Вслед за ней сказал «ой» испуганный Кладовкин, а вслед за Кладовкиным – оглушенный Механюк.

– Ой-ёй-ёй! – опять раздалось из поднебесья.

Но вовсе не со стороны Страшилки. А гораздо ниже.

– Горе мне, горе! – причитал великий путешественник Топ Дорожкин, потирая ушибленные места.

– Ты где, Дорожкин? – крикнула Канючка.

– Я в непроходимом месте! – отозвался, оглядевшись, Топ Дорожкин.

– А Страшилку видишь? – спросила дрожащим голосом Канючка.

– Нет. Я до нее не добрался. Но это место таит в себе не меньше опасностей, – сказал Топ, присмотревшись к темным закуткам окраины «всего мира», куда его закинули судьба и добрый друг Трезор Кладовкин.

Топ Дорожкин, да еще и с тяжеленной цепью, да еще и с верной Прищепкой на штанах, не добрался одним махом до Страшилки. Он смог долететь только до яруса со стеклянными горами. И в этих горах по-прежнему что-то бурлило и пузырилось.

Это пузырился напиток, который умел готовить дедушка из яблок и черноплодной рябины. Напиток нравился не только дедушке. Он нравился и другим любителям яблок. Сейчас эти любители тысячами, нет, миллионами сидели вокруг стеклянных гор и пристально наблюдали за каждым движением Топа.

– Как ты думаешь, Прищепка, они нас съедят? – шепотом спросил он своего верного друга.

Но ответа не услышал. Он посмотрел себе за спину: Прищепки не было! А значит, не было и цепочки от часов, которая связывала его с дорогими друзьями!

– Эге-гей! – кинулся Топ к краю яруса, к самому подножию стеклянных гор. – Я в беде! Я отрезан от мира! Я у стеклянных гор!

– Щелк-щелк! – донесся до него отчаянный голос Прищепки.

Прищепка чувствовала себя страшно несчастной. И страшно виноватой. Хоть она изо всех сил держалась зубами за штаны своего дорогого хозяина, но тяжелая цепь висела у нее на хвосте. И чем ближе они подлетали к месту назначения, тем тяжелее становилась цепь. А когда дорогой хозяин шмякнулся о подножие стеклянной горы, цепь натянулась и изо всех сил дернула Прищепку за хвост. И хоть Прищепка была крепко привязана к Топу Дорожкину (а точнее, к его штанам), цепочка, видно, была еще сильнее привязана к своему часовому домику и дорогой кукушке. Она потянула Прищепку обратно и не успокоилась, пока не притащила ее к часовому домику. Прищепка врезалась в шапку Механюка и свалила его с ног.

– Ой-ёй-ёй! – выл оглушенный Механюк.

– Ой-ёй-ёй! – кричал из поднебесья окруженный прожорливыми любителями яблок Топ Дорожкин.

– Ой-ёй-ёй! – рыдала Канючка, прижимая к груди кулачки: теперь никто не мог защитить ее от Страшилки. Механюк был наверху, у часового домика, Топ Дорожкин сгинул во тьме у стеклянных гор, а Кладовкин метался по столешнице внизу и причитал:

– Надо что-то делать!

– Кладовочкин, ну так сделай что-нибудь! – захныкала перепуганная Канючка, свесившись со своей полки.

– А что? – обескураженно спросил Трезор.

– Ну ты же сам сказал: надо что-то делать! Вот и делай!

– Действительно! – согласился Трезор и огляделся. – Все же ясно: надо спасти Топа и победить Страшилку!

Кладовкину стало гораздо спокойнее – ведь у него был план!

Он осторожно спустился на тарелку, с которой только что улетел его дорогой друг Топ Дорожкин. А потом крикнул наверх:

– Механюк, прыгай!

– Ой-ёй-ёй, у меня голова раскалывается! – прокричал Механюк, выглядывая с крыши буфета.

– Пока будешь лететь, все пройдет от свежего воздуха! – утешил его Кладовкин.

– Послушай, Кладовкин, ты даже не сможешь понять, где ты, если вдруг прилетишь непонятно куда!

– Я прилечу к Страшилке! Потому что у меня нет этой твоей дурацкой цепи и я улечу дальше! – возразил ему Кладовкин. И крикнул: – Прыгай!

Механюк прыгнул с огромной высоты. На Кладовкине не было цепочки от часов. Поэтому он взлетел вверх с такой силой и скоростью, что у него заложило уши! Вокруг него все мелькало и свистело! Но даже сквозь свист он расслышал устрашающее предостережение Страшилки: «Несет его лиса за дальние леса, за высокие горы». Сердце Трезора сжалось: он подумал, что это Страшилка про него рассказывает. Но потом его сердце наполнилось мужеством: он решил, что Страшилка это рассказывает про Топа Дорожкина! Значит, прочь сомнения! Надо спасать друга!!!

