Она даже нашла в этом какую-то прелесть. Соседки — завсегдатаи скамеечек — вначале с опаской косились на нее. Надо же, никогда не останавливалась, чтобы поговорить, а тут с середины лета добровольно влилась в их компанию. Но постепенно отчужденность растаяла. И Полина Викторовна поняла, что ее наконец приняли в негласный дворовой клуб “Хочу все знать”. Когда настала осень, то уличные посиделки перетекли в посиделки квартирные. Одинокие женщины поочередно собирались то у одной, то у другой дома. Вечера заполнялись чаепитием, просмотром очередного сериала, иногда игрой в лото или карты, и непременным атрибутом были нескончаемые разговоры.

И сейчас в квартире Александра Станиславовича Полину Викторовну угнетало одиночество. Особенно в такой день. Будь она у себя, то непременно бы устроила роскошный ужин с добрыми соседками. А так ей пришлось довольствоваться ужином в одиночестве и томительным ожиданием Анны. Но все это, конечно, ерунда. Главное, что с Андреем теперь все будет в порядке. Полина Викторовна улыбнулась себе. Да и внуки не за горами.

Укутавшись в плед и надев очки, Полина Викторовна, счастливая и довольная, углубилась в чтение. Где-то около девяти вечера ее насторожил непонятный звук в глубине квартиры. Она прислушалась. Как будто шаги. Странно, ведь она была совершенно одна. Может, грабители? С замиранием сердца она поднялась с кресла и на цыпочках подошла к двери. Прислонилась, стала слушать. Шаги слышались все отчетливей и отчетливей. Бедная женщина растерялась. Телефон был в соседней комнате. Позвать на помощь некого. Мелькнула мысль затаиться и переждать. Но «боевая молодость» взяла свое. Вот еще, не хватало сидеть и в страхе ждать, пока обчистят квартиру. Не размышляя больше ни минуты, она решительно взялась за ручку двери. В это время часы пробили девять. Полина Викторовна вздрогнула, на миг остановилась, потом храбро вышла из комнаты.

Решительно прошла по длинному коридору, включая по пути свет. Заиграла музыка. Женщина оторопела. Ну надо же, такой наглости она не ожидала. Возмущаясь, она решительно вошла в огромную гостиную — музыка лилась оттуда. И тут же остановилась на пороге. Там на диване, подобрав под себя ноги, сидела женщина. Необыкновенно красивая и невероятно бледная женщина. При появлении Полины Викторовны она подняла на нее очень печальные глаза и едва заметно кивнула.

Полина Викторовна так растерялась, что совершенно забыла спросить, кто она такая и что она тут делает, а уж как она сюда попала, даже не возник вопрос.

— Вы проходите, пожалуйста. Я ненадолго. Что-нибудь выпьете, Полина Викторовна? — только сейчас она заметила в ее руке бокал.

— Нет, — тихо сказала она и села напротив.

Незнакомка одобрительно кивнула, потом взяла сигареты, лежащие на столике, и прикурила. Глубоко затянувшись, выпустила дым, проследила, как тот плавно растворяется в воздухе, потом виновато глянула на Полину Викторовну и едва слышным голосом сказала:

— Представляете, так и не смогла бросить, хотя сейчас, конечно, какая разница.

Полина Викторовна завороженно наблюдала за ее действиями, боясь лишний раз пошевелиться, не то что задать вопрос.

— Нынешние девушки совершенно не умеют быть элегантными, — пожала плечами. — Никаких манер. Не так ли, Полина Викторовна?

Полина Викторовна непроизвольно кивнула.

— Я рада, что мы понимаем друг друга. Так вот. Меня беспокоит Анна. Вернее, ее манера одеваться. Вернее, одна деталь в ее одежде. Не догадываетесь?

На этот раз Полина Викторовна даже не пошевелилась.

— Эта отвратительная мода носить колготки и игнорировать чулки! Вы не находите, что это дурной тон? Разве воспитанная девушка с утонченным вкусом не должна понимать, что чулки придают настоящей даме шарм? — незнакомка неожиданно замолчала и опять затянулась.

