8. УБЕЖИЩЕ

Это был самый длинный час в его жизни. Женщина, которую он безнадежно любил, только что плюнула ему в лицо и обвинила в убийстве своего брата, и он вовсе не был уверен, что она ошибается. Кровь выступила там, где она расцарапала ему лицо, ссадины горели оттого, что в них попадали слезы и пот. Но чувство вины давило на него сильнее этой боли: казалось, его сжимают стенки свинцового гроба. Ведь он поклялся защищать короля и его семью! Самого Олина не было уже много месяцев, он томился в плену далеко отсюда. А теперь его сын и наследник растерзан в собственной спальне, в замке Южного Предела.

«Если приближается конец света, – подумал капитан королевских гвардейцев Феррас Вансен, – пусть он наступит побыстрее. Лишь бы закончилась эта чудовищная ночь».

Иерарх Сисел, потрясенный до глубины души, удивленно оглядывался и что-то бормотал себе под нос. Он только что примчался из гостевых покоев башни Лета и склонился над окропленным телом принца Кендрика, лихорадочно пытаясь вспомнить слова молитвы над умершим. Он давно не исполнял обязанностей обычного священника. Тело принца положили на кровать, его глаза закрыли. Казалось, он просто отдыхает, так спокойна была его поза. На истерзанное тело набросили расшитую золотом ткань, оставив открытыми лишь обнаженные плечи и лицо. Однако на ткани уже проступали ярко-алые пятна крови. Бледный и взволнованный Чавен – Вансен никогда не видел его таким – ждал, когда можно будет осмотреть тело убитого принца, прежде чем девственницы Керниоса заберут усопшего для подготовки к похоронам.

Близнецы не отходили от мертвого брата и были похожи на выживших в жестоком сражении. Их одежду покрывала засохшая кровь. На рубашке Бриони ее было так много, что кто-нибудь, вошедший в спальню только сейчас, мог бы принять девушку за убийцу принца. Она стояла на коленях у кровати, прижавшись головой к руке Кендрика, и горько рыдала.

«Принцу, должно быть, неудобно», – невольно подумал Вансен. Но тут же вспомнил: принцу теперь все равно.

Никто не решался предложить близнецам уйти. На это решился лишь комендант крепости Авин Броун, крупный мужчина с густым низким голосом. Его не связывали с Эддонами семейные узы, но он был близок к ним, как никто из родственников.

– Нам нужно кое-что сделать, моя госпожа, – пробасил он. – Не годится, чтобы принц лежал здесь вот так. Отойдите, позвольте врачу и девственницам сделать свои дела.

– Я не покину его, – ответила Бриони, даже не подняв глаз.

– Уговорите ее, – обратился комендант к бледному Баррику, чьи волосы были по-прежнему взъерошены после сна, и он походил на маленького испуганного ребенка. – Помогите мне, ваше высочество. Мы никогда не узнаем, что здесь произошло, и не выясним, чья жестокая рука сотворила это страшное злодеяние, если не сможем… если нам придется действовать в присутствии скорбящей семьи.

– Черный человек!.. – произнесла Бриони, водя вокруг лихорадочно блестящими глазами. – Моя фрейлина видела во сне черного человека. Где этот негодяй Давет? Это он сотворил? Он убил моего… моего…

Губы ее задрожали, и она снова безудержно зарыдала, уткнувшись головой в тело Кендрика.

– Моя госпожа, вы должны уйти, – повторил Броун, в отчаянии дергая себя за бороду. – У вас еще будет возможность попрощаться с принцем, обещаю.

– Он не принц! Он мой брат!

– Он был и принцем, и братом, ваше высочество.

– Бриони, нужно уступить. – Баррик говорил вяло, словно лгал и заранее знал, что никто ему не поверит.

Авин Броун обернулся за помощью к капитану. Вансен вышел вперед, совсем не желая делать то, что подсказывал ему долг. Броун уже держал девушку за одну руку. Вансен взялся за другую, но Бриони, протестуя, посмотрела на него с такой ненавистью, что он разжал пальцы.

– Принцесса, – прошипел Броун, – ваш старший брат умер, и этого не изменить. Посмотрите вокруг. Посмотрите!

– Оставьте меня в покое!

