От автора

Среди непосредственных участников убийства Царской Семьи наиболее «колоритной» фигурой был Петр Захарович Ермаков – человек весьма низкого интеллектуального уровня, но отчаянной смелости, граничащей с паталогической жестокостью. Поэтому неудивительно, что вплоть до настоящего времени вокруг его имени циркулируют всевозможные слухи, большинство из которых на деле не имеют ничего общего с реальной действительностью.

Так, например, наиболее живучим оказался слух о том, как после расправы с агентом Екатеринбургского отделения пермского ГЖУ Н.Н. Ериным (кличка «Летний»), П.З. Ермаков якобы лично отрезал последнему голову пилой с целью сделать невозможной дальнейшую идентификацию его трупа. И хотя этому, с позволения сказать, «факту» не имеется какого-либо документального подтверждения, слух этот тем не менее продолжает существовать и зачастую используется многими исследователями вплоть до настоящего времени.

Наряду с таковым ходят также слухи о том, что, состоя в должности инспектора мест заключения, П.З. Ермаков якобы по собственному почину и с особой страстью лично расстреливал заключенных, осужденных на смерть в ходе сталинских репрессий.

Однако и это не более чем непроверенные слухи. Ибо единственно подлинной, так сказать, особой страстью П.З. Ермакова была любовь к «зеленому змию». Любовь, которую он пронес через всю свою жизнь, насыщенную многочисленными событиями, напрямую связанную с историей нашего государства.

Без сомнения, Петр Ермаков – яркий представитель революционера-боевика, а проще говоря – бандита с большой дороги, прикрывающегося революционными идеями для осуществления своих меркантильных целей, главная из которых – карьерный рост и личное обогащение за чужой счет. Вступив на этот преступный путь незадолго до начала революционных событий 1905–1907 гг., он начинает действовать по принципу «грабь награбленное!», претворяя тем самым в жизнь учение «вождя мирового пролетариата» В.И. Ульянова (Ленина). Ибо именно в это время на путь революционной борьбы становились многие молодые люди, немалая часть которых являла собой попросту паразитирующие отбросы общества в виде не нашедшего себя в жизни уголовно-преступного элемента.

Работая слесарем на Верх-Исетском металлургическом заводе, Петр Ермаков изначально был вовлечен в революционную деятельность своими старшими братьями. По их же совету он начинает посещать и социал-демократический кружок, занятия в котором вела бывшая выпускница санкт-петербургских «Курсов воспитательниц и руководительниц физического воспитания П.Ф. Лесгафта», К.Т. Новгородцева (впоследствии – супруга Я.М. Свердлова), по рекомендации которой П.З. Ермаков в 1906 году вступает в РСДРП.

Попытки властей угомонить активность молодого большевика Петра Ермакова в виде почти годового нахождения в тюрьме по делу «Летнего», а также высылка в далекий Вельск поначалу охлаждают пыл юного революционера. По окончании срока ссылки он возвращается на Урал, где, что называется, «залегает на дно». Однако ненадолго…

С началом событий Февральской смуты П.З. Ермаков выходит «из подполья» и вновь оказывается в самой гуще захлестнувших страну революционных событий. А после Октябрьского переворота он создает свой собственный красногвардейский отряд из рабочих Верх-Исетского металлургического завода, в составе которого участвует во многих боевых эпизодах Гражданской войны на Урале, главным из которых стало его непосредственное участие в убийстве Царской Семьи.

Представленная на суд читателей работа посвящена именно этому трагическому событию, одним из главных участников которого стал П.З. Ермаков. Посему рассказ наш пойдет не просто в виде простого изложения отдельных фактов его биографии, а по авторскому замыслу будет существенно дополнен материалом, имеющим непосредственное отношение к его личному оружию – пистолету Маузера К-96/12 № 161474, который П.З. Ермаков на протяжении многих лет выдавал за «орудие казни бывшего царя и его семьи».

Книга «Маузер Ермакова»[1] рассчитана на широкий круг читателей, которые, безусловно, узнают для себя много нового и интересного по данной теме.

Настоящее издание состоит как бы из нескольких частей, каждая из которых является логическим продолжением предыдущей. Посему его основная часть – «Маузер Ермакова» – дополнена документами из личного архива П.З. Ермакова, его воспоминаниями 1920–1940-х гг., а также рассказами о самом П.З. Ермакове, написанными различными авторами в разное время.