— Вы уж помогите мне, Полина Викторовна. Я тут купила чулки, давно, в прошлом году, кажется, в Амстердаме. Проследите, чтобы они были на Анечке в день, когда приедет ее папа. — И она протянула женщине красивую упаковку с капроновыми чулками. — Только не забудьте, прошу вас, это крайне важно.

Полина Викторовна поднялась и протянула руку.

— Да, и самое главное, не говорите, что это от меня, просто отдайте.

Незнакомка поднялась, затушила сигарету, устало улыбнулась.

— Ну, мне пора. Выполните то, о чем я вас попросила.

Полина Викторовна наконец-то нашла в себе силы, чтобы со страхом спросить:

— Но кто вы?

— А я разве не представилась? О, какая оплошность. Простите. Я — Елена Сергеевна. Я мама Анны.

— А, тогда понятно, — загробным голосом сказала Полина Викторовна и рухнула на пол без чувств.

Анна спешила в больницу: Андрей ждал ее. Девушка глянула на часы. К десяти приедет. Ну и что, что поздно. Ей можно.

— Дмитрий Васильевич, нельзя ли побыстрей, — с легким раздражением сказала она. Мало того, что ее не допускали к управлению, так еще и возили со скоростью пятьдесят километров.

— Нельзя, Анна Александровна. Вот отец вернется, и тогда гоняйте себе на здоровье. А пока его нет, довольствуйтесь малым.

— Какой вы…

— Я просто выполняю свою работу.

— А я пожалуюсь папе, что вы меня все время держали в ежовых рукавицах.

— Сколько угодно. Только я не получал распоряжений потакать вашим прихотям. Зато получил приказ вас оберегать, и не мешайте мне выполнять мои обязанности, — спокойно пояснил он.

Андрей весь день проходил в повязке. Снимал, только когда принимал необходимые процедуры. Его это совершенно не смущало. Решил, что снимет, когда приедет Анна.

“Скорей бы уже. Полчаса назад позвонила, а все нет. Этот Васильич, небось, как обычно, едет окольными путями. Вот уж бдительный, не то что Володька”.

Владимир все это время, что Андрей лежал в больнице, находился с ним. А сегодня вечером отпросился на день рождения к девушке. Андрей, конечно отпустил. Ему самому было неудобно, что молодой человек бессменно несет около него службу. За время, что они провели вместе в больничной палате, ребята очень сдружились. Поэтому сегодня, уходя в «самоволку», Владимир сказал:

— Андрюха, я тебя прошу, главное, чтобы Васильич не узнал, а то зашибет.

— Не дрейфь, прорвемся. Все обойдется.

— Спасибо, братан, — и, счастливый, убежал.

Сидеть одному в палате было тоскливо, и Андрей решил выйти в холл, чтобы побыть с людьми. Там стоял телевизор, и вечером собирались все, кто мог хоть что-то видеть. Подойдя к холлу, Андрей услышал звук работающего телевизора, поэтому громко поздоровался.

— Всем добрый вечер.

Нащупал стул и сел.

— Вам тоже добрый, — ответил одинокий женский голос.

— Больше никого нет?

— Да тут что-то с антенной, показывает только один канал. Вот все и разбрелись по палатам, — и без остановки добавила: — А я вас знаю. Вы Андрей?

— Да.

— Красивая у вас жена. Я всегда любуюсь, когда ее вижу.

Андрей промолчал и не стал уточнять, что они еще не женаты. А то, что его все знали, было неудивительно: еще бы, такая уникальная операция.

— А вас как зовут?

— Ия.

— А мы с вами раньше не встречались? Редкое имя и мне кажется знакомым ваш голос.

У Андрея тут же стало что-то всплывать в памяти, но его мысли перебил новый вопрос.

— А почему вы не снимаете повязку? Разве нельзя?

— Сказали, лучше, если постепенно. Да и мне, признаться, страшновато.

— Вы, наверное, чувствуете себя очень счастливым человеком?

— Я даже не могу передать вам, что я чувствую, — Андрей улыбнулся. — Я мечтал об этом всю жизнь. Если честно, не верил, что все это случится.

