Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Русский ниндзя (№1) - Час дракона

ModernLib.Net / Боевики / Зайцев Михаил / Час дракона - Чтение (стр. 9)
Автор: Зайцев Михаил
Жанр: Боевики
Серия: Русский ниндзя

 

 


В зубах у меня плейер-граната. Одной рукой цепляюсь за борт машины, другой нажимаю кнопку перемотки и отправляю плейер в глубину салона.

Под водой ни черта не видно. Действую на ощупь. Как только выпускаю плейер из руки, группируюсь и сильно отталкиваюсь ногами от металлического бока лимузина.

Плыву как можно быстрее, в уме считаю секунды. Сейчас! Открываю под водой рот и выныриваю на поверхность секунда в секунду со взрывом.

Успел. Меня почти не оглушило. Ну, если только совсем чуть-чуть.

Ныряю снова, легкие полны воздуха, я плыву под водой уверенно и спокойно. Плыву против течения, подальше от места аварии.

Хорошо, если бы куртка с документами на имя Бойко в кармане осталась в салоне затонувшего лимузина. Еще один ложный ход, лишняя путаница для следствия. Ну а если куртку унесет течением, то пистолет, надеюсь, они найдут и регистрационный номер просчитают.

Хотя вообще-то с личностью покойного особо разбираться менты не станут. Ведь я отныне покойник, друзья мои. И в этом нет сомнений, хоть тела и не найдут. На полном ходу навернуться с набережной в реку, еще и взрыв потом – после такого не живут. Унесла быстрая водичка утопленничка, так и напишут в протоколах. А еще добавят: мол, наверняка неизвестного происхождения взрыв покойничка разорвал на мелкие кусочки.

Нету больше на этом свете Семена Андреевича Ступина, зачем-то притворявшегося в последний день жизни Стасиком Бойко.

Скелет успокоится, моих друзей в покое оставит, и то хорошо.

И космические террористы меня искать уже не станут, тоже славненько. Эх, как хорошо и спокойно быть покойником, честное слово! Это я вам как знающий человек говорю…

Я проплыл под водой более трех километров. Моя голова лишь трижды появлялась на поверхности, чтобы набрать воздуха. Каждый раз хватало двух секунд.

На набережную я выбрался уже за метромостом. Вокруг было безлюдно, что неудивительно – погода сегодня вечером из ряда вон отвратительная.

Бегом преодолев узкое асфальтовое пространство между водой и редкими деревьями, я рухнул в пожухлую траву и позволил себе две минуты отдыха.

Ста двадцати секунд мне вполне хватило, чтобы полностью восстановить силы. Я поднялся и резво побежал вверх по склону, петляя между деревьями.

Вот и пешеходная дорожка. Одинокий прохожий под зонтиком. Какая удача, парень почти моего роста! Не иначе, припозднившийся с занятий студент МГУ. Повезло. Неслышно ступая, подкрадываюсь сзади. Правой рукой зажимаю парнишке рот, большим пальцем левой надавливаю на нужную точку.

Зонтик падает. Везунчик-студиозус обмяк, повис у меня на руках. Оттаскиваю его с дороги подальше в кусты, снимаю с безвольного тела красно-желтую пижонскую куртку. Моя жертва благополучно придет в себя через несколько минут. Никаких последствий, никакого вреда для здоровья.

Из нагрудного кармана своей фланелевой рубашки вынимаю полиэтиленовый пакетик с долларами. Отсчитываю десять купюр, по сто долларов каждая. Вкладываю деньги в руку парню и напяливаю на себя его теплую куртку. Подумав, снимаю с головы парнишки вязаную шапочку, натягиваю на свои мокрые волосы.

Когда ограбленный очнется, первым делом обнаружит у себя в пятерне тысячу баксов. Удивится очень, нет сомнения. Потом друзьям будет рассказывать, но в милицию жаловаться не пойдет, это точно! Перестраховываюсь, конечно, но очень мне нежелательно, чтобы милиционеры связали ограбление на Воробьевых горах с аварией на Бережковской набережной. Анекдоты про тупых ментов придумывают те, кто ни разу не сталкивался по жизни с «правильными операми» и, как следствие, ни разу не попадал в «серьезную разработку».

