о Московитских делах. СПб., 1908; см. также публикацию текстов С.
      Герберштейна в кн.: Россия XV-XVI вв. глазами иностранцев. Л.: Лениздат,
      1986, с. 33-149. О С. Герберштейне и его "Записках" см.: Алпатов М. А.
      Русская историческая мысль и Западная Европа XII-XVII вв. М.: Наука, 1973,
      с. 247-264; Магидович И. П., Магидович В. И. Очерки по истории
      географических открытий (конец XV - середина XVII в.). М.: Просвещение,
      1983, с. 241-244.
      [21]
      Легенда о могущественном, процветающем и не знающем войн государстве
      "царя-священника Иоанна", затерянном где-то в глубинах Азии, была широко
      распространена в европейской литературе XII-XVI вв. Путешественники XIV-XV
      столетий искали его в Закавказье и в Индии, в Китае и в Эфиопии. Миф о
      чудесном "царстве священника Иоанна" был развеян только к концу XVI в. в
      связи с великими географическими открытиями этой эпохи. О географических
      заблуждениях средневековья, связанных с легендой о государстве
      "царя-священника Иоанна", и об открытиях, сделанных в процессе его поисков,
      см.: Р. Хенниг. Неведомые земли. М.: Изд-во иностр. лит. 1961-1963, т.
      II-IV.
      [22]
      Петлин Иван, томский казак, возглавлял первую русскую экспедицию в Китай в
      1618 г., составил отчет о поездке, содержавший сведения о Китае и соседних с
      ним странах. См.: Мясников В. С. Первые русские дипломаты в Китае:
      ("Роспись" И. Петлина и статейный список Ф. И. Байкова). М.: Мир, 1966.
      [23]
      Николай Гаврилович Милеску Спафарий (ок. 1635-1708), государственный деятель
      и дипломат, мыслитель, ученый и педагог, посвятивший свою жизнь борьбе за
      освобождение Молдавии от османского ига и укреплению русско-молдавской
      дружбы. В России был известен под именем Спафария (происходит от названия
      придворной должности, которую занимал Н. Милеску в Молдавия ("спафарий"
      хранитель оружия господаря и командующего войском). В 1761 г. Н. Милеску был
      приглашен царем Алексеем Михайловичем в Россию для работы в Посольском
      приказе и перевода книг с греческого и латинского языков. Россия стала для
      него второй родиной. Помимо работы в Посольском приказе, Н. Милеску Спафарий
      был одним из учителей царевича Петра, советником царей Алексея Михайловича и
      Петра I по восточным вопросам. В 1695 г. он участвовал в качестве
      переводчика и советника Петра I в походе на Азов.
      Наиболее ответственной миссией Н. Милеску Спафария в России, принесшей ему
      широкую известность и богатые научные плоды, было посольство в Пекин
      (1675-1678). Его миссия выходила далеко за пределы переговоров с купцами и
      мастерами-мостостроителями. В этот период одной из сфер экспансионистской
      политики Цинской монархии стало Приамурье. Маньчжурско-китайские войска
      нападали и на русские поселения. Русское правительство стремилось установить
      дружеские отношения с Цинской империей. Это и было целью посольства в Пекин
      под руководством Н. Милеску Спафария.
      Посольство доставило в Москву богатейшие сведения о Сибири и Китае. Милеску
      Спафарий представил русскому правительству дневник следования по Сибири и
      статейный список (отчет посла). На основании личных впечатлений, русских
      источников и материалов, собранных в Китае, он написал книгу "Описание
      первыя части вселенныя именуемой Асии, в ней же состоит Китайское
      государство с прочими его городы и провинции" ("Описание Китая"). Эта книга
      была впервые издана лишь в 1910 г. в Казани. Помимо этого, Н. Милеску создал
      труд "Сказание о великой реке Амуре...", который увидел свет только в XIX
      в., опубликован в журнале "Вестник Русского географического общества за 1853
      г." (СПб., 1853, ч. 7, кн. 11). Современное издание этих трудов см. в кн.:
      Милеску Спафарий И. Г. Сибирь и Китай. Кишинев: Картя Молдовеняскэ, 1960. О
      географических трудах Спафария см.: Лебедев Д. М. География в России XVII в.
