1. Понятие и сущность преступности, ее основные признаки

1. Понятие преступности складывается из совокупности целого ряда конституирующих признаков, каждый из которых содержит ее важнейшие, сущностные особенности. Наиболее адекватным из существующего разнообразия определений данного понятия, по мнению автора, является следующее.

Преступность представляет собой исторически обусловленное, изменчивое социально-правовое явление, образующееся из совокупности всех совершенных преступлений и их субъектов за определенный промежуток времени и в рамках определенной территории, обладающее при этом свойствами социальной системы – саморегуляции, саморазвития и обратного воздействия на общество.

Из приведенной формулировки следует, в первую очередь, что преступность необходимо рассматривать как исторически обусловленное, изменчивое явление. Формально она существовала не всегда, не во всех общественно-экономических формациях. Судя по историческим исследованиям, в родовом обществе в период его расцвета не было широкого взаимодействия таких явлений, которые порождали бы преступность. И хотя так называемые эксцессы имели место, но они не носили массового характера и не получали правовой оценки в силу отсутствия самого права. С расслоением же общества на классы, с поляризацией родовой собственности в руках племенной знати, с укоренением в психологии людей корысти, зависти, жестокости отдельные эксцессы переросли в относительно массовое явление, получившее (в связи с возникновением государства и права) правовую оценку, т. е. в преступность.

Достигнув своего расцвета в условиях капиталистической общественно-экономической формации, по утверждению классиков марксизма-ленинизма и отдельных российских криминологов, преступность, в силу исторически преходящего ее характера, будет «постепенно отмирать». Правда, для этого необходимо создать идеальное, бесклассовое, коммунистическое общество. В этом якобы заключается историческая перспектива преодоления преступности.

Однако существовал и существует противоположный подход к оценке настоящего и будущего преступности. Его исповедуют большинство западных и российских криминологов. Они полагают, что это явление присуще всем временам и народам, оно неизбежно, а его устранение (если представить это гипотетически) даже приведет к нарушению определенного равновесия в обществе. Утверждение о всеобщем и вечном характере преступности имело различные обоснования. Представители теологического подхода исходили из того, что человек с момента сотворения наделен «греховностью», которая всегда будет лежать в основе преступного поведения («человек зачат во грехе и рожден в мерзости, и путь его от зловонной пеленки до смердящего савана»). Сторонники психоаналитической, фрейдистской трактовки объясняют преступность нормальными, изначально присущими природе, психике человека агрессивными, низменными подсознательными инстинктами. Биокриминологи обосновывают вечность преступности устойчивыми, не находящимися в непосредственной связи с социумом, свойствами личности, передаваемыми из поколения в поколение на генетическом уровне.

Не могу согласиться с обоснованием вечности преступности, вытекающей из «греховности», психологической предрасположенности или биологической «упречности» человека. Соответствующие аргументы излагаются в разделе «Личность преступника». Вместе с тем социальная практика не подтверждает пока правоты классиков марксизма и их нынешних последователей в криминологии относительно «отмирания» преступности с течением времени. Процесс противостояния преступности сложен, длителен и едва ли конечен, по крайней мере, пока существует социум. Он протекает параллельно с бесконечным процессом возникновения, преодоления и зарождения вновь и вновь различных противоречий общественного развития, которые и являются источником преступности.

Историческая обусловленность, изменчивость преступности проявляются и в том, что ее характер, содержание, уровень и структура различны не только в разных социально-экономических формациях, но изменяются на определенных этапах развития каждой из них. Та же особенность в значительной мере свойственна причинам и условиям преступности, а также оценке законодателем круга деяний, признаваемых преступными. В частности, при рабовладельческом строе удельный вес преступлений религиозного характера был ничтожен. Напротив, феодальное право рассматривало обширную систему преступлений против церкви. Даже малейшее нарушение религиозных догм влекло за собой суровое наказание. С утверждением капиталистического общества приоритетное место законодатель отдает составам преступлений против собственности. Ну а так называемое социалистическое общество вдруг в невиданных масштабах продемонстрировало «контрреволюционную», политическую преступность, наплодив (правда, искусственно) десятки миллионов «врагов народа». Сегодняшняя мучительная конверсия социалистического мутанта в рыночную, базирующуюся на частной собственности социально-экономическую систему сопровождается пышным расцветом преступности экономической. Все возвращается «на круги своя»!

