4

Бет ходила по городу, пока не выбилась из сил, и присела в одном из городских скверов. Старинный фонтан обдавал водяной пылью ее разгоряченное лицо и руки.

Когда она вернулась в гостиницу, уже почти стемнело. Взяв ключ, молодая женщина отправилась прямо в номер и через несколько минут лежала с закрытыми глазами в большой ванне с горячей водой, все еще стараясь хоть чуть успокоиться. Шокирующие обвинения Дуареса с трудом укладывались в голове.

Пытаясь добиться от партнера лучших условий контракта, Рой подставил ее, использовал как приманку, а потом, когда грязная уловка не сработала, попытался отомстить, заявив, что она участвовала в заговоре с самого начала.

И Дуарес поверил ему.

Бет содрогнулась. Почему? Почему за лживыми словами Роя он не увидел правды? Как мог поверить, что она способна на такой цинизм, чудовищный и низкий обман? Он должен был знать ее лучше!

Но почему она была так потрясена тем, что Эрнан поверил Рою – хотя должен был понять, что отчим оболгал ее? Рой не нравился ей с самого начала, но ее неприязнь основывалась исключительно на личной антипатии. Она совершенно определенно не считала его способным на столь отвратительные поступки.

Боже! Ее начинало тошнить при одной мысли о том, что сделал Рой пять лет назад. Неудивительно, что он так радовался, когда узнавал, что Дуарес приглашает ее на прогулку. Все, что она делала, было на руку отчиму. Она точно разыгрывала придуманный им сценарий – до тех пор, пока Рой не перестарался и все его уловки не обратились против него самого.

Но, конечно же, знание этой горькой правды уже ничего не меняло. Уже не исправить того, что произошло: они с Эрнаном занимались любовью. Ее разрыв с ним был мучительно болезненным, но быстрым. Разве смогла бы она перенести боль расставания, если бы оно тянулось несколько недель или даже месяцев? В конце концов она бы все равно потеряла его.

Услышав стук в дверь номера, Бет машинально сказала «сейчас открою» и лишь потом подумала, что вовсе не обязательно стучит горничная. Это мог быть и Дуарес, а ей вовсе не хотелось, чтобы он вошел прямехонько в ванную и застал ее обнаженной. Она быстро выбралась из воды, набросила на себя купальный халат и прошла в переднюю.

– Кто там?– спросила она, уже интуитивно зная, каким будет ответ.

– Эрнан.

– Чего тебе надо?

– Поговорить с тобой. Что еще я могу делать здесь.

Ее сердце болезненно дрогнуло. Бет не была готова к этому визиту. Она узнала слишком много и слишком внезапно и не в состоянии перенести еще одну встречу с Эрнаном. Во всяком случае – не сегодня.

– Я думала, что мы уже все сказали друг другу.

Из-за двери донесся раздраженный голос:

– Ты не хуже меня знаешь, что это не так. Открой-ка все-таки дверь, или мне придется прибегнуть к более радикальным мерам.

Бет с сомнением оглядела замок и петли соображая, что может быть на уме у визитера. Надо полагать, он не станет вышибать дверь? А ведь может, предупредил ее внутренний голос. И раз уж он владелец отеля, кто посмеет, остановить его?

Дрожащие пальцы Бет медленно дотянулись до защелки замка и повернули ее, а затем метнулись к воротнику халата и накрепко вцепились в мягкую ткань. Дуарес вошел в комнату. Бет инстинктивно отступила назад.

Если он заготовил заранее какую-нибудь фразу, она осталась невысказанной из-за сбившегося дыхания. Испанец просто задохнулся, когда его взгляд упал на халат Бет и на влажные завитки каштановых волос, беспорядочно спадавших на плечи.

Бет поняла, что в последние дни Эрнан видел ее только с прической. А с распущенными волосами она выглядит иначе – беззащитной и ранимой. И это вовсе не те черты ее характера, которые уместно демонстрировать сейчас.

– Я... Я пойду и надену на себя что-нибудь.

