По его словам, много внимания уделяется решению второстепенных задач и слишком медленно идет сосредоточение корпусов. А нужно определить главную опасность и против нее сосредоточить основные усилия. Такой главной угрозой являются танковые и моторизованные группировки противника, глубоко вклинившиеся в глубь нашей обороны. Поэтому основные силы фронта при поддержке всей авиации должны быть брошены именно на эти направления. Только так можно добиться перелома в ходе пограничного сражения. Жуков считал ошибкой, что Кирпонос позволил командующему 6-й армией оттянуть 4-й механизированный корпус с правого фланга армии, где враг наносит главный удар, на левый и ввести его в бой на этом второстепенном направлении»{112}.

24 июня 22-й механизированный корпус генерал-майора С. М. Кондрусева совместно со 135-й стрелковой дивизией нанес контрудар по левому флангу вклинившейся группировки противника, стремясь оказать помощь 87 и 124-й стрелковым дивизиям, окруженным восточнее Владимир-Волынского. Однако несогласованность в действиях соединений, большие потери в боях и превосходство противника в танках вынудили части корпуса отступить 25 июня за р. Стырь севернее Луцка. Командир корпуса генерал Кондрусев погиб, а в командование вступил начальник штаба генерал-майор В. С. Тамручи.

По согласованию с Жуковым решили перенести контрудар на утро 26 июня, так как 8, 9 и 19-й механизированные, 31, 36, 37-й стрелковые корпуса ещ е не вышли в назначенные им районы. Однако Жукову не довелось увидеть своими глазами результаты этого контрудара. Утром 26 июня на командный пункт Юго-Западного фронта позвонил Сталин и предложил Жукову немедленно вылететь в Москву.

26 июня части 8-го механизированного корпуса перешли в наступление и в течение дня продвинулись на 10–12 км. Однако другие корпуса не смогли поддержать его успех. 15-й механизированный корпус понес большие потери от ударов вражеской авиации. 9-й (генерал-майор К. К. Рокоссовский) и 19-й (генерал-майор танковых войск Н. В. Фекленко) механизированные корпуса вступили в сражение только во второй половине дня. К исходу 26 июня корпус Фекленко вышел к Дубно, а корпус Рокоссовского не смог преодолеть сопротивление 14-й танковой дивизии противника.

К. К. Рокоссовский, вспоминая события того времени, писал: «26 июня по приказу командарма Потапова корпус нанес контрудар в направлении Дубно. В этом же направлении начали наступать левее нас 19-й, а правее 22-й механизированные корпуса. Никому не было поручено объединить действия трех корпусов. Они вводились в бой разрозненно и с ходу, без учета состояния войск, уже двое суток дравшихся с сильным врагом, без учета их удаленности от района вероятной встречи с противником. Время было горячее, трудности исключительные, неожиданности возникали везде. Но посмотрим распоряжение фронта, относящееся к тому периоду: «…Нанести мощный контрудар во фланг прорвавшейся группе противника, уничтожить ее и восстановить положение». Согласовывалось ли оно с обстановкой на участке, о котором идет речь, не говоря уже о положении, сложившемся к 26 июня на житомирском, владимир-волынском и ровненском направлениях, где немецкие войска наносили свой главный удар? Нет, не согласовывалось. У меня создалось впечатление, что командующий фронтом и его штаб в данном случае просто повторили директиву Генштаба, который конкретной обстановки мог и не знать. Мне думается, в этом случае правильнее было бы взять на себя ответственность и поставить войскам задачу, исходя из положения, сложившегося к моменту получения директивы Генерального штаба»{113}.

