Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

Нида[1] первая

Комтур привычным жестом блокировал молнию, автоматически проклял арийского мага, метнувшего ее, и оглянулся. Дело оборачивалось скверно. На правом фланге неофиты пытались расшевелить боевых скорпионов, но только один вяло атаковал арийского бронзового голема, очертания остальных то и дело расплывались, и из-под сверкающих сегментов появлялись то капот с радиаторной решеткой, то колеса. Сами неофиты тоже были плохи, половина их бессмысленно топталась на месте, вторая же половина начала паниковать и пятиться назад. В центре эльфийская кавалерия норгов рубилась с конной лавой арийских кентавров. Арии были многочисленнее, из-за угла к ним постоянно прибывали новые юниты, а ведьмы норгов, похоже, выпадали в Реальность и подкреплений, понятное дело, вызвать не могли. Держался только левый фланг: проверенные ветераны хирда уверенно рвали в клочья троллей, гоблинов и какую-то мертвечину, воздух чернел и клубился от заклинаний и контрзаклинаний, и опять арии не рисковали идти на стальную стену сами – швыряли на убой юнитов.

– Полный абзац, ты только посмотри на этих вояк, – буркнул Шаман и вздохнул. – Нас выталкивают из Мидгарда[2].

– У них появился сильный Погружающий, – согласился Комтур, не переставая метать Огненные Стрелы в арийских эльфов. – А то и не один.

– Хирд долго не выдержит. Вытолкают ведьм и магов, их блокируют – и хана. Будут потери. Отступаем?

– Придется, – мрачно кивнул Комтур. – Прикрывай эльфов, Игроки на мне.

– Как всегда.

Комтур сунул руки в сумку, выхватил шелковистое невесомое полотнище и взмахнул им. Плащ Отречения окутал его сутулую фигуру, и мир вокруг перестал быть. Угол бастиона Нетопыря, из-за которого выкатывались арийские эльфы, украсился вывеской «Рубин», скала с Аукающим Гротом снова стала драмтеатром, а Игроки зашевелились активней и начали открывать пивные бутылки и закуривать. После Погружения завсегда сушняк, особенно если была драка. Неофиты оживленными возбужденными голосами обсуждали перипетии сражения.

Хирдманы в проклепанных черных куртках, кожаных банданах, бренча цепями, угрюмо подошли к Комтуру.

– Какого рожна отбой протрубили? – поинтересовался Браги-ярл, отхлебнул крепкой «Охоты» из горла полторашки и густо рыгнул. – Мы чуть было не потеряли двоих, почти прорвались к их ведьмам, а тут – отбой?! За два месяца – третий раз! Может, лучше один разок подраться по-настоящему, чем вот так, безыдейно, сдавать войну по частям? И чего, интересно знать, нас лишили сегодня?

– Пока только возможности пошарить в центре после очередной недели. И на том спасибо. Нас выталкивали, ярл, ты что, не чувствовал?

– Я и мои парни – нет. И сильно выталкивали?

– Неофитов и ведьм вытолкали, магов – половину. Шаман не может сфокусировать кто. Ну и много бы вы навоевали в одиночку?

Браги, водивший хирд уже два года, озадаченно хмыкнул и решил не наседать. Он был одним из тех немногих, кто пережил резню под Хахалами, когда Погружающие русов выпихнули в Реальность норгских магов, а их ведьмы выплеснули на поле брани тщательно накопленную орду тренированных, закаленных юнитов. Он хорошо помнил бессильную ярость воинов, пытавшихся пробиться сквозь трясину и зыбучие пески, сгоравших заживо и превращавшихся в слизь под ударами магов, скрытых Маревом и Пологом Тьмы. Клан силен единством, и лишь четкое взаимодействие Ветвей Силы приводит к победе.

– Ладно, – примирительно буркнул он. – На тинге обсудим. Сейчас будем собирать?

– Вряд ли, – устало покрутил головой Асмунд-ведьм. – Я как лимон выжат. Потом надо по округе города полазить, по жилищам порыскать, юнитов посчитать. Сами же на тинге спросите: чем располагаем, кто воевать будет? Да и после сегодняшнего тех, кто выжил, взбодрить надо. Беру тайм-аут на три дня.

– Шаман? Странник? – Комтур повернулся к Погружающим.

– Согласны, – кивнул Шаман. – Предлагаю ориентировочно во вторник, в пять, в Реальности, на Щелчке.

Ингрид-колдунья поморщилась:

– Опять задницы морозить? А в Мире никак?

– Пока туда не суемся, – отрезал Комтур. – Поодиночке, пожалуйста, а сборищ никаких. Не нравится Щелчок – соберемся в кабаке только внутренним кругом. Лично у меня в этом месяце масштабные корпоративы не предусмотрены ни здоровьем, ни бюджетом.

– Только давайте кабак найдем поприличнее, – умоляюще протянула Ингрид. – И без закосов под панк-тусовку.

Это не было женским капризом. В июне они собрались в атрибутах Игры, что хорошо отводило глаза ментам, но засветились перед ариями. Те быстренько подтянулись на трех автобусах с надписью «ОМОН», и именно Ингрид уводила всех какими-то хитрыми тропами, мешая виртуальное пространство с Реальностью.

– Вот ты и выбирай, – предложил Браги. – Выбери место, а нам скинешь эсэмэски. Комтур, со Старейшинами помочь?

– Сам отчитаюсь. Значит, так. Ингрид организует точку сбора, Браги – внешнюю охрану, Странник с магами прощупают почву тут, Шаман озаботится разведкой в Реальности. Асмунд и ведьмы займутся тренировкой юнитов и поиском артефактов. На мне – Старейшины и неофиты.

Все как обычно. И, как обычно, Ветви Силы приняли решение военного координатора клана без возражений.

– Вот и ладушки, – подытожил Комтур. – Я – домой. Кого подвезти?

– Да ну тебя, – отмахнулась Ингрид. – Опять пиво пить потащишь, а у меня спиногрызы не кормлены. Сереж, нам еще в магазин заехать надо, я печеньки обещала, помнишь?

– Да, помню, – буркнул Странник. – Ладно, мы покатили. Асмунд, ты с нами? Браги?

– Я с хирдом, бухать. Жизнь слишком коротка, чтоб не пить по выходным!

Город стоял, парализованный пятничным транспортным коллапсом. Как обычно. Намаявшись в пробках, вяло и привычно проклиная вонючую маршрутку, Олег вывалился на своей остановке. Не торопясь закурил, прикидывая перспективы. Можно зайти в «Копейку», затариться всем, что нужно для сооружения тушеной капусты с доброй порцией сарделек, обязательно и водочки спелой прикупить. Потом употребить все это с аппетитом за перечитыванием Желязны под хорошую музыку, благо с Лизаветой слегка пособачились, и она уехала дуться к родителям. В общем, хороший вариант. Альтернатива – в «Грот», залудить грамм двести, чтоб не думалось, и поискать на пятую точку доступных приключений. Тоже не погано, тем более что последний год приключения сводились к банальной пьянке до утра со встреченными знакомцами или сомнительными девицами. На него не наезжали – очки с эспаньолкой сочетались с неплохими физическими данными, поэтому поиски вышеупомянутых приключений грозили максимум похмельем или отвращением от перепихона непонятно с кем. Или тем и другим одновременно. И кто эту пятницу придумал на наши головы, со вздохом подумал Олег. Как писал Марк Твен, ситуация сложилась такова, что вроде уже и не хочется, и жалко упускать такой случай…

Из раздумий его вывел знакомый голос:

– Привет, сосед! Чего домой не идешь?

Олег поднял глаза. Перед ним остановился черный «Хендай Туссан», из окна которого чеширской улыбкой светился Степан – сосед по этажу.

– Думаю, куда идти.

– А что, есть варианты?

– Варианты всегда есть. Можно в магазин и домой, а можно и водку пьянствовать.

– Второе лучше, – усмехнулся Степан. – Я тоже над тем же думаю. Может, объединим усилия?

– В чем? Думать вместе? Или по поводу магазина?

– По поводу водки. Как говорится – две вещи нас никогда не бросят – Пить и Курить… Не хочешь составить компанию?

Этого Олег никак не ожидал. Вообще-то они были в ровных доброжелательных отношениях все два года с тех пор, как они с Лизаветой сняли квартиру на одной площадке со Степаном. Здоровались за руку при встрече, иногда обменивались ехидными комментариями по поводу бабушек у подъезда или работы ЖЭКа. На днях, правда, Олег оказал соседу услугу – тот бросил машину у подъезда, и каким-то трем мразоидам вздумалось отлить прямо на колесо в качестве элемента протеста против социального неравенства. Олег их шуганул, они шугаться не захотели, наоборот – полезли в амбицию, презрев тот факт, что людям весом меньше девяноста килограммов вообще вредно иметь собственное мнение. Но тут появился законный владелец внедорожника, и мразоиды уползли, осознав-таки свою неполноценность и превосходство противника в тоннаже боевой массы. Может, сосед хотел банально отблагодарить за эту мелочь? На халяву Олег пить не любил, а разница в благосостоянии между ним и Степаном чувствовалась. Впрочем, сегодня он очень прилично срубил левую денежку, и можно было позволить себе посидеть в хорошем заведении в компании с обеспеченным человеком.

– Можно и водки, но без фанатизма, – согласился он.

– Фанатизм вообще вещь сугубо отрицательная, – хмыкнул Степан. – А в питии – тем паче. Садись, тачку где-нибудь бросим, а там подумаем о месте дислокации.

Тачку бросили на стоянке возле дома, дворами вышли обратно на проспект, взяли в маркете по пиву. Решили пройти пешком до Заречки – там выбор побогаче, а идти недалеко. По дороге взаимно поинтересовались, кто где трудится, и Олег без удивления узнал, что у Степана своя итэишная фирма, не слишком крупная, но рабочая. В принципе, он предполагал, что сосед либо топ в большой компании, либо предприниматель, но не из крутых. На вопрос, чем занимается фирма, Степан уклончиво ответил:

– Да всем понемногу… В основном игрушку одну продвигаем. Ты к игрушкам как?

– Слабо. Комп мощный появился недавно, да и времени мало. Старых добрых «Героев» изредка мучаю, когда взгрустнется.

– «Герои» – это вещь, – одобрил сосед. – Зайдем ко мне, я тебе наш продукт покажу, понравится.

– Посмотрим, попробуем, – неопределенно согласился Олег, не выказывая, впрочем, особого энтузиазма. Геймером он не был, да и сейчас душа жаждала общения и отдыха в мире реальном, а не виртуальном.

За тактичным выяснением вопроса, кто чем живет и дышит, добрались до цели. После короткой дискуссии, показавшей хорошее знание предмета у обоих, остановились на «Эдеме» – место спокойное, чуть на отшибе, ибо не собирались бухать бессмысленно и беспощадно, а напротив, культурно выпить с умным человеком. В кабаке Степан заказал вполне умеренный ужин примерно за те же деньги, что и Олег. Выпили под селедочку и разносол, поговорили о музыке и хобби, игнорируя парочку демонстративно скучающих подружек за столиком в углу. Девушки распространяли вокруг себя плотный, как напалм, аромат сладких духов, непонятно только для чего – для атаки или самозащиты. За разговором выяснилось, что оба отдают предпочтение року и хорошей фантастике, неплохо знают историю, любят лес и рыбалку, но любовью спокойной и умеренной. Чем дальше, тем больше Олег ловил себя на мысли, что ему нравится общение с этим умным, немного ироничным мужиком, и, не будь он банальным старшим продавцом в магазине электроники, а сосед – предпринимателем, они могли бы вполне стать закадычными друзьями или, на худой конец, хорошими приятелями. Увы, на четвертом десятке проживаемых лет дружишь либо с равными, либо очень давно. Что касаемо этого думал Степан, Олег понять не мог, но похоже, общество друг друга обоих не напрягало. И дело было не только в алкоголе. Синдром плацкарта. Вдруг встречаются два человека и обнаруживают сходность мировосприятия. Иногда это быстро проходит. Иногда нет.

Спелая водочка под хорошую горячую закуску создала правильное настроение. Оба расслабились, по телу разливалось приятное тепло, движения обрели легкость, а язык – гибкость. Хотелось говорить о высоком, а потом, может быть, сделать что-нибудь для его достижения. Не мешали даже два районных гоблина, которые шумно клеили подружек за соседним столом. Девицы оживленно и положительно принимали их заигрывания. Впрочем, женский флирт – это когда женщина сама толком не знает, чего хочет, но всеми силами этого добивается.

– А что ты, Олег, думаешь о будущем? – Степан положил тяжелый подбородок на широкую ладонь, как бы слегка расслабившись от выпитого, но из-под насупленных бровей глаза смотрели трезво и даже пронзительно.

– О своем? Страны? Мироздания? – попробовал перевести Олег разговор в шутку.

Степан сделан неопределенный жест рукой, излагай, дескать. Официантка с тусклыми глазами несвежей рыбы наконец-то сменила им пепельницу, попутно измерив на взгляд содержимое их карманов. Часы «Luminor» на руке Степана произвели должное воздействие, и Олег подумал, что теперь пепельница будет меняться чаще.

– Мое будущее, видимо, туманно и бесперспективно. Как и всей нашей державы. В общем, живем скверно, но настолько давно, что можно сказать – нормально. Что касается мироздания – сие предмет темный, и, как я думаю, без нас со своим будущим неплохо управится.

– Пожалуй, поспорить трудно. – Степан оттопырил губу, явно принимая какое-то решение. – И что ты намерен с этим делать?

– Знаешь, Степан, вопрос короткий, но настоящий ответ может быть очень долгим.

– Да мы и не торопимся, – улыбнулся Степан, но Олег уже потерял охоту к личному, глубокому откровенничанью и ответил хоть и философски, но, в общем, не оголяясь.

– Я убиваю время, время убивает меня. Мы – квиты.

– Знаешь, у меня такое подозрение, что у времени это получается лучше.

– Тогда будет, как там, на французском кладбище написано: «Прах земной! Я жду тебя!» Все как у людей, словом.

Степан покрутил головой.

– Что-то мрачновато… Черная полоса?

– Скорее затянувшаяся серая, – Олег невесело усмехнулся. – У нас многое дается по праву рождения. То, что не дается, можно получить на точке перехода…

– Это еще что за хреновина? – Степан его явно подначивал, но Олег видел, что тот напряженно следит за его словами.

– Как бы тебе сказать… Живешь ты живешь, хлеб жуешь, хлоп, и нужно выбирать что-то в своей судьбе… Направо пойдешь – коня потеряешь, и так далее… Потом опять после сделанного выбора наступает некая стабильность, и ты следуешь по избранному маршруту, пока не попадется новая развилка… И опять – главное успеть понять, что это – развилка. Понять и не прощелкать! Что и говорить, я свои шансы бездарно просохатил, новых развилок пока не было… Надеюсь, будут еще одна-две… Этим и живу. Как говорится, он любил планировать жизнь, но она методично разрушала его планы….

– Интересные ты вещи говоришь, Олег… Очень даже интересные…

С некоторым удивлением Олег обнаружил, что близится неминуемая кончина второй бутылки, а они оба не только вменяемы, но и абсолютно адекватны.

– А мы ничего, могем, – заметил он, разливая остатки по стопкам.

– Что есть, то есть… М-дя… алкоголь проблем не решает, впрочем, у молока эффект тот же. Однако встает вопрос: мы продолжаем приятно посидеть в этом заведении или как? – Степан поискал глазами официантку, но та оказалась занята прочтением вслух карты вин новому, подвыпившему и либо утратившему остатки грамотности, либо изначально не умевшему читать клиенту.

– Насчет «или как» очень бегло, хотелось бы чуть-чуть поподробнее, – уточнил Олег, не желая навязываться.

– Можно двинуться ко мне, я покажу игрушку, а попутно по коньячку с кофеином пройдемся.

– А что, игрушка и впрямь настолько хороша, чтобы быть финалом сего чудного вечера?

– И впрямь. Кроме того, не хочется сей чудный вечер заканчивать банально.

– То есть упившись в доску?

– Или, как вариант, поисками доступных тел женского полу. Они, конечно, доступны широким массам, но в процессе поисков оных мы запросто сами можем превратиться в тело… или амеб, мерзких и скользких…

– Значит, банальны и предсказуемы не будем. Двинем по направлению к обжитым местам, чтобы не стать амебами. Тем более что хоть развратничество у меня и в крови, но внешность мне дали неподходящую.

На том и порешили. Принесенный в конце концов счет оказался на удивление гуманным, ночь на улице встретила терпкими запахами осени и в меру прохладным ветерком. Город уже выплюнул из своих легких дневную гарь выхлопных газов и накрыл улицы звенящей свежестью первого заморозка.

До дома добрались без приключений. На площадке Олег осознал, что он таки уже прилично накушался. Степан на вид был вроде бы в порядке, но стрелка часов уже тридцать минут отсчитывала новый день.

– Слушай, Степан, показ игрушки, я так думаю, не на один час… Или я ошибаюсь?

– Нет, пожалуй что не ошибаешься.

– Предлагаю провести эту акцию со свежими мозгами, а то через какое-то время можно и клюнуть носом монитор, и потерять присутствие вида…

Степан кивнул, признавая резонность аргумента.

– Как насчет завтра? На вечер субботы не запланировано ничего романтического?

– Вообще есть немного… Но добрососедство вкупе с хорошим коньяком любую романтику в два счета на лопатки положит.

Степан хмыкнул. Они обменялись номерами мобильных и договорились созвониться завтра после полудня.

Густые кроны камфорных лавров[3] полностью закрыли небо. Утренние лучи солнца почти не пробивались сквозь их широкие темные листья. Тяжело поводя тремя массивными головами, на поляну вышел цербер. Мощная угрюмая тварь, поросшая короткой черной шерстью, почти неуязвимая для большинства клыков Мидгарда. Слюнявая и вонючая. Три пары ноздрей втянули в себя воздух, и зверь уверенно затрусил к вывороченному гигантскому стволу камфорного дерева, окруженному густой порослью аралий[4]. Алчно посопел, сунул морды в кусты, покряхтел и вылез обратно. Угрюмо попытался выскрести из ноздрей острые колючки, коротко рявкнул и потрусил прочь.

Через несколько минут ветви аралий зашевелились, и на поляну на карачках, чертыхаясь, выкатился человек.

– Продается собака! Ест все, любит детей! Что, утерлась, меховушка? – довольно пробурчал он и смачно высморкался.

– Брррр… – Человек принялся разминать плечи, избавляясь от утреннего озноба, попутно отряхивая изрядно попорченный ночевкой под корнями лавра нехитрый наряд. Он был одет в некое подобие плащ-палатки из грубой домотканины, когда-то крашенной под камуфляж, льняные штаны и свитер грубой ручной вязки. Из-под свитера виднелась плотная серая бязевая рубаха со стоячим воротником. Шапка с очками, словно снятая с летчика времен Второй мировой, кожаные сапоги с голенищами ниже колена, холщовая сумка на плече и короткий меч в отполированных костяных ножнах – вот и весь костюм путника. Ниже бутафорских окуляров посверкивали немного выпуклые, но цепкие пройдошливые глаза, не пропускавшие вокруг ничего мало-мальски интересного. Узкое лукавое лицо человека пополам перерубал хищный рострум длинного носа, наползавший сверху на подвижный рот. Замечательная упитанная бородавка на левой щеке придавала физиономии странника не совсем приятную для взора асимметрию. Будучи в достаточной степени продвинутым Игроком, путешественник мог легко поменять внешность на что-то более пристойное, но он по ряду веских причин предпочитал оставаться незатейливым, как молодой редис, субъектом в когорте мужественных, налитых тестостероном портретов, коими охотно украшали себя практически все неофиты.

Он уже вторые сутки промышлял по лесным буреломам Мира, как его часто между собой для краткости именовали Игроки. В Реальности эта местность соответствовала району Малой Ельни, и путник выбрал ее для поисков чего-нибудь ценного, но пока совсем не преуспел. Артефактов он не нашел ни одного, драгоценности или уже подсобрали нейтралы, или они жестко охранялись, словом, пока удача совсем не улыбалась Франку – это было не имя, а прозвание. Несмотря на скромный двадцать первый уровень, он заслужил его эксцентричными выходками с синтезом живого и неживого. Полностью его звали Добрый доктор Франкенштейн, однако скоро все решили, что это слишком долго выговаривать, особенно по пьяни, и сократили до Франка.

Еще в детстве он баловался созданием роботов из механических будильников, а в пятом классе пытался пришить бесхвостому бабкиному коту хвост от найденной на улице дохлой собаки. Роботы постоянно попадались под ноги родителям и вызывали их бурные протесты, а что с ним сделала бабка – так лучше вообще не вспоминать. После школы он ухитрился поступить в мед, но загулял и вылетел после первой же сессии. Однако морг успел его пленить, и он сумел устроиться туда санитаром. Когда его завербовали арии, Франк понял, что новый мир открывает для него невиданные возможности, и довольно быстро научился Погружению пятой степени, переносясь из Реальности в своем физическом теле. Однако восторги оказались преждевременны – он взялся прокачивать бессмысленный для клана набор из некромантии, магии Природы и ремесленного дела. Впрочем, и Франка разочаровали арии с их суровой иерархией, жесткой казарменной дисциплиной и страстью к постоянной разработке каких-то блицкригов.

Он ушел к русам, что не считалось предательством – разве только к противнику не перекидывался опытный Игрок в разгар боевых действий. У русов мечтал быстро отличиться и получить какой-никакой удел в кормление, где мог бы спокойно заниматься своими изысканиями, однако не удалось. Отличаться, естественно, полагалось на войне или в хозяйственной деятельности, но клан тогда не воевал, а хозяйственник из Франка был, как из некроманта скоморох. Да и сами русы со своей жизнерадостной обстоятельностью в речах и делах не устраивали Франка, и он ушел к норгам.

Эти сначала пришлись ему по душе безалаберностью организации и постоянной готовностью к пьянкам и дебошу. Однако скоро выяснилось, что норги не только пьяницы, но и безжалостные рубаки, а Франк без особой необходимости драться не любил. К тому же во время боевых действий клан спаивался железной дисциплиной, а воевали они частенько. Особенное же отвращение у него вызвала строевая подготовка в составе хирда. Короче говоря, от норгов он тоже задумывал уйти, чтобы стать вольным одиночкой, но судьба распорядилась иначе – в короткой яростной схватке с ариями бедолага отхватил мастерский удар моргенштерном[5] по черепу от самого Манфреда Кляйста, отбросил копыта и долго скитался по уровням в телах разнообразных монстров. Долгое время ему патологически не везло – переродившись во вполне приличного высшего эльфа, он был пойман молодой русской ведьмой и разорван лешими при попытке бегства. Возродился корявым гоблином, почти полгода добывал серу и ртуть во владении вольного барона, часто по пояс в нечистотах, питаясь в основном трупами себе подобных. Накопил немало экспириенса в междоусобной грызне с подельниками, но за лень и подпольное самогоноварение был скормлен ручному бегемоту. В конце концов, неимоверным трудом поднявшись до виверны[6] -монарха, примкнул к сбродной шайке мародеров, промышлявших в Богоявленских пущах. Вот тогда наконец удача улыбнулась механику: в случайной стычке с лихим монгольским разъездом за миг до очередной кончины Франк успел облаком удушающего газа отправить на пастбища Внутренней Монголии какого-то не в меру ретивого неофита. Переродился человеком. И с тех пор стал убежденным пацифистом, что в Мидгарде, где насилие было в порядке вещей, являлось уделом, подобным житию святых страстотерпцев. А пара последующих лет, проведенных в относительной безопасности, укрепили Франка в его убеждениях. Любой, даже самый сильный боксер рано или поздно падает на настил ринга, эту истину Франк усвоил для себя на «ять» и бесповоротно сошел с торной дороги славы. С тех пор он решительно завязал с насилием и занялся безобидной расчлененкой, конструируя на заказ и просто для души биомеханических монстров, иногда жутких, но чаще нелепых. Скопленных случайными заработками и выведенных в реал денег ему хватило, чтобы купить двушку в «народной стройке» на Сортировке, но в Реальности Франк жил мало – он оборудовал себе небольшой форт в Мире. Сортировка считалась захудалой окраиной, слишком удаленной от центра событий, но еще не настолько, чтобы кому-нибудь захотелось иметь там загородное владение со стабильным доходом, так что территориальных претензий сильных мира сего можно было не опасаться. Франку удалось прихватить и одомашнить полтора десятка гномов, живших теперь в кирпичном бараке у стен форта, и три дюжины хоббитов. Гномы клепали разнообразные закорючки по хозяйским чертежам, хоббиты пахали землю, пекли хлеб и варили пиво. Быт, можно сказать, был налажен.

Но беспокойная натура механика не давала ему покоя. Душа требовала красивой жизни и молодецких загулов, поэтому он не сидел спокойно дома, как положено добропорядочному мастеру, а болтался повсюду, пытаясь впарить кому-нибудь свои творения. Впрочем, случались у него и успехи, например, боевой голем, узкий и хищный, в Реальности выглядевший и работавший, как мопед. Голем требовал многочисленных дорогостоящих запчастей, кропотливой сборки, но эту компактную модель охотно покупали все кланы. Не потратив аванс, собрав и продав очередную партию за хорошие деньги, Франк мгновенно пускался во все тяжкие, и его кутежи давно стали притчей во языцех. Они же служили во вред бизнесу, к нему обращались реже, чем хотелось, – кто знает, что он слепит с похмелья?

Сейчас механик как раз был на мели, потому и шлялся в поисках добычи. Он проводил тревожным взглядом двух драконьих стрекоз, пролетевших метрах в пятидесяти, вздохнул, достал из холщового мешка кусок сушеного мяса и, вонзив в него зубы, принялся инвентаризировать свои сокровища. В сумке брякали друг о друга пара кусков мифрила, гномьего серебра. Это хорошо, это нужно ему самому для его поделок, ибо в последний раз механик ухитрился пропить даже сырье. В небольшом пакете лежал смотанный плащ привидения. Тоже сгодится. Отдельно валялись отпиленные ядовитые клыки василиска. Франк вчера стал свидетелем милой пасторальной сценки, разыгравшейся тут же неподалеку, в паре километров от его ночного логова. На поляне грелась на солнышке пара василисков, один – матерый с черным отливом и второй – светло-зеленый, явная молодь. Вдруг из кустов вылез циклоп и, не здороваясь, ни слова не говоря, влепил в лоб тому, что помоложе, здоровенный булыжник. Зеленый тут же благополучно околел, а черный глянул недобро своим смертельным взглядом на циклопа, тот посинел, скукожился и рухнул в подлесок. Франку от этой заварушки достались нижние клыки, верхние оказались измочалены. Зубы василиска ценились и гномами-перекупщиками, и антропоморфными ящерами-воинами, которые из них готовили разные зелья и боевые амулеты. Но все это барахло ценилось на рынке не высоко и никак не оправдывало ожиданий Франка, мечтавшего раскопать что-то эдакое. Желательно поценнее, потому что дорогие привычки порождают большие расходы.