Вслед за признаком исторической изменчивости представители советской криминологии традиционно включали в систему сущностных черт преступности ее классовую характеристику, проявляющуюся в происхождении, причинах и природе этого явления. Действительно, преступность – порождение и спутник классового общества, а сфера преступного и наказуемого определяется законодателем нередко исходя из интересов господствующих на политической и экономической арене социальных слоев. Однако было бы неверным, крайне догматичным рассматривать (как это делали авторы всех советских учебников по криминологии) абсолютно всю преступность как проявление классовых оценок законодателя в ходе криминализации тех или иных форм человеческого поведения. Существует группа «изначально» общеуголовных преступлений, ядро всей преступности в виде посягательств на общечеловеческие ценности (жизнь, здоровье, имущество и т. д.). Они общественно опасны, независимо от каких-либо классовых симпатий законодателя, и составляют основную массу всех регистрируемых преступлений. В силу этого вряд ли правильно выделять признак «классовости» в числе сущностных, конституирующих характеристик преступности.

Из определения преступности, сформулированного выше, явствует, что она социальна по своей природе. Иначе говоря, преступления совершаются членами общества, направлены против его порядков и отношений, обусловлены социальными причинами и порождают социальные последствия для общества.

Конституирующим признаком явления и понятия преступности выступает также уголовная противоправность, т. е. ее правовая характеристика. В юридическом, формальном плане преступность выступает как «детище закона», ибо именно закон объявляет определенные поступки преступлениями. В соответствии с упомянутым признаком, преступность (как основной элемент предмета криминологии) включает не всю совокупность антиобщественных, противоправных проступков, бытующих в обществе, а лишь ту ее часть, которая преследуется уголовным законом, т. е. преступления. Вместе с тем, криминология, решая стоящие перед нею задачи, вынуждена исследовать целый ряд «фоновых» для преступности явлений антиобщественного характера. Речь идет о пьянстве, наркомании, проституции, бродяжничестве и т. п. – феноменах, составляющих питательную среду для преступности, но не охватываемых этим понятием. Масштаб их изучения криминологами должен ограничиваться лишь криминогенными аспектами названных явлений (т. е. их связью с преступностью), а не всем многообразием их проблематики. В этом, кстати, одно из отличий подхода российских криминологов от многих западных коллег, в частности, Э. Сатерленда, Т. Селлина, Ж. Пинателя и целого ряда других.

Важной характеристикой преступности, содержащейся в сформулированном определении, является ее массовость, поскольку она представляет собой совокупность всех совершенных преступлений и их субъектов. Указание на совокупность преступлений и их субъектов свидетельствует, что речь идет о явлениях, имеющих широкое распространение в обществе. Этим преступность отличается от эксцессов – случайных, экстраординарных действий, которые имели место и в родовом обществе (но не расценивались как преступность) и которые будут сохраняться даже при самом благополучном состоянии дел в сфере человеческого общежития.

Следует заметить, что упоминание признака массовости в качестве важнейшего, сущностного признака преступности, являющегося предметом изучения криминологии, вовсе не означает, что она оставляет без внимания отдельное преступление. Но, в отличие от уголовно-правового подхода, когда внимание сосредоточивается на юридическом анализе состава конкретного преступления в единстве четырех его элементов, криминологический подход на индивидуально-конкретном уровне направлен на другое. Последний предполагает выявление причин и условий конкретного преступного поведения, особенностей личностных характеристик субъекта преступления, а также того, что следует предпринять для предупреждения конкретным лицом новых преступлений. Принципиально важно все-таки подчеркнуть, что в этой дихотомии подходов главное для криминологии – определение закономерностей преступности как массового социального явления. Ведь конкретное преступление единично и случайно. Только в совокупности преступлений, при большом числе наблюдений закономерное, необходимое прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей и становится очевидным, четко различимым.

