- Зинуля, на тебя не угодишь, ей-Богу! - хмыкнул Чудо-юдо. - Другая бы вопила от восторга, что здесь, в ЦТМО, где она заместитель директора по научной части, постепенно сосредотачивается техника, которая войдет в обиход, может быть, только к концу XXI века! А может, и вообще эдак в 3000 году! Этим надо гордиться, невестушка. Нами уже сделано столько, что если бы все это обнародовать, то ты и я стали бы нобелевскими лауреатами.
      - Повесить нас надо, - мрачно пошутила Зинаида, - в портретной галерее. Или, на худой конец, высечь на мраморной доске.
      - Не ерничай, Зинка. Ты вспомни, что сейчас творится. Нашу науку гробят, давят фундаментальные исследования - почти повсеместно. Прикладную науку тоже, тем более что у нас под термином "прикладная наука" прежде всего, подразумевалось нечто связанное с космосом, ядерными бомбами, двигателями, броней и иными хреновинами. Кому-то там, - Чудо-юдо неопределенно махнул рукой, имея в виду не то Запад, не то Кремль, - пришло в голову, что мы слишком умные. Русский Иван должен быть дураком, малограмотным, простодушным, суеверным, боязливым, не видящим дальше своего носа. При этом он должен стремиться только к своему семейному благополучию, трудиться исключительно ради того, чтобы заработать денежки, скопидомничать, чтобы приобретать западные товары. В меру, конечно, чтобы не смести все с полок. Еще он должен пахать и сеять, молиться Богу, добывать нефть и газ на вечной мерзлоте. Ну, конечно, по молодости лет пить водочку, гулять с девочками, смотреть порнушку и боевички, забивать уши всякими роками и попами, рэпами и рейвами. Наверно, неплохо, если кто-то будет торговать и воровать. Пусть некоторые будут богатенькими, а другие на них облизываться. Но при этом интеллект, умы, идеи надо либо вывезти, высосать из страны, либо просто выморить. Нас долбят: на кой черт нужен космос, ядерная энергия, химия, все зряшный расход денег и вред окружающей среде. Каждый козел-газетчик пытается убедить, что мы во всех сферах науки и технологии отстали навсегда, а раз так, то чего беспокоиться, изобретать велосипед - Запад сам все для вас придумает и научит, какие кнопки нажимать. Тебе это понятно, деточка?
      - Понятно, Сергей Сергеевич. И вы считаете, что мы со своими разработками противостоим проклятым империалистам, защищаем Родину и героически спасаем погибающую советскую науку?
      - В общем, если бы ты не говорила это с иронией, то была бы права. Мы разрабатываем методы ускоренного обучения. То, что в нынешних условиях объем накопленной человечеством информации нарастает по экспоненте, ты наверняка слышала. Если учить так, как учат в нынешних школах, "возрождая", как идеал, царскую гимназию, то далеко не уедешь. То, что в XIX веке было хорошо, в XX терпимо, то в XXI - анахронизм. Особенно если еще тратить мегабайты детской памяти на запоминание всяческой ахинеи типа "Закона Божьего", бессмысленных фраз и песнопений, каких-то еврейских поминальников типа "Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова"... К тому же мы сейчас, нарушая законы, совершая массу преступлений, идя на подкуп и ложь, даже убивая, все-таки действуем ради благих целей. Потому что мы, рискуя жизнью, затрачивая огромные средства, по крупицам собираем со всей планеты предметы с необычными, трансцендентными свойствами, хотя громадное большинство этих предметов на самом деле пустышки. Мы собираем сведения о самых сумасбродных и бесперспективных разработках, среди которых девяносто девять процентов - чистое шарлатанство и дилетантизм. Мы спасаем ученых, которых нынешняя обстановка превратила в нищих парий. Одних берем в Центр, с другими заключаем хоздоговора на воле.
      - И, конечно, все это ради процветания родной державы и для благоденствия человечества? - ехидно заметила Зина. - Не надо, Сергей Сергеевич. Ваша мечта - управляемое общество. Вы нажимаете кнопку - все работают, выключаете - спят. Дима, Миша, Лена, Зина, Коля, Катя, Сережа, Ира, то есть Бариновы, получают право думать, выбирать и командовать, а Таня, Ваня, Валера, Вася, Юра, Зейнаб, Винь, не-Бариновы, становятся тем самым коллективным Иваном-дураком, которого вы так ярко описали...
