Алекс остановился, наблюдая за дальнейшей схваткой.

Уцелевший бронированный автомобиль разворачивался, визжа колесами. Из него вели беглый огонь по нападавшей патрульной машине. Она не отвечала, набирая скорость. Полицейским удалось ее поджечь, но она, охваченная пламенем, влетела прямо в бок броневика. Удар молнии, расколовший небо пополам, отозвался эхом взрыва. Над пылающей грудой искореженного металла поднималось грибообразное черное облако.

– Все кончено, – сказал Тим. – Пино неплохо поработал. И главное, вовремя. Нужно быстро разворачиваться – там, дальше, нас ждет засада. Если мы поторопимся, то успеем от них оторваться.

– Мы не сможем объехать эту кучу металлолома, – объяснил Алекс. – Я рискну по откосу, но вам придется выйти.

Тим вылез из машины, беспокойно оглядываясь. Все шоссе превратилось в сплошной поток пенящейся воды. Диана хлопнула дверцей, не выпуская из руки карабина. Как только она шагнула по дороге, Орби дико закричал и бросился в лужу – впереди на ярком фоне огня вырисовывался размытый силуэт. Он стоял, не двигаясь, широко расставив ноги, держа в опущенных руках дымящееся оружие. По его спине плясали синеватые огненные язычки, сбиваемые потоком дождя. Диана вскинула карабин.

– Диана, ложись! – крикнул Алекс. Горящий как на адской сковороде вампир уже поднимал короткий толстый ствол смертельного оружия.

Алекс рванул с места так, что чуть не сломал шею. Он закрутил машину, боком прикрывая Диану.

Полянски успел еще предусмотрительно открыть дверцу, когда перед его глазами вспыхнуло обжигающее пламя. Алекс повернул руль наугад и вывалился под спасительный дождь. Последнее, что он слышал, теряя сознание, – это безумный вопль Дианы, вой приближающихся сирен и хруст своих костей.

Машина огненной кометой летела по склону. Она смяла вампира, как картонку, и влепила его в груду раскаленного металла. Столб огня вырвался как будто из-под земли, озарив небо призрачным светом.

Алекс проехался спиной по шоссе, вылетел на обочину и скатился вниз по глинистому склону. Он пришел в себя только в ледяной воде. Река успокоила боль и погасила тлеющую одежду. Видно было только на расстоянии вытянутой руки, а дальше – сплошные струи ливня. В стремительном потоке мелькнуло что-то черное, рогатое. Вот оно вынырнуло рядом с Полянски – обломок разлапистого дерева, разбитого грозой. Уцепившись за него, Алекс подтянулся, некоторое время смотрел, как расплываются на мокрой коре капли крови, сочащейся из раны на голове, и вновь потерял сознание.

Горная река уносила тело, повисшее в колючих ветвях. Несколько раз его ударило о камни, перекатило через валуны, бросая в пенящийся водоворот.

Гроза бушевала в горах с нарастающей силой. Река вздулась и потемнела, выбиваясь из берегов. Рев воды и шум дождя заглушали все звуки, как в библейские времена.

Узконосое животное, похожее на лису, рылось на песчаной отмели в поисках раздавленных моллюсков, оглушенной рыбы и другой мелкой живности, не выдержавшей ударов стихии. Ее обоняние уловило незнакомый запах в куче сломанных веток, вывороченных с корнем деревьев, смытых с гор ливнем. Лиса подошла поближе, испуганно принюхиваясь. Она разглядела полузанесенное илом тело, которое было ей явно не по зубам, но запах крови настолько остро щекотал се ноздри, что лиса подскочила, забыв про осторожность, и вцепилась всей пастью.

Крепкая рука схватила ее за горло. Издав полузадушенный писк, она вырвалась и убежала на поиски более легкой добычи.

Алекс открыл глаза и долго не мог понять, что с ним и куда он попал. Сбросив наваленные на него сучья, Алекс попытался сесть, но со стоном упал в песок. Ощупав свою левую руку, убедился, что она сломана в предплечье. Ему удалось соорудить из веток и ремня примитивную шину и выломать увесистый костыль.