В кроссовках неприятно чавкает вода. Мокрые джинсы прилипли к телу. Однако длинная, до колен, куртка и почти сухая шерстяная шапочка на голове придают мне вид не мокрого, а только промокшего человека. Этого я и добивался.

На улице Косыгина, или как там она сейчас называется, торможу частника.

– Мастер, в Коньково поедем?

– Ты чего, в луже валялся? Ты ж мне весь салон загадишь! Не поедем, отойди от машины.

– А за сто баксов поедем?

– За сто баксов поедем! Садись. Чего стоишь, как неродной?

Глава 5

Я – покойник

Во дворе, возле дома, было удивительно пусто. Оно и понятно – погода отвратительная. Хороший собачник в такую мразь если и выведет четвероногого друга, то исключительно пописать, ни о каких длительных прогулках не может быть и речи.

В подъезде тоже царила тишина, лишь ветер со свистом проникал в щели дверей парадного. Лифт, натужно поскрипывая, поднял меня на требуемый этаж и нехотя разлепил свои обшарпанные створки.

Рядом с опечатанной дверью соседа-"челнока" совсем чисто. Уборщица постаралась. Сработал стереотип подневольного человека: раз сюда начальство ходит – необходимо выказать рвение и расторопность. Жалко бабушку-уборщицу. Для нее любой сопливый мент уже начальство.

Я подошел к двери другого своего соседа, принципиального алкоголика, проживающего напротив. Послушал.

Тишина. Этому никакое уличное ненастье нипочем, и время сейчас как раз его: скоро полночь, последние островки выпивки вот-вот закроются до утра. Останутся, конечно, никогда не засыпающие оазисы алкоголя, но их плоды моему соседушке не по карману.

Дверь своей конспиративной квартиры я привычно открыл отмычкой, не таясь, зашел в комнату. В кресле, возле окна – черный мужской силуэт. Тихий голос, почти шепот:

– Ну, здравствуй.

– Здравствуй, – ответил я, удивившись самую малость.

Я ждал этой встречи, но надеялся, что на месте Федора окажется другой, незнакомый мне человек.

– Прости, но я весь мокрый. Очень в душ хочется.

– Иди, я подожду.

– Кофе свари пока.

– Хорошо, сварю.

Через десять минут я, одетый в длинный махровый халат, сидел в темной комнате, откинувшись на спинку кресла, и с удовольствием пил кофе с солью – фирменный напиток моего покойного брата Федора Храмова.

– Ты не удивился, увидев меня здесь? – спросил Федор из кресла напротив.

– Немножко, – ответил я честно.

– А вот я последние сутки нахожусь в крайней степени удивления.

– Из-за меня?

– Угадал.

– Про то, что я теперь покойничек не хуже тебя, уже знаешь?

– Нет, расскажи.

Я коротко поведал историю о гонках по Бережковской набережной и о взорвавшемся под водой лимузине. Про свой рекордсменский заплыв и про ограбление студента я скромно умолчал.

– Здорово, – сказал Федор. – Два брата-покойника сидят и пьют кофе. Впечатляет.

– Послушай, братишка, а не пора ли раскрыть карты?

– Давно пора, братец. Начинай.

– Нет уж! Ты первый.

– Это еще почему?

– Вопрос риторический. Я, что ли, все ЭТО затеял?

– Хорошо, слушай и не перебивай. Договорились?

– О'кей, братик.

– И ничему не удивляйся, все вопросы после, да?

– Лады.

Федор задумался на минуту и проговорил:

– Начать придется издалека. Ты знаешь, кто такие ниндзя? Ну! Ну, чего ты молчишь?

– Ты просил не перебивать, вот я и молчу.

– Хм… Резонно. Ты, наверное, думаешь, что ниндзя – это каратисты в черных балахонах, лазающие по крышам японских пагод и нью-йоркских небоскребов и отстреливающиеся металлическими звездочками от вооруженных вполне современным оружием негодяев? Образ средневекового супермена – первое, что приходит тебе на ум. Ты и миллионы подобных тебе в жизни не поверят, что настоящие ниндзя затратили колоссальные средства, дабы полуфантастические существа из кинобоевиков прочно ассоциировались в массовом сознании с понятием «ниндзютцу»…

– Есть еще ниндзя-черепашки.

