В офисе наступил момент истины – он же период распределения бонусов.

Это будет мой первый бонус в KPEY, и я умираю от любопытства. А еще волнуюсь за Камиллу. Ей тоже объявят сегодня, но на несколько часов раньше. Наконец она звонит:

– Отмучилась, прямо как на допросе – четыре часа разговаривали. Я-то думала, это простая формальность. У меня было такое чувство, что я кролик, а он удав и меня гипнотизирует.

– Ну и?.

– У меня было три задачи на этот год, и получается, что одну из них я выполнила на сто десять процентов, вторую – на сто, а с третьей справилась только на девяносто. Общий результат – сто процентов.

– Ты с ним спорила, была возможность не согласиться?

– Нет. Мне кажется, он решил все заранее, к тому же все равно уходит через пару недель. Долго рассказывал о моих достоинствах и недостатках, говорил, что мне нужно быть более организованной, проявлять инициативу. В общем-то я понимала, что он хочет внушить мне чувство вины. А потом объявил эти проценты. Я даже не знала, что сказать. Попросила на следующий год оплатить курсы немецкого, а он сообщил, что, раз все равно уходит, пусть это решает новый начальник. А новый, вполне вероятно, будет не из Германии, так что и немецкий мне не понадобится.

– Уже выбрали кого-то?

– Нет, есть несколько кандидатов. Скорее всего, они будут выбирать еще пару месяцев, а пока я буду выполнять работу начальника.

– Ты не можешь сама попроситься на эту должность? Пусть тебе назначат испытательный срок. Или попробуй хотя бы выбить прибавку к зарплате на время, пока будешь фактически ее занимать.

– Я ждала в разговоре хоть намека на такую возможность. Но он повернул все так, как будто для меня будет большой честью побыть временным начальником, дескать, я многому научусь и потом смогу передать дела новому человеку. Он ясно дал понять, что меня даже не рассматривают как кандидата. Зачем тогда проситься? Тише едешь – дальше будешь. Придет еще мое время. И потом, почти наверняка он знает, что я встречаюсь с Германом.

– А это тут при чем?

– Ну, не хочу выглядеть в его глазах стервой. Он и так, наверное, думает, что я семью разбила. А если сейчас еще сказать, что хочу на его место, просто бессовестная нахалка какая-то получаюсь.

– Раз тебя просят выполнять эту работу временно, значит, не так плохо о тебе думают. Вдруг он ждал, что ты сама вызовешься?

– Нет, не ждал. Он бы прямо спросил. Пусть посмотрят, как я освоюсь на этом месте, а дальше видно будет. Вдруг я и правда не справлюсь.

– Перестань. Возьмут какого-нибудь мужика со стороны, ты будешь работать, а он – делать красивые презентации и ходить с ними к начальству. Регина наша считает, что в Германии это норма.

– Нет, это не для меня. Я не люблю ничего выбивать. Если меня не хотят, то и работать не дадут, будут все время придираться. Предложат – соглашусь, нет – не судьба.

– Жалко, конечно. Сейчас был хороший момент. Я прямо расстроилась за тебя. Мое собеседование примерно через час. Приходи вечером в гости? Ко мне подружка из Брюсселя приедет.

– Супер, я тогда ананас куплю.

Камилла всегда покупает ананас, потому что он нарядный и от него худеют.

Меня несколько обнадеживает, что накануне рождественских каникул шеф подписал официальный документ о том, что я прошла испытательный срок. На два месяца раньше, чем записано в контракте. Но я все еще беспокоюсь по поводу той истории перед командировкой в Базель. Неужели у них с Региной роман? Ведь они оба женаты. Интересно, заметили они меня тогда или нет?

Стучусь, захожу, сажусь. С собой у меня список проектов, сроки их выполнения, бюджеты, а также распечатки из десятка разных имейлов, в которых клиенты и сам босс благодарят меня за хорошо выполненную работу. На всякий случай. Я не уверена, как это можно использовать, но в умных книжках о планировании карьеры советуют именно так готовиться к разговору о бонусах и повышении зарплаты.

– Ну как дела? Как настроение?

– Все хорошо. Спасибо, что уже закрыли мой испытательный срок. Хочу вас уверить, что после этого я не буду меньше стараться.

