— Он рассказал вам что-то особенное? — спросил Джон, и она кивнула.

— Да, о себе и о своем прошлом. Мы говорили о моем будущем…

— Я бы на вашем месте не особенно заботился о будущем, Берил, — произнес Лесли спокойно. — В неделе всего семь дней…

Девушка прервала его:

— Не будем об этом! Я выйду замуж! Это не будет препятствовать ничему… ничему…

— Но в неделе так много дней… — повторил он. Берил вдруг выдернула свою руку.

— Не будем об этом больше говорить! — Посмотрите туда — видите? Этот странный человек как-то вечером заходил к нам и интересовался вами…

— О ком вы говорите? Там гуляет много народа, — заметил равнодушно Лесли.

Берил указала на господина в старом, полинявшем пальто.

— Он — репортер из «Почтового курьера». Фамилию его я забыла.

— Гаррис, — уточнил Лесли. — Джо Гаррис, известный криминалист.

Хотя мистер Гаррис и узнал их, но сделал вид, будто не заметил. Заложив руки за спину и склонив голову, он быстро прошагал мимо.

— Интересно, что он хотел узнать обо мне? — задумчиво произнес капитан.

Но Берил ничем не могла помочь ему: она слышала только два вопроса, которые Гаррис задал дяде. Их цели и смысла она не уловила…

Лесли проводил Берил до остановки трамвая, и они расстались. Оба больше не говорили ни о прошлом, ни о будущем.

Уже сидя в трамвае, Берил развернула утреннюю газету и прочла: «…Сообщаем, что убийство было совершено опасным преступником, который носит кличку „Доносчик“. Человек этот имел круг людей, которые на него работали и которых он предавал. В полицию неоднократно поступали доносы. „Доносчик“ сам писал эти разоблачения и сам был скупщиком краденых вещей. Это — главный канал, по которому сплавлялось все награбленное и похищенное в стране. Хотя полиция не знает, кто он, но это тот, на совести которого немало преступлений, совершенных не только в Лондоне, но и в Южной Африке. Скотленд-Ярд также просит полицию Йоганнесбурга прислать фотографию и отпечатки пальцев преступника, который под разными вымышленными именами вступал в брак с разными девицами, за что был осужден в Претории на два года».

Сердце Берил сжалось — Южная Африка… Разве Лесли не говорил, что он побывал в Южной Африке?.. Она вышла из трамвая, чувствуя себя отвратительно. Неужели все это правда? Два дня назад она узнала, что ее отец был вором, а приемный отец — грабитель… Теперь — это…

…После чая Лоу читал газету, что принесла ему Берил. Он дошел до столбца, который ее так потряс. Внимательно прочитав текст, он, наконец, отложил газету.

— Ты читала о «Доносчике»? — спросил он.

Берил вздрогнула. Но Лоу, кажется, не видел никакой связи между статьей и Джоном Лесли.

— Этот «Доносчик» — такой ужасный тип, что меня не удивит, если с Баррабалем случится несчастье, — произнес Лоу задумчиво.

— Почему с Баррабалем должно случиться несчастье? — не поняла Берил.

— А потому, что он раскрыл это преступление. Он — самый талантливый, самый энергичный сыщик в Скотленд-Ярде. Интересно знать, кто из них хитрее?

…В тот вечер Баррабаль сидел в своем кабинете, устав после тяжкой дневной работы. Было время ужина. Слуга принес поднос, поставил его на маленький стол и стал наливать чай. Баррабаль подозрительно посмотрел на чай и взял кусочек тартинки. Над его головой горела большая лампа, и Баррабаль заметил какие-то крупинки на масле. Через минуту он уже звонил по телефону в один из госпиталей. Договорившись о встрече, он поехал в лабораторию, чтобы отдать ужин на исследование. В ожидании результата он ходил по приемной и курил сигару, когда на пороге возник химик.

— Я сделал только поверхностный анализ. Но могу вам сказать твердо, что тартинка была несомненно обсыпана мышьяком. В чае я ничего не обнаружил. Завтра я все определю поточнее, — сообщил он.