Особое место в книге занимают воспоминания П.З. Ермакова о «тобольской эпопее Романовых», а также об убийстве «бывшего царя и его семьи», снабженные обширными авторскими комментариями.

Работая над книгой, автор постарался использовать большинство имеющихся в его распоряжении источников в виде статей и книг, отрывки которых также размещены на страницах настоящего издания. Помимо этого, работа «Маузер Ермакова» снабжена многочисленными фотографиями, большинство из которых публикуется впервые, так как, несмотря на свою широкую известность, какого-либо выверенного биографического материала (кроме написанных и заполненных с его слов автобиографий и анкет) о жизни и деятельности П.З. Ермакова фактически не существует.

Данная книга – первая в задуманной автором серии книг о цареубийцах и их соучастниках: Я.М. Юровском («Палач из Каинска»), М.А. Медведеве-Кудрине («Колун революции»), Ф.Н. Лукоянове, Г.П. Никулине, И.И. Родзинском, В.М. Горине, И.Я. Кайгородове и др. («Преступления без наказания. Уральская ОблЧК в годы Гражданской войны»), выпуск которых он надеется осуществить в ближайшее время.

Автор выражает свою особую признательность Т.А. Боговаровой, А.С. Выголову, А.М. Кручинину, М.М. Лебедеффу-Донскому Л.Ф. Муртузалиевой, кандидату исторических наук В.М. Хрусталеву и В.В. Шитову за оказанную ими неоценимую помощь в деле работы над настоящим изданием.

Предисловие

Занимаясь изучением обстоятельств трагической гибели Царской Семьи, мне не раз приходилось бывать в Екатеринбурге, в котором наряду с прочими многочисленными зрелищными очагами культуры есть и Свердловский государственный объединенный историко-краеведческий музей (СГОИКМ), основу которому положили коллекции Уральского Общества Любителей Естествознания (УОЛЕ), основанного в 1870 году.

В числе его многочисленных фондов имеется и оружейный, коллекция которого насчитывает многие десятки единиц огнестрельного и холодного оружия, которые на сегодняшний день представляют одну из самых крупных коллекций военного и охотничьего оружия на Урале.

Одним из музейных предметов этой коллекции является пистолет Маузера К-96 мод. 1912 г., зав. № 161474, который ранее принадлежал бывшему Военному комиссару Верх-Исетского района г. Екатеринбурга П.З. Ермакову (1884–1952), принимавшему непосредственное участие в убийстве Царской Семьи. И что именно из этого пистолета лично им было расстреляно большинство содержащихся в доме Ипатьева Романовых в ночь с 16 на 17 июля 1918 года.

И надо сказать, что на протяжении многих лет эта версия поддерживалась многими уральскими исследователями, уверенными, что именно из этого оружия были убиты Венценосные Мученики.

Упоминание о Маузере Ермакова впервые попалось мне на глаза во время ознакомления с книгой Э.С. Радзинского «Господи… спаси и усмири Россию. Николай II. Жизнь и смерть», где он со ссылкой на фонд архива Свердловского обкома КПСС, приводит текст акта приема-передачи этого пистолета в Уральский Истпарт. А немногим позже я нашел в статье Д.В. Боровикова и Д.В. Гаврилова «Расстреляны пролетарской рукой» еще одно упоминание об этом пистолете и ходившей вокруг него «красивой легенде» о том, что он якобы был в пользовании у П.З. Ермакова еще со времен революции 1905–1907 гг.! (Это пистолет-то модификации 1912 г.!)

Все эти обстоятельства меня весьма заинтересовали, так как к тому времени я уже был знаком с известным фото П.З. Ермакова (сделанном не ранее 1919 г.!), на котором тот был запечатлен с револьвером Нагана на боку, помещенном в самодельно сшитую кобуру…

В свою очередь, именно они же натолкнули меня на мысль, что данное оружие не имело никакого касательства к убийству Царской Семьи, а досталось П.З. Ермакову лишь некоторое время спустя.

Мне стало интересно, и я решил, что называется, копать глубже, результатом чего и явилось предлагаемое на суд читателя авторское исследование, позволившее приоткрыть завесу над еще одной, пусть и небольшой, но все же тайной, имевшей непосредственное отношение к гибели Царской Семьи и Ее верных слуг.

