— 1 -

      Испытание прошло весьма успешно для обеих сторон. Дина-Яичница удовлетворила, наконец, столь долго бывшую под спудом насущную потребность своего молодого организма, а Дарофеев остался жив. Впрочем, точнее было бы сказать, едва остался жив. К исходу третьего часа Игорь Сергеевич уже несколько раз вылетал из своего тела, но всякий раз, обнаружив это возвращался обратно. Целителя переполняла неуемная энергия девушки, которая тратила ее со щедростью завзятого кутилы. Всякий раз, когда ее тело изгибалось в очередном оргазме, Пономарь, уже зная к чему готовиться, начинал изо всех сил цепляться за свою телесную оболочку, иначе, под безудержным напором источаемой Яичницей энергии, его зашвырнуло бы в необозримые дали тонкого пространства.
      Когда же все кончилось, Игорь Сергеевич осмотрел себя и с удивлением обнаружил, что все его части тела на месте. Мало того, отступило преследующее целителя уже вторые сутки чувство голода, да и весь организм экстрасенса, получив такую мощную встряску, ощущал себя просто превосходно. Казалось бы, Дарофеев должен бы был, после такой немалой физической нагрузки, почувствовать некоторую усталость, но целитель напротив, испытывал небывалый подъем сил. Ему, в эти минуты, казалось под силу, в прямом смысле этого выражения, свернуть горы.
      — Ох, ну ты меня и утомил… — Блаженно улыбаясь прошептала девушка. — Никогда такого не было…
      Пономарь осмотрел теперь окружающую обстановку. Это была не кухня. Но когда они успели переместиться в спальню, осталось для целителя полнейшей тайной.
      Дину, очевидно, потянуло на откровенность, и девушка, лежа плашмя, раскинув при этом руки и ноги, начала доверительно рассказывать:
      — Представляешь, после этого Гнуса я даже сексом как следует заняться не могла. Сам посуди, ну что это за секс, если после первого же раза у тебя в объятиях вместо здорового детины — холодеющий трупак. А я ведь не некрофилка…
      С бабами чего-то у меня не срасталось. Нет, опять-таки до Гнуса, все было нормально. А после его обработки меня от одной мысли о лесбиянстве начинало выворачивать. Ну, не сволочь ли?
      — Сволочь. — Согласился Пономарь.
      — А потом, в тюряге, стал приходить этот ГУЛ…
      Игорь Сергеевич внутренне напрягся, подозревая, что сейчас девушка расскажет о причине своих поисков.
      — Такой милый… Иначе просто не сказать. Он был и наивный, и опытный одновременно. Лапочка. Мне с ним было хорошо, конечно, не так, как сейчас с тобой, но тоже неплохо. И мочкануть я его не могла. Сам подумай, как мочкануть призрак, который приходит по ночам?
      А потом он куда-то исчез. И я дала себе слово, что найду его. Настоящего. И тогда уж мы с ним вволю накувыркаемся. Он ведь однажды пообещал освободить меня от гнусовской обработки. И не сделал.
      Как она ошибается. — промелькнуло в голове целителя так быстро, что он не понял, его это была мысль, или она принадлежала Вите.
      — А теперь мне и незачем его искать… Я уже нашла такого… — Последнее слово Дина сказала с такой интонацией, что будь она оформлена в слова, то в этой фразе содержались бы одни превосходные эпитеты.
      — А что было бы, если ты его действительно как-нибудь встретишь? — Лениво полюбопытствовал Игорь Сергеевич.
      — Не надо! — Тут же услышал целитель тревожный голос хумчанина. — Я с ней такое вытворял!.. Она же думает, что я взрослый мужик, а мне только недавно пятнадцать стукнуло. Представляешь, какой для нее будет удар?
      — Да, ничего… — Девушка сомкнула ноги и сладко потянулась. — Может, поболтаем, может, потрахаемся, и разбежимся…
      После этих слов целитель окончательно успокоился.

— 2 -

      Изотов пришел лишь в четвертом часу. На прямой вопрос Дарофеева, майор лишь таинственно улыбнулся и неопределенно ответил:
      — Дела… А тебя можно поздравить с успехом?