– А стоит? Я видел тебя в более откровенных нарядах, и даже...

Бет не позволила ему договорить:

– Пять лет назад. Но я уже говорила тебе, что это было очень давно.

Оценивающий взгляд черных глаз испанца стремительно обшарил женскую фигуру.

– Ты мало изменилась. Словно отборное вино, которое со временем становится только лучше. Пять лет назад ты была всего лишь хорошенькой девушкой, а сейчас превратилась в красивую женщину.

Хорошенькой? Что он имеет в виду? Радующее глаз сочетание лица с правильными чертами и пропорциональной фигуры? Пожалуй, да, и ничего более. А вот что касается прочих женских достоинств... Что же это за женщина, которая не может удовлетворить мужчину в постели?

Бет заставила себя выдержать взгляд Дуареса и не поддаваться волне мертвенного холода, накатывающего на нее всякий раз, когда она вспоминала о своей неискушенности в первую внебрачную ночь.

– Я уверена, что ты явился сюда не для того, чтобы сделать мне комплимент, Эрнан. Ты хотел поговорить. О чем?

Черные глаза остановились на ее лице.

– И ты так легко спрашиваешь об этом после нашего разговора за обедом? Неужели ты действительно думаешь, что мы просто должны все забыть?

– Да ты вряд ли веришь тому, что я сказала за обедом.

– Ну, а если не верю?

Бет с трудом подавила злость, вспыхнувшую в ней. Пять лет Эрнан считал, что она обманула его. И сейчас, без сомнения, ему было нелегко вот так, с ходу, отказаться от всего, что вызывало в нем гнев и ненависть.

– Ты можешь верить или не верить, но я и в самом деле не имела ни малейшего представления о том, что Рой пытается подставить меня. Во всяком случае, я не принимала в этом никакого участия. Боже! Если бы я знала! – Бет испытывала чувство отвращения при одной мысли о подлом замысле отчима.

Дуарес не сводил с нее пронизывающего взгляда.

– Если это действительно так, то почему ты тогда не осталась и не сказала мне правду?

Бет облизнула губы и сдавленно произнесла:

– Остаться? Ты не дал мне такой возможности. Ты же приказал убираться с виллы Сан-Рокес, помнишь?

Дуарес нахмурился:

– Приказал тебе? О чем ты говоришь?

– Когда Рой вернулся, он сказал, что ты настаиваешь на том, чтобы мы с ним немедленно уехали. Что ты не хочешь застать меня там, когда вернешься...

Испанец выругался сквозь зубы, прежде чем спросить:

– И ты поверила ему?

– Как можно было не поверить? И все же я хотела поговорить с тобой, но...

– Что «но»?

– Рой был так зол... Он настойчиво повторял, что я сорвала ему контракт, что ты требуешь нашего отъезда...– прерывающимся голосом ответила Бет. Это была правда, но не вся.

Дуарес угрюмо нахмурился.

– Ты думаешь, что, если бы я хотел выставить тебя, не нашел бы мужества сказать об этом лично? Ты действительно веришь, что я использовал Роя в качестве посыльного? – жестко спросил он.

Беспорядочные мысли метались в мозгу Бет. Если Дуарес не хотел, чтобы она уезжала, почему он отказывался говорить с нею по телефону?

– Но я пыталась дозвониться до тебя из Нью-Йорка. Ты даже не стал говорить со мной. Я постоянно наталкивалась на ледяной отказ твоих секретарш.

Дуарес покачал головой.

– Когда я узнал, что ты вовлечена в проделки Роя, я не поверил этому. Я думал, он лжет. Но ты в тот же день уехала из Малаги – вместе с отчимом! – и даже не сделала попытки связаться со мной. Оставалось единственное объяснение: ты виновна, как и сказал Рой. Поверив в это, я был так разъярен, что раз и навсегда решил прервать с тобой всякие отношения.

– О Господи! – вздохнула Бет.

Как низко и отвратительно все то, что выделывал отчим.

– Рой хотел увезти меня до того, как я поговорю с тобой... Он знал, что если мы увидимся, его ложь неизбежно откроется.