Пройдоха без спешки дожевал солонину, закусил ее ржаной лепешкой и продолжил свой поход. По пути он промочил горло водой из узкого вертлявого ручейка и поперхнулся, встретившись глазами с молодой и довольно противной гарпией, сидевшей на нижней ветви цикадового папоротника.

– Ну что вытаращилась? – рявкнул Франк, оправившись от испуга. – Ощипаю как курицу…

Гарпия возмущенно пробормотала что-то неразборчивое, снялась с ветки и тяжелыми взмахами крыльев понесла свое тело вверх к кронам деревьев. Франк покрутил головой и, чутко ступая, постоянно прислушиваясь к шумам леса, направился дальше. Шагов через двести механик остановился как вкопанный. Его худая вытянутая физиономия беспокойно задвигалась, нос принялся шумно втягивать в себя воздух. Он набрел на место недавней стычки. Об этом бесспорно свидетельствовали изломанные ветки кустов вокруг, взрытый дерн. С прилежным терпением, вызванным постоянной нуждой, Франк исследовал каждый дюйм небольшой полянки, где произошло столкновение интересов, в надежде поживиться каким-нибудь забытым или оброненным трофеем. В конце концов каблук его сапога выковырял из земли пару мелких серебряных монет самодельной чеканки, очевидно выпавших в горячке боя из поясного кошеля какого-то нелюдя, поскольку люди пользовались обычно золотыми марками. Франк тут же закинул добычу в свой мешок для находок. Пары монет достаточно, чтобы оплатить кружку эля, но разве купишь на них кусочек счастья для молодого организма?

– Э-э-эх, деньги тоже страдают, что их нет у меня… – пробурчал пройдоха и бодрее зашагал по еле заметной тропинке, не забывая усиленно вертеть своим шлемофоном по сторонам.

Вокруг стеной стоял безумный лес, где дубы соседствовали с гингко, а в подлеске смешались вполне современный орешник с саговником и рафаэлией. Неведомый Конструктор ландшафта явно был оригиналом и разбирался в палеоботанике. Где-то рядом кто-то попискивал и пошуршивал, кого-то ели, и поедаемый возмущался фальцетом. Обычное разноголосье, без угрожающих басов крупных тварей, способных доставить неприятности. Пару раз краем глаза Франк заметил дриаду, за невысокой скалой забормотали и тут же смолкли то ли гоблины, то ли кобольды. Увы, ведьмом механик не был, и ловлей юнитов ему пришлось пренебречь.

Отшагав тройку километров по колено в хвощах и изрядно притомившись, он присел отдохнуть на пенек на небольшой аккуратной вырубке. Не иначе гномы-нейтралы заготавливали себе дровишки на зиму. Франк достал из кармана плоскую фляжку, побултыхал остатками и сделал добрый глоток. Его передернуло.

– Испражнения бешеной мантикоры, – задумчиво констатировал путник и заковылял по направлению к видневшейся впереди прогалине.

Еще не дойдя до нее, он увидел или почувствовал впереди себя чье-то движение. Мгновенно переключившись с мыслей об изменениях в конструкции перегонного куба на окружающую реальность, механик привычным жестом поправил мешок и оружие. Осторожно ступая по мягкому сырому мху, Франк подобрался поближе, чуть выглянул из-за ствола лавра и замер. На поляне, слегка прираскинув крылья, стоял багровый дракон. И смотрел прямо на него, на Франка. Видимо, тварь видела его приближение и спокойно ждала.

– Драколич, мать честная, – прошептал Франк. – Каюк.

Как и любой житель Мидгарда, он прекрасно разбирался во флоре, фауне и табелях о рангах оного. Прочие тут долго не задерживались. Но драколича вживую видел впервые. Один на один такую махину мог свалить разве что Игрок уровня сорокового – при полной боевой заточке и невероятной удаче. Монстр имел более трех тысяч пунктов здоровья, был иммунен к абсолютно любой магии, обладал прекрасной скоростью и реакцией. Шансов у Франка не было ни единого. Но драколич возвышался неподвижно и не собирался нападать.

«Охранник, – догадался Франк и перевел дух. – Фу ты ну ты, чуть не обделался…»

Прикинув на взгляд размер Сферы Боя, которая закрывает противоборство охранника сокровищ и нападающего в случае атаки на клад, Франк вышел на поляну.

– Давно сторожишь, приятель? Надоело, поди, бдеть и радеть?

Широко распахнув крылья, драколич пикирующим бомбардировщиком бросился на Франка. Тот в инстинктивном ужасе сжался в комок и закрыл руками голову. Шагах в трех от него махина драконьей туши, словно налетев на невидимую стену, отпрянула назад и грузно завалилась на бок. Половина поляны окуталась смертоносными желтыми испарениями из пасти.

– Прежде чем бросаться на незнакомцев, убедитесь в достаточной длине привязывающей вас цепи. Инструкция для сторожевых собак, параграф первый! – приходя в себя, назидательно изрек Франк.

Драколич снова сделал короткий рывок и опять наткнулся на невидимую преграду.

– И ничему-то, вы, твари, не учитесь, – с расстановкой сказал Франк, приподнимаясь на носки и стараясь рассмотреть, что за клад стережет этот грозный страж.

И присвистнул. Посередине поляны лежал широкий короткий меч с характерным круглым навершием.

– Гладиус, чтоб я сдох на месте, – выдохнул Франк, и дракон выпустил протуберанец янтарного газа, как бы показывая, что легко может это устроить.

Гладиус Титана – эта игрушка тянула тысяч на пятнадцать, целое состояние по меркам Франка, поскольку самому ему такой меч был без надобности. А дальше… Отливая золотом, играя на солнце прихотливым рунным узором, рядом с Гладиусом стоял Ларец Пандоры. О таких коробочках Франк, разумеется, слышал, пару раз видел пустые, но нераспечатанную – впервые. Уж на что Гладиус считался редкостью, так Ларцы Пандоры были просто уникальны. В них мог лежать бесценный артефакт чудовищной силы, или, на худой конец, до тридцати тысяч золотых монет или столько же опыта.

Франк облизал пересохшие губы и посмотрел на драколича, невозмутимо сидевшего в пяти шагах.

– Хороший наборчик, подобрано со вкусом, слов нет. Жаль только, что ты тут торчишь… Может, пойдешь, поиграешь с чем-нибудь ядовитым, а?

Драколич явственно хмыкнул. Франк вгляделся в чудовище. Здесь его ждало еще одно потрясение. Драколича явно окутывала тонкая, чуть заметная пленка фиолетового муара.

– Игрок, ежа мне в задницу, – охнул Франк и задумался.

Он прекрасно помнил свои похождения в телах нелюдей. Слышал и о тех, кто после гибели здесь основательно съезжал с резьбы или сдавался, предпочитая не проходить снова через боль и страдания, а проживать жизнь волколака, гарпии или вольного гнома. И получать от этого свой специфический фан. Год назад Франк пил вильямину[7] с одним чудаком, который погибал уже раз двадцать и никак не мог перекинуться во что-то летающее. Человек просто хотел немного побыть птичкой, он даже в процессе пьянки попросил Франка вогнать себе в лоб арбалетный болт ради очередной попытки перерождения. Франк наотрез отказался, присовокупив, чтобы его собеседник не расстраивался: такое приключение ему без проблем организует на улицах города любой встречный, даже без предварительной просьбы.

Чем выше был уровень убившего тебя противника, тем более сильным юнитом ты возрождался. Имелась возможность также накопить необходимые очки, угробив достаточное количество всякой мелочи, но, чтобы снова стать Игроком, нужно было завалить что-то по-настоящему серьезное. А незнакомый Игрок обратился драколичем. Наверняка уже наелся невкусного за месяцы или годы мытарств, и теперь остался один шаг до человека. И надо ж тебе – угодил в охранники клада. Слабый Игрок в своем уме к нему не сунется, шанс встретить здесь, в глухомани, бойца пятидесятого левела – минимален. Безнадега какая-то. В лукавой голове Франка вызрел план.

– Невесело тебе, брат, туточки… Давно, поди, геморрой отращиваешь?

Дракон понурился и, прихрамывая переваливаясь, как утка, побрел к центру поляны.

– Я сам, понимаешь, тебе помочь не могу, левел не тот, чтоб тебя свалить, – извиняющимся тоном пояснил Франк.

Драколич повел жутким рылом и сделал приглашающее движение крылом с полуметровыми когтями.

– Не-не, меня на это не купишь. Поддавки не катят. Закроемся в Сфере – и поминай как звали. Слопаешь за милую душу. Не верю я тебе, мил-человек, ну ни на грош, хоть что говори! – хитрец-механик выждал минуту. – Но помочь твоей беде я, пожалуй, смогу.

Драколич замер, весь превратившись во внимание.

– Ты, перепончатокрылый, сейчас дрейфуешь в самый угол своего выгона, да-да, туда, где травка не стоптана, и сидишь смирно, не шевелишься. Я беру у тебя Ларец Пандоры и за это… – Франк замолк. Драколич выжидательно смотрел на него. – За это, душа моя, я сюда тебе приведу кого-нить из новичков. Заманю его. Скажу – нужна помощь, ибо один не смогаю. Пообещаю тыщ десять золотом, благо, отдавать не придется, и опыт. Шутка ли – драколича свалить. Можно левелов на пять спокойно прыгнуть зараз. Кто угодно впишется. Вы закрываетесь в Сфере Боя. Ты валишь неофита, перерождаешься через неделю сапиенсом, я беру Гладиус. Все в профите. Лады?

Драколич перевел взгляд на Ларец Пандоры, потом на Франка, и яростно замотал головой.

– Ну не хочешь, как хочешь, сиди, паря, тут философию изучай. Клопов луговых трави, бабочек гипнотизируй, можешь побороться за звание самой чистой поляны в этой гребаной чаще. А я в город – пиво пить.

Дракон облизнулся, выпростав раздвоенный, как у змеи, язык.

Ему ж добро хочешь сделать, а он о цене торгуется. Все после? Дудки! Ларец Пандоры задаток, Гладиус – окончательный расчет. Иных условий душа не приемлет, как честный человек это тебе говорю. Думай, считаю до пяти и потом отваливаю. Счастливо оставаться.

Драколич с ревом выпустил густое облако дыма и побрел на край поляны. У Франка похолодело внутри в предвкушении небывалой удачи. Похоже, его троллинг сработал на все двести.

– Во-о-от, другое дело, дружище, – прошептал он и, ступая на носочках, стал приближаться к артефактам.

Гигантский ящер вдруг извернулся с какой-то невероятной гибкостью и распахнул черное жерло пасти. Франк опрометью метнулся прочь. Его едва-едва не зацепило желтым шлейфом газа. Еще мгновение, и они оказались бы внутри Сферы Боя.

– Вот, значит, какой у тебя фейр плэй! Чего удумал, ящерица чернобыльская! Дурака в зеркале ищи! – тяжело дыша, прокричал Франк и показал дракону кукиш. Потом подумал и добавил пару жестов покрепче. – Шиш тебе! Тормоз дульный! Пока ты свое зевало поворачиваешь, я вокруг поляны оббежать смогу. Кто не может держать удар, вынужден уметь держать дистанцию, советую запомнить! Слушай сюда. Я тебе, огрызку мезозоя, даю еще один шанс. Один, блин, распоследний шанс! Сиди тихо в своем углу, мусор генетический, и даже не дыши. Задницей дыши! Дернешься, играй тут один в догонялки с муравьями и мухами. Понял?!

Вероломство незнакомца искренне возмутило Франка. То, что он изначально хотел надуть драколича и, забрав Ларец Пандоры, свалить, почему-то сейчас на ум не пришло.

Посекундно вздрагивая и не спуская глаз с неподвижных багровых крыльев, Франк прокрался к ящику, поборол соблазн схватить еще и Гладиус, который лежал в двух шагах, прижал к груди Ларец Пандоры и со всех ног рванул к краю поляны. Драколич не пошевелился, видимо приняв правила уговора, но, когда Франк оказался за пределами его досягаемости, косолапя, приблизился. Содержимое ларца интересовало и его.

С замиранием сердца Франк открыл тугую резную крышку. На дне ларца лежал пергаментный свиток.

– «Сим свитком подтверждается, что Ларец Пандоры оказался пустым», – автоматически прочитал Франк и взвыл от разочарования. – Ну надо же! Это ж надо! Свиток лузера!!!

От отчаяния Франк изо всей силы хватил ларцом о ближайший ствол, так, что щепки брызнули в разные стороны, и взвыл вторично – сам по себе Ларец Пандоры считался антикварной редкостью и стоил порядка ста золотых, в пять раз больше, чем весь его «урожай» в мешке.

– Вот не зря говорят, если что-то само плывет в руки – присмотритесь, возможно, оно просто не тонет, – скорбно произнес пройдоха.

Драколич издал издевательское кудахтанье.

– Чему ты радуешься, примус? Кальян недоделанный! – выплеснул Франк свое раздражение. – Будешь торчать тут, пока не сдохнешь! Нет аванса – нет контракта!

И повернувшись, не обращая внимания на утробный рев сзади, решительно зашагал прочь, злобно пнув по дороге огромный мухомор. «Хреново заканчивается неделька! Приду в город и нарежусь в швах! Пес с ним, с мифрилом! Все продам и пропью!» – с горечью думал Франк, прибавляя шаг.

Потом он стал представлять вкус анисовой настойки в кабачке на тракте, заливное из кабанятины с хреновой закуской, симпатичную официантку-ифритку, и постепенно его настроение начало улучшаться.

Нида вторая

Олег проснулся с понятной давящей тяжестью в висках. Не открывая глаз, он с удовлетворением пробежался по деталям вчерашнего вечера, мысленно обозрел содержимое холодильника и поблагодарил Бога за изобретение субботы. Услышав бряканье сотового в куртке, Олег пришел к выводу, что его пробуждение носило вынужденный характер, и глянул на часы. Восемь двадцать. Кого леший дернул звонить ему в субботу в восемь утра?! Катая под щеками желваки, он поднялся, вынул из нагрудного кармана куртки мобильный и, глянув на номер, повременил брать трубку. Это был Валька, его сменщик по отделу, устроенный новым директором магазина вместо старого кореша Олега. Того уволили за мелкую провинность, явно придравшись, и Олег пару дней раздумывал, не положить ли заявление на стол за компанию с приятелем. Но увольняться не стал. Не дождетесь. Минимум – расторжение по согласию сторон с трехмесячной зарплатой, дешевле он им не дастся. Вот и сейчас – глянул на Валькин звонок, предчувствие неприятностей тупой иглой кольнуло сердце. Вздохнув, он все же ответил на вызов.

– Привет, Олег, а ты где?

– Дома, – спросонья слова выходили со скрежетом. Тот еще голосок. – Пытался спать вот, пока ты не разбудил. Надеюсь, причина уважительная?

– Блин, тебе ж через сорок минут магазин открывать, ты что, забыл?!

– Это с чего бы? В законный свой выходной мне открывать магазин?

– Я ж говорил тебе, просил меня подменить. Не помнишь? Я и заявление на административный у Дмитрия Иваныча подписал! Он одобрил… Ну вот, блин, начинается, – Валька забубнил что-то осуждающим тоном.

– Допустим, говорил ты мне что-то подобное неделю назад, помню. И помню, что я тебе ответил – ближе к делу решим. Но ты, видимо, всерьез полагаешь, что у меня дел других нет, кроме как твои, блин, планы отслеживать. Пишешь втихаря заявление, визируешь его, и никто из вас не удосуживается ни вчера, ни позавчера мне об этом сказать. Зато, наверное, намного прикольнее позвонить за сорок минут до открытия и сказать: «Эй, Олег, а ты опаздываешь!» Прикольней, Валя?

– Нормально, я его бужу, чтобы он на работу не опоздал, а он… Молодца…

– Бужу? На всех языках мира то, что сейчас происходит, называется – подстава. Мелкая, гаденькая такая подстава.

– Короче, друган, мое заявление подписано, я тебе все сказал, решай сам. То, что ты с бодуна не помнишь ни хрена – забота абсолютно не моя, отбой. – В трубке раздались короткие гудки.

– Ему так часто гадили в душу, что он стал похож на унитаз, – скрипнул зубами Олег и матерно выругался.

Как ни крути, а надо было двигать на работу. Быстро вызвал такси и бегом рванул умываться и бриться. Когда такси подъехало, Олег уже стоял у подъезда с полным ртом жвачки. Доехали быстро. Суббота, утро все-таки. У магазина уже толпилась недовольная кучка коллег. Было пятнадцать минут десятого. Ключей ни у кого не имелось.

– Народ, мне сорок минут назад сообщили, что сегодня, оказывается, моя смена. Претензии не ко мне.

– А к кому? – фыркнула кассирша Света, которая так держалась за рабочее место, что успела забеременеть от директора.

– К руководству магазина, – отрезал Олег и, открыв дверь, пошел отключать сигнализацию.

К двенадцати часам подъехал директор магазина Дмитрий Иванович Меркулов. И сразу направился к Олегу, решительно рубя ладонью воздух в такт торопливым шагам. Дмитрию Олеговичу было двадцать два года, он являлся младшим сыном хозяина компании и уже проработал в своей должности около шести месяцев, потихоньку разваливая папино хозяйство. Глаза его сверкали праведным гневом.

– Я уже все знаю. Должен сказать, Олег, что я возмущен. Это безалаберность и полная безответственность, когда посетители вместо открытой торговой точки наблюдают стоящих и мерзнущих на холоде сотрудников магазина.

В голове у Олега что-то щелкнуло.

– Я с вами полностью солидарен, Дмитрий Иванович. Это полная безответственность, когда работник узнает за сорок минут до открытия магазина о том, что он должен это открытие произвести. Безответственность и непрофессионализм.

Молодой начальник открыл рот, снова его закрыл, потом опять открыл.

– Но Валентин мне сказал…

В мыслительном органе Олега вновь произошел сбой программы, видимо, сказалось похмельное раздражение, и он перебил высокое руководство:

– Извините, я не знаю подробностей, что вам сказал Валентин, зато я знаю точно, что существует приказ о переносе выходных дней, завизированный лично вами. Насколько я понимаю в нашем бизнес-процессинге и должностных обязанностях, там должны стоять наши с Валентином подписи: «ознакомлены». Вот тогда будут ответственность и профессионализм и никто не будет передавать друг другу слухи, что и кто сказал. И никому не придется умываться за пять минут и мчаться на такси за свой счет, чтобы успеть к открытию, когда успеть уже невозможно. Тогда будут профессионализм и полный порядок.

Обычно в таких случаях Меркулов-младший срывался на крик. Но Олег говорил с такими напором и яростью, что директору магазина ничего не оставалось, как робко поджать хвост и ретироваться в свой кабинет.

Их перепалку слышала добрая половина коллег. Из отдела белой техники к Олегу подошел продавец Серега и прошептал:

– Вот это ты дал, старина… Как отстирал его. Не знаю, с чьей кровати ты встал, но… блин, чувак, это было круто. Офигенно круто.

– Угу, в яростном споре с начальником родилась истина, и у меня, похоже, вот-вот будет куча свободного времени, – Олег тяжело вздохнул и направился обслуживать первого в этот день посетителя. У нас всегда так. Офигенно круто, если кто-то лег на амбразуру и поставил на место распоясавшегося юнца, за два квартала уже доставшего всех и вся в магазине, но никто и пальцем не шевельнет, когда Олега будут за это увольнять. Он понимал, что нажил себе смертельного врага и с этого дня придется внимательно изучать сайты с предложениями работы. С месячной премией придется распрощаться. Как все мелкие душонки, Меркулов-младший был труслив и мстителен. Хотя с его стороны наверняка все выглядело по-другому. Человеку себя оправдать легко, если очень хочется.

В обед к нему подошла кассирша.

– Наш-то, – снисходительно-презрительно кивнула она в сторону директорского кабинета, – уж и папе на тебя нажаловался. Я слышала, как он полчаса в трубку ныл, что ты дестабилизируешь коллектив, опаздываешь и с похмелья на работу приходишь… Как бы чего не вышло…

– Да уж, день пропал не зря, – весело подмигнул Олег симпатичной кассирше и с тяжелой душой принялся упаковывать очередной телевизор.

Где-то в два часа на сотовый позвонил Степан:

– Как сам, отдраил иллюминаторы?

– Какое там, дрыхну лицом в подушку. Шучу… Я с девяти на работе. Авральчик вышел.

– Ничего себе. Гвозди бы делать из этих людей… Как насчет сегодня? На вечер планы не изменились? Напоминаю, у нас с тобой вечером по плану коньяк и сигары.

Олег поморщился. После сегодняшней нервотрепки захочется полежать и отдохнуть в тишине. Но в свете последних событий ему нужно срочно обзаводиться связями, которые смогут помочь при решении проблемы очень вероятного будущего трудоустройства.

– Я дома где-то в восемь буду, не раньше. Это не поздно?

– Нормуль ты впахиваешь в праздники. Нет, восемь – это как раз, приедешь, сразу заходи, ок?

– Заметано, – улыбнулся Олег.

После обеда поток посетителей сначала превратился в ручеек, а потом иссяк совсем. С похмелья в голову приходят мысли исключительно о высоком. Олег думал о смысле жизни. Своей жизни, лучшая половина которой в виде фонарика под названием «опыт» была уже надежно прикреплена к его спине. И она освещала дорогу исключительно назад. Позади осталось время надежд, неудачный брак, перспективные финансовые вложения, опыты по созданию собственного дела. Дело, которое он начал с друзьями, с треском лопнуло, потому что друзья, когда после обсуждения проектов и планов пришло время работать по полной, восприняли это как личное оскорбление. Оставшиеся от первой бизнес-неудачи деньги растаяли вместе с перспективами и еще одним другом, эти перспективы сулившим. Женщина, выходившая за него замуж как за потенциально выгодного партнера, трезво просчитав свои шансы, ушла к другому, более потенциально выгодному. Олег не мог ее осуждать за это. Женская красота и свежесть – товар быстро портящийся, и жене реально хотелось как можно дороже его реализовать и как можно лучше устроить свою жизнь. С ней растаяла его квартира, вернее, Олег еще был там прописан, но жить уже, понятное дело, не мог. Не мог переступить через себя, через свою гордость. Узнав об измене любимого человека, он гордо хлопнул дверью и ушел, не удосужившись подумать о последствиях. «Подведем итоги. Накоплений нет, нажитого имущества практически нет, друзей тоже, можно сказать – нет. Одни собутыльники».

– Баланс неутешительный. Как в собачьей упряжке – или ты лидер, или пейзаж не меняется, – вздохнул Олег и вышел из магазина покурить.

Главное – не врать себе. Когда врешь окружающим – это скверно. Когда начинаешь врать себе – это страшно. Правда, есть Лизавета, что уже кое-что. Молодая, взбалмошная девчонка, неизвестно чего в нем, в Олеге, нашедшая. Но явно не деньги. Что радует. Значит, некоторая иллюзия относительно будущего еще имеется. Пока.

«Пес с ним, пока человек живет, он всегда на что-то надеется. Может, еще не все потеряно, конец старого – всегда начало нового. Будет новая работа, будут новые возможности. Форд миллионером стал вообще в преклонном возрасте, а до этого дважды сидел в долговой тюрьме. И ничего. Выкарабкался!» – успокаивал себя Олег, поскольку всегда был оптимистом. А не был бы им – уже свихнулся бы или спился, как многие другие, прошедшие перед ним по тропе слабых.

– Итак, вернемся к эльфам. Чего они требуют, сквайр? – Барон Мак-Гир вынул изо рта загубник вересковой трубки и пристально посмотрел на собеседника.

Его собеседником являлся Верховный Лич. Голову Лича украшал шлем с барельефом оскаленного черепа. На груди висел личный знак подчинения барона Мак-Гира. Ибо Лич был главнокомандующим всех его войск.

– Жалованье, лорд. И немалое. По золотому в год на каждого. Получится четыреста тридцать золотых. Только на первом этапе. Если мы намерены продолжать мобилизацию эльфов, расходы, конечно, будут возрастать. И это еще не все.

– Что еще? – Мак-Гир расправил плечи и подошел к узкому окну донжона[8].

– Они желают получить размещение отдельно от всей нашей нежити, лорд. И, вынужден добавить, даже если мы пойдем на все их условия, я не присягну им в боевом духе во время битвы.

– Значит, им не по нраву наши спокойные ребята? – Барон скривил свои тонкие нервные губы.

– Можно сказать и так, ваша светлость. Наши друзья им не по вкусу.

– Никогда не суди о человеке по друзьям, Агравейн. У Иуды они были безупречны. Стрелки сейчас между Дикой Лощиной и Конопляным полем?

– Да.

– Направить туда мотопехоту из пятидесяти Мразей и шестисот зомби. Взять в дело необстрелянных. Уничтожить.

– Лорд, вы полагаете, этого будет достаточно?

– Я знаю, потери будут значительны. Зато выжившие вернутся ветеранами. Исполняйте, сквайр, – добавил барон, смягчив, однако, интонацию.

Смягчив потому что, как и сам Мак-Гир, его собеседник являлся человеком. Меченым, приговоренным к смерти всеми кланами, но все же человеком. Прошедшим долгую и мучительную цепь перерождений, поскольку он был объявлен вне закона в Мидгарде. На него навесили невидимый ярлык вечной мишени, и обязанность каждого встречного была – убить его в любом обличье. С трудом сохранив рассудок и все-таки став наконец Владетельным Личем, он пришел к воротам замка Мак-Гира с последней надеждой. Ибо только Мак-Гир мог, презрев и преступив все каноны и нормы, взять его к себе. Изгоя, по всем статьям живого мертвеца, совершившего самое страшное преступление в Мидгарде – убившего Игрока в реале. Он носил благородное прозванье Агравейн[9], но начал свою карьеру рядовым бойцом сводного дозорного отряда. За три года безупречной службы получил от Мак-Гира титул сквайра, должность маршала его войск и был предан барону, как сторожевой пес.