— Это все, что я хотел знать, — коротко поблагодарил Баррабаль.

Вернувшись на службу, он позвонил секретарше.

— Если меня будут спрашивать, — сказал он удивленной барышне, — скажите что я умер… Ах, нет, подождите минутку…

Он быстро присел к столу и стал писать. Наследующее утро в газетах появилось сообщение, что главный инспектор Баррабаль из Скотленд-Ярда заболел и отправлен в госпиталь. В конце замечалось: «Наверное, главный инспектор уголовной полиции приступит к исполнению своих обязанностей только через несколько недель. Его заменит инспектор Эльфорд».

— Не сомневаюсь, — заявил Баррабаль Эльфорду, — теперь они начнут охоту на вас. Так что — готовьтесь!

Эльфорд в ответ только растерянно пожал плечами.

…Слух о темном прошлом Лесли быстро распространился в конторе Суттона. Говорили много и разное…

— Мой дорогой, ваши прекрасные порывы стоят вам огромных денег. Придет время, когда вы увидите: невозможно спасти закоренелого преступника и заставить его начать новую жизнь, — заявил Фрэнку Лоу Фридман.

Но Фрэнк не сдавался. Он сообщил Лоу, что «эксперимент» с Джоном Лесли дал хорошие результаты. Бывший арестант берется за дело энергично, работает хорошо и вообще ведет себя как вполне приличный человек…

На следующее утро после того, как газеты сообщили о внезапной болезни полицейского инспектора Баррабаля, Тильман явился в контору позднее обычного… Постучав в дверь, он вошел к заведующему. Мисс Треннит уже сидела на своем месте, но Лесли еще не было.

— Сегодня вы опоздали, Тильман, — заметила строго секретарша. Но Тильман не чувствовал себя сконфуженным.

— Время — отвлеченное понятие, — заявил он, небрежно просматривая корреспонденцию. — Представьте себе, в Китае теперь выдают выигрыш на скачках, а в Нью-Йорке — ложатся спать… Знаете, что сказал по этому поводу Оливий Лодге?

— Меня совершенно не интересует, что говорят ваши друзья, — хмыкнула Милли сердито, и Тильман посерьезнел.

— Ворчуна Лесли тоже нет сегодня утром, — заметил он.

— Он уже был здесь утром, — прервала его Милли, — по-моему, он совсем не спит. Вы слышали что-нибудь о человеке по фамилии Баррабаль?

Она не отрывала взгляда от письма, которое просматривала. Тильман обернулся.

— Что вы сказали? — спросил он. — Вы назвали имя Баррабаля?

— Он болен и лежит при смерти, — сообщила Милли Треннит. На лестнице послышались шаги. Тильман быстро посмотрел на дверь. Вошел посыльный, который вручил Милли Треннит визитную карточку.

— Мистер Лесли еще не приходил, — сообщила Милли посыльному, — но скажите, пусть этот господин войдет. Я охотно познакомлюсь с газетным репортером.

— Газетный репортер? — заинтересовался Тильман, когда посыльный вышел. Он взял в руки карточку, которую Милли положила на стол.

«Мистер Джошуа Гаррис».

У Тильмана был растерянный вид.

К конторе примыкало маленькое помещение, где мистер Лесли обычно принимал посетителей. Туда быстрыми шагами и направился Тильман.

— Разве вы не хотите видеть гостя? — спросила вслед удивленная Милли.

Но Тильман уже исчез, и в кабинет вошел Джошуа Гаррис.

Он смущенно поклонился, и секретарша улыбнулась в ответ.

— Вы хотите видеть мистера Лесли? Его нет сейчас, но он должен прийти с минуты на минуту. Пожалуйста, присядьте…

Джошуа сел.

— Я полагаю, мистера Суттона нет в городе? — поинтересовался он. Милли пояснила, что Фрэнк Суттон никуда не уезжал, что он всегда в конторе и сейчас вышел на минутку. Она рассказала также, что шеф очень занят и, не в пример другим, имеет мало свободного времени.

— Господин Лесли, должно быть, симпатичный человек, — заметил Гаррис. — Я где-то его видел, но где, право, не помню.