– Похоже на то, – горько согласился Дуарес.– Но почему ты с такой готовностью приняла слова Роя на веру? Всего за несколько часов до этого ты была со мной в постели, лежала в моих объятиях. Как же могла после этого поверить, что я прогоню тебя?

Бет проглотила комок в горле:

– А тебе не приходило в голову, что я чувствовала себя просто ужасно из-за того, что случилось той ночью?

– Ужасно?

– Да, ужасно, – твердо повторила она.– Ведь ты был разочарован во мне. Я знаю, что не удовлетворила тебя как... как любовница.

Шумный выдох вырвался из горла Дуареса.

– Боже мой! И ты считала, что я не захотел видеть тебя из-за этого?!

– Именно так я и думала, – искренне ответила Бет, изумленная тем, что Эрнан даже не допускал такой возможности.

– Неужели ты действительно так думаешь? Я не верю этому.

– Тебе легко это говорить! – выкрикнула она с яростью. – Наверное, ты просто не можешь понять, как я чувствовала себя. Не сомневаюсь, ты переспал с сотней женщин... У тебя же не было сомнений в том, что я уже не девочка. Но я никогда до того не занималась любовью, и ты очень ясно дал понять, что тебе скучно со мной в постели.

Испанец зло сверкнул глазами.

– Послушать тебя, так любовь – это что-то вроде экзамена: сдаешь и получаешь сертификат пригодности.

– А что, разве это было не так? И как опытный экзаменатор ты не оставил у меня сомнений в том, что я провалилась, – ответила Бет, испытывая боль и стыд от столь интимных воспоминаний.

– Должен разочаровать тебя. Высокая оценка моего постельного опыта, приобретенного с сотней любовниц, сильно преувеличена.– Голос Эрнана казался колючим.– Мне было двадцать семь. Конечно, я уже встречался с женщинами, но всегда моих лет, понимающими правила игры. И я никогда не испытывал судьбу с только что окончившей школу девушкой, едва вышедшей из подросткового возраста.

– Я полагаю, ты имеешь в виду меня? – напряженным голосом спросила Бет.

– Да.

– Тогда почему ты связался со мной?

Короткий взгляд Эрнана обжег ее лицо. Он помолчал и пожал плечами:

– Этого я себе не могу простить. Видя твое состояние, я должен был сдержаться, но не сделал этого. А когда понял, что ты девственна, я возненавидел себя за то, что совратил девчонку.

– Но ты вовсе не совращал меня.

– Вот как? Может, ты и впрямь не видела все в таком свете. Ты была молоденькой девушкой и к тому же гостем в моем доме. Как бы сильно я ни хотел тебя, я не должен был позволять желаниям замутить мой рассудок. В конце концов, я злился не на тебя, а на себя.

Может ли стать легче от этого признания? – вяло подумала Бет. Очевидно, Эрнан на самом деле считает, что совратил ее, хотя она ни тогда, ни потом ни о чем не жалела. Но факт оставался фактом – в постели она разочаровала его. Что бы он ни говорил, уйти от этого невозможно.

– В любом случае, – заговорила Бет, стараясь, чтобы голос звучал безразлично, – сейчас это едва ли что-нибудь меняет, правда? Ведь прошло пять лет. Я уже сказала тебе вчера: мы теперь совсем другие люди. Все изменилось. Ты был женат...

Она неожиданно умолкла. Мысль о том, что Эрнан был женат на другой женщине, казалась нестерпимой. Он, должно быть, очень любил ее, а она наверняка удовлетворяла его во всех смыслах. Стараясь скрыть слезы, Бет опустила глаза.

Тонкими и сильными пальцами Эрнан взял ее за подбородок и заставил поднять лицо.

– В чем дело? Почему ты плачешь? – требовательно спросил он, увидев в ее ресницах слезинки.

– Я не плачу, – яростно моргая, возразила Бет. Мужчина был слишком близко, волнующе близко, чтобы она могла контролировать свои чувства.