      М.: Изд-во АН СССР, 1949, с. 131-132, 160-162; Полевой Б. Л. Новое о
      происхождении "Сказания о великой реке Амуре..." - В кн.: Рукописное
      наследие Древней Руси: По материалам Пушкинского дома. Л.: Наука, 1972, с.
      271-279. О посольстве Спафария в Китай см.: Русско-китайские отношения в
      XVII в.: Материалы и документы. М: Наука, 1969, т. 1, с. 321-521; Мясников
      В. С. Hole издания трудов Н. Спафария. - Народы Азии и Африки, 1962, 2, с.
      225-228; Щебеньков В. Г. Империя Цин и русское государство в XVII веке. М.,
      1980. Общий обзор жизни и деятельности Н. Г. Милеску Спафария см.: Урсул Д.
      Т. Николай Гаврилович Милеску Спафарий. М.: Мысль, 1980.
      [24]
      В период, о котором пишет В. И. Вернадский, первое научное объединение в
      Пруссии, созданное по инициативе Г. В. Лейбница в 1700 г., называлось
      Бранденбургским научным обществом или Берлинским научным обществом. В
      Берлинскую академию наук оно было реорганизовано в 1744-1746 гг. Берлинское
      научное общество еще во времена Лейбница стремилось к расширению научных
      связей с Россией. В число его иностранных членов были приняты сподвижники
      Петра - в 1710 г. дипломат на русской службе Генрих Гюйссен (ум. 1740), в
      1714 г. молдавский господарь Дмитрий Кантемир (1673-1723). 19 ноября 1711 г.
      в собрании филологического класса Общества специально обсуждался вопрос о
      связях с Россией. В первые годы существования Общества его интерес к России
      во многом носил "миссионерский характер": Россия рассматривалась как объект
      просветительной работы и даже как возможная область распространения
      лютеранства. Впоследствии, после создания Петербургской Академии наук,
      Берлинское научное общество завязало с ней прочные научные связи, а затем
      постоянно старалось поддерживать активное сотрудничество с учеными
      Петербурга. См.: Копелевич Ю. X. Возникновение научных академий. Л.: Наука,
      1974, с. 131-168.
      [25]
      Имеются в виду крупные экспедиции, организованные по замыслу Петра I, но
      осуществленные уже после его смерти: Первая Камчатская экспедиция Беринга
      (1725-1730) и Вторая Камчатская, или Великая Северная, экспедиция
      (1734-1748), которую тоже возглавлял В. Беринг. Целью экспедиций было
      выяснение вопроса о том, "сошлася ли Америка с Азией", и поиски Северного
      морского пути. В результате экспедиций были открыты северо-западное
      побережье Америки, Командорские и Алеутские острова, северный проход в
      Японию; началось научное исследование берегов моря Лаптевых, Карского и
      Охотского морей, Забайкалья, Камчатки и Приамурья. Подробно об этих
      экспедициях см. главу IV наст. работы. См. также: Пасецкий В. М. Витус
      Беринг (1681-1741). М.: Наука, 1982; Сопоцко А. А. История плавания В.
      Беринга на боте "Св. Гавриил" в Северный Ледовитый океан. М.: Наука, 1983;
      Магидович И. П., Магидович В. И. Очерки по истории географических открытий.
      М.: Просвещение, 1984, т. III, с. 91-133.
      [26]
      Гмелин Иоганн Георг (1709-1755), профессор по химии и естественной истории
      Петербургской Академии наук, участник Второй Камчатской экспедиции, автор
      обширного труда "Флора Сибири", опубликованного Академией наук на латинском
      языке (СПб., 1747-1769, т. I-IV), и четырехтомного "Путешествия по Сибири с
      1733 г. по 1743 г." (Геттинген, 1751-1752).