– А вот теперь ты перебиваешь, когда не просят!

– Не обижайся! Пошутил, не выдержал, уж больно высокопарные речи с неподдельной патетикой в голосе приходится выслушивать.

– Мне замолчать?

– Федя, братан, ну ладно тебе дуться. Ври дальше, я буду нем как ры… как ниндзя.

– Шут гороховый! – Федор помолчал и продолжил: – Мы с тобой сводные братья, ты знаешь. Родной брат моего отца женился на женщине с ребенком. Этим ребенком был ты. У моего отца было много братьев, а у моего деда было много внуков. Не напрягай память, деда ты все равно не вспомнишь. Деда ты не знал. Я сам видел его всего лишь несколько раз. Меня учил и тренировал мой отец…

Федор запнулся на минуту. Я молчал, и он заговорил снова:

– Мой дед был ниндзя. Он поселился в этой стране по заданию своего клана. Его целью было ассимилироваться в России и основать… как бы это сформулировать поточнее… основать филиал организации. Кланы ниндзя всегда строились по принципу семейственности. Можно провести параллели с «Козой Нострой», но наша организация старше сицилийской на пару веков. Ты всего этого не знал, потому как ты чужой нам по крови, понимаешь?

Я молчал. Внимательно смотрел на Федора и молчал. Мне было очень грустно, потому что я понял его намерения. А ведь он мог пойти и по другому пути. Но он решил меня убить.

Жаль. Я всегда любил брата. Мы были похожи. Не внешне, конечно. Нас одинаково воспитывали, по одной и той же схеме. Мы одинаково строили фразы, очень похоже двигались, выводили одни и те же логические заключения. Мы принадлежали одной системе. Разница между нами только в одном – я стал ниндзя, а Федор считал себя ниндзя, но им не был…

Я отхлебнул кофе и в потемках неловко поставил чашку на журнальный столик, так, что ложечка, скатившись с блюдца, упала на пол.

Федор, не переставая вещать исключительно серьезно и несколько напыщенно, машинально нагнулся, поднял ложечку и положил ее на столешницу.

– Ниндзя всегда были изгоями. Когда-то очень давно они выпали из социальных структур, и единственной задачей для них стало – выжить. Ниндзя испокон веков жили по принципу «цель оправдывает средства». То, что вы называете ложью, предательством, подлостью, для нас, ниндзя, – пустые слова. Ради процветания клана можно и нужно идти на все, нет никаких норм и ограничений.

Мои предки разработали методики тренировки духа и тела, противопоставили обществу свои моральные принципы и устои. Они зарабатывали на жизнь, став наемниками. Выполняли сложнейшие, подчас невозможные поручения. За более высокую плату ниндзя не задумываясь продаст своего нынешнего нанимателя, предаст его, убьет, уничтожит. Под платой я понимаю не только деньги. Главное – это клан. Если клану выгодно предательство – следует его совершить. Между прочим, ниндзя занимались не только диверсионной работой. Политика, коррупция, интриги – все было и есть в сфере наших интересов…

Полная луна показалась меж рваных краев гонимых ветром облаков. Серебряный свет госпожи ночи окутал фигуру брата. Бледное сияющее пятно на скуластой щеке. О Будда, как он похож на своего деда!

* * *

Мужчина сидел подле постели умирающего старика.

– Помни, внук, твой удел – безвестность и тень. Никто не должен знать, кто ты, никто, кроме обреченных принять смерть от твоей руки, не узнает в тебе Великого Воина. Помни это, внук! Ты, чужой мне по крови, унаследовал дух моих предков. Будь же достоин!..

Старик закашлял. Мужчина нагнулся к изголовью кровати, взял в руки его седую голову и поймал взгляд гаснущих глаз. Старик сплел пальцы. Мужчина шептал что-то одними губами и, казалось, передавал частичку своей жизни угасающему старцу.