— Понимаю. Значит, мечта сбылась?

— Я бы сказал, с лихвой.

— Но, с другой стороны, наверное, это очень печально?

— Что именно? — не понял Андрей.

— Теперь ведь у вас нет мечты.

Андрей задумался. Странная какая-то у него собеседница. И вопросы у нее странные.

— Я полагаю, что придумать новую мечту много времени не займет, — сухо ответил он.

— Вы думаете?

— А что тут думать? У меня столько еще в жизни неизвестного, неоткрытого, непознанного, что только мечтай и мечтай.

— Например?

Андрей стал раздражаться. Вот пристала! Можно подумать, ей интересно, о чем он мечтает.

— Я хочу, чтобы у меня были дети, — подумав, ответил он. — Я мечтаю об этом.

— Неоригинально. Будут. Все рано или поздно хотят иметь детей. А какая-нибудь своя мечта? Такая, чтобы только ваша?

Вопрос девушки поразил Андрея.

— Но остальное у меня есть. Любимая женщина, интересная работа, есть где жить и есть за что жить. А касательно мечты, я что-нибудь придумаю.

Потом другим тоном добавил:

— Что-то мне непонятен наш разговор и ваш интерес к моей персоне. Извините, но я не хочу все это с вами обсуждать.

Ия какое-то время молчала. Андрей уже было собрался уходить, когда услышал:

— А если бы вы вдруг это все потеряли?

— Что все? Я не понял вопроса, — спросил с раздражением Андрей, потому что все понял.

— Все, что вы сейчас перечислили, — уточнила Ия.

— Как это потеряю? Оно что, все исчезнет, или я попаду на необитаемый остров? Глупости вы какие-то говорите.

— Но все-таки. Если представить, что такое случится, — настаивала собеседница.

— Я не хочу этого представлять. И вообще, простите, мне пора, — Андрей раздраженно поднялся, и, несмотря на то, что глаза были закрыты повязкой, уверенно пошел в палату.

— Одну минуту, Андрей, пожалуйста, — девушка пошла за ним следом.

Андрей остановился.

— Ну, чего еще?

— Пообещайте, если такое случится, вы найдете в себе силы все вернуть назад. Это очень важно.

— Обещаю, будьте спокойны, — и пошел прочь от назойливой девушки.

“Держат каких-то психопатов”.

Ия провела взглядом молодого человека. В это время в конце коридора показалась Анна. Улыбаясь, она подошла к Андрею. Она увидела, что в метрах десяти стоит девушка. Не успела ее разглядеть, та сразу повернулась и, прихрамывая, пошла в противоположную сторону. Мелькнувшее лицо показалось знакомым. Особенно шрам. Или ей померещилось? Впрочем… Анна тут же переключилась на Андрея.

— Ты опять в повязке? Что-то не так?

— Все хорошо, Нюточка. Я просто ждал тебя. Мне неинтересно все познавать самому. Я же привык все делать с тобой вместе.

— Я тоже. Пошли к тебе.

Войдя в палату, Анна первым делом поинтересовалась, где Владимир. Получив разъяснения, успокоилась. Провести Дмитрия Васильевича было бы забавно.

— Ой, забыла, я же тебе тут всяких вкусных вещей привезла, — по-деловому поставила пакет и собралась извлекать продукты.

— Нюта, ты решила меня к Новому году откормить и заколоть?

— Ага, тебя как раз заколешь, — ехидно ответила Анна. — Ты же после операций скоро на скелета станешь походить. И не спорь.

— Ага. Ты как раз тот случай, с которым можно поспорить.

Анна оставила пакет в покое. Уселась за стол и, подперев лицо руками, спросила:

— Вот интересно, и в кого ты такой вредный? Мама такая интеллигентная женщина, папа вроде тоже не на шахте работал.

— А меня с детства все баловали, — Андрей улыбался.

— Очень, знаешь ли, заметно, как из балованного ребенка получился балованный дядечка.

Анна подошла к нему.

— Развяжем?

— Давай.