Милли скорчила презрительную гримаску.

— Вы, наверное, редко бываете в обществе, — заметила она иронично.

Джошуа покачал головой.

— Совсем не бываю. Все свободное время провожу в нездоровом воздухе судебных камер, и это — мое любимое занятие. Я посещаю почти все судебные заседания. Есть люди, которые собирают коллекции почтовых марок, разводят ангорских кошек, а я собираю криминальные факты.

Милли Треннит была, видимо, очень заинтересована этим визитом. Теперь она понимала, где гость мог встретить Лесли.

— Право, не догадывалась, что Джон Лесли симпатичный человек! Он иногда такой отвратительный, — заметила она ядовито.

— О, такого я еще не слыхал! — произнес Гаррис, улыбаясь. — Но все-таки одно хорошее качество у него есть… Простите, но он обладает хорошим вкусом при выборе своих секретарш…

Услыхав этот комплимент, Милли была удивлена и не могла не улыбнуться.

— Слава Богу, я секретарша не его, а мистера Суттона, — заметила она.

Мистер Гаррис вздохнул.

— С некоторыми людьми так трудно сходиться!

— Да, но Лесли бывает просто невозможен! — не унималась Милли, — он бывает так несдержан.

…Гаррис делал вид, будто слушает мисс Треннит с большим вниманием, но не переставал прислушиваться к скрипу ботинок за дверью. Верхняя часть двери была стеклянной, а коридор был освещен. Репортер мог даже видеть чью-то тень, когда незаметно поглядывал туда. Вдруг он поднялся.

— Ах, извините, — сказал он мягко, — я не выношу сквозного ветра…

Несмотря на возраст и кажущуюся флегматичность, Гаррис с изумительной быстротой направился к двери и резко распахнул ее. За дверью стоял Тильман с опущенной головой и полузакрытыми глазами.

— Извините, — произнес Гаррис вежливо, — вы хотели войти в комнату?

Но Тильман вдруг повернулся и быстрыми шагами пошел по коридору.

Улыбаясь, мистер Гаррис закрыл дверь.

— Кто это был? — спросила Милли. — Разве дверь не была закрыта?

— Я ее только что закрыл.

— Вы с Тильманом разговаривали? Что он хотел? — забеспокоилась Милли.

— Как? Тильман? — Джошуа улыбнулся.

— Вы его тоже знаете? — спросила секретарша.

Репортер покачал головой.

— Я этого господина просто видел. Возможно, даже когда-то перебрасывался с ним двумя-тремя словами…

Появление таинственного Тильмана, видимо, произвело впечатление на мистера Гарриса.

— Это замечательно, — продолжал он, помолчав, — такая встреча…

У Милли пробудилось любопытство и даже возникла некая догадка.

— Я знаю, о чем вы думаете… Наверное, вы видели его на скамье подсудимых в Олд Бейли, — заявила она.

— Вполне возможно, что я видел его в Олд Бейли, — согласился Гаррис, — но только не на скамье подсудимых, о, нет, конечно, нет…

Приход Лесли прервал этот разговор. Джон вошел в комнату и, увидав Гарриса, попятился было назад, но потом закрыл дверь и направился на свое место. Джошуа поднялся и пошел вслед за ним.

— Вы желаете говорить со мной? — спросил Лесли.

— Да, я хотел бы поговорить с вами.

Лесли посмотрел на секретаршу.

— Только несколько минут, — быстро добавил Джошуа, — речь идет об одном важном деле.

— Хорошо. Мисс Треннит, прошу вас, — сказал Лесли. Таким образом он всегда высылал ее, и Милли покраснела от досады.

Джон Лесли в таких случаях всегда бесил ее. Были минуты, когда она способна была задушить его. Впрочем, иногда она могла быть к нему и очень снисходительной.

— Думаю, что не могу пока уйти, мистер Лесли, — заявила она, — мне необходимо просмотреть все эти письма.

— Прочтите их где-нибудь в другом месте, — отрезал Лесли. Джошуа Гаррис увидел, как тряслись от злости руки секретарши и как, схватив письма, она выскочила из комнаты.

