ГЛАВА 35

— Нет, нет, нет, Малит! — Базел вздохнул и покачал головой, глядя в упрямые глаза старосты деревни. — Ты скажешь тем, кто будет тебя расспрашивать, в точности то, что я сказал тебе сейчас.

— Но армия, милорд, — запротестовал Малит. — Им это не понравится, и они увяжутся за вами, хотя…

— Спокойно! Фробус с ней, с армией, думайте о ваших собственных задницах, а о своих мы уж как-нибудь позаботимся. Так что повтори, посмотрим, хорошо ли ты все запомнил…

— Но так нельзя, милорд. Это наши неприятности, и мы…

— Малит!

Староста вздрогнул, услышав негодование, звучавшее в голосе Базела, и потер свои мозолистые руки одну об другую.

— Да, милорд, я понимаю. — сказал он послушно.

— Ну наконец-то.

Базел проследил взглядом, как жена Малита торопливо припрятала остаток денег, найденных на теле убитого лорда. Еще две женщины под наблюдением Брандарка укладывали съестные припасы в седельные мешки градани. Базел удовлетворенно кивнул. Конечно, он бы с удовольствием провел ночку-другую под крышей, но теперь об этом нечего было и мечтать. Финдарк побери этого разряженного недоумка, он оказался еще и родственником губернатора!

Кровавый Меч застегнул туго набитую суму и, резко повернувшись к двум молодым женщинам, крепко поцеловал каждую. Обе зарделись и захихикали, но одна из них, схватив Брандарка за ухо, нагнула его голову и вернула поцелуй, прежде чем убежать.

Базел хмыкнул, встал и подошел к другу. Пора уходить, думал он, не представляя, куда же им теперь податься. Пожалуй, им не следует появляться в Джашане, чтобы не навлечь новые неприятности на Заранту и ее семью. Отношения между Империей Копья и Пурпурными Лордами всегда были натянутыми, так как Империю раздражало, что от полуэльфов, державших контроль над Копейной, полностью зависела ее внешняя торговля. Но эта монополия делала их силой, которой не мог бросить вызов даже самый влиятельный копейский клан. Лорды не преминули бы воспользоваться тем, что герцог Касвал укрывает двух градани, убивших сына влиятельного чиновника, чтобы продемонстрировать свою власть. Они уже не раз проделывали это и раньше, накладывая ограничения на торговые операции Империи, с тем чтобы проучить дворян, навлекших на себя гнев Пурпурных Лордов.

— Боюсь, это самая неудачная из твоих идей за все это время, как тебе кажется? — заметил Брандарк, когда Базел подошел к нему.

— Можешь предложить что-нибудь получше?

— Да вроде нет, — признался Кровавый Меч.

— Ну тогда… — Базел потер подбородок и нахмурился, глядя на вереницу из восьми лошадей, которыми они обзавелись вдобавок к прежним.

Животные были холеные, упитанные, стоили они, наверное, немалых денег, но это была лишняя обуза, и ни одно не выдержало бы вес градани. С другой стороны, не могли же друзья бросить их здесь.

Он вздохнул и хлопнул Брандарка по плечу:

— На коня, малыш! Мы должны постараться пройти как можно больше до восхода.

— Не спорю. — Брандарк вскочил в седло и повел ушами, глядя на друга. — Слушай, Базел, хоть разок бы, для разнообразия, отправиться с тобой куда-нибудь, и чтобы за нами при этом никто не гнался. Или, по-твоему, я прошу слишком многого?

— Уймись! — Базел уже припустил по узкой тропе, выводившей из деревни, и Брандарк, пришпорив свою лошадь, последовал за ним. Другие животные тронулись следом, и слова Конокрада сопровождались влажным шлепаньем копыт по грязи. — Жалобишься, как бабушка в борделе. Будешь так себя вести, народ может подумать, что тебе что-то не нравится.

— Не нравится? Не-ет, что ты, я просто в восхищении! Послушай, ты, переросток, я…

Их обычная перебранка постепенно затихла в темноте, а потрясенные жители деревни все еще недоуменно качали головами.

Майор Ратан Но-хай Тайгар был поджарым субъектом с безупречной родословной Пурпурного Лорда, что отражалось в надменной посадке его головы. Он с возмущением смотрел на тело своего кузена Итара, слушая сбивчивые объяснения безграмотного старосты деревни — этого жалкого скопления лачуг.