– Ну уж нет, будь проклята эта ночь! Взгляните за двери! За дверями покоев принца столпились десятки людей. Они казались призраками в свете фонарей, они были напуганы и до сих пор не верили в реальность случившегося.

– Теперь вы с братом возглавляете династию Эддонов, – говорил Броун хриплым шепотом. – Люди должны видеть вас сильными. А скорбь подождет до тех пор, пока вы не окажетесь наедине с собой. Неужели вы не можете взять себя в руки и проявить мужество ради вашего народа?

Первым желанием Бриони было плюнуть ему в глаза. Но она остановилась, немного подумала и кивнула, потом тыльной стороной ладони смахнула слезы со щек.

– Вы абсолютно правы, комендант. Но я никогда не прощу вам этого.

– Я занимаю свою должность не ради того, чтобы меня любили или прощали, госпожа. Идемте. Вы в трауре, но вы остаетесь принцессой. Исполним наш долг. – Броун протянул ей свою сильную руку.

– Нет, спасибо, – отказалась она. – Баррик?

Брат-близнец неуверенно шагнул к ней.

– Что мы должны делать? – спросил он.

– Сейчас мы отправляемся в часовню. – Лицо Бриони было неподвижным и бледным, словно вылепленным из белой глины. – Мы будем молиться за Кендрика. Мы зажжем много свечей. А когда комендант и так называемый капитан гвардейцев сумеют выяснить, кто же убил брата у них под самым носом, мы вынесем убийце заслуженный приговор.

Она приняла руку брата и обошла Ферраса Вансена, даже не взглянув на него, точно он корова, овца или какое-то другое безмозглое животное, которое само не догадается уступить дорогу. Когда она проходила мимо, Феррас видел, что глаза принцессы полны слез, но голова уже гордо поднята. Придворные и все присутствующие отступили назад, к стене, освобождая им путь. Кто-то испуганным голосом задавал вопросы, но Бриони и ее брат прошли мимо, будто люди были не более чем деревьями, а их голоса – шелестом ветра.

– Ваше преосвященство, вы пойдете с ними? – спросил Авин Броун, когда близнецы отошли достаточно далеко, чтобы! не слышать его голоса. – Нам нужно, чтобы их здесь не было, иначе мы не сможем без помех заниматься своим делом. Но сердце мое болит за них и за королевство. Не могли бы вы поддержать их молитвой, помочь обрести силы?

Сисел кивнул и отправился следом за принцем и принцессой. Вансен не мог не восхититься, как ловко его начальник удалил иерарха, словно тот был простым слугой. Сделать это было необходимо, так как служитель церкви подчинялся непосредственно тригонату в далеком Сиане.

Когда все ушли, Броун нахмурился и сплюнул. Вансена потрясло такое неприкрытое пренебрежение к покойному, но коменданта, по всей видимости, занимали другие мысли.

– Хорошо, хоть Вороновы ворота закрыты на ночь, – проворчал Броун. – Но уже утром новость помчится от дома к дому, как пожар, разнесется по всем окрестностям, и мы не будем в силах с этим справиться. Мы не сможем ни ответить на вопросы, ни скрыть правду. Молодые принц и принцесса должны завтра показаться народу, иначе возникнет паника.

«В королевстве образовалась пустота, – подумал Феррас Вансен, – Ужасающая пустота».

Только сильный человек сможет заполнить эту пустоту. А что, если Авин Броун считает таким человеком именно себя?

Несомненно, он вполне подходит. Комендант крепости был одного с Вансеном роста – а Вансена маленьким не назовешь – и в два раза шире его. Кроме того, он носил пышную бороду. В своем черном плаще (Феррас подозревал, что старик накинул его прямо на ночную рубашку) он напоминал скалу, о которую может разбиться корабль… или на которой можно воздвигнуть огромный дом. Впрочем, в королевстве найдутся и другие люди, считающие себя достойными носить корону.

Пока Чавен занимался телом принца, Авин Броун остановился у тел убитых стражников.

– Это Гваткин, так? – спросил он. – А второго я не узнаю.

– Каддик. Новенький. – Феррас нахмурился. Пару дней назад капитан слышал, как стражники насмехались над Каддиком Длинноногим – тот еще ни разу не целовал девушку. И вот юноша умер. Вансен сглотнул внезапно появившийся в горле комок. – Здесь должны находиться еще двое стражников из охраны принца. Но я подумал, будет лучше, если они присмотрят за той частью внутреннего двора, где живут чужеземцы.

