– О… святые небеса! – ахнула она.

– Вы никогда раньше не пили виски? – с тихим смешком предположил он.

Она покачала головой и отвернулась, чтобы коротко выдохнуть, изумившись, что из ее горла не вырвался язык пламени.

– Нет. – Она еле сдержалась, чтобы не помахать рукой у рта. – Но мой брат вечно прославляет благотворные качества таких напитков. Особенно бренди. Наверное, в его утверждениях что-то есть.

– Они бывают полезны. Для некоторых недугов и в разумной мере.

Аделаида посмотрела на фляжку.

– И какова же разумная мера?

– Сердце еще трепещет? Нервы еще бунтуют?

– Пожалуй.

– Тогда еще немножко.

Она задумалась. Первоначальный ожог сменился приятным теплом в груди. Она могла выпить парочку бокалов вина и не почувствовать их воздействия. Наверное, она способна выпить несколько глотков виски, не теряя головы.

Аделаида сделала еще глоток и удовлетворенно вздохнула, когда тепло начало расходиться по телу ласковой волной. Интересно, продолжится ли это ощущение, если она отопьет еще немного?

Но мистер Брайс отобрал у нее фляжку.

– По-моему, вы уже получили нужную дозу.

– Хм-м-м. – Пожалуй, он был прав. Она не ощущала ничего необычного, кроме приятного тепла в желудке и некой легкости, притупившей острые края ее страха. – Мне нужно было сообразить, что нужно выпить перед тем, как выйти из своей комнаты. Тогда бы я не медлила в холле.

– И пропустили бы такое отличное приключение.

Она деликатно фыркнула.

– Мне не нужны приключения. Мне нужно каким-то образом вернуться в дом.

– А если вам не возвращаться в дом?

Она растерянно нахмурилась:

– Простите, не понимаю.

– Предположим у вас были бы свои пять тысяч фунтов в год, – объяснил мистер Брайс. – Предположим, вы могли бы быть, где вам только заблагорассудится, делать все, что захочется в любую минуту. Где бы вы хотели оказаться?

Аделаида потрясла головой и обнаружила, что та как-то непрочно держится на шее.

– Что толку в таких фантазиях?

– Это всего лишь способ провести время, – небрежно откликнулся мистер Брайс. – Например, я хотел бы находиться дома в своем любимом кресле, в библиотеке. В одной руке у меня была бы книга, а в другой рюмка бренди. У ног моих лежала бы собака, а в камине пылал огонь.

– Сейчас слишком тепло, чтобы зажигать камин, – заметила она.

– Была бы зима… Теперь ваш черед.

Ладно. Если ему хочется знать, где она хотела очутиться в данный момент, ответить было просто.

– Я тоже хотела бы очутиться дома с моим племянником и…

– Нет, – перебил он. – Это мелко, Аделаида. Могу я называть вас Аделаидой?

Она знала, что должна не соглашаться на это, но ее здравый смысл и речь как-то разделились, потому что с ее уст сорвалось:

– Разумеется.

– Отлично, – кивнул он. – Ваше воображение, Аделаида, рисует обыденные скучные картины.

– Но вы тоже описывали нечто подобное.

– Да, но для меня мелкая обыденность представляет нечто новое. Я мечтаю о ней, потому что уже испытал необычное и значительное. Разве вы не предпочли бы очутиться в Лондоне или в Бате… или плыть через пролив, направляясь во Флоренцию?

Заинтригованная Аделаида передвинулась на скамейке, чтобы лучше видеть его лицо.

– Вы бывали во всех этих местах, мистер Брайс?

– Коннор, – предложил он. – Да, бывал.

Она едва могла представить себе такое. Совсем юной она мечтала о путешествиях. Ее родители встретились в Пруссии, в стране, где родилась ее мать. А поженились спустя два месяца в Италии и следующий год провели в странствиях по континенту. Аделаида зачарованно слушала их рассказы и проводила целые часы в мечтах, воображая себя на альпийских вершинах или купающейся в Средиземном море. Родители часто говорили о желании вернуться туда всей семьей, но война и ухудшавшееся здоровье матери не позволяли совершить эту поездку.

– Я не отказалась бы от путешествий, – призналась она.

– Куда?

Она хотела бы съездить во Францию. Родителям не удалось там побывать. Она готова была побывать там за них. Это была невозможная и сентиментальная мечта.