      [27]
      Миллер (Мюллер) Герард Фридрих (1705-1783), историк и археограф, с 1730 г.
      профессор, а с 1754 по 1765 г. конференц-секретарь Петербургской Академии
      наук. Участвовал во Второй Камчатской экспедиции и был фактическим
      руководителем ее сухопутного (академического) отряда; собрал обширный
      документальный материал по истории, этнографии и географии Сибири. В первой
      половине 1750-х годов под его руководством велись работы по составлению
      сводной карты русских географических открытий, сделанных в Сибири и Тихом
      океане, а в 1754 г. эта карта, предназначенная для европейской публики, была
      издана Академией наук на французском языке. Миллер был первым историографом
      камчатских экспедиций. Его работа "Описание морских путешествий по
      Ледовитому и по Восточному морю, с Российской стороны учиненных" была
      опубликована в 1758 г. на немецком и русском языках (русскую публикацию см.:
      Сочинения и переводы. СПб., Академия наук, 1758, т. 7). Историческое
      описание экспедиций было неполным, относящиеся к нему карты содержали
      неточности. Это вызвало критику и недоверие со стороны некоторых европейских
      географов. В частности, швейцарский географ Самуил Энгель выступил в 1765 г.
      с подробным разбором "Описания" Миллера, а также приложенных к его труду
      карт и сделал вывод, что в картах дано неверное изображение северо-восточных
      берегов Азии, а сам Миллер, излагая ход экспедиций, о многом умолчал. См.:
      Сопоцко А. А. История плавания В. Беринга на боте "Св. Гавриил" в Северный
      Ледовитый океан, с. 33-37.
      [28]
      В. И. Вернадский чрезвычайно высоко оценивал роль Петра I в организации
      географического изучения России и исследования ее естественных
      производительных сил. Он не раз возвращался к этой стороне государственной
      деятельности Петра I в своих исторических трудах, докладных записках и
      письмах. Прослеживая развитие его идей и планов в течение XVIII столетия, он
      подчеркивал, что созданная по замыслу Петра I Санкт-Петербургская Академия
      наук явилась тем основным "организующим и научным аппаратом", который
      позволил развернуть и, несмотря на все "трудности исторической жизни
      России", в течение XVIII и XIX вв. вести изучение природы страны, ее
      минеральных богатств, растительного и животного мира. См. об этом: "Академия
      наук в первое столетие своей истории" и "Вопрос о естественных
      производительных силах России с XVIII по XX в." (наст. издание).
      [29]
      М. Схендо (или Шендо) ван дер Бех (Фандербек), военный врач на русской
      службе. Его сочинение в XIX в. было издано и в русском переводе: Фандербек
      М. Ш. О состоянии просвещения в России в 1725 г. - Сын отечества, 1842, ч.
      I, N 1.
      [30]
      Палисси Бернар (1510-1589), французский керамист и эмальер, мастер живописи
      на стекле, имел в Париже свой естественнонаучный кабинет, где в 1575-1584
      гг. читал лекции по физике.
      [31]
      Ферма Пьер (1601-1665), выдающийся математик, юрист по образованию, советник
      парламента в Тулузе. Доказательство его последней теоремы, получившей
      название "великой теоремы Ферма", не найдено до сих пор. Новейшую литературу
      о П. Ферма и его теореме см.: Чистяков В. Д. Рассказы о математиках. Минск,
      1966; История математики с древнейших времен. М.: Наука, 1970, т. 2; Белл Э.
      Темпер. Творцы математики. Предтечи современной математики. М.: Просвещение,
      1971; Эдвардс Г. Последняя теорема Ферма: генетическое введение в
      алгебраическую теорию чисел. М.: Мир, 1980.