Поклонившись, Агравейн удалился. В окно барон увидел, как через несколько минут маршал вылетел из ворот барбакана[10] на своем вороном жеребце и направил того к казармам.

Мак-Гир снова сел за стол и вернулся к своим расчетам и сводкам. Большое хозяйство требовало неусыпного внимания правителя. Вдруг во дворе замка запел тревожный рог. Барон рывком выбросил свое сухое тренированное тело из тронного кресла, вышел из приемной залы и быстро спустился по винтовой лестнице донжона. К нему подлетел, не касаясь земли бордовой мантией, начальник стражи замка Высший Вампир Лагат.

– На опушке замечена разведка Браги, лорд. Несколько рептилоидов. Возможно прикрытие лучников-эльфов из рощи.

– Тридцать вампиров из новичков послать отрезать разведку. Атака в лоб пятью сотнями скелетов. Седлать мне моего коня. Упряжь боевая.

– Прикажете кому-то из вашей гвардии возглавить отряды?

– Отставить! – отрывисто бросил барон, устремляясь к конюшне. – Только рекруты. И не спешите! «Когда Господь создал время, он создал его достаточно[11]».

Через двадцать минут Мак-Гир на безопасном расстоянии, гарцуя на своем белоснежном амблере[12], разглядывал опушку. Вот заросли папоротника раздвинулись, и на опушку вылез двухметровый рептилоид, весь покрытый, словно панцирем, жесткой чешуйчатой шкурой. За ним еще несколько. Когорта скелетов-воинов, ощетинившись копьями, медленно наползала на небольшую разведгруппу.

– Явная засада, – сказал барон своим телохранителям, двум костяным драконам, равнодушно взиравшим на предстоящую схватку. Находясь большую часть времени в обществе нежити, не блиставшей красноречием, барон поневоле привык выражать свои мысли вслух.

Как только до строя скелетов осталось не более двухсот метров, из лесной чащи вылетела туча эльфийских стрел. Первый ряд скелетов поредел вдвое, но остальная нежить, не сломав строя, сомкнула ряды и продолжила движение.

Мак-Гир, подъехав поближе, остановил коня, спешился, снял со спины дублеттер[13], взвел ворот арбалета и прицелился. Металлические пластины дублеттера лязгнули, и два болта прорезали кустарник на опушке. В ответ несколько стрел хищно цокнули оплечья и кирасу его ламеллярного доспеха[14]. Барон хлопнул коня по крупу, отгоняя его из-под обстрела, и продолжил дуэль со стрелками Браги. Наконец остатки когорты скелетов доползли до опушки и началась рукопашная. Рептилоиды крушили шлемы и черепа, рвали противников на части, пробивали грудные клетки. Один из ящеров схватил в лапы скелет и орудовал им как палицей. Каждый ее взмах сносил головы паре-тройке противников. На бойцов Мак-Гира это не производило ни малейшего впечатления. Одного ящера два десятка скелетов подняли на копья, другого, предварительно подрубив подколенные сухожилия, искромсали мечами. Скелеты несли огромные потери, но продолжали методично уничтожать врага. Мак-Гир перенес прицел арбалета на рукопашную схватку и лично свалил одного из разведчиков, уже накосившего вокруг себя бастион из убитых скелетов. Оба болта вошли точно посередине низкого скошенного лба ящера. Вдруг, пробравшись сквозь кусты, на опушку вывалилось два десятка эльфийских стрелков. Они не пришли на выручку рептилоидам. Стрелки спасались от преследователей. Вслед, окружая беглецов, метнулись рыжие от крови мантии вампиров. Через несколько минут все было кончено.

К Мак-Гиру подлетел старший отряда.

– Доложите о потерях и производствах.

– Двести девяносто скелетов убито. Из оставшихся пятьдесят стали ветеранами. Среди вампиров потерь нет. Пятеро ранены, сейчас лечатся, пьют кровь эльфов. Один из вампиров стал Высшим.

– Благодарю за службу. Ты снят с должности. Твой отряд отныне возглавляет Верховный вампир, и имя его будет – Деарг-Дью. По возвращении доложиться беральту[15] замка и вашему приору[16].

Спустя час Мак-Гир и Агравейн снова сидели в зале донжона и колдовали над картой владений барона. К югу от них простиралась вотчина дружественных норгов, так что с надежно прикрытым тылом Мак-Гир мог спокойно продвигаться по направлению к глубокой Периферии. Но армия созрела для реформы.

– Я согласен, сквайр, что при отражении атак стрелки эффективней пехоты, это не требует доказательств. Согласен, что вектор развития армии должен быть направлен в сторону стрелковых частей. Но… Наша нежить… Мало кто захочет биться с ними в одном строю. А между тем без стрелков нам не жить. Видимо, придется тебе, Агравейн, поискать своих собратьев, Личей Силы. И тогда уж применяй свою супердипломатию по полной. Иначе зачем мы с тобой ее так развивали?

– Будет исполнено, лорд. Завтра же выдвинусь в боевой поиск.

– Через три дня. Закончишь строительство нового кораля для Мразей – и в путь, – барон позвонил в колокольчик.

Пришло время обеда. На пороге залы, как привидение, возник его слуга. Впрочем, он и был привидением.

– Обед накройте в бергфриде[17] на открытой площадке. Мы хотим любоваться окрестностями.

У Степана Олег был впервые. Стандартная трешка с хорошим ремонтом и продуманной обстановкой казалась идеальным жилищем одинокого состоятельного мужчины под сорок. Особенно порадовал кабинет с массивным столом, почти антикварным креслом и основательным книжным шкапом. На стенах висели клинки: от грубого норманнского меча до катаны, от изящного стилета до гигантского двуручного эспадона[18]. Десятка два, не меньше. Не антиквариат, новоделы, но у Олега сложилось ощущение, что все это великолепие не имитация, а реальное боевое оружие.

– Настоящие, – подтвердил Степан. – Ковались под меня, конкретно под мою руку, поэтому просьба – без особого разрешения не брать. Хотя понимаю, искушение велико. Ну, пока осматривайся, я скоро.

Пока хозяина не было, Олег успел поближе познакомиться с мебелью, которая оказалась не менее любопытна, чем оружие. Тоже новодел, но какой! Благородное темное дерево неизвестной породы, покрытое затейливой резьбой, обивка кресла и изящных стульев – шелк с ручной (!) вышивкой, ручки на дверцах огромного бюро, похоже, серебряные. Олег открыл шкап и окончательно оторопел. Книги – ВСЕ! – оказались рукописными, в массивных кожаных переплетах с золотыми и серебряными уголками, украшенные роскошными цветными иллюстрациями. И все на неведомом языке, алфавит не был похож ни на один известный Олегу. Что-то вроде эльфийских рун, столь любимых толкиенистами, но более угловатых. Олег успел наспех пролистать четыре или пять томов, взятых наугад с разных полок, когда вернулся Степан.

– Нравится?

– Потрясен. Что это? Откуда?

– Все банально. Отец перед смертью ухнул в это все, что успешно нажил в начале девяностых. Слава богу, я к тому времени твердо стоял на ногах. Старик толкиенулся в четвертой степени – слышал, наверное: «Сам там был, все это видел, все херня, все было не так». Каждая книга создавалась коллективом мастеров в среднем полтора-два года, работали одновременно чуть ли не по всему цивилизованному миру. Труднее всего было найти писцов, способных изобразить что-нибудь, похожее на связный текст. В итоге я стал обладателем уникального украшения интерьера. Средневековый арсенал присовокупил уже сам. Видимо, в папу пошел. Впрочем, в остальном отец был великолепен: воспитал, выучил, дал стартовый капитал и нужные связи. Ну да ладно, мы здесь не за этим.

Степан успел сервировать массивный металлический поднос, тоже украшенный затейливыми чеканными узорами. Идеальное завершение кошмарного дня – бутылка «Арарата», сыр трех сортов, лимон, крупные соленые маслины, сырокопченая колбаса. Пока Олег разливал коньяк по пузатым фужерам, хозяин включил компьютер, монитор которого почему-то не выглядел нелепо на псевдостаринном столе. Выпили. Легло хорошо, можно было бы и не закусывать.

– А теперь смотри и вникай, – Степан вытащил из-за монитора игровой джойстик.

– Погоди, – Олег остановил его жестом. – Дай насладиться моментом.

– Вэлкам, – улыбнулся Степан и разлил еще по одной.

– Слушай, а ты не задумывался о национальной идее? – неожиданно задал вопрос Олег.

Степан чуть не поперхнулся закуской и с преувеличенным вниманием осмотрел бутылку.

– Эк тебя торкнуло-то.

– Я правда серьезно. Я вот что подумал – на месте нашего правительства я бы колоссальные деньги вложил именно в компьютерные игрушки и создал их лучшими в мире. Как автомат Калашникова.

– Чет я не пойму, куда ты клонишь…

– Если народ, толковый народ, будет все время геймиться и смотреть в экран монитора, он перестанет обращать внимание на то, что сам в это время сидит с голым тощим задом…

– О как завернул! Ты не революционер часом?

– Не-э-э, я из тех паршивых интеллигентов, которые могут только на кухнях орать, как коты…

Степан ухмыльнулся.

– Вот у нас все так… Жизнь как игра – задумана хреново, но графика потрясающая… Но вообще самокритично, ценю.

– Да и к тому же, говоря геймерским языком, по левелу терпения наш народ далеко позади оставил даже крупный тягловый скот, и я – не исключение, – Олег решительно хлопнул ладонями по коленям. – Ну давай показывай свою красоту, сосед.

Игра была великолепна. Оказалось, что это новый мир, где можно жить и делать все, что угодно. Графика по сравнению с аналогами потрясала реалистичностью – создавалось ощущение присутствия, как будто видел не нарисованную картинку, а смотрел фильм, которым можно управлять. Каждый листочек на дереве, каждая травинка на лугу, каждая трещинка на скале были прописаны с удивительными подробностями, и среди них не встречалось двух одинаковых. Стоило вступить в контакт с любым персонажем – и в нем обнаруживались индивидуальные, присущие только ему черты. И самое восхитительное – программа воспринимала голос. Геймер мог общаться с персонажами игры, правда, одновременно – только с одним. А тот отвечал! И вел простой, но осмысленный диалог! И шумела толпа на рыночной площади, и бряцало оружие, и пели птицы в лесу, и журчала вода в ручьях!

В игре имелись сценарии, кампании и свободная карта, где Игрок мог попробовать создать свой мир со своими законами.

Задавалось абсолютно все: рельеф, пейзаж, архитектура городов и деревень, население. Можно было просто очертить лесной массив на карте, а можно было прописать все виды растений в нем, изменяя базовые по своему усмотрению. Олег почти час развлекался только тем, что населял свою страну различными расами – эльфами, гномами, дварвами, рептилоидами, феями, троллями, гарпиями; определял границы владений и населенных пунктов. Программа же давала имена географическим причудам автора и прокладывала торговые тракты в зависимости от занятий народов, их симпатий или антипатий к соседям. При желании можно было не один день убить на архитектуру и планировку городов, но хотелось поскорее приступить к действиям.

Суть же игры была до смешного проста. Герой в образе человека (и только человека!) ходит по миру. Сражается, приобретая опыт и деньги. Берется за выполнение всевозможных заданий. Заводит друзей и наживает врагов. Может сколотить дружину и принести вассальную присягу одному из королей. Может с той же дружиной захватить пару деревень и начать создавать собственную державу. Сделать карьеру в одиночку. Заняться магией и сбором артефактов. Или все это одновременно. В общем, вроде все как у всех, не линейная РПГ, но на таком сумасшедшем уровне реалистичности, что Олег был ошеломлен.

Часа через два, когда бутылка незаметно опустела, до Олега вдруг дошло:

– Это сколько же она весит?! И какое железо под нее надо?!

– Системник сделан специально под игру. Много весит, столько стандартное железо не потянет.

Системник стоял тут же, под столом, и это также было нечто. Весь не то из какого-то металлического сплава, не то покрытый керамикой, он выглядел внушительно. Ни одной кнопки или индикатора на нем не было.

– Из чего он? – поинтересовался Олег.

– Интерметаллид. Нитинол или никелид титана[19], как угодно называй. Вернее, его инертный, не токсичный вариант.

– Стоит, наверное…

– Что есть, то есть.

– А смысл? Железный-то никак?

– Поверь мне на слово – смысл тоже есть.

– Все равно что-то ускользает… Если рядовому пользователю игра недоступна, теряется весь коммерческий интерес проекта.

– А если продавать готовый продукт в комплексе, вместе с железом?

– И сколько это по деньгам?

– Системник с программой – четыре штуки американских. Согласись, не запредельно.

– Фьюить, – присвистнул Олег. – Но и не на халяву, мягко сказать. Неужели у нас в городе достаточно сдвинутых геймеров с такими деньгами, чтобы оправдать все затраты на производство одних только ящиков, не говоря уж о программе?

– В городе, может, и нет. А в стране? А в мире?

Олег еще раз присвистнул и в свою очередь осмотрел бутылку:

– Ого! От скромности ты не помрешь. Запатентовал?

– Естественно. Полная защита авторских прав. Понятное дело, проект в самом начале, пока одни затраты, но дело стоящее. Хочешь поучаствовать?

– Каким образом?

– Потестить игрушку. К вечеру подвезут комп, подключат – играй на здоровье.

– А когда уже не смогу слезть, предложишь купить? А я к тому времени уже заберусь туда с головой и ногами и никуда не денусь, возьму кредит и куплю. Неплохая разводка, только со мной не прокатит. Извини, но я, во-первых, не настолько богат, чтобы выбрасывать на развлечения такие деньги…

– Ну а во-вторых, ты – не игроман. Расслабься, старик, – Степан примирительно хлопнул его по спине. – Не оскорбляй меня неоправданными подозрениями. Я думаю, нелепость твоих доводов очевидна.

Олег немного поразмышлял, успокоился и расслабился. Действительно, если каждого финансово непроверенного клиента подсаживать на игру через ресторан и вечерние посиделки с семилетним коньяком, не хватит ни здоровья, ни денег. А может, и хватит, да только четырех штук долларов у клиента от этого не заведется.

– Тогда в чем смысл?

– Именно в том, что ты не игроман, сможешь адекватно оценить недочеты. Презентация еще не скоро, программа дописывается. Несколько человек играют в свободное время и высказывают пожелания, многие из которых учитываются. Денег, понятно, мы не платим, но и за аренду компов не берем. Все на абсолютно добровольной основе. Ну как?

– А почему бы и нет? Как хоть продукт называется?

– «Уровни».

– В смысле уровни чего?

– Так и называется – «Уровни». Они окружают нас. И там, и здесь. Боевой уровень, уровень мастерства, уровень жизни, уровень восприятия. Такая вот, брат, философия получается.

Виса[20] первая

Браги-ярл не любил Реальность, но, увы, был вынужден проводить в ней значительную часть времени. Он не верил в россказни магов и ведьм о Погружении путем вхождения в определенный транс вне зависимости от компьютеров, считая их мистическим бредом. Опытный рубака, простой, как ратовище копья, Браги, однако, не был дураком и не раз задумывался о природе и материальности окружающей его действительности. В конце концов он пришел к выводу, что Мидгард – некая синтетическая реальность, смоделированная группой гениев какое-то время назад. Каким образом смоделированная и почему именно здесь, а не в Москве, Питере или Нью-Йорке – этого он понять не мог, и ломать мозги над этим не собирался. Режимный город. Чего только не раскопать в его многочисленных НИИ! Наша человеческая наука обычно движется быстрыми рывками, но уже в заданном направлении. Колесо, железо, порох, космос, Интернет – это ступени развития цивилизации, векторы ее развития. Главное – эти самые новые направления открыть, а это не проще, чем обнаружить новый орган чувств. Его должен найти сверхгений, почти медиум, обычному человеку такие задачи не по силам. Дальше – дело техники. Открыли зрение – пожалуйста вам бинокль, открыли осязание – пожалуйста вам робототехника. Неизвестно какие новые органы чувств забрал с собой в могилу Тесла. Видимо, и Мидгард был открыт каким-то сверххомо. Но как открыт, так и закрыт. На время. И для большинства. Иначе беда – в реале людей не останется.

Все начинали первые Погружения из Реальности в непосредственной близости от компьютера и путешествовали по округе, пока тело сидело дома в кресле. По мере того как Игрок осваивался в новой реальности, он получал возможность удаляться от своей точки входа все больше и больше. Маги и ведьмы, правда, утверждали, что могут Погружаться, просто идя по улице города и впадая в транс, при этом якобы часть их сознания продолжала контролировать тело в Реальности. Да, Браги видел подобные фокусы, но нашел этому простое объяснение – маги каким-то образом умели раздваивать сознание, ощущая себя в двух ипостасях одновременно. Однако без компьютера не обойтись, нет! Просто кто-то умеет уходить от него далеко, а кто-то нет.

Да и какой, к хренам свинячьим, это параллельный мир, если любой маг, еще вчера бывший неофитом, способен управлять погодой, сглаживать или воздвигать холмы, управлять юнитами! Ярла постоянно бесила эфемерность пейзажа – мало приятного, если утром ты выходишь из дома по сухой тропе, а вечером возвращаешься, продираясь через трясину. А юниты! Это в каком же нормальном мире каждую неделю из ничего самозарождается масса тупых, слабых созданий, которые, не будучи вовремя отловленными, расползаются по лесам и долам, где быстро дичают! А еженедельно рождающиеся артефакты? А возникающие из ниоткуда и пропадающие в никуда жилища и целые поселения?

Нет, господа хорошие, можете говорить что угодно, но все вокруг искусственно спроектировано Иерархами по образу каких-нибудь книг фэнтези или чего-то в этом роде и уже опосля отдано на управление Старейшинам. В этом Браги был убежден твердо.

После пятничного поражения и попойки с хирдом суббота началась для него поздно и скверно. Проснулся он часа в три, привычно выматерился и побрел на кухню похмеляться. В холодильнике обнаружились арктические льды и початая полторашка крепкой «Охоты». Как обычно, Труди ночью обещала приготовить завтрак и, как обычно, слиняла с утра пораньше. К тому же сожрала последние три яйца и отхлебнула пол-литра пива.

– Вот сучка, – уныло констатировал Браги. – Это хорошо, что алкоголь убивает нервные клетки. Остаются одни спокойные.

За сигаретой он добил бутылку и почувствовал себя лучше. Вернулась вчерашняя бодрая злость, снова захотелось немедленно порвать ариям жопу на свастику, в чем они клялись всем хирдом друг другу почти до утра. Ярл покатал эту мысль из одного полушария в другое, и она ему снова понравилась. В конце концов, почему бы и нет? Он – глава одной из Ветвей Силы клана, не последний человек в его структуре, так что ему мешает предпринять кое-какие самостоятельные шаги?

Для начала надо выйти из дома. Пожрать, а может, и принять грамм сто для ясности. Необходимо для начала наведаться в свою вотчину, навести во владениях шороху, пока подданные не охренели до полного одичания. Но не особенно хотелось. Сегодня не лежала душа у Браги к хозяйственным заботам. Хотя она никогда к ним не лежала. А лежала к хорошей драке, доброй выпивке и слабому полу. Именно в такой последовательности.

После долгих размышлений Браги для вылазки выбрал окрестности города у начала северного торгового тракта. Посидел на толчке (за организмом надо ухаживать, иначе рискуешь после очень длительного нахождения вне физического тела вернуться и ощутить себя в луже), даже умылся и почистил зубы. Конечно, при отсутствии в реальности все физиологические процессы тела замедлялись до уровня статиса, и должна была пройти по меньшей мере неделя, чтобы ощутить подобные неприятности. Одни сутки в Мидгарде равнялись часу и двадцати минутам в реале. Но предосторожности никогда не бывают излишними. Хотя, разумеется, наибольшим плюсом являлось то, что сутки в реале также равнялись часу двадцати минутам в Мире. Можно было жить полноценной жизнью и там, и тут, не разрываясь между измерениями, полноценно успевая, а не пытаясь успеть сделать все дела в обеих своих ипостасях.

Браги включил игровой комп, выкурил последнюю сигарету, привычно приблизил участок карты, соответствующий его жилищу, и начал погружаться в транс. Он вглядывался в стену до тех пор, пока сквозь обои не начал проступать гранит, точно такой же, как на мониторе. Вскочил упругим рывком, потопал сапогами из тюленьей кожи, одернул мохнатую куртку, снял со стены и привесил к поясу тяжелый прямой полутораручник и широкий нож. Прикрыл глаза, несложным заклинанием вызывая закрома горда.

За неделю гномы накопали три тонны руды, эльфы нашли в лесах восемь мер кристаллов и три меры самоцветов, трофейные бесы в серной яме наковыряли пятнадцать мер серы, а охранники-рептилоиды умудрились троих бесов замордовать вусмерть. Ярл мысленно выругался. Он юнитов зазря не гробил, не живодер какой вроде Жиля де Реца. Этих рептилоидов ему сосватал Кнут Ведьм, один из экспертов дипломатии, в обмен на болванку, из которой в потенциале можно было получить перекладину Ледяных Весов. Получилась ли перекладина, Браги не знал, но рептилоиды оказались вонючими дебилами со склонностью к садизму и членовредительству, и терпеть их вблизи своего пивного зала он не смог. Сосланные в недавно захваченную серную яму мерзкие твари регулярно пытали бесов, жрали друг друга и распугали всю рыбу в соседнем пруду. Ярл давно избавился бы от них, но ублюдки исхитрились разорвать в клочья разведгруппу барона Мак-Гира с двумя великими вампирами во главе, которая случайно наткнулась на яму.

В городе пленный гоблин-алхимик начеканил из всякого дерьма три десятка золотых марок, и это значительно подняло настроение ярлу. Переправив монеты в поясной кошель, он подошел к огромному зеркалу из полированного мифрила – полюбоваться собой перед выходом наружу.

А полюбоваться было чем. К метру восьмидесяти пяти в Реальности Браги за восемь лет прокачивания по силе добавил десять сантиметров и столько же килограммов боевого веса, из широкоплечего угрюмого брюнета с узким лицом превратился в румяного усатого блондина, а глаза стали темно-красными без белков и радужки, но с черным вертикальным зрачком. Ярл овладел основами некромантии третьего уровня, умел высасывать у противника мозг и кровь на расстоянии пяти метров, насылал чуму и кровавый понос и даже поднимал и контролировал в бою до пятнадцати мертвецов.

Браги жил в стандартной девятиэтажке в Гордеевке, в двух шагах от вокзала, что в Мире соответствовало горной гряде, вдоль которой проходил торговый тракт. В этом доме он был единственным Игроком, поэтому запутал проход в свое жилище как умел, не считаясь ни с кем. Найти этот лаз в Мире было практически невозможно, а понять, какой квартире соответствует пещера, вообще немыслимо. Зато, чтобы выбраться наружу, каждый раз приходилось попотеть. Вывалившись из расщелины, Браги настороженно огляделся. Вроде все тихо, и даже погода приличная. Широко прыгая с камня на камень, он спустился со скалы и на краю молодого ельника мысленно позвал коня.

Откуда каждый раз берется оседланный конь и чем он занимается в отсутствие хозяина, Браги не знал. Задумался раз, но безуспешно и больше не пробовал. Появляется – и хорошо. Браги потрепал жеребца по холке, рывком вскочил в седло и дал шенкеля. До корчмы было недалеко, но ему, владетельному ярлу, невместно ходить пешком.

На месте вокзала стояли два лабаза и конюшня, чуть подальше – несколько лавок и гоблины с пивными и винными бочками. По поляне, как обычно, шарахались путешественники и купцы всех рас Малого Народа, валялись пьяные оборванцы, какие-то мохнатые вислоухие бабы малопонятного происхождения пытались всучить прохожим из-под полы подозрительный хлам. Рядом по тракту в обе стороны катили телеги и фургоны. Кто-то въехал дышлом в чужую конскую морду, начала собираться пробка. Появился полупьяный тролль в мундире дорожной стражи, двинул обоим виновникам затора в ухо, ему тут же начали совать в карманы колбасу и копченую рыбу, чтобы не дрался.

– Ну ничего не меняется, – плюнул Браги. – Что в Реальности, что здесь. Люди, почему вы все такие злые? Поубивал бы всех!

Насчет «не меняется» он явно покривил душой. Его появление в окрестностях торной дороги произвело эффект ледяного душа – оборванцы трезвели на глазах, телеги мгновенно расцепились и куда-то исчезли, полицейский тролль замер по стойке «смирно» и выказал гренадерскую стать, забыв, правда, про тресковый хвост, торчавший промеж клыков. Купцы кланялись, феечки кокетливо крутили попками, и даже гоблины у пивных бочек, улыбаясь, начали демонстративно мыть посуду. Ярл не полез в дыру, прорытую под трактом, а поехал поверху, поперек дороги, окончательно парализовав движение.

На другой стороне поляны стояли две конторы по продаже и уходу за почтовыми голубями, парочка конкурирующих эльфиечек обслуживала VIP-клиента, расхваливая скорость и внешние данные питомцев. Тот вяло отнекивался. Клиент был человеком. Неофитом. Арием.

– Ты! – рявкнул Браги. – Жабье дерьмо! Блевотина прокаженного ежа! Каким извержением калоотстойника тебя занесло в приличное место?

Неофит дернулся, с разворота потянул из ножен тяжелую шпагу и только сейчас увидел, кто его оскорбил. Однако не струсил, извиняться не стал, а встал в боевую стойку: шпага вперед, растопыренная левая ладонь на уровне лица. Маг.

Браги соскочил с коня, перекинув ногу через холку, и мягко зашагал к арию, вытягивая меч из ножен. Сомнений у него не осталось: вчера он видел эти глаза, и такой же страх бился в них, как и в тот момент, когда ярл почти дотянулся рожном копья до распяленного рта. Вчера молокососа в последний миг спас Плащ Отречения, накинутый Комтуром. Сегодня не спасет даже то, что он предусмотрительно не надел кланового значка на шею.