Андрей долго изучал лицо Анны. Закрывал глаза, проводил по нему рукой, потом открывал, щурился и долго всматривался в такие знакомые незнакомые черты.

— Если бы я видел, какая ты красивая, я бы влюбился в тебя с первой минуты, — сказал он, отводя от нее взгляд.

— А с какой минуты ты влюбился?

— Озадачила, — Андрей наморщил лоб. — Вначале, мне было просто интересно. Зато потом я тебя возненавидел. А влюбился? Кажется, уже дома, вернувшись от тебя, я понял, что совершил ужасную ошибку. Я все время вспоминал день, проведенный с тобой, и вдруг осознал, что погиб. А ты говоришь, что влюбился, — Андрей поежился. — Странно, что ты об этом не спрашивала.

Анна присела рядом.

— Происходило столько всяких событий… Настоящее казалось просто сумасшедшим, а будущее — таким головокружительным, что о прошлом старалась не вспоминать.

— Я тоже не вспоминал, пока ты не спросила. А тогда я был в отчаянии. Я не мог предположить, что это произойдет со мной. Будешь смеяться, но у меня даже мелькнула мысль, — Андрей заулыбался, — что я смогу вновь тебя встретить в подвале завода.

— Не буду я смеяться. Сложись все по-иному, вполне вероятно, что и встретил бы именно в подвале. Я собиралась тебя «случайно» встретить, и там, кстати, тоже.

— Боже мой, сколько сложностей.

— Вот-вот. Хотя у нас были телефоны друг друга. Андрюша, мы, наверное, дураки?

— Я бы сказал по-другому. Мы были растерянные, несчастные, беспомощные влюбленные, а поэтому, безусловно, дураки.

— Почему были?

— Потому что растерянность сменилась решительностью, несчастье — счастьем, беспомощность — уверенностью, а влюбленность — любовью. С чем я нас и поздравляю, — Андрей поднялся, подошел к пакету и достал апельсин. — И вот этим ты собиралась меня кормить? — как ни в чем не бывало спросил он.

— Андрюша, ты невыносимый! Диву даюсь, как я терплю твои издевательства?

— Потому что любишь. Лови! — и бросил апельсин Анне.

Анна, не ожидая такой выходки, апельсин не поймала, и он попал ей в лоб. Она сперва хотела рассердиться, но засмеялась.

— Тоже еще мне, снайпер.

— А, так ты издеваться вздумала? — игривым тоном сказал Андрей. — Придется с тобой разобраться, — стал подходить, демонстративно подкатывая рукава. — Сейчас прольется чья-то кровь.

— Ну нет уж, дудки. Я лучше сразу сдамся в плен. — Анна легла на постель. — Лежачего не бьют.

Андрей наклонился над ней, поправил волосы.

— Ты смешная. Я тебя очень люблю. Подвинься, я присяду. Пленная ты моя.

Сел. Анна обвилась вокруг его тела.

— Нюточка, ты не находишь, какие презабавные вещи происходят с нами и вокруг нас?

Анна отрицательно покачала головой.

— Скажи, — Андрей внимательно посмотрел на девушку. — А если бы вдруг произошло какое-нибудь событие и все исчезло из твоей жизни. Что тогда?

— Это невозможно, — Анна потянулась.

— Ты не ответила? Что бы ты делала, лишись всего?

— А ты бы остался?

— Да, наверное, — неуверенно сказал он.

— Тогда ничего. Мы бы вместе все сделали.

— А если бы не остался? — Андрей никак не мог понять, для чего он это спрашивает.

— Андрюша, в чем дело?

— Знаешь, я хочу, чтобы у нас был ребенок.

— Ну и переходы у тебя. Очень своевременно захотел. Особенно после таких разговоров.

— Прости, я тебя расстроил.

— Скорее напугал.

— Не знаю, какие-то дурацкие мысли в голове.

— Не волнуйся: я тебя от них скоро избавлю. Ты к тому времени сможешь вернуться домой, вот там и исцелишься.

— Это мне что, ждать целую неделю, пока ты позволишь мне «исцелиться»? — с ужасом спросил Андрей.

Анна засмеялась.

