Ярослава все время оглядывалась по сторонам, двигаясь к институту. Она ожидала увидеть Ларису и Григория, но ни того, ни другого не было. С Гришей ясно - обиделся парень, так ей и надо. Но отсутствие Ларисы навевало дрожь, боязнь глубинную, того худшего, что прорицала Люба, что сама она гнала как могла, но оно то и дело выползало на свет.
      Тучи заволокли небо, ветер буянил в сквере, на остановках, но впервые Ярослава не радовалась наступлению холодов. Она попросту не замечала перемен.
      Зашла в аудиторию, плюхнулась за стол и бросив подругам:
      - Привет, - стянула шарф с горла, скинула куртку. - Лариса не появлялась?
      Девушки дружно уставились на нее:
      - Говорят, наглухо пропала, - поведала Света, вздохнув. - Понять не могу, что могло случиться?
      - Мало придурков по свету бродит? - грубо бросила Марина, отворачиваясь.
      Ярослава сникла.
      - Другое мне непонятно, если Лариса пропала, то почему ты на месте? Вы же вместе ушли, вместе пошли, - покосилась на нее Инна.
      - Что-то в этом неправильное.
      - Что может быть правильного в пропаже человека среди бела дня?
      - пожала плечами Марина. - Но вопрос по существу, - уставилась на
      Суздалеву. - Ты ее бросила, что ли? Напал кто и ты испугалась, убежала?
      - Чего?… Вы что, совсем что ли?! - возмутилась девушка, сердце сжалось от горечи - началось, теперь ее винить все и во всем будут. Докажи что-нибудь! - Никто к нам не приставал, никто не нападал! Блин, я сотню раз уже рассказывала, как было, у меня уже мозоль на языке! Я пошла в кафе, а Лара пошла за сигаретами! И больше не появилась! Я что, должна была ее и в ларек сопровождать?!
      - Слав, ну чего горячишься?…
      - Че кричишь-то? - обиделась Марина. - Правда глаза колет?
      Сейчас конечно, что хочешь можно сказать, иди, проверь, как там было.
      - Да что вы на нее напали, девочки? - занервничала Света. - Слава причем, правда? Ларка всегда бесшабашная была…
      - Почему была?!
      - Ну, есть! Конечно, есть!
      - Точно, сейчас заявится, вот посмотрите. И хоть бы хны будет,
      - проворчала Люба. - Я вообще не понимаю этого упадничества и кипиша. Ну, зависла наша очаровашка до окончания любовного экстаза, обкурилась наверное, о времени не соображая. А мы тут гадаем, фигню какую-то городим.
      - Согласна, - кивнула Инна. - Лариса может такое выкинуть, спокойно.
      - Все, девочки, тихо, а то Воропаев нам устроит дискуссию! - одернула всех Света.
      Все притихли. Ярославу саму гнуло до столешницы. В голове ни мысли о Риме - только произошедшее, Лариса, она, Дима. Даже Гриша не вспомнился.
      Она всю пару ждала - сейчас дверь распахнется и войдет Лысова, улыбающаяся, сияющая, жизнерадостная как обычно. Но мечты оставались мечтами.
      На перемене в коридор выйти, а тем более пойти в кафе, покушать - сил не было. Настроение не то что в минор - в подпол укатило и там осталось.
      - Есть пошли! - потянула ее за собой Света.
      - Не хочу, - буркнула. Реветь хотелось, жуть. А еще Ларису придушить за выкрутасы.
      - Кто тебя спрашивает? Разлеглась в печали! - подхватила ее силком Марина. Девочки шарф накинули и куртку в руки впихнули, потянули за собой.
 
      - Ну, чего как неживая?
      - С ложечки что ли кормить, как младенца? - поддакнула Люба.
      - Девочки, а если с Ларкой, что-то?… - протянула Суздалева, решительно отодвигая пончики.
      - Тьфу! - отвернулась Инна.
      - Больше говорить не о чем? - поморщилась Марина, что в отличие от остальных выглядела самой озабоченной.
      - Точно. Расскажи лучше где байкера подцепила, - двинулась к подруге Люба. - Я обалдела! Такой мальчишечка!
      - Нет байкера, поссорились. И не байкер он, - отмахнулась. - Эгоист.
      - Чего поссорились? - деловито спросила Света, смакуя мороженное с шоколадным сиропом.
      - Димка в поисках Ларисы вломился…
      - А вы там и?… - округлила глаза Люба.
