Любопытно было проследить и символику сторон света в толкиновском мире.
      Существование этой символики очевидно. Словосочетания "Благословенный Запад", "Тьма с Востока" и проч. рассыпаны по всей книге. Подчеркнутое не-призывание восточного ветра во время погребального обряда Боромира тоже нельзя обойти вниманием. Единственный подробно описанный в книге обряд погребения не может не нести мощной символической нагрузки. Но вернемся к символике сторон света.
      Север. Исходный источник Зла как такового. Утумно, оно же Удун (исходный Удун, не путать с мордорской "реинкарнацией") - по сути ад, преисподня. Не случайно и словосочетание "темное пламя Удуна", произнесенное Гэндальфом. Ангбанд - средоточие Тьмы, резиденция Моргота Князя Мира Сего - сатаны. Символическое значение Севера подчеркивается прямым именованием Войны Гнева - Войной сил Севера и Запада. В Третью эпоху - Ангмар, государство Короля-чернокнижника.
      Восток. В первую эпоху символически нейтрален. После падения Тангородрима, то есть с началом Второй Эпохи обретает ярко выраженное негативное символическое значение. "Тьма с востока", "Зло с востока" и тому подобные определения рассыпаны по всему ВК. Словосочетание "Свет с Востока" в толкиновскм мире невозможно по определению и не встречается ни разу. Восток - это антитеза Благословенному Западу. Восток - это Мордор, принявший эстафету Зла у павшего Ангбанда.
      Юг идеологически нейтрален.
      Запад - безусловный полюс Блага. С Запада приходит все лучшее, любое избавление - валинорские рати, нуменорские изгнанники, Истари. Отправиться на Заокраинный Запад - высшая награда для героев. Запад - это покой, мир, Свет. Западный ветер служит символом надежды и предвестием победы. С запада в толкиновском мире первый раз взошло солнце!! С Запада светит Гиль Эстель - Звезда надежды.
      Итак, с символикой сторон света разобрались. На первый взгляд, если линейно сопоставить с символическим значением сторон света, как они описаны Геноном, Толкин тут выдает образчик чистейшей Контртрадиции. В самом деле, исходный источник полярной, (Гипер)Борейской Традиции по определению находится именно на Севере (опять же - гора: вершина Тангородрим словно воплощает в себе Полюс мира). Переход от первой эпохи Манватары ко второй по идее должен ознаменоваться смещением духовного Цетра Мира и Традиции с севера на восток (что сопряжено со сменой полярной символики на солярную и выходом на первый план второй варны - то есть кшатриев). Сопоставляя со смещением эпицентра зла в толкиновском мире, мы получаем еще большее основание считать, что Толкин отождествляет истинную духовную Традицию со злом. То есть толкиновстий квазимиф опять предстает перед нами как образчик Контртрадиции. Основания для такого взгляда есть. Если это действительно так, то вывод может быть только один: толкинизм это Контртрадиция, а указанные ранее черты сходства с Традицией могут быть истрактованы только как "то же самое, но с обратным знаком".
      Но возможна и иная трактовка. Символ - штука вообще многозначная и линейности не любит. Так и символика сторон света отнюдь не столь однозначна. Во-первых, хотя Р. Генон несомненно является в вопросах сакральной символологии одним из авторитетнейших авторов, полностью отождествлять традиционную доктрину с генонизмом было бы проявлением излишней восторженности. Во-вторых, следует помнить, что Генон в данном случае дал описание исходного, Примордиального смысла символики сторон света. Во вторичных, частных (хотя и вполне ортодоксальных!) традициях, традициях-отражениях эта символика может существенно трансформироваться. Так в зороастризме (наличие "персидских" влияний на Толкина показано в статье М. МкКлэйна "Индо-Иранские влияния на Толкина") север и впрямь предстает стороной зла в противоположность Благим землям (каршвар) юга. Но гораздо естественнее сопоставлять толкиновский квазимиф не с экзотическим зороастризмом, а с гораздо более близкими ему европейскими мифами скандинавско-германскими и кельтскими. И здесь мы тоже увидим "злой" север и благой остров (!!) Аваллон на западе (!!). Можно сделать предположение, что такое символическое значение сторон света восходит к атлантической традиции, которая делеко не является традицией изначальной, Борейской, однако, остается ее вполне правильным отражением. Предположить влияние атлантической традиции тем легче, что сам миф об Атлантиде-Аталантэ-Эленне проходит через толкиновское творчество красной нитью. Да и в Валиноре можно найти определенным образом преломленные черты того же мифа.