– Успокойся. – Испанец нежно привлек ее к себе, обняв одной рукой за талию. Его рот, умелый, чувственный, нашел ее губы и обжег жарким поцелуем. Короткой лаской язык Эрнана завоевал и рот. Последняя крепость пала – Бет не могла вымолвить ни слова, да ей и не хотелось.

Кровь стучала у нее в голове, в ушах звенело. Ни один мужчина за пять лет не целовал ее так нежно и ни один не сумел пробудить в ней ничего, хотя бы отдаленно похожего на горячий отклик.

– Давай поужинаем сегодня вместе.

Уже потрясенная поцелуем и своей чрезмерно отзывчивой реакцией на него, Бет была окончательно добита его словами.

Последние остатки разума вопили: нет, нет, нет! Ты же знаешь, нужно окончательно сойти с ума, чтобы даже раздумывать над его приглашением. Ты же знаешь – продлевать общение с ним означает продлевать боль!

– Я... Я не могу.

– Не можешь или не хочешь?

– Какая разница, Эрнан? Ну правда, все, что было, так давно... Ты был женат, и я...– Бет запнулась. А что она? Она не была замужем. Последние пять лет пыталась истребить свою любовь к Эрнану, полюбить кого-нибудь другого.

Пальцы испанца сжали ее руку.

– У тебя кто-то есть? Ты это хотела сказать?

? Нет!

– А если так, что плохого в том, что мы поужинаем вместе? Ты что же, боишься меня?

– С чего бы мне бояться? – рассердилась Бет.

– Понятия не имею...

Она чувствовала себя загнанной в угол. Какая у нее причина для отказа? Она вроде бы зрелая женщина, сама распоряжающаяся своей жизнью, а не школьница.

Бет глубоко вздохнула.

– Ничего плохого в этом нет, – неохотно признала она.

– Тогда – в восемь.

Она просто не успела ничего возразить. Дуарес счел встречу назначенной и ушел. Бет уперлась лбом в закрывшуюся за ним дверь и задумалась. Почему она согласилась?! Только что позволила втравить себя в новую историю!

Меньше чем через час женщина наложила на ресницы последний мазок темно-серой туши и замерла, оглядывая свое отражение в зеркале. Рука машинально поглаживала фалды из бирюзового шелка на бедрах. Бет хорошо смотрелась в открытом платье и знала это. Оно облегало ее стройную фигуру и подчеркивало необычные зеленые глаза и каштаново-золотистые волосы, уложенные в модную прическу.

Наверное, другая женщина на ее месте не преминула бы полюбоваться собой – отражение в зеркале было привлекательным и женственным, но Бет, пристально посмотрев на себя, с отвращением отвернулась. Образ, который явило ей зеркало, был фальшивым, приторным. О да! Она знала, что нужно сделать, чтобы хорошо выглядеть. Знала, какого цвета и фасона одежда лучше всего подходила к ее высокой, отлично сложенной фигуре, какие цвета заставляли ее глаза казаться ярче и больше, какой макияж наилучшим образом подчеркивал тонкие черты лица и какая помада делала губы влажными и чувственными. Она знала. Спасибо матери.

Синди Харди постаралась на славу. Ее дочь постигла все приемы тонкого искусства преподносить себя наилучшим образом. Еще подростком Бет стала настоящим экспертом в том, что касалось искусного использования косметики и макияжа, усвоила всю важность правильной осанки и манер. Она научилась подбирать прически так, чтобы быть привлекательной и в мгновение ока превращать себя из простой девчонки в даму из высшего общества. Синди научила ее тому единственному, чем сама владела в совершенстве, – магическому искусству уметь подать себя в любых обстоятельствах.

Но Бет знала, что ключевыми словами оставались «уметь подать». Она была... При всей внешней привлекательности и женственности, она была полным ничтожеством в постели.

Когда этот обидный факт всплыл в ее памяти, слезы чуть было не хлынули из глаз. И все же молодая женщина сумела взять себя в руки, сморгнула несколько пробравшихся таки на ресницы слезинок и, взяв маленькую вечернюю сумочку цвета персидской бирюзы, вышла из номера.

