Смех был хорошим признаком или плохим? Сердце его билось с такой силой, что его удары, отдаваясь в висках, мешали мыслить трезво. Он вставил ключ в замочную скважину – и еще одного барьера не стало. Они внутри. Пинком ноги Карлос закрыл дверь в остальной мир.
      – Отпусти меня, Карлос, – попросила Присцилла, задыхаясь от хохота.
      – Сейчас. – Он устремился в спальню.
      – Только не в постель, – выговорила она более отчетливо.
      – Нет? – А ему казалось это самым подходящим для них местом.
      – Поставь на ноги. Сейчас же! – приказала она, вырываясь из его рук.
      Хоть и противно это было разбушевавшемуся инстинкту, но Карлосу удалось-таки сдержать себя и не рухнуть вместе с ней на кровать. На ноги он ее поставил, но убирать руки с талии не стал. Если уж не дал своей Золушке убежать с бала одной, то и теперь не отпустит.
      – Я не хочу, чтобы ты порвал мое платье, – объяснила Присцилла.
      – Куплю тебе другое.
      – Нет, это платье особенное. Включи свет, Карлос.
      – Свет, – повторил он эхом, размышляя над тем? Что «особенное» – это хороший признак. Значит, можно и отпустить. На несколько секунд. Только чтобы включить свет.
      Прекрасные зеленые глаза Присциллы искрились весельем, дразнили плутовским озорством.
      – Теперь моя очередь раздевать тебя, – заявила она подчеркнуто решительно. – Ведь прикосновения разрешены.
      Все правильно. Только так и должно быть между ними. Можно ничего не скрывать и быть самим собой. Вот она – волнующая, полная свобода!
      – Да, – сказал он, зная, что улыбается так же, как она.
      Их мысли и желания в точности совпадают… Никаких барьеров, никаких запретов. Ничто не отделяет их друг от друга… кроме одежды.
      – А что, если по очереди? Мой галстук – твои цепочки, мой пиджак – твое платье. – Карл освопросительно вздернул бровь, гля дя на нее. – Так будет намного быстрее.
      Присцилла опять засмеялась и начала развязывать его бабочку.
      – Я не хочу быстро, Карлос. Хочу наслаждаться каждым мгновением.
      Неожиданно до него дошло. И хотя ему очень хотелось услышать это от нее, он выпалил сам:
      – Ты по-прежнему любишь меня. – Фраза прозвучала не вопросом, а утверждением, потому что какой смысл спрашивать, когда ощущаешь на себе руки любимой, смотришь ей в глаза и все в тебе поет от счастья.
      Присцилла вздохнула с притворным сожалением.
      – Похоже, прилепилась я к тебе. Уж не знаю, на беду свою или на радость. Но если ты задумал отобрать у меня кольцо…
      – Я хочу, чтобы ты произнесла это, Присцилла, – прервал ее Карлос, сгорая от нетерпения услышать слова, которые были необходимы ему для полноты счастья.
      Присцилла вытащила галстук из-под воротничка, сплела пальцы у него за шеей, подняла ресницы и произнесла:
      – Я люблю тебя, Карлос Рикардо де Мелло. Другого любимого мужчины у меня не было и никогда не будет.
      Это обещание она донесла на своих губах до его губ. И в сердце Карлоса словно произошло извержение огненной лавы, когда они слились в поцелуе, за которым последовал еще один и еще… С жадностью изголодавшихся они накинулись друг на другу, возрождая понимание, разгоняя последние теневые завесы над любовью, которая больше никогда не окажется во власти мрака.
      Он был прекрасен, опьяняюще прекрасен… Видеть его тело, ощущать его кожей, вдыхать его запах… Присцилла чувствовала, как все ее существо переполняется счастьем. Ее мужчина, ее половина во всех смыслах этого слова… Это было единение такого рода, о котором она мечтала прошлой ночью, в котором отдавать и получать равно восхитительно. Они испытывали исступленный восторг любить и быть любимыми, острое наслаждение от прикосновений. Не только физически, глубинный процесс удивительного слияния происходил в их сердцах, мыслях и душах.
      Было что-то невероятное, исключительное в той стремительности, в которой возрождалось все разрушенное два года назад – не находившие отклика их насущные потребности и желания, их надежды и мечты. Словно их чувства друг к другу застыли в ожидании, попав в ловушку искривленного времени, чтобы теперь, чудесным образом ожив, вырваться на волю.