      Комментарии М. С. Бастраковой и Ю. X. Копелевич.
      ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
      [32]
      О Спафарии и его географических трудах см. комментарий 8 к главе III.
      [33]
      Имеется в виду Дмитрий Герасимов (ок. 1465 - ок. 1533), переводчик и
      доверенный дипломатический представитель вел. кн. Василия III. Это был
      широко образованный человек, владевший несколькими европейскими языками, в
      том числе латинским, бывавший в составе русских посольств в Австрии, Дании,
      Пруссии, Швеции, неоднократно посещавший Рим. Дмитрий Герасимов встречался с
      выдающимися людьми Европы - дипломатами, учеными, писателями, например с С.
      Герберштейном, П. Чентурионе, историком Д. Б. Рамузио, интересовался
      географическими открытиями, был в курсе идей и планов, связанных с поисками
      новых путей в Индию. Существует предположение, что он является автором
      перевода письма Максимилиана Трансильвана о путешествии Магеллана (А. А.
      Зимин. Русь на пороге нового времени. М.: Наука, 1972, с. 358-359). В 1523
      г. Д. Герасимов сопровождал посольство Василия III к папе Клименту VII. В
      Риме он часто встречался с историком и писателем-гуманистом Паоло Джовио
      (Павлом Иовием Новокомским), много рассказывал ему о Руси, по-видимому,
      демонстрировал чертежи и планы. В книге Паоло Джовио "О посольстве Василия,
      великого князя Московского" (1525) содержится краткое описание Русской
      земли, составленное по рассказам Д. Герасимова. Сведения Д. Герасимова
      использовались и некоторыми европейскими картографами, в частности
      венецианцем Баттистой Аньезе. Схематическая карта Б. Аньезе, датированная
      1525 г., была составлена, как указывалось в ее заголовке, "по описанию
      Дмитрия-посла".
      Кроме литературы, указанной В. И. Вернадским, см.: Библиотека иностранных
      писателей о России. СПб., 1836, т. I; Н. М. Карамзин. История Государства
      Российского. СПб., 1818, т. VII; работы советских исследователей: Лебедев Д.
      М., Есаков В. А. Русские географические исследования и открытия с древнейших
      времен до 1917 года. М.: Наука, 1971; Казакова, Н. А. Дмитрий Герасимов и
      русско-европейские культурные связи в последней трети XV в. - В кн.:
      Проблемы международных отношений. Л., 1972; Рыбаков Б. А. Русские карты
      Московии XV - начала XVII века. М.: Наука, 1974.
      [34]
      Первое картографическое изображение Чукотского полуострова, Камчатки и
      Западной Аляски было дано на карте С. У. Ремезова в его "Служебной чертежной
      книге" (Государственная Публичная библиотека им. Салтыкова-Щедрина, отдел
      рукописей, Эрмитажное собрание, N 237, л. 102 об.), частично опубликованной
      А. И. Андреевым (Очерки по источниковедению Сибири, XVII в. М.; Л.; 1960,
      вып. I, с. 80). На карте, видимо, нашли отражение данные из "скаски"
      Атласова; на ней впервые помещены сведения о Курильских островах ("земля
      Курилска на озере и на островах"). Эти сведения были получены Атласовым от
      казака Луки Морозко, посланного в 1695 г. на Камчатку. Советские
      исследователи датируют карту 1700-1701 гг. (см.: Ефимов А. В. Из истории
      великих русских географических открытий в Северном Ледовитом и Тихом
      океанах. XVII - первая половина XVIII в. М.: Географгиз, 1950, с. 36-39;
      Гольденберг Л. А. Семен Ульянович Ремезов. М.: Наука, 1965, с. 100-110).
      Карта Ремезова была в 1730 г. опубликована шведским офицером Таббертом
      (Страленбергом), жившим в Тобольске в 1711-171? гг. (Ефимов А. В. Указ.
      соч., с. 92).