      Поэтому, вопрос об отношении Толкина к Традиции и к Контртрадиции я оставляю открытым. Скоропалительность выводов всегда напрасна. Однако, высказанные мной "за" и "против" не утрачивают от того своей актуальности и могут послужить отправной точкой для дальнейшего исследования.
      6. Толкинизм, ролевая среда, оккультизм и сатанизм
      Переходим к четвертому, последнему сформулированному нами в начале статьи вопросу. Является ли среда толкинистов (безотносительно к самим книгам Толкина) рассадником оккультизма, неоязычества и сатанизма?
      Начнем, как обычно, с простого. Вернемся к тому самому диспуту "Эстель-Китоврас", с которого мы начали разбирать тему, а равно и к посланию Павла Фендерова. Читатель, возможно, помнит, какую цель декларировал Федоров в начале своего опуса.
      "И, самое главное, с любовью отношусь ко многим людям, причисляющим себя к ценителям его творчества (некоторые из них не чуждаются и ролевого движения). Многие из этих людей - в числе моих близких друзей - и, кстати, большая часть из них - верующие христиане".
      Тем удивительнее, что, посвятив лучшие и наиболее убедительные главы своего соченения сопоставлению Толкина с гностиками, апологии самих толкинистов и ролевиков Федоров уделил лишь небольшую и наиболее слабую главку. Впрочем, удивительно ли? Китоврасовцы допустили весьма грубую ошибку. Вместо того, чтобы дать серьезную и развернутую критику явления, они неразборчиво собрали все возможные обвинения в адрес Толкина, толкинистов и ролевиков - и выдали их одной общей кучей. Толкинисты и Федоров вполне благоразумно применили известный прием полемического искусства. Они выбрали из китоврасовских обвинений наиболее слабые, полностью опревергли их и тем доказали некомпететность "Китовраса" как такового. Меж тем, наиболее серьезные моменты музафаровского послания остались менее всего рассмотренными.
      Прежде чем начинать серьезный разговор, будет полезно сделать несколько предварительных замечаний.
      Во-первых, участники группы "Эстель" сразу же заклеймили отождестление толкинистов с ролевиками как проявление полной неосведомленности. Действительно, подобное смешение характерно для журналистского стиля. Но, как говорится, мания преследования еще не гарантирует того, что за вами действительно не следят. Из того что журналисты и обыватели называют ролевиков толкинистами и наоборот, еще не следует, что считать их частью одной и той же среды (движения?, субкультуры?)
      столь уж вопиюще неверно. Давая жесткие определения: "толкинист - это любитель Толкина", "ролевик - это участник ролевых игр", эстелевцы протащили совершенно некорректный вывод о том, что это, якобы, разные явления и их пересечение случайно. Эмпирически очевидно, что перекрывание между этими общностями столь велико, что их вполне можно рассматривать как одну единую общность. Но этот пункт эстелевцы потребовали доказать методами строгой статистики. Заметим, что статистика является весьма строгой дисциплиной, и провести корректное исследование любителю-энтузиасту не очень то и по силам. И, хотя сами эстелевцы в той же мере не располагали статистикой, в какой ею не располагали китоврасовцы, негативный тезис о том, что толкинисты и ролевики это не одно и то же, был принят как бы по умолчанию. Толкинисты сразу поставили себя в превосходное положение тем, что вместо того, чтобы доказывать свой тезис, потребовали доказательств от противной стороны. В итоге возникла иллюзия необоснованности китоврасовской позиции, хотя с точки зрения требуемой статистики, обе стороны не обосновали свои тезисы совершенно в равной мере.
