Когда на них стали наезжать уголовники, некоторые не выдержали и ушли, некоторые пытались драться и погибали, некоторые сами становились уголовниками или принимали защиту от уголовников.

И однажды Короля поставили перед выбором. Он отказался. На него надавили. Он отказался. Тогда на него надавили сильнее, и Король взорвался. Те, кто считал его беззащитным, поняли свою ошибку слишком поздно. Они не учли, что из райкомов и горкомов вышли не только партийные и советские работники.

Комсомольцы уходили в КГБ, милицию, армию. И еще они не учли, что Король – это Король. Слишком много людей знало Короля, и слишком много людей были ему чем-либо обязаны.

После того, как городской авторитет, уверенный в себе и в своем прикрытии, умер, так и не придя в себя от изумления, а люди из его ближайшего окружения стали умирать как во время эпидемии, уголовники и деловые рангом пониже стали задумываться.

Когда неожиданно лишились своих постов и отправились в отсидку почти все руководители города, оказалось, что все готовы прислушиваться к мнению Короля.

После того, как он отразил натиск конкурентов из других городов, все стали выполнять его советы, которые постепенно становились приказами.

Король приучил всех к повиновению, а сам привык к тому, что ему не возражают. Когда он потребовал перекрыть торговлю наркотиками на территории города, раздалось много недовольных голосов.

Король собрал всех и в течении двух часов разъяснял им свои взгляды на эту проблему и свое видение дальнейшей жизни города. Каждый из присутствовавших получил от Короля цифры и гарантии будущих доходов. Согласились почти все. Те, кто не согласился сразу, согласились немного позже. Почти все.

Те, кто не согласился позже, либо сменили место жительства, либо вообще перестали жить. Кто-то время от времени пытался нарушить запрет. Таких Король наказывал.

Мастера наказать Король не успел. Но теперь, и Король это ясно сознавал, все будут уверены в том, что это по приказу Короля был убит Мастер. В этой истории стоило разобраться внимательнее.

Когда Симоненко позвонил ему, Король испытал легкое беспокойство. Девять трупов – это проблемы. Даже если это просто произошла поножовщина среди швали.

Когда Симоненко сообщил о том, что среди убитых обнаружен труп Мастера, Король удивился. Не было никаких признаков возможной катастрофы. В городе уже давно не происходили внутренние разборки, на своей территории Мастер держался уверенно. Даже слишком уверенно.

Ходили слухи, что именно через Мастера проходит тот ручеек наркотиков, продаваемых в городе. Король даже приказал разобраться в этом вопросе, но…

Убийство? Среди белого дня, в разгар сезона? Это было необычно и сулило неожиданности. Но когда Симоненко положил на стол перед Королем паспорт Лазаря, Король ясно осознал всю величину возникшей проблемы.

Вор в законе тайно приезжает в его город. Это уже неприятно. Тут он встречается с одним из бригадиров. Это грозит очень серьезными неприятностями. И оба, Лазарь и Мастер оказываются убитыми. Симоненко прав – первое, что приходит на ум, Король так выразил свое недовольство по поводу переговоров за своей спиной.

Так подумают все, особенно те, кто сюда Лазаря прислал. Так подумают все, кто знал о подозрениях Короля относительно Мастера и наркотиков. Убийцу надо искать.

Кроме этого надо попытаться убедить тех, кто стоит за Лазарем, в своей непричастности к убийству. Это опять же требует поисков убийцы. Но самое главное, нужно выяснить, ради чего приехал Лазарь, и о чем шли переговоры. Если все происходило так, как сейчас выглядит – Мастера покупали для того, чтобы он устранил Короля. Если это так – война неизбежна. В таком случае, ее лучше вести на чужой территории и тщательно к ней подготовиться.

Мысль о возможности войны возникала у Короля давно. Им были недовольны и ждали только его ошибки. В сложившейся ситуации ошибиться было особенно легко.