Глава 1

Из истории пистолета Маузер к-96/12

Прежде чем перейти к изложению известных автору фактов, невозможно не дать хотя бы некоторые пояснения относительно самих пистолетов этой системы, напрямую связанных с темой настоящего исследования.

Маузер К-96 – исключительно мощное и надежное оружие – был разработан фирмой братьев Маузеров, впоследствии ставшей хорошо известной под наименованием Waffenfabrik Mauser Oberndorf an Neckar (Оружейная фабрика Маузера в Оберндорфе на реке Некар).

Но и сама история появления этой фирмы также требует некоторого пояснения.

Ее основатель – Пауль Петер Маузер родился 27 июня 1838 года в немецком городе Оберндорфе. Уже с 12 лет он пошел по стопам своего отца, начав свои «рабочие университеты» на местной оружейной фабрике. Поэтому из всего образования у будущего знаменитого оружейника была лишь начальная школа.

В 1868 году Пауль Питер Маузер совместно со своим старшим братом Вильгельмом Маузером и американцем Чарльзом Нарисом запатентовал в США через свою фирму «Gebruder Wilhelm und Paul Mauser» казнозарядную винтовку, которую в 1871 году германские княжества Пруссия и Вюртемберг приняли на вооружение своих армий под наименованием М/1871. Разработанная винтовка стала одной из лучших оружейных систем того времени, и как признание их безусловного успеха в деле конструирования оружия стала продажа Королевского Оружейного Завода, который братья Маузеры приобрели у Правительства Вюртемберга в 1872 году за 200 000 южно-германских гульденов (флоринов). Новое предприятие, именуемое теперь «Gebruder Mauser und Cie» (фирма «Братья Маузер и компаньоны»), возглавил старший брат Вильгельм, а после его смерти, последовавшей в 1882 году, его брат Пауль.

В 1884 г. Пауль Питер Маузер назначил нового управляющего – Фиделя Федерле, который был одним из трех братьев-конструкторов, работавших на этой фабрике. В 1893 г. братья Федерле разработали совершенно новый вид автоматического пистолета. А еще через два года – 15 марта 1895 года представили его доработанную версию, работа над которой велась уже при участии самого Пауля Питера Маузера и старшего мастера Гайзера, впоследствии получившую название Mauser К-96. (С-96). Конструкция Ф. Федерле была запатентована на имя Пауля Питера Маузера: сначала в Германии{1}, а затем в Великобритании в 1896 году.

1 августа 1896 г. это новое оружие было продемонстрировано членам оружейной комиссии в Штутгарте, и, в частности, Министру обороны Княжества Вюртемберг Шульцу фон Шоттенштайну.

Начиная с 1897 г. производство пистолетов К-96 было поставлено на поток, а свое первое боевое крещение он прошел в годы первой Англо-Бурской войны 1899–1902 гг. Так как именно в это время стал почти что сакраментальным девиз одного из ее героев – генерала Бен Вильхена: «Met Got En Die Mauser!» («С Богом и с Маузером!»).

До 1908 года на заводе в Оберндорфе было произведено около 70 тысяч пистолетов Маузера К-96, получивших прозвище Broomhandle{2}. Особенностью этой модели была вынесенная перед спусковой скобой магазинная коробка (так называемый, постоянный магазин), которая наполнялась патронами из специальной обоймы. Другими особенностями этого оружия было шахматное расположение патронов, затвор, спрятанный внутрь ствольной коробки, блочная конструкция ударно-спускового механизма, а также регулируемый прицел и деревянная кобура, которая могла выполнять функции приклада, что давало возможность использования этого пистолета как легкого карабина. Магазин пистолета был рассчитан на 10{3} специально разработанных для него бутылочных патронов калибра 7,63 мм. А упомянутый выше передвижной (секторный) прицел был насечен на 1000 м{4}. Но, несмотря на то, что пистолет Маузера мог вести прицельный огонь на расстояния, недостижимые для других пистолетов, означенная на прицеле цифра «1000» была все же не более чем рекламной акцией, значительно превышающей предел действенности огня. Ибо на расстоянии километра рассеивание пуль по ширине превышало 4, а по высоте – 5 м. Но при стрельбе до 100 м, то есть на дистанцию, весьма значительную для эффективного огня пистолетов других систем, пули из Маузера ложились в круг диаметром всего 30 см.