Теперь ему было ясно, каковыми являлись взаимоотношения между секретаршей Треннит и энергичным заведующим мистера Суттона. Гаррис передал Лесли свою визитную карточку и тот, прочитав, бросил ее на стол.

— Садитесь, мистер Гаррис! — предложил он.

Джошуа молча сел.

— Вы о чем хотите меня спросить? Я ведь не был свидетелем убийства. Думаю, что вы пришли по этому поводу. Так вот — я даже не слышал выстрелов и положительно ничего не могу сказать вам такого, что репортер мог бы занести в свою записную книжку.

Гаррис откашлялся.

— Ох, нет, я хотел с вами переговорить о совсем другом деле. Не знаю, как начать разговор по поводу такого запутанного дела…

Тень улыбки мелькнула по лицу Лесли. В душе он посмеивался над застенчивостью репортера.

— Значит, о другом деле, — протянул он. — Выходит, это не касается убийства?

— Нет, нет…

Гаррис кашлянул снова.

— Дело вот в чем, мистер Лесли, — продолжал репортер. — Я иду сейчас по следам совсем иного дела, которое, может, и имеет некоторое отношение к грабежу, о котором мы оба думаем… Мы получили сведения, что в Лондоне существует человек… я не скажу «главарь шайки грабителей» — это выражение не характерно для журналиста. Но существует, скажем, целая организация… Мне важно выследить ее… По нашей информации — это уникальный грабитель…

Лесли следил за ним с любопытством.

— Вы не похожи на репортера, — заметил он.

Улыбка расплылась по лицу Джошуа.

— Ни один репортер не похож на репортера, — сказал он.

— Да, есть репортеры музыкальные, литературные. И ни один из них не похож на то, кем является в действительности, — согласился Лесли. — Но почему вы, собственно, пришли ко мне? — продолжал он, помолчав. — Может, вы думаете, будто я знаю что-нибудь об укрывателях краденого?

Джошуа закусил губу. Во время разговора он все вспоминал, где же мог видеть Лесли раньше…

— Хочу быть с вами откровенным, мистер Лесли, — начал он, — или я должен сказать — капитан Лесли?

— Не имеет значения.

— Несколько дней тому назад я имел контакт с инспектором Баррабалем, — продолжал Гаррис, и Лесли наморщил лоб.

— Я писал ему, и он мне ответил, что было бы хорошо, если бы я вас навестил…

— Почему именно меня?

Гаррис медлил, но Лесли помог ему.

— Он, может быть, сказал вам, что я отбывал тюремное наказание и потому осведомлен, что происходит в мире преступников?..

— Да, именно так, — ответил мистер Гаррис, облегченно вздохнув.

— И, может быть, он рассказал вам, что я интеллигентнее любого рядового преступника и потому смогу навести вас на след укрывателя? — продолжал Лесли.

— Я вам очень обязан, — пробормотал Гаррис.

— Но должен разочаровать вас: я этого сделать не смогу, — твердо сказал Лесли. — Если вы увидите Баррабаля и будете говорить с ним, то передайте от меня…

— Вы ведь говорите почти о покойнике, — пробормотал Гаррис. — Он еще не умер, но газеты сообщают тревожные вести о состоянии его здоровья… Если бы вы могли указать мне хотя бы способ, как мне связаться с этим «Доносчиком»…

Лесли только развел руками.

Джошуа поднялся.

— Я вряд ли увижу Баррабаля: его практически никто не видит…

Гаррис направился к двери, но у порога остановился-

— Мне жаль, что вы ничего не могли сказать, — вздохнул он. — Теперь я вынужден искать других людей… Мистер Лесли, я обыщу весь Лондон, пока не найду этого «Доносчика»! Думаю, это будет самое крупное дело, что когда-либо попадало в печать.

Он внимательно смотрел на Лесли, но тот даже бровью не повел.

— Вы — занятой человек, — произнес капитан сухо. — Если бы это было в моих силах, я помог бы вам написать хорошую статью. То, что я бессилен вам помочь, будет стоить мне бессонных ночей…

Но к этому ироническому замечанию Гаррис был готов.