Алекс огляделся. Прямо над ним нависал мост, соединяющий пробитый в скалах тоннель. Дождь уже затихал. По ущелью разливался серебристый вечерний свет.

Горечь неизвестности затмила боль от ран и ожогов – что стало с Дианой? Где теперь искать ее и Тима? Со своего места она не могла видеть, как ему удалось выскочить из горящей машины. Он погиб для всех, сгорел заживо. Потому-то его никто и не преследовал.

Полянски не в первый раз попадал в такую ситуацию, его уже вычеркивали из списка живых – выкарабкается и теперь, иначе кто же спасет Диану? Алекс предполагал, что она не смогла далеко убежать, да и Тиму вряд ли удалось скрыться от хорошо организованной, явно обладающей богатым опытом погони. Если бы не вмешательство вампира, их бы давно загнали в клетку, как диких зверей. Теперь они перешли в ранг особо опасных для империи преступников без права на жизнь.

Алекс плеснул в лицо холодной водой, отгоняя мрачные мысли. Путь по воде отпадал – сломанная рука не выдержала бы толчков на перекатах. По берегу тоже не пройти: за отмелью отвесные скалы сдавливали хрипящую реку. Оставался только мост. Полянски решил вскарабкаться туда до рассвета, лечь на дороге, притворяясь пострадавшим в автокатастрофе, и попытаться захватить какой-нибудь транспорт. Вид у него подходящий – лицо покрыто корками засохшей крови, голова замотана тряпкой, вместо одежды – обугленные лохмотья.

Склон густо зарос колючим кустарником, единственным достоинством которого было то, что он весь ломился от крупных, омытых дождем ягод с необычным приятным вкусом. Алекс старался держаться в тени – мало ли кому придет в голову плюнуть с моста в реку.

Полянски преодолел мизерную часть подъема и понял, что переоценил свои силы. Его била лихорадка, мокрая холодная одежда липла к телу, боль от ран становилась невыносимой.

На склоне что-то сверкнуло в призрачном свете. Алекс осторожно приблизился, отвел колючие ветки. Из скалы выдавался бетонный куб, полузакрытый свисающими прядями пожухлой травы. Круглое отверстие тоннеля, уходящего в глубь куба было наполовину прикрыто толстой крупноячеистой решеткой. На месте замка поблескивал свежий срез. Алекс подошел поближе. Шевелящаяся под легким ветром паутина была оборвана, и паук только начал ткать свою сеть заново.

Если здесь кто-то прячется, возможно, найдется место и для него. Ему так нужно немного отдохнуть, перевязать раны…

По тоннелю можно идти но пригибаясь. Воздух довольно затхлый. Алекс шел на ощупь, осторожно касаясь сухих шершавых стен. Неожиданно впереди, за поворотом забрезжил свет. Полянски взвесил в руке костыль – дубинка получилась надежная. Выглянув из-за угла, он увидел, что это были всего лишь фосфоресцирующие грибы. Алекс хотел идти дальше, но вовремя остановился: в боковом проходе мелькнули уродливые тени. Одна из них напоминала длинное бревно на четырех тонких ногах. Подождав, пока странные местные жители удалятся, Полянски вышел на перекресток. Здесь скрещивалось несколько ходов. Средний выглядел наименее освещенным и наиболее безопасным.

Алекс проверил свои часы: помимо времени они показывали много полезных данных, так что заблудиться он не боялся. Ровный тоннель через десяток метров стал выгибаться и пошел резко вниз. Идти стало труднее: под ногами попадались хрустящие обломки. Алекс поднес один из них к глазам – он держал в руке гладко отполированную позвоночную кость.

Из глубины пахнуло смрадом. Запах стал усиливаться. Кто-то завозился во мраке, с шумом принюхиваясь. Алекс замер, выставив перед собой костыль. За его спиной послышались мягкие крадущиеся шаги. Он бросился на землю – и вовремя. Над ним пронесся в прыжке кто-то, обдавший его зловонием. Раздался дробный топот тяжелой туши, закончившийся предсмертным хрипом. Что-то гулко ударилось о стену и забилось, царапая когтями бетон. Дикий торжествующий рев наполнил тоннель. Алекс слышал глухое довольное рычание, звуки раздираемой плоти, хруст костей и мерное чавканье.