– Ты уже поговорил со стражниками? О боги, а вдруг они все уже мертвы, а чужеземцы рыщут по городу с окровавленными мечами?

– Я послал вестового, и он успел вернуться. Стражников возглавляет один из моих лучших людей – Дайер, вы знаете его. Он уверяет, что посол Иеросоля и его люди не покидали своих комнат.

– Ага. – Броун пошевелил одно из тел стражников носком башмака. – Резаная рана. Слишком ровная для удара мечом.

Но как могло случиться, что целый отряд бандитов напал на принца и убил его и при этом никто ничего не заметил? Даже если не отряд, а несколько человек. Не понимаю, как это произошло?

– Я не представляю, как отряд мог бы пройти незамеченным, мой господин. В коридорах были люди. – Феррас всмотрелся в лицо Гваткина: глаза широко открыты, челюсть отвисла; стражник явно не ожидал нападения. Он продолжал: – Правда, слуги слышали перед этим шум: кто-то спорил, кричал, но не громко. Они не разобрали слов и не узнали голоса, но считают, что это никак не напоминало смертельную схватку.

– Где находилась личная прислуга принца? Его пажи?

– Их отослали, – сказал Феррас. Он не мог удержаться, чтобы слегка не поиздеваться над начальником. Неужели комендант думает, что Вансен вырос в семье фермера и потому у него не хватит ума позаботиться о таких простых вещах? – Принц сам отослал их всех. Они решили, что он хочет побыть в одиночестве. Возможно, чтобы подумать или обсудить с кем-то судьбу своей сестры.

– С кем?

– Они не знают, господин. Когда принц отсылал их, с ним никого не было. Пажам пришлось лечь спать вместе с кухонной прислугой. Один из них вернулся за своими четками и наткнулся на тело. Он и поднял тревогу.

– Тогда мне нужно поговорить с тем пажом.

Броун присел на корточки над телами мертвецов, что было невероятно сложно, учитывая его грузную фигуру. Он дотронулся до одного из стражников.

– На нем кольчуга, – отметил комендант.

– Перерезано горло. Поэтому так много крови.

– И у второго тоже?

– Второму пытались перерезать горло, но умер он не от этого. Посмотрите на его лицо, господин.

– Что с его глазом? – спросил Броун, взглянув на другое тело.

– Насколько я могу судить, что-то острое пронзило его, господин. И вошло глубоко в череп… Так мне представляется.

Авин Броун присвистнул и с трудом поднялся, словно медведь, вылезающий из берлоги.

– Если мы исключили отряд убийц, можно ли предположить, что это дело рук одного человека? – произнес он. – Он, должно быть, замечательный воин, раз ему удалось уложить двух вооруженных людей. К тому же сам Кендрик неплохо владеет мечом. – Броун вздрогнул, словно испугавшись собственных слов, и сотворил охранительный знак. – Владел. Был ли у него шанс дотянуться до оружия?

– Мы не нашли никакого оружия, кроме того, что у стражников. – Феррас немного подумал. – Возможно, сначала напали на принца. Не исключено, что он отослал стражников с каким-то поручением, как и пажей, а когда они вернулись, хозяин уже был мертв.

Броун повернулся к Чавену. Врач, откинув покрывало, осматривал тело.

«Принц-регент стал похож на надгробный памятник, – подумал Феррас – Холодный и белый, как мрамор».

– Можете предположить, каким оружием его убили? – поинтересовался комендант.

Королевский врач поднял голову. Вид у него был озадаченный.

– Да, конечно. Нет, лучше посмотрите сами, отчего он умер.

Феррас и комендант подошли к кровати. Феррас не удержался и зажал большой палец в кулаке: этот знак делает человека невидимым для бога смерти Керниоса. За свою жизнь он повидал немало насильственных смертей, но впервые ему захотелось защититься.

Бледная кожа и светлые волосы Кендрика делали его таким похожим на младшую сестру, что Феррасу вдруг стало неловко смотреть на обнаженное тело, хотя капитан не раз видел принца раздетым и купающимся в реке после утомительной охоты.

Когда с трупа смыли кровь, все заметили следы порезов на мертвых руках. Значит, Кендрик защищался. Раны на груди и на Животе открылись во всей своей чудовищности: с полдюжины глубоких порезов, внутри которых запеклась алая кровь.