      Сергей Владимирович определенно уже успел пообщаться с Витей и тот поведал фээсбэшнику обо всем, случившемся за время его отсутствия. Дарофеев, сообразив, что его интимная жизнь не является тайной, без тени смущения проговорил:
      — Да. Мы с Витей ее вылечили.
      — И очень даже успешно. — Как оказалось, Яичница неслышно подошла к целителю сзади и слышала обмен вопросами.
      — Вот и замечательно! — Понимающе осклабился майор, снимая меховой полушубок. — А теперь мужчин попрошу на военный совет.
      — Почему такая дискриминация! — Полусерьезно возмутилась Дина. — Женщины что, не люди?
      — Люди. — Подтвердил Сергей Владимирович. — Но, в данном случае, они вряд ли смогут в чем-нибудь помочь. На самом деле, фээсбэшник был бы не против присутствия девушки, но тогда пришлось бы открыть тайну Вити. А это казалось майору и преждевременным, и нежелательным.
      — Пусть будет. — Внезапно встал на сторону девушки Пономарь. Сам он считал, что руководствуется целиком объективными критериями, но на взгляд Изотова такое предложение попахивало откровенным протекционизмом. Впрочем, вряд ли Яичница была теперь опасна для друзей и, вместе с ними, для Вити, и Сергей Владимирович согласился.
      — Только, Дина, я должен тебя предупредить об одной тонкости… — Все уже переместились в гостиную и расположились кто где. Игорь Сергеевич подчеркнуто уселся в кресло, оставив диван для Яичницы и Изотова.
      — Игорь говорил тебе, что мальчик Витя — немой?
      — Да. — Кивнула девушка, не сводя глаз с целителя.
      — Он действительно и немой, и слепой, и не слышит, но… Все это в терминах повседневной жизни… На самом деле он — проекционный телепат и ясновидящий.
      — Здравствуй, Дина. — Услышала девушка идущий из ниоткуда голос. Она испуганно заозиралась:
      — Кто это сказал?
      — Витя. — Пояснил Сергей Владимирович. — Ему не обязательно присутствовать здесь. Он все прекрасно слышит и находясь в соседней комнате.
      — И видит? — Настороженно поинтересовалась Дина.
      — И видит. — Подтвердил майор.
      — Так, значит, он мог и за мной подглядывать!
      — Мог. — Согласился бесплотный голос, — Но не подглядывал.
      — Как же, верю я тебе! — Хихикнула Яичница, — Вас, пацанов, хлебом не корми, дай в щелку раздевалки попялиться!
      — Вите это уже не интересно. — Встал на его защиту фээсбэшник. — Видишь ли… Последнее, что я тебе хотел про него открыть, так это то, что он и есть… Главный Управляющий Людьми. В прошлом, конечно.
      — Мальчишка? — Это было для Дины настолько неожиданной новостью, что она даже привстала. — И это я на киче с мальчишкой?!..
      Когда первый момент изумления прошел, девушка громко и заливисто расхохоталась.
      — А я-то, дура!.. Нет, ну, хороша!..
      Несколько успокоившись, Яичница громко сказала:
      — Ну-ка покажись, ГУЛ! Дай я на тебя как следует посмотрю!
      Через полминуты в дверях появился смущенный хумчанин. Дина некоторое время пристально всматривалась в его лицо, потом резюмировала:
      — Да, сходство есть… Вырастет — красавцем будет. Девчонки на таких ой как западают! А погоди, ты-то меня помнишь?
      — Помню… — Не открывая рта проговорил Витя.
      — Тогда скажи, кем ты ко мне пришел в… третий раз?
      — Тарзаном… — Ответил пацан и густо покраснел. Яичница же опять залилась смехом.
      — Ладно, — Встал Сергей Владимирович, сразу приковывая к себе внимание окружающих, — Все это дела прошлые. Вернемся к нынешним проблемам. А именно, что будем делать с Корнем и Рыбаком?
      — Рыбака — мочить! Однозначно! — Воскликнула Дина.