Он приказа на уничтожение не отдавал. Тогда кто? Кому было выгодно сообщить Королю о готовящемся предательстве именно таким шумным и недвусмысленным образом? Королю указали на слабое звено и сделали это так, что он просто вынужден будет отреагировать. Кто-то заставил Короля действовать, а Король давно отвык делать что-либо по принуждению. Нужно найти убийцу и тех, кто стоит за ним.

Глава 4.

Суета

По городу поползли слухи. Как и положено слухам, они во время своего перемещения извивались, росли и приобретали самые невероятные оттенки. Поскольку точно ничего не знал никто – слухи мутировали особенно вдохновенно.

Первоначальная версия зевак возле кафе о психе-убийце превратилась вначале в информацию о кровавом ограблении, потом в сплетню о крутой разборке, а потом через легенду о милицейской засаде в миф о налете банды. По извилистым закоулкам этого мифа носился почти десяток иномарок, изрыгающих пулеметный огонь во все стороны, в вдребезги разлетались окна в домах и гранаты прикрывали отход террористов. Над машинами развевались флаги: от татарских до чеченских. От мифа начал было отпочковываться слух о захвате заложников, но тут в дело включились информационные системы.

Вначале за дело взялась милиция и изумленные горожане обнаружили на улицах в самую жару патрули, а на дорогах – посты. Это поначалу подтвердило самые страшные предположения. Даже начало формироваться сообщение о подходящих к городу внутренних войсках и возможном введении комендантского часа.

Если бы на улицах было чуть прохладнее, слухи циркулировали бы значительно интенсивнее, и во чтобы превратился первоначальный вариант к ночи – представить было себе невозможно. Но – жара.

Люди медленно ходили, языки двигались лениво, слова до сознания доходили не сразу. Если бы дело было пущено на самотек – слухи бы продолжали расти медленно, но непреклонно. Им бы просто понадобилось чуть больше времени для достижения пика.

Этого времени у них не было. Ничто так пагубно не отражается на развитии сплетен, как появление достоверной информации и то, что люди вдруг осознают, что за длинный язык можно поплатиться. Естественно, жителям города никто не угрожал. Просто вдруг стало известно, что убит Мастер, и Короля очень интересует любая достоверная информация о произошедшем.

Люди разбирающиеся во внутренней политике города, а к этой категории относились почти все жители от мала до велика, осознали, что время для слухов не самое удобное, и что грядущие события могут оказаться куда как страшнее. Тем более, что и милиция предприняла меры к выяснению обстоятельств того же происшествия.

Неофициальные источники даже дали понять, что крохи достоверной информации можно сообщать как в милицию так и людям Короля. Это было необычно. Чаще всего происшествия в городе четко делились на те, о которых можно говорить милиции и те, о которых нужно сообщать только людям Короля. Если кто-то пытался нарушить традицию – ему это давали понять как в милиции так и неофициальные силы.

Симоненко и Король действовали в паре – это не могло не произвести должного впечатления, и те, кто первоначально принялся трепаться только из любви к искусству, затихли, предоставив трибуну тем немногим, кто действительно что-то мог знать.

Больше всего надежд возлагалось на показания единственной установленной свидетельницы происшедшего. В большей части надежды так и остались надеждами. В ходе трехчасовой беседы свидетельницы со следователем выяснилось, что зовут ее Азалия Семеновна, фамилия Амосова, и приехала она вчера из Курска.

Эта бесценная информация была, пожалуй, единственной достоверной на все сто процентов информацией и то только благодаря тому, что Азалия Семеновна предъявила паспорт. Все остальное терялось в тумане.

Азалия Семеновна принципиально не умела делать больше одного дела за раз. Девиз «когда я ем…» подходил к ней полностью. Только свободно видоизменялся. Она становилась глуха и нема в процессе любого занятия. Если она решала что-либо рассмотреть, то ничто не могло отвлечь ее от этого занятия.

Когда она вслушивалась во что-то – перед ее глазами могло происходить все, что угодно, от заката солнца до убийства. Накануне она прибыла со своей дочкой на пляж чтобы позагорать, и никакие намеки соседей по пляжу не смогли ее заставить пересмотреть свои планы на день.