5

Бет отложила салфетку в сторону.

– Это было восхитительно. Спасибо.

Весь ужин она и Эрнан говорили о вещах личных, но отнюдь не интимных—о журналистской работе, гостиничном бизнесе, реставрации виллы Сан-Рокес. При мягком свете свечей и под приглушенные звуки музыки легкая беседа с обменом любезностями не была обременительной, хотя Бет все время ощущала какую-то необъяснимую напряженность.

С красивым выразительным лицом, широкоплечий, нарядно одетый, Эрнан был самым привлекательным мужчиной в ресторане. Бет не раз ловила любопытствующие женские взгляды, бросаемые на ее спутника, но тот, казалось, не замечал их вовсе. Подобно большинству уверенных в себе, сексапильных мужчин, ему не требовалось работать на публику, чтобы ублажить свое эго.

– Еще вина? – Он вопросительно приподнял бутылку.

Бет покачала головой. Она уже чувствовала себя слегка навеселе и не испытывала надобности добавлять еще вина к двум уже выпитым бокалам.

Эрнан наполнил свой бокал, и от пламени свечей кольцо на его левой руке ярко блеснуло.

Бет ощутила такой же всплеск боли, как и вчера, когда впервые увидела этот золотой ободок. Эрнан носил кольцо, надетое на его палец какой-то женщиной. Впрочем, сейчас он вдовец, так что нечего нервничать.

– Сколько ты был женат?– тихо спросила она.

– Два года.

Сердце Бет сжалось. Два года! И столько же лет одинок. Это значит, что Эрнан женился через год после того, как она уехала из Испании. Немного понадобилось ему времени, чтобы встретить и полюбить другую. Похоже, ты и впрямь была для него лишь игрушкой на одну ночь, мрачно подумала Бет.

Расспрашивать его дальше было пыткой, еще большей пыткой было неведение. Бет не могла остановить себя:

– Жена была испанкой?

– Да. Ты не думаешь, что теперь мы могли бы оставить эту тему?– повелительным тоном проговорил Эрнан. – Мне казалось, что я сказал о жене достаточно ясно.

Голос его был таким резким, что Бет нервно поежилась. Наверное, она поступила бестактно, спросив Эрнана о жене. Должно быть, он очень любил ее, раз его скорбь не утихла за два года.

– Извини меня, – сказала Бет. – Я вовсе не собиралась совать нос в твои дела... Если я расстроила тебя...

– Да нет, просто это не та тема, которую я хотел бы обсуждать.

– Я не могла не заметить, что ты все еще носишь обручальное кольцо, – попробовала она объяснить свой интерес.

Эрнан хладнокровно взглянул на кольцо.

– Да уж... – ухмыльнулся он. – Я считаю его полезным... Оно служит мне напоминанием.

– О твоей жене?

– О моем браке.

Здесь была какая-то тонкость, но Бет постеснялась углубляться в неприятный для Эрнана разговор. А он беззаботным тоном предложил потанцевать и, не дожидаясь ответа, взял ее за руку. Они прошли в центр зала, свободный от столиков, где несколько пар уже томно покачивались в такт медленной мелодии.

Эрнан привлек Бет к себе так, будто ничего более естественного в мире не было. Ощутив ее сопротивление, он крепче обхватил партнершу. Случилось то, чего она боялась больше всего на свете, – их тела соприкасались. Близость Эрнана была чем-то вроде наркотика, который Бет когда-то попробовала и до сих пор не могла от него отвыкнуть. Его тело было упругим и сильным, она чувствовала это каждой своей клеточкой.

В этой близости было нечто от мазохистской пытки, которая одновременно ужасала и опьяняла женщину. Рука Эрнана легла на вырез платья на спине, это прикосновение обжигало и в то же время было невыразимо приятным.

Бет прокляла себя. Почему она не выбрала платье, которое позволило бы ей надеть бюстгальтер? Груди напряглись, а соски предательски отвердели. Ощущал ли это Эрнан?