— Неужели вы в самом деле не можете дать мне никаких сведений о «Доносчике»? — спросил репортер, глядя капитану в глаза.

Лесли зевнул.

— Этот «Доносчик» — всего лишь фантазия журналистов, и только, — произнес он.

Джошуа опустил голову.

— Боюсь, я вам помешал, извините, — пробормотал он.

— О, ради Бога! — ответил Джон, садясь за письменный стол и принимаясь за прерванною работу.

— Жаль, что вы не оправдали моих ожиданий, — сказал репортер. — Я слышал, вы в состоянии направить меня на след вашего друга. Да, именно вашего друга… Я выражаюсь, конечно, символически. Но о нем я непременно напишу мою лучшую статью!

Лесли взглянул на него раздраженно.

— Вы любите мечтать? — спросил он.

— Я никогда не мечтаю, — ответил Джошуа твердо. — Я — серьезный человек и к тому же — холостой.

Он сделал паузу.

— Говорят, этот «Доносчик», когда не сидит в тюрьме, то занимается торговыми делами. Если не ошибаюсь, он владелец какого-то предприятия или заведующий…

Гаррис ждал, что Лесли что-нибудь скажет.

— Это все вам рассказывал Баррабаль? — спросил капитан. — Он, кажется, весьма знающий человек. Всего доброго, мистер…

— Гаррис, — уточнил Джошуа с любезной улыбкой. — Всего доброго, мистер Лесли!

Он уже открыл дверь, но снова остановился.

— У вас занятные служащие, — сказал он медленно, — и хотя это не мое дело, я хочу дать вам совет. У вас есть служащий по фамилии Тильман… Боже упаси, если я что-нибудь скажу, но…

Джон Лесли уставился на него.

— Спасибо за предостережение, — произнес он, — если это действительно предостережение, как я полагаю. Я и так хотел сделать ему сегодня утром замечание…

Спустя полчаса после ухода репортера Лесли наговаривал в диктофон, стоящий возле его стола, ответы на письма, полученные им утром. Он был аккуратен и хорошо исполнял свои обязанности. Окончив работу, Лесли взял газету, лежавшую на столе, и просмотрел ее. Статью об инспекторе Баррабале он прочел несколько раз.

Потом его взгляд остановился на объявлении:

«Потеряно! В пятницу вечером, в половине одиннадцатого потерян светло-серый бумажник, где было четыре или пять ассигнаций. Потерян вблизи Фицван-Авеню».

Он прочел это объявление несколько раз, сложил аккуратно газету и положил ее на стол.

В половине одиннадцатого в пятницу придет кто-то, чтобы продать алмазы и смарагды. На прошлой неделе был взломан ювелирный магазин, и эти драгоценные камни были похищены.

Он посмотрел на календарь. Сегодня пятница…

В тот же день Лесли рано ушел на обед и два часа отсутствовал. Когда он вернулся, то узнал, что Фрэнк Суттон хотел поговорить с ним.

— Ничего особенного, — объяснила любезно Милли Треннит. — Мистер Суттон имел два пригласительных билета на представление в Национальный Спортивный клуб и хотел знать, пойдете ли вы с ним. Он просил вам передать, что представление начнется только около десяти часов…

Лесли покачал головой.

— У меня есть дела поважнее.

Была такая же ненастная ночь, как и тогда, когда Ларри Грем в начале нашего повествования встретил «Доносчика». Лил сильный дождь, и ветер завывал в узких переулках, поднимая черепицу на крышах домов и ломая сучья крепких деревьев. Улица вела к церкви Святого Иоанна. Чтобы проехать до Хеата, нужно было подниматься в гору, и автомобили с трудом карабкались наверх. Обычно в такую погоду никто из жителей не решался выйти на улицу.

…Человек, сидящий за рулем, посматривал в открытое окно. Вдруг он увидел того, кого ждал. Тот стоял под одним из деревьев. Улица была пустынна… Автомобиль замедлил ход и остановился.