Назавтра она вместе с дочкой, после использования всех мыслимых средств от ожогов, отправилась в кафе, чтобы отвлечься. И в кафе она полностью посвятила себя мороженому. Не сразу. Это даже вселило поначалу в следователя слабую надежду. Но потом оказалось, что вначале Азалия Семеновна выбирала столик. Потом она размещала на стульях вокруг выбранного столика себя, дочь Маргариту и свою сумку. Потом ждала пока этот ленивый хам-официант соизволит принять заказ, потом долго объясняла официанту что, собственно, ей хочется и только после того, как он ушел выполнять заказ у Азалии Семеновны возникла мысль осмотреться.

В этом месте ее показаний следователь оживился, но оказалось – несколько преждевременно.

Вначале Азалия Семеновна открыла свою сумку, достала сумочку, закрыла сумку, открыла сумочку, достала косметичку, закрыла сумочку, открыла косметичку, достала кошелек, закрыла косметичку, открыла кошелек, достала деньги, закрыла кошелек, открыла косметичку, положила туда кошелек, закрыла косметичку… В этом месте показаний следователь предложил свидетельнице чего-нибудь попить, но она вначале довела историю до того момента, как положила свою сумочку в сумку, сообщила, что после этого решила оглядеть кафе…

И вспомнила, что следователь предлагал ей чего-то попить. Следователь молча взвыл, вышел из кабинета, поймал кого-то в коридоре и отправил его за водой. Сам быстро вернулся в кабинет и попытался услышать продолжение захватывающей истории. Но Азалия Семеновна ждала прохладительных напитков и все свое внимание посвятила именно этому. Следователь ломал себе пальцы под столом, но все его попытки вернуться к обсуждению происходившего в кафе наталкивались на сосредоточенное ожидание Азалии Семеновны. Наконец принесли воду, и свидетельница приступила к ее принятию вовнутрь.

Некоторое время она подозрительно смотрела на свет сквозь предложенный ей стакан. Прозрачность его Азалию Семеновну не устроила, и Азалия Семеновна открыла свою сумку, извлекла из нее сумочку, закрыла сумку, из сумочки достала… В общем, носовой платок оказался в косметичке под кошельком. Азалия Семеновна тщательно вытерла стакан, внимательно осмотрела результат своих трудов, положила носовой платок на место, налила себе газированной воды и, не торопясь, выпила. Задумчиво посмотрела на пустой стакан и вспомнила, что дочке ее тоже нужно попить.

Следователь напрягся, ожидая повторения операции с носовым платком и вторым стаканом, но Азалия Семеновна налила Маргарите воду в свой стакан. Следователь немного расслабился, но оказалось – напрасно. Маргарита умудрилась пролить немного воды и заботливая мама достала свой носовой платок (сумка-сумочка-косметичка-сумочка-сумка) тщательно вытерла свою дочь и спрятала носовой платок (сумка-сумочка-косметичка-сумочка-сумка). После чего доброжелательно улыбнулась следователю, поблагодарила его за газированную воду, хотя лично она предпочитает боржоми, потому, что ей говорил врач, что именно боржоми нужно для ее организма, но все равно большое спасибо, хотя боржоми было бы намного лучше, или, в крайнем случае ессентуки, но этой воды она давно не видела, да и врач ничего ей об ессентуках не говорил. «Так о чем это мы с вами говорили?» – спросила Азалия Семеновна.

А говорили они о том, что же все-таки из происходившего в кафе отложилось в памяти Азалии Семеновны. И оказалось, что в голове у Азалии Семеновны отложилось («как сейчас перед глазами весь этот кошмар») много разного.

Оказалось, что официант двигался медленно, мороженое вместо клубничного он принес малиновое, сок был недостаточно охлажден, дико ревела эта ужасная музыка, а потом еще эти выстрелы, эти кошмарные брызги крови, эта совершенно дикая разлетающаяся голова, эта ужасная женщина…

Следователь встрепенулся:

– Какая женщина?

– С пистолетом.

– Вы можете ее описать?

– Ну, естественно.

– Пожалуйста, подробнее…

– Ну, такая кошмарная женщина с громадным пистолетом в руках.