      — Погоди. — Махнул на нее рукой Изотов. — Наш Игорь Сергеевич уже договорился с этим деятелем о честной дуэли.
      — Честной? — Яичница откинулась на спинку дивана и огласила комнату приступом истерического смеха. — С Рыбаком! О честной дуэли! Ой, держите меня! Сейчас лопну!
      — Хватит! — Прикрикнул на нее фээсбэшник. — Рыбак пока в Бутырке, пусть там и сидит дальше. Сейчас основная проблема — Корень.
      Кстати, новость. В мусорном баке рядом с храмом Христа Спасителя нашли труп. Им оказался Михаил Русланович Кашеваров. В некоторых кругах известный, как Призрак…
      — Дядю Мишу убили?! — Ужаснулся Витя.
      — Да. — Удрученно закивал майор. Он догадывался, что между охранником, роль которого вынужден был играть покойный телепат, и его поднадзорным возникли какие-то отношения, близкие к приятельским. Поэтому, как мог, не давал мыслям об этой смерти дойти до тонкого слуха пацана. И лишь теперь, при всех, смог рассказать эту неприятную информацию.
      — Кто? — Сурово спросил хумчанин.
      — Сперва факты. На его теле нашли следы, которые можно отнести к последствиям пыток. Причем ему, незадолго до гибели, оказывали квалифицированную медицинскую помощь. Смерть же наступила в результате гистотоксической гипоксии, проще говоря, от отравления цианистыми соединениями, а конкретнее, газообразной синильной кислотой.
      — Циановодород? — Охнул Игорь Сергеевич. — Как в концлагерях? Тогда это точно работа людей Рыбака. Это ведь он спец по наркоте.
      — По наркоте — да. И именно поэтому ты не прав. — Покачал головой Изотов. — Сам посуди, зачем рыбаковцам пытать несчастного телепата, который и так им продался с потрохами? Не винить же его за то, что Кикоз упустил нашего хумчанина? Одного укола было бы достаточно, чтобы развязать Призраку язык. Значит — это все-таки люди Корня. Кроме того, раз к нему применили пытки, а потом стали лечить — это значит, что Михаил Русланович таки раскололся. Другой вопрос, что он мог знать, чтобы купить себе избавление от мук?
      Игорь, подумай хорошенько, ты не вспоминал, случайно нашего нынешнего местонахождения?
      — Кажется, вспоминал… — Призадумался целитель. — Да, точно, когда я увидел Витю, я стал просчитывать как мы пойдем обратно…
      — А это совершенно спокойно мог уловить Кашеваров… — Сделал вывод Сергей Владимирович. — Витя, давай посмотрим…
      На несколько минут все стихло. Изотов и хумчанин замерли, как истуканы. Даже Яичница прониклась серьезностью момента и не стала выдавать своих комментариев.
      — Нет, все чисто. — Майор открыл глаза.
      — Дядя Миша сегодня подходил к нашему дому. — Сообщил пацан. — И с ним были двое…
      — Так чего же ты мне болтал всякую чепуху, а о главном так и не сказал?! — Вспылил фээсбэшник.
      — Не кричи! — Голос Пономаря был полон гнева. — Он что, не человек? Не мог забыть?
      — Извини… — Моментально стушевался Сергей Владимирович. Но чувство вины не долго довлело над майором и уже в следующее мгновение он продолжал говорить.
      — То, что нет наружки еще ни о чем не говорит. Корень не дурак и понимает, что любую слежку мы сможем засечь. Поэтому он, наверняка, решил ударить внезапно. Ты, Игорь, и ты, Витя, для Репнева сейчас всего лишь нежелательные свидетели и подлежите устранению. — Не так то просто это будет сделать… — Без тени улыбки проговорил целитель.
      — На счет огнестрельного оружия я не сомневаюсь, — Усмехнулся Изотов, ты для него неуязвим. А как на счет лучевого?
      — Какого? — Поинтересовался Игорь Сергеевич.