      [35]
      Советский исследователь А. В. Ефимов обнаружил в рукописном отделе
      Библиотеки АН СССР две копии (в латинской и французской редакциях) карты
      якутского казачьего головы Афанасия Шестакова, которые датируются примерно
      1676 г. Предполагается, что в их составлении принимал участие С. У. Ремезов.
      Иван Львов был в 1710-1714 гг. одним из приказчиков Анадырского острога. Его
      карта замечательна тем, что является одной из первых по времени карт
      Америки, составленных с русской стороны. В 1736 г. он передал свою карту в
      Якутске Г. Ф. Миллеру. Она послужила главным источником "Ландкарты Сибирской
      провинции..." геодезиста М. Зиновьева, а также карты Иоганна Баптиста Гомана
      1725 г., помещенной в его атласе, изданном в 1759 г. в Нюрнберге (Homan P.
      Atlas geographieus universalis. Norimbergae, 1759, v. 1). Данные карты И.
      Львова попали к Гоману через Я. В. Брюса, который в 1725 г. по распоряжению
      Петра I переслал ему карту, составленную в 1724 г. И. К. Кириловым по этим
      материалам. Карта Ивана Львова найдена А. В. Ефимовым в Центральном
      Государственном архиве древних актов (Иркутская губерния, N 26, "Карта,
      изображающая Анадырский острог и Анадырское море") и впервые опубликована в
      кн.: Ефимов А. В. Из истории русских экспедиций на Тихом океане. М., 1948.
      Большой интерес представляет карта Якова Агеевича Елчина, якутского воеводы
      и начальника "Большого Камчатского наряда" - экспедиции, посланной в 1716 г.
      в Японию и Америку. Основой ее является карта Ивана Козыревского (1713),
      составленная после его третьего похода на Курильские острова. Подробнее об
      этих и других ранних русских картах см.: Андреев А. И. Экспедиции на восток
      до Беринга (в связи с картографией Сибири первой четверти XVIII в.). - Труды
      Историко-архивного института. М., 1946, т. 2, с. 183-205; Ефимов А. В. Из
      истории великих русских географических открытий в Северном Ледовитом и Тихом
      океанах. XVII - первая половина XVIII в., с. 93, 102-126, 168.
      [36]
      По последним данным, С. И. Дежнев родился ок. 1605 г., вероятнее всего, не в
      Великом Устюге, а на реке Пинеге - в деревне Осиновской в Волокопинежской
      волости (Белов М. И. Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах:
      Сборник документов о великих русских географических открытиях на
      северо-востоке Азии в XVII веке. Л.; М., 1952, с. 89-90).
      [37]
      Исследованиями советских ученых на основании документальных материалов
      бесспорно доказано, что для С. И. Дежнева было совершенно ясно значение
      сделанного им открытия. Это прямо подтверждается его сообщением якутскому
      воеводе Ивану Акинфову, что он прошел по "морю-окияну" мимо островов,
      населенных эскимосами, и что берега "матерой земли" нигде не соединяются с
      "Новой Землей" (Америкой). Русские картографы правильно поняли С. И. Дежнева
      и на картах Сибири вычерчивали Азию и Америку раздельно. Эта точка зрения
      четко выражена уже на "чертеже Сибири" Петра Годунова (1667-1668), а затем
      на "Большом чертеже" 1701 г. С. У. Ремезова и в других его картографических
      работах (Белов М. И. Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах, с.
      89-90).
      [38]
      Путь С. И. Дежнева не был забыт или оставлен. Летом 1660 г. из Анадыря к
      Чукотскому мысу ходил отряд казачьего пятидесятника Курбата Афанасьевича
      Иванова, в составе которого находились и дежневцы. В конце 60-х годов XVIII
      в. на шести кочах с Колымы к "Чукотскому Восточному мысу" (ныне мыс Дежнева)
      проплыл Тарас Васильевич Стадухин. Ему из-за льдов не удалось пройти
      проливом, в котором побывал Дежнев, но по суше он пересек узкий перешеек и,
      построив лодки, прошел вдоль берега Анадырского залива.