      Баринов хотел что-то ответить, но тут зазвонил телефон.
      - Да, я, - отозвался Сергей Сергеевич. - Что?! Так... Погоди малость, голубчик... Сейчас кое-что растолкую и послушаю тебя.
      Чудо-юдо повернулся к Зине и сказал, прикрыв трубку ладонью, уже не в порядке дискуссии, а в порядке приказа:
      - Тщательнейшим образом проверь здоровье Валерки и Вани. Все, от и до, самым доскональным образом. Мне они могут завтра понадобиться для работы. Топай в лабораторию!
      - Привел же Господь свекра! - прошипела Зинаида себе под нос, выходя из кабинета. - "Давай торопись! Живенько! Быстренько! Скоренько!" Тьфу!
      Чудо-юдо не обратил на это внимание, он уже вцепился в телефонную трубку:
      - Молодец. Значит, доставишь их не куда обычно, а на стройку. Да, именно туда. Пусть посмотрят на бетонные работы, может, что умное подскажут. Особенно по поводу заказчика. У тебя все?
      В это самое время на даче дяди Сани события развивались следующим образом.
      Агафон, как он считал, простившись с Сэнсеем, стал думать, как лучше выполнить распоряжение шефа. Видать, дело серьезное, раз командир воспользовался такой оказией, как истребитель. Наверно, если бы Агафон был менее поддат, он попробовал бы прикинуть затраты времени и запросто вычислил, что его не хватило бы даже в том случае, если бы истребитель, которым якобы воспользовался Сэнсей, стартовал прямо из "Белой куропатки" и приземлился в Шереметьеве. Уложиться в полчаса (а не в час-полтора, как прикидывал Агафон) можно было бы лишь в том случае, если бы, взлетев из "Куропатки", самолет приземлился прямо на улицу дачного поселка. Но провести такие исследования и вычисления Агафон не мог. Тем более что он ощутил сильную жажду и решил хлебнуть пивка. Он собирался тут же довести до сведения своих корешков содержание разговора с Сэнсеем, не посвящая в дело баб. А оторвать Лузу, Налима и Гребешка от подвыпивших девок было просто невозможно. Гребешок, конечно, не отлипал от Ксюшки, Луза и Налим попеременно лапали то Ларису, то Лиду, а Элька под шумок укатила коляску с Олегом в кусты и говорила ему там кучу нежных слов... Агафон помнил, что менты или лица, их изображающие, должны вот-вот появиться. Ясно, что при этом могут возникнуть всякие нервозности, а в поддатом состоянии кто-то почует себя непобедимым ковбоем и, добравшись до оружия, устроит пальбу. Так что ничем хорошим это не кончится.
      Отозвать в сторонку сразу всех мужиков он, конечно, не сумел бы, а потому решил начать с Гребешка, который по идее мог сразу передать информацию Лузе, а тот - Налиму. Тогда и в танцах перерыва не получится, и девки ничего не заподозрят. Но вышло все иначе.
      В тот самый момент, когда Агафон уже собрался пригласить на разговор Гребешка, пьяная Ксюшка выкинула фортель.
      - Музыка не фурычит, биомать! - заорала она, сверкая белками глаз и скаля зубищи. - Аккумулятор садится, надо покататься, ё-мое, зарядить...
      А ключ из приборного щитка Гребешок не вынул. И черная егоза, очень плохо соображая, влезла за руль "девятки". Все в стороны прыснули, когда афророссиянка завела мотор и дернула машину назад. Как пьяной дуре удалось не задавить мирно дремлющего у поленницы дядю Саню, один Аллах ведает! Но тем не менее, она задом вышибла ворота - Гребешок аж взвыл, пожалев заднюю дверцу! а затем, выкатив из двора и вывернув баранку, переключила передачу и газанула по поселку.
      - Надо догнать! - завопил Гребешок. - Машину расшибет, зараза!