      — Боевых лазеров. — Пояснил майор. — Сегодня я узнал, что есть вероятность, что на вооружении элитных подразделений Рыбака находится некий «Циклоп». Новейшая и секретнейшая разработка наших военных спецов, настоящее, не фантастическое, лучевое оружие. Его луч невидим и поражает человека на расстоянии до полутора километров. Правда, на такой дальности вся поверхность кожи, обращенная к лазеру, получает ожог второй степени, приятным назвать трудно. А вот на дистанции нескольких десятков метров, в теле появляется аккуратная дырка с обожженными краями.
      Пономарь только пожал плечами:
      — Станем невидимыми, они нас и не возьмут…
      — Я смотрел на тебя в блоке невидимости сквозь ИК-прицел. — Напомнил Сергей Владимирович. — Очень нечетко, но абрис виден. Дарофеев набрал было воздух в легкие, чтобы выпустив его произнести длинное ругательство но, мельком посмотрев на Яичницу, почему-то смутился и ограничился кратким:
      — Чтоб его!..
      — Кроме того, насколько я понимаю, и Рыбак точит на тебя зуб?
      — Он мне пообещал попробовать остановить всякую возможность покушения.
      — Попробовать, возможность… — Передразнила Дина. — Верь ему больше. Ведь ты уже не мальчишка наивный!
      — Девушка права. — Поддержал Изотов. — За ее группой может запросто последовать небольшая армия. С «Циклопами»… Может, ты и выкинешь какой фортель, но мы-то все не неуязвимы!
      — Короче, — Игорь Сергеевич вздохнул, — Если я правильно все понимаю, этот твой «военный совет» заключается в том, чтобы подготовить всех нас выслушать и принять твою точку зрения? Так чего тянуть? Выкладывай!
      — Ну, если ты так ставишь вопрос… — Покачал головой майор, — то изволь. Я предлагаю немедленно съехать с этой квартиры. Наше новое обиталище я уже провентилировал. Это квартира-мастерская одного художника. Он был сыном бывшего партийного босса, пристрастился к наркотикам и почил от передозировки. Родственников у него не осталось и хата перешла к нам. Ничего ценного там нет, кроме двух запасных выходов, поэтому ее можно отдать на растерзание боевикам, да и нам самим… Кроме того, пока ты, Игорь, не обретешь форму, не предпринимать никаких действий против Корня или Рыбака. Только когда ты сам сможешь сделать детальный разбор линий будущего — тогда и решится что с этими мафиози делать.
      Третье и четвертое касается Вити. Тебе я хотел бы поручить наружное наблюдение. Как только появится кто-нибудь с подозрительными мыслями — оповещать всех нас. Согласен?
      — Без проблем! — Откликнулся пацан.
      — И последнее, подготовь несколько матриц для программ. Одну, скажем, для добровольной сдачи властям, другую — для уничтожения бывших коллег. Сделаешь?
      — Проволока нужна… После этой реплики мальчика, из кейса Сергея Владимировича появился здоровенный моток разноцветных проводов.
      — Хватит?
      — До будущего века!

— 3 -

      Этим же днем произошло небольшое событие, которое, хотя и не повлияло на весь ход этой истории, но заметно увеличило темп разворачивающихся событий.
      Ровно в шестнадцать десять над Бутырской тюрьмой появился небольшой красно-белый вертолет. За пять минут до этого времени, Рыбак вышел на прогулку. Прогулочные дворики для зеков, из-за нехватки территории почти в центре Москвы, находились на крыше тюремного здания. Несмотря на то, что бежать оттуда заключенным было все равно некуда, каждый из двориков был перекрыт со стороны неба металлической сеткой.
      Наркобарон же во всем любил комфорт и уют. Поэтому и площадка для гуляния и воздушных процедур у него была своя собственная. Как, впрочем и солярий с тренажерным залом. Но эти помещения находились в подвале и использовались, большей частью, чинами не ниже капитана.
      По сравнению с обычными площадками, где сотня сокамерников ходила по кругу диаметром пять метров, в центре которого находилась приваренная к полу скамья, составлявшая единственный предмет роскоши, дворик Рыбака был оборудован просто, но со вкусом. По углам его стояли кадки с кипарисами и елями. Стены покрывала мозаика, изображавшая лесные пейзажи. С лета у дальней стены стоял инкрустированный столик для нард. А по центру находилась плетеная из ивовых прутьев широкая скамья со спинкой, на которой и восседал наркобарон, кутаясь в роскошную доху. Телохранитель же скромно сидел на стулике у входа во двор.