Горящий Мяч, ударивший ярлу в лоб, тот просто проигнорировал. Разве что кто-нибудь из высших магов мог пробить броню иммунитета к заклинаниям, наработанного семилетними тренировками. Арий в панике бил попеременно огнем и льдом, но последние десять метров Браги прошагал, даже не моргнув глазом. Махнул крест-накрест, неуловимым движением перерубив сначала шпагу, а потом туловище мага от ключицы до таза. Встал над двумя обрубками, крутанул кистью руки, стряхивая кровь с клинка.

– Не сразу пришло мастерство к молодому саперу… Похоронить, – бросил не оборачиваясь. – Да с почестями! Этот не был трусом.

И зашагал к двухэтажной корчме, довольно ухмыляясь. Настроение у него окончательно подлетело до небес.

А в это время в Реальности на тротуаре собиралась толпа. Молодой, прилично одетый парень лет двадцати пяти, куривший с отрешенным выражением лица, вдруг пошатнулся, потерял сознание и упал на проезжую часть прямо под колеса автобуса. Раздались визг тормозов, крики прохожих. По счастью, автобус не переехал паренька. На остановку была вызвана «скорая», которая забрала потерпевшего в клинику. Прохожие решили, что парень – очередной обширявшийся наркоман.

Сам того не зная, Браги зарубил подававшего надежды мага, уже пытавшегося ходить в Реальности и Мидгарде одновременно. Зарубил в неравном бою, в нарушение дуэльного кодекса и всех этических норм. Точно так же, как три месяца назад на ярмарке архимаг Адольф Пильхе разделал Олафа Ведьма.

Место, куда направлялся владетельный ярл, считалось приличным. Пивной ресторан «Кабанчик», он же «Свиной кабак» и на втором этаже – суши-бар, он же «Харчевня гарпии-ведьмы». Пряное сырое мясо и маринованная жабья икра Браги не привлекали, поэтому наверх подниматься он не стал. Внизу было светло, тихо и чисто, пожилой эльф наигрывал на виоле, трое купцов разных рас чинно трудились над свиными деликатесами. Цены тут кусались.

А в углу сидели двое и пили темное пиво, закусывая маринованными ушами, рубленными с острой зеленью: здоровяк лет сорока с простодушной физиономией и роскошной пепельной шевелюрой, собранной в хвост на макушке, в мешковатом зеленом кафтане с ярко-синими вставками, и невысокая, стройная фигуристая девица с коротко стриженными темными волосами, в изукрашенной кружевами и бантиками белой блузке, белых же полупрозрачных обтягивающих брючках, сквозь которые просвечивали трусики-стринги, и черных хромовых ботфортах. Девица сидела спиной к входу, поэтому трусиков ярл сначала не заметил. Оба были людьми, и обоих Браги сперва не узнал, а потом вспомнил. И обрадовался.

Время от времени отдельные Игроки, пресытившись войной или устав от иерархии кланов, уходили вглубь Периферии и жили, вернее, существовали той жизнью, какую сами для себя выбирали. Где они базировались в Реальности, чем там жили, было неясно. Большинство отщепенцев погибали в первый год, так как любой из кланов мог считать их законным трофеем. Зато выжившие внушали уважение своими боевыми и магическими качествами, хитростью и знанием тайных троп. Например, сосед ярла барон Мак-Гир четыре года назад перестал быть штатным некромантом русов Яромиром, основал свой лен в районе Сормово, и с тех пор успешно отстаивал свою независимость, плодя мертвечину и уродов повышенной ядовитости. Кто-то пожиже статью болтался промеж крепостей и поселков с дружиной тренированных юнитов, продавая свой меч тому, кто больше заплатит, и подторговывая трофейными артефактами. Имелись бродячие или оседлые маги, некоторые из них – большой силы, но все – погруженные в свои малопонятные изыскания. Иногда появлялись одинокие рубаки, парочка даже ушла из хирда, но такие долго не жили.

Те двое, что сидели в «Свином кабаке», были сплетниками, бардами, боевыми магами, торговцами артефактами и экзотическими заклинаниями, шпионами, наемными рубаками, бродячими целителями и специалистами по инфернальной зоологии. Если ничего из вышеперечисленного не требовалось, они могли подрядиться в качестве клоунов на пир независимого владетеля или просто украсть то, что плохо лежит. Они были очень старыми и опытными – Браги знал их такими всегда. Но не постоянно. Они появлялись на месяц, а потом, бывало, пропадали на год. Но они являлись сильными мира сего, и этого было достаточно.

Звали их странно: Бармалей и Выкуси. Почему здоровяка прозвали Бармалеем, не помнил никто, но прозванья просто так не давались никогда. Выкуси этим своим излюбленным словцом отказывалась от любого предложения, которое ее не устраивало, и совала под нос предлагавшего изящный шиш. За какие заслуги у них отобрали первые имена, тоже никто не знал. Вполне возможно, они это сделали сами.

– А, Браги-ярл! – гаркнул Бармалей, помахав пустой кружкой. – Сколько лет, сколько зим! Прошу, прошу к столу! Или ты уже носишь прозванье?

– Привет участникам естественного отбора! А прозванье мне пока не обрыбилось, – Браги ничуть не обиделся, а наоборот, принялся с удовольствием рассматривать соблазнительные черты спутницы здоровяка. – Что это за конскую задницу ты себе на макушке отрастил? А ты, конфетка, все лечишь импотенцию на расстоянии?

Ярл уселся рядом с Бармалеем, чтобы лучше лицезреть оттопыренный батист и кружева. Батист был тонкий, а лифчиков Выкуси не признавала.

Трактирщик, плешивый жирный гном, буквально материализовался у стола. Люди, высшая раса Мидгарда, всегда были при деньгах, а кроме того, отличались тяжелым характером.

– Литр водки, студень с хреном, кабанью отбивную с жареной картошкой, нарезку из вяленого окорока и венгерский шпик. Ты еще здесь?

– Какой водки вашей милости?

– Жидкой, болван! Или есть варианты?

– Жидкой тминной, жидкой смородиновой или жидкой хреновой?

– Сам лакай тминную, хреновую давай. Ну, старые мошенники, а вы-то здесь какими судьбами?

– Слышали, что у кого-то где-то неприятности, вот и подумалось – авось поможем, – кокетливо растягивая слова, произнесла Выкуси. – А у тебя как делишки? Как неделя заканчивается?

– Все лучше и лучше. – Ярл взял стакан, телепортированный из бара, плеснул водки в пасть, закусил свиным ухом с тарелки Бармалея. – А с помощью опоздали. Тут одному была нужна, да вы упустили свой шанс.

– Как интересно!.. – Выкуси нагнулась к ярлу, разложив по столешнице батист и кружева. – А кому и когда?

– Минут пять назад, одному арийскому магу. Убит при попытке покончить жизнь самоубийством.

– За это надо выпить, – заметил Бармалей. – Это который у тебя на счету?

– Давно не считаю, – небрежно отмахнулся Браги. – Так что за вчерашнее я отыгрался с лихвой. Мы-то отошли без крови. Так, нервы потрепали.

– Сегодня ты отыгрался, а завтра? – Выкуси источала мед и патоку. – А клан что скажет?

– «Нельзя» бывает только для тех, кто спрашивает, – отрезал ярл и вгрызся в студень.

– Даже когда в отместку арии прищемят вам жопку? Сейчас для вас прям самое то – на рожон лезть. Бармалюша, ты видишь, у норгов появилось неистребимое желание окончательно сломать себе хребет.

– Конфетка, ты напрашиваешься, – прочавкал Браги. – Ты прям-таки нарываешься.

– Сколько раз говорил – не суетись под клиентом, – прогудел в кружку Бармалей.

Выкуси и впрямь напрашивалась, явно и нахально. Напрашивалась на контракт, чуть ли не в открытую предлагая помощь.

– Что, настолько все хреново? – ехидно поинтересовался норг. – Денег остался последний мешок?

– Был бы последний – не сидели бы здесь, – огрызнулась Выкуси.

– Ага, щипали бы купцов на тракте. Или лечили геморрой любимой болонки княгини Анны.

– Значит, побухаем, языками потреплем и располземся, – подытожил Бармалей.

– Может, и не зря потреплем.

– Так выходит, могут на что-нибудь сгодиться старый слепой кот и хромая лиса?

– Могут, могут. – Ярл с аппетитом вылакал еще стакан, закусил огненным шпиком.

– Тебе или клану?

– С вами обычно весь клан бухает или я?

– Ясно. Заказ будет частный. – Выкуси поморщилась: клан платил намного лучше. – Давай, излагай.

– Значится, так. У ариев появились сильные Погружающие, и нынче мы против них уже не катим. Я думаю вот что: надо достать их в Реальности.

– А ты случайно не объелся белены? – презрительно прошипела Выкуси. – Изгоем стать хочешь? Себя в жертву великой идее принести? В солдатиков заигрался, малыш?

– Конфетка, я не говорил – мочить. Я сказал – достать.

Выкуси хмыкнула. Бармалей нахмурился, теребя завитки небольшой шкиперской бородки.

– Что-то я не улавливаю мысль…

– Что тут сложного? Просто Браги хочет помочиться им на придверный коврик. Или будить по ночам телефонными звонками, тяжело дыша в трубку, – ехидно промурлыкала Выкуси.

– Нет. Я бы даже сказал, отнюдь. – Браги поднял на вилке кусок шпика и воинственно на него уставился. – Я хочу спереть у них системники… Только и всего.

– Хе-хе, – язвительно хмыкнула Выкуси и осеклась.

Системники были тайной тайн для всех Игроков. Никто не знал, откуда они берутся. Глава клана устанавливал системник неофиту и не давал никаких комментариев. На системнике не было ни одного опознавательного символа производителя. Ни единого винта или шва от сборки. Попытка механического взлома приводила к самовозгоранию содержимого, причем запросто можно было устроить пожар, поскольку сам системник раскалялся до температуры плавильной печи. Особо любопытные предупреждались по этому поводу заранее. Никто никогда не слышал, чтобы хоть один из системников вышел из строя. Погружающие высших уровней могли входить в резонанс с Миром вдалеке от системника. Но это не значило – без него. И, конечно, никто не знал, что бывает с Игроком при смене системника. Никто над этим никогда не задумывался. Таких случаев попросту еще не было. Бармалей понимающе покивал головой.

– Я всегда говорил, что у Браги-ярла мозгов полно, только он их прячет.

Это был комплимент.

– Дело стало за малым – вычислить, где они живут. А вот тут я пас. Сами знаете, без мага далеко не уйду.

– Комтур, понятно, не в курсе.

– Комтур – лицо подотчетное, – Браги с ходу отмел всю критику в адрес политики клана. – Старые хрычи осторожничают, и нам приходится импровизировать.

– С Шаманом не говорил? Со Странником?

– Я достаточно самостоятелен, чтобы принять решение. Я достаточно состоятелен, чтобы купить услуги третьих лиц. И достаточно силен, чтобы провести акцию возмездия в Реальности.

– И достаточно амбициозен, чтобы потребовать от Старейшин прозванья, – подытожила Выкуси. – А ты в курсе, насколько тяжело в Реальности точно сфокусировать жилище, даже если знаешь его расположение здесь? Свою-то берлогу небось запрятал так, что хрен найдешь.

– Нашли жилище в Мире, срисовали персонаж, отследили его в Реальности – делов-то!

– Ага, все мы тут с реальными мордами гуляем. Себя в зеркале видел?

– Не крути, давай короче! Сколько?

– Двадцать за голову.

– Скока?! А я-то, дурак, думал, что по кровососам у нас Мак-Гир специалист. Вы, часом, не из его лаборатории? Пять, и не больше! И то, мне придется продать все артефакты и задницу свою заложить ифриту, чтобы добыть столько золотых!

– Я считаю подобное предложение прямым оскорблением, – прорычал Бармалей. – И вызываю тебя, Браги-ярл, на поединок. Мечом и магией, здесь и сейчас!

– Семнадцать!

– В задницу бешеной обезьяне твою дуэль! Восемь, и только ради твоих подушек безопасности, конфетка!

– На-кась выкуси! Чтоб тебе твои внуки такую пенсию начислили! Это пособие по инвалидности, а не цена контракта! Выследить Высших клана ариев! С их-то абвером!

– Ты ничего не перепутала, детка? Клянусь, одних женщин хочется добиться, а других – добить! Десять, и то половину отдам гоблинами и серой!

– Если я с тобой соглашусь, Браги, мы оба будем неправы! Пятнадцать, и тридцать процентов вперед! – отрезала Выкуси.

– Ладно, четырнадцать, – смягчил Бармалей. – Это последняя цена. Шутки в сторону. Тысячу марок задатка. За двух можем взять артефактом, я предпочту Драконью Десницу.

Браги крякнул. Марка Мира шла по курсу один к одному с евро. За шестьдесят тысяч евро он мог бы купить голову областного министра. Или не мог бы?.. В расценках на подобные контракты в Реальности он был не силен. А Драконья Десница повышала Силу обладателя – впятеро, Скорость – втрое и наделяла абсолютным иммунитетом к магии Огня. Даже Комтур не знал, что ярл собрал ее в прошлом году.

– Десницы у меня нет.

– Ой ли?

– Десницы нет. На цену согласен, но с условием: вы находите пятерых. Оплата после первого, третьего, пятого. Операция секретная, вы месяц носите Червя Молчания. Да, насчет задатка… Понятно, тысячу марок никто при себе не носит. Как насчет залога? С собой амулет Некроманта. Жалко отдавать, но, похоже, чтобы с вами, кровопийцами, рассчитаться, мне и так придется продать половину всего, чего имею.

Наемники переглянулись, Выкуси кивнула. Браги мысленно потянулся к сумке с артефактами, вынул радужную ленту.

– Если эта женщина захочет сказать, написать или иным образом передать информацию о том, что она заключила контракт на выслеживание членов клана ариев, о том, с кем, когда и на какую сумму был заключен контракт, о том, что я, Браги-ярл, располагаю артефактом Драконья Десница – убей. Давай шейку, конфетка.

Ласкающим движением Браги обернул ленту вокруг шеи Выкуси. Лента открыла зубастую пасть, заглотила собственный хвост и стала абсолютно невидимой и неосязаемой. Снять ее мог только Браги.

– Твоя очередь, жиртрест.

С Бармалеем повторилось то же самое.

– Задаток, – напомнил здоровяк.

Ярл величественным жестом вытряхнул из сумки костяной брелок.

– Вот теперь можно спокойно выпить и обсудить систему связи, – довольно потянулась Выкуси.

Виса вторая

Лизавета перестала дуться через три дня, но по возвращении в родное гнездо чуть было опять не расплевалась с Олегом. «Уровни» она приняла в штыки: «Хрень какая-то!» А известие о том, кто принес в дом эту заразу, чрезвычайно ее удивило: «Ну надо же, а казался приличным человеком!..» Весь вечер Олег демонстративно сидел за компьютером, не обращая внимания на внешние раздражители, а его боевая подруга ходила по единственной комнате, как тигр по клетке, и урчала что-то злобное и обидное, в общем, находилась в том состоянии, когда ничто так не бесит женщину, как всё. Иногда уходила на кухню греметь посудой, два раза бегала на улицу за пивом. Олег жестко отстаивал свое право на досуг путем полного игнорирования дома и быта. В конце концов Лизавета не выдержала, стащила у него с головы «хэндс-фри», уселась ему на колени и заявила:

– Значит, так. Если я буду получать положенные мне внимание, заботу и ласку, то сразу перестану вонять.

Потом они долго целовались, потом переместились на кровать, но барышня на самом интересном месте вскочила, сообщила, что не эротично заниматься любовью, когда так бурчит в кишках, и потащила Олега на кухню.

Была она невысокой кареглазой блондинкой с ладной спортивной фигуркой и бюстом третьего размера. Подвижная, как ртуть, невоздержанная в резких выражениях, она производила впечатление постоянно прыгающего мячика. Лизавета ухитрялась браться за новое дело каждые пять минут, заниматься тремя-пятью делами одновременно, и в итоге не сделать ни одного. В самый разгар своей бурной деятельности могла заявить: «Уф, устала!» – или: «Все, Бобик сдох!» – и завалиться на кровать с книжкой часа на два. Познакомились они почти три года назад на каком-то концерте местной панковской группы, куда Олега затащила бывшая подружка. В итоге все перепились вдребезги, Лизавета заявила, что это он ее напоил и теперь обязан выгуливать до вытрезвления, и они почти до утра шлялись по осеннему городу. Она с удовольствием висела на нем, позволяла носить на руках через лужи, но все поползновения пресекала мгновенно и решительно.

Олега она очаровала. Поняв, что «штурм унд дранг» не прокатывает, он начал упорную осаду. Почти полгода они вместе посещали самые разнообразные места: от подозрительных квартирников с распитием портвейна и самогона до приличных ресторанов и художественных выставок. Лизавета была одинаково хороша и в драных джинсах, и в вечернем платье; Олег старался соответствовать. Время от времени они ночевали в каких-то странных квартирах у случайных знакомых, и их укладывали вместе. Но овладеть предметом страсти ему удалось только весной и не без длительного сопротивления. В постели Лизавета оказалась такой же взбалмошной, как и во всем остальном. Еще через полгода им надоело искать места для совместных ночевок. Олег съехал с квартиры, которую снимал с двумя коллегами по работе, и они поселились в однокомнатной хрущевке в Ленинском районе.

После бурного примирения Лизавета держала марку и до конца недели игнорировала новое увлечение своей второй половины, но в пятницу не выдержала. Погода в тот день была мерзейшая, ледяной дождь шел стеной, отопление еще не включили, и они решили остаться дома. Готовить было лень. Они слопали пачку пельменей на двоих и расползлись по углам. Лизавета вытащила плед и окуклилась на диване с каким-то детективным бредом, Олег залез в походный свитер и уткнулся в монитор. Через пару часов Лизавета решительно встала, притащила стул, волоча край пледа по полу, и уселась рядом.

– Ну показывай, крокодил, что там у тебя?

Олег показал. За неделю он продвинулся далеко, и ему было чем гордиться. Во-первых, он тщательно прорисовал обширную область, разбил ее на четыре королевства и семь мелких независимых владений, продумал систему политических и торговых взаимоотношений между ними и очень логично разместил жилища монстров, месторождения полезных ископаемых и разновеликие поселения. Затем собрал себе небольшую, но очень боеспособную дружину, в которую привлек магов Огня и Воздуха, хорошего целителя и рыцаря-священника. Своего героя он прокачивал по Боевым Искусствам, Навыкам Разведки и Шпионажа и магии Природы.

Он уже выполнил несколько серьезных миссий, порученных ему разными властителями, заработал неплохие деньги, собрал несколько артефактов средней силы и прикупил у торговца изрядные доспехи. А теперь размышлял над перспективой: принести ли ему вассальную присягу одному из королей (а звали его все) или напасть на маленькое графство, населенное преимущественно эльфами, и стать независимым сеньором.

Лизавета врубилась неожиданно быстро, настояла на вторжении, надавала кучу дельных советов, а потом отжала себе только что завербованного друида и сколотила собственный отряд. До глубокой ночи они рубились на пару, терзая несчастное графство партизанскими набегами, накапливая опыт и численность дружин, а в конце концов штурмом взяли единственный город в государстве. Утвердившись на престоле, сожрали по бутерброду с колбасой и легли спать.

В выходные погода лучше не стала, поэтому графство увеличилось почти вдвое, а герой Олега достиг четвертого, предпоследнего уровня во владении магией Природы и пятого в Боевых Искусствах. С Лизаветой они были примерно на равных, что его несказанно удивило. Оказывается, когда-то она плотно подсела на фэнтезийные стратегии и была опытной геймершей. Почти не тратя времени на обдумывание своих шансов и длительные приготовления к битве, Лизавета смело бросала свой отряд с марша в бой на противников, казавшихся превосходящими ее по силе, и одерживала победу за победой, стремительно увеличивая опыт героя, выползавшего из сражений на последнем издыхании.

Не забыл Олег и про то, что Степан ожидал от него рекомендаций, и время от времени записывал свои пожелания на бумажку. К примеру, ему очень не хватало ремесленных училищ в городе и возможности увеличивать производительность шахт и лабораторий. Самого Степана он не видел с того дня, как ему привезли компьютер, но в воскресенье неожиданно встретил его в «Копейке». Туда Олега вытолкала Лизавета, заявив, что «война – войной, а обед по расписанию». Пока бродили по магазину, пока шли домой, Олег похвастался успехами, и сосед уважительно хмыкнул. Удивился, когда услышал, что Лизавета подсела на Игру.

– Обычно жены терпеть не могут подобные хобби. А твоя…

– Да мы не женаты, просто вместе живем.

– Не звал, что ли?

– Звал, но она заявила, что и так хорошо.

– Оригинальная, видно, девушка. Кстати, будешь вынужден познакомить. Мне же надо зайти к вам, самому посмотреть на твои успехи. Понятное дело, в удобное время.

– Да хоть сегодня. Сейчас поговорю с ней и решим. Ты будешь дома?

– Конечно. Только вот что: давай прямо сейчас зайдем ко мне на пять минут, есть интересное предложение. Обсудите вдвоем, а потом уж и я к вам загляну.

– Идет.

Они сразу прошли на кухню. Степан предложил по глотку виски. Промокший насквозь Олег не отказался.

– И что за предложение? – поинтересовался он.

– Сугубо деловое. Переходи-ка ты со своей работы в мою команду.

– В качестве кого?

– Штатного геймера. В прошлый раз ты правильно заподозрил, что в нашем городе продажей игры больших денег не сделаешь. А я, к сожалению, не настолько богат, чтобы несколько лет продвигать продукт на мировой рынок. Короче, есть сетевая версия, и она уже продается. Естественно, Игрок подключается по индивидуальной оптоволоконной линии, иначе с такой графикой нельзя.

– И в чем твой гешефт?

– Есть договоренность с одним банком… Короче, геймер может внести в казну своего королевства реальные деньги. В сетевой версии ты можешь покупать и продавать артефакты другим Игрокам, торговать с ними ресурсами, юнитами и изделиями ремесленников, отпускать за выкуп заложников. Кстати, разбив отряд Игрока, ты захватываешь деньги, лежащие в кошельке героя.

– Это значит, что они там зачем-то лежали?

– Точно. Выводя героя из города, ты даешь ему определенную сумму, какую – решаешь сам. Но оперировать он может только ею.

– То есть если мой герой встречает наемного мага, который за переход под мои знамена требует пятьсот марок задатка, а у меня в кошельке только триста…

– Тебе придется вернуться в ближайшее селение, взять недостающую сумму и снова искать этого мага. Кстати, у каждого селения свой золотой запас, который нужно караванами перебрасывать в столицу. Или пополнять из столицы.

Олег хмыкнул. Игра, приближаясь к реальности, приобретала новые, все более интересные грани.

– Ладно, а условия?

– Оклад – двадцать пять. Нужно проводить в сети не менее шести часов в сутки, сверхурочные не оплачиваются. Пока Игрок не в сети, никто не может пересечь границы его владений. На старте даются небольшое, окруженное дикими землями княжество со всеми необходимыми ресурсами, скромная дружина и пять тысяч марок. Одновременно открывается расчетный счет в банке. Курс: одна марка равна одному евро, но меньше пяти тысяч на счету быть не может. Все, что свыше, можешь обналичивать и брать себе. Я беру еженедельную десятину от прибыли. Непроданные трофеи и ресурсы в твоем распоряжении.

– От чистой прибыли?

– От чистой. Расходы есть расходы.

– А если неделя убыточная?

– Значит, потом будут прибыльные. Ты же сам заинтересован в том, чтобы получать прибыль. Повторяю: все, что придет к тебе сверх пяти тысяч неиспользованного остатка и, разумеется, десятины, ты можешь обналичить и потратить на свое усмотрение.

Олег прикинул. Сейчас в казне его виртуального королевства лежало восемьдесят три тысячи марок. Или евро. За неделю можно наиграть на собственную квартиру. Хотя в онлайне все будет по-другому. Можно и без штанов остаться.

– А если я окажусь слабым Игроком? Я просто не пойму, в чем подвох…

– Подвоха нет. А насчет слабого Игрока – это вряд ли. Я, видишь ли, в данном вопросе считай что профессионал. Не забудь, финансово я рискую больше. Несоизмеримо больше. Пять тысяч против нуля.

– Но ведь играть придется с живыми людьми! Тут не угадаешь.

– Ну-у, кто поспел, того и съели. Зевать в игре не стоит. У тебя хороший потенциал. Мало кто из наших штатных достигал такого на старте. Кстати, их ты будешь знать, как и они тебя. Драться со своими не рекомендуется, хотя и не возбраняется.

– Хорошо, допустим, я богат. С налоговой проблем не будет?

– Не будет. Все, что ты снимаешь со счета, я провожу как премиальные. Остальное – моя забота.

– Ладно. И последний вопрос. Насколько это все серьезно?

Степан улыбнулся.

– Сейчас в Игре более трехсот человек. Суммарный золотой запас их владений приближается к пятидесяти миллионам марок. И это только начало.

…Лизавета к участию Олега в «Уровнях» отнеслась настороженно, но в целом позитивно. Сама играть отказалась, заявив, что у нее уже есть достойная работа. Трудилась она в конторе, занимающейся коммерческими консультациями, на должности консультанта же, и Олег не упускал возможности подтрунить над ней по этому поводу. Тем не менее дела у конторы шли неплохо: Лизавета имела твердую тридцатку в месяц против Олеговой двадцатки и всегда успешно парировала его колкости. Правда, спокойной ее работу назвать было сложно. Рабочий день ненормированный: иногда она по два дня не выходила из дома, а иногда срывалась в неожиданные командировки разной продолжительности. В принципе, ей это нравилось, а Олег привык.

Визит Степана ее заинтересовал. Пока сосед изучал игровые успехи Олега, Лизавета крутилась рядом, задавала не ко времени нескромные вопросы о его личной жизни и интересах, в общем, была в своем репертуаре. И все это время выглядела довольной, как кошка, удачно стащившая куриную ногу из тарелки. Степан в ответ насыпал ей комплиментов, похвалил Олега за его стратегическое мышление, заверил обоих, что их ждет блестящее, обеспеченное будущее и удалился, сославшись на некие планы на вечер.