Во встречном танковом сражении под Берестечко, Луцком, Дубно с обеих сторон участвовало около 2 тыс. танков. Контрудар Юго-Западного фронта на какое-то время задержал продвижение группы армий «Юг». Однако генерал Кирпонос считал, что приграничное сражение проиграно. Жуков писал: «…В результате именно этих действий наших войск на Украине был сорван в самом начале вражеский план стремительного прорыва к Киеву. Противник понес тяжелые потери и убедился в стойкости советских воинов, готовых драться до последней капли крови»{114}. При этом Георгий Константинович критически оценивает действия на других фронтах, возлагая основную вину за неудачи на Ставку Главного Командования. Она была создана по решению Политбюро ЦК ВКП(б) и оформлена постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 23 июня. В состав Ставки включались нарком обороны С. К. Тимошенко (председатель), начальник Генштаба Г. К. Жуков, И. В. Сталин, В. М. Молотов, маршалы К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный и нарком Военно-Морского флота Н. Г. Кузнецов{115}. Нарком обороны был председателем Ставки только юридически, так как фактически все решал Сталин. Это порой усложняло управление войсками и приводило к запоздалым решениям в стремительно меняющейся обстановке на фронте. Положение было исправлено 10 июля, когда постановлением Государственного комитета обороны № 83 Ставка Главного Командования была преобразована в Ставку Верховного Командования в составе: председателя ГКО И. В. Сталина, заместителя председателя ГКО В. М. Молотова, маршалов С. К. Тимошенко, С. М. Буденного, К. Е. Ворошилова, Б. М. Шапошникова, начальника Генштаба генерала армии Г. К. Жукова. 8 августа Ставка Главного Командования была переименована в Ставку Верховного Главнокомандования под председательством Сталина.

Поздно вечером 26 июня прямо с аэродрома Георгий Константинович направился в Кремль. В кабинете Сталина находились члены Политбюро. Для того чтобы оценить обстановку, Жуков попросил сорок минут на совещание с Тимошенко и Ватутиным. Последние данные Генштаба сводились к следующему. 23–25 июня Северо-Западный и Западный фронты предприняли попытки контрнаступления, но Западному фронту удалось лишь на некоторое время задержать наступление противника на гродненском направлении, а контрудар Северо-Западного фронта по флангу 4-й танковой группы противника из района северо-западнее Каунаса закончился полной неудачей. В результате соединения противника, наступавшие на Даугавпилс и Минск, к исходу 25 июня продвинулись соответственно на 125 и 250 км. На брестско-барановичском направлении войска 4-й армии оказывали беспорядочное сопротивление 2-й танковой группе и 4-й полевой армии противника, которым удалось продвинуться в глубь страны на 200 км. Создалась реальная угроза выхода врага к р. Западная Двина и Минску. В тяжелом положении оказались 3 и 10-я армии Западного фронта, фланги которых были глубоко охвачены противником. Для их выхода на Минск остался лишь узкий коридор шириной до 60 км между городами Скидаль и Волковыск. 25 июня генералу армии Д. Г. Павлову было приказано отвести эти армии на рубеж Лида, Слоним, Пинск. В тот же день по предложению Генштаба Ставка приняла решение о создании в Брянске Группы армий резерва Главного Командования в составе 19, 20, 21 и 22-й армий под командованием Маршала Советского Союза С. М. Буденного. На эту группу возлагалась задача по подготовке оборонительного рубежа главной полосы по линии Сущево, Невель, Витебск, Могилев, Жлобин, Гомель, Чернигов, р. Десна, р. Днепр до Кременчуга, а также быть готовой по особому указанию Главного Командования к переходу в контрнаступление{116}.

После оценки обстановки Тимошенко, Жуков и Ватутин предложили провести ряд мероприятий по восстановлению стратегического фронта обороны. Сталин одобрил эти предложения.

Во-первых, были уточнены состав и задачи Группы армий резерва Главного Командования, что нашло отражение в директиве № 0038 Ставки Главного командования, подписанной 27 июня Тимошенко и Жуковым. В соответствии с ней в состав группы включались 20, 21 и 22-я армии с задачей:

«К исходу 28.06.1941 г. занять и прочно оборонять рубеж Креславль, Десна, Полоцкий УР, Витебск, Орша, р. Днепр до Лоева. Не допустить прорыва противника в направлении на Москву, уничтожая его мощными контрударами наземных войск и авиацией…

Перед фронтом армий создать предполье, а внутри оборонительных районов создать полосу заграждений с противотанковыми препятствиями.