Работал пистолет Маузера К-96 по принципу использования энергии отдачи при коротком ходе ствола, а запирание канала ствола осуществлялось при помощи качающейся личинки.

Как уже говорилось выше, к пистолету Маузера К-96 был разработан специальный патрон калибра 7,63 мм (7,63 mm Mauser), обладающий очень высокой начальной скоростью пули в 430–450 м/с{5}.

Начиная с 1900 года у пистолетов Маузера появились серьезные конкуренты – пистолет Георга Люгера (Борхардта-Люгера) «Парабеллум» кал. 7,65 мм и 9 мм, а также пистолет Браунинга этого же калибра, но выпущенный под специально разработанный под него патрон 7,65 mm Browning. На их фоне отчетливо проступили недостатки К-96: большие размеры, неудобство заряжания, сложность изготовления и сборки-разборки, чувствительность к загрязнению. В итоге, даже в самой Германии пистолет Маузера был принят на частичное вооружение конных егерей лишь в 1908 году, да и то из-за недостаточного количества выпускаемых пистолетов Люгера. Но при этом потребовалось изменить калибр самого пистолета до 9 мм под новый патрон (9 mm Мauser), то есть как и у штатного «Парабеллума», сконструированного под патрон 9 mm Parabellum. (Такие пистолеты Маузера были помечены цифрой «9» красного цвета, вырезанной на рукоятке, поскольку при возможной путанице во время стрельбы 9-мм патроном к пистолету Люгера из пистолета Маузера кал. 7,63 мм происходил разрыв ствола.)

Широкая кампания по рекламе Маузера, а также отменные боевые качества этого пистолета почти сразу же снискали ему большую популярность среди охотников, путешественников, а также просто любителей оружия во всем мире.

С 1896 года по интересующий нас период пистолет Маузера выпускался нескольких моделей, основное различие которых заключалось, главным образом, в их дизайне. Это соответственно модели «К-96»: 1896, 1898, 1903, 1905 и 1912 гг., наиболее распространенной из которых была последняя, именуемая «К-96/12» с длиной ствола 140 мм.

В Российской Империи первые пистолеты Маузера появились в 1897 году и впоследствии получили наименования «Маузер № 2»{6} или «Маузер в колодке». Всего за какие-то несколько лет он становится настолько популярным, что даже вошел в число рекомендованных Военным Министерством систем пистолетов, которые разрешалось приобретать русским офицерам для ношения в строю взамен состоящего на вооружении 3-линейного форменного револьвера Нагана обр. 1895 г.

В 1913 году Воздухоплавательная Часть Главного Управления Генерального Штаба по ходатайству Великого Князя Александра Михайловича, определила пистолет Маузера К-96 «как принадлежность аэропланов», но наряду с этим пистолеты данной системы состояли на вооружении автомобильных и мотоциклетных частей.

А еще через несколько лет Маузер стал одним из самых популярных пистолетов в России. И это несмотря на его отнюдь не дешевую коммерческую стоимость! Так, приобретение этого пистолета в оружейных магазинах дореволюционной России обходилось его покупателям, что называется, «в копеечку». Например, согласно Прейскуранту цен № 7 Оружейного магазина и склада Торгового дома Ф. Фальковского и М. Широкорядленко в г. Москве на 1913–1914 гг. его стоимость для пистолета обычной работы составляла 38 рублей, а для пистолета, выполненного в варианте «Люкс», – 45 рублей. (Для сравнения: стоимость револьвера Нагана обр. 1895 г. составляла 26 рублей.)

Следует также сказать, что особой популярностью у гражданского населения России пользовалась укороченная модель пистолета Маузера К-96/12 с длиной ствола в 98 мм, посему было неправильным считать, что подобная разновидность этого пистолета появилась только лишь в начале 20-х годов.

В годы революционного лихолетья и Гражданской войны Маузер стал одним из самым популярных пистолетов в России. А помощь Белым Армиям их бывшим союзником – Великобританией обернулась тем, что пистолеты Маузера попали в Среднюю Азию, к так называемым басмачам.

После смерти Пауля Питера Маузера, последовавшей в 1914 году, его фирма несколько раз реорганизовывалась и начиная с 1922 года стала именоваться как Waffenfabrik Mauser AG Оberndorf a/N (Акционерное Общество Оружейная фабрика Маузер в Оберндорфе на р. Некар). А в качестве своего клейма избрала «бочку» – фирменный знак по форме бочки, внутри которого находилось слово «MAUSER», которым теперь клеймилось все выпускаемое ею оружие.