— Нет, любовь моя. Этого неделю ждать не нужно. Я про другое.

— Про какое другое?

— Когда приедет отец, а это будет как раз через неделю, я поделюсь с вами некоторыми планами на будущее.

— Что-то уже придумала?

— Ну, не совсем придумала, но “что-то”.

Полина Викторовна неожиданно проснулась. Посмотрела на часы. Скоро полночь. Анны еще не было. Нужно подняться и переодеться в ночную сорочку. Она встала с кресла. Из носа потекла кровь.

“Давление, что ли?”

В кармане халата носового платка не оказалось. Подошла к шкафу. Где-то там, на полке, она видела. Платки лежали стопкой. Взяла один. Неожиданно полка рухнула и на пол упало все ее содержимое. Полина Викторовна вздохнула.

“Сначала в ванную, потом здесь приберусь”.

От холодной воды кровотечение сразу прекратилось. Посидев еще несколько минут с запрокинутой головой и убедившись, что все в порядке, она подошла к шкафу, чтобы собрать выпавшие вещи. В глаза бросилась новая упаковка. Полина Викторовна подняла ее, внимательно рассмотрела. Это были капроновые чулки. Что-то тревожное и пугающее вспомнилось и сразу отступило. Она с интересом достала их из упаковки. Очень красивые. Черного цвета. С кружевной резинкой и стрелой сзади.

“Почему Анна их не носит? Наверное, бережет для особо торжественного случая. А, может, забыла про них? Нужно напомнить ей. Вот Шурик приедет — будет повод. Они же собираются отпраздновать его приезд и Андрюшино выздоровление. Будет много гостей. Анечка должна быть неотразимой”.

Полина Викторовна положила чулки в карман халата — так о них не забудет.

Щелкнул дверной замок. Вошел Дмитрий Васильевич, а с ним и Анна.

— Добрый вечер, Полина Викторовна, — девушка была в прекрасном настроении.

— Как Андрей?

— Велел кланяться, — вставил Дмитрий Васильевич. — Полина Викторовна, поужинать бы.

— Я сейчас разогрею.

— Почему вы, а где Лариса?

— Да отпустила я всех. Не могу, когда чужие люди снуют.

— Они деньги за это получают, — заметил Дмитрий Васильевич.

— А я не хочу есть, — Анна вернулась, переодевшись в домашнее. — Сейчас умоюсь и спать.

— Может, хоть теплого молочка на ночь? В твоем положении нужно внимательно относиться к питанию.

Дмитрий Васильевич посмотрел на Полину Викторовну, затем на девушку.

— Это пока секрет, — сказала ему Анна.

— Ты ничего не сказала Андрею? — удивилась Полина Викторовна.

— Скажу, когда отец приедет. Он хочет объявить о нашей предстоящей свадьбе. Вот тогда я их с Андреем и порадую. Что тут ждать осталось, каких-то шесть дней.

— Все у вас, Анна Александровна, должно быть по-своему, — Дмитрий Васильевич усмехнулся.

— А вы вообще молчите, я уже не дождусь, когда смогу избавиться от вашего присутствия.

— Анечка, ну зачем же так грубо, — заступилась Полина Викторовна.

— А вы бы побыли с ним целый день, я бы на вас посмотрела. Все, всем спокойной ночи, — и, не дожидаясь ответа, побрела в спальню.

После восьмой рюмки водки Виталик наконец-то ощутил, что опьянел. Обведя мутным взглядом окружающих и убедившись, что все на месте, он заказал еще бутылку.

— Виталька, может, хватит? Ты же не жрешь ни черта, — наклонился к нему Генка.

— Да пошел ты… — заплетающимся языком сказал Виталик.

Гена ничего не ответил. Просто отвернулся от Виталика и продолжил прерванную беседу. Он уже привык к такому поведению друга. Сколько времени прошло, как тот расстался с Анной, а все никак не мог успокоиться. Поначалу и то лучше вел себя. Может, оттого, что надеялся на примирение? Потом что-то произошло, и он как с катушек съехал. Отдалился от всех. Каждый раз его приходилось чуть ли не силой вытаскивать, чтобы куда-то сходить. А последнее время стал много пить. Напьется и смотрит в одну точку. И Генка, и другие ребята его подбадривали и утешали, только он не собирался никого слушать, говорил, что сам во всем разберется. Вот и сейчас, выпив еще порцию водки, Виталик уставился на барную стойку и начал сам себе улыбаться.