Наутро Олег всех слегка ошарашил на работе, написав заявление об уходе по собственному желанию. После субботнего скандального инцидента с директором в магазине установилась некая напряженная тишина. Меркулов взял на работу стажера, и всем было понятно, на чье место пришел новобранец. Олег чувствовал косые взгляды в спину, перешептывания коллег по его поводу в курилке стали нормой. Положив на стол начальника заявление об уходе, он испытал определенное злорадство. Тот уже, поди, насочинял себе сценарий расправы с неугодным продавцом, показательный сценарий для всего штата сотрудников. А тут получалось, особенно в свете произошедшего, что лучший продавец, возмущенный непрофессионализмом руководства, уходил сам. Но в целом обошлось спокойно и даже без отработки. На его место имелась кандидатура, инвентаризация проходила недавно. С мыслью о премии Олег простился еще в субботу, а что положено по трудовому контракту, ему перечислили на карточку. Взвесив «за» и «против», Меркулов решил не чинить никаких препятствий и побыстрей уладить это щекотливое дело с минимальным риском для собственного имиджа.

В общем, уже в обед Олег стал свободным человеком, о чем и доложил по телефону новому шефу.

Через час он был дома, как велел Степан, а еще через двадцать минут тот подхватил его на своем «Туссане» и повез устраиваться. Заехали в банк, быстренько открыли счет, и Олег сделался обладателем пяти тысяч неприкосновенных евро. Офис оказался скромным двухэтажным старым домиком на задворках Приокского района, рядом со Щелковским хутором. На первом этаже – кабинет шефа с крошечной приемной и пожилой секретаршей, два отдела – коммерческий и IT. На втором, в святая святых – комната охраны, монтажники и серверная. Сразу подписали трудовой договор, мимоходом Олег был представлен итээшникам, монтажная группа попрыгала в фургон, и покатили домой тянуть линию. Работы оказалось немного: к Степану, конечно, шел кабель – к нему и воткнулись.

Когда монтажники уехали, новый шеф спросил:

– Лиза, я так понимаю, на работе. Скоро придет?

– Вообще не придет. Утром звонила: опять в Киров отправляют на три дня. У них там служебная квартира, она мотается часто, налегке. Все необходимые вещи давно куплены.

– Что ж, это кстати, – загадочно протянул Степан. – Да и зачем время тянуть?..

И уселся за комп. Включил, повернулся к Олегу.

– Я рассказал не все. Игра двухслойная. Хочешь, играй, как мы договаривались. Все остается в силе. Но ты талантлив, парень, и я решил показать тебе другой уровень, не тратя времени на тесты. Садись, делай, что я скажу, и ничему не удивляйся. Все вопросы потом.

Карта на мониторе была больше и разнообразней, чем в привычной версии. Они находились в какой-то горной стране, на юге текла большая река. Степан увеличивал масштаб до тех пор, пока они не оказались в пещере в невысокой скале.

– Теперь сядь так, чтобы боковым зрением видеть монитор, смотри на стену и представляй, что это стена той же пещеры.

Олег удивился, но сделал как велено. Минуты через две понял, что мешает свет. Степан как будто мысли прочитал – встал и задернул шторы. В полумраке дело пошло лучше.

Сначала он отключился от всех звуков жилого дома. Исчезли тихое жужжание холодильника, пластиковое тиканье настенных часов, голоса детей за окном. Сумрак начал сгущаться, обои потемнели. Минут через пять он перестал воспринимать боковым зрением угол дивана, обои все больше походили на необработанный камень. Иллюзия пещеры стала полной.

– Вставай.

Олег встал. Иллюзия не исчезла, наоборот, стала до жути реальной. Прежними остались только стол с монитором и он сам, правда, на ногах неведомым образом оказались ботинки, оставленные в прихожей.

– А я в тебе не ошибся. Надо же – семь минут на первое Погружение и без чужой помощи!

Олег обернулся. За его спиной стоял незнакомый высокий широкоплечий сутулый человек, поджарый, как зимний волк. Черная грива волос с ровными, словно крашеными, серебристыми прядями зачесана назад и падает на спину ниже лопаток. Серый френч с алым кантом подпоясан широкой портупеей. Серые же галифе с алыми лампасами, ярко-красные глянцевые сапоги. К портупее слева пристегнута ландскнетта[21], справа – мягкая кожаная сумка, явно не пустая.

– Выйдем наружу. Все вопросы там.

Свет в пещеру проникал через узкий проход. В нем оказался еще один коридор, перекрытый мощной кованой дверью. Наружу вел кривой наклонный лаз. Протиснувшись через него, Олег оказался на склоне покатой скалы, которую он видел на мониторе.

Вокруг поднимались похожие скалы, иногда с пологими склонами, поросшими кустами и кривыми соснами. В распадках между ними росли редкие дубы и молодые клены. Кое-где вздымались острые узкие пики невысоких гор. Безоблачное небо оказалось темнее и глубже, чем… чем где – он не знал. Было достаточно тепло, хотя тоже чувствовалась осень. Пахло прелыми листьями, грибами и хвоей. Прямо под скалой, под дубом, пасся гигантский черный кабан.

– Добро пожаловать, – сказал тот, кто раньше был Степаном. – Давай знакомиться заново. Я – Комтур.

– Мы внутри «Уровней»? – ошалело спросил Олег.

– Не совсем. Мы внутри Срединного Мира – Мидгарда. Но не беспокойся – уровней здесь тоже хватает.

Нида третья. Виса третья

Адольф Пильхе, архимаг пятой степени и владетель прецептории Шварценвельде, выдержал паузу и закончил свою речь:

– Юрген был подло зарезан, потому что поединком это назвать нельзя. Лучший воин норгов режет нашу молодежь. Что мы знаем о Браги? Характер экстремально нордический, то есть полный отморозок. Что ж, мы ответим тем же! Прошло время для разговоров – пришло время собирать кирпичи.

– Согласен. «Разум без отваги – свойство женщины, отвага без разума – свойство скотины»[22]. Ярл должен быть наказан, – с металлом в голосе проскрежетал Наместник.

Имперский Совет одобрительно зашумел. Набравшие силу за последние три года арии привыкли чувствовать себя в городе хозяевами, по крайней мере в его черте. Ну а Периферия всегда была местом хаотичным и непредсказуемым, и абсолютных владетелей там быть не могло. И вдруг – такой щелчок по носу! Среди бела дня на глазах у десятков нелюдей им дали понять, что никто не может чувствовать себя в безопасности, несмотря на лидирующие позиции клана.

Они заседали в открытую – в центре города, в башне Имперской канцелярии, где постоянно дежурили маги и кнехты. Арии были единственным кланом, не скрывавшим свою резиденцию и в Реальности. За ними стоял холдинг, включавший в себя крупную сеть продуктовых магазинов, страховую компанию и два десятка мелких фирм типа «купи-продай». Они заняли девятиэтажное здание в престижном районе, половину площади сдали в аренду, прикрывшись живым щитом из нейтральных офисных сотрудников, и заключили договор с вневедомственной охраной. В Мидгарде Имперскую канцелярию охраняло кольцо фортов с гарнизонами из панцирной тролльской пехоты и элитных снайперских десятков дриад, внешний периметр постоянно патрулировало две сотни эльфийской кавалерии. Даже русы на пике славы после блестящей победы под Хахалами не рискнули закрепить лидирующее положение среди кланов разгромом Имперской канцелярии, хотя абвер имел сведения, что подобные планы рассматривались Вечем.

В зале Совета, длинном, узком и невероятно высоком, собрались краса и гордость клана: девять советников – по три от каждой из Ветвей Силы, и Наместник. Старейшины традиционно отсутствовали. Собственно, Наместник их и представлял. Он был настолько стар и силен, что у него не имелось уже даже и прозвания. Только должность. Он носил облик седого подростка с черными бриллиантами в глазницах и сильно хромал на правую ногу, опираясь на трость из свинцово-серого металла. Немногие видели, какую скорость он может развивать в бою на традиционном оружии, зато весь клан знал, что способна творить его трость в бою магическом. Наместник сидел на возвышении, на странном сооружении: в пол вбиты три меча, на них уложен треугольный щит.

Внизу, в центре зала, стоял треугольный же стол, за которым и заседали советники – по трое с каждой стороны. Адольф Пильхе, с лицом как древесная кора, зеленоватыми бородой и усами, заплетенными в косы, возглавлял Ветвь Магов.

– Архимаг имеет предложение? – тусклым голосом поинтересовался Наместник. Арии в Совете никогда не называли друг друга по имени.

– Да, имею. Но сначала хотел бы выслушать предложения других Ветвей.

– Браги должен быть наказан, – прокаркала Кикимора, глава ведьм. Она носила голову классической Бабы-яги на теле византийской принцессы и с ног до головы одевалась в золотое. – Для начала предлагаю сровнять с грунтом его город. Мы можем, не ослабляя позиции города, выставить на штурм гренадерский полк «Нордланд» из двухсот панцирных троллей, горно-егерскую стрелковую ваффен-дивизию «Даз Рейх» из трех тысяч орков и сводный корпус прорыва «Нибелунг» – это сто сорок гарпий, триста пятьдесят конных эльфов, восемнадцать мантикор и два Хрустальных дракона. Думаю, будет достаточно. Затем в каждом сражении лично я стану бросать юнитов именно против Браги. В конце концов он будет убит, но сначала унижен и разорен.

– С уничтожением города могут возникнуть трудности, – возразил Людвиг Шпеер, сильный ведьм, претендующий на прозвание. Номинально подчиняясь Кикиморе, как шеф абвера он был напрямую подотчетен только Наместнику. В память об адмирале Канарисе Шпеер выбрал внешность румяного блондина, украсился короткой шкиперской бородкой и носил мундир офицера гитлеровского кригсмарине без знаков различия, но с рыцарским крестом и дубовыми листьями. – Сосед Браги, барон Мак-Гир, с параноидальным подозрением относится ко всем передвижениям войск вблизи своих владений.

– Но ведь они постоянно воюют, – заметил Пильхе.

– У них постоянно происходят мелкие стычки – это верно, но настоящей войны не было ни разу. Есть серьезные подозрения, что они тайные союзники. Пограничные же конфликты служат для жесткой тренировки юнитов.

– Какими силами располагает барон? – поинтересовался Наместник.

– Сказать сложно. Шпионов к нему в некрополь забросить невозможно, приходится довольствоваться данными классических разведгрупп…

– Короче, пожалуйста. Если абвер не может назвать точно – дайте приблизительные данные.

– Яволь. Не менее пятнадцати тысяч легкой пехоты из скелетов-воинов…

– Сколько?! – ахнула Кикимора.

– Именно. Позволю себе заметить, что нежить не требует питания, жалованья, всегда морально устойчива и легко складируется в подземных хранилищах. У барона обширные оссуарии[23] в карстовых пещерах, где он накопил изрядную армию. Активируется нежить по очереди, по мере надобности в тренировке.

– Несколько неожиданно, – заметил Наместник. – Помню доклад трехгодичной давности, но желаю выразить недоумение по поводу отсутствия более свежих данных.

– Барон традиционно нейтрален. Его военная доктрина сугубо оборонительная. Разведка в его владениях производится постоянно, и в случае необходимости абвер готов предоставить максимально достоверные сведения. Именно сейчас и возникла такая необходимость.

– Принято. Готов слушать дальше.

– Тяжелая пехота: пять-шесть тысяч зомби. Не менее тридцати Хладных драконов. Но главная ударная сила – около тысячи высших вампиров. И, конечно, Мрази.

– Было бы неплохо пояснить подробнее.

– Десятиметровые сколопендры, бронированные, как танк. Своими жвалами легко перекусывают латного тролля, могут нести на себе полтора десятка доспешных зомби со скоростью двадцати километров в час и плюются ядом на двести метров. Яд на кислотной основе прожигает доспех за минуту, при попадании на кожу вызывает болезненную смерть. Боезапас Мрази – пять-семь плевков. И таких тварей у него около трехсот. Как с ними справляется Браги, пока неизвестно, но как-то справляется.

– Насколько велика вероятность того, что Мак-Гир выступит на стороне ярла? – поинтересовалась Катарина Тилле, штатный некромант клана, худое нечто в белом, со снежно-белыми же волосами и гладким зеркалом вместо лица. Откуда раздавался ее голос при полном отсутствии рта, не знал никто. Катарина обязана была чувствовать себя уязвленной: Мрази по характеристикам превосходили ее Костяную Погибель, а о подобных запасах мертвечины она и мечтать не могла. Хотя она являла собой почти исключение из всех военачальников клана, предпочитая войне хозяйственную деятельность.

– Аналитический отдел полагает, что вероятность не менее восьмидесяти восьми процентов.

– Хотя одолеть Мак-Гира нам и по силам, но клан не может себе позволить полномасштабную войну на истребление с одиноким могущественным нейтралом, имея за спиной конфликт с норгами. Нет, на два фронта мы воевать не будем, – подытожил Наместник. – Мысль о персональном уничтожении Браги в бою считаю здравой и принимаю. Что скажет Военная Ветвь?

Манфред Кляйст, глава вермахта (худое длинное лицо с юнкерскими усиками, бритый наголо, монокль в глазу, серый с серебром мундир) откашлялся и проскрежетал:

– Во-первых, запретить Погружения отрядами менее пяти человек, для чего разбить членов клана на айнзатцгруппы[24] по месту жительства. Во-вторых, во главе каждой группы поставить сильного мага, кнехта[25] или ведьма и обязательно укрепить юнитами. В-третьих, вменить в обязанность каждой группе патрулирование территории. Цель – выявление и уничтожение норгов. В случае выявления группы норгов или одного из лидеров клана установить наблюдение и вызвать подкрепление. По моему мнению, в течение месяца подобного патрулирования мы нанесем норгам больший урон, чем в результате крупного сражения.

– Именно! – рявкнул Адольф Пильхе, хлопнув ладонью по столу. – Именно это я и хотел предложить! Рыцарь, как человек военный, изложил все наиболее сжато и детально.

– Возражения есть? – поинтересовался Наместник. – Нет? Принято. Главе вермахта к завтрашнему полудню представить списки групп, график и квадраты патрулирования. Главе ведьм – состыковать с данным планом свой, по поддержке патрульных групп юнитами. Сроки те же. Все свободны.

И исчез с возвышения. То ли телепортировался в пределах Мидгарда, то ли выскочил в Реальность.

Олег бесшумно нырнул за дубовый ствол и перевел дыхание. Кабан продолжал пастись, ни о чем не подозревая. Идеальный тренажер для того, кто собирается прокачиваться по Скрытности и Боевым Искусствам – черная горбатая скотина, полтора метра в холке, клыки сантиметров в тридцать и жесткая щетинистая шкура, которую не всякая стрела пробьет. Чуткие твари, кабаны редко кого подпускали к себе ближе чем на полсотни шагов.

Олег осторожно вытащил из ножен одолженную Комтуром мизерикорду[26] и вышел из-за дуба. Кабан рылся в лесной подстилке шагах в двадцати. Бесшумно ступая с носка на пятку, Олег держал картину округи в комплексе, воспринимая ее как некую сферу, центром которой он являлся. Движение листвы, хрюканье кабана, мельтешение насекомых, сухие ветки под ногами – все это были гармоничные составляющие сферы восприятия. Все, что могло представлять опасность, нарушало гармонию и резко бросалось в глаза, нос, уши, прежде чем он успевал осознанно заметить неладное. Нога сама переступала через хрусткий сучок, тело само подныривало под ветку. «Держать» Сферу Внимания Олег научился из некоего свитка, одолженного Комтуром, и теперь прокачивал данный навык.

В двух шагах от кабана он присел, подобрался как пружина и резко прыгнул. Тело легко взвилось в воздух и упало на хребет зверя. Кинжал взлетел и воткнулся в основание черепа, перерубая межпозвоночный диск. Кабан рухнул, не успев даже взвизгнуть.

Олег встал, вытер клинок о шкуру и оглянулся. Сфера Восприятия заметно увеличилась, детали стали четче, слух обострился. Именно это Олегу нравилось больше всего – результат тренировки в новой реальности ощущался мгновенно. Естественно, если эта тренировка приближена к Реальности. Он несколько дней махал мечом около своего дома под руководством Комтура, проходя «курс молодого бойца», но самое большое, чему удалось научиться, – не искалечить самого себя. Зато, разогнав десяток одичалых бесхозных гоблинов и зарубив троих, он сразу понял, как нужно держать меч, и придумал пару неплохих уверток.

Вернувшись туда, откуда заметил кабана, Олег подобрал свои вещи: котомку с болванками артефактов, короткое толстое копье с отточенным рожном длиною в тридцать сантиметров и шириной в ладонь, короткий, хитро изогнутый лук и колчан с двадцатью стрелами, – подошел к туше и уверенными ударами охотничьего ножа вырубил клыки. Кабаньи клыки почему-то высоко ценились гномами, а именно к гномам он и шел.

Ближайшие вольные гномы жили в районе, соответствующем в Реальности заводу «Красный якорь». По прямой минут сорок пути, но, во-первых, здесь, как Олег уже усвоил, прямых дорог нет, а во-вторых, мало ли что попадется на этом пути. Кабан, к примеру, был уже третьим. Трофеев, что собрались за две недели обучения, должно было хватить на хороший меч. Тот, с которым он начинал, нужно вернуть Комтуру. У воина оружие должно быть свое, а не заемное.

Сфера колыхнулась. Олег замер, постарался ощутить себя деревом, плавно-плавно повернулся. Слева от него, шагах в ста, среди деревьев маячило нечто, напоминающее колонну из навоза. У подножия колонны что-то поблескивало. Это требовало изучения, и Олег осторожно заскользил меж стволов. Странное создание медленно перемещалось по кругу, гулко бухая о землю короткими лапами. Неподалеку стоял еще один.

И тут Олег вспомнил, кто это. На иллюстрации «Основ зоологии Мидгарда» земляные элементалы выглядели гораздо представительнее и были похожи на стопку булыжников из сада камней. Олег остановился, отбросил подальше котомку, положил копье и взялся за лук.

Первая стрела вошла в элементала по оперение, и Олег приободрился. Дальше пошло веселее. Создания медленно, в раскачку, шли на него, а он вгонял стрелу за стрелой. На пятнадцатой передний рассыпался, и стрелок принялся за второго. Пять стрел его не остановили, и Олег отбросил лук и взялся за копье.

Он двигался легко и стремительно, нанося с размаху мощные рубящие удары. Уязвимых мест у элементалов нет, важна лишь физическая сила, с которой наносятся повреждения. Создание неожиданно быстро выбрасывало в его сторону отростки, похожие на тощие руки в боксерских перчатках. Олег вертелся, как уж на сковородке, около ожившей макивары, и через пару минут взмок. На третьей минуте элементал рассыпался, словно старая кирпичная кладка.

Переведя дух, Олег подобрал лук, выдернул из куч глины и гравия стрелы и аккуратно сложил их в колчан. Теперь надо посмотреть, что же они охраняли…

И тут его ждал сюрприз. Начав расстрел, он успел заметить, что предметов было три. Маленькая стопка тускло мерцающих серебристых брусков размером со школьный пенал каждый, аккуратная кучка полудрагоценных камней, в основном опалов и яшмы, и корявая палка в полметра длиной, отдаленно смахивающая на арбалетную стрелу. Явно артефакт в потенциале, но какой? Ладно, гномы разберутся. Шесть брусков мифрила особенно порадовали. А вот появления тонкой книги в кожаном переплете он не ожидал.

Что с ней делать, его научил Комтур. Книга давалась при достижении определенного уровня опыта. Олег подавил приступ щенячьего восторга и постарался проанализировать ситуацию. Боевой опыт он и так получает. Магия или Скрытность? Пожалуй, Магия. Он представил прихотливый узор на обложке – листья, цветы и трава – и открыл книгу. На чистых страницах проступили руны, сложились в четкие, осмысленные фразы – и навек отпечатались в его мозгу. Олег охнул, пошатнулся и захохотал от восторга.

Это надо было опробовать прямо сейчас. Он повел рукой, и вслед за его жестом по земле потянулась серо-желтая полоса зыбучего песка шириной метра два. Он дунул – между дубов заметался материализовавшийся из ниоткуда осиный рой. Волков-людоедов вызывать уже не стал: куда их потом девать? И без того все понятно. Он освоил магию Природы первой степени.

Сейчас все вокруг уже не казалось состоящим из клубка опасностей и ловушек, как две недели назад. Олег вспомнил свое первое ликование и свой первый ужас от того, что все рыцарские подвиги, о которых он раньше мог лишь читать в книгах, стали реальной частью его жизни. Совсем не такой легкой и безмятежной, как это следует из романов. Пузырьки адреналина просто бурлили в крови. Поначалу Олег волновался и делал много ошибок. От Комтура понадобилось все его терпение, чтобы сначала научить неофита основным правилам выживания, а потом запереть в Реальности на сутки с литературой о Мидгарде, его законах, писаных и неписаных, флоре и фауне.

– Помни, новобранец, у нас тут как на фронте. Проживешь месяц-другой, значит, будешь здравствовать и дальше. Если человек хочет жить – даже медицина бессильна. Новичка всяк норовит сожрать, новичок – лакомая цель, что для людей, что для мобов. А склеишь ласты – с твоим запасом опыта в следующем перерождении ты даже кабаном не станешь, даже подсвинком. Коптить тебе небо какой-нибудь полевой мышью. Или ежом.

На второй день Комтур лично принял зачет по всем предметам и снова не отпускал его от себя ни на шаг. Потом вернулась Лизавета, и конспирологам пришлось на время затаиться. Дни они проводили в Мидгарде, а вечерами Олег исправно играл роль идеального бойфренда, и так играл, что Лизавета только диву давалась. Еще бы, после такого адреналинового допинга нормальному мужскому организму требовалась соответствующая разрядка.

Около недели они тренировались во владениях Комтура. Олег изучал навыки обращения с оружием, приемы стрельбы из лука, тренировался до полного изнеможения. С опытом приходила уверенность. Олег чувствовал, как он изменяется внутренне. Прошло около недели, а казалось – вечность отделяет его от того пессимиста и мизантропа, что стоял за прилавком магазина, торгующего бытовой электроникой. Постоянное наличие холодного оружия в руках, умение и готовность его применить способны творить чудеса с самооценкой личности. Постепенно менялось отношение к новому миру. Поначалу был страх, но сейчас этот мир становился чертовски приятным местом, где он чувствовал себя господином природы и хозяином вещей. Вспоминая свои первые ощущения, Олег уже посмеивался над собой. На старте, конечно, был ступор. Мозг, включив некие защитные механизмы, отказывался воспринимать реальность происходящего. Олегу тогда казалось, что все это происходит не с ним, иногда фокус восприятия вообще смещался, и он наблюдал за происходящим как бы немного со стороны. Внимание рассеивалось, и все, что говорил Комтур, воспринималось с трудом.

Потом пришла тихая паника. Хотелось бежать в привычную Реальность, закопаться в будничную рутину и не высовывать головы. Это пришло после первых встреч с Малым Народом, а первыми, как на грех, попались гоблины. Невысокие коренастые уродцы с морщинистой серо-зеленой кожей, пучеглазые, большеротые и криволапые, были настолько реальны, что брала оторопь. Они, вцепившись в них попарно, тащили куда-то три корявые скрипучие тележки на вихляющихся колесах, груженные красновато-бурыми камнями. Увидев людей, гоблины бросили свою поклажу и попытались разбежаться, но Комтур хладнокровно расстрелял их, поведя ладонью, с которой брызнул веер бледного огня. Умирали гоблины тоже вполне реально, долго корчась и выкрикивая ругательства.

– Дикие, – деловито пояснил Комтур. – Надо же, руду где-то нашли.

– За что ты их?! Им же больно!!! – истошно крикнул Олег.

– А что с ними делать? Им уже пара месяцев, не меньше. Ведьмам на перековку отдавать поздно. Да и возиться из-за шестерых… Было бы полсотни – тогда другое дело. Хочешь прижиться здесь – привыкай! У нас тут как – добро обязательно победит зло. Поставит на колени и зверски убьет!

– Жесть…

– Оставишь как есть, – наставительно заметил Комтур, – они еще через полгода сами тебе при встрече в глотку вцепятся. И будет их не шестеро, а как раз полсотни, да при оружии.

Тогда, при ближайшем рассмотрении дохлых гоблинов, Олега стошнило. И мелькнула мысль – нет, ребята, это не по мне, это слишком жестоко вблизи. Не так представляешь по романам фэнтези. А Комтур деловито телепортировал куда-то руду и сжег тележки тем же бледным пламенем.

Через три дня, когда на Олега из-за скалы вывалился десяток таких же уродцев и троих пришлось зарубить, его уже не рвало.

Первые шаги по миру были полны потрясений и ошибок. По-прежнему многое шокировало. Например, то, с какой небрежностью люди относились к природе и ресурсам окружающей их земли. И только увидев, как Комтур за две минуты вырастил приличный еловый бор, Олег начал понимать, что здесь все абсолютно не так, как в Реальности, и надо перестраивать свое сознание.

Первые три свои книжки Уровня он получил при Комтуре и открывал их под его чутким руководством. Желание Олега изучать базовые навыки Разведки и Скрытности сначала удивили наставника, но, поразмыслив, он согласился.

– Сможешь научиться самостоятельно передвигаться по окрестностям города – быстрее опыта наберешь. Клан воюет. На тренировку неофитов, увы, времени нет. Да и хорошие разведчики у нас редкость. Мы, норги, в большинстве своем безалаберны и прямолинейны, нам бы ворогов рубать да водку пьянствовать. Глядишь, быструю карьеру сделать сумеешь. Но учти – количество базовых навыков ограничено.