До начала действий использовать время на отработку всех вопросов управления.

Тыловой оборонительный рубеж группы иметь: верховье р. Волга, верховье р. Днепр, Ельня, р. Десна»{117}.

Кроме того, в районе Смоленск, Ярцево, Духовщина сосредоточивалась 16-я армия РГК в составе 6 дивизий.

Во-вторых, началось создание в глубине оборонительных рубежей, чтобы закрыть врагу дорогу на Москву. С этой целью Жуков подписал 27 июня директиву Ставки Главного Командования о формировании в Сибирском военном округе 24-й армии, которой надлежало подготовить и занять оборону, имея главную полосу сопротивления станция Нелидово, Белый, выс. 262, Дорогобуж, Гжатск, Ржев{118}. Аналогичная директива была направлена командующему войсками Архангельского военного округа о формировании 28-й армии с задачей подготовить и занять оборону, имея главную полосу обороны – Ельня, р. Десна до Ржанина, Выгоничи{119}.

В-третьих, для спасения войск Северо-Западного фронта от полного разгрома начальник Генштаба приказал 27 июня отвести к утру 30 июня его войска за р. Западная Двина и занять оборону по ее правому берегу на фронте Рига, (искл.) Краслава. В состав фронта передавались 21-й механизированный и 41-й стрелковый корпуса{120}. На следующий день Жуков приказал генерал-полковнику Кузнецову организовать оборону на рубеже Западной Двины и не допустить продвижение танков противника от Поневежа на север и северо-запад{121}.

В-четвертых, командующему 19-й армией директивой № 0060, отданной 28 июня в 17 часов 5 минут, приказывалось к утру 2 июля сосредоточиться в районе (иск.) Горностайполь, Макаров, Фастов, Белая Церковь, Триполье с целью подготовки обороны Киева{122}. Командующему войсками Киевского Особого военного округа была поставлена задача в ночь на 29 июня «выбросить на парашютах несколькими эшелонами 204-ю воздушно-десантную бригаду в район Озаричи, Любань, Волосовичи (40–50 км севернее Калинковичей) для действий в направлениях Шацилок, Паричей, Глуска с целью разгрома подвижной группы противника (до танковой дивизии), которая, форсировав у Бобруйска р. Березина, выдвигалась в направлении на Рогачев»{123}. Командующий 28-й армией получил задачу к исходу 5 июля занять и прочно оборонять рубеж Ельня, р. Десна до Жуковка, Старшевичи, Лопушь, Синезерки, обратив особое внимание на организацию обороны направления Рогачев, Медынь. Войскам 24-й армии предстояло к этому времени занять и прочно оборонять рубеж Высокое, Нелидово, Белый, Болышево, р. Днепр до Усвятье, Озерище, сосредоточив основные усилия на направлении Смоленск, Вязьма{124}.

В-пятых, принимались меры по восстановлению положения на Западном фронте. В директиве № 0068 Ставки Главного Командования, направленной в 20 часов 25 минут 28 июня генералу армии Д. Г. Павлову, говорилось:

«1. С целью разгрома подвижной группы противника в районе Радошковиче, опираясь на Минский укрепленный район, силами 21 и 44 ск 28 и 29.06 нанести удар со стороны Молодечно на Красне, Радошковиче и со стороны Минска на Ракув, Грудск, Молодечно и, не допустив отхода ее на запад, уничтожить. Наступательные действия не прекращать и ночью.

2. Для изоляции и уничтожения подвижных частей противника, прорвавшихся от Слуцка на Бобруйск, путем диверсионных нападений на отдельные машины, части и тылы, 214-ю авиадесантную бригаду форсированным маршем на автотранспорте выбросить сегодня же ночью для действия в направлениях на Глушу, Глуск и Старые дороги.