– Это не меч, – помолчав, сказал комендант. Его дыхание стало хриплым, словно вид ран обеспокоил его куда больше, чем он хотел показать. – Нож?

– Вероятно. – Чавен нахмурился. – Может быть, изогнутый нож. Видите, как раны расширяются с одной стороны…

– Изогнутый нож? – Густые брови Броуна поползли вверх. Он посмотрел на Ферраса, который вдруг почувствовал, что сердце его готово выскочить из груди от изумления и страха.

– Я знаю, у кого есть такой нож, – выдохнул Феррас.

– Мы все это знаем, – откликнулся комендант.

В голове у Баррика не осталось ни одной мысли. Шуршание одеяла, которое Бриони накинула поверх ночной рубашки, шарканье собственных шагов, бормотание людей – звуки смешались, будто он слушал шум моря в раковине. Он никак не мог поверить, что все случилось на самом деле.

– Принц Баррик, – позвал его кто-то; кажется, один из пажей. – Это правда, он умер? Наш господин Кендрик умер?

Баррик не решился отвечать. Он крепче стиснул зубы, чтобы не разрыдаться и не впасть в истерику.

Бриони знаком приказала всем отойти. Тогда любопытствующие окружили иерарха Сисела, пытаясь узнать новости у него. Сисел задержался, и близнецы ушли вперед. В конце коридора они повернули к часовне Эривора, но на следующем повороте Бриони двинулась в другую сторону.

– Нет, не туда, – подсказал ей Баррик, решивший, что бедная сестра заблудилась в собственном доме.

Но она тряхнула головой и пошла дальше, к следующему повороту.

– Куда мы направляемся? – спросил принц.

– Не в часовню.

Тон ее голоса казался совершенно ровным, словно ничего страшного не произошло. Но когда Бриони повернулась лицом к брату, в глазах ее была жуткая пустота. От этого незнакомого взгляда Баррику стало не по себе.

– В часовне они нас найдут, – пояснила Бриони.

– Что? О чем ты говоришь?

Сестра схватила его за руку и потащила в следующий коридор. Только когда Баррик увидел дверь старой кладовой, он понял, куда они пришли.

– Мы не были здесь… много лет, – сказала Бриони.

В кладовой она взяла с полки огарок свечи и зажгла его от настенного светильника в коридоре. Наконец они закрыли за собой дверь. Забегали знакомые тени. Баррик прекрасно помнил их игру.

– Почему мы не пошли в храм? – спросил он, боясь услышать ответ. Принц еще никогда не видел сестру в таком состоянии.

– Потому что там они найдут нас – Гейлон, иерарх и прочие. И заставят что-нибудь делать. – Лицо девушки было бледным, но решительным. – Неужели ты не понимаешь?

– Не понимаю – что? Кендрик… Бриони, Кендрика убили! Кто-то убил его! – Он потряс головой, пытаясь собраться с мыслями. – Кто это сделал?

Глаза сестры блестели от слез.

– Какая разница! Нет, я не то говорю: разница, конечно, есть. Но неужели ты ничего не понимаешь? Не понимаешь, что должно произойти дальше? Они сделают тебя принцем-регентом, а меня отправят в Иеросоль и выдадут замуж за Лудиса Дракаву. Теперь им это удастся. Все сейчас в ужасе и хотят вернуть отца.

– Но ведь не им решать, – возразил Баррик. Он не поспевал за ходом мыслей сестры – они менялись так стремительно, будто Бриони нес бурный речной поток, а принц оставался на берегу, увязнув в грязи. Баррик никак не мог сосредоточиться. Кошмары, что наполняли его сны, вдруг вырвались наружу и завладели его реальной жизнью. Кто-то должен все расставить по своим местам. Он сам удивился тому, что произнес, но он сказал правду: – Я тоже хочу, чтобы отец вернулся. Я очень этого хочу.

Бриони попыталась что-то ответить, но губы ее предательски задрожали. Она опустилась на пыльный пол и обхватила колени Руками.

– Бедный… К-Кендрик! – Принцесса пыталась сдержать слезы. – Он был таким холодным, Баррик. Даже еще… когда еще не умер. Он дрожал.