2. Следует предостеречь от упрощенного понимания преступности как чисто статистической, механической совокупности преступных актов и их субъектов. Именно так она, к сожалению, трактовалась (нередко продолжает рассматриваться и сегодня) в криминологической литературе. В этой связи необходимо указать еще на одну важнейшую характерную черту преступности, которая нашла отражение в приведенном выше определении. Преступность – это сравнительно самостоятельная социальная система с внутренними механизмами саморегуляции, саморазвития и обратного воздействия на породившее ее общество, т. е. на более крупную систему, в рамках которой она существует. Правда, степень единства, целостности данной системы очень низка, носит нередко стихийный, неоднородный, вероятностный характер. Тем не менее можно определенно утверждать, что между структурными элементами преступности существуют различные взаимосвязи и опосредования, свойственные всякой саморегулирующейся системе. Изменение одной из сторон или элементов преступности неизбежно влечет за собой изменение других.

Так, рост преступности несовершеннолетних является предпосылкой роста преступности в целом и рецидивной преступности в особенности. Рост числа экономических преступлений сказывается на уровне должностной, в том числе коррупционной преступности. Криминологические исследования фиксируют взаимосвязь между корыстной и насильственной преступностью. К примеру, часть насильственных преступников посягают на жизнь и здоровье граждан из корыстных побуждений. Далее, взрослая организованная преступность воспроизводит себя в гангстерском, криминальном молодежном движении. Но особенно отчетливо качества саморегуляции, саморазвития видны на примере профессиональной преступности, выступающей ядром всей преступности, целенаправленно воспроизводящей себя и явление в целом путем передачи опыта, технических приемов, традиций и криминальной идеологии.

Очевидно также, что, будучи продуктом общества, преступность обладает способностью (и это ее системное качество) обратного воздействия на общество, на различные его сферы, особенно на мораль, нравственность, уровень законности и т. д. Происходит «привыкание» граждан к преступности, многие ее виды воспринимаются как своеобразная норма, привычным становится уголовный жаргон, в том числе в средствах массовой информации, выступлениях политиков и артистов, в повседневном общении. В современной российской жизни примеров тому множество.

Таковы основные свойства (признаки) преступности, совокупность которых составляет сущность этого явления и понятия.

2. Основные количественно-качественные характеристики преступности

1. Как и всякое массовое социальное явление, преступность обладает количественными и качественными характеристиками, в частности, уровнем, структурой и динамикой, объединяемыми в общее понятие «состояние преступности». Кроме того, существует ряд других дополнительных ее показателей и среди них – география преступности, цена преступности, уровень латентности преступных проявлений.

Под уровнем преступности понимается число преступных актов и их субъектов за определенный промежуток времени. Многие годы в советской криминологии для определения уровня преступности пользовались данными о судимости. Однако эти данные не могут дать адекватного представления об уровне преступности, столь же существенной неполнотой страдают данные о числе осужденных. Наиболее точные сведения об уровне преступности могут быть получены при суммировании следующих данных: 1) о преступлениях, производство по которым завершилось обвинительным приговором; 2) о преступлениях лиц, освобожденных от уголовной ответственности или наказания по нереабилетирующим основаниям (по амнистии, в связи с заменой наказания принудительными мерами воспитательного характера, мерами административного или общественного воздействия и т. д.); 3) о нераскрытых преступлениях, в отношении которых получены сообщения в установленном порядке. Точно так же суммируются данные при определении числа преступников. В идеале, для полноты и точности картины, к перечисленному следовало бы присовокупить сведения о латентной преступности, т. е. совокупности преступлений, не ставших известными правоохранительным органам или ставших известными, но по различным причинам не учтенных в уголовной статистике. Методика расчета приблизительного числа латентных преступлений путем косвенных оценок существует и довольно успешно используется в зарубежных странах.