Но голос Страшилки остался далеко внизу, а Кладовкин все летел и летел со свистом, пока – бум-с-с! – не врезался в крышу мира.

Если бы у Кладовкина было столько ученых мозгов, сколько их было у Механюка, он бы точно закричал «ой-ёй-ёй!» и упал бы оглушенным.

Но у Кладовкина не было таких мозгов, у него были только решительность кладоискателя и мужественное сердце друга.

Он всего-то и успел сказать:

– Ну ничего себе! – И начал падать.

Ему захотелось закрыть глаза от страха. И он бы так и сделал, если бы вдруг не заметил кучу спасительных серых веревок. Трезор быстро протянул руку – хоп! – одна нить из спутанной сетки была у него в кулаке! Кладовкин перестал со свистом падать, он стал медленно болтаться на веревке, пока та не начала разматываться и истончаться.

Кладовкин уже примерился к другой веревке. Но тут он увидел хозяина веревок: тот с удивлением и недовольством поднялся на всех своих восьми лапах и буравил Кладовкина совсем недружелюбным взглядом крохотных глазок.

– Извините за беспокойство, – успел пролепетать Кладовкин и тут же исчез из виду, потому что его спасительная ниточка вытянулась изо всех сил и… оборвалась!

Летит Кладовкин вниз и слышит загробное:

– Ш-ш-ш… и остались от него рожки да ножки… ш-ш-ш.

– Ну уж нет! – воскликнул Кладовкин, вытянул руки и ухватился в последний момент за Страшилку. – Так вот ты какая, Страшилка! – прошептал он, боязливо вглядываясь в темноту над вытянутыми руками.

Страшилка выглядела совсем не страшно. Она выглядела странно. Она выглядела ни на что не похоже. По крайней мере, ни на что из того, что повидал на своем веку кладоискатель Трезор Кладовкин. У Страшилки не было ни рук, ни ног. У нее еще чего-то не было, но Кладовкин никак не мог решить, чего именно: то ли головы, то ли туловища. Страшилка оказалась квадратной, вместо лица у нее была сетка, а за этой сеткой угадывалась дырка рта. И этот спрятанный рот вдруг заканючил не хуже Канючки:

– Ш-ш-ш… отпусти меня, старче.

Ну, Кладовкин от изумления и разжал руки.

– Бряк! – брякнулся он на что-то твердое.

И сказал с облегчением:

– Ну вот и долетел!

– Кладовкин, это ты у меня на потолке? – раздалось снизу.

– Дорожкин, это ты у меня под полом? – обрадовался Кладовкин. – Сейчас я тебя спасу!

– Да прочь! Прочь! – вдруг завопил Топ Дорожкин.

Кладовкин аж онемел от изумления. Он молча свесил голову с карниза, куда его забросила судьба. И увидел Топа Дорожкина на другом карнизе, куда его забросил он, Трезор Кладовкин.

– Это ты мне? – спросил он друга.

– Нет. Стервятникам, – прошептал Дорожкин. – Их тут миллион. Выжидают, когда я обессилю, чтобы съесть меня.

Кладовкин сочувственно кивнул и пониже свесился со своего карниза: вокруг Дорожкина действительно роились любители забродивших яблок. Они явно выжидали, что великий первооткрыватель быстренько превратится в яблоко, а потом быстренько скиснет.

– Это не стервятники. Это фруктовые мушки, – сообщил Кладовкин. – Они только скисшее едят. Так что выше голову, Дорожкин. Не кисни!

– Спаси меня, Кладовкин, – прошептал Дорожкин умоляюще. – А потом мы вместе победим Страшилку.

Почти до самого карниза Кладовкина дотягивалась вершина бурлящей стеклянной горы. Гора блестела своими гладкими боками полированного стекла и выглядела совсем неприступно.

Тогда Кладовкин посмотрел вверх. Высоко над ним, в темноте, на стене висела Страшилка. Темная пустота тоже выглядела достаточно неприступно. Страшилка ныла не хуже первооткрывателя:

– Не ешь меня, лисичка-сестричка… ш-ш-ш… не ешь меня, братец волк… не ешь меня, мишка косолапый.

Кладовкин вздохнул и сделал выбор.

– Топ, я сначала победю Страшилку. Потому что стеклянной горы я боюсь больше, – виновато сообщил он другу.

– А как же мы со стервятниками?! – заныл Топ Дорожкин.

– С фруктовыми мушками, – автоматически поправил друга Трезор. – Ты не должен им дать понять, что ты скис, понял?

– Понял, – кивнул первооткрыватель и встал во весь рост. – А ну, ко мне!!!

– Я же сказал: сначала к Страшилке! – отрезал Кладовкин.

– Да это я не тебе, это мушкам, – извиняясь, прошептал Топ. И громко прибавил: – К ноге!