Кашель прекратился. Старик снова заговорил, чуть громче:

– Спасибо, внук… у нас есть еще немного времени… слушай внимательно. У тебя есть брат, Федор, мой родной внук. Он не знает о тебе ничего, кроме того, что ты есть на свете… Его я тоже учил… начал учить… Он плохо, но умеет сражаться, владеет искусством интриги и ремеслом составления ядов… Я недолго его учил… Я прекратил его учить, когда понял, что это опасно. Опасно для него… Федор – человек со слабой душой… Один ты научился у меня всему. Ты один, и ты одинок… Мне жаль тебя, внук… Прошу, будь достоин Искусства! Действуй согласно законам Вселенной, живи…

Старик замолчал. Глаза его остекленели, дыхание остановилось.

– Живи в мире и гармонии, – произнес мужчина, и тут случилось невероятное.

– Да! – ответило бездыханное, коченеющее тело.

Казалось, это звонкое, пронзительное «да» произнесла душа старца, вырвавшаяся наконец из оков бренной оболочки.

* * *

Я сидел и думал о своем, Федора слушал вполуха. А братец все разглагольствовал на темы этики и морали. Периодически Федор бросал быстрые, косые взгляды мне за плечо, туда, где на стене исправно тикали старые ходики на батарейках, мейд ин УССР.

– Хватит, Федя, – наконец перебил я сводного брата. – Мне надоело слушать историко-этнографический экскурс. Трави дальше либо про баб, либо по делу. Я устал.

Федор замолчал. Обиделся.

– Не пойму я, Семен, откуда у тебя этот постоянный шутовской тон, бесконечное ерничество и вовсе уж неуместная ирония?

– Знаешь, Федя, лет несколько тому назад друг Коля познакомил меня со своим тренером, мастером кунг-фу из Вьетнама. Абориген Меконга рассказал забавную штуковину: когда адепты его родного стиля кунг-фу дерутся, они улыбаются. Я попробовал спарринговать и улыбаться, получилось здорово. Потом я подумал: а ведь вся-то наша жизнь есть борьба. И начал улыбаться налево и направо, постоянно. Как видишь, помогает, сижу вот перед тобой живой, здоровый.

Федор нехорошо глянул на меня, выдержал паузу и только после этого продолжил свой рассказ:

– Я получил задание из штаб-квартиры в Японии: требовалось заменить пару чипов в электронной начинке ракетоносителя. В общем-то, пустяк, но тут возникла конкурирующая сила. Умолчу о ее природе, сейчас это неважно. Конкуренты хотели устроить теракт на объекте. Вся эта каша заварилась шесть лет назад, и речь шла о находящейся в стадии разработки ступени ракетоносителя.

Видишь ли, новая ступень значительно дешевле западных аналогов. Нанять космического извозчика, работающего на ее базе, будет ощутимо дешевле. Демпинг цен на услуги, понимаешь? Наш клан получил заказ от разработчиков электроники. Мы должны были создать иллюзию технической ошибки при испытательном запуске. Цель простая: получить заказ на транзисторно-резисторную дребедень, отсечь отечественного производителя. Конкуренты пошли дальше. Их целью стало…

– Я знаю, – остановил я Федора. – Рассказывай дальше и покороче, если можешь. Что-то голова разболелась.

– Короче, я узнал, что конкуренты каким-то боком связаны с Акуловым. Тут, очень кстати, ты увлекся профессиональным мордобоем. Дальше – просто. Я пристроил тебя в клуб к Акуле и наблюдал. Потом выяснил, что Сергей Дмитрич, помимо прочего, отбирает основных исполнителей теракта. Ты подходил идеально. Кстати, связь с Акуловым его боссы держали через Могилатову. Вику я перекупил. Девушка хитра, умна и жадна до денег. Через нее я получал информацию, почти из первых рук. Конечно, Могила непосредственно с заказчиком не общалась и была лишь звеном в цепочке, но звеном золотым.

Между прочим, помимо тебя, не менее идеально соответствовал роли террориста господин Грифон. Акулов именно ему отдавал предпочтение. Но мадам Могилатова накануне твоего поединка с Грифоном поставила через своих друзей на Грифа достаточно кругленькую сумму.