      Хорошо, пусть столь частая "одновременность" увлечения толкинизмом и РИ якобы случайна. Вроде того, что есть среди ролевиков толкинисты, есть филателисты, есть рыжие, а есть курильщики, и это их личное дело, к движению в целом отношения не имеющее. Хорошо, если толкинисты - это окололитературное движение, то какие ссылки мы должны увидеть на толкинистском сайте в интернете. Логично предположить, что на родственные по духу движения - то есть на пушкинистов, каких-нибудь "лермонтовистов", ну на толстовцев хотя бы, в конце концов. Нет же, центральный портал толкинистов - "Арда на Куличиках" - переполнен именно ссылками на сайты ролевых клубов и ролевых команд. В "Библиотеке Тол Эрессеа" выложены воспоминания с игр, Толкиновское общество СПб проводит свои игры и отчеты о них помещает в самом, уж казалось бы, чисто толкинистском (не ролевом) журнале "Палантир". А ведь это, так сказать, крайние явления, отечественный толкинизм как таковой. Позвольте задать вопрос: кто организует крупнейшие и наиболее знаменитые всероссийские ежегодные "Хоббитские игрища" (ХИ) толкинисты или ролевики? Кто проводит менестрельники, на которых в равной мере поют про эльфов и про деревянные мечи - толкинисты или ролевики? Кто издает "Талисман" - толинисты или ролевики? Кто управляет порталом "Арда-на-Куличиках" - толкинисты или ролевики?
      Любопытное замечание эстелевцев: тусовка в Нескучном Саду - это не толкинисты: не многие из них даже читали Толкина. Ну, конечно, если заведомо загнать реальность в рамки нами же придуманных определений, то спорить легко. Не прочитал "Неоконченных сказаний" в подлиннике на английском - не толкинист, и вывод: вах, какой у толкинистов высокий интеллектуальный уровень - каждый сам себе литературовед! Дешевый трюк. Итак, гопота в Нескучнике - не толкинисты (не изучают они Толкина). Ну-ну. Тогда девять десятых коммунистов - не марксисты (они не изучают Маркса!), а фашисты - не фашисты (потому что людей, читавших Бенито в итальянском подлиннике, я думаю в России и десятка не наберется, да и те - истории, а не последователи). Логично?
      Так что критерий толкиниста - не в его отношении к Толкину, а в его отношении к сообществу (среде, тусовке, движению), которое называет себя толкинистским.
      Повторяю: для целей нашего анализа вопрос о моральном праве данного сообщества на это название интересен лишь в третью или в четвертую очередь. Существует социальное явление - некая общность людей, которая называет себя толкинистами, ездит на игры, устраивает менестрельники и т.д. Поскольку это не организация, а неформальная среда, то естественно, что четких граней мы не наблюдаем: есть толкинисты, которые не ездят на РИ, есть ролевики, которые не любят Толкина, есть любители потусоваться, которые ни Толкина не читали, ни играть не умеют, есть странные психи, которые визионерствуют и стихи пишут. Но их стихи публикуют именно на толкинистских сайтах. Есть любители помахать палкой или железякой, для которых слово "толкинист" - ругательство, но они тоже приходят в тот же Нескучник, на ту же Черную Речку, на те же игры.
      Одним словом есть среда (движение, общность - как угодно), которую составляют все эти и многие иные тесно контактирующие друг с другом группы, группочки и одиночки. Народ их называет толкинистами. Корректно ли, некорректно ли это название, но оно существует, оно прижилось. Кстати, сами по себе ошибки - вещь тоже неслучайная, палеолингвисты, например, по ошибкам в древних надписях фонетическое значение букв восстанавливают.