Затаив дыхание, Алекс пополз обратно. Неведомый зверь удовольствовался своей жертвой. Полянски опомнился уже на перекрестке, сочтя за благо вернуться на свежий воздух. И тут на него налетел светящийся фосфором вихрь. Алекс ударился левым плечом: боль кольнула в самое сердце, и он с облегчением потерял сознание.

Полянски очнулся в комнате, освещенной крупными грибами, растущими на потолке и на заботливо насыпанных кучках земли. Он лежал на тюфяке, набитом мхом, укрытый теплой шкурой. У изголовья стояла бутылка с водой, миска с крепким бульоном и кусками вкусного мяса. Подкрепившись, Алекс ощутил себя значительно бодрее. Судя по времени, обморок длился около трех часов, но раны почти затянулись, боль от ожогов утихла. Полянски осторожно пощупал сломанную руку – и здесь опухоль уже спала.

Он почувствовал на себе чей-то взгляд – из-за угла бесшумно вышел маленький человек в длинном халате. На его круглом лице с узкими раскосыми глазками росли длинные висячие усы. Гладкие лоснящиеся волосы были собраны на затылке в косичку. Он сделал рукой успокаивающий жест и мягким, доброжелательным голосом произнес:

– Привет тебе, брат мой. Меня зовут Ушац, скажи свое имя.

– Я Алекс Полянски.

– Не спрашиваю тебя, откуда ты пришел и куда стремишься. Здесь, у подземщиков, ты можешь ничего но говорить о своем прошлом. Познакомься с моими друзьями.

Неясные тени за его спиной пришли в движение и подойдя поближе, воплотились в удивительную компанию. Вперед шагнул голый по пояс человек.

– Кособрюх, – мрачно представился он.

При взгляде на него складывалось впечатление, что его долго выкручивали, словно мокрое белье: живот висел на боку, руки и ноги сгибались под неестественными углами, а голову он вдруг спокойно повернул на сто восемьдесят градусов за спину и сказал:

– Чипа, иди сюда, не бойся.

На его плечо застенчиво легла толстая метровая шея, увенчанная маленькой головкой с хохолком, смахивающей на птичью. Кособрюх почесал Чипу за ухом. Тот довольно заухал, прикрыв морщинистой пленкой светящиеся глаза.

– Опять грибами обожрался, – бурчал Кособрюх, – ишь, морда светится, проглот. Как наестся этих грибов, так носится по трубам, словно угорелый – это он тебя сегодня сбил…

Алекс поглядел на босые ноги Чипы – огромные мускулистые столбы, заканчивающиеся тремя мозолистыми пальцами величиной с человеческую ладонь, украшенными стоптанными когтями. Ноги подпирали небольшое круглое тело с маленькими пухлыми ручками, которые Чипа, видимо от смущения, засунул в карманы коротких, до колена, штанов.

Рядом с ним появилось покрытое полосатой шерстью существо с огромными жалобными глазами. Оно положило длинный палец в рот, молча разглядывая Алекса.

– Надеюсь, ты не чувствуешь больше боли от ран? – спросил Ушац.

– Да, я очень благодарен вам за помощь.

– Благодари нашего младшего брата, это он вылечил тебя.

Полосатое существо обтерло руку о пушистый хвост, протянуло ее и представилось басом:

– Мое имя есть Кушик.

– Он еще только учится говорить, – улыбнулся Ушац, – но исцеляет прекрасно. Несколько сеансов, и твоя рука будет как новая.

– Как он это делает?

– Очень просто – бьет хвостом по голове.

– Страшной силы хвост у этого мохнатого, – вставил Кособрюх, – ежели его рассердить, так ударит током, что глаза на лоб полезут.

Для наглядности он выпучился, как рак, вращая глазами в разные стороны.