– Нисколько не сомневаюсь. Мы с вами в первый раз обсуждаем бонус. Я вам вкратце объясню, что все это значит. У вас есть задачи. Вы могли с ними справиться на сто процентов, могли выполнить что-то сверх, а что-то недостаточно хорошо. Кроме этого, я учитываю, как человек работал в целом: что делал дополнительно, участвовал ли в жизни отдела. Максимально возможная оценка – сто тридцать три процента. Это не значит, что все ее получают. Так что, если у вас вышло меньше, не надо думать, что вы плохо работали. Понятно?

– Да, Клаус.

– На самом деле мне сложно сказать что-то определенное в отношении вас после четырех с небольшим месяцев. Ваши проекты были за границей. Точно я знаю только то, что никто на вас не жаловался. Вообще-то это не так мало в нашем деле. Может, вы сами расскажете, как справлялись со своими задачами? (Хитрая лиса, выжидающе уставился в мою сторону.)

– Конечно. Моей первой задачей было интегрироваться, познакомиться с людьми, сориентироваться в наших компьютерных программах. Думаю, с этим я справилась, так как самостоятельно веду проекты, вовлекаю в них специалистов из других отделов, когда это необходимо, планирую ресурсы. Но на самом деле это не главная задача и удельный вес ее невелик. Что тут добавишь? Задача достигнута, достигнута быстро, и, честно говоря, было это не очень сложно, все через такое проходят.

– Отлично. Что дальше?

– Моя основная задача – исполнять проекты в срок и укладываться в бюджет. Здесь тоже проблем не возникло. Все сделано вовремя и в рамках выделенных средств. Последний проект в Чехии был пересмотрен, потому что клиент попросил у нас несколько дополнительных расчетов. Он согласился с новыми ценами, и я уверена, сроки и бюджет вполне выполнимы.

– А был риск что-нибудь не успеть или не выполнить?

– Мы этого не дожидались. Клиент из Лиссабона попросил проверить, соответствуют ли цены, по которым они распространяют продукцию между дочерними предприятиями, рыночным. Тут пришлось проявить немного творчества. Понятно, у нас не было времени искать и просматривать данные сотни предприятий по всей Европе, да и никто другой не стал бы этого делать. Мы выбрали двадцать и подготовили убедительные доводы, почему именно наши примеры показательны. Можно было потратить еще неделю и усилия нескольких человек на то, чтобы увеличить точность подсчетов или убедительность выборки примерно на пять-десять процентов, но общей картины это бы не изменило. В любом случае лиссабонцы остались довольны. Вот распечатка их имейла, они благодарят и обещают работать с нами в будущем. А вот, кстати, и письмо из Чехии, в котором клиенты одобряют промежуточные результаты и расширяют бюджет.

Шеф кивает, читает и улыбается:

– Я вижу, вы хорошо подготовились.

– Это подведение итогов у нас впервые, поэтому я взяла с собой разные документы, на тот случай, если вам понадобятся детали. (Ага, святая простота. Но вдруг поверит?)

– Замечательно. Какая у вас третья задача?

– Самообразование и улучшение профессиональных и деловых качеств.

– И что вы для этого сделали?

– Посетила четыре корпоративных тренинга, все, что были для нас обязательны. Провела несколько тренингов для клиентов. Это помогло мне освоиться, почувствовать себя увереннее перед аудиторией. Помогала отделу налогов и казначейству в нескольких проектах и заодно узнала, чем они занимаются, теперь мне будет легче с ними сотрудничать. Помогала освоиться нашим стажерам, проводила с ними минимум по два часа в неделю, чтобы они не чувствовали себя потерянными и понимали, кто чем занимается. Старалась брать их на встречи с клиентами, чтобы ребята узнали, как обсуждаются договоры, бюджеты и сроки. Это всегда пригодится. Подготовила несколько обзоров для отдела публикаций, они собираются вывесить их на нашем сайте в ближайшем будущем. Учила немецкий, когда была возможность. Может, что-то еще, но сейчас не могу вспомнить, к сожалению.

(Глазки в пол, чтобы не сияли слишком. Ведь знаю же, что держусь молодцом, но выдавать себя нельзя. Рано.)