      Так вот, именно в этом смысле я буду говорить о толкинистско-ролевом движении. Я рассматриваю объективно существующий феномен, а не пустые понятия.
      Теперь рассмотрим идейную сущность этого движения. Об отношении толкинизма к национальному духу уже сказано выше. Теперь рассмотрим те моменты в этом движении, которые не связаны непосредственно с Толкиным. Рассмотрим РИ и их участников как таковых. Начнем с того, что объединяет эту среду. Не общий труд, не общие идеалы, не общая цель, не общие убеждения, не общий взгляд на мир, не общая вера, даже не общие интересы. Объединяющим началом является общее времяпрепровождение и общие развлечения. Это уже может много сказать о характере данного сообщества.
      Вопрос первый состоит не в том, что отдыхать и развлекаться плохо или безнравственно. Все люди отдыхают - так или иначе. Здесь речь о другом об общем облике самого сообщества, для которого развлечение как таковое, трата времени, "тусование" является главным объединяющим началом. Причем характерно, что сам характер "развлекалова" не сопряжен с развитием физических и духовных навыков: это не альпинизм, не исторический клуб, не общество книголюбов или охотников, в которых хобби состоит в неком активном и продуктивном "делании".
      Нет, тут основа иная - просто поиграть, просто поразвлечься, просто развеяться.
      Следующий момент интереснее: всякая общность, всякое движение выделяет из своей среды лидеров. Если движение это неформальное, то и лидерство неформальное.
      Основанное на авторитете. Именно такого рода лидеры в свою очередь определяют лицо "идеологии" движения. И вот здесь мы видим прямую связь между характером объединяющего начала и результирующей идеей. Поясню примерами. Кто станет авторитетным неформальным лидером в среде альпинистов? Тот, кто прошел более тяжелые маршруты, покорил самые сложные вершины, стал хорошим, надежным руководителем. Иными словами - человек ответственный, разумный, выносливый, внимательный, физически крепкий, умеющий ладить с людьми. Кто станет лидером в среде, основой которой являтся чистое развлечение? Тот, кто проводит в ней больше времени. Неформал, тусовщик, "олдовый геймер", не обремененный ни работой, ни серьезными увлечениями. Бездельник и туниядец. Кто быстрее всех выделится, кого в первую очередь заметно? Того, кто нарочито выделяется, эпотирует публику своей необычностью. Разумеется, нормальный, физически и нравственно здоровый человек, вполне может прийти в тусовку, на игру, на менестрельник - чтобы отдохнуть, развеяться, расслабиться. Но его ждет работа, книги, любимое хобби, семья, наконец. Он придет - и уйдет. Его след останется малозаметен. И, напротив, определять лицо тусовки будут в первую очередь хиппи, туниядцы, маргиналы, психопаты - люди, мало связанные с семьей, общественно-полезным трудом, даже не имеющие серьезных увлечений. Получается своего рода отрицательный естественный отбор. Чтобы закрепить свое существование, тусовка (в лице ее неформальных лидеров) станет противопоставлять свои взгляды, свое поведение поведению, принятому в обществе. То, что осуждается "цивилами", будет культивироваться как проявление своего рода достоинств.
      Подчеркнутый эпотаж станет "крутостью".
      С другой стороны, те, кто даже в рамках ролевого сообщества достигнут реальных творческих успехов (поэты, певцы, художники, писатели) неминуемо выйдут на уровень профессионализации и тусовку покинут. Негативный отбор, однако.
      "Уцелеют" худшие. Итог: такое сообщество рано или поздно, но неминуемо, станет по своему характеру антисоциальным, маргинальным, паразитическим.