– А скажите, – спросил Полянски, – кто там у вас живет внизу?

Чипа встревоженно заболботал, встопорщив хохолок. Испуганный Кушик спрятался за его ногу.

– Ты что, спускался к могильщикам? – затряс косичкой раскосый.

– Не знаю, кто это был, но аппетит у него хороший.

– Удивительно – никто из живых людей, забредавших на нижние галереи, оттуда не возвращался. Мало кому удавалось видеть могильщиков. Они никогда не поднимаются к свету, роют свои норы в земле. Если ты идешь по светлому бетонному тоннелю – ты почти в безопасности. Но стоит свернуть в земляной ход, тут уже не зевай. Вдруг из земли выныривает чудовище, такое ужасное, что ты можешь умереть от страха, прежде чем оно разорвет тебя на части.

– Откуда они появились, эти могильщики, и почему их так называют?

– Потому что, как встретишься с ними, так хоронить тебя уже не надо, – пояснил грубоватый Кособрюх.

– Никто не знает, откуда могильщики пришли, – сказал Ушац. – У нас, подземщиков, существуют легенды, что они произошли от трупоедов, а те вывелись на заброшенных кладбищах под воздействием радиации. Я-то думаю, что часть из них попросту мутанты, сбежавшие из Центра.

– Что это – Центр?

– Так ты не знаешь, что такое Центр? А я, как только увидел твои раны, сразу решил, что ты тоже оттуда.

– Нет, я вообще с другой планеты. Нас насильно посадили на Джет, просканировав сознание.

– Именно такими вещами и занимаются в Центре. Значит, вы просто не успели туда попасть.

– Наверное. Нас везли в какое-то Главное Управление.

– То и есть преддверие Центра. Тот, кто попадает туда, может прощаться с жизнью.

– Режут на кусочки, как кроликов, – вставил Кособрюх. – Мне еще повезло.

– Да, – закивал Ушац, – ему повезло. С другими делают такое, что человек приходит в себя уже могильщиком, или его разбирают для донорских пересадок.

– Мне во что бы то ни стало надо найти своих друзей.

– Мы поможем тебе, – пообещал Ушац. – Но сначала ты должен поправиться.

Кушик подошел поближе и мягкой лапкой мазнул Алекса по лицу. Как-будто теплая волна захлестнула Полянски. Он почувствовал, как его мышцы расслабляются, напряжение исчезает, унося с собой усталость, веки закрываются сами собой. Через несколько минут Алекс погрузился в здоровый освежающий сон.

Когда Алекс открыл глаза, в комнате находился один Кособрюх. Он сидел на вывернутых ногах у самого крупного гриба и затачивал о брусок край зловещего на вид крюка.

– Проснулся? – спросил Кособрюх. – А я тут сижу, тебя охраняю.

– Что случилось?

– Чистильщики опять появились, будь они неладны… Это такие отряды головорезов из Центра. Их засылают в тоннели для уничтожения всего живого. В земляные-то ходы они боятся соваться.

Алекс сбросил одеяло, легко вскочил на ноги. Он чувствовал себя вполне в форме и, самое главное, его рука уже двигалась. Он взял у Кособрюха крюк – легкая рукоятка удобно легла в ладонь. Крюк походил на короткий багор, только его изогнутая плоскость была широкой и остро отточенной. Полянски встал в боевую стойку, взмахнул лезвием над головой, так что оно взвизгнуло, и сделал несколько молниеносных выпадов.

– Хорошая сталь, – заметил он, – но против огнеметов…

– Пригодится, – ответил Кособрюх, – тут всякие по тоннелям шляются. Скоро придет Ушац, расскажет новости. Наверное, про твоих друзей что-нибудь разузнал.

На лицо Алекса набежала тень: на хорошие перспективы для Тима и Дианы рассчитывать не приходилось. Он с силой вонзил крюк в бревно, служившее скамьей.

– Я пойду к реке, подожду его там, – бросил он через плечо Кособрюху, проводившему его усталым взглядом.