Иметь в виду, что одновременно с этой же целью в район Озоричи (35–60 км сев. Калинковичей) будет выброшена 204-я авиадесбригада Юго-Зап. фронта для действий в направлениях Шацилки, Паричи, Глуск. После выброски бригада подчиняется Вам. Прикрытие Осиповичей возложить на авиадесбригаду. Высылаемые отряды предупредить, что у противника затруднения с горючим.

По выполнении задач бригадам искать соединения со своими войсками по обстановке.

3. Группой Петрова в составе 47 ск и мехкорпусов фронта нанести удар по тылам прорвавшейся группы противника в общем направлении Слуцк, Погост, Глуск, Паричи.

Частями 47 ск прочно занять и оборонять Слуцкий УР, закрыв дорогу для подвоза со стороны Кобрина и обеспечивая действия наших частей на Бобруйск со стороны Барановичи, Кобрин»{125}.

В день своего возвращения в Москву Жукову пришлось принять еще одно важное решение. Командующий Юго-Западным фронтом доложил ему о своем решении резервными стрелковыми корпусами перейти к обороне на рубеже Луцк, Кременец, Гологуры. Механизированным корпусам было приказано прекратить контрудары, выйти из боя и отойти за этот рубеж. Жуков считал такое решение ошибочным. Части 1-й танковой группы генерала Э. Клейста были разбросаны по дорогам, и ее фланги были открытыми. Механизированные корпуса Юго-Западного фронта занимали выгодное положение на флангах и в тылу вражеских дивизий. Поэтому необходимо было наносить контрудар со всей решительностью, не проявляя колебаний, не выводя сражавшиеся дивизии из боя в момент, когда у них обозначился успех. Развивая его, механизированные корпуса вынудили бы противника временно перейти к обороне. А это в конечном счете дало бы возможность фронту перегруппировать силы, подтянуть новые соединения из тыла и занять выгодные оборонительные рубежи. Жуков, считая, что генерал Кирпонос явно поторопился переходить к обороне, потребовал в жесткой форме от него с утра 27 июня перейти в наступление и разгромить противника, прорвавшегося к Луцку и Дубно. Однако к утру 27 июня, когда удалось обобщить сведения, поступившие с других фронтов, Жуков понял ошибочность своего решения о продолжении контрударов на Юго-Западном фронте. Обсудив еще раз ситуацию с генералами Ватутиным и Василевским, начальник Генштаба приказал подготовить директиву об отводе войск Юго-Западного фронта на рубеж укрепрайонов старой государственной границы.

Сталина более всего тревожило положение на Западном фронте. С целью подробнее разобраться с обстановкой в Белоруссии он вместе с членами Политбюро прибыл 29 июня в Наркомат обороны. В наркомате их встретили Тимошенко, Жуков и Ватутин. Они доложили, что связь с войсками Западного фронта потеряна, меры по ее восстановлению приняты, но на это потребуется много времени. Такой ответ не устроил Сталина, заявившего, что раз нет связи, то Генштаб бессилен руководить. Жуков, оскорбленный грубым окриком, выбежал в другую комнату. За ним пошел Молотов. Все были в удрученном состоянии. Через несколько минут Жуков, внешне спокойный, вернулся. Договорились (по предложению Сталина), что на связь с Западным фронтом пойдет Кулик. Одновременно члены Ставки Главного Командования Сталин, Тимошенко и Жуков подписали директиву № 0096, которая требовала от войск Северо-Западного фронта продолжать оборону на рубеже Рига, Якобштадт, озеро Лукнас, имея главной задачей не допустить прорыва противника со стороны Двинска и от Якобштадта в северном и северо-восточном направлениях{126}.