Она рискнула поднять взгляд. Его глаза, черные и поблескивающие, изучали ее. Бет моргнула и отвела глаза, опасаясь, что по их выражению Эрнан поймет все.

Но что – все? Вряд ли она сама знала это. Внезапно окружающий мир расплылся, превратившись в скопище замысловатых и нерезких разноцветных пятен. Тело Бет откликалось на близость Эрнана с неукротимой несдержанностью, памятной по событиям пятилетней давности. Ничего не изменилось. И это ужаснуло ее.

– Я слышал, что ты жила с кем-то. Это правда?

Хладнокровный вопрос был настолько внезапным, что ноги Бет начали подгибаться. Ей казалось, что, если бы не сильные руки Эрнана, она могла бы просто упасть.

Должно быть, он имеет в виду Дориана, мгновенно догадалась Бет, думает, что они жили вместе. Как любовники!

– Кто тебе это сказал? – удивленно спросила она.

– Неважно кто. Это правда?

Ну как не возмутиться столь вопиющей несправедливостью! Эрнан задает нескромные вопросы, хотя уходит от разговора о собственной личной жизни. Бет неприязненно посмотрела на него:

– А ты не допускаешь, что я не желало обсуждать эту тему?

– Я не собираюсь ничего обсуждать. И не собираюсь вторгаться в твою интимную жизнь. Простого «да» или «нет» будет достаточно.

Как у него все просто, уныло подумала Бет. Сам он любил другую женщину и женился на ней. Стоит ли рассказывать ему, насколько эмоциально скудными были для нее последние пять лет? Да, она имеет любимую работу, самостоятельна и независима, но не было в ее жизни ни любви, ни хотя бы увлечения. Ни один мужчина не сумел добиться от нее большего, чем... Господи, да какое дело этому испанцу до того, как и с кем проводит она свое время! А что касается Дориана, то пусть считает, что она жила с ним, как с любовником.

– Я... была близка с одним человеком. Но мы больше не живем вместе, – сказала наконец Бет.

Это ведь и не ложь, твердила она себе, испытывая чувство неловкости, – всего лишь неполная правда. И по крайней мере, последняя часть абсолютно правдива. Теперь, когда Дориан переехал к Элисон, они больше не живут вместе.

– Когда вы разошлись?

– Несколько месяцев назад.

Музыка замолкла, и Эрнан отпустил Бет. Она отважилась бросить взгляд на испанца. Его лицо ничего не выражало...

Позже, когда они вышли из машины у гостиницы, Бет не смогла сдержать легкую дрожь. Ночь стояла прохладная.

– Ты замерзла?

– Немного, – кивнула она и почувствовала головокружение.

Эрнан внезапно снял пиджак и набросил ей на плечи. Ткань подкладки была согрета теплом мужского тела и полна аромата, повергшего ее в смятение.

У лифта Бет сделала движение, намереваясь снять пиджак и вернуть его Эрнану с благодарностью за ужин и приятный вечер. Однако, к ее ужасу, он стремительно вошел в лифт вслед за ней, спокойным голосом сказав, чтобы она сняла пиджак у двери номера.

Лифт показался Бет слишком маленьким для них двоих. Она ощутила нечто похожее на приступ клаустрофобии; сердце ее билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит. Внезапно лифт лязгнул и остановился. Все погрузилось в темноту.

Бет понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что произошло. Подъемник сломался. – Господи, этого еще не хватало! – пробормотал Эрнан сквозь зубы. – С тобой все в порядке? – спросил он уже громче.

Нет! – мысленно завопила Бет. Я не в порядке, а в абсолютном беспорядке. Я застряла с тобой в этом спичечном коробке и просто в ужасе. Не от темноты – это точно. Темнота не таила ничего ужасного, ужас вселяло другое: она оказалась рядом с Эрнаном в этом замкнутом, дьявольски маленьком пространстве! Зрение было бессильным в кромешной тьме, но обоняние невероятно обострило чувства. На аромат теплого пиджака наслаивался другой, куда более волнующий запах, безжалостно терзавший ее ноздри. Она слышала дыхание Эрнана. Это ее воображение издевается над ней или оно действительно слегка прерывистое? Словно ее собственное.