Мужчина, сидевший за стойкой, улыбнулся в ответ. Виталик развеселился. Мужчина осмелел и жестом руки пригласил Виталика к себе. Тот, недолго думая, поднялся и неуверенной походкой побрел к нему. Геннадий обернулся, увидел, что тот направляется к бару, тяжело вздохнул, но ничего не стал предпринимать. Поздно. Виталька был уже накачан «по самое не могу», поэтому учить его уму-разуму теперь было бесполезно.

— Мы знакомы? — поинтересовался Виталик.

— Может быть, — ответил мужчина. — Но даже если и не так, то что нам мешает сделать это теперь? Меня зовут Борис, — протянул руку.

— Виталий, — молодой человек с трудом удерживался на высоком табурете и при рукопожатии чуть было не свалился. Борис ловко подхватил его.

— Э, да тебе, я вижу, совсем плохо, — и так он это задушевно сказал, что было понятно: имелось в виду не алкогольное опьянение.

— Ой, как мне плохо, Борька, если бы кто знал, — Виталька взялся за голову.

— Виталь, так, может, выйдем? Подышим воздухом. Там уже морозец прихватил. Ты мне расскажешь все, а я, гляди, помогу.

Виталька с сомнением посмотрел на мужчину. Было в нем что-то располагающее и пугающее одновременно. На бандита вроде не похож, да и манеры не те. Одет с иголочки. Что он здесь забыл, среди молодежи?

— Борь, а ты что, телок пришел сюда снимать? — Виталику стало смешно от собственной догадки. — Это ж не то место. Разве тут телки!

— Не угадал, — Борис в упор посмотрел на молодого человека. — Я пришел сюда, чтобы помочь тебе.

— Мне? А что ты обо мне знаешь? — Виталик недовольно фыркнул.

— Практически все. И, к слову сказать, полностью разделяю твою точку зрения: уродам в нашем обществе не место. А то взяли моду наших девушек уводить.

Пока он это говорил, бармен налил две новые рюмки и поставил перед мужчинами.

Не ожидая приглашения, Виталик взял свою и залпом выпил. Вытерев рот тыльной стороной руки, скривившись, спросил:

— Тебя что, батя подослал? — отвернулся от Бориса, тут же потеряв к нему интерес.

— Зачем батя, — Борис взял свою рюмку и, отпив глоток, поставил ее на место. — Есть у тебя покровители и повыше.

Виталик не ответил. Достал сигарету и закурил.

— Ну ладно. Раз тебя устраивает положение вещей, тогда бывай. Ошибочка вышла, мальчик мой, — и Борис поднялся, чтобы идти.

— Постой. Что ты знаешь?

— Знаю, как каждую ночь тебе она снится, — Борис наклонился над Виталиком и заговорил прямо ему в лицо, неожиданно обдав его гнилостным запахом изо рта. — Знаю, как тебя разрывает от тоски и желания. Знаю, как ты ее любишь и ненавидишь одновременно. А еще знаю, как мечтаешь стереть с лица земли этого слепого, только еще не придумал, как, да и доступ к нему закрыт.

Виталик даже задохнулся от потока информации и отвратительного запаха. Он в страхе посмотрел в глаза Бориса. Они, налившись кровью, горели ненавистью и презрением и глядели прямо в душу. От этого взгляда Виталик мгновенно отрезвел, его охватила паника. Он посмотрел туда, где за столиком сидела его компания. Никто даже не обращал на него внимание.

— Ну, так как, Виталик, Анну возвращать будем? Или уже передумал?

— Будем, если ты поможешь, — глаза Виталика загорелись каким-то дьявольским безумным огнем.

— Вот и ладненько, — Борис улыбнулся, став опять нормальным элегантным мужчиной. — Вот тебе моя визитка. Позвони завтра вечером. Да и не болтай про наш разговор.