– Не важно куда, – пожала она плечами. – Лишь бы туда, где не бывала. Довольно любого места, расположенного дальше двадцати миль от дома. Я никогда не покидала Шотландии. – От ее дома было меньше половины дня езды до границы и меньше пяти миль до того места, где она сейчас находилась…

– После свадьбы у вас появится эта возможность.

Аделаида бросила быстрый взгляд на дом.

– Я еще не получила предложения.

– Но вы его ожидаете.

Не было никакого резона отрицать это или разыгрывать смущение.

– Ожидаю. И думаю получить его сегодня вечером.

– Куда вы отправитесь?

– В свадебное путешествие? Видимо, никуда. Сэр Роберт не любит путешествий.

– Понимаю, – произнес он. Было удивительно, как много смысла можно вложить в одно слово.

Однако такое восприятие пробудило в ней тревогу. Ибо слишком походило на жалость. Она не хотела, чтобы Коннор жалел ее, отчасти потому что это уязвляло ее гордость. А главное, ее угнетало сознание того, что повод для сочувствия есть… что брак с сэром Робертом окажется плачевным.

– У него много других хороших качеств! – выпалила она.

Если Коннора удивила эта вспышка лояльности, он этого явно не выказал. Его губы дернулись в легкой усмешке, и он серьезно заявил:

– Я жажду услышать о них.

– Он барон, – напомнила Аделаида.

– И обладает пятью тысячами годового дохода. Знаю, – кивнул он и умолк в ожидании дальнейшего описания прекрасных качеств сэра Роберта, что было бессмысленно, потому что, к несчастью, словами «он барон» Аделаида исчерпала бы свои сведения о женихе.

Ей понадобилось полминуты, чтобы придумать что-либо еще.

– Дамы считают его красавцем.

– И вы с ними согласны?

– Ну-у… – Аделаида нахмурилась, представляя мысленно лицо сэра Роберта. Он зачесывал волосы вперед в несколько суровом стиле, так что почти каждая прядь лежала параллельно земле. А еще у него было пристрастие к ярким жилетам и чересчур крупным галстучным булавкам. – Я считаю, что сэр Роберт… возможно… иногда одевается… чрезмерно…

– Чрезмерно наряжен… – повторил Коннор и провел языком по зубам, словно пробуя это определение на вкус. – Сказано весьма дипломатично.

– Дипломатия – вещь очень полезная.

– Иногда. А иногда это костыль и барьер. – Он наклонил голову, чтобы поймать ее взгляд, и она увидела в его глазах искорки юмора. – Мы с сэром Робертом не дружим, Аделаида. От меня он ваше мнение не услышит, а если б и услышал, то не поверил бы. Держу пари, что вы не можете высказать подобные мысли ни друзьям, ни родственникам. Почему же не воспользоваться случаем и не высказать их мне?

У него это прозвучало так просто и так соблазнительно. Действительно, почему бы не поделиться своим мнением здесь, где нет никого, кроме них двоих? Почему не высказать громко то, о чем она старательно умалчивала?

– Он похож на попугая, которому ветер дует в хвост.

Коннор звучно расхохотался.

Ужаснувшись, Аделаида шлепнула себя ладонью по губам и тут же опустила ее, осознав, что продолжает бормотать из-под пальцев.

– Я не это имела в виду… Мне не следовало говорить такое…

– Я в восторге от ваших слов!

– Но это звучит так недоброжелательно…

– Вовсе нет. Неподходящую прическу и неудачный наряд легко исправить. Недобрым было бы сказать, что у него слишком большой нос. С этим бедняга ничего не может поделать.

– Это у вас слишком большой нос.

Боже, что это на нее нашло?!

– Вот видите? Вы можете быть недоброй. – Коннор склонил голову набок. – Вы слегка пьяны. Верно?

– Вовсе нет. – Она заколебалась. – Как это узнать точно?

– В данном случае об этом вам говорит независимый наблюдатель. Вы слегка пьяны.

Это наверняка объясняет то, что на нее нашло и почему ее мысли мечутся в голове, как пчелы над цветком. Только-только она решит, что все успокоилось, как откуда-то налетает новая мысль. Она пытается обдумать ее, но не может сосредоточиться на время, нужное для серьезного размышления.

Аделаида с силой выдохнула и снова расслабилась на скамейке.

– Не могу представить его себе.