      [39]
      В результате исследований, выполненных в течение последних десятилетий,
      установлено, что честь открытия морского пути на Оленек и Яну принадлежит
      отряду енисейских казаков Ильи Перфильева и Ивана Ивановича Реброва в
      1633-1635 гг. На Яне побывал И. Перфильев, а на Оленеке - И. Ребров. В 1638
      г. И. И. Ребров достиг устья р. Индигирки (Белов М. И. Подвиг Семена
      Дежнева. М.: Мысль, 1973, с. 39-40). В 1736-1741 гг. десятник Елисей Юрьевич
      Буза завершил открытие низовьев Яны и Янского залива (Магидович И. П.,
      Магидович В. И. Очерки по истории географических открытий. М.: Просвещение,
      1983, с. 276-277).
      [40]
      Имеется в виду Федот Алексеевич (Алексеев) Попов, по прозвищу Колмогорец,
      участник похода С. И. Дежнева 1648 г. Существует версия, что ему удалось
      достичь Камчатки, где он и погиб (Белов М. И. Подвиг Семена Дежнева, с.
      123).
      [41]
      Помимо шести кочей, находившихся под началом С. Дежнева, с экспедицией шел
      еще один коч, снаряженный якутским казаком Герасимом Анкидиновым. Во время
      прохождения пролива коч Анкидинова разбился.
      [42]
      В дореволюционной научной литературе кочи традиционно изображались судами
      низкой мореходности, совсем не имевшими металлических частей. Выявленные
      советскими исследователями исторические документы, в частности материалы
      Якутской приказной избы - описания кочей, приемные судовые ведомости
      полностью опровергают эту точку зрения. Это были настоящие морские килевые
      суда, длиной 19 м, шириной 4 м. Скорость их достигала 6 узлов. На коче
      устанавливался один большой прямой парус. Во время строительства коча все
      наиболее ответственные места его корпуса "прошивались" металлическими
      болтами и полуаршинными железными гвоздями. Корпус коча был приспособлен к
      борьбе со льдом, а это достигалось тем, что коч имел двойную деревянную
      обшивку и выпуклые орехообразные обводы бортов. Овальный корпус позволял
      кочу при сжатии легко выбираться на поверхность льдов. Коч был первым
      специальным полярным кораблем, который создали простые русские люди. Ни одна
      морская западноевропейская держава не помышляла в то время о создании
      подобного судна, посылая в Арктику громоздкие, неповоротливые корабли,
      которые гибли при первом же серьезном столкновении со льдами. Точно так же
      ни одна морская европейская держава, кроме России, не имела своего полярного
      судостроения и мореплавания (Белов М. И. Русские мореходы в Ледовитом и
      Тихом океанах).
      [43]
      Павлуцкий Дмитрий Иванович - драгунский капитан, помощник начальника
      экспедиции Афанасия Федотовича Шестакова, после гибели которого в 1730 г.
      взял руководство ею на себя. Подробнее об этой экспедиции см.: Алексеев А.
      И. Судьба Русской Америки. Магадан, 1975, с. 16-20; Его же. Сыны отважные
      России. Магадан, 1970, с. 34-49.
      [44]
      Первое название дано Г. Ф. Миллером, второе - В. Берингом. Часть
      документальных материалов этой экспедиции опубликована в кн.: Экспедиция
      Беринга: Сборник документов. Подг. к печати А. Покровский. М., 1941, с.
      69-80.
      [45]
      В настоящее время признается, что плавания М. П. Шпанберга и В. Вальтона
      дали существенные географические результаты. Были составлены карты
      путешествий 1738-1739 гг., на которых нанесены Курилы, берега Японии и
      маршруты кораблей. Хотя карты эти и не были своевременно опубликованы, они,
      как и результаты плаваний 1741 г. В. Беринга - А. Чирикова, нашли отражение
      в атласе Академии наук 1745 г., на картах Г. Ф. Миллера и некоторых других.