Полянски сидел на склоне, глядя на быструю воду, сверкающую солнечными бликами. Свежий ветер разносил клочья утреннего тумана, застревающие в колючих кустах.

Сзади подошел Ушац, присел рядом, помаргивая на свету узкими глазками.

– Самое главное: твои друзья живы, они в Управлении. Полиция очень разозлена – вы уничтожили три экипажа, пять машин разбито в лепешку. Чистильщики появились неспроста, они ищут тебя.

– Как можно пробраться в Управление?

– Мы пойдем с тобой. Все, кроме Кушика – чистильщики отлавливают таких как он для своих грязных опытов. Мы ничего не пожалеем, даже самих себя, лишь бы удалось нанести им удар, разрушить хотя бы одну лабораторию. Видишь, что они с нами делают.

Ушац повернулся спиной и поднял косичку. Алекс увидел под ней пульсирующую дырку в черепе, затянутую тонкой кожей.

Потрясенный, он помолчал, положил тяжелую руку на плечо Ушацу:

– Мы должны выступить немедленно, дорога каждая минута.

Команда собралась быстро. Чипе доверили нести рюкзак с припасами. По такому случаю он даже не стал есть грибов. Кособрюх закинул за спину кожаный чехол с крюком, на пояс повесил тяжелый топорик с лезвием в виде полумесяца. Ушац спрятал в широких рукавах халата длинные узкие кинжалы, завязав ремешки ножен так, что рукоятки торчали над тыльной стороной кисти, засунул за пазуху старый проржавевший сигнальный пистолет с тремя ракетами. Полянски достался короткий острый меч.

На прощание Кушик заблокировал всем нервную систему на случай встречи с могильщиками. Алекс получил последний сеанс лечения. Его рука почти восстановила свои функции, однако Кушик посоветовал держать ее в повязке.

Тоннели сплетались в настоящий город со своими дорогами, грибными парками и подземными реками. Ушац чувствовал себя здесь, как дома, ведя отряд коротким путем к заброшенным шахтам.

Когда-то тут были рудники, потом они истощились, а в шахтах появились могильщики. Стали пропадать целые поезда с шахтерами. Рельсы вдруг прогибались на взрыхленной почве. Спасательные команды находили только пустые вагонетки с лужами свернувшейся крови.

С могильщиками пытались бороться: травили газом – но мутанты оказались не восприимчивы к ядам, посылали специальные отряды, вооруженные огнеметами, – обратно возвращались немногие. С тех пор шахты были покинуты людьми, и чудовища стали безраздельными хозяевами подземелий.

Ушац вел отряд полузатопленным тоннелем. Грибы здесь фосфоресцировали особенно ярко, освещая плывущую по воде отвратительную плесень. Алекс поскользнулся на илистом дне, пытаясь удержаться, раздавил несколько грибов, из-под которых выполз толстый светящийся червь.

– Осторожнее, – предостерег Ушац, – тут попадаются ядовитые мокрицы. Немножко сыро, зато безопасно. Дальше начнутся рудниковые выработки, там надо быть настороже.

– Ты уверен, что это самый короткий путь? – спросил Алекс.

– Да. Рельсы в шахте проржавели, но еще вполне годны для того, чтобы проехать на дрезине. Я знаю, где она стоит. На ней мы доберемся до самых пригородов. Тоннель вывел в шахту. По ее стенам сочилась влага, отмывая вкрапления удивительного минерала. Ни один из кристаллов не повторялся по цвету, и этот цвет менялся, стоило отойти на шаг. Казалось, кристаллы своими яркими красками приветствуют их и тускнеющими переливами провожают. Это было так красиво, что Алекс забыл о том, кто обычно отражается в этих вкраплениях, равнодушно проползая мимо.

Ушац лег на мокрую землю и застыл, прислушиваясь к глубинным звукам. Когда он встал, его желтоватое лицо побледнело, длинные усы печально повисли.

– Дело плохо. За нами уже охотятся.

– Бежим! – всполошился Кособрюх. – Показывай дорогу.

Тоннель стал расширяться. Впереди показались вагончики и небольшая автоматическая дрезина.