– Как она выглядела?

– Ну, у нее был этот жуткий пистолет.

– Хорошо, а что она делала?

Азалия Семеновна ошеломленно уставилась на следователя. Странный молодой человек! Ведь ему совершенно ясно было сказано, что женщина стреляла. Что она еще могла делать с пистолетом в руках? Вообще не в привычках Азалии Семеновны рассматривать посторонних людей сидя в кафе. И пистолет Азалия Семеновна заметила только потому, что как раз закончила есть свою порцию мороженого и посмотрела на вход в павильон в ожидании появления этого ленивого официанта (он умудрился, представьте себе, потратить на то, чтобы выполнить пустяковый заказ целых пятнадцать минут). Азалия Семеновна собиралась как раз заказать еще порцию мороженого, когда этот молодой человек в дверях вдруг упал, а женщина вскочила, а из-за угла появился мужчина…

– Какой мужчина?

– С сумкой.

– С какой сумкой?

– С большой.

– Какого цвета сумка?

– Я была слишком потрясена, чтобы замечать такие мелочи, если вы меня понимаете.

– Во что был одет мужчина?

– ?!

– Ну, как он выглядел?

– Совершенно кошмарный тип, у него в сумке оказался автомат…

– У мужчины были какие-нибудь приметы?

– Автомат.

– Что-нибудь еще?

– Сумка.

Следователь помолчал, задумчиво глядя в потолок и бесшумно шевеля губами.

– По-видимому, у вас что-то болит, – неожиданно проявила наблюдательность Азалия Семеновна.

– Ничего, спасибо, – со стоном ответил следователь. – Вам ничего не показалось странным.

– В убийстве? – скептически осведомилась Азалия Семеновна.

– В поведении, во внешности…

– Если вы считаете, что стрелять из пистолета в кафе это недостаточно необычно… – Азалия Семеновна всем своим видом продемонстрировала, что до этого момента она была лучшего мнения о милиции и милиционерах.

– Вам ничего такого не показалось странным…

– Стойте, – Азалия Семеновна даже подскочила на месте. – Вы знаете, я заметила.

– Ну-ну…

– Мне показалось тогда. Только показалось…

– Ну…

– А сейчас я в этом просто уверена, после некоторых размышлений. Вы наверняка сами знаете как это бывает, будто бы ничего особенно не происходит и вдруг – пришла в голову мысль, и ты сразу же понимаешь, что так оно и было на самом деле. У меня был случай, когда я потеряла кольцо, а потом вдруг вот так в беседе вдруг вспомнила, где я его оставила.

– И что же вам показалось.

– Не показалось, я точно вспомнила.

– Что вы точно вспомнили?

– Кольцо я оставила на краю раковины в умывальнике у приятельницы…

– Да нет…

– Что значит «нет»? Совершенно точно я нашла потом кольцо возле мыльницы…

– Вы сказали, что вспомнили нечто очень важное о кафе.

– Кафе?

– Ну да, кафе!

– А, действительно, так вот, тот мужчина и та женщина с пистолетом, по-моему, они… Да нет, не по-моему, а совершенно точно, я просто в этом уверена.

– Ну?..

– Они были знакомы друг с другом.

В этом месте допроса следователь сдался. Он поблагодарил Азалию Семеновну за помощь и даже проводил ее и двенадцатилетнюю дочь Маргариту к выходу из управления. Следователь допустил ошибку. Впрочем, внешнее сходство мамы и дочери вводило в заблуждение не его одного. Раз они так похожи внешне, то и все остальное в них похоже. И никому не приходило в голову, что дочка может отличаться от матери.

Маргарита всегда все видела и слышала, даже когда ей это запрещалось. Она очень хорошо рассмотрела всех участников представления, но у нее не спросили, а мама очень не любила когда дочь вмешивалась в содержательные разговоры взрослых. А мама плохому не научит.

В результате было выяснено, что в кафе было минимум двое убийц: мужчина и женщина. Примет установить не удалось, и при опросе в гостиницах и пансионатах просто выясняли фамилии тех, кто приехал за три-четыре дня до убийства или уехал в тот же день.