      Вертолет прошелся над Рыбаком, потом некоторое время звук мотора отдалялся и вдруг стал вновь нарастать.
      Одновременно показалось днище летающей машины и на сетку, которую, несмотря на все уговоры и подмазывания наркодельца никто не захотел убрать, что-то упало.
      Рыбак едва успел поднять голову и осознать, что оброненный предмет является ничем иным, как гранатой, как его телохранитель, рванувшись со своего места, уже накрыл тщедушное тело старика своей тушей.
      Рвануло.
      Волна раскаленного воздуха, вперемешку с кусочками стали обрушилась на два сплетенных тела. Охранник лишь тихо ойкнул и обмяк. Скамья под Рыбаком развалилась и он оказался прижат к ледяному полу неподъемным телохранителем.
      Это и спасло старого мафиози.
      Вертолет сделал еще один заход и, не обращая внимания на беспорядочный огонь автоматчиков, дежуривших на вышках, сбросил еще две гранаты. Их осколки, визжа, окончательно изрешетили тело охранника, но Рыбак, полузадушенный, промокший от чужой крови, остался цел и невредим. Лишь потом в его дохе обнаружилось несколько зазубренных кусочков гранат. Каждый застрял в считанных миллиметрах от кожи старого вора в законе.
      Через десять минут после неудавшегося покушения, с головы до пят перепачканный кровью, Рыбак уже говорил с Кикозом, приказывая тому максимально ускорить все запланированные акции.

— 1 -

      В эту ночь Кикозу спать не пришлось. После звонка чудом оставшегося в живых Рыбака, Зарайский вынужден был, забыв об отдыхе, колесить по всей Москве и пригородам лично контролируя выполнение приказов наркобарона.
      В подконтрольной наркомафии школе телохранителей рыбаковский помощник лично выбрал одного, наиболее подходящего для этой цели. Парень, по заверениям тренера, не витал в облаках, был мастером по единоборствам, снайпером и, кроме того, уже прошел полный курс наркообработки, в результате которой ему промыли мозги и внушили беззаветную преданность идеям поголовной наркотизации населения России.
      Избранника тут же отправили в тюрьму, а Кикоз продолжил свое путешествие. Следующим пунктом было Кожухово. Там проходил сбор штурмовой группы, которая должна была, наконец, уничтожить Пономаря.
      Проведя небольшой смотр и пройдясь мимо нестройного ряда наркоманов-головорезов, правая рука наркодельца остался удовлетворен. Убедившись, что состав укомплектован, а боевики экипированы должным образом, Иван Ильич приказал ждать и быть готовыми к немедленному выступлению. Впрочем, после его отъезда был моментально объявлен отбой и небольшая армия отправилась дожидаться приказа во сне.
      По пути к следующему пункту инспекции, Кикозу позвонили и он вынужден был сделать небольшой крюк и заехать в Беляево, чтобы лично посмотреть на странного перебежчика. Мужик, заявившийся прямо домой к одному из окружных пушеров, заявлял, что его разочаровал его бывший хозяин Корень и у него есть информация, которая крайне заинтересует лично Рыбака. Ему не поверили, но все-таки связали с Зарайский, которому перебежчик сказал пароль:
      — Пономарь.
      Именно это слово и заставило Кикоза изменить первоначальный маршрут. Он несколько минут наедине побеседовал с мужиком, выяснил у того адрес Дарофеева и историю его обретения. Затем, руководствуясь скорее подсознательной тревогой, чем накладками в речах мужика, Зарайский приказал вколоть тому «сыворотку правды». У пушера, как раз, нашлось несколько ампул этого зелья и допрос начался по новой.
      Адрес остался прежним, зато подоплека появления этого деятеля предстала в совершенно ином свете. Оказалось, что он не перебежчик, а засланный агент. Его хозяину, Корню, казалось, что легенда, подтвержденная реальным адресом, позволит тому внедриться в наркомафию.