Алчный Акулов, к тому же испытывающий, моими стараниями, ощутимые финансовые трудности, естественно, заглотил крючок, сделал на тебя ставку, и в результате ты очень постарался и победил. Автоматически ты стал единственным соискателем завидной террористической доли. Согласись, рекомендовать Пал Палычу бойца, которому суждено быть побитым, как-то не с руки. Что ты морщишься, голова болит?

– Да, что-то нехорошо. Не обращай внимания, продолжай.

– Мне было важно, чтобы тебя отобрали в группу кандидатов-исполнителей. Просчитать и отследить всех остальных было крайне тяжело. Я надеялся, что именно ты выдержишь экзамен…

– А если и не я, то, отслеживая мою персону, ты спокойно узнаешь, где располагается база абитуриентов, и, используя банальную оптику, поимеешь фото всех кандидатов. Думаю, Викуша прицепила мне к одежде радиомаячок во время нашей предпоследней встречи. Ехал я с Пал Палычем и сигналил, как первый космический спутник: пи-пи-пи… С Грифоном подобный номер мог бы и не пройти. Что ты о нем знаешь? Ничего! А вдруг он – подсадка, замаскировавшийся мент или того хуже – фээсбэшник? А я парень свой, простой и понятный, весь как на ладони. Прости, перебил. Обещаю впредь только слушать.

– Нечего больше слушать, я почти все рассказал. Мелкие детали тебя, надеюсь, не интересуют?

– Одна очень интересует. Как тебе удалось так классно разыграть собственные смерть и погребение? Я, честное слово, поверил. Как и зачем?

– А как фокусник в цирке перепиливает свою ассистентку, ты у него никогда не интересовался? Зачем – другой вопрос. Во-первых, все равно после проведения операции мне пришлось бы исчезнуть. Во-вторых, мне было крайне важно, чтобы ты «согласился». И в-третьих, у покойника развязаны руки. Его никто не ищет, за ним не следят.

– Прости, Федор, я правильно понял? Ты рассчитывал использовать террориста в своих целях? Проще говоря, заставить его не взрывать объект, а заменить микрочипы?

– Да.

– А вдруг я или кто-то другой из выбранных на роль исполнителя не согласился бы, что тогда?

– Есть меры воздействия, поверь мне.

– Верю. И последний вопрос. Как обстоят дела сейчас? Я имею в виду положение на космическо-строительном объекте. Уверен, у тебя есть и там осведомители.

– После твоих сегодняшних похождений, Сеня, наши конкуренты запсиховали и пару часов назад попытались устроить импровизированный взрыв. Я думаю, ретивый болван на месте, попка вроде тутошнего Акулова, проявил инициативу.

– И?..

– И в итоге полное фиаско! Фээсбэшники взяли какую-то бабу с взрывным устройством. Обложили все вокруг капитально, не подкопаешься. Боюсь, я сорвал не только операцию конкурентов, но и свою тоже. И все из-за тебя!

– Я не напрашивался.

– Ладно, проехали. Я тебе все рассказал честно, даже то, о чем обязан был молчать. Теперь я хочу услышать твой рассказ. Все подробно. Кто разнес подмосковный санаторий? Кто такой Скелет? Почему он убил Акулова сегодня вечером во время бойни в Марьиной Роще? Каким образом менты оказались в нужное время в нужном месте и благополучно задержали банду Скелета? Как так получилось, что Могилатова ударилась в бега?.. Мы, естественно, за тобой следили, но ты, братец, проявил такую прыть, что даже я запутался окончательно. Рассказывай все, что знаешь. Все, что с тобой произошло за последние сутки. Мне крайне важно знать мельчайшие подробности. Может быть, не все потеряно, время еще есть.

Федор замолчал, внимательно посмотрел на меня, скользнув мимоходом по циферблату часов за моей спиной.

За окном блеснула молния. Последняя гроза в этом году. Скоро зима. Люблю зиму. Люблю зиму и снег, на котором отчетливо виден каждый след.

– Ну, Семен, что же ты молчишь, время идет.

– Сейчас один час сорок две минуты.