– Щелк-щелк! – раздалось внизу.

Это верная Прищепка расслышала команду своего хозяина. Увы, добраться до него у нее не было никакой возможности.

– Топ! Трезор! – долетел до них далекий голос Механюка. – Вы в порядке?!

– Не знаем! – неуверенно крикнули вниз Дорожкин и Кладовкин.

– Топ! Трезор! – раздался снизу родной плачущий голосок Канючки. – Как я хочу вас видеть!

– Ну так выйди из-за дверцы и посмотри вверх! – посоветовал Дорожкин.

– Не открывай окошко, не слушай лисичку… ш-ш-ш… – предостерегающе зашипела Страшилка из мрачного поднебесья.

– Боюсь! – задрожал Канючкин голосок.

– Да замолчи ты, наконец! – закричал на Страшилку Кладовкин и в сердцах кинул вверх башмак.

Башмак попал в какой-то отросток на Страшилкином головотеле, и Страшилка ка-ак завопит:

– В черном-черном городе! По черной-черной улице! Едет!!!

– А-а-а! – донесся снизу голос окончательно перепуганной Канючки.

Больше медлить было нельзя, и Кладовкин решительно подошел к стене, ведущей к Страшилке. Увы. Стена была гладкой, на ней не было ни сучка, ни гвоздика, ни веревочки, ни даже занозы.

– Вот бы сюда ступеньки, – мечтательно произнес Кладовкин. И вдруг встрепенулся: – Стоп! Если ступенек нет, то их надо сделать! – Он опять подскочил к краю карниза и завопил: – Механю-у-ук!

– Кладовкин, дорогой друг! Я не смогу до тебя добраться: Канючка наотрез оказалась выпрыгивать из-за дверцы на тарелочку прыгалки и подбрасывать меня! – отчаянно закричал в ответ Механюк.

Бедный Механюк просто с ног сбился: он ловил мечущуюся по столешнице Прищепку и пытался запихать вопящую Канючку в спасительное яйцо с дырочками. Механюк надеялся, что в яйце, из которого не видно и не слышно всех ужасов мира, Канючка успокоится и заснет.

– Топ, – обратился Кладовкин к своему другу на нижнем карнизе, – заткни, пожалуйста, уши.

Топ с готовностью кивнул. Потому что голос Страшилки сильно отвлекал его от мушек и он боялся потерять бдительность.

– Механюк! – крикнул Кладовкин. – Заткни, пожалуйста, уши Канючке!

– Да я давно пытаюсь! – пожаловался Механюк.

– Слушай, Механюк, – продолжал Кладовкин, – иди в мою сокровищницу, найди там картонный сундук и подкинь его сюда.

Механюк кивнул.

– Ты меня слышишь? – спросил Кладовкин.

– Слышу, – сказал опомнившийся от удивления Механюк. – Ты на самом деле попросил меня войти в твой дом?

– Да! – донеслось до него сверху. – Только картонный сундук, понял?! Больше ничего не трогай!

Механюк подозрительно затих.

– И даже не смотри ни на что другое! – добавил сверху Кладовкин. А потом сел на карниз, обхватил голову руками и застонал тихонько, чтобы никто его не расслышал: – Нет, ну какой же я дурак! Надо было все пересчитать перед походом!

Механюк в сердцах махнул рукой на орущую Канючку в яйце, а потом махнул рукой на Прищепку, не желавшую слушаться команд, когда ее хозяин был в беде. Механюк устремился к жилищу Кладовкина. Он с трепетом отодвинул ящик, в котором жил на своих сокровищах Трезор, спрыгнул вниз, огляделся, присвистнул и в изумлении сел:

– Ничего себе!

– Не садись на пенек, не ешь пирожок! – предостерегающе завопила Страшилка.

– Спасибо, – с благодарностью прошептал Кладовкин, сам не свой от мысли, что кое-кто сейчас сидит в его сокровищнице и пялится на его ценности.

Механюк вздрогнул и поставил ладошки около глаз – чтобы не видеть чего-то ценного, что могло бы ему понравиться.

– Ой! Что это там блестит такое хорошенькое?! – услышал он у себя за спиной.

Ну конечно же это была Канючка! Она побоялась оставаться одна в яйце на пустынной столешнице и кинулась вслед за Механюком в дом Кладовкина.

– Даже не думай! – строго сказал Механюк. – Кладовкину это не понравится!

– Но ведь Кладовкин далеко! – беспечно сказала Канючка. И жестоко добавила: – А вдруг его сожрет Страшилка? Что ж, тогда всем этим чудесным штучкам здесь пропасть?!

– Как тебе не стыдно, Канючка?! – укоризненно закричал Механюк. – Если его сожрет Страшилка, то и нам конец! И тебе никакие блестящие штучки не пригодятся!

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.