Теперь уже невозможно было не почувствовать, как сотрясает землю надвигающаяся погоня.

Вырвавшийся вперед Чипа, неуклюже задирающий длинные ноги, споткнулся о рельс и упал. Алекс бросился поднимать его, но не успел.

Часть стены рухнула. Вместе с обвалившейся породой в тоннель ввалилось существо, показавшееся им воплощением ночного кошмара. Перед Алексом мелькнуло жирное лоснящееся тело, покрытое пятнами, похожими на трупные. Крупная голова – точная копия оскаленного голого черепа – на мгновение остановила взгляд таящихся в глубине черных провалов глазок на Полянски. Из оскаленного клыкастого рта вырвался и уже не прекращался оглушающий визг. От него одного уже можно было сойти с ума. Загребая широкими, как ковши экскаватора, лапами могильщик в одно мгновение схватил Чипу и прижал к земле. Беспомощно дергающиеся ноги жертвы привлекли внимание чудовища. Его грудная клетка треснула, из образовавшейся расщелины вывалился извивающийся клубок змей, которые начали терзать плоть несчастного Чипы, отправляя куски мяса в оскалившуюся пасть монстра.

Усилием воли преодолев оцепенение шока, Алекс попытался вырвать добычу из когтей чудовища. Он выхватил меч и стал рубить змеиные щупальца. Окровавленная пасть клацнула зубами у его лица, Полянски увернулся с трудом. Из-за сломанной руки он потерял равновесие, и следующая атака обещала стать для Алекса последней. Его спас выстрел – ракета прочертила дымный след над его ухом. Ушац попал искрящимся веселым фейерверком в череп могильщика, заставив того отпрянуть.

Негодующий визг эхом отозвался в норе, и оттуда появилось еще одно чудовище. Оно свалилось на спину первому, отпихнуло его загнутыми клыками, торчащими из вытянутой морды и набросилось на останки Чипы.

Кособрюх в отчаянии метнул топорик, но оружие отскочило от шипастых костяных пластинок, защищавших шею монстра.

И тут как будто треснули стены ада, выплескивая в шахту шевелящиеся порождения ночи. Десятки могильщиков повалили из-под земли на запах добычи – сверху, снизу, с боков. Часть безногих тварей, извиваясь раздутыми, как у тюленей, телами, устремилась за остатками отряда.

Алекс бежал мимо вагонеток, заполненных кусками породы, к началу состава. Ушац уже разгонял дрезину, но повел состав не вперед, а назад, в самую гущу чудовищ. Быстро набравшие ход вагонетки пронеслись рядом с Полянски, обдав его горячим потоком воздуха. Передние врезались в кишащих на рельсах могильщиков, давя и круша все на своем пути. Стальные колеса завязли в месиве тел, под напором дрезины вагонетки вставали на дыбы, падали, забивая в визжащую глотку шахты кляп из разбитого состава, раздавленных чудовищ, сцементированный сверкающими кристаллами.

Алекс с Кособрюхом пытались освободить дрезину, разъединив заклинившуюся сцепку, но ничего не получалось. Ушац несколько раз запускал механизм – дрезина дергалась, но опрокинувшиеся вагонетки тормозили ее.

Внезапно Полянски почувствовал, как ему за ворот просыпался колючий песок. Он досадливо поморщился и поднял взгляд к потолку: оттуда падали комочки земли. Их становилось все больше – встречи с новыми посетителями оставалось, очевидно, ждать недолго. Алекс одним махом перескочил на другую сторону полотна, подхватил гранитную глыбу – и чуть не выронил ее, ощутив резкую боль в сломанной руке. Услышав его стон, Кособрюх кинулся на помощь, но Алекс прикрикнул на него:

– Не лезь сюда, прыгай в дрезину!

Из последних сил он поднял камень над головой, покачиваясь сделал несколько шагов, и обрушил свою ношу на вагонную сцепку. Звякнул металл, освобождая дрожащую, как застоявшийся конь, дрезину. Полянски попытался боком взобраться на платформу вслед за Кособрюхом, но упал на самый ее край. Он вцепился одной рукой в поручень и судорожно перебирал ногами, чувствуя, как сползает под колеса.