По условиям Версальского соглашения между Германией и странами-победительницами, немецкие оружейные заводы не имели права выпускать ручное огнестрельное оружие с длиной ствола более 100 мм. Посему уже в 1920 году фирмой «Маузер» был начат выпуск пистолетов К-96/12, так называемой «Полицейской модели», имевших длину ствола 98 мм и укороченную рукоятку. А так как прошедший Гражданскую войну пистолет Маузера снискал себе небывалую популярность, в середине 20-х – начале 30-х годов минувшего столетия Торгпредство СССР в Германии закупало у фирмы «Маuser A.G.» пистолеты этой системы. (Об этом будет сказано более подробно в одной из последующих глав.)

Со временем массовое распространение в СССР пистолетов Маузера привело к тому, что в июле 1928 г. было решено сделать штатным патроном пистолетный патрон 7,63 mm Mauser. Причем при производстве такового его изначальный калибр 7,63 мм уравняли с российским «трехлинейным», то есть с принятым на вооружение в РККА калибром 7,62 мм. А в качестве капсюля решили использовать уже готовый, использовавшийся для снаряжения патронов к револьверу Нагана.

Впоследствии базовая модель Маузера К-96/12 неоднократно модернизировалась, так как именно ее отличали отменная баллистика и просто невероятная «живучесть» этого оружия.

Так, испанцы на ее основе разработали несколько моделей пистолета Астра (модель 900, модель 902, модель 903), а также пистолет Асуль ММ31, каждый из которых был снабжен переводчиком режима огня{7}.

Но, к сожалению, автоматические пистолеты, снабженные переводчиком на автоматический огонь, показывали крайне низкую кучность, поэтому ни одна из этих моделей не была принята на вооружение.

В Китае же, где модель К-96/12 получила прозвище «Boxed Cannon», то есть «компактной пушки», ее копии выпускались различного калибра, вплоть до 45 АСР (11,43 мм).

Запасы Маузеров в нашей стране оказались столь значительны, что они были в ходу и во время Великой Отечественной Войны.

Так, в 1943 году гвардии полковник Л.И. Брежнев был награжден именно Маузером К-96/12.

А в ходе боевых операций, проводимых на территории сопредельной с СССР Демократической Республики Афганистан, а также при ликвидации незаконных бандформирований на территории Чечни и Дагестана порой в качестве трофеев попадались и пистолеты этой модели, разработанной фактически около 100 лет назад!

Но все это будет значительно позже. А сейчас, прежде чем начать наш рассказ о пистолете Маузера К-96/12 зав. № 161474, ознакомим читателя с его основными тактико-техническими характеристиками:

– Длина пистолета – 312 мм (при длине ствола 140 мм);

– Масса (неснаряженного) – 1250 г;

– Калибр – 7,63 мм;

– Емкость магазина – 10 патронов;

– Калибр – 7,63 мм;

– Патрон – 7,63 mm Mauser.

Глава 2

Реликвия Октября

10 декабря 1927 года, то есть чуть более чем через месяц после открытия в Свердловске Уральского Областного «Музея Революции» (УМР), в помещение Уральского Истпарта{8} пришел хорошо известный в городе старый большевик П.З. Ермаков, который передал его сотрудникам, принадлежавший ему пистолет Маузера К-96/12 (зав. № 161474). Передавая же оный в Истпарт (безусловно, с целью его последующего размещения в экспозиции Уральского Областного «Музея Революции»), он также пояснил, что оружие это является «историческим», так как лично он сам, будучи участником расстрела Романовых в доме Ипатьева, «застрелил из него царя, царицу, наследника, а также одну из царских дочерей».

И хотя на момент убийства Царской Семьи и Ее верных слуг П.З. Ермаков не являлся владельцем данной системы оружия, его желание войти в историю «на правах цареубийцы № 1» доминировало над всем его сознанием.

В соответствии с этим был составлен соответствующий акт, текст которого приводится ниже:

«А К Т

10 декабря 1927 г. мы нижеподписавшиеся научные сотрудники Истпарта Уральского Областного Комитета В.К.П. (б) – т.т. МУТНЫХ В.С., ШАТУНОВ И.М. и Уральского Областного «Музея Революции» – т.т. БАРАНОВ А.В. и ГЕНЗЕЛЬ В.А. приняли от участника расстрела – быв. Царя Николая II у тов. ЕРМАКОВА П.З. револьвер № 161474 системы маузер, которым, по свидетельству тов. ЕРМАКОВА, – был расстрелян Николай II.