      Кикоз не стал объяснять агенту, что его элементарно подставили, позволив тому умереть, чувствуя себя героем.
      На самом же деле Иван Ильич сразу сообразил, что таким способом, пожертвовав одним из своих людей, Репнев показывает, что не хочет больше иметь ничего общего с наркомафией и, одновременно, пытается ее руками устранить своего противника. Оба эти пункта следовало принять к сведению и, оставив пушера и его ребят разбираться со свежим трупом, Кикоз поехал дальше.
      Его черный «Мерседес», который Зарайский не любил из-за его броскости, промчался по Профсоюзной, повернул направо у станции метро Академическая. Еще два поворота и машина остановилась на улице Виноградова, около одной из панельных высоток.
      Иван Ильич поднялся на четвертый этаж, позвонил в дверь, используя кодовую комбинацию. Через несколько мгновений в замке щелкнуло, дерматиновая дверь отворилась и Кикоз увидел Рыбака.
      — Чего застрял? — Спросил двойник мафиози. — Заходи!
      Сходство было потрясающее. И голос, слегка скрипучий и властный, и внешность, и манера держаться. Зарайский, если бы не знал, что перед ним всего лишь копия, мог бы подумать, что вор в законе уже каким-то образом сбежал из Бутырки.
      И лишь когда за Иваном Ильичом захлопнулась дверь, он понял, что происходящее является нарушением его инструкций. Двойник не должен играть Рыбака без прямого указания самого наркобарона.
      — Теперь докладывай! — Приказал Кикозу дублер.
      — Да пошел, ты!.. — Огрызнулся Зарайский. — Стремак! — Крикнул он в следующее мгновение. — Выходи, сука!
      В коридорчик вышел улыбающийся Стремак. Он был «воспитателем» двойника. Психолог по образованию, одно время работавший в КГБ, Стремак занимался профессиональным промыванием мозгов, используя при этом все достижения современной психологии и фармакологии. Прежде чем взяться за двойника, он несколько недель мучил Рыбака бесчисленными анкетами и тестами, после которых был составлен полный характерологический портрет наркобарона.
      — Картуз, варикоз, мороз, понос! — Воскликнул Стремак. После этих слов с псевдоРыбаком произошла моментальная метаморфоза. Он ссутулился, исчезла уверенность на его лице, и дублер стал тем, кем он и являлся — стариком, которого наняли сыграть роль.
      — Здравствуйте… Кикоз… — Залепетал старикашка. — Вы уже пришли… А я и не заметил как…
      — Отвали! — Буркнул на него Зарайский и дублер испарился.
      — Что это за представление? — С ледяным безразличием Иван Ильич стал медленно подходить к Стремаку. Выражение веселья на лице у психолога сменилось пониманием, что он действительно совершил серьезную ошибку.
      — Я не успел… До вашего прихода… — Наконец, справившись с первой неловкостью, психолог заговорил более уверенно. — Я испытывал его соответствие образу. Ведь это надо было сделать.
      — Да, — холодно кивнул Кикоз, — но не самодеятельно.
      Отступая, Стремак уже зашел в комнату, Зарайский вслед за ним. Притворив за собой дверь, Иван Ильич продолжил с несколько большей теплотой в голосе:
      — Эта фраза, которую ты произнес — код?
      — Да. Она ключ для проявления и запирания наложенных личностных характеристик. Я ее вам запишу…
      — Не надо. — Покачал головой Кикоз. — Я запомнил. Картуз с варикозом и мороз с поносом.
      — По одному и без связок. — Поправил Стремак.
      — Не лечи. — Скривился Зарайский. — Я не хочу опять случайно встретиться с Рыбаком. Кстати… За твою оплошность тебе придется немножко поработать…
      Не по доброму усмехнувшись, Иван Ильич извлек из кармана ампулу, заключенную в прозрачный пластиковый футляр.
      — Что это? — Тревожно спросил Стремак и уставился на демонстрируемый ему предмет.