Показатели уровня преступности могут выражаться как в абсолютных числах, так и в соответствующем индексе, именуемом также коэффициентом интенсивности преступности. Индекс, или коэффициент, исчисляется путем отнесения абсолютного числа преступлений или лиц, их совершивших, к той или иной части населения, достигшего возраста уголовной ответственности, обычно к 10 или 100 тыс. человек. Именно относительный показатель (индекс) позволяет наиболее правильно судить об уровне преступности. Без него, в связи с разной численностью населения в регионах, изменением численности возрастных групп и т. д., трудно представить реальную картину преступности в различных районах и областях, сопоставить данные о преступности по различным странам и периодам времени.

Под структурой преступности понимается удельный вес различных категорий преступности внутри всего ее массива. Это соотношение также может быть выражено как в долях, так и в абсолютных числах. По существу, структура преступности выражается в различных разновидностях статистических группировок, построенных по разным основаниям: по тяжести преступлений, по статьям Особенной части УК, по формам вины, по отраслям экономики, территориям, полу, возрасту, занятости, семейному положению преступников и т. д.

При всей важности показателей структуры преступности они все же не позволяют составить полное представление о тех тенденциях и закономерностях, которые наблюдаются в ее развитии. Чтобы установить их, необходимо анализировать динамику преступности, под которой понимается изменение ее уровня и структуры в течение определенного периода времени (года, пяти, десяти лет и т. д.). Динамика преступности в целом и динамика отдельных показателей ее структуры определяются с помощью динамических рядов. При сравнении этих рядов необходимо соблюдать ряд условий, в частности сопоставимость исследуемых данных. Так, нельзя правильно судить о динамике преступности, если в одном случае за исходную величину для сравнения берутся данные о всех лицах, совершивших преступления, а в другом – только данные об осужденных. В подобной ситуации нарушается полнота исходных данных: помимо осужденных необходимо принимать в расчет как минимум еще и лиц, освобожденных от уголовной ответственности по основаниям, установленным в уголовном законе. Важным условием получения достоверных данных о динамике преступности является также правильная периодизация. Показатели динамического ряда должны охватывать одинаковую территорию и численность населения на определенную дату, быть однотипными, т. е. полученными по одной и той же методике.

Следует упомянуть о дополнительных криминологических показателях, характеризующих состояние преступности. Это, в частности, так называемая география преступности, под которой понимается распределение ее количественно-качественных характеристик в территориальном разрезе, т. е. по различным странам, регионам страны или по иным территориальным единицам. Различия в географии преступности зависят от ряда обстоятельств природного, экономического, политического и социального плана, осложняющих или, наоборот, снижающих остроту криминогенной обстановки в регионе. Речь может идти, например, о преобладающем характере труда, климатических факторах, возрастном составе населения, уровне снабжения, степени развитости социальной сферы, которые обусловливают преобладание на данной территории экономической или, скажем, насильственной преступности.

Другой дополнительный, но очень важный показатель – объем и характер прямого и косвенного ущерба от преступности, характеризующий ее как непроизводительные издержки общества. Материальный ущерб исчисляется в денежном выражении, ущерб от насильственных преступлений выражается в числе случаев смерти, наступления инвалидности потерпевших, числе рабочих дней, потерянных в связи с утратой ими трудоспособности, в размере расходов на лечение и выплаты по больничным листам. Что же касается косвенного ущерба от преступности, то он рассчитывается по общим затратам государства на систему антикриминогенного реагирования и контроля. Возможны и обобщенные оценки прямых и косвенных последствий от преступности.