Это Олег усвоил быстро. Всего существовало шесть Школ Магии: Природы, Смерти и четырех стихий: Огня, Воды, Воздуха и Земли. Можно было также прокачивать Боевые Искусства (Сила, Стрелковый Бой, Устойчивость к Магии, Владение Оружием, Полководческий Талант), Разведку и Скрытность (Внимание, Поиск Пути, Скорость и Комфорт Перемещения, Невидимость для Врагов), Мудрость (Управление Поместьями, Дипломатическое Искусство, Овладение Дополнительными Навыками и Личное Обаяние), Ремесла (Знание Ремесел, Магическая Механика, Понимание Сути и Назначения Артефактов) и, наконец, Мистицизм и Целительство. К последним Олег сначала отнесся скептически, но Комтур рассказал ему случай, когда рыцарь-священник русов, сопровождая несколько сотен свежепойманных диких орков, напоролся на бригаду мертвечины с учеником некроманта во главе. Орки, чья мораль под гимнами и благословениями подлетела до небес, укладывали скелетов и зомби штабелями, священник вливал в них жизнь и силу пригоршнями и успевал высушивать нежить Гневом Божьим. В итоге полная бригада, более тысячи голов усиленной вампирами пехоты, полегла, как палая листва, во главе с некромантом. Орки обошлись практически без потерь.

Олег уже начал прокачивать три базовых навыка, и теперь перед ним стояла серьезная проблема, которую он и обдумывал, широко шагая по лесу. Редко кто мог освоить более пяти навыков, следовательно, ему оставалось два. Выбирать приходилось быстро – на дворе был понедельник, а по понедельникам, как известно, повсюду родятся кучи полудиких юнитов, ресурсы и артефакты. В начале недели неофит мог за пару дней подняться на несколько уровней вверх и, следовательно, выбрать те умения, которые определят его жизнь и дальнейшую судьбу.

Рунный камень он увидел неожиданно, хотя Комтур про него рассказывал. Однако же и предупредил, что вокруг него бывает небезопасно. Олег три раза медленно и глубоко вдохнул-выдохнул, постарался раздробить свои мысли на множество безобидных мыслишек, имитируя всякую насекомую мелочь, и потек вперед от дерева к дереву, представляя себя замшелым валуном.

У камня дремала гигантская кошка размером с хорошего быка. Оранжево-рыжая, как тигр. Только вот у тигра не бывает широких кожистых крыльев, сложенных шатром на спине. А еще, Олег это знал, хотя и не видел, необычайно длинный хвост у этой твари заканчивался костяным скорпионьим жалом размером с дыню-торпеду. Яд был, безусловно, смертелен в дозировке три миллиграмма на центнер живого веса, а накопительная капсула в основании жала вмещала его до полулитра.

Еще вчера Олег обошел бы мантикора[27] десятой дорогой, но три кабана и земляные элементалы в активе сегодняшних стычек заставили его обнаглеть и рискнуть напасть на монстра пятого уровня. Будь он чуть внимательнее при изучении «Основ зоологии», наглости у него поубавилось бы.

Мантикор попался матерый. Об этом говорили темный оттенок шерсти, проплешины на загривке и шрамы на крыльях. Молодые мантикоры были, как правило, золотисто-оранжевыми. Ничего не подозревающий неофит порылся в памяти, шевельнул губами и широко зевнул. «Сиеста» – простейшее заклинание, но бывает очень полезным.

Подойдя к монстру вплотную, Олег уже занес копье, но вдруг опустил его, мысленно выматерился, отошел назад и положил лук со стрелами на траву, а кинжал зажал в зубах. Вернулся на исходную позицию, шепнул: «Ну, с богом!» – и вогнал рожон в бок мантикора, пригвоздив крыло и пробив легкое и сердце.

К сожалению, сердец у мантикора было два. Тварь взревела так, что голова мгновенно сделалась ватной, но Олег уже валялся на траве, уцепившись за хвост и перепиливая жесткий позвонок. Вдруг хвост стал твердым, как дубина, что-то рвануло вверх, и под руками хрустнуло. Через секунду Олег шваркнулся о землю так, что у него вышибло из легких воздух, а в глазах потемнело. Страшного удара лапой, отшвырнувшего его на пару шагов, он уже не почувствовал.

Очнулся в следующий момент, от высокого тоскливого воя, с трудом вдохнул, вернее, вогнал воздух в сгусток боли на месте легких и уставился на метровый кровоточащий обрубок в своей руке. Жало оказалось таким мерзостно-страшным, что его замутило.

Мантикор с воем крутился по лужайке, дергая крылом и пытаясь зубами дотянуться до копья. Олег поднялся на четвереньки, потом встал на ноги. Его шатало, как пьяного. Мантикор прекратил вертеться, уставился на него и рыкнул, подбираясь для прыжка. Медленно открылся багровый провал пасти, и Олег дунул осиным роем прямо промеж кривых желтоватых клыков.

Визг приблизился к ультразвуку, но даже в этом немыслимом шуме волки услышали призыв. Они метнулись из-за деревьев двумя серыми тенями, и Олег получил передышку. Добрел до лука, постарался восстановить дыхание, унять дрожание рук и натянул тетиву.

Он всаживал стрелу за стрелой в серо-оранжевый клубок и пятился назад.

Одно серое тело отлетело в сторону, изломанное, как старая кукла. Второго зверя монстр прикончил ударом лапы. Но катание по земле с волками не прошло даром. Мантикор почти полностью насадил себя на копье.

Олег попытался закричать, но звук не шел из горла. «Мана кончилась», – понял он, натянул тетиву и послал стрелу промеж круглых, как блюдца, глаз. Тварь мотнула башкой, и стрела только скользнула по черепу, оцарапав ухо. Вот тут-то Олегу и стало жутко. Мантикор открыл пасть, что-то буркнул, потом взглянул на человека с сочувствием. А потом упал и издох. Олег с пониманием посмотрел на монстра, потому что в тот момент чувствовал себя примерно так же.

«Все. Отбегался», – подумал он.

Колени его подогнулись, и он, как куль, свалился на мох. Воздуха не хватало, в глазах темнело.

«Похоже, сломаны ребра. Наверное, одно из них проткнуло легкое», – подумал как-то почти автоматически. – Если я сейчас потеряю сознание, я умру.

«Волшебные склянки!!!» – молнией мелькнула спасительная мысль в его голове. Превозмогая боль, Олег нащупал в сумке связку пузырьков и вытащил из нее нужный – с ярко-оранжевой крышкой. Комтур отдал его с напутствием:

– Штука недешевая. Абсолютный Эликсир здоровья и маны. Применять в экстренных случаях. Например, если вдруг кто-то откусит ногу.

Только через час, отлежавшись в тени, отойдя от потрясения, выпив досуха подаренный Комтуром омерзительный отвар и опустошив половину двухсотграммовой фляжки коньяка, Олег смог подняться и собрать трофеи. Ратовище копья, как ни странно, выдержало, хоть и стало липким от крови. Нашелся и кинжал, а две стрелы потерялись. Олег старательно отрезал жало под корень, нашел в сумке полиэтиленовый пакет и упаковал ценный приз.

– Больше никаких, блин, экспериментов! Это над тобой, дураком, ангел-хранитель пролетел, не иначе. А то, жизнь не удалась, но попытку засчитали! – выругал он себя вслух.

Затем подошел к рунному камню и провел ладонью по стертым замысловатым символам. В голове слегка зазвенело, а под ноги шлепнулась очередная книга.

Виса четвертая

До опушки леса Олег добрался без приключений. Мещера и окрестности московского вокзала в Мире считались законной вотчиной норгов, западнее, в районе Сормово, начинались владения барона Мак-Гира, известного покровителя нечисти, нейтрального к викингам. Это давало возможность Олегу шуровать в лесу без особых опасений, ибо Комтур четко дал ему понять, что для новичка самый страшный враг – двуногий.

Но теперь для неофита настало время нового испытания – первый выход в люди. Его предупредили, что резать неофитов в общем не считается подвигом, а даже наоборот – считается достаточно постыдным делом, хотя и не является преступлением. Но открытого нападения вряд ли стоит ждать всерьез, скорее более вероятна провокация с расчетом на то, что сам Олег первым выхватит меч. Тогда его тут же пришьют. Неофит все усвоил и твердо решил стать в городе образцом невозмутимости и смирения, даже в ущерб чувству собственного достоинства.

Дойдя до опушки, Олег присел на мягкую мшистую траву и с наслаждением вытянул ноги, чтобы перекурить и осмотреться. Он достал из кармана кисет с табаком, подаренный Комтуром, неуклюже свернул самокрутку и закурил неожиданно мягкий и ароматный самосад. С трудом стянул с усталых ног промокшие от лесной росы сапоги, пошевелил пальцами ступней и с живым интересом принялся внимательно изучать открывшийся ему пейзаж.

В реале в трехстах метрах от него должен был начинаться Канавинский мост через Оку. Прежде всего его поразило то, что в Мидгарде мост также присутствовал и реальному ничуть не уступал, а даже превосходил. Если бы Олег попытался представить его заранее, воображение наверняка нарисовало бы ему нечто вроде неуклюжей громоздкой конструкции, состоящей из грубо вбитых в речное дно деревянных свай и дощатого настила, каждую весну уносимого ледоходом.

Вживе же мост был каменным, и не просто каменным, а из прекрасно отшлифованного порфира[28] с частыми вкраплениями ортоклаза[29]. Ширина его составляла не менее десяти метров, быки расставил явно умелый архитектор, и вообще, сия монументальная конструкция была способна с легкостью выдержать любые весенние паводки. Голова Олега, неизвестно зачем хранившая массу ненужной информации, тут же выдала, что такое обилие лавового базальтового материала свидетельствует о вулканической активности в данной местности. Мост достаточно глубоко сидел в воде, и Олег поначалу предположил, что речное судоходство в Мидгарде развито слабо из-за низких арочных пролетов, но подробнее рассмотрев окрестности, изменил свое мнение. Сбоку от моста ютился небольшой, но добротный пологий причал из песчаника, рядом с ним в ряд лежали полтора десятка крупных оструганных бревен, на которых сидело и закусывало штук пять огров. Вся эта компания явно принимала на бревна крупные речные суда и волоком перекатывала их в объезд моста.

По самому же мосту в это самое время в обе стороны двигался плотный поток местного транспорта. Тут были и повозки, нагруженные всякой всячиной, всевозможные тачки и тележки, несколько карет и паланкинов, всадники на лошадях, а также разнородная толпа путников. Несколько юнитов перегоняло отару овец под прикрытием отряда лучников, здоровенный, как башня, узловатый дендроид вел под уздцы белоснежного единорога. Заканчиваясь, мост тут же трансформировался в торговый тракт, вокруг которого густо лепились разные строения: дешевые кабаки из грубо сбитых досок, трактиры рангом повыше с местными живописными элементами декора, постоялые дома, ремесленные лавки с выставленными около них образцами цехового товара, торговые ряды, где продавались, покупались и обменивались все богатства города и Периферии. Немного в стороне возвышалось загадочное глинобитное здание с односкатной крышей и вылепленным на фасаде барельефом дракона, видимо, местное культовое учреждение. Перед его широким входом, занавешенным сиреневой мантией, на деревянном чурбаке с самым благостным видом сидел гоблин в островерхом колпаке. Неподалеку от рыночных лотков, как и полагается, стоял навес околоточного тролля. Вот его единственный обитатель вылез из-под навеса на улицу, снял форменный ржавый железный салад[30], почесал им волосатое брюхо, рявкнул что-то нечленораздельное и упал обратно в тень, выставив из-под навеса громадные черные пятки.

На другой стороне моста начинался, как и в реальности, Центр города, законная вотчина ариев и русов. Он мало чем отличался от заречной части. Также густо и неуклюже стояли неказистые домишки юнитов, изредка, как волнорезами, разделяемые особняками и дворцами владетельных сеньоров. Над всем этим скоплением пестрой городской жизни на месте реального Кремля недвижными часовыми высились три мрачные и неприступные Башни Старейшин, словно взирая сверху на творение рук своих. Старейшины никогда не появлялись в городе, не исключено, что по соображениям безопасности. Они исполняли роль третейских судей, Высших арбитров и следили, чтобы все текло согласно установленным канонам и правилам.

Вдоволь насмотревшись на местный колорит, Олег с некоторым сожалением опять натянул сапоги и, немного прихрамывая, зашагал по направлению к тракту, тревожно оглядываясь по сторонам. Когда до ближайшего строения осталось с десяток шагов, навстречу Олегу в панике бросилась целая россыпь представителей местного народца. Он в первый момент дернул было из ножен мизерикорд, чем еще больше напугал шарахнувшихся от него жителей, но тут же сообразил, что не он является причиной переполоха. Подойдя вплотную к углу ближайшего здания, Олег прислушался к звукам, несущимся с тракта, и вместо скрипа тележных колес и фырканья лошадей услышал яростные вопли схватки, рев и звон металла. Он осторожно выглянул из-за угла.

В полусотне шагов от него, на обочине дороги, целая толпа пыталась завалить одного, но пока безуспешно. Три человека в доспехах типичных немецких кнехтов XIII века ловко и слаженно атаковали противника. На солнце сверкали прямые мечи, головы кнехтов прикрывали шлемы-капеллины[31], похожие на перевернутые суповые тарелки, тела защищали длинные до колен гамбезоны[32]. Четвертый валялся в стороне, голова его была почти отделена от туловища, а крови натекло столько, что хватило бы на скотобойню. Еще один, рыцарь в белой накидке-яке поверх рыцарской бригантины[33] и норманнском шлеме-торпхельде, стоял в двадцати шагах от Олега боком к нему и выпускал из ладоней мелких птах величиной с воробья, явно выкованных из меди. С другой стороны на гордого одиночку наседало пятеро нелепых гигантов ростом метра по четыре, по уши закованных в пластинчатую сталь, в низких гладких шлемах, похожих на гитлеровские солдатские каски, из-под которых торчали могучие клыкастые челюсти. Гиганты были вооружены кто молотом, кто окованной дубиной, а один – громадным шаром на цепи. Вдобавок по кругу носилось пятеро остроухих всадников в крылатых шлемах и длинных изящных кольчугах с легкими луками в руках.

Один-единственный оставшийся в живых противник отнюдь не собирался сдаваться или бежать, несмотря на то что его соратник уже лежал тут же на дороге с торчащим в груди фламбергом[34]. Мощный белокурый атлет почти двухметрового роста с усищами по грудь и кроваво-красными глазами, обнаженный по пояс, двигался столь неуловимо быстро, что иногда выглядел как смазанное пятно. Вившихся вокруг него медных птиц он попросту игнорировал, от кнехтов уходил молниеносными вольтами, сосредоточившись на гигантах.

Олег первый раз видел в действии воина такого класса. Блондин проскользнул между мечами кнехтов, нырнул под молот и неуловимым движением вспорол своим прямым мечом брюхо молотобойцу. Рыкнул на гиганта с шаром на цепи, тот взревел, и из глаз и ноздрей у него фонтаном плеснула черная кровь. Удар дубины вогнал воина в землю по щиколотки, но тот даже не покачнулся, поймал ослоп левой рукой и рванул. Гигант потерял равновесие и ткнулся носом в землю. В тот же миг рыцарь, державшийся в стороне, ударил струей дымного пламени, а конные лучники выпустили по стреле. Блондин игнорировал и это, лишь крикнул что-то в адрес конных, и головы двоих взорвались. Но тут подоспели кнехты, и воину пришлось солоно.

Ни секунды не колеблясь, отбросив в сторону все наставления Комтура, Олег решил вмешаться. Он выбежал из-за своего укрытия, зашел за спину рыцарю-магу, сосредоточившемуся на битве, и с разбегу вогнал тому копье промеж лопаток. Ощущение было как от удара в кирпичную стену, однако инерция толчка свое дело сделала, и рыцарь кувыркнулся в придорожную пыль. Он попытался подняться, но Олег подскочил и ткнул мизерикордой в крестообразную прорезь шлема. Маг что-то пробулькал и откинулся назад, задрыгав ногами в пластинчатом железе. Только сейчас Олег увидел, что на груди у него вместо ожидаемого креста нашита свастика.

Ускорение движения в битве было одним из двух еще не опробованных им доселе заклинаний, и сейчас оно оказалось весьма кстати. Трое конных неслись прямо на него, двое метнули стрелы, один потянул из ножен кривую саблю. Олег легко ушел от величественно плывущих к нему стрел, прыгнул вперед, ткнул копьем того, что с саблей, прямо в солнечное сплетение и неожиданно для себя пробил кольчугу. Толчок был такой силы, что он едва устоял на ногах, однако же устоял. И успел пырнуть кинжалом в бедро проплывавшего мимо лучника. Тут действие заклинания кончилось, и все снова замелькало. У раненого кровь хлестнула из ноги, он зашатался в седле и начал хвататься за конскую шею. Последний всадник развернул коня и поднял красивый профилированный лук, но выстрелить не успел – в лицо ему метнулся осиный рой, а через пару секунд под подбородок ударил копейный рожон.

Олег оглянулся. К его удивлению, на ногах остался только один гигант – он крутился, махал лапами и ревел, мешая кнехтам ссадить с его спины блондина. Блондин припал лицом к загривку врага и, похоже, пил кровь. Олег уже успел оценить скорость и ловкость кнехтов, поэтому воткнул копье в землю и потянул со спины лук. Первые два раза он промазал – слишком быстро двигались кнехты. Но он добился того, что атакующие переключили свое внимание на нового противника. Однако это принесло им не слишком высокие дивиденды. Первый получил стрелу между кончиком носа и глазом. Одного из двоих оставшихся Олег успел поразить со второй попытки прямо в хватающий воздух рот, на другого со спины гиганта обрушился блондин и буквально раздавил его голыми руками. Гигант посмотрел на все это, покачался и рухнул навзничь. Блондин тут же, без промедления, добил обоих кнехтов, подстреленных Олегом, поскольку стрелы новичка еще не обладали смертельным эффектом. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что все враги мертвы, воин поспешил к своему поверженному товарищу. Тому уже было, конечно, не помочь – волнистый фламберг пригвоздил его к поверхности дороги, как бабочку. Воин снял с павшего вендельский шлем со звериным забралом, и подошедший Олег увидел, что перед ним девушка.

– Прости, Гримхильд, видит Тор, я оказался для тебя слишком опасной компанией… А ведь у нас с тобой могло что-то и получиться… Но ничего, если Фрейр[35] поможет, ты еще вернешься к нам и мы еще спляшем с тобой кейли[36] в «Кабанчике»! – промолвил блондин, сокрушенно качая головой. – Проклятые арии!!! Впятеро, вдесятеро вы ответите мне за нее!!! – проревел он, потрясая мечом, и заметил Олега.

– Хай, парень, храни тебя Господь в сухом прохладном месте! – взревел блондин, шагая к нему навстречу. – Ты вовремя подоспел! Еще немного – и эти ошметки жабьей блевотины заставили бы меня вспотеть!

Олег с удивлением увидел, что раны на теле воина затягиваются сами собой. А тот уже нависал над ним, протягивая огромную лапу:

– Здорово, приятель! Не имею чести тебя знать, но ты-то, видать, меня узнал сразу. Хоть ты и не из наших, одиночка, но сразу видно человека достойного и справедливого, который не может пройти спокойно мимо арийского беспредела…

Тут Олег увидел на шее у блондина цепь из мифрила толщиной в карандаш, а на ней – массивный золотой брусок в виде перевернутой буквы «Т». Молот Тора.

– Почему не из наших? Как раз из наших. Меня зовут Олег, я в Мидгарде две недели, завербован Комтуром и тренируюсь под его руководством, – и пожал протянутую руку.

– И меня не узнал?

– Теперь узнал, по описанию Комтура. Ты – Браги-ярл, глава Ветви Воинов.

– Точно! А ты для новичка хорош. Кстати, ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Глянь-ка под ноги, парень. Это, кажется, твое добро.

Олег глянул и оторопел. На траве лежали две книги Уровня. Сразу две!

– Это какие ж по счету? – поинтересовался ярл.

– Шестая и седьмая. А ты за этот бой ничего не получил?

– Парень, мне до следующего уровня, как до Пекина крабом. Это первые десять проскакиваешь быстро, потом приходится попотеть. Последний раз такую книжечку я находил полгода назад.

– Прости за нескромный вопрос: какой же у тебя уровень?

– Сорок шестой.

Олег присвистнул. Комтур не скрывал, что недавно получил сорок седьмой. Выходит, этот здоровяк почти равен военному координатору клана?

– Уровни проходи на досуге, вдумчиво, – посоветовал Браги. – Сначала у нас есть кое-какие дела, – он оглянулся по сторонам.

Олег начал отходить от горячки боя.

– Я понял, это были арии? Наши враги?

– Да, на арийский дозор напоролись. Мы с Гримхильд решили пропустить по кружечке в заведении дядюшки Эгиля, да вот видишь, какое дело…. Арии напали без всяких церемоний, неожиданно, и Гримхильд сплоховала…

– Что с ней теперь будет дальше, после смерти? Тьфу, я имел в виду…

– Вопрос понятен, – ухмыльнувшись, прервал его ярл. – Достойная Валгаллы смерть с мечом в руке… Противник был Игроком, да еще выше левелом… Так что прозябать гоблином или троглодитом ей не грозит. Переродится через неделю драконом или гидрой, подкопит экспириенса и вернется через пару-тройку месяцев человеком… Впечатление, конечно, не из приятных, когда тебя на меч насаживают, некоторым хватает и одного раза, но деваха боевая, верю, что справится… Твой пациент иное дело, – Браги кивнул в сторону поверженного Олегом рыцаря. – Он пятнадцатый-шестнадцатый, ты был пятым… Не повезло пареньку… Крепко не повезло… Как пить дать слетит до низшего разряда, типа скелета или гнолла. Тут дело пахнет годиком… Если повезет, конечно…

Олег, еще туго соображая после схватки, брякнул:

– Так я человека заколол?!

– Нет, блин, книжную иллюстрацию! Самого настоящего Игрока ты сделал, брат, и признаю, что такой расклад здесь редкость… Ты счастливчик, дружище, вписался вовремя… Это очень важно – оказаться вовремя и в нужном месте. Арии явно решили меня подкараулить, но не рой другому яму… пусть сам роет! Впрочем, пора приниматься за дело, лясы заточить мы еще успеем. Надо разобрать трофеи и сваливать, у ариев свои глаза повсюду, не ровен час – заявятся с подмогой…

Он обернулся к дороге, обозрел окрестности и рявкнул так, что уши заложило:

– Эй, вы, свинозадые отродья мокриц, червей и тараканов! Вылезайте, путь свободен! Да сначала поработайте немного на благо санитарии и гигиены!

И тут придорожные заросли прорвало. Пока норги крошили ариев, все путники сочли за благо спрятаться. И вот теперь они как по команде полезли на дорогу. Заросли, оказывается, скрывали: обоз из пяти телег, на которых куча хоббитов везла репу и бочки с пивом; три купеческих фургона, принадлежавших старому эльфу, но с крепкой охраной из дварвов, бывших на голову выше своих двоюродных родичей – гномов; собственно гномов в количестве семи штук (каждый с тележкой); длинную четырехосную крытую кибитку с надписью «Веселое заведение мадам Коко» и десятка три пешеходов, половина из которых гуманоидами не были. Последним из зарослей, сильно смущаясь, выбрался пожилой циклоп высотой с хорошую пятиэтажку.

– Все ценное – сюда! – Браги указал пальцем себе под ноги. – Коней поймать, трупы закопать. Ты, мясистый, пойдешь с нами, поможешь донести до гномов. Не филоним, работаем дружно, весело.

Циклоп, на которого указал Браги, подошел к ним и уселся на траву в ожидании поклажи, горестно сопя. Старый эльф, оказавшийся прирожденным лидером, быстро и толково развел всех по работам. Три вооруженных до макушек дварва встали на дороге – ловить и припахивать прохожих.

– Ну, парень, берись за книжки, а я пойду подберу свои вещички. – Браги хлопнул Олега по плечу. – А то подожди меня, глядишь, чего путного посоветую.

Олег предпочел подождать – совет воина сорок шестого уровня лишним не будет. Ярл тем временем нашел в придорожной траве кожаную безрукавку с меховой оторочкой, видно, скинутую перед боем, надел прямо на голое тело. Пошарил среди трупов, подобрал свой меч-бастард. Достал из кустов изрядных размеров холщовый заплечный мешок.

– Так как, ты говоришь, тебя зовут? – спросил он, подойдя и швырнув мешок на траву.

– Олег.

– Не годится. Это имя Реальности, в Мидгарде у тебя должно быть другое. Если ты из клана норгов, имя у тебя будет скандинавское. Да тут и думать нечего. Олег – это…

– Хельги. Знаю.

– Вот так себя и называй. А теперь рассказывай, какие навыки выбрал и начал прокачивать.

– Разведка: собственно Разведка и Скрытность. Боевые: Владение Оружием. Магия Природы. И Мудрость.

– Да ты спятил! – возопил Браги. – Мудрость! Кому, к хренам нечистым, нужна эта Мудрость! И что же ты взял из нее?

– Овладение дополнительными навыками.

Ярл захлопнул пасть. Крякнул уважительно.

– Я прошу прощения, Хельги. Ты далеко пойдешь. Первый раз вижу новичка, проявившего такие хитрость и хладнокровие. И еще, воин: если я хоть раз назову тебя «парень», можешь дать мне по жопе, а если назовет кто другой – бей сразу по морде.

– Идет. Ну так что ты мне посоветуешь, ярл?

– Хм-м… Говоришь, дополнительные навыки? Это качнешь чуть позже. Сейчас бери Боевые и вторую Школу Магии. Вот что, воин! Видел я тебя в драке – с копьем ты хорош для неофита, да и я тебе кое-что покажу. А вот стреляешь ты хреново. Хороший разведчик должен быть хорошим стрелком.

– Пардон, но двоих я подстрелил!

– Скорее подранил, а если бы ты был уверен в луке, застрелил бы всех. Причем, не выходя из кустов.

С этим спорить было тяжело. Хельги подобрал одну из книг, представил на обложке лук, стрелы и мишень. Открыл, вобрал в себя знание. Потом снял со спины свой лук, подобранный у дохлого гремлина, покрутил и швырнул в кучу трофеев.

– Действительно барахло. Этот-то получше будет.

Эльфийский прихотливо гнутый лук, собранный из пяти разных по упругости пластин, был втрое легче и минимум вдвое сильнее по бою. Стрелы – длиннее, тоньше и явно обладали более точным и ровным полетом. К тому же в колчане их было тридцать, а не двадцать.

– Прогресс налицо, – отметил Браги.

– А какую Школу Магии посоветуешь?

– Огня, естественно.

– Почему – естественно?