      - Спали! - Ярослава решительно поднялась. - Я домой. Все, не могу. Не отсидеть мне еще две пары, скончаюсь. Прикройте. Если
      Лысова появиться от меня огромный кирпич подарите. И позвоните тут же! - потопал к выходу.
 
      Домой не поехала - пошла пешком, чтобы мысли в порядок привести.
      Шла и все думала - что могло произойти, виновата она или нет, помирятся ли они с Гришей. Видеть его хотелось, прощения просить - нет. Поступил он как свинья и, девушка твердо решила на том стоять, даже если ее упрямство будет стоить их встреч.
      На скамейке у подъезда нахохлившись под порывами ветра сидел
      Григорий, держа букет цветов как факел Олимпиады и таращился на него, видно удивляясь самому себе.
      - Привет, - бросил девушке. Та хотела фыркнуть и пройти мимо, но вопреки самолюбию плюхнулась рядом.
      - Привет.
      - А это тебе, - протянул букет и носом шмыгнул. - Как оно?…
      Ну… В институте?
      Ярослава покрутила цветы и положила на скамейку:
      - Нормально.
      - Пойдем куда-нибудь?
      - Настроения нет.
      - Совсем?
      - Совсем.
      - Что так?
      - Все не так.
      Парень задумался, чтобы еще такое сказать, девушка нахохлилась, руки в карманы куртки спрятала, ожидая, когда же он извинится, в конце концов. Так и сидели не близкие, ни далекие.
      - Может, к тебе? - несмело предложил Гриша.
      - С какой радости?
      - Холодно. Ну, не дуйся, а? - пихнул ее легонько. - Чего, правда?
      - Ты был не прав, - бросила подумав.
      - Ну.. не прав, - признал нехотя.
      Теперь Ярослава носом шмыгнула и, вдруг, улыбнулась.
      - Ну, ладно.
      Гриша заулыбался, обнял:
      - Пошли, а? Замерзла же.
      - Не-а, я холод люблю, а от жары дурею.
      - Везет, я наоборот, терпеть не могу когда холодно. Замерзаю быстро.
      - Пошли тогда, пока не замерз и насморк не заработал.
      Парень потянулся к ее губам, накрыл их нежно, еле касаясь.
      Соскучился. Кто б сказал, что он по этой пигалице скучать будет - на смех бы того поднял. А надо же - случилось!
      - Больше не соримся, - постановил.
      - Живем мирно, - кивнула, довольная. - Но прежде чем домой идти - двигаемся в магазин. У меня в холодильнике - сам видел, мышь повесилась.
      - Никаких проблем. Набираем всего и побольше и…
      - Завтра в институт.
      - Так и мне на работу. Ну и что? Завтра на магазины время тратить не придется.
      - Ты не переехать ли ко мне решил? Не спешишь?
      Парень плечами пожал:
      - Вообще-то я только о завтра, а не о всей жизни.
      - А на всю не готов?
      - Слав, ну чего ты начинаешь? Что у вас у девчонок за привычка, пару дней повстречаются и, давай пытать, чего и как. А как оно если еще толком о себе не поняли, не то, что о другом? Ну, чего вперед батьки бежать? Чего форсировать? Если дано - ясно будет, а нет, ничем тут не помочь.
      - Но ведь тянет.
      - Я спорю? - пожал плечами. - Но это же не значит, что сразу кольцеваться надо, ребенка заводить, с родителями знакомиться, о чем-то серьезном думать. Ну, пойми ты, рано. Не обижайся, Слав, я тебе честно говорю, потому как уважаю и нравишься. Могу, конечно, лапши кило на ухо навесить, но ведь не честно это, так я думаю. Если по-человечьи - то так только и надо - в лоб, прямо.
      - Болит он уже у меня, от вашего "в лоб, прямо", - вздохнул.
      Поплакать, что ли? Да вряд ли легче станет. - Ладно, пошли в магазин. Не будем форсировать - будем просто жить.
 
      В венском ресторанчике было людно и почти все посетители - знакомые Алекса и Ирмы, свой круг, давно наевший оскомину.
      Ирма чудила - отрывалась - застоялась в своей элитной клинике по правке интерфейса. Леший же скучал, заранее зная какую арию споет ему его пассия.
      Менять надо, однозначно. К чему он согласился с ней поужинать?
      Еще и в постель? О, нет, только не с ней.