      Когда он медленно вошел в нее и лицо его склонилось к ее лицу, оба испытали волшебное чувство предельной близости. В глазах их отражался взаимный восторг. И это тоже было чудом – ей послушался небесный голос, его голос, который прошептал: «Присцилла», словно пробуя имя на вкус. А в затуманенном мозгу Присциллы билось: «Карлос… Карлос… Карлос».
      Это были и свет, и радость, слившиеся в ритме движения, который стал праздником жизни для них двоих. Она обвила его тело ногами, движимая ликующей одержимостью, и выгнулась навстречу… Началось пиршество любви, где формальная сторона их отношений не имела никакого значения.
      Потом не было никаких мыслей, только ощущения, мощные наплывы ощущений, уничтожавшие все, кроме чувства их единения. Пульсирующий поток чувственности словно зажил самостоятельной жизнью, подчиняя их себе, унося к вершинам совершенного наслаждения…
      – Благодарю тебя, – шепнул Карлос, в изнеможении опускаясь рядом с Присциллой. – Благодарю за то, что ты есть и что ты меня любишь.
      – Иначе и быть не могло, – прошептала она, чувствуя это как нечто неизменное, истинное, вечное. – Без тебя, Карлос, я жива только наполовину.
      – И я без тебя. – Он приподнялся на локте. В его темных любящих глазах светилась нежность. – Где бы ты предпочла жить в будущем, в нашем с тобой будущем, Присцилла? Если хочешь, чтобы я переехал в Канаду…
      – Нет! – Она была потрясена подобным самопожертвованием. – Твоя жизнь здесь, Карлос. Я счастлива остаться с тобой.
      К тому же она обещала его матери не лишать ту сына. Она не могла усугублять ее горе, увезя Карлоса от всего, что было так дорого Элде Регине.
      – А как же твои родные? – мягко напомнил он ей.
      Присцилла немного помолчала, зная, что будет скучать без них, и мысленно сетуя на разделяющее их расстояние. Но, к счастью, они живут не в каменном веке. И самолеты давно уже изобретены.
      – Мы могли бы навещать их, как ты думаешь? – с надеждой спросила она.
      Карлос улыбнулся.
      – Так часто, как тебе этого захочется, любовь моя. И конечно же я прилечу в Канаду, чтобы познакомиться с твоими родителями и обсудить с ними план нашей свадьбы.
      – Договорились, мистер Плановик, – поддразнила она его. – И что у тебя дальше по графику?
      Он ухмыльнулся.
      – Ну, поскольку я очень скоро должен буду отвезти тебя в аэропорт, где томится в ожидании своей сестры Робер, то…
      Карлос намеревался сдержать обещание, и это было правильно. Но им оставалось так мало времени побыть вместе теперь, когда…
      – … то полагаю, что мог бы последовать за вами на следующей неделе.
      Легкий приступ разочарования тут же сменился радостью. А это еще более правильно, удовлетворенно подумала Присцилла.
      – Ты за это время успеешь подготовить родных, – продолжал он излагать свой план. – Да и мне нужно время разобраться со своими.
      – Я полагала, что твоя мать согласилась на нашу свадьбу, – напомнила она ему.
      Карлос кивнул.
      – Я просто хочу убедиться, что все будет улажено до мелочей прежде, чем мы вернемся с тобой обратно.
      Присцилла лукаво улыбнулась.
      – Значит, ты намерен лететь в Канаду, что бы похитить меня, да?
      Глаза его сверкнули.
      – Одну неделю без тебя я еще могу выдержать. Но с условием, что всю оставшуюся жизнь мне не придется терять впустую время без тебя. Обещаешь? – И он поцеловал ее долгим, нежным поцелуем.
      – Обещаю, – томно произнесла Присцилла, счастливая от сознания того, что именно она делает жизнь Карлоса столь на полненной.
      Вот так они провели оставшиеся до отъезда в аэропорт часы. Когда они присоединились к туристической группе в здании аэровокзала, сияние, исходившее от них, было для Робера и остальных подобно неоновому объявлению, извещавшему о появлении в мире двух влюбленных.
      Никто не обращался к Присцилле с просьбами или расспросами. Их с Карлосом оставили наедине, чтобы не мешать попрощаться перед разлукой. Правда, недолгой. Их клятвы были такими же настоящим и твердыми, как изумруд и бриллианты в кольце на пальце Присциллы.
      – Целая долгая, бесконечно долгая неделя, – с тоской произнес Карлос, когда настало время идти на посадку.
      – Я встречу тебя в аэропорту Оттавы, – пообещала на прощание Присцилла.
      – Я буду звонить тебе каждый день! – заверил ее Карлос. – Да, да.