— … И вот милорд Итар прибыли собрать остаток аренды за следующий квартал, милорд, — говорил Малит, полумолитвенно сложив руки. — Мы его были ожидамши, они изволили сообщить, и только они появились, как и они появились…

— Кто появился? — Ратан обмахивался надушенным платком, чтобы не чувствовать запаха леса. Он знал, что лесоповал приносит большие деньги, но что заставило Итара купить эту вшивую деревеньку — было выше его понимания.

— Из лесу, милорд, из лесу.

Ратан перевел глаза с трупа Итара на Малита, и старик шмыгнул носом.

— Градани были это, милорд, градани. Может, десяток, а то и больше. Должно быть, они ждали милорда, знали, что он собирает деньги, знали…

— Градани… — протянул Ратан недоверчиво.

— Да, милорд, градани. Вот следы их еще видать. Вот оттудочки выскочили, а тудась ускакали, лошадей милорда прихватили с собой…

Ратан сверлил его взглядом, и Малит снова шмыгнул носом.

— И никто из вас даже пальцем не пошевелил, что бы ему помочь? — осведомился Ратан ледяным голосом, и Малит побледнел:

— Милорд, милорд Итар не разрешали носить оружие, только для охоты, во всей деревне — пара луков да копье на кабана, да мы и обращаться с ним не умеем. Мы только и могли что запереть ворота да дрожать, милорд…

Ратан зарычал и потянулся к мечу, но неспособность этого народишка постоять за себя была настолько очевидной, что он убрал руку с гримасой омерзения.

— И вы сидели взаперти и смотрели, как эти ублюдки градани убивают лорда Итара и его людей, — презрительно произнес Ратан, и Малит виновато опустил голову.

— Простите нас, милорд. Мы ничего не смогли бы сделать. Мы не смогли бы даже закрыть ворота, если бы они вздумали на нас напасть.

— С чего бы им на вас нападать? Хирахим, кому придет в голову нападать на все это, — Ратан с пренебрежительным смехом указал на дома за палисадом.

Малит с серьезным видом поднял голову:

— Милорд, они бы точно это сделали, если бы только знали.

— Знали что, дурак чертов?

— Ну если бы знали, что мы спрятали деньги, ренту для милорда Итара. До последнего гроша. — Староста протянул руку, как будто хотел коснуться ладони майора, но опомнился и отдернул свою руку. Этот жест собачьей преданности, однако, не остался незамеченным. — Не до того им было, когда они грабили милорда и его людей, так что не сообразили они, что милорд только прибыли, а не убывали, и мы очень боялись, что они вернутся и отнимут деньги.

Ратан замигал. Этого он не ожидал. Естественным было бы, если бы крестьяне попытались скрыть деньги, заявили, что бандиты их забрали, тем более что никто не смог бы доказать обратного, — в общем, сделали бы все, чтобы лишить своих господ их законной доли.

— Ты хочешь сказать, что они не взяли аренду?

— Нет, милорд, не взяли, милорд. Они о ней не знали, и мы были бы благодарны вам, милорд, если бы вы соизволили… это немного для семьи милорда Итара, но мы чувствуем свою вину, ничем не помогли, не спасли…

Ратан обернулся, вновь поглядев на тело своего двоюродного брата, на истоптанную землю вокруг, покрытую множеством следов — следов, на самом деле оставленных самими крестьянами под руководством Базела. Затем он снова перевел взгляд на Малита. Лицо его оставалось столь же высокомерным, но на нем появилась и тень одобрения, как у хозяина, довольного поведением собаки.

— Конечно, староста Малит. Сдай деньги моему клерку. Он выдаст тебе расписку, как положено. Я лично прослежу, чтобы семья лорда Итара получила эти деньги. И все остальные деньги, — его улыбка погасла, — когда мы догоним этих ублюдков.

Он еще немного постоял, вглядываясь в сгущающиеся сумерки, вздохнул и поманил к себе пальцем своего помощника:

— Скажи Трегару, пусть возьмет деньги у этого старикана. Проследи за ним, когда он будет их пересчитывать, Халит. И позаботься о том, чтобы отряд был готов выступить.

— На ночь глядя, сэр?

— Завтра утром, идиот. Нам нужен свет, чтобы идти по следу. А сейчас отправь гонцов на пограничные посты. Мерзавцы могут попытаться уйти обратно на север. Пусть с рассветом пошлют патрули в южном направлении. Мы должны проучить этот сброд за убийство Пурпурного Лорда.

— Есть, сэр! — гаркнул его подчиненный и отправился передавать указания Ратана остальным, а сам майор снова повернулся к старосте.