УЧАСТНИК РАССТРЕЛА НИКОЛАЯ II (Ермаков)

Научные сотрудники «Музея Революции» (Баранов)

(Гензель)

Истпарта Уралобкома (Мутных)

ВКП(б) (Шатунов)»{9}.

После того как П.З. Ермаков сдал свое «историческое оружие» в Истпарт, скорее всего по его личной просьбе было сделано фото этого пистолета, на котором его бывший владелец оставил свой полуграмотный автограф: «Здан музей истарта 10 декабря 1927».

Впрочем, не исключена возможность и того, что еще одной причиной, побудившей П.З. Ермакова сдать свое оружие в местный «Музей Революции», стало его желание «сравняться в этом деле» с Я.М. Юровским, месяцами ранее также сдавшим свое «историческое оружие» в Музей Революции СССР. Но об этом будет рассказано немногим ниже.

После передачи Истпарту принадлежавший П.З. Ермакову пистолет Маузера хранился в фондах означенного музея и даже некоторое время экспонировался в его залах. А после расформирования этого учреждения в мае 1946 г. он в числе прочих музейных предметов был передан Свердловскому государственному объединенному историко-краеведческому музею.

22 июля 1952 года, то есть по прошествии почти шести лет, Маузер Ермакова был впервые зарегистрирован в Главной инвентарной книге № 1 СГОИКМ на основании Акта приема-передачи Свердловского Областного «Музея Революции» от 25 сентября 1946 года.{10}

Вслед за этим этот музейный предмет был зарегистрирован в соответствии с нормами музейного хранения и стал числиться за СГОИКМ под шифром «С/м 508, 0–79»{11}.

В настоящий момент общую сохранность этого пистолета можно считать удовлетворительной, но требующей чистки и смазки.

Говоря же о комплектности такового составляющими деталями, то здесь следует отметить их некоторое отсутствие.

А именно:

– возвратная пружина;

– ударник с бойком;

– упорная муфта;

– предохранитель;

– защелка крепления рамы;

– подаватель;

– пружина подавателя

и др. мелкие детали в раме пистолета.

К числу индивидуальных признаков этого пистолета относится и наличие легкой коррозии по всей его поверхности, а также три сквозных отверстия, одно из которых расположено на месте патронника, а два других – в ближней к нему части ствола. Кроме того, на правой стороне магазинно-спусковой коробки имеются три глухих резьбовых отверстия, предназначенных для жесткого крепления пистолета в экспозициях на вертикальных или горизонтальных поверхностях.

На торце магазинно-спусковой коробки, в верхней ее части в районе курка (не путать со спусковым крючком!), а также с левой стороны ствола – на верхней грани его патронника, имеется четко выбитый и хорошо читаемый заводской номер «161474».

Сохранность кобуры пистолета также можно считать удовлетворительной, но требующей частичной реставрации.

К числу индивидуальных признаков таковой относятся довольно глубокая трещина, находящаяся в ее верхней части, расположенной со стороны крепления чрезплечного ремешка, а также ряд мелких ссадин по всей поверхности.

Все находящиеся на ней металлические части также подвержены коррозии, но в несколько большей степени, чем сам пистолет.

Кроме того, на ее внутренней поверхности (в чреве) имеются затеки половой краски темно-коричневого цвета.

В начале 1987 года по инициативе Свердловского государственного объединенного историко-революционного музея, а также при поддержке Партийного архива Свердловского обкома КПСС и Государственного архива Свердловской области был выпущен справочно-информационный каталог «Реликвии Октября»{12}, в котором этот пистолет был представлен в разделе «Вещевые предметы» и описан как:

«6. Пистолет автоматический системы маузер образца 1898 г. в деревянной кобуре. Изготовлен на оружейной фабрике «Маузер» в Оберндорфе. Калибр 8,0 мм{13}. Принадлежал П.З. Ермакову.

С/м 508, 0-79.

Справка: Ермаков Петр Захарович (1887–1951), член КПСС с 1906 г., организатор частей Красной Гвардии на Урале, участник трех революций».