— Добрый вечер! — произнес человек, отделившись от дерева. — Я бы хотел с вами обсудить одно дельце…

Очевидно, человек, сидевший в автомобиле, знал о грабеже в Роламптоне. Речь шла о шайке голландцев во главе с англичанином по имени Ян Брель…

— Не понимаю, что вы хотите, — произнес сидящий в автомобиле, снимая со стенки маленький электрический фонарь.

— Не валяйте дурака! — возразил незнакомец, — вы же великолепно знаете о чем речь…

Узкий луч фонарика на мгновение высветил лицо незнакомца, и человек в автомобиле тотчас узнал его. И в тот же миг три тени вынырнули из засады. Но было уже поздно: автомобиль несся по склону дороги со скоростью в сто километров. Двое полицейских, бежавших по середине улицы, едва успели отскочить в сторону.

— О, черт! Мы его проморгали! — закричал Эльфорд. — Вы хотя бы номер его машины заметили, Броун?

— Заметил, — ответил сыщик, — это маленький автомобиль системы «Паккард».

…Все уже потеряли надежду узнать что-либо о беглеце. И вдруг полиция получила известие об автомобильной катастрофе, происшедшей на трамвайном пути около Холливей-Фризон. Машина налетела на столб и разбилась вдребезги.

Прибыв на место катастрофы, полицейские обнаружили части машины, лежавшие на середине улицы. Несмотря на отвратительную погоду, толпа любопытных все увеличивалась. Выяснилось, что автомобиль был похищен девять месяцев тому назад в Винчестере. Эльфорд принялся за исследование внутренностей автомобиля и обнаружил две важные вещи. Первая — маленький коричневый конверт, на обороте которого стояло название депозитной кассы банка в Мидланде, вторая — обыкновенная открытка, служившая подкладкой для бумаги, на которой писали твердым карандашом. На поверхности были заметны впадины. Расшифровать запись не было возможности, и Эльфорд, положив открытку в конверт, отправил ее в Скотленд-Ярд. Через час инспектор Баррабаль и его ассистент рассматривали увеличенный фотографический снимок, изображавший оттиск. На нем можно было прочесть: «можете встретить меня… парк от половины четвертого до… очень важно. Д.Л.»

Баррабаль посмотрел на Эльфорда.

— Д.Л., — повторил он задумчиво. — Очень даже интересно…

— Джон Лесли? — спросил Джон Эльфорд.

Баррабаль всматривался в еще мокрый снимок.

— Да, скорее всего это — Джон Лесли, — произнес он. — И очень возможно, что письмо адресовано Берил Стендман. Каков преступник, а?! Оставляет на месте преступления почти что визитную карточку!

На следующее утро Джон Лесли явился в контору с перевязанной рукой. Милли Треннит ждала с нетерпением его рассказа о несчастном случае, но управляющий молчал. Когда же она спросила о состоянии его руки, он сердито пробурчал: «Ничего особенного». Чуть позднее он все-таки рассказал ей, что, когда брился вчера вечером, бритва нечаянно упала на руку.

Суттон был, как всегда, приветлив, но Лесли ничего не сказал ему о своей ране.

— Очень странный случай с вами произошел, — едко заметила секретарша в присутствии своего шефа.

— Что вы хотите этим сказать? — поинтересовался Суттон.

Милли Треннит промолчала. Суттон всегда был по отношению к секретарше очень сдержан. Бывали однако случаи, когда он в присутствии третьего лица обращался с Милли довольно резко, но это было крайне редко, и мисс Треннит переносила подобные вспышки шефа терпеливо.

…В этот день Лесли был особенно вежлив со служащими: на это были свои причины. Дело в том, что сегодня он обедал с Берил Стендман.

— Я злюсь на себя, что наврала дяде Лоу целую историю, — сказала ему Берил, проходя черным ходом в один из ресторанов на Пикадилли.

— И я зол на себя за то, что подвел шефа, — в тон ей ответил Лесли. Берил, метнув на него укоризненный взгляд, заставила его замолчать.