На южном и юго-западном направлениях было решено отойти и организовать оборону на новых рубежах. В директиве Ставки Главного Командования от 30 июня говорилось:

«…3. Войскам Юго-Западного и Южного фронтов отойти к 9 июля на рубеж укрепленных районов: Коростенского, Новоград-Волынского, Шепетовского, Старо-Константиновского, Проскуровского и Каменец-Подольского, где, опираясь на УРы, организовать упорную оборону полевыми войсками с выделением в первую очередь артиллерийских противотанковых средств. Основные силы сосредоточить в резервах.

4. Армиям Юго-Западного фронта отойти на основной рубеж Сарны, р. Случь, Острог, Скаладзь (Скалат), Чортков, Коломыя, Берхомет (Берегомет), удерживая его до 6 июля. В дальнейшем отойти на основной рубеж.

Главную группировку фронта создать в районе Каганович (Кагановичи 1-е), Чаповичи, Радомышль, Чернобыль…

5. Армиям Южного фронта прикрывать отход войск Юго-Западного фронта со стороны Румынии до выхода их на промежуточный рубеж. С началом отхода армий Юго-Западного фронта на основной рубеж отвести правое крыло 18-й армии на фронт Смотричи, Липканы, где организовать упорную оборону, опираясь на УР. Основную группировку сил фронта иметь ближе к правому крылу фронта»{127}.

Для проведения в жизнь чрезвычайных мер постановлением ЦК ВКП(б), Президиума Верховного Совета СССР и СНК СССР от 30 июня создается Государственный комитет обороны (ГКО), который возглавил Сталин. В руках ГКО концентрировалась вся полнота власти в стране.

Решение Ставки Главного Командования о переходе к стратегической обороне явилось первым шагом на пути из плена беспочвенных иллюзий. Но провал военно-стратегических идей Сталина оказался слишком глубоким – огромные жертвы и катастрофические неудачи начального периода войны требовали объяснений. 30 июня Сталин позвонил Жукову и приказал вызвать в Москву командующего Западным фронтом генерала армии Павлова.

Когда Жуков увидел 1 июля Павлова, то едва узнал его – так изменился Дмитрий Григорьевич за несколько дней войны. В тот же день Павлов был отстранен от командования фронтом и вскоре предан суду. Военная коллегия Верховного Суда СССР под председательством армвоенюриста В. В. Ульриха на закрытом судебном заседании «за позорящую командира трусость, бездействие власти, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций» приговорила 22 июля к расстрелу Д. Г. Павлова, начальника штаба фронта генерала В. Е. Климовских, начальника связи генерала А. Т. Григорьева, командующего 4-й армией генерала А. А. Коробкова{128}.

Постановлением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 31 июля 1957 г. Д. Г. Павлов, В. Е. Климовских, А. Т. Григорьев и А. А. Коробков были реабилитированы.

По решению Ставки Главного Командования командующим Западным фронтом был назначен нарком обороны С. К. Тимошенко{129}. В состав фронта со 2 июля передавались 19, 20, 21, 22-я армии, а в тылу, в районе Смоленска, сосредоточивалась 16-я армия.

Расстрел командующего Западным фронтом не оказал какого-либо влияния на изменение обстановки в лучшую для Красной Армии сторону. Надо было не казнить генералов, а оказывать им помощь. Но в той сложной обстановке, когда никто толком не знал в полной мере, что творится на фронтах, от командующих пока лишь требовали сделать все возможное и невозможное для стабилизации положения. Когда командующий Северо-Западным фронтом генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, вопреки директиве № 0096, поставил войскам задачу отойти и организовать оборону на рубеже укрепленных районов, Жуков направил ему 30 июня директиву следующего содержания:

«Вами приказ Ставки 0096 не понят. Сложившаяся обстановка требует в течение ближайших трех-четырех дней задержать противника на рубеже Западной Двины. Ставка требует выполнения приказа 0096. Примите все меры, чтобы не допустить распространения противника на северном берегу Западной Двины. Используйте всю авиацию для систематической бомбежки днем и ночью переправ и переправляющихся частей противника. Об исполнении донести. В районе Риги оставить подвижные части для обороны рубежа на широком фронте, основную группу 8-й армии оттянуть как можно дальше. Острова Эзель и Даго удерживать»{130}.