      Вопрос второй. Игра сама по себе. Душеполезно ли играть? Нравственно ли лицедействовать? Один из аргументов, приводимых в ходе диспута ролевиками (ах, нет, пардон, они как раз, помнится, четко отделяли себя - толкинистов - от ролевиков. Отделяли? Четко?), как раз и сводится к театру. Мол, не осуждаете же актеров. Поговорим о театре. Напомню, что изначально вопрос ставился не о "хорошо" и "плохо" вообще (такой разговор беспредметен), а о совместимости "толкинизма" в самом широком смысле с Православием. Факт, что Церковь вообще не одобряет участия в зрелищах, увеселениях и прочих потехах известен. Я не буду, подобно толкинистам из группы "Эстель", жонглировать надерганными из Св. Отцов цитатами. Мне кажется, что данное утверждение очевидно не только для всякого воцерковленного православного, но и для любого непредвзятого и не зараженного полемическим азартом человека, хоть раз державшего в руках "Добротолюбие".
      Сомневающегося читателя отсылаю именно к этому сборнику, а также рекомендую хотя бы самым поверхностным образом познакомиться с таким предметом как православная аскетика.
      Традиционный православный жизненный уклад включал в себя далеко не только время пребывания в церкви. Православие обнимало все сферы человеческой жизни - труд и отдых, семью и общину, отношение к государству и праву и школу. Повседневный труд наполнялся глубокой символикой. То же и отдых. В устройстве православной жизни праздник, торжество так же неотделимы от Церкви, как и вся остальная жизнь. Традиционная Русская Православная культура удивительно цельна.
      Православие обнимало своей полнотой все сферы проявления духа - от народных промыслов до вершин искусства: будь то литеретура, живопись, архитектура, поэзия. Феномен сугубо светской внецерковной "культуры" чужд Русской Православной цивилизации. Это явление не родилось из нашей крови и почвы. Оно занесено из погрязшей в ереси и лжеверии Западной Европы. Подобно заразе, оно просачивалась на Русь и в средние века, но ее обуздывали. И лишь безумие петровской реформы открыло дорогу агрессивному чужебесию. Мы привыкли к такой раздвоенности, к такому умалению роли и значения Православия в мире, в обычной повседневной жизни. Но привычное не значит естественное и нормальное.
      Повторю: в собственном смысле любое светское зрелище, увеселение, развлечение ради развлечения, глубоко чуждо Православию. Но вопрос о театре, как об особой форме светского развлечения определен еще более ясно и недвусмысленно. Театр - это плоть от плоти языческих мистерий античности. Сколь бы он ни был "секуляризирован", по своей сути театральное действо - есть действо религиозного (причем язычески-религиозного) характера. Даже не говоря о собственно мистериях, обычные трагедии и комедии классического театра Др. Греции носили характер публичного религиозного действа. И именно от древнегреческого театра происходит театральное искусство Европы, которое было завезено в Россию в эпоху Петра.
      Стоит ли напоминать, что даже безобидные маскарады русских народных гуляний Церковь осуждала как пережиток язычества. Что же до собственно театра, то ряд святых высказались по этому поводу более чем определенно.
      Актёрство считается некоей формой одержимости. Причем одержимости, воспринятой по собственному желанию. Был период, когда на Руси актеров даже запрещено было хоронить на кладбищах.
      Сам Св. Иоанн Златоуст в первом слове против иудеев говорит: "Знаю, что некоторые сочтут меня дерзким за то, что я сказал: нет никакого различия между театром и синагогою; а я считаю их дерзкими, если они думают иначе".
      Но, чтобы не вступать в споры по поводу того, что считать мнением Церкви, а что - частным теологуменом, обратимся к документам, обладающиму в Церкви безусловным и абсолютным авторитетом - к решениям Соборов. Итак,
      Актерство осуждено Стоглавым Собором.