В целом изучение показателей преступности (уровня, структуры, динамики и т. д.) свидетельствует о том, что фактически наблюдаются два вида наиболее важных изменений этого явления во времени и в пространстве. Первый вид – это изменение уровня преступности, т. е. общий рост или снижение числа преступлений и их субъектов. Второй вид – изменение структуры преступности, происходящее как на фоне подъема или спада данного явления, так и при его относительной стабильности. Эти структурные изменения могут быть разного рода: скажем, рост более тяжких видов преступлений за счет менее тяжких или наоборот; возрастание интенсивности преступного поведения лиц одних возрастных категорий или пола по сравнению с другими и т. д. Сам по себе анализ обстоятельств, определяющих изменения в количественно-качественных показателях преступности, имеет главной целью выработку оптимальных мер контроля над преступностью.

3. Латентная преступность

1. При изучении преступности следует иметь в виду, что значительное число преступлений не учитывается в текущей официальной отчетности. За рамками официальной уголовной статистики остается скрытая, латентная преступность, т. е. совокупность фактически совершенных, однако не выявленных или выявленных, но по различным причинам не зарегистрированных правоохранительными органами преступлений. К разряду наименее латентных преступлений относится ряд особо тяжких и тяжких преступлений против жизни и здоровья, в частности умышленные убийства, тяжкие телесные повреждения. Наибольшей латентностью характеризуются взяточничество, половые, экологические и некоторые другие преступления.

Обстоятельства, способствующие латентности преступлений, различны. В их числе: 1) отсутствие достоверных сведений о совершенных преступлениях вследствие их тщательной замаскированности; 2) сокрытие руководителями предприятий и организаций обнаруженных в них преступлений, чтобы не нанести ущерба престижу предприятия или своей собственной репутации; 3) несообщение потерпевшими и очевидцами в правоохранительные органы о фактах преступлений из-за стыда, боязни мести со стороны преступников или неверия в возможности правоохранительной системы; 4) отказ представителей правоохранительных органов от регистрации заявленных преступлений или прямое сокрытие фактов преступлений с целью занизить уровень преступности или по корыстным и иным личным мотивам.

Тенденция к латентности так же свойственна преступности в целом, как стремление скрыть совершенное преступление присуще отдельному преступнику. Полностью ликвидировать латентную преступность возможно лишь с ликвидацией всей преступности, а это относится к области непроверенных гипотез. Очевидно и другое: работающая на пределе по «перевариванию» зарегистрированных преступлений правоохранительная система просто захлебнулась бы – стань вся преступность очевидной. В оправдание подобной категоричности приведу только пример с удручающим уровнем регистрации коррупционных преступлений: 0,1–0,2 % реального их числа. Если довести уровень их регистрации и раскрываемости до 100 %, то только по этой разновидности преступлений пришлось бы возбуждать ежегодно миллионы уголовных дел. Возникает естественный вопрос: насколько эффективно в этих и многих подобных ситуациях использование лишь уголовно-правового запрета? Видимо, необходимы и другие средства. Тем не менее сведение латентной преступности к возможному минимуму – задача чрезвычайно актуальная. Почему?

Совершенно очевидно, что латентная преступность существенно искажает наши представления о всей преступности: ее уровне, структуре, тенденциях развития. Это явствует, в частности, из результатов экспертных оценок. В соответствии с ними к тем примерно 3 млн регистрируемых в последние годы в России преступлений необходимо прибавлять как минимум более 8 млн латентных. В итоге реальная преступность составит более 11 млн преступлений. И это – по самым осторожным оценкам! Такое искажение действительной картины затрудняет прогнозирование преступности, отрицательно сказывается на стратегии и тактике противодействия ей. Несоответствующими реальной ситуации оказываются людские и материальные ресурсы, которые следовало бы сосредоточивать в решающих сферах воздействия на преступность.