Пальцы Бет тянулись дюйм за дюймом, пока не дотронулись до Эрнана. Зачем она это сделала? Просто чтобы убедить себя в том, что он по-прежнему здесь, или... Или это было подсознательное желание поддаться искушению и дотронуться до него, словно прикосновение под покровом темноты чем-то отличалось от прикосновений при свете свечей на танцах?..

– Д-да, со мной все в порядке, – непослушным голосом соврала она, уверенная по крайней мере в одном – в темноте горящие щеки не выдадут ее.

– Судя по голосу, с тобой далеко не все в порядке. Звучит он довольно нервно, – мягко сказал Эрнан.

Внезапно его рука нашла в темноте ее пальцы, и Бет едва не вскрикнула.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Пытаюсь успокоить тебя. Иди ко мне.

Эрнан положил руки на ее плечи и привлек к себе. Это было именно то, чего она боялась: близость, которая лишала тело контроля над ним. При свете одно, и совсем другое дело в темноте, в неестественном ночном мире, где главенствовали чувства, а не холодная рассудочность дневных часов.

– Расслабься, – нежно произнес Эрнан. – Нет никаких причин так пугаться. Лифт двинется через пару минут.

Минут! Да каждая секунда тянулась для нее дольше любых часов!

Внезапно Бет осознала, что взволнована не только она. Стоя близко от Эрнана, она не могла не почувствовалась напряжения, охватившего испанца. Его пальцы сильнее сжались на ее плечах, а бедро, слегка касавшееся ее бедра, подрагивало.

Господи, подумала Бет, он чувствует то же, что и я!

– Эрнан, пожалуйста...– Ей не удалось продолжить: в темноте дыхание мужчины обожгло ей щеку, а его рот нашел ее губы.

Это не был невинный поцелуй. Словно законченный собственник, его язык ворвался во влажный тайник ее рта, и сладкая агония началась. Бет была готова к этому поцелую. Она нуждалась в нем, хотела, чтобы он разнес всепожирающее пламя страсти по всему телу, не оставляя ни одного безопасного убежища, где можно было бы скрыться от самой себя.

Ее пальцы впились в плечи Эрнана, лаская мощные мускулы сквозь шелк рубашки. Она почувствовала, что из мягкой глубины ее горла вот-вот вырвется стон изнеможения.

Хватит! Она должна немедленно прекратить это безумие. Но как это сделать, если так неистово хочется его продолжения? Это было сумасшествием, полным сумасшествием, пока поцелуй не прекратился.

– Это не сон? – простонал Эрнан, прижавшись губами к виску Бет.– Я хотел бы продолжать так всю ночь.

– И я тоже, – дрожащим голосом призналась она, осознав внезапно, что это правда, и не думая о том, что Эрнан наверняка знает, как действует на нее его близость.

Все, что имело хоть какое-то отношение к реальности, что казалось совершенно невозможным при холодном свете дня, темнота скрадывала черным бархатным покрывалом.

Руки Эрнана нашли твердые выпуклости ее сосков, туго натягивающих ткань платья. Пальцы нежно ласкали их, и Бет почувствовала, что сейчас взорвется.

Внезапно яркий слепящий свет заполнил крохотное пространство, и лифт, заскрипев, пришел в движение. Бет разочарованно замерла. Что же такое только что произошло с ней? Ее взгляд поймал глаза Эрнана и скользнул мимо. Она была так оглушена тем, что произошло, что даже не могла заговорить. Боже, да она вела себя словно распутница...

Когда лифт остановился, Бет почти швырнула спутнику пиджак и шагнула в коридор, почему-то заметив с облегчением, что он пуст. Внезапно Эрнан схватил ее за запястье и развернул лицом к себе.

– Бет, то, что только что случилось...

– Не должно было случиться ни при каких обстоятельствах, – резко перебила она, отводя глаза.