…Лесли ел мало и, казалось, был не в духе. Мисс Стендман приписывала это раненой руке.

— Вы сегодня совсем другой… Вас что-то беспокоит? — спросила она.

Джон долго молчал, прежде чем ответить.

— Да, меня беспокоит ваше замужество, — наконец, медленно отозвался он. Берил инстинктивно чувствовала: что-то должно произойти…

— Мой милый Джон, — голова ее беспомощно поникла, — как ужасно, что вы снова начинаете говорить об этом…

— Вам нельзя выходить за Суттона, пусть даже он самый прекрасный человек и обещает быть примерным мужем, — продолжал Лесли.

Берил заметила что-то особенное в выражении его глаз, то новое, чего раньше не замечала.

— Вы все еще не можете привыкнуть к той мысли, что я выхожу замуж? — спросила Берил, краснея.

— Нет, вы не должны выходить замуж! — повторил Лесли убежденно. Он заметил, как, побледнев, она повторила шепотом его слова.

— Я вас люблю, — пробормотал он.

В эту минуту Лесли обернулся и увидел мистера Фридмана. Тот стоял у него за спиной, и выражение его лица не сулило Джону ничего хорошего.

Но Лесли оставался спокойным. Ни один мускул на его лице не дрогнул.

— Может, присядете? — вежливо осведомился он у старого опекуна Берил.

Лоу Фридман молча взял стул от соседнего стола и сел.

— Сейчас подадут десерт. Не хотите ли чего-нибудь? — любезно продолжал капитан.

— Мне нужно сказать вам несколько слов, — резко произнес Лоу.

Казалось, он избегал смотреть на Берил, но она все равно прочла горький упрек в его глазах, и у нее навернулись на глаза слезы.

— Мне очень жаль, дядя Лоу, — начала она.

— Хорошо, дружок, — погладил он ее руку. — Ты наврала мне с десять коробов. Ты хотела встретиться с этим господином, и понятно, что ты это скрыла от меня. Мы это дело постараемся забыть…

Повисло тяжелое молчание. Лесли доедал свой десерт и с равнодушным видом болтал о разных пустяках. Берил сидела неподвижно. Потом быстро поднялась и, взяв дядюшку под руку, отвела в сторону.

— Ты ведь ему ничего плохого не сделаешь? — спросила она. — Я виновата во всем, это был мой план…

Он похлопал ее по плечу.

— Я буду очень вежлив с ним, не беспокойся об этом. Когда я увидел вас, то, конечно, вначале ужасно рассердился. Но этот холодный черт так умеет владеть собой… Поверь мне, все будет в порядке.

Он не проводил ее до дверей, а только подождал, пока она исчезнет из виду. Вернувшись к столу, где сидел Лесли, он произнес:

— Мне нужно вам кое-что сказать, молодой человек.

Джон Лесли откинулся на спинку стула, вытер губы салфеткой и закурил папиросу.

— Чем меньше вы мне скажете, тем лучше. Тем более, если говорить со мной в таком тоне.

Лоу кусал губы в бессильной ярости.

— Вы ведь знаете, что моя племянница помолвлена и через несколько дней станет женой приличного и уважаемого человека…

Он делал ударение на каждом слове.

— Я кое-что слышал, но было бы лучше, если бы вы не разговаривали со мной в таком тоне и не вспоминали о его положении и благородстве. Это выглядит так, будто вы упрекаете меня за то, что я — полная противоположность жениху, а это оскорбительно…

— Вы знаете, что она обручена и скоро выйдет замуж. Неужели этого недостаточно? Вы понимаете меня?.. — Фридман с трудом сдерживал себя. — И знайте, — продолжал он, — если вы встанете на ее пути, если вы разрушите этот союз, поверьте, я застрелю вас. Это не пустые слова. И если вам удастся уговорить девушку отказать Фрэнку Суттону и связать свою жизнь с вашей, то, будьте уверены, я последую за вами хоть на край света и найду вас… Вы, может, думаете, что я шучу?

Лесли стряхнул пепел с папиросы и улыбнулся.