      18 Правило Святого Поместного Карфагенского Собора гласит: "Детям священников не представлять мирских позорищ (зрелищ), и не зреть оных. Сие же и всем христианам всегда проповедуемо было, да не входят туда, где бывают хуления".
      И, наконец,
      ПРАВИЛА СВЯТОГО ВСЕЛЕНСКОГО ШЕСТОГО СОБОРА, КОНСТАНТИНОПОЛЬСКОГО
      50. Никто из мирян и клириков впредь да не предается предосудительной игре. Аще же кто усмотрен будет творящим сие: то клирик да будет извержен, а мирянин да будет отлучен от общения церковнаго.
      51. Святый вселенский собор сей совершенно возбраняет быть смехотворцам, и их зрелищам, такожде и зрелища звериныя творить и плясания на позорищи. Аще же кто настоящее правило презрит, и предастся которому-либо из сих возбраненных увеселений: то клирик да будет извержен из клира, а мирянин да будет отлучен от общения церковнаго.
      Таким образом, какую бы софистическую базу не подводили еретики под совместимось актерства и игры с Православием, их рассуждения прямо противоречат голосу Церкви и догматической Традиции. Отношение Церкви к игрищам и к лицедейству вполне определено.
      Теперь перейдем к специфике РИ, к их отличию от театра. Существует целый ряд важных отличий. А именно:
      1. В театре работает профессионал. Актер манифестирует роль вовне. Его задача - выразить внешнюю атрибутику персонажа. Другой вопрос, что это может требовать и внутреннего перевоплощения. Перевоплощение здесь средство. Цель - внешняя манифестация. В РИ внутреннее перевоплощение это именно цель. Зрителя нет.
      Игрок играет чтобы самому ощутить себя персонажем. Здесь гораздо ниже уровень профессионализма, мастерства, но внутренний заряд, внутренняя мотивация лицедейства - гораздо выше. Роль здесь уже не маска на лице (для внешнего зрителя, наблюдателя), но, в самом безобидном случае, маска на душе. Здесь человек примеряет на себя не чужую личину, но чужую личность.
      2. В театре действие детерминировано. Актер не меняет сюжета. Перед ним не встает вопрос выбора решения, он знает что и когда должен выполнить его персонаж. Игроку на РИ приходится в этом плане сложнее. Ему нужно постоянно делать за своего персонажа личный выбор. Актер, "убивая" не решает - "убивать" или не "убивать", это определено сюжетом. Игрок за своего персонажа делает этот выбор сам. Это требует гораздо большей вовлеченности в роль - не только эмоциональной, но и и умственной. Актер в театре моделирует персонажа в конкретных заданных условиях и обстоятельствах. Игрок на РИ не знает заранее обстоятельств. От него требуется гораздо глубже слиться с персонажем чтобы знать, как должен вести себя его персонаж в новых, непредвиденных условиях. Как поступать, как говорить, с каким выражением это говорить, как мыслить, как чувствовать. Актер играет, к примеру, царя на троне и в тронном зале. Это маска царя, царь-как-символ. Ролевик играет царя вообще - на троне, в походе, за едой, за мытьем рук, в ... самых нецарственных местах и положениях. Это живой человек, а не знаковый символ в драме. В результате - степень совмещения личности игрока и персонажа еще более повышается.
      3. Актеру не надо стремиться к победе своего персонажа. Наоборот, ему приходится всякий раз своей волей обуздывать желание поступить иначе, не по сюжету. Ему приходится очень жестко контролироать тот фантом ("личность персонажа"), который он вынужден в себе создать. В отличие от театра, РИ имеет соревновательный момент. Хочется не только сыграть, но и выиграть. Причем, в желании выиграть воля игрока полностью сливается с волей персонажа. Даже играя изначально неприятного ему, "злого по определению" персонажа, игрок направляет свою волю на достижение его победы. Это невозможно без определенного уровня со-чувствия, со-причастности, со-участия - и, соответственно, хотя бы условного, но оправдания. В результате грань "он" - и "я на его месте" здорово размывается.