Федор автоматически посмотрел на часы за моей спиной.

– Ты заметил, Федя, у меня нет наручных часов и глаз на затылке. Единственный хронометр сзади.

– При чем тут…

– При том! Если к тебе придет человек и представится экстрасенсом, проверить его способности элементарно просто. Спроси его, который час. Определит экстрасенс время, не глядя на часы, – значит, он действительно обладает экстраординарными способностями, а нет…

– Стоп! Семен, кончай молоть чушь! Я хочу, чтобы ты…

– Не ори. И не бойся, время еще есть. Голова у меня болит не потому, что я выпил кофе с ядом. Ведь ты, Федя, подсыпал мне яд в кофе, правда?

Федор окаменел. Вместо лица – гипсовая маска, руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Этот яд, с привкусом соли, в дословном переводе с японского называется «укус красной змеи». Он имеет одну характерную особенность – не срабатывает, если предварительно глотнуть стаканчик спирта, В остальном он идеален. Никакая экспертиза не способна выявить «красную змею» в крови трупа. Так-то вот. Перед нашей беседой я принимал душ. На полочке в ванной стоит флакончик спирта, не заметил? Ненавижу прижигать ранки после бритья одеколоном и очень не прочь глотнуть спиртяги после купания в холодной воде…

Федор молчал. Его окаменевшее тело, застывшее мгновение назад, оставалось неподвижно-напряженным.

– Ты должен был запомнить все характеристики «укуса красной змеи», Федор, и должен знать, что «красную змею» нейтрализует алкоголь. Дедушка не мог тебе этого не рассказать.

– Ты… – Федор оплыл как свеча, почти упал в кресло. Безвольные руки, свесившись с подлокотников, мелко дрожали.

– Да, Федор. Я ниндзя. Бред, который ты нес мне сейчас, я, естественно, всерьез не воспринимаю, уж извини. Мог бы сочинить и более правдоподобную историю. Действительность, полагаю, гораздо прозаичнее. Жизнь – штука корявая. Верю, что ты вляпался по самые уши в грязную аферу, возжелав приумножить свои сбережения. В это верю. Но зачем же, Федя, меня убивать, а? Брат, зачем деда покойного впутывать в свои фантастические байки о кланах и конкурентах? Зачем пыжиться и корчить из себя этакого восточного Робин Гуда? Если хочешь знать, я сразу тебя вычислил, как только получил эту проклятую открытку. Но я отказывался верить очевидным фактам. Сочинял бредовые версии, пытался сам себя обмануть…

– Ты не можешь меня понять! У нас с тобой разная кровь!..

Федор сжался в кресле. Он готовился к броску, к бою, к смерти.

– Национальность как костюм, который дан нам при рождении, однажды и навсегда, – спокойно ответил я. – Важно, что под костюмом. Расслабься, Федор! Ни к чему бросаться на меня с кулаками. Я умею не только определять время, не глядя на стрелки часов. Я обладаю еще массой полезных навыков.

Я продолжал говорить, мне нужно было удержать его в кресле еще по крайней мере пару минут. Время бежало быстро.

– Ты мне не соперник, Федор. Ты самоубийца, труп. Я поменял чашечки с кофе, когда ты нагнулся, чтобы поднять упавшую со стола ложечку. Я ведь тоже кое-чего смыслю по части фокусов, братец. Кстати, голова не болит?

Яд, приготовленный по древнему рецепту, начинает действовать постепенно.

Сначала наступает паралич конечностей.

Федор, готовый к атаке, дернулся, будто от укуса настоящей змеи, адреналин в крови сыграл свою роль, ускорил процесс. Руки Федора отказывались слушаться, ноги отнялись. Но говорить он еще мог.

– Про тебя знают! Ты обречен. Завтра же на тебя начнется охота. Сотни охотников обложат тебя флажками и будут травить, как волка!

– Уймись, Федя. Я сумею проскочить под флажками. Дедушка научил меня, как это делается…

Федор захрипел, содрогнулся всем телом. Он хотел еще что-то сказать, но не успел. Федор умер.

Молния сверкнула за окном. В ее отблеске на оконном стекле четко отразился циферблат часов за моей спиной. Ровно два часа ночи. Час Змеи.