— Нет, почему же, я верю вам, — спокойно произнес он. — Очень возможно, что и я совершу то же самое с Фрэнком Суттоном, если он сделает Берил несчастной.

— Лесли, давайте откровенно, — сказал Лоу. — Я желаю, чтобы вы отказались от должности у Суттона и отправились в путешествие… И сегодня же… Я дам вам двадцать тысяч — этого на первое время достаточно. Я знаю о вас все, Лесли. Вы были прежде грабителем, и я вам говорю то же, что сказал когда-то Берил… Я не понаслышке знаю жизнь, которую вы ведете, ведь и я раньше жил так же… И уж лучше мне видеть вас обоих мертвыми, чем свою бедную девочку несчастной с вами… Лесли, вы мне даже симпатичны, я хочу говорить открыто с вами, как, надеюсь, с порядочным человеком. Я сейчас дам вам чек, банки открыты до трех часов. Сегодня вечером вы можете исчезнуть из Англии…

— Ничего подобного я не собираюсь делать, — категорически заявил Лесли, — и вы меня ни за какие деньги не сможете заставить покинуть Англию. Но если это так важно, то обещаю не встречаться с Берил до дня ее свадьбы. Когда она состоится?

— В следующий четверг, — ответил Фридман, помедлив.

— Хорошо, тогда позвольте мне в среду вечером сделать некое заявление?

Лоу помедлил с ответом, но потом кивнул.

— Что же касается денег, то оставьте ваши двадцать тысяч фунтов себе. Вы — милый человек. Я встречал немало порядочных евреев, но вы — один из лучших. Держитесь нашего уговора, и я обещаю не встречаться с Берил до вечера среды.

Едва Лесли успел покинуть ресторан, как Фридман уже звонил Фрэнку Суттону. Они разговаривали полчаса, и Лоу остался доволен разговором. Подозвав шофера, ожидавшего у подъезда, Лоу Фридман вернулся домой. Берил была в своей комнате, но потом вышла пить чай. Ее лицо было озабоченным и грустным.

— Дорогая, — ласково сказал Лоу, когда чай был разлит, — ты еще такая глупышка… Ох, какой скверный чай. Мне стыдно за тебя, Берил!

Но прежде чем она успела извиниться, он продолжал:

— Я разговаривал с этим молодым человеком, и знаешь, он мне очень нравится. У него есть что-то в характере, отчего он, несмотря на свое темное прошлое, может притягивать к себе. Если бы у меня появилось намерение помочь погибающему человеку, то первым, конечно, был бы Лесли…

Этот разговор, казалось, был очень неприятен Берил. Особенно ей не хотелось говорить о прошлом мистера Лесли.

— А ты был с ним сдержан? — поинтересовалась она.

— Да, я был очень любезен. Я предложил ему даже несколько тысяч фунтов, чтобы он имел возможность открыть собственную торговлю, но он отказался…

Сердце девушки болезненно сжалось.

— И какие же условия ты ему поставил? — спросила она.

Фридман опустил чашку на стол.

— Я требовал, чтобы он немедленно покинул Англию и оставил бы тебя и Фрэнка в покое.

Наступило долгое молчание.

— Он отказался не только принять деньги, — начал Фридман, — но и покинуть Англию тоже. Я смог только добиться от него слова не видеться с тобой до дня твоей свадьбы. И он обещал это…

Берил знала, что если дядя Лоу начинал говорить торжественно, это означало что-то важное.

— Итак, завтра — последний день перед твоей свадьбой. Берил, я хотел бы, чтобы вы обвенчались в субботу утром.

Мисс Стендман побледнела.

— Я хотел бы, чтобы это произошло поскорее, — продолжал он. — Я говорил с Фрэнком по телефону, и он тоже хочет поскорее обвенчаться и отправиться в путешествие. Он на время может оставить свои дела… Ты можешь исполнить мое желание, Берил, и обвенчаться в субботу?

Фридман заметил происходившую в ней борьбу. Только когда она произнесла тихое «да», он облегченно вздохнул.

— Так будет лучше и для Лесли, и для тебя, — заключил Лоу и похлопал Берил по плечу.