– У нас есть сильные стихийные маги, тот же Комтур владеет Огнем пятой степени. Будет у кого поучиться. Но ни у кого нет навыков Природы. А сочетание Огня и Природы – это нечто!

– Тут какой-то прикол, но я еще не врубился какой.

– Огромный! Бери, не пожалеешь! К тому же, учти, сильные боевые заклинания – именно огненные.

Доводы Браги были убедительны, но Хельги чувствовал, что ярл что-то недоговаривает. Впрочем, всегда можно будет взять еще одну стихийную Школу как дополнительный навык.

На обложке заплясали языки пламени, и в мозгу Хельги прокатилась жаркая волна. Огненная Стрела, Адский Кнут, Лавовое Кольцо, Горящий Мяч. И это только первая ступень!

Когда первый восторг поутих, терзающие душу смутные сомнения ожили снова.

– И все-таки, ярл, был у тебя свой корыстный интерес…

– Еще бы! Я у тебя теперь бесов буду покупать на серные разработки.

– Каких еще бе…

И сразу понял каких. Он вдруг ясно увидел еще один параллельный мир. Созданиям Реальности и Мидгарда в Инферно делать было нечего. Пылающий лавовый ад, где в насыщенном серными испарениями воздухе человек сгорал за секунды, был населен существами куда более крепкими, чем белковые. Зато твари Инферно могли долго и счастливо жить везде, нужно было лишь открыть им лазейку. И теперь Хельги знал, как эту лазейку открывать. Правда, пока только узкую и нестабильную, для пронырливых бесов, но в дальнейшем, в дальнейшем!..

Браги выглядел довольным, как обожравшийся кот, и гордым, как человек, только что помогший Христу занести его ношу на Голгофу. Задумчиво подвигав бровями, он изрек:

– Пожалуй, я мог бы дать тебе полторы марки за каждого, если ты призовешь их вблизи моего города. Это постоянный источник дохода, партнер, тебе сегодня явно везет!

Хельги кое-что припомнил. Комтур, узнав, что неофит собирается к гномам продавать трофеи, предупредил, что здесь не гипермаркет с фикс-прайсом, и стартовая цена при продаже завышается, а при покупке занижается минимум вдвое. Заплатить без ожесточенного торга значило показать себя конченым ослом и разочаровать продавца. Взаимные оскорбления в процессе торгов приветствовались и квалифицировались как признак мастерства, а нажиться на боевом товарище и побратиме было почетно, поскольку никто не бедствовал, а торг воспринимался как дополнительное развлечение.

– Пять марок за голову, – отрезал он. – Транспортировка до пункта назначения твоя.

– Пять марок! – взревел Браги. – Вот и делай людям добро! Не зря говорят – помог другому, отойди в сторону, не нарывайся на грубость! Это так ты отплачиваешь мне за мои мудрые советы!

– Мудрые, да смотря для кого! Ты только что исковеркал мою судьбу ради собственной корысти! Может, во мне погиб великий некромант?

Ярл расхохотался, хлопнув себя по бедрам от избытка чувств, но малость наигранно.

– Хрен ты от бродячего гамадрила, а не некромант! Я сам некромант и вижу тебя насквозь. Две марки, и не пфеннига больше!

– Ты спятил, ярл? – Хельги для убедительности постучал себя по темени. – За две марки ты купишь гоблина, страдающего поносом, а не полноценного, здорового, работящего беса! Четыре, и только потому, что у меня сегодня хороший день!

Он понятия не имел, сколько стоит бес, но, похоже, линию гнул верную.

– Ты, Хельги, хорь кровожадный, отродье смердящей ехидны и полоумного вурдалака! Четыре марки! Десять тысяч глистов тебе в зад, а не четыре марки! Три – ладно, так уж и быть, и вызовешь их там, где сможешь, но в удобное для меня время.

– С доставкой решили, но три марки не цена, а издевательство. Столько нищим на ярмарке подавать будешь. Согласен на три с половиной, но при покупке партии от ста штук.

– Сто штук! А что ж не миллион? Куда их, солить, что ли? Мне и пятидесяти много!

– Перепродашь в цирк или бордель для извращенцев. Берешь? Или мне другого покупателя поискать? Думаю, серные разработки не только у тебя есть.

– Ладно, упырь, договорились. Только не сегодня. Сегодня у нас другие дела есть. Послезавтра, устроит?

– Через неделю. Маны не хватит быстрее сделать. Назначишь место и время – подгоню. Но в пределах Ленинского района Реальности… А как с Гримхильд?

– Быстрые похороны по клановому обряду. Наследные трофеи – клану… Долгой церемонии организовать не получится, иначе клану придется устраивать еще одну – для нас с тобой…

На том и порешили. Позже Хельги случайно узнал, что половина бесов ушла на опыты в лаборатории барона Мак-Гира по цене семь марок за штуку.

Тем временем сбор трофеев закончился, мертвецов закопали, и эльф почтительно доложил, что высокие господа могут принять работу и, если будет их воля, отпустить скромных путников восвояси. Господа приняли и изволили. Попутно загнали эльфу трофейных коней по двадцать марок за голову, потому что у ярла был свой, а Хельги не нуждался.

Комтур говорил, что дележ трофеев в отличие от торговли – дело чести, и тот, кто пытается отжать себе больше положенного, долго в Мире не живет. А вообще, принцип раздела простой: тот, кто убил, получает с убитого все до нитки. За трех лошадей Браги сразу отдал Хельги деньги.

Гораздо интереснее были остальные трофеи. Эльфийский доспех у гномов стоил от сорока до пятидесяти марок, доспех арийского кнехта – около ста, а латы мага можно было толкнуть за триста. Броня гигантов, оказавшихся троллями, шла на металлолом по пять марок за центнер, как и их оружие.

В кошелях двух кнехтов и мага оказалось в сумме семьсот двадцать шесть марок – маг был богат. Хельги достались массивная золотая цепь и два серебряных браслета с аметистами. Но самое главное – у всех троих имелись готовые артефакты.

– Знак Доблести – барахло, – заявил Браги. – Тебе ни к чему, ты юнитами не управляешь, а у наших ведьм таких по десятку на каждого. Загонишь за тридцатку. А вот Фиал Силы – это вещь. Повышает силу воина на двадцать процентов. Бери и никому не продавай. Ухо Нетопыря – я куплю у тебя его за пятьдесят монет, гномы дадут столько же. Ты не некромант, а мне в самый раз.

– Идет. Бери даром – твои советы дороже.

– С тобой приятно иметь дело, викинг! Но это ни к чему, все сделаем по справедливости… Дальше – Стрела Прямого Пути. Ты следопыт, оценишь. На десять процентов повышает способность находить оптимальный маршрут. Стоит недорого, гномы скуют за двадцать – двадцать пять, но вещь редкая, болванку для нее наищешься. А вот это… Это, брат Хельги, бери, носи и не стаптывай. Это Перстень Адского Жара. Маг-то, видно, огнем почти не владел, вся его сила была от этого колечка. Штука сборная, куется из Пылающего Кольца и Адского Глаза, повышает силу магии Огня вдвое и стоит, в зависимости от спроса, около двух тысяч. У нас в клане таких всего четыре.

Перстень был массивным, свитым из золотисто-красных стилизованных языков пламени, украшенным багровым камнем, действительно похожим на глаз. Хельги надел его на указательный палец левой руки. Перстень пришелся впору.

У Браги добыча оказалась скромнее: Жабья Слеза, позволяющая любое сырое место превратить в трясину, и Грива Кентавра, повышающая кавалерийские навыки на десять процентов. Затем ярл оценил добычу Хельги, набранную за две недели, особенно порадовался мифрилу и скорпионьему жалу мантикора, и подытожил:

– Сегодня, викинг, ты стал богат.

– Это хорошо. Хочу лично убедиться, что не в деньгах счастье.

Браги хмыкнул, но потом сдвинул брови и заговорил серьезно:

– Советую – не жмись, пусти деньги в дело. Лучше быть бедным, чем мертвым. У тебя достанет денег, чтобы заказать кольчугу из мифрила и отдать копье на перековку, может, среди твоих болванок окажется что-то стоящее, подходящий тебе артефакт. Заказывай, можешь рассчитывать на те три с половиной сотни, что я тебе отдам за бесов. Понадобится еще – одолжу еще, и даже без процентов.

– С чего вдруг такая щедрость? – улыбнулся Хельги.

– Дурило! – хохотнул Браги. – И впрямь, зачем это мне, ярлу клана, здоровый и упакованный воин с задатками мага?

Хельги сплюнул в досаде на самого себя. Видя перед собой мощного опытного рубаку, он совсем забыл, что Браги еще и военачальник, а в скорости, возможно, его командир.

– И еще, викинг. У гномов говорю и торгуюсь я, ты слушаешь и запоминаешь.

– Понятно.

– Тогда пошли. Эй, мясистый! Бери поклажу, топай за нами в зоне видимости! А то, что посеешь, – потом хрен найдешь! Не трясись, не обидим, и на пиво получишь.

Циклоп тяжко вздохнул, сгреб доспехи в охапку и послушно зашагал за людьми.

– Кстати, после гномов надо будет тебе портрет новый слепить. Силенок ты набрал, должен справиться. До сих пор ведь, поди, с реальной физиономией гуляешь?

– Да, а что?

– А то. Если арии найдут свидетелей – вывернут им мозги и срисуют твою рожу. И не исключено, кстати, что в Реальности тебе придется держать очко туго зашнурованным.

– Реальность-то тут при чем?

– Могут поискать и там, если сильно обидятся. Такие оплеухи клан ариев прощает редко… Считай, друг Хельги, что ты стал для ариев вполне законной дичью… Как и я, кстати. Но со мной у них это давно и без взаимности.

– Ты хочешь сказать…

– Нет-нет. Валить не будут, это строжайше запрещено, за это могут копчики промассировать всей верхушке клана… Но подлянку какую подкинуть – это запросто… Эй, ты что, не знал?!

Вот тут Хельги впервые за сегодняшний день стало по-настоящему дурно.

Нида четвертая

Семерка гномов с тележками не успела отойти и километра от места побоища, как снова натолкнулась на человека. Парень лет двадцати в скромном коричневом кафтане, полотняных штанах, шерстяных полосатых гетрах и грубых башмаках с квадратными мысами сидел на небольшом сундучке и курил длинную, хитро изогнутую трубку. Он выпустил серо-зеленый протуберанец дыма из своего сизого рыхлого носа и сделал шаг по направлению к процессии бородачей.

– Эй, унылые! А ну, марш сюда! – махнул он им.

Гномы послушно подошли, встали в шеренгу и почтительно сняли колпаки.

– Куда путь держите? Что интересного в округе видели?

– Если господин позволит, – начал старший, с бородой по щиколотки, заплетенной в три косы, – мы, недостойные, ищем подходящее для некоего ритуала место. А из интересного видели мы, как час назад Браги-ярл из норгов, да еще один викинг с ним же, вступили в единоборство с арийским патрулем, а потом ярлу на подмогу подоспел некий молодой воин из норгов же, и покрошили они оный патруль, можно сказать, в капусту. А викинг-напарник Браги в той сече знатной, стало быть, умер… Но патруль весь под корень извели, прямо так и положили в дорожную пыль арийских воинов…

– В мелкое крошево покрошили, если господин позволит доложить, – продолжил второй. – В красные брызги и костную муку. А было в том злополучном патруле ни много ни мало, а целый маг из боевых, четыре неслабых собою кнехта, пять панцирных троллей и пять конных же эльфов, в Стрелковом Бою искусных.

– Ох и злы же будут господа арийский Имперский Совет! – покачал головой третий. – Как осы злы, або как медведь с болячкой в ухе. Пошли за шерстью, если господин позволит, а вернулись-то стрижеными.

– Ну-ка поясните! Что это вы несете про патрули, про шерсть какую-то…

– Ежели господин долго путешествовал и не знает новостей, – подхватил четвертый гном, – мы, недостойные, с превеликой радостью ему их расскажем. Недели две тому Браги-ярл, будучи похмельным, прямо на поляне Бессмысленного Бунта, что у лабазов на тракте, зарубил арийского мага. Как свинью зарезал!

– Как куренка на поварне, – закивал пятый. – Если господину будет угодно, просто походя раздавил, что таракана какого. В клочья разметал да и пошел в «Свиной кабак» водку хлестать. А господам-то из Имперского Совета это ох как не по вкусу пришлось! Можно сказать, западло! Вот и ходят ихние патрули оружны и в силе тяжкой, ходят и спрашивают всех встречных и поперечных, не видали ли где норгов, а особливо – Браги-ярла кровожадного!

– А Браги-ярл – вот он! Ходит по городу и в ус себе не дует, что его арии по особливой прихоти извести хотят, – хохотнул шестой. – Столкнулись они на дороге у моста, можно так сказать – дорожки их там пересеклися. Викинга достойного арийцы мечом проткнули, а Браги-ярл взъярился на них и аки зверь дикий али хищник, если господину будет любопытно, давай их пластовать, ровно волк али пардус какой. А тут и второй викинг подоспел, да и давай копьем тыкать, и стрелы метать, и магией колдунствовать, стойно[37] хорю в курятнике иль щуке голодной середь плотвы. И всех убили! Ох и злы же будут высокие господа Имперский Совет!

– Так все было, – подытожил седьмой.

– Н-да, – почесал парень мундштуком затылок. – Ну и дела! Значит, арии с норгами сцепились всерьез. Ну а русы что? Да не все по очереди рассказывайте, а вот ты один, – он ткнул трубкой в сторону старшего.

– А что русы? – Гном пожал плечами. – Русы, они, если господин позволит, и у Черных гномов русы. Сидят себе по своим уделам, землю пашут, дань собирают, силу многу копят. Ну а ежели кто с мечом к ним придет, тот с ним же в гузке и уйдет. Вот третьего дня посиживал воевода Кабан с колдуньей Горданой в «Дружеской чарке», что на Верху, а туда лезет патруль арийский, как медведь какой в малинник. Точно свиньи в огород вломились, и давай ко всем приставать. А Кабан-то воевода обозвал их по-матерному гитлерюгендом и прибавил, что ежели они своими харями нацистскими будут его даме аппетит портить, то он им тут Сталинград устроит, и Курскую дугу со взятием Кенигсберга в придачу. Так и ушли патрульные, точно оплеванные. Ровно дерьмом умытые, уползли!

– Все ясно. – Парень поднялся с сундучка, выбил трубку о каблук. – Ладно, волосатые, можете идти.

Гномы дружно поблагодарили, чинно поклонились, нахлобучили колпаки и пошли дальше, поскрипывая тележками. Парень хотел было конфисковать одну для своего сундука, но они были ему не по росту. К тому же от тележек несло чем-то несвежим, и над ними кружились мухи. Парень вздохнул, взвалил сундучок на плечо и зашагал в сторону от тракта. Это был Франк, механик-мародер, пройдоха-приключенец, и он снова находился в творческом поиске чего-то, что можно было бы реализовать в звонкую монету. Ее отсутствие, скука и алчный демон утренней жажды опять схватили его за горло своими костлявыми руками, подвигнув на очередные странствия.

Пожалуй, решил Франк, стоит побродить по округе и поискать ариев. Может, удастся воспользоваться ситуацией и согнуть их на заказ. Он мог бы попробовать слепить что-нибудь вроде ищейки, а если экспериментальный образец окажется удачным, поставить дело на поток. Впрочем, и встреча с норгами – тоже неплохо. Надо будет попробовать рассказать о подвиге их ярла и напроситься на халявную выпивку. Норги – известные хвастуны и сами выпить не дураки, вполне может прокатить.

Сейчас, после неудачной лесной экспедиции, он уже третий день страдал от безденежья, что и подвигло на вылазку в поисках потенциального клиента. С собой Франк прихватил пару экспериментальных тварей, чтобы не идти с пустыми руками. Одна была мухой-шпионом величиной с хорошую крысу, и сам автор не был уверен в коммерческом успехе модели – лучше, наверное, замаскировать ее именно под крысу. Вторую он выдавал за педикюрного оператора: кровоточащее месиво из мяса и шестеренок, жуткое, как ночной кошмар вивисектора.

Довольно долго он болтался по округе без особой цели. Ни норгов, ни ариев что-то не попадалось, и механик решил озаботиться сбором артефактов. Дело шло к обеду, а домой возвращаться не хотелось. Напротив, хотелось посидеть в кабачке, желательно в хорошей компании. Еще хотелось крепкой можжевеловой водки под копченый окорок, эльфийского молодого белого вина и черного гномьего пива, причем всего сразу, чтоб душа заиграла. Хотелось развратную фею, можно двух. Но, увы, для этого требовались деньги, а его капитал составлял три медяка по десять пфеннигов, которые русы именовали грошами.

Довольно скоро, однако, он натолкнулся на кучку самоцветов, около которой болтались две виверны. Сзади за поясом у него торчал кистень, а в сундуке валялся мощный компактный десятизарядный арбалет с ядовитыми болтами, но на драку Франк был боязлив и ленив. Он вызвал две дюжины эльфов, и те быстренько превратили монстров в ежей. Стоимость самоцветов он оценил в пятнадцать-двадцать марок и сразу загорелся бежать на ярмарку продавать. До ярмарки было час ходу по тракту, но в душе Франка алкоголизм сцепился с жадностью, и жадность неожиданно победила. Он решил пройтись по бездорожью – пусть лишние час-полтора, но в понедельник можно раскопать что-нибудь интересное.

Довольно скоро Франк натолкнулся на дохлого мантикора, у которого какой-то осел оторвал хвост, забрал жало, а желчь и подъязычную кость оставил. Верно, новичок и везунчик, раз от такого матерого зверя живой уполз, решил механик, потому как любому гоблину известно, что из подъязычной кости можно легко сделать универсальный усилитель артефактов. А желчь, та вообще идет на изготовление массы ядов и противоядий и продается на рынке по десять марок за грамм. В итоге Франк разжился товаром на полторы сотни минимум, а этого уже хватало на пару дней загула. Но жаба внутри Франка снова показала свою осклизлую морду, и на тракт он не пошел.

Потом он встретил Труди, которая иногда спала с Браги. Но она сейчас дулась на ярла, из-за которого ей приходилось прятаться по закоулкам от патрулей. Труди изобразила полнейшее равнодушие к подвигам любовника, заняться сексом под елочкой тоже отказалась, сославшись на критические дни, так что каждый остался при своих и пошел своей дорогой. Затем он нашел болванку для Карающей Дубины Огра, но она весила добрых двадцать килограмм, и через десять минут он ее бросил.

И, наконец, огибая небольшое болотце, он сначала услышал приглушенные голоса, а потом увидел неопрятную тушу величиной с автобус, возле которой копошились две фигуры – большая и маленькая. Франк, узнав их, не особенно обрадовался, потому что от этой парочки пахло не легкими деньгами или халявной выпивкой, а проблемами и вымогательством. Но, вспомнив о некоторых свойствах гигантской туши, решил попробовать пошакалить.

– Здорово, Бармалей! – крикнул он, выходя из кустов. – Привет, куколка!

– Иди себе мимо, – буркнула Выкуси, распиливая брюхо твари.

– Вот, гидру завалили, – более дружелюбно отозвался Бармалей, вырезая из пасти зазубренное костяное жало. – А ты чего тут болтаешься?

– На ярмарку иду. Продам кой-чего, а там поглядим.

Известие о том, что Франк имеет товар на продажу, немного смягчило Выкуси. По крайней мере, попрошайничать не будет, решила она. Механик поставил сундучок на землю и с любопытством заглянул в распоротое брюхо.

– Яйца вырезаешь? – полюбопытствовал он.

– Нет, роды принимаю.

– Помочь?

Выкуси с подозрением посмотрела на него через плечо.

– Ничего не получишь, приблуда. Лучший подарок – подарок, сделанный своими руками. Поэтому мы дарим тебе фигу!

– Ну и язва ты, девка! Вот смотрю на тебя и думаю: не иначе слюна у тебя ядовитая, мочишься ты серной кислотой, а в причинном месте отрастила волчий капкан.

– Хочешь проверить?

– Что, переспать с тобой?

– Нет, потоплю в серной кислоте!

– Фи, юная леди. – Механик скривил плутовскую физиономию в нарочито брезгливой гримасе. – Вы, вероятно, из тех, кто правила приличия именует лицемерием?

– Мерзавец, а мерзавец, ты мне еще здесь будешь Ницше цитировать? – всплеснула руками Выкуси.

– Эй, дева! – проворчал Бармалей. – Хватит трепаться, делом лучше займись. Я уж пятую морду обрабатываю, а ты?

– Давай махнемся, сам в кишках покопайся.

– Так помочь? – снова поинтересовался Франк. – Нет, правда, если мне что и надо, так это вам не надо.

– Нет, вы только посмотрите на него! Четыре глаза с очками, и ни в одном совести! Уходи по-английски, не дожидайся, пока тебя пошлют по-русски….

– Чем меньше совести, тем больше всего остального, – мгновенно парировал Франк.

– А именно чего тебе? – миролюбиво поинтересовался здоровяк. – Жала, яд, яйца и желчный камень наши, про них можешь забыть.

– Мне лимфа нужна, селезенка и пара лимфоузлов.

– Это еще зачем? – ощетинилась барышня, опять заподозрив подвох.

– Так они у нее за регенерацию отвечают. Хочу попробовать сделать самовосстанавливающуюся модель.

– Тогда ладно, – разрешила Выкуси. – Тащи яичники наружу.

Минут десять они копались в потрохах огромной девятиголовой гадины, добывая дорогостоящие органы. Убить гидру было крайне тяжело, она стремительно регенерировала и обладала иммунитетом ко всем ядам. Поэтому все, что из нее извлекалось, стоило очень дорого. Тот факт, что парочка авантюристов завалила матерую гидру, говорил об их высоких боевых качествах. Хотя Франку так и не удалось понять, как они это сделали.

Закончив разделку туши, кое-как умылись водой из болотца и сели на бревнышко покурить.

– Слышали новость? Браги с каким-то молодым викингом арийский патруль на тракте порубали.

– Давно? – поинтересовался Бармалей.

– Пару часов назад.

– А где?

– У Канавинского моста.

– Значит, сейчас в «Столице» бухает. Пойдем, дева, навестим старого друга?

– А потроха?

– Гномам на хранение скинем.

– Можно. Он явно при деньгах.

– А что вам за дело до него? – сделал стойку Франк.

– Будешь много знать – не успеешь состариться, – отмахнулась Выкуси.

– Он пару недель назад хвалился в «Свином кабаке», что проставится за каждого порубанного ария, вот и надо его ловить за язык, – объяснил Бармалей, увязывая плотно набитый мешок.

– С вами, что ли, сходить?..

– Ну сходи, сходи. Он нам обещал, про тебя речи не было. Пока дойдем, он как раз грамм семьсот залудит, будет любопытно.

Франк задумался. Пьяный Браги был непредсказуем и с равной вероятностью мог угостить как выпивкой, так и бастардом[38] по морде.

– Не пойду, – решил он. – Лучше вот купите у меня шпиона.

– Шпиона? – Бармалей почесал затылок. – Покажи, может, и сторгуемся.

Механик радостно подтащил сундук и гордо продемонстрировал шпиона.

– Это что?.. – оторопело спросила Выкуси.

– Муха.

– И что, летает?!

– Нет, не получается, – уныло протянул Франк и бодро добавил: – Зато как бегает!

– И что, ты серьезно думаешь, что никто не обратит внимания вот на это?

Франк почесал затылок, покрутил шпиона в руке и признался:

– Да-а, с внешностью я недоработал…

– По пьяни делал, – констатировала Выкуси.

– Хуже, по обкурке. Но идея-то, идея хороша! Вот смотрите, у нее вся информация поступает в запоминающий кристалл, потом шпион находит хозяина, и тот снимает с него все с помощью нехитрого устройства. Кристалл экранирован антимагической выстилкой, по желанию заказчика могу экранировать всего шпиона.

– Интересная мысль, – покивал Бармалей. – А что за антимагическая выстилка, почему не знаю?

– Ноу-хау, – гордо признался механик. – Поэкспериментировал с тканями черного дракона.

– Ну, могуч! – протянул здоровяк. – Неужели завалил?! Похоже, парень, я тебя недооценивал…

– Не обольщайся, – встряла Выкуси. – С месяц назад в Инфернальном зверинце один такой сдох от старости, и его тушу купили русы. Небось на бартер махнул?

– Гиены они алчные, – вздохнул механик. – За пять кило потрохов боевого голема взяли. Ну, так что со шпионом? Уступлю недорого.

– Шпион нам нужен, – веско заметил Бармалей. – Сделай его в виде крысы, тогда поговорим.

– Что-то ослаб я зрением – денег не вижу! Двести монет задатка, и через три дня сделаю.

– Ты сначала сделай, тогда поговорим.

– А задаток?

– Пропьешь. Через неделю в «Столице», в обед, тогда и разговор будет.

– Сказал же – через три дня сделаю!

– Слушай, милый, – Выкуси обняла его за шею, покалывая коготками сонную артерию. – Я тебя, раздолбай, не первый день знаю. Если у тебя есть товар на продажу, значит, два дня будешь бухать, потом два дня выхаживаться. А вот потом за три дня сделаешь, тут без базара. Вот тебе и неделя. Не сторгуемся – продашь кому-нибудь другому, вот хоть тому же Комтуру. Товар злободневный, ликвидный, в этом тебе не откажешь.

Механик горестно покряхтел. С этими битыми волчарами спорить было бесполезно. Потом снова оживился:

– А вот еще! Эксклюзивный предмет роскоши, ограниченная партия. Только для тебя, красавица, триста монет. Педикюрный оператор и массажист, дарит невероятный релакс и изысканное чувственное удовольствие. Как честный человек вам это говорю!

– Покажи, – милостиво разрешила она.

Франк показал. Выкуси позеленела и судорожно сглотнула. Бармалей шумно задышал.

– Глянь, какой он ловкий! И вместе с тем нежен, как заботливая мать, и опытен, как тайская массажистка.

Механик активировал оператора, воспользовавшись замешательством аудитории. Монстр затрясся, выпустил дюжину отростков, усаженных подозрительного вида сверкающими штуковинами, и два пучка резиновых щупалец с листовидными присосками. Внутри него ритмично и зловеще застучали маховики.