Девушка всхлипнула и опустила голову на колени.

Баррик посмотрел на потолок кладовой, по которому, словно по воде, бежали блики от пламени свечи. Ему захотелось войти в реку вместе с Бриони и уплыть куда глаза глядят.

– Помнишь, мы прятались от него здесь, когда были маленькими? – спросил он. – Кендрик сердился, если не мог нас найти. А так каждый раз и получалось.

– Да, тетушка Мероланна рассказала ему про наше убежище, но он все равно забывал. – Бриони взглянула на брата и безрадостно улыбнулась. – Он бегал по залам и кричал: «Баррик! Бриони! Я все расскажу отцу!» И страшно злился.

Они долго молчали, прислушиваясь к призрачному эху.

– И как же нам теперь быть? Я не хочу становиться регентом, совсем не хочу, – заговорил Баррик. – Мы должны сбежать. Тогда они не смогут сделать меня регентом, а тебя – отдать Лудису.

– Но кто будет править Южным Пределом? – спросила Бриони.

– Пусть правит Авин Броун. Или модник Гейлон. Боги свидетели, он мечтает об этом.

– Тогда ему тем более нельзя отдавать королевство. Сестра Утта всегда говорит: людям, которые жаждут власти, не следует ее доверять.

– Однако кроме них, никто ее не захочет, – возразил Баррик и сел рядом с сестрой. – Я не желаю быть регентом. А почему бы не доверить власть тебе? Ты ведь старшая.

Даже сейчас, несмотря на душевную боль, Бриони не могла не улыбнуться.

– Ты настоящее чудовище, Баррик, – ты сейчас впервые признал, что я старше. Но ведь речь идет о разнице в несколько секунд.

Баррик обмяк. Он не смог улыбнуться в ответ: предательская слабость, словно серый дым, проникала в тело, сердце и голову принца, спутала его мысли.

– Я хочу умереть, – сказал он. – Уйти к Кендрику. Это куда проще, чем убегать.

– Не смей так говорить! – Бриони схватила брата за руку и наклонилась, приблизив лицо к его лицу. – И не думай о том, чтобы оставить меня одну.

Ему так захотелось рассказать ей все, открыть сестре свою давнюю тайну, рождавшую страдания и ночные кошмары. Но многолетняя привычка прятаться была сильнее его даже в такой момент.

– Это ты оставишь меня одного, – сказал он вместо этого. В кладовой наступила тишина, но через мгновение они вдруг услышали слабый стук в дверь. Близнецы вздрогнули и посмотрели друг на друга. В полумраке свечи глаза их казались невероятно огромными.

Дверь со скрипом открылась.

В кладовую вошла тетушка – герцогиня Мероланна.

– Я так и знала, что вы здесь. Оба. Конечно, где вам еще быть.

– Они послали вас за нами, – с упреком произнесла Бриони.

– Да, совершенно верно. Все в замке охвачены ужасом, все ищут вас. Как можно быть такими недобрыми детьми? – Мероланна не столько сердилась, сколько делала вид. Она напоминала лунатика. Бледное круглое лицо, лишенное косметики, выглядело необыкновенно белым, словно она слишком долгое время провела в темноте. – Неужели вы не понимаете: самое худшее, что вы могли сделать, – это исчезнуть после… после…

Из груди Бриони вырвался всхлипывающий вздох.

– Ой, тетушка Ланна, они же у-у-убили его! – Она подползла к Мероланне и зарылась в необъятные теткины одежды. – Его… его больше нет!

Мероланна наклонилась и погладила девушку по спине, хотя ей нелегко было удерживать равновесие: Бриони буквально повисла на ней.

– Я все знаю, милая… Да, наш бедный милый маленький Кендрик…

Баррик вдруг остро почувствовал трагизм ситуации. Его сознание снова обрело способность воспринимать действительность. Пелена, застилавшая свет, упала. Он тоже подполз к Мероланне и обхватил ее руками. Теперь тетушка уже не смогла сохранять прежнюю позу – она ухватилась за полку, опустилась на пол и обняла обеих племянников. А они положили головы ей на колени, и их волосы смешались, как струи воды, медно-рыжие и золотистые. Близнецы разрыдались как маленькие дети.

Мероланна тоже заплакала.