      — Не бойся, не яд. — Кикоз плотоядно осклабился. — Это вещество, не помню химического названия, наши спецы прозвали «узнавайка». С его помощью ты на несколько часов станешь ясновидящим. Но так, что пользоваться этим твоим новоприобретенным свойством смогу лишь я один. Впрочем, ты все равно не будешь потом ничего помнить…
      — Это не опасно?
      — Не опаснее чая. — Уверенно проговорил Зарайский. Рыбаковец лгал. Это соединение действовало действительно несколько часов. Но оно наделяло человека ясновидением на всю оставшуюся жизнь. Вся беда была в том, что употребившему «узнавайку» жить оставалось как раз те несколько часов, что длилось действие.
      — Ладно, давайте. — Пожав плечами, согласился Стремак и начал снимать рубашку.
      Через пару минут, когда вещество ясновидения уже было введено в подмышечный катетер, Кикоз задал первый вопрос:
      — Перечисли, где хранятся результаты твоего тестирования Рыбака.
      Психолог, побледневший, лежащий с закрытыми глазами на диванчике, начал механически перечислять:
      — Одна копия находится в моем компьютере в директории FISH. Вторая — на дискетах в верхнем ящике рабочего стола. Третья — в виде распечаток с моими пометками в нижнем ящике того же стола.
      Оставив Стремака лежать в одиночестве, Зарайский быстрым шагом прошел в соседнюю комнату, служившую одновременно кабинетом и спальней, и без труда нашел все копии. Разобрав компьютер, Иван Ильич извлек из него жесткий диск, положил его в кейс. Та же судьба постигла дискеты и распечатку. Все это Кикоз планировал уничтожить в ближайшем будущем. Не стоило, чтобы хотя бы единая живая душа знала такие интимные подробности о главаре наркомафии.
      — А теперь, — Сказал Зарайский, вернувшись к отравленному психологу, — Найди Дарофеева Игоря Сергеевича, по кличке Пономарь и скажи мне адрес по которому он находится в данный момент.
      Стремак глубоко задышал и вскоре выдал название улицы и номера дома и квартиры.
      И то, и другое разительно отличалось от тех сведений, которые принес корневский псевдоперебежчик.
      — Находился ли этот человек по адресу: Проспект Вернадского, дом… квартира…
      Через несколько секунд молчания, губы психолога разжались:
      — Он съехал оттуда два часа назад.
      Больше вопросов у Кикоза не было. Поэтому он, захватив кейс и старичка-дублера, немедленно покинул это помещение.

— 2 -

      — Идут! — Разбудил Пономаря истошный телепатический крик.
      Игорь Сергеевич открыл глаза и, в свете зажженной люстры, увидел над собой склоненного чернокожего гиганта. Через мгновение, целитель осознал, что это всего лишь картина, а сам он находится в мастерской художника.
      Вчера вечером Сергей Владимирович рассказывал о нем. Фамилия безвременно ушедшего была Миркаян, поэтому этот плодовитый автор решил создать эпохальный цикл полотен под названием «Мир „каян“». Состояла она из трех завершенных работ и гигантского плана на будущее. Живописец решил изобразить все нации и народности мира, с прилагательными, у которых наличествовал бы корень «каян». Так появились «Эфиоп окаянный», «Эфиоп неприкаянный» и «Эфиоп покаянный». Последнее полотно — «Раскаяние эфиопа» автор собственноручно уничтожил, как не вписывающееся в стержневую линию своего творчества. Почему Миркаян начал именно с эфиопов, оставалось, и, наверное, навсегда, совершеннейшей загадкой.
      И именно на «Эфиопа неприкаянного» наткнулся взор Дарофеева по пробуждении.
      — Кто идет? Который час? — Недовольно пробурчал Игорь Сергеевич.
      — Четыре утра. Или ночи, как хочешь. — Ответил ворвавшийся в мастерскую Изотов, — А идут — рыбаковцы.
      — И много их?
      — Больше сотни!
      Остатки сна мигом слетели с целителя и он представил себе странную картину: по ночным московским улицам, стройными рядами, совсем как баядерки, маршируют полчища наркоманов.