– Молодец, так держать! Я вами очень доволен. Регина тоже считает, что вы прекрасно справляетесь. (А это тут при чем?!) Предлагаю по каждой из задач поставить сто двадцать процентов. Думаю, вы это заслужили.

– Спасибо. Я буду и дальше стараться.

Судя по всему, это абсолютно формальное подведение итогов года, своеобразная игра. Нужно знать правила и забыть, что мама считала хвастовство дурным тоном. Я не люблю высокопарных фраз, особенно с корыстной целью. Но эти фразы, как ни странно, работают. Наверное, боссы похожи на женщин: и тем и другим непременно нужно услышать то, что они хотят услышать, это облегчает им совесть. Еще боссы могут быть очень забывчивыми. Например, многие имейлы с благодарностями, которые они же сами нам посылают, могут запросто выветриться у них из головы. Соответственно, надо напомнить им их собственные слова!

Если какой-нибудь из проектов еще не завершен или вообще провалился, ни в коем случае нельзя искать виноватых, лучше выделить в нем удачную фазу и расхвалить свой вклад именно в нее. Один мой знакомый инженер, проектирующий радиоприемники для сотовых телефонов, однажды выступил так: «Жаль, что ту модель телефона не стали выпускать, радио в нем работало безупречно!»

Камилла верит, что боссы все видят и все знают. Возможно. Но у них куча других забот, включая собственных начальников, так что им чаще всего не до нас. Вот почему нужны яркие примеры, четкие аргументы и никакой скромности. Скромность – признак нерешительности, нерешительность – признак непрофессионализма. Руководство воспринимает только то, что лежит на поверхности, и читает только первые предложения наших имейлов.

Собственный опыт убедил меня в том, что на любом собеседовании нужно говорить предельно ясными и четкими фразами. Никаких «может быть» или «я надеюсь». И не нужно бояться отказа. Если я хорошо подготовилась к разговору, им сейчас сложнее, чем мне.

Иногда боссы будто бы согласны, что вы заслуживаете повышения или прибавки к зарплате, но им неудобно сдавать позиции. В этом случае можно помочь им «спасти лицо» риторическими вопросами:

– Вы согласны, что все сказанное мною до этого соответствует фактам?

– Вы согласны, что я вправе рассчитывать на поощрение со стороны руководства?

– Вы поддерживаете мои ожидания?

Я слышала, что многие в нашей башне пытались использовать обсуждение бонусов для сведения личных счетов с кем-нибудь из коллег. Обычно к ябедничеству или поискам козла отпущения прибегают, когда нечем похвастаться. Такое бывает нередко: сидишь-сидишь день за днем над сложными документами, разбираешься в клиентских неурядицах, стараешься составить общую картину, запрашиваешь дополнительную информацию, но вместо благодарности навлекаешь на себя лишь жалобы заказчика и неодобрение начальства. Некоторые проекты заведомо проигрышные, и некоторым клиентам ни за что не угодить. Но, если все это превращается в систему, проблема почти всегда в том, что человек не в состоянии организовать свое и чужое время. Свалить все на чрезмерную нагрузку или отсутствие поддержки коллег – много ума не надо, а вот, чтобы признать собственные ошибки, требуется сила характера.

Бывает, что работник просто всем вокруг недоволен: и погодой, и зарплатой, и начальством, и клиентами, и государственной политикой. В таких случаях злословие – просто способ выпустить пар.

Вот в Финляндии злословие не приветствовалось. Нелюбовь к закулисным интригам мне в свое время объясняли тем, что страна слишком маленькая и все тайное быстро становится явным. Но я склонна верить, что вне зависимости от страны или работодателя нашим начальникам хватает других хлопот помимо выслушивания жалоб подчиненных друг на друга. Тот, кто пришел ябедничать, воспринимается как конфликтный человек, который не умеет ладить с людьми.

В пятницу я ушла домой в 17.00, посредине аврала, раньше всех в отделе и с одним из самых высоких бонусных показателей, хотя отработала всего несколько месяцев. И я уверена, что те, кто оставался до девяти вечера, просто не так хорошо готовы к переговорам.

Примечания

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.