Под утро я навсегда покинул эту квартиру и этот дом.

Что же касается теперь уже дважды покойного брата Федора… До поры он останется в им же приобретенной квартире. Скоро сюда нагрянет его команда – пусть поработает как похоронная.

Я не стал вызывать лифт. Спустился по лестнице пешком, размялся. На улице сразу заметил за собой слежку, поднял воротник плаща и быстрым шагом пошел в сторону метро.

Я больше не был Семеном Ступиным. Семен Андреевич умер, погиб в автомобильной катастрофе. Как меня зовут теперь? Еще не знаю, время покажет…

Если бы у меня были наручные часы, они бы показывали 5.32. Часов у меня не было. Ни наручных, ни карманных. Однако я знал, что сейчас 5.32, ни минутой больше или меньше.

ЧАСТЬ II

Крысиный король

Глава 1

Я – бомж

Дед стоял на краю обрыва, широко расставив ноги. Его руки обманчиво нелепо разведены в стороны, кисти расслаблены, пальцы растопырены. Хара-но-камаэ, «позиция воздуха». Стойка ожидания, так похожая на положение футбольного вратаря, застывшего в ожидании удара форварда. Тщедушное тело старого японца было абсолютно неподвижно, бусинки глаз смотрели сквозь меня, утолки губ чуть заметно улыбались.

Осторожно ступая босыми ногами по нескошенной высокой траве, я приблизился на несколько шагов и замер в положении дзюмондзи, «позиции огня». Дед никак не отреагировал на мое перемещение, ни взглядом, ни жестом. Казалось, ему вообще на меня наплевать. Стоит себе и слушает журчание ручейка за спиной, маленьким водопадиком падающего с пятиметровой высоты в прозрачные воды безымянной сибирской речушки.

Боковым зрением я заметил справа от себя на земле толстую, длинную сучковатую палку. Стараясь не выдать своих намерений, плавно шагнул в сторону, поближе к палке-дубине, сделал руками серию замысловатых пассов, согнул колени и подхватил палку с земли. Тяжелая, килограммов восемь-десять, на конце маленькая рогулька – отличное оружие.

Ощущение холодного, чуть скользкого от утренней росы дерева придавало уверенность. Я выпрямился, крутанул палку над головой и приблизился к старичку японцу на несколько шагов.

В воздухе блеснула сталь. Когда он успел достать сюрикэн? Металлический восьмигранник летел прямо мне в лицо, точно в глаз. Спасли инстинкты. Не природные, а благоприобретенные годами тренировок. Нормальная реакция – отклониться, уйти в сторону от летящего в лицо предмета, но я-то знаю – за первым сюрикэном последует второй, потом третий и один из девяти обязательно достигнет цели, а цель – это я.

Падаю на колени, кувырок вперед. Деревянная рогулька глубоко вонзается в рыхлую землю. Использую палку как рычаг, точно так же, как прыгун с шестом использует свой спортивный снаряд. И вот только что я был на земле, а через мгновение уже в воздухе. Двойное сальто, и я за спиной у деда, на самом краешке обрыва. Под пятками проседает песок, пальцы ног в пустоте.

Резкая, острая боль – дед бьет меня локтем по спине, я теряю равновесие и падаю лицом вперед, вниз с обрыва, но прежде успеваю обхватить старика обеими ногами. Мои колени плотно сжимают худые бока, стопы переплелись. Мы падаем вместе.

В минуты боя время течет поразительно медленно. Сколько длится наш полет? Одну секунду, не больше, а я успеваю заметить резвящихся на мелководье рыбешек и подумать о том, что возле берега глубина сантиметров двадцать-тридцать, никак не больше.