Методика выявления скрытой части преступности в России до сих пор остается достаточно сложной и, в отличие от западных стран, мало разработанной. Фактически она применяется лишь в научно-исследовательских целях и при чрезвычайных проверках, т. е. не имеет широкого распространения. Чаще всего речь идет пока о так называемых косвенных методах выявления и изучения латентной преступности, арсенал которых довольно разнообразен. Скажем, применительно к экономической преступности – это различные методы экономического анализа. Сведения об уровне скрытых телесных повреждений можно получить путем изучения материалов бюро судебных экспертиз, поликлиник, больниц и сопоставления их с данными правоохранительных органов. Число зарегистрированных убийств может быть скорректировано путем анализа данных об обнаружении трупов с неустановленной причиной смерти, а также без вести пропавших лицах. Наиболее часто фигурирующим в России является упоминавшийся выше метод экспертных оценок, т. е. получение мнений специалистов о вероятном соотношении между выявленными и скрытыми преступлениями. Соображения экспертов базируются на многолетнем опыте борьбы с преступностью и вытекающей из этого хорошей осведомленности о криминогенной обстановке в стране или регионе. При сопоставлении мнений нескольких экспертов устанавливается так называемая средняя, разделяемая большинством оценка. К сожалению, на практике возможен очень большой разброс мнений, препятствующий «приближению к объективной истине».

Одним из косвенных и, пожалуй, самых распространенных на Западе методов является научно организованный опрос населения по определенной выборке. В США его ежегодное проведение является обязательным для Министерства юстиции. Судя по американской практике, оптимальным считается опрос 5 тыс. человек. Это – предполагаемые потерпевшие от насильственных и корыстных преступлений. Степень достоверности результатов здесь зависит от того, насколько верно построена модель потерпевшего и насколько удачно (в плане наибольшего приближения к построенной модели) выбрана для опроса группа населения.

4. Изменения в состоянии преступности в России в минувшее столетие, ее основные тенденции в современный период

1. Преступность и ее причины претерпевали значительные изменения на различных исторических этапах существования российского государства. Особенно примечательны они для периодов гигантской социальной ломки, к разряду которых безусловно относится российская история советского периода. После Февральской революции 1917 г., последовавшего затем Октябрьского переворота и в ходе Гражданской войны преступность непосредственно отражала остроту социальных, экономических, политических потрясений внутри страны и на международной арене. Для нее были характерны высокий уровень и стремительный рост, преобладание в ее структуре тяжких преступлений, значительный удельный вес профессиональной и рецидивной преступности.

Некоторое представление о ее масштабах в указанный период дают дошедшие до нас отрывочные и неполные данные судебной статистики. В народные суды РСФСР в 1919 г. поступило 358 тыс., а в 1920 г. – уже 1 млн 249 тыс. уголовных дел. По сравнению с дореволюционным периодом число дел о грабежах, разбойных нападениях, тяжких преступлениях против личности выросло в 10–15 раз. Стихия анархии захватила широкие слои всего российского населения, по социальному составу наиболее опасный контингент преступников составляли профессиональные уголовники. Причины сложившегося положения достаточно ясны. Высокий уровень преступности и ее неуклонный рост имели место в России уже в предреволюционные годы и были вызваны совокупностью тяжелых социально-экономических условий жизни страны, вызванных Первой мировой войной. Росту преступности способствовала и обстановка последовавшей затем Гражданской войны.

В дальнейшем (1921–1930 гг.), в связи с определенной стабилизацией нового политического режима, в стране существенно меняется и состояние преступности. В частности, общая ее динамика характеризуется резким снижением числа уголовных дел. Так, например, если в 1924 г. в народные и губернские суды поступило 2,5 млн уголовных дел, то в 1925 г. их число сократилось до 1 млн 400 тыс. Что касается довоенного десятилетия (1931–1941 гг.) и (в меньшей степени) двух послевоенных декад (1941–1966 гг.), то составить представление о развитии преступности в «стране победившего социализма» в этот период почти не представляется возможным в силу отсутствия объективной фактической информации, фальсифицированности данных официальной уголовной статистики. Скромные цифры, рисующие благостную картину преступности, в том числе авторами учебника «Криминология», изданного в 1988 г. (накануне распада Советского Союза), находятся в противоречии с исторической реальностью тех лет. В частности: 1) осуждение