С отъездом наркома Тимошенко на фронт вся тяжесть ответственности за боевые действия войск легла на Генеральный штаб и его начальника. А с постоянным ухудшением обстановки на фронтах все более неровным и крайне нервозным становилось поведение Сталина. Объем работы Генштаба необычайно возрос, в сферу его деятельности входили и такие важнейшие вопросы, как проведение мобилизации, работа тыла, железных дорог. Георгий Константинович и его сотрудники буквально задыхались. По настоянию Жукова Генеральный штаб в начале июля был перестроен и нацелен исключительно на решение задач по руководству вооруженной борьбой. Из его состава были выведены Организационное и Мобилизационное управления.

О том, какой объем работы приходилось выполнять начальнику Генштаба и какие ответственные решения принимать, можно судить по следующим документам, которые Жуков по поручению Ставки и от себя лично направлял в войска. Для этого воспользуемся сборником «Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. Т. 16 (5–1). – М.: ТЕРРА, 1996».

2 июля:

Командующему Закавказским военным округом направляется директива № 00140 с требованием отменить распоряжения о занятии границы, что могло спровоцировать Турцию и Иран на войну с Советским Союзом.

Командующему 22-й армией ставится задача о занятии обороны в районе Витебска.

В ночь на 3 июля:

Жуков в разговоре по прямому проводу с начальником штаба Юго-Западного фронта генералом Пуркаевым ставит задачу: «…Учитывая стремление противника отрезать части 6, 26 и 12-й (армий), вам необходимо проявить исключительную активность, изобретательность и смелость в руководстве выводом частей. Если этого не сделаете, армии будут отрезаны, и для них это пахнет катастрофой…»

3 июля:

Командующим войсками фронтов и ВВС Красной Армии направляется директива о недостатках в использовании дальнебомбардировочной авиации, которую требуется применять впредь «преимущественно на больших высотах и ночью. В дневное время на средних высотах использовать с прикрытием истребителями и подавлением ЗА (зенитная артиллерия. – Авт.) противника». Одновременно им ставится задача в целях истребления авиации противника нанести 3 июля внезапный массовый удар по авиации противника на его аэродромах.

4 июля:

Военному совету Северного фронта приказывается: «В связи с явной угрозой прорыва противника в районе Остров, Псков немедленно занять рубеж обороны на фронте Нарва, Луга, Старая Русса, Боровичи. На этом рубеже и в предполье глубиною 10–15 км создать сплошные заграждения и минные поля, оставив лишь пути для войск Северо-Западного фронта. Собрать больше противотанковых пушек и поставить их в качестве орудий ПТО. Разрешается снять часть дивизионов с противовоздушной обороны округа, включительно до снятия ее с Выборга и других объектов»{131}.

Командующему Южным фронтом, 21-й армией и маршалу С. М. Буденному предписывается сосредоточить 16-й механизированный корпус к 9 июля в районе Мозырь, Калинковичи.

5 июля:

Военный совет Ленинградского военного округа получает задачу: «Для прикрытия города Ленинграда и важнейших направлений с юго-запада и юга: Гдов – Кингисепп – Ленинград, Луга – Ленинград, Новгород – Ленинград, Вышний Волочек – Ленинград построить оборонительный рубеж на фронте (иск.) Кингисепп, Толмачево, Огорели, Бабино, Кириши и далее по зап. берегу р. Волхов. Отсечную позицию – на рубеже Луга, Шимск. Наиболее прочно прикрыть направления Гдов – Ленинград, Луга – Ленинград, Шимск – Ленинград».