С потолка обрушился град камней и вместе с ним визжащий могильщик.

Монстр опоздал. Цепкие руки Кособрюха подхватили Алекса и втащили его на платформу.

Дрезина мчалась на максимальной скорости, освещая бледным светом полукруглый разрез тоннеля. Его стены мелькали слоеным пирогом удивительных гранитных пород. Несколько раз кто-то шарахнулся из-под колес.

– Жаль Чипу, – вздохнул Ушац. – Кушик очень расстроится.

– Если будет кому рассказать об этом, – мрачно пробурчал Кособрюх. – Мы еще не успели и до города добраться – а одного уже нет.

– Как ты собираешься проникнуть в Центр? – спросил Алекс Ушаца.

– Тем же самым путем, каким сбежал оттуда. Когда меня арестовали как эмигранта, незаконно проникшего на Джет, я перестал существовать. Меня вычеркнули из памяти всех компьютерных систем, стерли, как ошибку, сожгли карточку с личным кодом. Ну а то, что после всех этих процедур оставалось – мое жалкое тело с глупой головой отправили с партией в Центр. Есть там такой – доктор Цеппельс, он самыми хитроумными опытами заворачивает. Ему захотелось поковыряться у меня в мозгах. Одного раза ему показалось мало, и меня стали готовить к продолжению. Операции у них ночью, а вечером они вкололи мне какой-то наркотик в бедро, прямо через одежду. Но я припрятал у себя скальпель и, прежде чем укол подействовал, вырезал это место. Потом освободился от ремней. Когда зашел санитар, мне пришлось ударить его скальпелем в глаз. Халат санитара был весь в крови, и несколько свежих пятен на нем не особенно выделялись. Никто не обратил на меня внимания. Я знал, куда идти. В этом подземном отсеке лаборатории была мощная вентиляционная система. Мне удалось туда проникнуть. Я изрядно поползал по трубам, пока выбрался на компрессорную станцию. Оттуда через канализационный люк проник в тоннель. С тех пор я подземщик.

Ушац замолчал и больше не проронил ни слова, пока они не очутились в большой пещере, стены которой терялись в темноте. Дрезина остановилась. Фары осветили конусообразную осыпь мелких камней, заканчивающуюся крупными обломками.

– Вот то, что нам нужно, – кивнул на нее Ушац.

– Ты что, в шахтеры подался? – спросил Кособрюх.

– Это будет наша крепость, – догадался Алекс.

Ушац кивнул. Втроем они укладывали камни вдоль краев платформы, превращая ее в некое подобие средневекового замка. Это была надежная защита, хотя скорость дрезины сильно упала.

– До города совсем близко, – сообщил Ушац.

Дорога делала крутые повороты, промелькнуло несколько перекрестков, но Ушац уверенно ориентировался в сплетениях подземных путей.

И он прекрасно знал приемы тех, с кем вступил в борьбу, – на одном из поворотов их уже ждали. Команда чистильщиков внезапно ослепила отряд мощными прожекторами.

– Приказываю остановиться! – прогремел голос.

Несущееся на всех парах странное сооружение ввело противника в секундное замешательство. Из-за камней никого не было видно. Казалось, это мчится по заброшенным рудникам летучий голландец подземелий с призраками умерщвленных шахтеров.

У солдат не выдержали нервы: по дрезине зачиркали беспорядочные выстрелы, впрочем, вред от них был только минералам.

Дрезина ответила фонтаном зеленых искр ударившей в сводчатый потолок ракеты, которая осветила пораженных чистильщиков замогильным огнем.

Глаза Алекса, отвыкшие от дневного света, отдыхали, глядя через закопченное стекло. Перед ним громоздились однотипные серые корпуса Центра – главной базы тайной полиции Джета. Полянски подвинул кресло поближе к обгоревшему окну. Разрушенное бомбежкой высотное здание, в котором расположился отряд, служило прекрасным пунктом наблюдения. В квартире нашелся запас провизии, что было весьма кстати, и некоторые полезные инструменты, в том числе плазменный резак и фонарик.