— Я пришел к выводу, что вы действительно мало что могли сделать, — признал он. — И вы хорошо поступили, сохранив плату для лорда Итара. Я напишу об этом в моем отчете.

— Спасибо, милорд. — Малит низко поклонился.

— Нам придется заночевать в вашей деревне. Нам нужен корм для лошадей. И пусть ваши женщины при готовят какой-нибудь ужин для моих людей.

— Будет сделано, милорд!

— Хорошо. — Ратан зашагал прочь и не видел, как резко изменилось выражение лица старосты. Вместо приниженной услужливости на нем читалось удовлетворение — и озабоченность судьбой благодетелей его деревни.

Базел и Брандарк сидели на своих свернутых одеялах и ужинали, не разводя огня. Дело шло к вечеру. Они оставили позади долгую ночь и целый день пути. Вряд ли кто-нибудь сидел у них на хвосте, но все же следовало соблюдать осторожность и не зажигать костра.

— Н-ну, — утолив голод, Брандарк откинулся назад, тихонько пощипывая струны своей балалайки, — как ты думаешь, когда они пустятся в погоню?

— Что до этого, — ответил Базел, стягивая сапоги и облегченно шевеля пальцами, — то не могу сказать точно. Но если Малит был прав насчет того, когда они хватятся этого ублюдка Итара, то скорее всего они выедут завтра утром.

Он вытащил рулон кожи, который ему дал Малит, развернул его, поставил на кожу ноги и склонился вперед, выцарапывая ножом на ее поверхности очертания своих гигантских стоп. Затем он вырезал из кожи стельки для своих изношенных сапог.

— Ты как-то очень уж спокойно к этому относишься, — заметил Брандарк.

— И что изменится, если я начну беспокоиться? — возразил Базел. — Пусть уж лучше они будут гоняться за нами, чем возьмутся за лесорубов.

— Ну, история, которую ты разучил с Малитом, — лучшая гарантия того, что так оно и случится.

— Этот Малит — хитрый старикан. Не сомневаюсь, что он рассказал все правильно, — усмехнулся Базел.

— А что, если в деревне найдется желающий рассказать совсем другую историю в расчете на вознаграждение?

— Кто-нибудь из крестьян? — Базел рассмеялся. — Брандарк, в этой деревне нет мужчины или женщины, которые не были бы родичами Малита, а в деревнях вроде этой родственные узы — это все. Кроме того, когда из людей настолько вытягивают все соки, как это делал Пурпурный Лорд с деревней Малита, они хватаются за любой шанс вернуть свое. Это не худо бы и Чернажу запомнить.

— Согласен, — признал Брандарк и ухмыльнулся. — Да и то, что у них припрятана сумма, равная двухлетней арендной плате за участок, — неплохой стимул, чтобы стоять на своем до конца.

— Очень может быть, но я оставил им деньги не из-за этого. Нам на наши нужды хватит, а эти люди… они тяжко трудятся и мало получают. Если бы Итар мог возместить им хоть часть того, что он из них выжал… Ну, мы сделали это вместо него.

— Ты прав, хотя…

Фразе Брандарка суждено было остаться незавершенной: оба градани, запрокинув головы, уставились на внезапно материализовавшуюся перед ними громадную фигуру. Лошади и мулы стояли тихо, будто ничего не произошло, но Базел, как был, без сапог, вскочил на ноги, а Брандарк, отложив в сторону балалайку, встал рядом с другом.

Томанак безмолвно смотрел на Базела, сложив руки на груди. Молчание продолжалось, пока Базел не заговорил, прочистив горло.

— Думается мне, у вас слишком много дел, чтобы так вот запросто проводить время со смертными, — сказал он, — особенно если учесть, что богам не так-то просто выходить с ними на контакт — вы же сами об этом рассказывали.

— Правильно тебе думается, — прогрохотал Томанак. — Ты нормально действовал в этой ситуации, Базел, но только нормально. Рубить в лапшу негодяев, конечно, хороший способ расслабиться, но иногда можно обойтись и без мечей.

— Ну не я же вытащил меч первым. Я только хотел, чтобы восторжествовала справедливость.

— Верно, — согласился Томанак, — и мне не в чем тебя упрекнуть, и тебя тоже, Брандарк. Вы не превысили пределы самообороны. С самим Итаром ты, конечно, по торопился, Базел. Уж очень вы неравные противники, ты мог бы просто его разоружить. Но знаю, в пылу схватки не всегда можно себя контролировать, тем более в ответ на явную провокацию… нет, в этом я тебя не виню, но вот история, которую ты сочинил для Малита…

Бог нахмурился, и уши Базела дернулись от неожиданности.