      4. Длительность. Спектакль - это час - два, причем с неприменными перерывами (антракты, время выхода персонажа со сцены). РИ может продолжаться неделю без перерывов.
      5. Наконец, хотя каждый сам выбирает себе профессию, но актер все-таки зарабатывает себе на хлеб (пусть даже с маслом и с красной икрой). Ролевик лицедействует ради самого удовольствия лицедействовать.
      Итог: лицедейство на РИ глубже, чем лицедейство в театре и на народных карнавалах. Поэтому, если лицедейство как таковое признается занятием чуждым Православию, то к участию в РИ это относится в еще большей мере, нежели к театру.
      Третий вопрос: ритуалы, обряды и таинства. Игра обладает удивительным свойством асимметрии Добра и зла. Суть явления проста: наигранный "герой" всегда более или менее пародиен. Наигранный злодей всегда более или менее симпатичен, хотя бы своей оригинальностью на фоне "скучных и праведных". К тому же не будем забывать, что РИ имеет соревновательный момент. Выиграть проще, если отбросить мораль, принять роль "плохого" персонажа. При этом не потребуется нарушать правил, подлость и предательство лягут на совесть условного фантома, а не игрока. Игрок за персонажа моральной ответственности не несет. Но побуждение и воля к победе у них общая. Опаньки.
      Игры подсознательно приучают к полному нравственному релятивизму. Условность ролей, убеждений, самоидентификации начинает переноситься на жизнь. В этом причина исключительной "толерантности" ролевиков (что так ценится современным обществом!), которая на самом деле скрывает за собой теплохладность. Ролевик начинает с того, что "глупо ненавидеть Васю, за то, что он играет Саурона" (вполне разумная идея, правда?), но заканчивает он тем, что "глупо не подавать Васе руки, за то что он сатанист по жизни". Вообще это "по-жизни" на грани игры и реальности - наиболее интересный феномен с точки зрения нашей статьи - но об этом чуть позже.
      Наиболее ясно эта асимметрия добра и зла на РИ проявляется в обрядах и ритуалах.
      Предположим, отыгрывается христианский обряд. Возьмем крайний случай: причастие.
      Что мы видим? Кощунственная пародия. Человек, не являющийся священноком, но в одеянии, более или менее напоминающем священническое, ведет "службу", читает "освятительные" молитвы. Причем, отметим: он не только совершает недозволенные ему совершать ритуалы, но и делает это с целью по сути развлечения. Остальная толпа участников подыгрывает "священнодействию", соучаствует в нем. Отметим, что в большинстве случаев соответствующие молитвы и обряды грубо искажаются или по незнанию, или по невозможности более адекватного моделирования. Но, даже если бы они не искажались, кощунство было бы не меньше. Не напоминает черную мессу сатанистов? Нет, это еще, конечно, не натуральный сатанизм. Тут нет осознанного желания именно надругаться. Но, кощунство с точки зрения православного верующего чудовищное.
      Причастие - это, конечно, крайний случай. Но разве просто молитва и крестное знамение, совершаемое без веры, без сосредоточения с целью развлечения и забавы - не кощунство? Уместно вспомнить, что одной из причин сооружения иконостаса между алтарем и прочим пространством храма было то, что дети слышали и запоминали слова Евхаристического канона, а после играли в Евхаристию. Более того, до революции в Российской Империи даже были запрещены в театрализованных представлениях показ храмов, икон, изображение святых и т.д., то же распространялось на кинематограф.
      Теперь рассмотрим противоположный вариант. Отыгравается сатанистский ритуал, черная месса. Все будто бы не в заправду. Ролевики смело переворачивают крест и призывают сатану. По игре, по-нарошку, "не взаправду".