– Не нравится мне, что они устроились в таком шумном месте. Это может помешать нашей работе, – сказал Алекс.

Здания Центра были нарочито скромной, неброской архитектуры, тем не менее они мрачно возвышались над всеми остальными, как бы подчиняя себе окрестности. На первый взгляд за серыми стенами не было никакой жизни, только время от времени раскрывались тяжелые ворота, и в подземный гараж въезжала очередная машина.

Ушац барабанил по стеклу тонкими пальцами.

– Скоро начнет темнеть, – сказал он, – это нам на руку.

Кособрюх старался не смотреть на лабораторию. Он еще больше помрачнел и слонялся по комнате, не находя себе места.

– Видишь корпус слева от ворот? – повернулся Ушац к Алексу. – Туда привозят новичков. Только как найти твоих друзей среди сотен подопытных кроликов? Именно до такого состояния тут их доводят: обривают наголо, пеленают в специальные халаты, как в коконы, промывают организм растворами, заменяющими еду. Ты можешь просто не узнать их, стоя в двух шагах.

Алекс изо всех сил сжал виски руками, стараясь отогнать от себя страшное видение: Диана с обритой головой, в белом халате-саване, ее прекрасные глаза, остановившиеся, наполненные мукой.

Ушац с Кособрюхом молча смотрели на него. Наконец он сказал:

– Я знаю, что почти нет шансов спасти их, но если вы хотите мстить любой ценой, мы пойдем и отомстим. Они мне дорого заплатят…

Им повезло – удалось просочиться в городские подземные коммуникации прямо из подвала дома, где они отсиживались днем. Как все подземщики, Кособрюх и Ушац прекрасно ориентировались в головоломных лабиринтах тоннелей. Их удивительное чутье помогло избежать опасных колодцев, решеток с пропущенным током. Но уже у самого комплекса Центра Кособрюх чуть было не подорвался на мине. Его спасло только то, что он поставил искалеченную ногу туда, куда не смог бы ни один нормальный человек. Охранники Центра упустили из вида, что существуют такие нестандартные выпускники их конвейера пыток.

Алекс был знаком с минами этой системы. Ему удалось вытащить взрыватель, и хозяйственный Кособрюх прихватил с собой милый сувенир.

Спилив резаком замок люка, они оказались в подвалах лаборатории. Луч фонаря выхватил из темноты переплетения труб, шипящие вентили и пляшущие стрелки манометров. Отряд поднялся по лестнице из железных прутьев. В металлической двери имелось небольшое застекленное оконце, через которое был виден пустынный коридор. Как объяснил Ушац, в это время суток в здании остается, кроме подопытных, только охрана. Иногда по ночам заявляется Цеппельс – один или с несколькими доверенными ассистентами.

Посовещавшись, они решились вскрывать дверь при помощи резака. Риск был велик – охрану мог заинтересовать посторонний звук среди тревожной тишины коридоров. Но у Алекса был кое-какой опыт – одного экономного движения хватило, чтобы дверь была вскрыта, как консервная банка.

Первым вошел Алекс с обнаженным мечом, за ним Кособрюх, держа обеими руками тускло поблескивающий крюк, замыкал отряд Ушац. Беззвучно ступая по мягкому покрытию, они успели дойти до первого поворота, где как раз и ждала их встреча с патрулирующими солдатами. Если бы не осторожность Ушаца, остановившего отряд у опасной черты, они нос к носу столкнулись бы с охраной.

Джетовцы даже не успели ничего понять. Полянски ударил рукояткой меча в переносицу одного, Кособрюх вонзил острие крюка в шею другого.

Преодолевая отвращение, Алекс быстро стащил мундир с охранника, пока хлещущая из разбитого носа кровь не успела запятнать ткань. Форма оказалась короткой и тесной в плечах, но издалека Алекса вполне можно было принять за стража порядка. Он с удовольствием примерил к ладони увесистый пистолет. С ним он сразу почувствовал себя увереннее.