Командующему Киевским военным округом: «При производстве работ по усилению укрепрайонов особое внимание уделить созданию противотанковых и противопехотных препятствий между Коростенским и Новоград-Волынским УРами на участке Осова, Катериновка, Симоны, Баскаки и на фронте Лажава, Миссиоровка Остропольского укрепленного района».

Командующему Западным фронтом: «По имеющимся данным, перед фронтом 2, 44-го ск, 20-го мехкорпуса, вдк (4-й воздушно-десантный корпус. – Авт.) противника нет, наблюдает только разведка. Т. Сталин считает, что 2, 44-й ск должны ударить на Борисов, смять противника и выйти в район Лепель, Докшицы для окружения 57-го мехкорпуса (57-й моторизованный корпус. – Авт.) противника. Без этого удара 5, 7-й мк успеха иметь не будут. Вдк оставить для прикрытия переправ на р. Березина. Переправу противника у Рогачева ликвидировать, иначе он сорвет нам наш план».

Командующим войсками фронтов: «В боях за социалистическое Отечество против войск немецкого фашизма ряд лиц командного, начальствующего, младшего начальствующего и рядового состава – танкистов, артиллеристов, летчиков и других проявили исключительное мужество и отвагу. Срочно сделайте представление к награждению правительственной наградой в Ставку Главного Командования на лиц, проявивших особые подвиги».

В ночь на 6 июля:

Жуков требует от командующего Юго-Западным фронтом: «…Примите меры, чтобы противник не оказался у вас в Бердичеве и не отрезал бы 26 и 12-ю армии. Спешите с отводом за УР…»

Однако было уже поздно. В 16 часов 7 июля немецкие войска ворвались в Бердичев. «Ни в штабе 6-й армии, ни в штабе фронта об этом пока не знали», – отмечал впоследствии И. X. Баграмян{132}. Узнали примерно через 10–12 часов после захвата города врагом. Хотя ему не удалось окружить эти армии, он прошел через укрепленный район. Г. К. Жукову оставалось только в переговорах со штабом фронта задать риторический вопрос: «Не понимаю, как вы могли пропустить противника через Шепетовский укрепленный район?»

В тот же день, 7 июля, Жуков направляет командующему Юго– Западным фронтом директиву № 00223, в которой требовалось одним стрелковым корпусом удерживать рубеж по восточному берегу р. Случь, обеспечивая стык с Западным фронтом. Главные силы 5-й армии надлежало отвести в район Овруч, Коростень и прочно занять Коростенский УР. Остальные армии фронта необходимо было к утру 9 июля отвести и прочно занять для обороны рубеж по линии Новоград-Волынского, Остропольского и Летичевского укрепленных районов. Одновременно следовало подготовить тыловые рубежи: первый – по линии Чернигов, р. Десна, Киевский укрепленный район, Фастов, р. Торч, Жашков и второй – по восточному берегу р. Днепр. Южному фронту предписывалось собрать резервы из районов Белград, Черновицы, Бельцы, Кишинев и контрударом отбросить противника за р. Прут, после чего принять меры к укреплению обороны на этой реке{133}.

С целью уничтожения мотомеханизированных войск и пехоты противника Ставка Главного Командования потребовала 9 июля от командующих фронтами «немедленно организовать удар по главным и самым опасным группировкам противника с воздуха группами самолетов, снаряженных гранулированным фосфором, термитными шарами, бутылками КС в РАПах и ведрах Онисько, а также ампулами с веществом КС»{134}.

10 июля К. Е. Ворошилов назначается главнокомандующим войсками Северо-Западного направления с подчинением ему Северного и Северо-Западного фронтов, С. К. Тимошенко – главнокомандующим войсками Западного направления с подчинением ему войск Западного фронта, С. М. Буденный – главнокомандующим войсками Юго-Западного направления с подчинением ему Юго-Западного и Южного фронтов. Однако в силу запоздалого создания этих промежуточных органов стратегического руководства, слабой слаженности как органов управления, ограниченных возможностей по выделению в их распоряжение минимально необходимых сил и средств, а также резервов, эффективность деятельности главных командований оказалась низкой. Они зачастую становились параллельно действующими органами управления, промежуточно-передаточными инстанциями. В 1941–1942 гг. они были упразднены.