      - Доррогооой? Только не спи, - качнулась к нему.
      - Я задумался.
      - Понравилась новая грудь Свачковой? - улыбнулась ехидно женщина и стала похожа на ее самую - ехидну, и мех на плече в тон.
      - Что это за шкурка, дорогая? Не ехидна часом?
      - Фи, - изогнула накрашенные, блестящие губки Ирма. - За кого ты меня принимаешь? Это шиншилла, боа под заказ.
      - А жемчуга на вынос, - протянул, поглядывая на окружающих и кивая с налепленной на губы улыбкой знакомым, получая те же искусственные авансы в ответ. - Тебя с души от здешнего общества не воротит?
      - Оно забавно, - улыбнулась женщина, подняв фужер. - Посмотри на Клару и ее "Карла" - шапито, - передернула плечиком и послала воздушный поцелуй тому самому "Карлу" - боссу сети ювелирных салонов, что сидел за столиком с любовницей министра энергетики.
      - Славная парочка.
      - Сладкая. Ах, какой ты бука. Я вернулась в надежде, что ты ждешь меня, а ты словно и не заметил моего отсутствия.
      - Ну, что ты, - "приклеил" очередную улыбку на губы.
      "Так и есть, Ирма - даже не вспоминал".
      - Что я? - выгнула бровку. - Я здесь, а где ты? То Добочинскую изучаешь, то грудь Свачковой, то зубы Кваскова.
      - Фирма. Его улыбка - его бренд. Надо отдать ему должное - так искренне улыбаться и скрывать за улыбкой: " а не пойти бы вам всем?"
      - может только он.
      - Артист. Как Свачкова - надо уметь носить такую грудь гордо.
      Как ее не заносит?
      "Уж не ревнуешь ли ты меня к этому грудастому монстру? Только не это "дорогая", иначе я точно умру от скуки".
      - Порода.
      - У нее? - скривилась и стала похожа лицом на высушенный лимон.
      - Вся ее порода в элитном пластическом хирурге.
      - Не твоем ли? По-моему на этот раз ты слегка переборщила с подтяжкой.
      - Решил обидеть или оскорбить? - сощурила глаза.
      - Простейшее любопытство.
      - А воспринимается как простейшее хамство, - отпрянула к спинке венского стула. - Как тебе идея сходить в оперу?
      - Хороша. Позвони Грецкову, он сделает тебе билет.
      Женщина оглядела его едко и зло, но улыбка даже не дрогнула на губах ни у него, ни у нее. Школа.
      - Может мне еще в кассе постоять?
      - Это было бы неплохо. Развеялась бы.
      - Нет, я решительно не могу понять, почему я тебя до сих пор не бросила? - задумчиво выгнула бровку Ирма и, сложив ручки в перчатках, подперла подбородок. Милый жест, подобранный где-то как имиджмейкер, гардероб, и весь ее лоск. Сколько плебея не учи, сколько не чисти его мышление и манеры - он все равно останется плебеем.
      Леший аккуратно разрезал банан и съел кусочек.
      - Невозможно бросить то, чего нет.
      - Что ты хочешь этим сказать? - голос приобрел ледяные нотки.
      - То, что ты знаешь сама, - второй кусочек банана ушел за вторым. - Нас нет, есть - ты, есть я, но нас - нет.
      Женщина отвернулась, покачала туфелькой, отпила вина и только тогда лениво высказалась:
      - Все-таки ты редкостный хам.
      - Дело вкуса и мнений.
      - Это значит, что после ужин мы…
      - Мы? Вряд ли. Но ты и я - да.
      Ирма улыбнулась почти соблазнительно, и он заранее понял, что она сейчас скажет:
      - Я совсем отвыкла носить белье.
      И он ответил, то, что ожидала она:
      - Тигровая шкура по-прежнему лежит на заднем сиденье машины.
      Она приняла, она поняла. Но поняла свое, потому что не могла представить, что знаковая фраза, как тайный шифр, означающая всегда одно - мы займемся с тобой сексом хоть прямо в машине, на этот раз поменяла свое значение и ничего тайного не прятала. Алекс сказал лишь то, что сказал. Не больше.
      На сегодня, как и на дальнейшую жизнь, Ирме придется искать другого любовника. Леший убедился, что у него все кончено с этой женщиной и ничего кроме жутчайшей скуки ее образ не вызывает. И больше не желал тратить на нее ни часа, ни цента, ни слова.