      - Ой, она и правда убьется! - взвизгнула Лида. Ключи зажигания от Элькиной "Волги" были тоже оставлены в щитке. Их там сам Агафон забыл. За руль сел Гребешок, Агафон с Налимом запрыгнули на заднее сиденье. Луза - на правое переднее. Девки садиться не стали. Элька, выскочив из кустов, где любезничала с Олегом, успела только нагнуть матюков вслед "угонщикам".
      Улицы поселка были заасфальтированы, но народу на них, слава Богу, было немного. Раздухарившаяся Ксюха наверняка могла бы сшибить кого-нибудь, если бы кто подвернулся, да и Гребешок под кайфом мог не сдержать тяжелую "Волгу", привыкнув к своей маломерке. Но все обошлось.
      - Классно водит, овца! - Гребешок восхитился тем, как Ксюха на полном газу вписалась в поворот и вынеслась на грунтовку, уводившую через поле, засеянное тимофеевкой, к небольшому перелеску. "Волга" понеслась за ней. На своей машине Гребешок ни за что не стал бы гонять с такой скоростью по ухабам - небось подвеска не казенная! Но "Волга" была не его, сдерживающий фактор отсутствовал. Лузу, Налима и Агафона мотало из стороны в сторону.
      На солнце постепенно наползали серо-синие тучи, где-то далеко посверкивали молнии, глухо погромыхивало.
      - Гроза наклевывается, - заметил Налим.
      - Фигня, не намокнем, - отозвался Луза, дохнув винищем.
      Пролетели поле и перелесок, почти достали Ксюху. Теперь автомобили разделяло метров сто, не больше.
      - Не уйдешь, коза! - порадовался Гребешок, давя на акселератор.
      Ксюшка, чувствуя, что расстояние сокращается, тоже поддала газу. Но Гребешок уже подтянулся на дистанцию в полета метров и пер по грунтовке чуть ли не под девяносто, будто впереди был приз за победу на ралли.
      Сизые тучи слиплись, почернели, ярко сверканул ослепительный зигзаг, совсем близко трескуче грохнуло.
      - Сейчас ливанет, - продолжил свои метеонаблюдения Налим.
      Грунтовка вывела на асфальтированную дорогу. "Девятка" лихо вывернула, понеслась по шоссе. На какое-то время разрыв увеличился, потом "Волга", чуть-чуть сбавив на повороте, вновь стала настигать беглянку. По асфальту гнали уже за сотню в час. Промчались через деревеньку, прокатились через небольшой мостик, потянулись в горку, украшенную очередным перелеском.
      За перелеском опять началось поле, засеянное какой-то усатой культурой не то ячменем, не то рожью вперемешку с сорняками. Дорога пошла под небольшой уклон, и стало видно, что она спускается к высокой, десятиметровой, насыпи, проложенной поперек заросшего лесом оврага. "Девятка" на спуске скорость не сбросила, наоборот, прибавила. Гребешок, тоже. Тут еще раз громыхнуло, первые крупные капли посыпались на дорогу. Несколько секунд - и серый, запыленный асфальт потемнел и обрел мокрый глянец.
      - Осаживай! - рявкнул Агафон на Гребешка. - Заюзим!
      - А пошел ты... - отмахнулся тот.
      - Сбавляй, биомать!!!
      И тут впереди произошло неожиданное: то ли Ксюшка испугалась, то ли случайно резко даванула тормоз, только "девятка", тошнотворно завизжав дисками, намертво зажавшими колеса, пошла юзом по мокрому асфальту. Сперва прямо, потом зад занесло, и еще несколько метров машина проскользила боком, а затем крепко шибанулась правой стороной о столбик, ограждавший насыпь, перевернулась через крышу, крутнулась дальше и покатилась вниз с откоса, лязгая металлом и жалобно звеня разбитыми стеклами...
      - Е-о-о! - нечленораздельно взвыл Гребешок. "Волга" выскочила на насыпь, но смогла остановиться как раз рядом с тем местом, где внизу еще крутила колесами перевернутая "девятка". Гребешок рванул ручку дверцы, выскочил, успел обежать капот "Волги", намереваясь броситься к "девятке", но тут металлически гулко, со звоном даже, грохнул взрыв. Вихрь оранжево-алого пламени разом охватил перевернутую машину. Клубы сизо-черного бензинового дыма, прибиваемого дождем к земле, потекли по оврагу.