Основные силы германских войск тем временем выходили на дальние подступы к Москве. Ожесточенные сражения одновременно развернулись на великолукском, смоленском и рославльском направлениях. 2-я танковая группа противника форсировала Днепр, а 3-я танковая группа прорвала оборону Западного фронта в районе Витебска. 12 июля Жуков направляет главнокомандующему войсками Западного направления директиву № 00290:

«Первое. Для ликвидации прорыва противника у Витебска немедленно организовать мощный и согласованный контрудар имеющимися свободными силами из районов Смоленска, Рудни, Орши, Полоцка и Невеля. Фронта Орша, Могилев не ослаблять.

Второе. Контрудар поддержать всеми ВВС фронта и дальнебомбардировочным корпусом.

Третье. Перейти к активным действиям на направлении Гомель, Бобруйск для воздействия на тылы могилевской группировки противника»{135}.

13 июля в направлении на Бобруйск нанесла удар 21-я армия. Она форсировала Днепр, освободила Рогачев и Жлобин и с боями двинулась в северо-западном направлении. Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок вынужден был перебросить сюда крупные силы 2-й полевой армии. Но по ее тылам прорвалась и вышла в район Бобруйска кавалерийская группа генерала О. И. Городовикова. Для борьбы с ней немецкое командование было вынуждено привлечь из своего резерва еще три пехотные дивизии. Упорная оборона 13-й армии в районе Могилева, действия 21-й армии под Бобруйском затормозили продвижение противника на рославльском направлении.

Но в центре Западного фронта немецкие войска продолжали отступать. Во второй половине июля они вышли в район Ярцево, Ельня, Смоленск, Кричев, Пропойск и глубоко вклинились в нашу оборону. Но в это время оба фланга группы армий «Центр» оказались под угрозой контрударов советских войск – создались благоприятные условия для окружения и уничтожения смоленской группировки противника.

14 июля по поручению Ставки Жуков отдает приказ № 00334 о создании Фронта резервных армий в составе 29, 30, 24, 28, 31 и 32-й армий. Они должны были к исходу дня занять рубеж Старая Русса, Осташков, Белый, Истомино, Ельня, Брянск и подготовиться к упорной обороне. Войскам фронта указывалось особо тщательно подготовить противотанковую и противовоздушную оборону. Тыловой оборонительный рубеж требовалось подготовить по линии Кувшиново, Ржев, Сычевка, Реброво, Теренино, Феликсово, Сельцо и отсечную позицию – Лопушня, Карачев{136}.

Это было своевременное решение, ибо в это время развернулось ожесточенное сражение за Смоленск, шли бои уже и восточнее города, Жуков отчетливо видел зияющий разрыв между ударными силами групп армий «Центр» и «Юг» и понимал, что противник тоже хорошо осознает угрозу, нависшую над флангами его центральной группировки. Нельзя дальше развивать наступление на Москву, необходимо сначала ликвидировать разрыв. При этом просматривалось два варианта: или повернуть часть войск группы армий «Центр» на юг, или ускорить разгром Юго-Западного фронта группой армий «Юг». Так как сил у немцев для решения второй задачи сейчас явно недостаточно, то наиболее вероятен первый вариант. Противник должен повернуть часть сил с московского направления! Так оно и произошло. 19 июля немецкое Верховное командование уже отдало приказ о повороте значительной части сил группы армий «Центр» для действий в южном направлении с целью ликвидации угрозы своему правому флангу и содействия группе армий «Юг» в разгроме войск Юго-Западного фронта под Киевом. Однако выполнению этого решения помешали наступательные действия советских войск на смоленском направлении.