Приземляюсь на руки, разжимаю колени, выгибаюсь дугой. Сальто не получилось. Ладони слишком глубоко увязли в мягком податливом иле. Падаю спиной в воду, туча брызг, больно и обидно, но сейчас не до сантиментов. Как можно быстрее переворачиваюсь на живот, подтягиваю колени к груди, вскакиваю. Дед стоит по щиколотку в воде, спиной ко мне. Надо же! Старик умудрился приземлиться на ноги, даже рубахи не замочил. Перед глазами в опасной близости коротко стриженный затылок деда. Не мудрствуя лукаво, дедушка шагнул назад, дернул головой и ударил меня темечком в переносицу. Хороший удар, слезы в три ручья, звон в ушах. Очень хочется потерять сознание, но нельзя, к сожалению, – дед уже поворачивается ко мне, его кулак неправдоподобно быстро приближается к моему горлу. Между средним и безымянным пальцами торчит шип зажатого в ладони сюрикэна.

На этот раз меня спасают согнутые в коленях ноги. Невелика мудрость: все, что согнуто, можно разогнуть, и наоборот. Главное, вовремя. Отталкиваюсь ногами от хляби земной, одновременно гнусь в поясе, буквально складываюсь пополам, тянусь головой к животу. Получилось! Кулак прошел над головой, и я отпрыгнул метра на два. Задницей плюхнулся в воду. Не очень изящно, зато живой, здоровый. Здесь уже поглубже, примерно по пояс. Группируюсь, ухожу на дно. Вода холодная, прозрачная – благодать! Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и плыву. Моя цель – противоположный берег, пологий и каменистый. Дедушка, конечно же, понимает мой нехитрый маневр и, естественно, достигнет бережка раньше, чем я, но там его ждет маленький неприятный сюрприз, так сказать, моя «домашняя заготовка». Не спеша плыву под водой. Само собой, не по прямой, прямолинейные действия с моим дедом не проходят. Плыву, отдыхаю и жду.

Сквозь толщу волы слышу, как на пологом бережку гулко бабахнуло. Не зря я всю предыдущую ночь мастерил растяжку, маскировал тонкую леску в прибрежных камешках и налаживал взрыватель. Однако пора выныривать.

Вынырнул. С удовольствием наблюдаю, как дед лежит, запутавшийся в сетях. Целую неделю я экспериментировал, развешивал сети то на стоящей поодаль сосне, то на березках поближе, рассчитывал траекторию полета, экспериментировал, пробовал, ошибался и в итоге соорудил нечто напоминающее миномет разового действия. Ржавый обрубок водопроводной трубы, в нем сложенная особым образом рыболовная сеть с грузилами по периметру, прокладка и пороховой заряд. Я намеренно даю несколько неверное описание, извините, но получившаяся хлопушка мое личное ноу-хау. Главное – она сработала. Дедушка не заметил растяжку, зацепил ногой леску, порох бабахнул и вытолкнул из трубы грузила, а те, в свою очередь, расправили сетку, и она, родимая, точненько накрыла моего горячо любимого дедулю.

Я выбрался из воды чуть-чуть, самую малость, замешкавшись. Я праздновал победу. Не спеша вышел на берег и с блаженной улыбкой идиота на мокром лице подошел к копошащемуся, запутавшемуся в сетях телу. То, что это не тело, я заметил, лишь подойдя практически вплотную. У меня под ногами лежало соломенное чучело, одетое в знакомую стираную-перестираную дедушкину черную рубашку и его извечные ватные штаны.

– Я дергаю за веревочки – и соломенный болванчик дергается как живой, правда, забавно? – Голос деда звучал откуда-то сзади. Я резко обернулся, потерял равновесие и упал. Ноги мои оплетала толстая, прочная веревка.

Дед стоял по пояс в воде в точно такой же черной рубашке, как и на чучеле.

– А ты думал, у меня одна-единственная рубашка! – рассмеялся старичок. – Ведь именно привычная одежда ввела тебя в заблуждение, правда, внук? Ха-ха! Ну и потешил ты меня, парень! Наблюдал я за твоими приготовлениями, не скрою, с огромным интересом. Ты уходил по ночам, думал, я сплю, и мастерил этот… «сетеметатель», по-моему, правильное слово, да? Ты работал девять дней подряд, я считал. Ну а чучело я сделал за полчаса, спрятал его тут на берегу в кустах и ждал сегодняшней нашей тренировки, дождаться не мог. В моей жизни было так мало веселого. Спасибо внуку, развлек деда на старости лет!


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24