      А шкуру тигра он подарит ей на память.
      Они квиты.
 
      Гриша щедро сгреб деликатесы и удивил приготовлением ужина.
      - Ты умеешь готовить?
      - Представь. Это, например, называется - утка в яблоках, - прорекламировал румяную тушку утки, что разносила по квартире изысканный и аппетитный запах. Но не она понравилась Ярославе - вид
      Гриши: подвязанные банданой волосы, фартук на толстовке с черепом, и варежка на руке, сжимающая нож. - "Жрать подано, садитесь кушать, пожалуйста", - изрек, улыбнувшись в ответ на теплый, ласковый взгляд девушки.
      - Ты неотразим.
      - Знаю.
      Начал резать утку, а Ярослава подставлять тарелки.
      - Все спросить тебя хотел, ты сама откуда?
      - Из Новосибирска.
      - А чего там не поступала?
      - Свободы захотелось, самостоятельности. Мама у меня знаешь какая? Приди в девять - тут же за ремень и в крик. Потом за валериану и валокордин. Ей ничего, а у меня потом стресс. Состояние будто камнем по голове пригрели. Она-то играет, а я всерьез воспринимаю.
      - Я бы застрелился с такой мамой, - согласился парень. - Как она тебя одну-то отпустила?
      - Она и не отпускала. Сама уехала. Сняла квартиру, поступила.
      - Деньги откуда на съем?
      - Папка обеспечил. Эта квартира его знакомых.
      - Бахлыковых.
      - Да. Они зарубеж уехали на три года.
      - Слышал. Потому и удивился, что ты здесь появилась. Я думала ты их дочка.
      - Нет, - сунула в рот кусочек утки и зажмурилась от удовольствия. - Класс. Ты просто чудо-повар.
      - А я и есть повар, - пожал плечами, разделывая свой кусочек.
      - В смысле?
      - Только не смейся, ладно? Я закончил кулинарный техникум…
      Ярослава все же не сдержалась, прыснула со смеха.
      - Ну-у, так и знал! Между прочим, готовка - это целое искусство.
      Я еще ресторанное дело закончил, бабло подкатит, открою свой ресторан.
      - Аффигеть! - засмеялась. - Ты как этот, из "Не родись красивой!"
      - Да ну тебя, - надулся Гриша.
      - Ну, не обижайся. Договорились же жить мирно.
      - Угу, а ты дразнишься. Я что на того хлюпика похож?
      - Не-а, - заверила, хотя Гриша был худощавым.
      Он заулыбался, довольный:
      - Добавки надо?
      - Спасибо, это бы впихать.
      - Невкусно, что ли? - насторожился.
      - Аппетита нет целый день.
      - Перемена погоды, - изрек глубокомысленно.
      - Это откуда? - засмеялась Слава.
      - Мама у меня любит недомогания на перемену погоды относить.
      Чуть кольнет или заноет - предрекает смену.
      - Понятно. А моей на погоду все равно. Она только телефон уважает - новости, сплетни - все по нему узнает.
      - Тесная связь с подругами.
      - Ага.
      - Тебе-то звонит?
      - Звонит, но хорошо, что редко. Обиделась она на меня за побег, так все дуется и дуется.
      - Н-да, выкинула ты мамаше фортель, - хмыкнул.
      - Суть не в том - отъезд бы она простила, она отца простить не может, считает что раз я у него помощи попросила и приняла, значит ее предала.
      - Так они не живут вместе?
      - Давно, - отмахнулась. - Отец у меня какой-то хитрый инженер, командировки постоянные были. Потом выяснилось, что и женщины в этих командировках присутствовали. А мать гордая, она же баронесса бывшая, или княжна ли, фиг ее знает, я в ее чудачества не вдавалась.
      - Понятно.
      - Матери - нет. Она же у нас элита, какого-то крестьянина понимаешь, пригрела, подняла, а он вот так с ней. Не оценил, не понял. Вещички собрала и выкинула. Думала проситься будет, умолять.
      Он просился, умолял. А она стояла на своем, все наказать его хотела, фырчала. Дофырчалась. Ушел с концами. В Москве живет. Правда, видимся с ним тоже, раз в три-четыре месяца. У него семья, работа.
      Детей, правда, нет. Жена ничего, Ксюша. Иногда мы с ней шопинг устраиваем. Ей всего двадцать девять.