– Мои бедные утята, – приговаривала она, ничего не видя из-за слез, стекавших по морщинистым щекам. – Мои бедные маленькие цыплятки. Мои несчастные, мои любимые…

Прежде чем вернуться к Авину Броуну и остальным, Бриони вытерла глаза. Она даже позволила Мероланне причесать волосы племянницы, но по-прежнему ощущала себя пленницей, идущей на суд.

Мероланна успела рассказать близнецам, что, пока они отсутствовали, иерарх Сисел обыскал половину замка. Теперь он выглядел обиженным, хотя пытался сохранять серьезный и скорбный вид. Лорд Броун ни единым словом не упрекнул ни Бриони, ни Баррика за их странный поступок.

– Мы все вас ждем, – сказал он сестре и брату, жавшимся к Мероланне, словно та была их единственной защитой. – Нам еще предстоит сделать кое-какие неприятные вещи, а вы отныне представляете семейство Эддонов.

– Кто из нас? – спросил Баррик несколько раздраженно.

– Любой из вас, – ответил Броун несколько удивленно. Ему не приходил в голову этот вопрос. – Вы оба. Вы должны наблюдать за нашими действиями, чтобы справедливость не пострадала.

– О чем вы говорите? – удивилась Бриони.

Капитан гвардейцев Вансен стоял позади коменданта. Лицо его было расцарапано в кровь. Бриони вспомнила, как набросилась на него, и на миг почувствовала угрызения совести.

«Но ведь он жив, а моего брата убили», – подумала она, и укоряющий голос совести затих.

Вансен старался не смотреть ей в глаза, и не обращать на него внимания было очень просто.

– Я говорю о ноже, что оставил следы на теле вашего брата и его охранников, принцесса.

Броун обернулся на шум. В помещение вошел отряд солдат и остановился у дверей в ожидании приказаний.

– Объясните им, в чем дело, капитан Вансен. Феррас по-прежнему не мог смотреть принцессе в глаза.

– Лезвие кривое, – негромко сказал он. – К такому заключению пришел врач Чавен после осмотра… ран. Кривой нож.

Броун рассчитывал услышать что-то еще, но, не дождавшись продолжения, нетерпеливо хмыкнул и повернулся к близнецам.

– Туанский кинжал, ваши высочества, – объявил он. Бриони не сразу поняла, что это может означать, но тут в ее памяти всплыло насмешливое красивое лицо посла.

– Тот человек! Давет!..

Она посмотрит, как с него сдерут кожу, как его сожгут заживо!

– Нет, – покачал головой Броун. – Он не покидал своих покоев до утра. И его спутники тоже не выходили. За ними наблюдали наши стражники.

– Тогда… Тогда кто же? – удивилась Бриони, но в следующее мгновение догадалась сама.

– Шасо? – произнес Баррик. Голос не слушался его. Принц с трудом выговаривал слова, чувствуя и страх, и радость. – Вы хотите сказать, Шасо убил моего брата?

– Мы не знаем наверняка, – ответил комендант. – Надо пойти к нему и все выяснить. Но он занимает высокую должность в Южном Пределе и является уважаемым другом вашего отца. Поэтому вы оба нам нужны.

Броун повел близнецов через зал в оружейную. Отряд стражников замыкал шествие: суровые лица скрывались под забралами шлемов. Иерарх и Мероланна не пошли с ними, направившись в часовню для молитвы.

«Что происходит? – удивлялась Бриони. – Неужели мир перевернулся? Шасо? Этого просто не могло быть. Скорее всего, кто-то украл у старика кинжал. К тому же есть и другие кинжалы! Трудно не поверить Чавену, но все объяснимо: на рынке у залива не составит труда купить десяток туанских ножей. Девушка шепотом поделилась своими мыслями с Барриком, но тот лишь отрицательно покачал головой. Казалось, вместе с пролитыми слезами ушла и вся любовь к сестре – он смотрел на Бриони безучастно.

По телу принцессы пробежали мурашки: «Милостивая Зория, неужели он превратится во второго Кендрика и отошлет меня Лудису, потому что так лучше для королевства?»

Трое стражников дежурили у дверей в покои Шасо.

Они никак не могли решить, кому докладывать: то ли непосредственно коменданту крепости, то ли своему капитану Вансену.

– Он не выходил, – доложил один из солдат, обращаясь куда-то в пространство. – Но мы слышали странные звуки изнутри. Дверь закрыта с той стороны.