Король

Король отлично понимал, что найти убийц в переполненном курортниками городе будет очень сложно. Привыкнув трезво смотреть на вещи, Король оценивал шансы успешных поисков как один к ста. Один к ста в случае максимально оперативных и энергичных поисков.

Симоненко, со своей стороны, искать будет тщательно. Король хорошо изучил начальника городского управления милиции и испытывал к нему уважение. Подполковник был сильным, честным и волевым человеком, неспособным на подлость, но Симоненко, с точки зрения Короля, плохо понимал обстоятельства современной жизни. Делить мир на своих и чужих, плохих и хороших, преступников и защитников закона – такую роскошь мог позволить себе только очень наивный человек.

Симоненко не был наивным человеком, он искренне пытался понять, что же происходит на свете, начинал понимать это, и ему становилось от этого только хуже. Король отлично видел, как гаснет подполковник, понимал, что долго так продолжаться не сможет, но ничего не предпринимал. Когда настанет момент, Симоненко сам назначит своего преемника, а Король проследит, чтобы новый начальник милиции не был никак запачкан контактами с криминалом. Это было для Короля принципиально.

Люди должны знать, что есть Король и есть милиция. Находясь над законом, Король понимал, что для большинства закон все равно нужен. Большую часть доходов Король извлекал из легальных операций, а для этого ему нужен был порядок и порядок именно законный. Люди должны быть защищены, не от Короля и ему подобных, а от себя и других людей.

Люди должны сами решать как строить свою жизнь. Если ты считаешь, что законы нужно выполнять – выполняй и рассчитывай только на поддержку законов. Если ты решил жить по другим законам, законам установленным только силой и авторитетом Короля – будь готов и отвечать по ним.

Король жил одновременно в системах двух законов и всегда это учитывал. Даже подбирая одежду, Король ориентировался на два способа восприятия. Летом он всегда был одет в светлую рубаху, светлые брюки и неброский галстук. Все, кто приходил к нему снизу, из подзаконного пространства, оценивали его одежду как признак скромности и деловитости. Только те, кто хорошо ориентировался в качестве и ценах одежды, замечали, что и простые рубахи, и брюки, и неброские галстуки происходят из самых престижных коллекций и стоят больших денег.

Нет смысла демонстрировать силу и влияние перед теми, кто этого не оценит. Более того, постоянная демонстрация силы – признак слабости. Сила должна применяться только тогда, когда в этом возникает необходимость. И дозироваться эта сила должна очень аккуратно. Там где можно обойтись толчком, нет смысла бить изо всех сил. реакция должна быть адекватной. Адекватной.

Именно в этом для Короля состояла основная проблема. Отреагировать, но отреагировать своевременно и точно. Он знал, что рано или поздно ему все равно придется столкнуться с противником лицом к лицу, и он готовился к этому столкновению. Все упиралось в то, что не было точной информации кто в его организации будет куплен. Мастер был среди кандидатов – резкий, циничный, склонный к насилию и независимый. Для Мастера не существовало запретов, и он искренне не понимал зачем считаться со стадом лохов. Их надо стричь. А если кто начнет брыкаться – мочить. Не успел тут Король, не успел. Слишком был занят, чтобы взвесить все точно, хотел получить доказательства и бить наверняка. Но кто-то успел ударить первым.

Король поймал себя на том, что, не отрываясь, смотрит на телефон. Ему предстоит очень серьезный телефонный разговор. Не важно, позвонят ли ему или он сам наберет номер, но разговор должен состояться непременно. Лучше, конечно, было бы получить более точную информацию и только потом связаться с приятелями Лазаря. Неплохо было бы предъявить убийцу, или, в крайнем случае, доказательство того, что Лазарь вместе с Мастером готовили удар по Королю.

В этом случае, Король имел право реагировать так резко, в этом случае не нужно было искать убийц. Но доказательств не было. А раз их не было – их нужно найти. Пусть Симоненко ищет – если что-то вообще можно будет найти, он найдет. Король должен принимать меры и, похоже, меры будут достаточно решительными.