Виталик, глядя на Бориса, кивнул головой, взял в руки визитку, затем опустил глаза, чтобы прочитать, что на ней указано. Только телефонный номер. Поднял голову, чтобы о чем-то спросить Бориса, но того и след простыл. Он поискал его глазами. Нет. Тогда повернулся к бармену и спросил:

— Эй, братан, не заметил, куда мужик пошел?

— Вы о ком? — бармен с брезгливостью уставился на Виталика.

— Ну, мужчина, такой весь в черном, я с ним только что пил. Вот еще рюмки стоят.

— Не было никакого мужчины, — с недоумением ответил бармен. — Вы сами пили.

— Да ты что, приятель, пьяный? — Виталик разозлился.

— Я бы попросил вести себя прилично.

— Ладно, — Виталик уставился на визитку. — Вот посмотри, умник, он мне визитку только что дал. А ты заладил: “Не было, сами пили”.

— А визитку вы только что достали из кармана брюк, — заметил бармен.

Виталика от злости передернуло. Он уже было хотел прокричать что-то обидное бармену, но тут его взгляд еще раз упал на номер. Сомнений не было, написано его рукой. Вон и двойка с волнистым хвостиком… У Виталика все похолодело внутри. Чертовщина какая-то. Он медленно сполз с табурета и поплелся к своему столику.

— Виталь, тебе что, плохо? Ты весь белый как мел, — Гена поднялся навстречу другу. — Может, домой поедешь?

— Домой, конечно, домой. Вызови мне тачку, — Виталик был в каком-то ступоре.

— Инга, ты свою машину отпускала? — Геннадий посмотрел на одну из девушек.

— Нет, а что?

— Да Витальке плохо, пусть домой отвезут.

— Смотри, машину не замарай, — с презрением сказала Жанна.

— Заткнись, дура, — прошипел на нее Гена. — Пошли, Виталь, я проведу.

Александр Станиславович уже не мог дождаться, когда вернется домой. Столько событий произошло за время его отсутствия! Он невероятно соскучился по дочке, по Андрею. Ему казалось, что без него они обязательно наделают ошибок или совершат какой-то опрометчивый поступок. Каждый вечер он созванивался с Анной. Слушая подробный отчет о прожитом дне, он все ловил интонацию, боялся, что она собирается от него скрыть какое-нибудь событие. Но дочь всегда была искренна. После разговора с Анной Александр Станиславович обычно успокаивался.

Поездка за рубеж оказалась весьма удачной и полезной во всех отношениях, это открывало новые перспективы для дальнейшего развития его бизнеса. Все складывалось хорошо.

Сама Анна отцу не звонила. Это случилось лишь однажды, когда выяснилось, что Андрей сможет видеть. Уже по первому возгласу Александр Станиславович понял, что все получилось.

— Папочка!!! — Анна буквально заорала в трубку от восторга. — Андрюша больше не слепой! Папочка, я так рада!

— Ну, слава Богу, — отец с облегчением выдохнул. — Я скоро приеду, Анечка. Второго или третьего декабря. Я перезвоню потом, уточню.

— Скорее приезжай, я так соскучилась.

— Я тоже, радость ты моя. Слушай, может, к Новому году свадьбу справим? Ты как?

— Хочу!

— Ох, Анна, — Александр Станиславович помрачнел. — Жаль, что мама не дожила. Она так об этом мечтала.

— Па, не нужно, — перебила его дочь.

— Да, конечно, — отец замолчал. — Анечка, я вечером еще поговорю с тобой, а сейчас перезвоню Андрюхе. Все, пока, целую.

До вылета оставалось каких-то пять часов. Еще четыре — и он будет в своей стране. А там какой-то час — и дома. Анна клятвенно заверила, что встретит его с Андреем. Порывались его встретить и с фирмы, но Александр Станиславович категорически заявил, что приедет на работу сам, пообещав при этом устроить роскошный банкет по случаю своего возвращения. Теперь главное, чтобы погода не подкачала.