      - Стой! - Агафон выскочил из правой дверцы и успел перехватить Гребешка, готового прыгнуть с насыпи в огонь. - Стой, не фига рыпаться! Все равно не поможешь...
      - Пусти! - дернулся Гребешок, но Агафон был поматерее, и сдвинуть его с дороги было невозможно.
      - Не пущу. Нечего там делать, понял? Хана чернявой. Отгулялась... Пойми, Мишка!
      Луза с Налимом тоже выскочили, бледные, испуганные, с бегающими от растерянности глазами.
      - Ксюха-а-а! - волком завыл Гребешок, пытаясь вырваться.
      - Назад, блин! Куда? Крыша поехала? - Агафон метнул грозный взгляд на остальных. - Затаскивай его на заднее сиденье! Я поведу.
      - Может, глянем? - робко вякнул Налим.
      - Заткнись! Чего, головешек не видели? Валить надо отсюда, пока никто не засек.
      С этим все, кроме Гребешка, согласились. Но его никто не спрашивал. Луза схапал его за правую руку, Налим - за левую. Силой втянули на заднее сиденье, зажали с двух сторон, захлопнули дверцы. Агафон, у которого во время возни с Гребешком разбередило рану, скрипя зубами и чертыхаясь от боли, сел за руль.
      Он тронул машину вперед, проехал насыпь. Сзади рвался и истерически орал Гребешок. Луза и Налим придерживали его за руки.
      Агафон рулил, нервно поглядывая то вперед на пустую дорогу, то назад, где клубился дым. Куда они, собственно, едут и что будут делать дальше, ясности не было.
      Превентивный удар
      Довольно далеко от места, где произошла катастрофа, но в пределах Московской области, в это самое время происходили события, бывшие прямым следствием того телефонного разговора, что состоялся между Чудом-юдом и неизвестным абонентом после того, как Зина вышла из кабинета директора ЦТМО.
      Основным местом действия был дощатый, крытый рубероидом сарай, где раньше хранили цемент на старом, заброшенном растворном узле какой-то Богом и людьми забытой стройплощадки. Впрочем, сегодня здесь находилось несколько человек, которые занимались чем-то, что при некоторой доле черного юмора вполне можно было назвать "бетонными работами".
      - Не надо! Я все скажу! Все! - коротко стриженный, здоровенный, с претензиями на качка тридцатилетний мужик, пристегнутый наручниками к столбу, дрожал как осиновый лист.
      И было отчего. Перед ним, в земляном полу сарая, зияла глубокая яма-колодец. Пока пустая. Но рядом, в точно такой же, почти доверху залитой еще не застывшим бетоном, судорожно подергивались две босые человеческие ступни. Это были последние судороги, секунда - и все кончилось. Пальцы застыли скрюченными.
      - Заливай, Бето! - произнес голос невидимого человека. Парень в строительной робе и подшлемнике включил насос, и жидкий бетон зашмякал в яму, из которой торчали пятки. Всего минута - и яма заполнилась по края, поверх пяток налилось сантиметров двадцать.
      - Ну, что ты хотел сказать, дорогой? - спросил невидимый.
      - А-з-з... - пролепетал пленник.
      - Успокойся, успокойся! Мужчиной небось себя считаешь. Дайте ему водички. Буль-буль-буль! Полегче стало?
      - Спа-асибо... - зубы брякали о края граненого стакана.
      - Так кто вам аванс заплатил?
      - С-сема С-сызранский...
      - И он тебе сказал, что надо убрать мужика, который на фото? Он или нет, сука?! - звонкая плюха по щеке.
      - О-он... - кивнул пристегнутый, переставая заикаться. - Пустите! Я и так много сказал!