      Благодаря им было получено первое, опирающееся на непосредственные
      наблюдения картографическое изображение района, находящегося между
      Камчатским полуостровом и островом Хонсю, а также области, лежащей несколько
      восточнее от них, где ранее помещались несуществующие земли и острова. В
      1739 г. флотилия П. М. Шпанберга из четырех судов, пройдя в том месте, где
      ожидали встретить несуществующую "Землю Гамы", посетила Японию. Шпанберг
      подходил к ряду пунктов в северной части острова Хондо, на берег острова
      дважды высаживались члены команды В. Вальтона. Сомнения относительно
      посещения Японии судами Шпанберга и Вальтона были окончательно рассеяны в
      1746 г. Подробнее об этих экспедициях см.: Ефимов А. В. Из истории великих
      русских географических открытий. М.: Наука, 1971, с. 235-236; Лебедев Д. М.,
      Есаков В. А. Русские географические открытия и исследования. М.: Наука,
      1971, с. 206.
      [46]
      Первое описание природы и обитателей острова Каяк дал участник экспедиции,
      натуралист, адъюнкт Петербургской академии наук Г. Стеллер.
      [47]
      В момент обнаружения земли судно Чирикова находилось ближе всего к мысу
      Бартоломе. А. Чириков и его спутники видели мыс Аддингтон и остров Форрестер
      - район, прилегающий к острову Принца Уэльского. Высадка на берег,
      по-видимому, произошла в районе бухты Такание, на западе острова Якоби.
      Судьба двух шлюпок, направленных к берегу, осталась неизвестной.
      [48]
      Помимо текстовых документов, написанных В. Берингом и А. Чириковым и
      связанных с организацией и ходом Великой Северной экспедиции, о плавании
      1741 г. к берегам Америки рассказывают составленные его участниками
      ценнейшие рукописные карты с указанием маршрутов кораблей "Св. Павел" (И. Ф.
      Елагин) и "Св. Петр" (штурман Харлам Юшин, Своп Ваксель, Софрон Хитрово,
      1744 г.). В исследованиях советских авторов эти карты публиковались
      неоднократно. Кроме того, они помещены в "Атласе географических открытий в
      Сибири и северо-западной Америке XVII-XVIII вв." под род. А. В. Ефимова (М.,
      1964, N 97, 99, 101).
      [49]
      На карты Атласа Кирилова новые сведения о северо-восточных окраинах Азии
      попали с оригинальных материалов, имевшихся в распоряжении Академии наук и
      Сената, обер-секретарем которого был И. К. Кирилов. Об этом, в частности,
      свидетельствует карта геодезиста Михайлы Зиновьева, на которой изображение
      северо-восточных окраин Азии было дано на основании более ранней карты Ивана
      Львова (см. комментарий 4).
      [50]
      Наиболее раннее печатное сообщение о Первой Камчатской экспедиции, очень
      краткое, появилось в "Санкт-Петербургских ведомостях" от 16 марта 1730 г., N
      22, с. 28. В нем с достаточной определенностью говорилось, что Беринг прошел
      до 67o 19' с. ш. "и тогда он изобрел, что тамо подлинно северо-восточный
      проезд имеется, таким образом, что из Лены, ежели бы в северной стране лед
      не препятствовал, водяным путем до Камчатки и тако далее до Япона, Хины и
      Ост-Индии доехать возможно б было; а к тому же он и от тамошних жителей
      известился, что предо 50 и 60 летами некое судно из Лены к Камчатке
      прибыло". Это сообщение следует считать первым в мире опубликованным в
      печати документом об открытии русскими моряками пролива между
      северо-востоком Азии и северо-западом Америки в результате фактического его
      прохода. В том же 1730 г. сокращенное изложение заметки из
      "Санкт-Петербургских ведомостей" появилось в одной из копенгагенских газет
      (Греков В. И. Очерки по истории русских географических открытий. М., 1960,
      с. 39).