В Киев долетели без проблем. Столица встретила обильным туманом и слякотью. Нормальная зимняя погода. Из аэропорта Александр Станиславович позвонил дочери и сказал, что вылет задерживается на час.

— Па, мы уже в машине, минут через двадцать будем на месте.

— Анечка, может, вернетесь?

— Нет, не вернемся, подождем там.

— Ну, как знаешь. Да, а у вас какая погода?

— Да гололед страшный.

— Ты там не гони, — попросил отец.

— О чем ты, папа? Я уже и забыла, когда была за рулем. Этот Дмитрий Васильевич, будь он неладен… — Анна нарочно сказала громко, чтобы мужчина услышал. — Он меня не подпускает, а сам ездит, как черепаха, так что не переживай: автомобильная катастрофа нам не угрожает.

Дмитрий Васильевич только улыбнулся, глядя на девушку в зеркало. Анна перехватила его взгляд и совершенно неожиданно показала ему язык.

Было раннее утро, часов шесть. Только начало сереть. Еще вовсю горели фонари. Светофоры мигали желтым светом, впрочем, это не создавало привычных для дневного времени пробок. Город был фактически пустым, город спал. Позванивая, прокатил дежурный трамвай. Красный «Мерседес» ехал по центру дороги: встречного транспорта практически не было. Собственно, ничего удивительного. В воскресенье Донецк просыпается поздно и лениво.

Не доезжая нескольких километров до аэропорта, Анна почувствовала жуткий приступ тошноты. Минуту она терпела, но такое терпеть невозможно.

— Васильич, останови скорее, мне плохо, — тяжело дыша, попросила она.

— Нюточка, что с тобой? — Андрей с испугом взял её за плечи.

— Не трогай меня.

Машина резко затормозила, Анна вышла. Сделала несколько шагов к обочине, наклонилась над ограждением, ее вырвало. Спазмы были такой силы, что казалось — сейчас вывернет наизнанку. Она еще не завтракала, выпила только стакан сока, но желудку судя по всему, было все равно. Руки тряслись, ноги подкашивались, ее всю шатало. Андрей хотел подойти к ней, Анна жестом показала, что не нужно.

Андрей вернулся к машине. Взял сигареты. Дмитрий Васильевич и Володя тоже вышли.

— Не пойму, укачало ее, что ли?

— Дурак ты, Андрюха, — Васильич вдохнул морозный воздух. — Укачало… Отцом скоро будешь. Токсикоз у нее.

— Как токсикоз? — Андрей не верил своим ушам. — У меня что, будет ребенок?

— Нет, у тебя будет вертолет, — засмеялся Володя.

— Откуда знаешь, Васильич?

— Да твоя принцесса с Полиной шушукалась, а я рядом был. Решили сюрприз преподнести. Как раз сегодня, когда отец приедет, — объяснил Дмитрий Васильевич.

— Сюрприз, — Андрей засмеялся. — А зачем тогда рассказал?

— Не люблю я, когда мужиков за нос водят.

— У меня будет ребенок! — Андрей не мог в это поверить. Неуверенно вышел на середину дороги. Поднял голову вверх, закричал. — У меня будет ребенок!

Анна, не совсем понимая, что за крик, медленно повернулась в сторону дороги. На огромной скорости, почти бесшумно, с потушенными фарами, на Андрея мчался джип.

— Андрей! — закричала она.

Васильич и Володя мгновенно бросились к Андрею. Но несущаяся на всех парах страшная, не выбирающая средств, беспощадная смерть уже выиграла время. На глазах у Анны разбросав всех троих по дороге, не притормозив ни на секунду, машина продолжила свой путь. Все это Анна увидела боковым зрением. Ее взгляд был прикован к водителю, который так бесцеремонно решил вмешаться в ее жизнь. Это был Виталик, и Анна его узнала.

— Нет! — дикий крик потонул в карканье неизвестно откуда слетевшихся ворон, в гудении высоковольтных опор, в порыве леденящего ветра, в безмолвии серого зимнего утра.

— Нет, не может быть, — Анна обессилено опустилась на землю. Белая от снега дорога медленно стала покрываться бурыми пятнами.