– Сэра Роберта? Почему? Вы слегка навеселе, а не пьяны вусмерть.

– Он не одобряет употребление спиртного…

Наступила краткая пауза, затем он продолжил:

– Вы, наверное, шутите?

Аделаида вздохнула, но, сообразив, что это ни о чем не говорит, покачала головой:

– Нет, я сказала это всерьез. Он считает, что леди не должна прикасаться к спиртным напиткам.

– Тогда он просто лицемер. Он будет пьян в стельку еще до двух. Бьюсь об заклад, он уже пьян наполовину.

– Наполовину? – Она рассмеялась, не представляя сэра Роберта в таком состоянии. Разумеется, он с удовольствием пил вино, и раз или два она ощущала винный запах в его дыхании, но никогда не видела, чтобы он утратил самообладание. Не то что ее брат, когда решал повеселиться… Аделаида тряхнула головой, прогоняя воспоминания. В эту минуту ей не хотелось вспоминать о брате, да и о сэре Роберте тоже. Она чувствовала себя чуть-чуть легкомысленной, чуть бесшабашной и хотела подольше насладиться этой приятной свободой.

Она наклонилась в сторону Коннора и улыбнулась ему.

– А как обстоит дело со мной?

– Ах! – Он улыбнулся в ответ своей обаятельной улыбкой, на которую она готова была любоваться весь вечер. – Вы – как вышивание.

– Непонятно, – выпрямилась Аделаида.

– Оно украшает. Придает шарм. Оживляет унылое и усталое. – Протянув руку, он погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. – Оно преображает повседневность.

Тепло его пальцев вызвало приятный трепет, разошедшийся волнами по ее коже.

– По-моему, мы отклонились от темы, – прошептала Аделаида.

– Лишь слегка, чтобы вы не ощутили неловкость. – С легкой улыбкой он отвел руку от ее лица. – Разве сэр Роберт не делает вам комплименты?

– Делает. – Она вдруг подумала, не будет ли непростительно смелым попросить его вернуть руку на ее щеку.

– Расскажите мне, что он вам говорил.

Внимательный спокойный взгляд Коннора и его улыбка мешали ей думать. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы подыскать пример.

– Он говорил, что у меня прелестные глаза.

– Они вполне приемлемые. Что еще?

– Приемлемые?!

У него в глазах засверкали смешливые искорки.

– Что еще он говорил?

Нахохлившись, Аделаида сдвинула брови.

– Он сравнил цвет моего лица с лепестками роз.

– Не слишком оригинально. Что еще?

Она скрестила руки на груди.

– Что я умная.

И помоги ему Господь, если он скажет, что не так!..

Его губы дернулись в усмешке.

– По-моему, вы это только сейчас придумали.

– Не придумала! – А вот насчет розовых лепестков и цвета ее лица сочинила. – Я вчера обыграла леди Пенрайт в шахматы. На сэра Роберта это произвело большое впечатление.

Проиграть леди Пенрайт в любой игре было невозможно. Однако, поскольку леди Пенрайт никогда не упоминала о мистере Брайсе, – а названная леди очень любила поговорить о красивых джентльменах, – Аделаида сочла, что Коннор не знаком ни с этой дамой, ни с ее способностями к играм.

Видимо, так и было.

– Он вас не стоит.

Она растерянно мигнула.

– Прошу прощения?

– Сэр Роберт не достоин вас. – Коннор произнес это тихо, но ясно. Всякая шутливость сошла с его лица и сменилась напряженностью, которая ее встревожила.

Аделаида встала и отошла на несколько шагов, стремясь отдалиться от него и от того, что он сказал.

– Получасового знакомства недостаточно, чтобы вынести такое суждение…

– Банальные комплименты, – прервал он ее. – Вертопрах… Боится путешествовать… Осуждает…

– Я никогда не говорила, что он боится.

– Вы не хотите его, – мягко произнес Коннор и поднялся со скамьи.

– Разумеется, хочу.

– Нет. Вы хотите безопасной жизни, которую обеспечит его доход. – Его глаза поймали ее взгляд. Он направился к ней. – Он вам даже не нравится.

Его движения зачаровывали. Несколькими неспешными шагами он сократил расстояние между ними. Этот мужчина знал, чего хочет, и был уверен в успешном достижении своих желаний. У Аделаиды была полная возможность попятиться, но она не могла шевельнуться… и не могла отвести от него глаз.