      [51]
      Копия с итоговой карты Первой Камчатской экспедиции Беринга, выполненная в
      1729 г., П. А. Чаплиным, была переправлена Ж. Н. Делилем Ж. Б. д'Анвилю, что
      вызвало нарекания в адрес Делиля со стороны руководства Петербургской
      Академии наук. В 1752 г. Делиль опубликовал в Париже труд, искажавший
      историю Второй Камчатской экспедиции В. Беринга и приписывавший открытия в
      северной части Тихого океана некоему адмиралу Варфоломею де Фонте. На
      "Генеральной карте открытий адмирала де Фонте и других мореплавателей:
      испанских, английских и русских", составленной и изданной Ж. Н. Делилем,
      путь В. Беринга не был показан вовсе, прослеживалось плавание к берегам
      Америки и обратно "капитана Чирикова и месье Делиля де ля Кройера" - брата
      Ж. Н. Делиля, а в центре его внимания оказалось полученное из Лондона
      вымышленное сообщение о плавании адмирала де Фонте. Экспедиции де Фонте,
      по-видимому, вообще не было. В настоящее время историки, в том числе и
      зарубежные, полагают, что трактат об "открытиях" де Фонте, послуживший
      источником для карты Делиля, был мистификацией, учиненной, по одной версии,
      редактором английского журнала "Monthly Miscellany" Джеймсом Питалером, но
      другой - Даниэлем Дефо (Wagner И. R. The Cartography of the Northwest Coast
      of America to the Year 1800. Berkeley, California, 1937, v. 1, p. 22, 281.
      См. также: Ефимов А. В. Из истории великих русских географических открытий в
      Северном Ледовитом и Тихом океанах..., с. 202). Работа Делиля не только
      содержала попытку дезавуировать результаты Камчатской экспедиции
      Беринга-Чирикова, но и по существу разглашала данные, полученные в ходе
      камчатских экспедиций, считавшиеся в то время секретными. Лишь сравнительно
      недавно было доказано, что недоверие, которое оказывали Ж. Н. Делилю И. К.
      Кирилов и президент Академии наук И. А. Корф, было вполне оправданным. Ж. Н.
      Делиль, сурово осуждавший ландкарты русских геодезистов, считая их
      неисправными и непригодными источниками для составления генеральной карты,
      тем не менее регулярно, тайно и явно, пересылал во Францию сотни копий
      уникальных русских карт и различные географические материалы. Коллекция
      одной только Национальной библиотеки в Париже содержит 193 подобные карты.
      См.: Гольденберг Л. А. Первый академический атлас России и картографические
      работы Географического департамента Академии наук. - В кн.: Очерки истории
      географической науки в СССР. М., 1976, с. 49; Фель С. Е. Картография России
      XVIII века. М., I960, с. 179-183; Салищев К. А. Собрание русских карт первой
      половины XVIII в. в Париже (коллекция акад. Ж. Н. Делиля). - Известия СССР,
      сер. геогр. 1960, N 4, с. 104-110; Ефимов А. В. Из истории великих русских
      географических открытий. М.: Наука, 1971, с. 249-255; Isnard A. Joseph
      Nicolas Delisle. Sa biographie et sa collection des cartes geographiques a
      la Bibliotheque Nationale. Comite des travaux historiques et scientifiques.
      - Bull. de la sect. de geographie. Paris, 1915, v. XXX; Omont H. Lettres de
      J. N. Delisle a comte Monrepas et a l'abbe Bignon sur ses travaux
      geographiques. Comite des travaux historiques et scientifiques. - Bull. de
      la sect. de geographie. Paris, 1917-1918, v. XXXII.
      [52]