      Идея ясна? Поскольку зло само по себе не есть некая противоположная Добру изначальная природа, но есть искажение, глумление, уродливая "переделка" Добра, то игра в добро и зло оказывается игрой в одни ворота. Зло, антитрадиция, сатанизм не бывают "ортодоксальными", их нельзя исказить и профанировать, ибо сами по природе своей они есть искажение. Поэтому, совершая "игровую" черную мессу ролевеки ее совершают практически взаправду. А совершая "игровое христианское таинство" они приходят практически к аналогичному результату.
      Используется крест в игрище в правильном положении, или в перевернутом - а результат почти что один: глумление над крестом.
      Результат одинаковой (и вполне определенной!) направленности возникает совершенно независимо от того, что именно моделируется: Православие, католицизм, историческое язычество, "исторический" оккультизм, фэнтазюшная магия - игра все равно получается в одни ворота, хоть Саурона играй, хоть Франциска Асизского.
      И еще один момент. Игра сняла психологический барьер. Она позволила глумиться над крестом, над таинством, человеку, который бы иначе этого делать не стал.
      Пусть хотя бы из суеверного страха - но не стал. Игра своим "не-в-заправду" сломала барьер. Теперь уже - не так страшно и "взаправду". А ведь человек по природе своей существо общественное. Даже тот, кто внутренне чувствует, что не стоило бы играть такими вещами, невольно вовлекается. Это же роль: играй, отыгрывай, иначе ты портишь игру другим, ты выходишь из роли, ты не умеешь играть... И человек учится. Потом привычка возмет свое, и этот первый неприятный холодок "от непривычности" уже не будет тревожить душу.
      Отсюда мораль: даже без каких-либо дополнительных рычагов РИ потенциальный источник сатанизма, уже просто в силу своей специфики. Но ведь и сами вполне реальные сатанисты не могут не заметить столь удобного способа пропаганды. И то, что изначально было опасной случайной возможностью, начинает реализовываться как естественная закономерность. Но об этом позже.
      Когда ночью у костра народ в черных балахонах начинает ритмично скандировать:
      "Черные боги, дайте мне силы
      Тьма вековечная, дай мне силы
      Чтобы угасло Добра сиянье
      Чтобы весь мир оросился кровью",
      то лично мне кажется, что уже все равно - игра это или не игра. (Между прочим, песня подлинная, специально написана для одной из игр по Кринну, конкретно - для отправления обряда черной богине Такхизис).
      Но есть еще один момент. После игры такие песни (и конкретно эта в том числе) не умирают. Их продолжают петь - уже не персонажи, а люди вне роли, по-жизни. Их тиражируют на аудиокассетах. Они попадают к новым людям, не участвовавшим в той игре. Они приживаются... И многие из тех, кто поет вот эту самую песню, уже даже не знают ни о том, что она написана для игры "Кринн", ни о том, что это обращение к Такхизис. Песня обрела свой собственный, заключенный лишь в ее словах смысл. Призывание Вековечной Тьмы, "чтобы весь мир оросился кровью". Это сатанизм, господа. Сатанизм воочую, без всяких скидок и кавычек.
      Вопрос четвертый, очень важный, но о котором всегда забывают. Говоря о проблемах, связанных с РИ почти все время останавливаются на самих игровых действах. Это самые яркие моменты ролевой жизни, и они естествнно в первую очередь привлекают внимание. Но ролевая жизнь далеко не ограничевается временем РИ. РИ - это дни, редко когда неделя. Ролевая жизнь длится годами, причем часто непрерывно. И вот именно в этой сфере - в жизни самой тусовки - мы и видим полномасштабную реализацию тех явлений, которые критики РИ порой не слишком обоснованно приписывают игровым действам. Вот ими и займемся.
      По-жизненная квента. Выглядит это так: "на той игре я гнома играл, но на самом то деле по жизни я эльф". Настоящий. Странное убеждение. Будь оно полным - было бы легче. Его можно было бы легко определить как шизофрению и начать лечить.