      - Много, много. А может, еще одну фамилию забыл? Может, в яме припомнишь, а? Чего башкой мотаешь, козел? Страшно? Понятно... Пластырь на морду! Перцовый! Так. А теперь отстегните его - и в яму. Головой вверх, в наручниках. Шланг! Насос! Вновь с противным, будто жидкое дерьмо, звуком захлюпал бетон.
      - Стоп! Пока только по колено. Давайте третьего! К столбу! Приволокли еще одного, с заклеенным пластырем ртом. Пристегнули. Навели прямо в лицо яркий фонарь.
      - Здорово, Киборг! - сказал по-прежнему невидимый. - Значит, решил дела поправить, так? А о здоровье не подумал. Вот и надорвался. Видишь, как твои корешки загибаются? Одному считай, что повезло, - пары минут не мучился. Второму - похуже придется. Дольше помирать будет. Ну а с тобой вообще хреново. Тебя смерть ужасная ждет. Мне так приказали, понимаешь? Чтобы у тех, кто останется, голова нормально работала. Ты можешь, все что угодно, рассказывать, но себя не спасешь. Был бы ты железный, как тот настоящий Робокоп, шансы выжить еще имел бы. Но увы...
      - М-м-м-м! - настырно промычал в это время тот, кого уже по колени залили бетоном. Понимал, что последний шанс выжить упустить нельзя.
      - А-а, - удивился невидимый, - ты еще живой? Сказать хочешь? Отлепите-ка пластырь, должно быть, товарищ какие-то интересные подробности вспомнил. Или, может, все-таки ты, Киборг, скажешь? А? Может, вспомнишь, где Сызранский?
      - Вспомню! Вспомню! - истерически крикнул пристегнутый к столбу.
      - Хорошо. Укажешь, как туда проехать, подумаем о смягчении участи. Но сперва посмотришь, как твой второй друг на отдых уходит. Заслуженный... Бето, бетон!
      Вновь заурчал и захлюпал насос, послышалось отвратительное шмяканье. Бурое месиво залило человека в яме до пояса, потом по грудь, затем по плечи, по шею. Густая каша из цемента, песка и гравия поднялась до заклеенного рта, около носа забурлили пузырьки в отчаянной, но совершенно бессмысленной борьбе за жизнь, тело задергалось в этой трясине, тщетно пытаясь глотнуть воздуха, но вместо него глотая бетон...
      - Впечатляющее зрелище, верно? - сказал тот, кто прятался в тени. - Но, даже такой нежной смерти ты пока не заслужил. Если, конечно, не принять во внимание твое обязательство отдать Сызранского. Так что колись! Где Сема?
      - На старой хате, в Лыткарине.
      Тем временем тот, кого заживо бетонировали, прекратил двигаться. Когда его макушка исчезла под слоем жидкого бетона и последние пузыри полопались на поверхности быстро густеющей жижи, два мощных мальчика-тяжеловеса выволокли гражданина по кличке "Киборг" из сарая и втащили в кабину старой "двадцать четвертой" "Волги". Из сарая вышел еще один молодой человек в серой камуфляжке милицейского образца. Он направился к "Волге" и сел справа от водителя. Следом из сарая появилась девушка мрачноватого вида, которая направилась к урчавшему микроавтобусу.
      - Запомни, ты, Киберкозел или как там тебя, - строго сказал молодой человек, и стало ясно, что это он распоряжался в сарае. - Если там, куда ты нас наладил, возникнут проблемы, то ты, сука, сдохнешь. Если будет облом, мы тебя живым изжарим.
      - Я правду сказал, - залопотал Киборг.
      - Поехали!
      ... - Какие проблемы, начальник? - голый, весь в наколках и жирных складках бугай, ошарашенно моргая, сидел на краю кровати, вытянув руки вверх. На него смотрели четыре ствола, две растрепанные, в размазанном макияже молодые шлюшки, сжавшись в комочки, натянули на свою голышню простынки.
      - К стене! - бугая ударили дубинкой по спине, дали ботинком под копчик, приложили лбом о стену. - Стоять! Ноги шире плеч!
      - Постановление-то есть? - взвыл бугай, на спине которого наискось набухала багровая полоса.
      - Молчать! Мордой в стену, не двигаться! - и еще дубьем, с другой стороны. Дуло крепко вдавилось в лысеющий затылок.