– Выломайте дверь, – приказал Броун и повернулся к близнецам: – Отойдите, пожалуйста, немного назад, ваши высочества.

Несколько ударов тяжелыми ботинками – и щеколда вылетела вон. Дверь распахнулась. Стражники ворвались в комнату с алебардами наперевес, но сразу же выскочили обратно. В дверном проеме появилась мрачная тень, похожая на дух чудовища из преисподней.

– Тогда убейте меня, – громко произнес дух. Голос его, как ни странно, был спокойным.

На мгновение Бриони показалось, будто в Шасо вселился бес, еще не привыкший пользоваться захваченным телом. Но нет – в дверях стоял не кто иной, как главный оружейник. Только он с трудом сохранял равновесие.

– Значит, я… предатель. Так убейте меня. Если сможете.

– Он пьян, – сказал Баррик, медленно выговаривая слова, словно это было самым удивительным происшествием нынешней ночи.

– Возьмите его, – приказал Авин Броун. – Будьте осторожны, он опасен.

Бриони не верила своим глазам.

– Только не убивайте его! – воскликнула она. – Он нужен нам живым!

Стражники двинулись вперед, размахивая алебардами, пытаясь загнать темнокожего Шасо обратно в комнату. Бриони заглянула внутрь и увидела страшный беспорядок: постельное белье изорвано и разбросано по полу, алтарь в углу разбит вдребезги.

«Он или сошел с ума, или заболел», – подумала принцесса и снова крикнула:

– Не убивайте его!

– Вы хотите погубить солдат? – возмутился Авин Броун. – Этот старик – по-прежнему один из самых опасных воинов!

Бриони молча покачала головой. Оставалось лишь наблюдать, как стражники пытаются преодолеть сопротивление Шасо. Баррик прав: оружейника сильно шатало. Он либо напился, либо повредился умом, но с ним, даже без оружия, было тяжело справиться.

Впрочем, безоружным Шасо оставался недолго. Он вырвал алебарду у одного из стражников и ударил противника рукоятью, потом обрушил ее на голову другого, тщетно пытавшегося воспользоваться моментом. Уже двое солдат лежали на полу. Комната была слишком мала, чтобы сражаться на пиках. Шасо прижался спиной к дальней стене и стоял там, тяжело дыша. Руки и лицо старика покрывала засохшая кровь, едва различимая на его темном лице.

– Капитан, – распорядился Броун, – приведите лучников.

– Нет!

Бриони бросилась в комнату, но комендант удержал ее за руку, несмотря на яростное сопротивление.

– Простите, моя госпожа, – выговорил он сквозь стиснутые зубы, – но я не допущу, чтобы погиб еще один из Эддонов.

Неожиданно мимо них в комнату кто-то проскользнул. Это оказался Баррик. Броун едва успел произнести несколько раздраженных слов, как Баррик был уже за порогом.

– Шасо, – закричал он, – брось оружие на пол! Старик поднял глаза и отрицательно покачал головой.

– Это ты, мальчик?

– Что ты наделал? – Голос принца дрожал. – Боги проклянут тебя!

Шасо призадумался, потом улыбнулся горькой и страшной улыбкой.

– Сделал то, что нужно было сделать, то, что считаю правильным. Вы убьете меня за это? За честь своей семьи? Какая ирония судьбы.

– Сдавайся! – велел ему Баррик.

– Пусть стражники возьмут меня, если смогут. – Пьяный смех Шасо звучал ужасающе. – Мне безразлично, умру я или нет.

Некоторое время стояла гробовая тишина. Бриони онемела от отчаяния. Теперь темные крылья, предвещавшие несчастье, окрасились уже не черным, а кроваво-красным. Они распростерлись над замком Эддонов и над всеми его обитателями.

– Ты обязан своей жизнью моему отцу. – Голос Баррика звенел то ли от душевной муки, то ли от страха, то ли еще от чего-то – Бриони не понимала. – Пристало ли говорить о чести, когда ты готов отказаться от нее и убить невинных людей вместо того, чтобы сдаться?

Шасо уставился на принца. Он отошел от стены, на миг потерял равновесие, но в следующий момент снова вскинул алебарду.

– Это говоришь мне ты, мальчик? Ты напоминаешь мне о чести?