Но оставим на совести работников музея и архивов допущенные ими явные «ляпы», как то: «образец 1898 г.», «калибр 8,0 мм», а также несоответствия в годах рождения и смерти «организатора частей Красной Гвардии на Урале» и постараемся привлечь внимание читателя к личности самого П.З. Ермакова.

Глава 3

«Товарищ Маузер»

Одним из ближайших пригородов Екатеринбурга прошлых лет был поселок Верх-Исетского завода, в котором 1 декабря (18 ноября) 1884 года в семье столяра Захара Степановича Ермакова родился третий сын – Петр{14}.

В юные годы П.З. Ермаков, окончив два класса местной церковно-приходской школы, поступает на Верх-Исетский металлический завод, где работает его отец, – сначала в качестве писаря заводской конторы, а затем ученика слесаря, выучившись на которого, он продолжает свою трудовую деятельность по избранной специальности.

Первые шаги на поприще своей революционной деятельности Петру Ермакову помогли сделать его старшие братья Николай и Степан, которые ранее попали под влияние группы заводских социал-демократов, насчитывающих в то время всего 17 человек. Поначалу они давали ему прочесть нелегальную литературу, которая была рассчитана на людей малообразованных и которая в самой популярной форме объясняла причины социального неравенства, постепенно подводя к мысли, что свои права рабочий класс может отстоять только в революционной борьбе.

Появление в Екатеринбурге Я.М. Свердлова совпало с началом Русско-японской войны, неудачное начало которой стало благодатной почвой для распространения социал-демократических идей среди местного населения. С образованием Екатеринбургского Комитета РСДРП начали свою работу социал-демократические кружки, занятия в которых проводили его члены – М.О. Авейде и К.Т. Новгородцева{15}. Появились и первые подпольные «типографии», все оборудование которых поначалу было представлено самыми простыми множительными приспособлениями того времени – гектографами, при помощи которых можно было выпускать за один раз по нескольку сотен листовок. Активной деятельности местных большевиков способствовала и поступающая из-за рубежа нелегальная литература в виде газеты «Правда» и всевозможных книжечек-брошюр типа: «Пауки и мухи», «Правда о войне», «Царские поражения и наши требования», «Царские посулы и рабочий класс» и т. п.

Первые поручения Петра Ермакова были связаны с распространением политической литературы и листовок антиправительственного содержания. Справившись с ними, ему поручают более ответственные дела, как то: охрану нелегальных митингов и всякого рода сборищ. Первое из подобных поручений он выполнял в городском театре, где в сентябре 1905 года проходило общее собрание городских и Верх-Исетских рабочих, на которое П.З. Ермаков со своими дружинниками не допустили представителей «Союза Русского Народа», именуемых в пролетарской среде «черносотенцами»…

В погожее летнее время кустовые собрания городских партийных организаций, объединявших несколько как крупных, так и мелких промышленных предприятий Екатеринбурга («Монетку», завод Ятеса, фабрику Логинова, фабрику Макарова, Верх-Исетский завод и др.), проводились в районе Верх-Исетского торфянника, на Зеленом острове, на Сиговом покосе, на Московском тракте за речкой Широкой, за «Генеральской дачей» и на Красной горке. А в холодное зимнее – на частных квартирах визовцев (у весовщика ВИЗа Филиппова, братьев Николая и Андрея Третьяковых, квартира которых на углу Главного проспекта была складом всей нелегальной литературы Екатеринбургского Комитета РСДРП и др.). И, как правило, все эти сборища проводились под неусыпной охраной пока еще слабо вооруженных дружинников, возглавляемых их бессменным предводителем – П.З. Ермаковым.

В январе 1906 года по рекомендации все той же К.Т. Новогородцевой П.З. Ермаков вступает в РСДРП, пребывание в которой как в прямом, так и в переносном смысле выводит его на «большую дорогу».

Следующим «жизненным университетом» Петра Ермакова стала Сводная боевая дружина РСДРП эсеров и анархистов, которую организовал и возглавил близкий друг Я.М. Свердлова Ф.Ф. Сыромолотов по кличке «Федич». (Впоследствии – Уральский Областной Комиссар Финансов.) Непосредственным же его наставником в этом, с позволения сказать, «учебном заведении» стал известный южно-уральский боевик Константин Мячин по кличке «Антон» или «Утиный нос».