— А что, мне она показалась очень неплохой, — ответил он через мгновение. — Ведь надо же им было что-то сказать, чтобы спасти свои шеи от петли после того, что мы там наделали.

— Но ты заставил его лгать.

— И правильно сделал.

Томанак моргнул. На лице его появилось озадаченное выражение. Упершись руками в бедра, он наклонился над Базелом.

— Базел, — сказал он почти жалобно, — я бог справедливости и войны. Мои избранники не могут разгуливать по свету и врать людям.

— Я и не врал, — уверенно заявил Базел. Томанак нахмурился еще сильнее, и Конокрад пожал плечами: — Я ни в чем не обманул Малита и остальных крестьян.

— Но ты заставил Малита врать. Ты сам придумал всю историю, а он должен был ее только пересказать. Ложь из вторых рук остается ложью, Базел.

— Но это же глупо, — настаивал Базел. — Правда навлекла бы на них смерть.

— Может, и так, и к ним я претензий не имею. Но ты не можешь сочинять сказки каждый раз, когда попал в беду.

— Когда попал в беду? — Базел громко фыркнул. — А не будете ли вы так любезны объяснить мне, каким образом история Малита способна помочь мне выкарабкаться из беды? Когда врут для собственной выгоды, это должно вас раздражать, я понимаю, но это?..

Он развел руками, и Томанак качнулся на каблуках. Было видно, что его обуревают противоречивые чувства. Наконец он вздохнул и покачал головой:

— Ладно, Базел. Хорошо. — Он слегка улыбнулся. — Ты новичок, да и прошло немало времени с тех пор, как у меня был избранник-градани. У тебя, э-э, не вполне обычный настрой на работу.

Базел только хмыкнул, и улыбка бога стала шире.

— Да, не вполне обычный. — Он погрозил Базелу пальцем. — Очень хорошо, Базел. На этот раз все нормально. Ты, может быть, и прав. Но имей в виду: ни какой лжи себе на пользу! — наставительно произнес он и исчез в сгустившихся сумерках, прежде чем его упрямый избранник успел ему ответить.

ГЛАВА 36

Принц Харнак натянул поводья и раздраженно отер пот со лба. Взятая с собой одежда была предназначена для северной зимы, а не для этой неестественной жары здешней оттепели. С губ принца сорвалось вялое проклятие в адрес шерстяной поддевки. Приложив руку козырьком ко лбу, он оглядывал окрестности.

Он не особенно хорошо разбирался в географических картах и планах и поэтому сейчас плохо представлял, где он находится. Он только знал, что его отряд забрел далеко к югу от Синдарка, плутая в местах, где каждый встречный мог оказаться врагом, и что Базел все еще был где-то впереди.

Обзор местности ни к чему не привел. Вокруг виднелись невысокие холмы, поросшие редкой растительностью, — они тянулись от Корабельного Леса до самой бухты Борталык, и не было заметно ни следа человеческого жилья. Что ж, это было к лучшему. Они и так чуть не столкнулись с гвардией какого-то местного князька, подойдя слишком близко к маленькому городку три ночи назад, но отсутствие дорог и постов все же вызывало смутное беспокойство.

Но было и то, что указывало ему путь. Он почти против воли прикоснулся к рукояти меча. Да, та самая сила, которая сначала вела Харнака на юг, прочь от Синдарка. Сейчас она тянет его на юго-восток… Все сильнее и сильнее. Проклятый клинок чуял Базела Бахнаксона, как ищейка чует добычу. Меч ощущает его врага на расстоянии десяти лиг, как сказал тогда жрец. Судя по тому, как сильна тяга, они уже близки к цели, и Харнак, сняв руку с рукояти, сплюнул на землю. Пустынная местность, ощущение, что он очень далеко от дома и с каждым шагом все больше удаляется от него, действовали на принца угнетающе, делая его еще более вспыльчивым, чем обычно. Он боялся встретиться с Базелом лицом к лицу. И в то же время его подгоняло нетерпение. Ненависть заставляла преодолеть страх. Пусть бы уже скорее произошла решительная схватка, чем бы она ни кончилась…

Он устроился в седле, раздраженно кивнул Гарнашу, и они снова пустились усталой рысью по бесконечным холмам.