– Да почему же? Ты ведь уже не подросток. Мы оба взрослые.

– И как взрослые, должны отдавать себе отчет в том, что делаем, – наставительным тоном проговорила Бет.

– Какое чудное английское выражение, – усмехнулся Эрнан.– Что в точности оно обозначает?

Бет сделала глубокий вдох и выпалила:

– Не притворяйся. Ты не хуже меня знаешь, что мы не остановились бы на поцелуях.

– И если бы мы не остановились, кому от этого было плохо?

Как он неугомонен, подумала Бет'. А ведь знает, чем все закончилось в тот раз – первый и единственный. Но, наверное, думает, что теперь она куда более опытна в сексуальном смысле, умеет ублажить мужчину в постели. Без сомнения, именно это он и имел в виду, говоря, что они оба теперь взрослые.

Но, что бы он ни думал, даже не стоит задаваться вопросом, будут ли они спать вместе. Эта мысль просто абсурдна. В тот раз она по крайней мере верила, что они любят друг друга. Но теперь не повторит эту ошибку.

– Всем было бы плохо, – огрызнулась она, желая только одного – чтобы Эрнан повернулся и ушел. Но испанец и не подумал сделать это. Его высокая, мощная фигура заполнила коридор, заставив Бет почувствовать себя попавшимся в капкан зверьком. – Ты был женат, – с укором добавила она.

– А сейчас не женат. Я вдовец, – спокойно ответил он. – Таким образом, мы оба свободны...– Он выдержал паузу. Его черные глаза испытующе смотрели в лицо женщины.– Или ты все-таки не свободна? И по-прежнему связана с этим парнем, Дорианом?

Почему Эрнана так волнует, есть ли у нее кто-нибудь? Пульс застучал у Бет в висках, заставляя лихорадочно размышлять. Может, не стоило будоражить его воображение смехотворной ложью о любовнике?

– Нет, я ни с кем не связана... Ни с Дорианом, ни с кем другим. И не хочу ни с кем связываться! – Последнюю фразу она выкрикнула, желая закончить на этом разговор.

– Так ведь мы уже связаны, – не унимался Эрнан. – Разве произошедшее в лифте тебя ни в чем не убеждает? И не говори мне, что не хотела, чтобы я целовал тебя. Я все равно не поверю, – жестко выговорил он.

Ну конечно же, она хотела этого... Говоря по правде, хотела бы даже гораздо большего... Того же, что и пять лет назад. Бет почувствовала, как внутри нее что-то сжимается при мысли о том, что тогда случилось. И все же она никогда не допустит, чтобы это повторилось.

– Я ничего не хочу от тебя.

– Черта с два не хочешь, – с яростью возразил Эрнан. – Пару минут назад ты была готова на все. Если бы не включился свет, я бы овладел тобой в лифте. И ты бы не возражала.

Горячая волна стыда окатила ее. А ведь он прав. В темноте она как-то сумела абстрагироваться от холодной реальности и едва не уступила позывам тела. Это были низменные позывы.

Бет с трудом сдерживала слезы. Она не должна плакать, нельзя показывать Эрнану, как ей больно. Она действительно была сексуально возбуждена, и отрицать это просто глупо.

Бет подошла к двери своего номера, вставила ключ в замок и повернулась к спутнику.

– Тебе не приходит в голову, что у меня просто-напросто сексуальный срыв? – спросила она, вызывающе вздернув подбородок и заставляя себя говорить уверенным и твердым голосом.– Я уже не та глупенькая, невинная девчонка, которую так легко соблазнить парой поцелуев. Я взрослая женщина с соответствующими возрасту и темпераменту запросами. Ты ведь не думаешь всерьез, что в лифте я хотела именно тебя? Честно говоря, я желала мужчину. Любого мужчину. Я говорила тебе, что Дориан ушел несколько месяцев назад. С тех пор я не могу гм... удовлетворить свои физиологические потребности, а они возникают вне зависимости от моей воли. Вот и все. И нет никакой необходимости создавать вокруг этого целую теорию.