      - А понятые?
      Ответом был крепкий удар по почкам. Бугай охнул и выматерился.
      Один из тех четверых в сером камуфляже, что ворвались в комнату, сорвал простыню с проституток и рявкнул, хотя и относительно высоким голосом:
      - Марш в ванну, курвы! Бегом!
      Перепуганные девки, вовремя вспомнив о стыде, закрыв титьки ладошками и согнувшись, словно бы от рези в животе, прошмыгнули в коридор. Серый камуфляжник распахнул дверь ванной комнаты, тычками в спину затолкал туда шлюх и запер задвижку.
      - Одеться-то дайте! - простонал татуированный. - У меня же пушки в заднице нет. Да и вообще нет у меня ее. В завязке я, бля буду. Не мучайся, командир. Ошиблись вы, братки, не того ищете.
      - Заткнись, Сема! Сейчас оденешься, - один из "серых" двумя пальцами противоножевой перчатки брезгливо взялся за валявшиеся на простыне трусы и бросил их владельцу. Точно так же швырнул майку. Внимательно ощупав брюки и рубашку, а еще круче того - пиджак и стоптанные ботинки, тоже вернул хозяину.
      - Наручники! - щелкнули браслетки. - Пластырь на морду! -Пошел! Живо!
      Когда Сему тащили вниз по узкой лестнице пятиэтажки, он дрыгался и мычал. Кто-то из жильцов, встревоженный шумом, поглядел в "глазок".
      - Что там? - с замиранием сердца спросила жена своего мужа.
      - Да бандита того забрали, из двадцать пятой квартиры. Слава Богу, милиция еще работает, оказывается...
      На улице Сему втолкнули в фургончик-"уазку" без опознавательных знаков. Он решил, что его везут в тюрьму...
      ...И очень удивился, когда его высадили в каком-то недостроенном складе, с крышей, но без пола.
      - Стоять, падла! И не вякай. Вопрос один: кто дал заказ Киборгу и его чуханам? Быстро!
      - Не знаю ничего.
      - При нем повторишь?
      - Не знаю такого.
      - Киборга сюда.
      Фонарь ярко посветил в Семину морду.
      - Кто это? - спросили у Киборга.
      - Сема Сызранский.
      - Уверен?
      - Как Бог свят.
      - Врет он, козел гнусный. Знать не знаю.
      - Кто врет?
      - Киборг...
      - Ты же говорил, что не знаешь такого? Может, это наш подставной был? Колись, Сема! Иначе по-хорошему не умрешь, понял?
      - Братаны - век воли не видать, - в завязке я. Отродясь мокрух не робил. Тем более на заказ.
      - Но Киборга знаешь?
      - Может, и знаю, а может, и обознался... Уй!
      Его стали с двух сторон лупасить дубинками. По спине, по животу, по ногам - по чем ни попадя, ему только голову удалось закрыть...
      - Забьете! - взывал Сызранский. - Печенки и так отбитые... Пацаны, пожалейте! Вас же самих засудят, погоны снимут...
      - Стоп, - Сему перестали мутузить. - Ты думаешь, что мы менты?
      Сема охнул сильнее, чем от боли.
      - Хана... - сказал он обреченно. - Как же я не усек?
      - А куда бы ты на хрен делся? Короче, если знаешь, кто заказ до тебя довел, умрешь небольно. Если же хотя бы краем уха слышал, кто за всю эту нитку тянул, поживешь.
      - Не выйдет. От тех будет не хуже.
      - Ты соображал, на что шел?
      - На деньги. С меня Равалпинди должок потребовал.
      - И ты думал, с такими лохами, как Киборг, заработать сможешь?
      - Мне три куска надо было, всего ничего. Как раз бы рассчитался. Равалпинди я с аванса отдал, а потом мне по фигу, что эти недоделки наработают. Заказчик знает, как их найти. Он, правда, сам в таких делах порядочный лох.
      - Не боялся, что он с тебя спросит, а не с них?
      - Россия большая. Ушел бы. Равалпинди обещал, если должок верну, пристроить к месту.
      - Ладно. Равалпинди - это твоя проблема. Будешь отдавать исходного заказчика или нет?