– Он был всегда добр ко мне, – услышала она свой шепот.

– И этого вам достаточно? – Его высокая фигура заслонила свет луны. – Доброты и дохода?

Коннор подошел так близко, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его затененное лицо.

– Да.

– Разве вы не жаждете чего-то большего?

Да.

– Нет.

Легкая улыбка чуть приподняла уголки его губ. Он протянул руку и обнял ее за талию, притягивая к себе.

– Жаждете.

Ее руки взлетели и легли ему на грудь в тщетной попытке создать иллюзию расстояния между ними. Она покачала головой… Или ей показалось, что покачала. Трудно было сказать. Да и не было никакой разницы. Он просто притянул ее еще ближе и, склонив голову, прошептал ей на ушко:

– Милая, все жаждут большего.

А затем он стал ее целовать. Его рот скользил по ее губам нежными касаниями, трепетной лаской. Он был так бережен и деликатен, что Аделаида почти поверила, что он ни на чем не настаивает, дает ей возможность уклониться… Но железная хватка руки у нее на талии говорила о другом. Он был в ней уверен и просто терпелив. Он целовал ее с ласковой настойчивостью, словно намеревался принудить ее к неизбежной покорности. Хотя бы пришлось потратить на это всю ночь.

Но ожидание не продлилось так долго. Чувственный танец его губ разогрел ее кровь. Аделаида глубоко вздохнула, руки и ноги отяжелели и расслабились, а в голове все поплыло. Она прислонилась к нему, ощутила ладонями, как сильно бьется в груди его сердце, почувствовала сквозь одежду твердую мощь его тела.

Его ладонь легла ей на щеку, а большой палец прошелся по ее подбородку и слегка нажал на него. Она невольно приоткрыла рот, и его язык скользнул в него, пробуя на вкус.

Аделаида услышала собственный стон и его шутливый шепот около губ.

– Хочешь большего?

В этот момент она хотела всего. Она кивнула и была вознаграждена легким поцелуем в висок.

– Тогда не стремись увидеться с ним сегодня. – Коннор накрыл ее рот своим и задержался настолько, чтобы выманить у нее обещание. – Не встречайся с ним.

– Ладно, – прошептала она и потянулась к нему, когда он отстранился.

– Поклянись! – настаивал он, не приближаясь.

– Клянусь. – Она почти не сознавала, какие слова произносит.

– Помни, – прошептал он. Кратко прижался к ее губам, провел ладонью по щеке и отпустил ее.

Она растерянная осталась стоять на месте, в то время как он отступил на два шага. Если бы не вдруг ослабевшие колени, она бы шагнула за ним, но вместо этого произнесла первое, что пришло в голову:

– Ты говорил, что будет большее. Ты обещал… – Она оборвала себя и поморщилась. Даже чуть пьяная и ошеломленная, она понимала, что выставляет себя дурочкой.

Коннор только улыбнулся:

– Ты тоже дала обещание. Сначала выполни свое.

– Ох!.. – Почему-то это показалось ей очень несправедливым, но она не хотела спорить, чтобы не казаться еще глупее. Более разумным казалось вообще ничего больше не говорить. Она никогда до этого не целовалась с мужчиной и не имела ни малейшего понятия, чего теперь от нее ждали. Должна ли она повести вежливый разговор? Или томно уставиться ему в глаза? Быстро попрощаться? Последнее вдруг показалось ей самым привлекательным.

Коннор немного отклонился, заглядывая через кусты.

– Наше препятствие испарилось.

– О! Отлично, в самый подходящий момент. – Ощущая одновременно неловкость, растерянность и облегчение, Аделаида волевым усилием заставила ноги слушаться и повернулась в сторону дома. Однако осознав, что Коннор не идет за ней, вернулась. – А вы идете?

Он покачал головой.

– Я буду наблюдать отсюда.

– Ладно, – повторила она и, ощутив потребность в каком-то заключительном жесте, улыбнулась и присела в неглубоком реверансе. – Доброй ночи, Коннор.

– Сладких снов, Аделаида.

Он произнес эти слова как ласку. И Аделаида чувствовала жар его взгляда на затылке, когда потом шагала по открытому пространству к двери дома. Последней ее мыслью, перед тем как она открыла эту дверь, было, что ночь началась совсем не так, как ожидалось.