      Пора было идти. Последний короткий поцелуй – и она побежала догонять остальных. Ноги ее так и просились исполнить фантастические па танго, потому что, улетая в Канаду, она на самом деле возвращалась к Карлосу, возвращалась в Венесуэлу, возвращалась к любви всей своей жизни.
      В их жизни больше не останется места пустоте. Впереди заключительная сцена спектакля, режиссерами и главными исполнителями ролей которого были они сами.
 
      – Объявляю вас мужем и женой.
      Наконец-то, подумал Карлос, охваченный чувством Триумфа. Свершилось! Три месяца он ждал этого события, три месяца считал дни, каждую минуту беспокоился, проверял, все ли готово к свадьбе. Теперь он мог вздохнуть свободно. Они с Присциллой обвенчаны, их совместное будущее гарантировано. Оно подтверждено подписями свидетелей и скреплено обручальными кольцами.
      Переполненный до краев бурной радостью, он повернулся, чтобы поднять фату с лица новобрачной. В прекрасных зеленых глазах Присциллы блестели слезы. Карлос вспомнил: точно такие же стояли в ее глазах, когда он делал ей предложение в присутствии тех же людей, которые сейчас заполняли церковь. Но теперь у него не возникло сомнений, он знал, что за чувства прячутся за этими слезами. Любовь, радость, счастье.
      – Можете поцеловать новобрачную.
      Карлос привлек ее к себе. Сердце моего, сердца, подумал он и поцеловал, испытав восхитительное чувство завершенности. Муж и жена не только по имени, но и по существу. До конца своих дней они будут дорожить друг другом и ценить все, что подарила им судьба.
      – Я люблю тебя, Присцилла, – шепнул он, оторвав губы от ее губ.
      – Я люблю тебя, Карлос Рикардо де Мелло, – ответила она, испытывая восторг от одного звучания этого имени, словно оно было каким-то волшебным.
      – Ну что, сеньора де Мелло, – обратился он к ней, – готовы ли вы предстать миру моей женой?
      Ее «да» прозвучало музыкой для Карлоса. И вот она стоит рядом с ним, как и положено, справа. Верность, доверие, любовь, преданность, безграничная поддержка – он не сомневался, что этими богатствами отныне они располагают в полной мере. Надо только быть честными друг с другом и не забывать урок, что преподала им жизнь.
      Даже сейчас воспоминание о пережитом доставляло боль им обоим. Но с этого дня в их жизни не будет больше места боли, пусть она остается в прошлом. Сегодня у них начинается новая жизнь.
      Прежде чем направиться по проходу, Карлос с гордым видом счастливого новобрачного положил ладонь Прйсциллы на сгиб своей руки. Хосе Антонио и Робер встали рядом с ним. Жена Робера, Аделин, и его юная кузина Мадлен подхватили шлейф великолепного свадебного наряда новобрачной.
      Элда Регина поднялась с передней скамьи, вид у нее, как всегда, был величественный. Карлосу пока еще трудно было простить ей те два года, которые она отняла у них с Присциллой.
      «Теперь понимаешь? – мысленно говорил он ей. – Вот как правильно. Вот как хорошо. Вот как все должно происходить между мужчиной и его женщиной».
      Она улыбнулась и чуть заметно кивнула, словно услышала его мысли. Теперь Элда Регина одобряла выбор сына, и шрам от раны, нанесенной ею, скоро, возможно, исчезнет. Карлос понимал, что им еще не раз придется столкнуться, однако в главном он победил. Элде Регине де Мелло пришлось смириться с тем, что не все обязаны подчиняться ей. За богатство и положение в обществе любви не купишь. Карлос надеялся, что она усвоила эту простую истину.
      Но сейчас подобные мысли были неуместны. Он и Присцилла поженились. Теперь они навсегда вместе. Если будут трудности, они справятся с ними. Если у них возникнут разногласия, они обсудят их и придут к согласию. Ничто не разлучит их снова.
      Карлос – обратил свой взгляд на родителей Присциллы, которые тоже поднялись со своей скамьи. Они благословили их без всяких оговорок. Того, что Присцилла любит его, было достаточно, чтобы дать согласие на свадьбу. Карлос понял, что всегда будет благодарен им за доверие, и поклялся в душе сделать их дочь счастливой…
      Заиграл орган, наполняя церковь мощными торжественными аккордами. Карлос крепче прижал к себе руку Присциллы и двинулся вперед по проходу навстречу жизни, которую им придется строить вместе. «Нас ждет светлое будущее», – думал Карлос, наблюдая, как Присцилла раздаривает ослепительные улыбки гостям, мимо которых они проходили. Она покоряла их так же, как покорила некогда его… Так было, так будет всегда.