      - Командир, я сейчас дурной, могу не то выбрать. Дай подумать, а?
      - Нет. Или ты сейчас говоришь исходного и получаешь право пожить, или умираешь так, как сейчас сдохнет Киборг.
      Киборг заверещал, но ему дали по голове дубинкой. Уже лежащему в отключке запечатали рот пластырем и пристегнули к столбу.
      Один из камуфляжников выдернул штурмовой нож и распорол на Киборге штаны, двое других подтащили к нему резиновый шланг со стальным наконечником...
      - Запускай! - прозвучала команда.
      Заработал компрессор, которым приводят в действие отбойные молотки, струя воздуха под сильным давлением ворвалась во внутренности Киборга, разрывая их в клочья...
      - Все скажу! - завизжал белый как мел Сема. - Можете убивать, только не так... Соловьев заказывал, Антон Борисович. Сына за сына.
      - Вот и молодец. Очень хорошо, что ты это сказал. А теперь расскажи подробнее, с чего это Равалпинди вдруг должок вспомнил?
      - За кордон намыливается, по-моему... В Авию куда-то, к родне.
      - Интересно, очень интересно. А я и не знал... Так ты говоришь, что не возражаешь, если мы тебя убьем? Что же, надо уважить просьбу солидного человека. Мартын, как там пелось в твоей любимой песне?
      - "Бьется в тесной печурке Лазо..."
      - Красивая смерть, однако! В общем, поздравляю тебя, Сема. Сгоришь ты не как швед под Полтавой, а как пламенный революционер. Работайте, мальчики!
      Сема задрыгался, изрыгая проклятия, но его утихомирили тем же способом, что и Киборга. Обмякшего детину поджарые молодые люди поволокли прочь...
      Мартын, певший про Лазо и печурку, спросил у распоряжавшегося здесь парня:
      - Варан, а стоит ли его через весь город в кочегарку везти? Залить его здесь цементиком, как тех двоих, или просто под бульдозер положить.
      - Стоит, Мартыша. Он, гад, на нашего Капрала руку поднимал, а это должно быть стремно. Я еще попрошу, чтобы ты черепок Семы по возможности не раздавил и прибрал. Мы его покажем некоторым господам, которые еще принимают заказы от Соловьева. Давай руководи! Мне надо связаться с шефом.
      Варан достал дальнобойный сотовый с модулятором кодирования и набрал нужный номерок:
      - Сергей Сергеевич, с бетоном все в порядке. Качество нормальное. Основной исполнитель лично проверил компрессор в работе, давление в норме. Подрядчик сейчас отправился котельную смотреть, думаю, что температура подогрева его устроит.
      - Молодец, Саша. Как насчет того, чтобы в один известный пакистанский город съездить?
      - Как скажете, съездим хоть сейчас.
      - Сегодня не надо. Заканчивайте все дела и отдыхайте. Счастливо!
      Завершив разговор с Вараном, Чудо-юдо посмотрел на часы: он ждал один важный звонок, а его все не было.
      Сергей Сергеевич уселся было за компьютер, но не успел он открыть нужный файл, как зазвонил внутренний, работавший на территории ЦТМО, телефон.
      - Сергей Сергеевич, это Зина. Мальчики в порядке. Состояние стабильное, управляемость стопроцентная.
      - Молодец. Где Танечка?
      - В спортзале, проводит занятия со "службой быта".
      - Когда закончит, проконтролируй ее тоже. Но тут, конечно, особое внимание на микросхему. Особенно тщательно обследуй резервные сектора выхода.
      - Сергей Сергеевич, надо бы вместе с Васей проводить.
      - Вася приедет минимум через неделю, а потом ему, возможно, придется съездить за рубеж. Так что на него не надейся. Сама работай. Все, желаю успеха.
      Едва Чудо-юдо положил трубку, как телефон затрезвонил вновь:
      - Сергей Сергеевич? Рожков беспокоит. Со мной связались товарищи, ездившие в дачный поселок. Доставили только трех девиц и инвалида.
      - Почему? Где парни и четвертая девка?
      - Задержанные утверждают, что они уехали кататься на машинах. Пьяные. Девчонка укатила на "ВАЗ-2109", а парни на "Волге". Гаишникам сообщать?
      - Не надо. Что нашли на даче?
      - Дипломат с баксами - 500 тысяч стодолларовыми купюрами нового образца. Похоже, настоящие. Два автомата бесшумной стрельбы типа "вал", один "АКМС". Хозяина дачи не трогали, как приказано.
      - Ладно, думаю, что парни никуда не денутся. Номера машин известны?
      - Так точно.
      - Гаишникам пока не сообщайте, нечего внимание привлекать. Контролируйте случайные задержания: ДТП, нарушения ПДД и так далее. Девочек и инвалида разместите в восьмом секторе с максимальным комфортом. Вопросы?
      - Нет вопросов.
      - Выполняйте.
      Это был не тот звонок. Сергей Сергеевич вернулся за клавиатуру, вывел на экран файл, углубился в чтение, сосредоточенно наморщив лоб.
      Через полчаса телефон вновь зазвенел. На табло определителя вместо номера высветились черточки. Похоже, это был тот самый, нужный звонок.
      - Здравствуйте, Сергей Сергеевич.
      - Рад вас слышать, Антон Борисович. Ваш E-mail до меня дошел, так что ждал вашего звонка чуточку раньше.
      - Прошу прощения, был один очень важный звонок из Парижа. Пришлось говорить долго, благо не за мой счет.
      - У вас, я слышал, появились какие-то сложности с финансами?
      - Это сильно преувеличено. У меня нет проблем, не поддающихся решению. У вас они заметно сложнее и разнообразнее.
      - У каждого свой "скелет в шкафу", как утверждают англичане. Говорят, вам предстоит серьезно поработать со специальной комиссией правительства?
      - Данные устаревшие и неверные. Комиссия не утверждена, и вопрос о ее создании отложен на осень. Так что те, кто инициировал ее создание, немного переоценили свои силы. Точно так же, как в вопросе о нанесении ущерба АО "Белая куропатка". Приходится наносить превентивные удары.
      - Вообще-то, Сергей Сергеевич, у меня есть кое-какая положительная информация относительно вашего сына Дмитрия. Состояние его здоровья очень неустойчиво и вызывает опасения. Не хотелось бы вас излишне травмировать, но, по некоторым данным, за рубеж посланы специалисты по быстрому и радикальному лечению. Где они будут действовать и что конкретно делать, мне лично неизвестно, но вполне возможно, что речь идет о хирургическом вмешательстве.
      - И опять вы немножко отстали от жизни, Антон Борисович. Проверьте свою информацию. За последние несколько часов могло многое измениться. Уточните состояние здоровья некоторых фигурантов. Подумайте о проблемах, которые могут нарушить благосостояние вашей фирмы. Если самому трудно, пригласите квалифицированных независимых аналитиков. Конечно, это потребует расходов, но значительно меньших, чем те убытки, которые вы можете потерпеть от неправильного вложения капитала.
      - Благодарю вас, я постараюсь принять это во внимание. У меня есть хорошие специалисты, которые дадут вполне объективный анализ. Вам тоже есть смысл все взвесить еще раз. Особенно если учесть, что применяемые вами технологии уже неоригинальны и конкуренция будет весьма острой. Некоторые заинтересованные лица просили меня передать вам настоятельные пожелания не уповать на те преимущества, которые вы, как вам кажется, имеете в настоящее время. Особенно в известных вам швейцарских делах. Все может весьма радикально измениться.
      - Означает ли это, Антон Борисович, что вы ищете базу для переговорного процесса? Или хотя бы представляете сторону тех непоименованных лиц, у которых появилось желание обсудить проблемы, представляющие взаимный интерес?
      - Безусловно, в какой-то мере я отражаю точку зрения лиц, о которых упоминалось выше. База для переговорного процесса есть всегда. Разумеется, если вы не настраиваете себя на получение односторонних выгод.
      - Я бы с вами полностью согласился, если бы не имел определенного негативного опыта в контактах с лицами, которых вы взялись представлять. Ждать от них fair-play3 несколько наивно.