– М-дя, – процедил Бармалей. – Маникюр – медикам, педикюр – педикам… Страшен твой оператор, как смертный грех, конечно….

– Вот что, – выдохнула Выкуси. – Я не знаю, что ты курил, и знать не хочу. Даю тебе один совет, совершенно бесплатно, а ты убираешь вот это в сундук, причем быстро, и чтоб мои глаза больше такой пакости не видели!

– Давай, – согласился Франк и выключил монстра.

– Я знаю покупателя на этот кошмар. Твой клиент – барон Жиль де Рец.

Механик длинно и многосложно выругался, кляня себя за тупость. Именно барон был идеальным клиентом, а он о нем даже не вспомнил! Жиль де Рец тоже был нейтралом, а еще редким садистом. Он люто ненавидел Маленький Народ, считал, что Мидгард создан исключительно для людей, и постоянно кого-то ловил и пытал. Игроки, при их беспечном отношении к чужим жизням, все-таки не были жестоки, и уж в любом случае никого зря не мучили. Поэтому, когда у кого-нибудь возникала необходимость в жестком допросе, обращались к барону. Трудился де Рец бесплатно, из чистой любви к искусству. Иногда, правда, у всех кланов одновременно возникала мысль прикончить маньяка, а после его выходки с борделем «Игривая ромашка» башню барона и вовсе сожгли, но самого его в последнюю минуту помиловали. Все три клана, участвовавшие в карательной акции, предупредили де Реца, что при следующем покушении на частную собственность или общественные культурно-развлекательные учреждения пощады не будет. Причем Комтур обещал сделать ему «красного орла» – вскрыть ребра на спине и вытащить легкие наружу. Князь Молот заметил, что будет любопытно посмотреть, как барон меряет шагами собственные кишки, а Наместник очень хвалил четвертование конями. Воображение у де Реца было богатое, и он внял.

Барона Франк решил оставить на потом, когда с деньгами станет совсем плохо. Тем временем Бармалей и Выкуси вспомнили, что чем дольше они сидят здесь, тем больше водки Браги успеет выпить без них, и засобирались.

– Через неделю в «Столице», – напомнил механик на прощание.

– Сам не забухай, – отмахнулась Выкуси.

Виса пятая

Как это часто бывает, Реальность четко отражалась в Мире и наоборот. Ресторанчик «Москва» соответствовал трактиру «Столица», но если реальный прототип был заведением скромным, то его отражение строилось с размахом. Это был географический центр Низа, рядом жили гномы и проходил тракт, поэтому в посетителях недостатка не наблюдалось. Двухэтажное строение из дикого камня с пристройками занимало площадь всей круговой развязки в Реальности вместе с виадуком. На первом этаже основного здания разместился собственно трактир, разделенный на три зала и множество кабинок. На втором – огромный бордель, где можно было за умеренную цену переспать с кем угодно, вплоть до василиска. Два флигеля занимали номера для постояльцев, а по двору были разбросаны в полнейшем беспорядке всевозможные конюшни, амбары, кузни, мастерские и прочие сараи. В «Столице» в любое время дня и ночи было шумно, людно и непринужденно. Тут любой посетитель мгновенно растворялся в атмосфере беспечной дружеской пирушки. Короче говоря, «Столица» считалась культурным центром всего нижнего города.

Браги бухал. Это было чудовищное зрелище даже по местным меркам. Водку он глотал стаканами, только в качестве закуски сожрал метровую стерлядь с хреном, и при этом стал лишь чуть оживленней и болтливее. Когда на горячее подали целую индейку, истекающую прозрачным жиром, полупрозрачный от свежести свиной окорок изрядных размеров, гору дымящегося отварного картофеля и двухлитровый судок с чесночной подливой, Хельги не выдержал:

– Слушай, Браги, и как в тебя все это лезет? Это что, фокус такой? Я теперь на мясо неделю смотреть не смогу!

– Я не для того карабкался на вершину пищевой пирамиды, чтобы быть вегетарианцем. И это никакой не фокус, а результат длительной тренировки, – наставительно заметил ярл. – Вот у тебя сколько здоровья?

– Сто десять единиц.

– А у меня – три тысячи восемьсот сорок. И его надо питать соответственно. На меня не гляди, все равно не угонишься. Я на спор за час выпиваю полведра водки и ухожу на своих ногах. Правда, штормит сильно. Ну, давай накатим по маленькой!

Хельги уже порядком захмелел, но разум не потерял.

– Слушай, может, не стоит гнать? И, кстати, если сюда завалятся арии, как мы от них будем отмахиваться?

– Не завалятся. – Ярл отмахнулся гигантской ножкой индейки, разбрызгивая жир. – Им и в голову не придет, что я спокойно бухаю у всех на виду вместо того, чтобы ныкаться по норам. Я, конечно, могу в принципе не пить, но у меня нет такого принципа! А уж если приползут арии, так тотчас же и уползут. Ибо в случае поножовщины бить их станут коллективно и вдумчиво, на высоком профессиональном уровне.

Хельги еще раз огляделся вокруг. Пустых столиков почти не было, и публика собралась пестрая. Юниты всех рас подобрались матерые, большинство – при оружии. Неофит уже знал, что поначалу дикие создания, вовремя отловленные ведьмами, под их чутким руководством становятся вполне цивилизованными и вменяемыми. Где-то через год они окончательно приобретают индивидуальный характер и навыки, свойственные их расе, начинают сносно общаться на человеческом наречии. Еще через год-другой рачительные хозяева дают своим питомцам большую самостоятельность, не забывая взимать прогрессивный подоходный налог. Наибольших успехов достигали гуманоиды, хотя бывали и исключения. Вот такие юниты и сидели в главном зале «Столицы», и по рожам большинства было понятно, что клинком они работать умеют.

Не обошлось без людей. В дальнем углу представительный маг из русов обхаживал кокетливую ведьму, неподалеку чинно обедал барон, то бишь независимый владетель со скромной свитой в дюжину окольчуженных дварвов, а у входа шумно пили пиво человек восемь наемных рубак весьма разбойного вида. Хельги немного успокоился, потом снова заерзал:

– Эй, Браги, а что, если нас тут срисуют и устроят засаду на выходе?

– Прислуга предупредит. В этом балагане входов и выходов, что в муравейнике. А вообще, лично я тут буду культурно отдыхать всю ночь. Ты как?

– Блин, у меня жена… Прикинь, она приходит домой, а я сижу в коматозе у компа.

– Жена – это плохо, – согласился Браги. – А она что, не в курсах?

– Угу. Хотя стоп, она сегодня к родителям собиралась с ночевой. Можно и погудеть с недельку… Кстати, если бухаешь тут, в Реальности как с последствиями?

– У нас с тобой никак. Реально-то тело не бухало, врубаешься? Вот если освоишь Погружение третьей-четвертой степеней, когда можешь одновременно быть и здесь и там, тогда да.

– А пятой – это как?

– Брехня. Говорят, что можно переносить свое физическое тело. То есть тебя в Реальности не будет вообще, ты весь – в Мире! Но, по-моему, эти байки плетут маги, чтобы показать – вот, мол, что мы умеем, вот мы крутые! Да ну их со всякой магической мистикой, плещи еще по маленькой!

Выпили: Хельги – рюмку, Браги – стакан. Закусили. Неофиту все больше нравилась новая жизнь с ее неожиданными возможностями и яркими красками, по сравнению с которыми реал уже начинал казаться пресным и однообразным, как манная каша в школьной столовой.

И хотя сегодняшний калейдоскоп насилия, смертей, риска, густо замешенный на адреналине, его шокировал, водка смягчала шок. Наоборот, свежие впечатления рождали многочисленные вопросы, в голове начали роиться новые теории.

– Браги, а ты с Гримхильд давно был знаком?

– Почему это был? Она вернется. А знаком где-то года полтора, но она нечасто подолгу тут бывала, так что как-то не сложилось до сих пор пересечься, хотя деваха она знатная, все при ней. Кровь с молоком.

– Я вот что думаю… А мы помочь ей не можем? Типа наловить всяких тварей, стреножить их, намордники понадевать – пусть тренируется, хотя ее после перерождения еще найти надо будет… Слушай, а почему этой системы помощи нет в клане? Вроде как – помер Максим, да и хрен с ним…

– Фак де систем? А, Хельги? – Браги расхохотался. – Вот что. Слушай меня внимательно, викинг. И хорошенько заруби на своем распрекрасном носу – здесь такие фокусы не проходят. Тут надо играть по правилам. Эй ты, смурый! – рявкнул он половому. – Тащи сюда калью из почек, жаркое из зайца с кулебякой и жбан квасу ядреного!

Седой гном вздрогнул от рыка ярла, быстро закивал головой и, шаркая ногами, обутыми в лапти на шерстяной носок, поспешил за заказом.

– Не скажу, что я тебя понял, – не унимался Хельги.

– Что тут непонятного? Здесь законы дарвинизма не действуют. Вот тебе пример: была у нас тут года два назад такая Фракция, они сами себя так называли, а мы их – Фракция Обормотов. Откололась она от русов, потом туда еще десяток всякой шантрапы примкнул. Они объявили о своем полном нейтралитете, а занимались тем, что искали в Мидгарде всякие ценности, превращали их в бабло и вытаскивали в реал. Короче, перли из Мира все, что не приколочено. Больше их тут ничего не интересовало.

– А выводили как? Через главу какого-то клана?

– Нет. Ни один бы в такую погань не вписался, что наш, что арийский, что нейтрал, словом, никто с ними связываться не захотел бы. У них один свой умелец был, который мог такие штуки проворачивать.

– И?

– Сейчас никого из них в живых нет. По крайней мере среди людей.

– Вот оно что…

– Угу. Последнего размололо в мелкий фарш на испытании собственного же онагра. Будем. – Браги чокнулся с Хельги стаканом, вкусно выпил и закусил моченым яблоком.

Хельги задумался. Машинально достал кисет, свернул папиросу и закурил. Дым белесым покрывалом потек к выходу.

– Я, признаться, надеялся здесь деньжат подкопить. Квартирку прикупить в реале какую-никакую…

– И подкопишь! – перебил его ярл, сосредоточенно взирая на гнома, расставляющего на дощатом столе новую снедь. – Подкопишь и на квартиру, и не маленькую, и на машину приличную, коли охота есть. Только не превращай это в смысл пребывания здесь. Потребляй, но не злоупотребляй! Как говорится, лучше синица в руке, чем дятел в заднице. Вот так-то.

– А сколько, к примеру, в неделю дозволено выводить, чтоб проблем не огрести?

Браги широко улыбнулся, показывая ряд белых, как у волка, зубов.

– Да кто ж его знает, брат Хельги! Бывало, и по пятьсот тысяч евро вытаскивали, и ничего. Тут главное – смысл. Не для…. чего… а потому… что… Не уловил?

– Вроде дошло. И кто за всем этим следит?

– А вот это не нашего с тобой ума дело, юный воин. Живи, наслаждайся приключениями, дыши во всю диафрагму и предоставь здешней жизни течь по собственным законам. Здесь у нас нет Уголовного кодекса, но кто не чтит неписаных обычаев, потом за это крепко расплачивается.

– Браги, а ты здесь давно?

– Хм… Семь лет, по-моему. А что?

– Как ты считаешь, кто все это дело устроил? Мидгард изначально, я имею в виду?

Браги поддел на вилку кусок зайчатины, налил им обоим по хорошей чарке водки, кивком показал Хельги на рюмку, чокнулся, выпил, крякнул, закусил и блаженно отвалился на спинку резной скамьи.

– Думаю, кто-то лет эдак двадцать назад наткнулся на возможность проецировать реальные образы в виртуальное пространство. На саму возможность создания Мира, на новый орган чувств, который активируется у человека под воздействием каких-то волн или вроде того. Так все и закрутилось.

Хельги с сомнением покачал головой:

– А откуда все эти материальные блага? Комтур сказал, что в Игре сейчас около пятидесяти миллионов евро.

– Нууу, это он приврал… Больше, Хельги, много, много больше. Просто Комтур на тот момент не мог сказать по-другому, иначе ты бы подумал, что тебя разводят.

– Так откуда это все взялось?

– Ежу понятно, за этим проектом стоит какой-то очень большой и состоятельный человек.

– Ха. Кому нужна такая благотворительность?

– Кому угодно. Кто не захочет стать богом? Особенно если денег больше, чем ты можешь потратить. Что бы ты предпочел – новую яхту, футбольный клуб или возможность стать богом целого мира?

Хельги медленно налил себе квасу в деревянный кубок, глотнул густой, пахнущий медом напиток, посмаковал его и выдал:

– Да и ладно! Все равно, реальность – это иллюзия, вызванная отсутствием алкоголя в крови.

Браги улыбнулся хмельной улыбкой.

– Ай, молодца!

– А все-таки, Браги, я думаю, все по-другому устроено!

– Говорите, говорите, я всегда зеваю, когда мне интересно! Кгм, ну посмотрите на эту наглую рожу! – рявкнул ярл, призывая в свидетели направляющуюся в отхожее место официантку-хоббитку.

Та взвизгнула и юркнула за дверь. Посетители за ближними столиками посмотрели на них и тут же отвернулись, чтобы ненароком не встретиться глазами с Браги.

– Без году неделя в Мире, и уже толкует о его устройстве! Отрыжка болотной гидры! Сопля гриппозного василиска! Ну давай, выкладывай, что у тебя на уме, раз уж начал.

– Я думаю, что Мир существовал отдельно от нас со всеми его законами и сокровищами, и кто-то только открыл сюда путь…

– Слишком уж он лубочный для этого, не находишь? Все как по заказу.

– Ну-у, это не аргумент, – передразнил Хельги ярла. – Человек, как известно, легко загадит что угодно вокруг. Мы просто влияем на процессы здесь и делаем из Мира ту помойку, на которой привыкли копаться… А ты не хотел это дело для себя прояснить?

– Не хотел и тебе, воин, не посоветую. Как бы то ни было, наверху стоит кто-то очень сильный, это факт. И соваться в его дела, раз он не хочет, чтобы в них совались, – занятие малоперспективное. Это я тебе как старший говорю. Даже и не думай, Хельги, слышишь?

Хельги махнул рукой и поднял рюмку.

– Да понял я. Давай лучше выпьем за сегодняшнюю драку. Поскольку никому не в чем было друг друга упрекнуть, мы дрались молча! У меня она первая, кстати.

Браги внимательно посмотрел ему в глаза, хмыкнул и сдвинул бокалы. Они снова принялись воздавать должное трапезе и хмельным напиткам.

– У тебя, викинг, сегодня особенный день! – разглагольствовал ярл. – Боевое крещение, и не из слабых! Ты со своим пятым уровнем завалил мага не меньше чем пятнадцатого уровня, у подстреленных тобой кнехтов тоже пятнадцатый-семнадцатый был, верняк.

– Мага я застал врасплох.

– Ага, за счет навыка Скрытности. И это тебе в плюс.

– Я сегодня убил человека. Руками… А почему они не лечились? Банки, склянки, неужто такой дефицит?

– Это тебе не пивка попить, викинг. Не советую в рубке с Игроками на них рассчитывать. Зелья срабатывают через минуту-другую, при принятии – замедляют реакцию вдвое, а пока подействуют, твою голову отделят от тела даже дамской пилочкой для ногтей. С гарантией. – Ярл стал вдруг трезвым и серьезным. – Слушай внимательно, потом обдумаешь без винных паров. Здесь идет война, викинг, хочешь ты этого или нет. И тот простой факт, что тебя завербовал клан норгов, делает тебя врагом ариев. Если бы они тебя прихватили на тракте, пощады ждать не пришлось бы. Или ты их, или они тебя. Все просто.

– А если я не хочу воевать? Это не моя война, не я ее начал, и лично мне арии ничего плохого не сделали.

– Можешь уйти к русам или вообще в нейтралы. Выкупишь системник, найдешь себе занятие по душе, и никто тебя не упрекнет. Но, естественно, про опеку Комтура можешь забыть. Про мою поддержку – тоже. При встрече выпьем, поболтаем, может, провернем взаимовыгодное дельце. И не более того. Зато сейчас ты можешь быстро, очень быстро сделать себе имя, состояние и поднять уровень. Если ты из стоящего мяса, раздумывать нечего.

Хельги пораскинул мозгами. Убийства в Мире до сих пор не казались ему реальными, особенно с его сегодняшним знанием действительности – помогали фэнтезийный антураж и буддистская подоплека с перерождениями. И ему здесь нравилось, очень нравилось! Контраст с серыми буднями Реальности был потрясающим. Там прозябание в роли среднего человека без особых перспектив и свершений, бесцветное существование среди себе подобных от выходного до выходного с небогатой старостью в финале. Здесь полная приключений жизнь героя, высшего существа среди массы юнитов, легкие деньги и быстрые почести, опасности, даже опасности, черт подери! И вдруг он понял, что ради славы, свободы и денег, ради ощущения силы и невероятных способностей мага он будет сражаться и убивать врагов. И не исключено, что с удовольствием.

– Я буду убивать ариев, – повторил он вслух немного заплетающимся языком.

– Вот это честная, прямая речь, достойная викинга! Это мне нравится! – на секунду снова вынырнул привычный Браги, рубака и выпивоха, и снова исчез. – А если я предложу тебе свою помощь словом и делом, финансовую поддержку, быстрое продвижение вверх, а в скором финале – громкое имя и как минимум двадцатый уровень? На что ты способен пойти ради этого?

Хельги подумал и ответил:

– Очень на многое. Пока не знаю, далеко ли я смогу зайти, но сейчас мне кажется, что очень далеко.

«Какого черта, – подумал он, – в Реальности преуспевающие бизнесмены и политики жрут простых обывателей тысячами, не задумываясь, вышвыривают с работы толпы сотрудников, прикрываясь красивыми словами и лозунгами, льют человеческую кровь по всему миру и при этом процветают. Пора тебе, приятель, ради собственного блага научиться ходить по чужим головам. Тем паче, что здесь, в Мире, все просто – или ты, или тебя. И каждый, по крайней мере, не скрывает, что делает это ради собственной корысти. В этом смысле Мир честнее Реальности».

Браги плеснул водки, они выпили. Неофит чувствовал, что полностью отдает себе отчет в своих действиях, несмотря на опьянение. Или благодаря ему.

– Скажу сразу, – прищурился ярл, – что это только моя частная операция, клан не в курсе. И не должен быть в курсе до ее завершения. Я нанял двоих, они выследят и помогут убить пятерых высших ариев. Или Погружающих, или членов Имперского Совета. Или мочить будем здесь, что очень проблематично, почти невозможно, или в Реальности надо будет как-то лишить их системников.

– Системников? А толку?

– Толк будет, ты уж мне поверь. Эти двое, которых я нанял, очень сильны и берут недешево, поэтому мне выгоднее, да и почетнее провернуть все самому. Ты следопыт и разведчик, поэтому можешь очень пригодиться. К тому же пока тебя никто не знает и никак не свяжет со мной. Сегодняшняя встреча – случайность, наши посиделки – тоже. Ты увидел, что арии напали на норга, помог своему, я проставился за помощь. Обычное дело. Потом будем созваниваться в Реальности, обговаривать место и время встречи. Никто не должен видеть нас вместе, если только это не будет выглядеть случайностью. Это ради твоего блага. На меня уже идет охота, но я отобьюсь, а вот ты вряд ли.

– Я думаю, что при удачном завершении ты получишь намного больше, чем я.

– Разумеется.

– Ты берешь в напарники неофита еще и потому, что он не сможет затмить твоей славы.

– И это тоже. Видишь, я стараюсь играть в открытую. Цени!

– Ценю. В общем, ты прав, о равном дележе лавров мечтать глупо. И, разумеется, твое предложение меня устраивает.

– Еще бы!

– Но с оговорками. Хотя я хуже знаю здешние порядки, но я не глупее тебя. Мое мнение должно во всем учитываться. Ты вербуешь младшего партнера, а не подчиненного. В Реальности мы вообще практически равны.

Браги подумал. Кивнул:

– Принимается. Ты мужик умный, хитрый, от тебя как партнера толку будет больше, чем от болванчика. Опа! Ну, брат Хельги, вовремя же мы с тобой все обговорили!

– А в чем дело?

– Видишь ту парочку в дверях, что идут к нам? Это и есть те наемники, о которых я говорил. Держи с ними ухо востро, они прохвосты каких мало. И не обманывайся внешностью, они очень, очень сильны и опытны. Точно тебе не скажет никто, но не меньше сорок пятого уровня. Скорее всего выше. Здорово, жирный! Привет, конфетка! Присаживайтесь, угощайтесь.

– Не откажемся, – солидно пробасил Бармалей.

– Знакомьтесь, это – Хельги, из молодых да ранних. Бармалей, Выкуси. Хельги со мной в деле, можете говорить при нем абсолютно все. Эй ты, полусонный! Ну-ка быстро, приборы моим друзьям, заказик прими!

Пока Бармалей обстоятельно делал заказ молодому гному, Выкуси с нескрываемым интересом разглядывала Хельги.

– Серую лошадку в команду привлек, ярл? Неплохой выбор. Давай попробую угадать. Разведка, Скрытность, Стрелковый Бой, магия Природы и Огня. Оригинальный букет. Приятель, если тебе в течение месяца не оторвут башку, может, и поживешь немного.

– Не оторвут, – заверил ее Хельги, разливая водку. – Я прокачаю Скрытность до пятой степени и спрячусь.

– И это – речь доблестного викинга!

Хельги в свою очередь долгим оценивающим взглядом прошелся по эффектной шатенке. Выкуси демонстративно выставила вперед свои полукруглые прелести и высунула язычок, что, мол, разве не хороша я?

– Это мудрость, милая барышня. Если дзенин клана ниндзя узнает о засаде, что ждет его на пути, он просто не выходит из дома. Одна голова – хорошо, но с телом оно как-то лучше.

– Съела? – хохотнул ярл. – Учти, моя прелесть, он мужик зубастый. Ну, будем!

Выпили, закусили – кто моченым яблоком, кто соленым рыжиком. Браги, понизив голос, сказал:

– Встретились мы случайно, предлагаю этим воспользоваться. Если есть что сказать, говорите.

– Кое-что есть, – ухмыльнулся Бармалей. – Мы выследили Катарину Тилле.

– Ого! – Браги поиграл бровями, потом пояснил неофиту: – Катарина – штатный и самый сильный некромант ариев. Сорок второй уровень. Вместо лица носит зеркало, передвигается или по воздуху на спине Хладного дракона, или верхом на коне-вампире. Все знают, где стоит ее некрополис, но никто не может спроецировать его на Реальность.

– Почему?

– Потому что в Реальности это Сартаково.

Хельги хмыкнул. В Сартаково он был и хорошо себе представлял, как трудно найти конкретного человека в этом гигантском муравейнике дачных участков.

– То есть у нее там дача?

– А в ней – игровой комп. Очень тщательно замаскированный. Именно так выглядят в Реальности все ленные владения. Мое тоже, это ни для кого не секрет, но хрен кто меня там вычислит.

– Мы вычислим, – заверила Выкуси.

– Теоретически да, но зачем? Чтобы, если запахнет жареным, купить этой информацией лояльность ариев?

– Они не пойдут на такую сделку, – отмахнулся Бармалей. – Ладно, ближе к делу. В Реальности Тилле – Екатерина Семеновна Волынцева, школьная учительница русского языка и литературы. Сорок два года, замужем не была и не будет, детей нет, родителей нет, живет с доберманом.

– Кто бы мог подумать, – удивился Хельги. – И такие вот учат наших детей!

– А что, у тебя и дети есть? – невинно поинтересовалась Выкуси.

– Будут. И тогда я лично и очень тщательно проверю персонал детского садика и школы.

– Сначала проверь данные будущей мамочки своих деток, – игриво сказала она.

Бармалей хмуро покосился на спутницу.

– К делу. Вот все данные, – он порылся за пазухой, достал неопрятный конверт, протянул ярлу. Пахнуло потом. Браги медленно перелистал несколько фотографий, чуть подробней разглядел два засаленных листка, передал Хельги.

– Зацени и запомни. Быстро.

Хельги постарался активировать внимательность. Удалось. Фотографии были четкие, профессиональные. Типичная старая вешалка, сухая, как вобла. Внешность ничем не примечательна. Тонкие губы, жесткие морщины у крыльев носа, прямые черные волосы собраны в пучок на затылке. Выглядит на весь полтинник. Снимали на улице, на остановке, в саду, возле дома. Схема садовых участков с путями подхода, все подробно, обозначены каждый куст и каждое окно. На обороте одного из фото – домашний адрес, номер и адрес школы, даже номер кабинета. Живет в Советском районе, на Ванеева, между Республиканской и Панина.

– Запомнил?

– Да.

– Выберешь момент, сожги. Господа авантюристы, я доволен. Деньги завтра до обеда, по схеме. Остальное мы сами обтяпаем. – Браги взял бумаги, покрутил в руках, пригляделся, нахмурился и с презрением рявкнул: – Барахло! Дешевка! Жопа это без ручки, а не драконье гнездо! Кому по ушам ездите?

– Халтура, – Хельги сразу врубился что к чему и поддержал партнера. – С фотошопом работать и я умею, – и метнул Огненную Стрелу. Бумаги полыхнули и почти сразу рассыпались пеплом. Ярл едва успел выпустить из пальцев последний клочок.

– Вы пытаетесь меня обмануть? Наглость, конечно, второе счастье, но в вашем случае похоже, что наивность – первое.

– Я же говорил, не прокатит, – прогудел Бармалей. – А ты: «Бухает, бухает!..» Ладно, Браги, без обид? Ляпнем, девочка, на посошок, и пойдем.

Неуловимым движением он опрокинул в рот стакан водки, запихнул туда же стопку розовых пластинок соленой лососины и начал выбираться из-за стола, ища глазами, что бы еще сожрать напоследок. Выкуси пыталась запихнуть в карман титанический кусок кулебяки.

– Ну вы и нахалы! – восхитился ярл. – Как жаль, что вы наконец уходите….

– Почтенные господа, – возле стола вырос орк-вышибала в зловещего вида черной кожаной униформе, – в нашем заведении попрошу без пирокинеза. В противном случае заведение оставляет за собой право отказать вам в обслуживании.

– Все в порядке, небольшой конфликт интересов, – успокоил его Браги. – Господа уже уходят.

– Эй, внушительный, – окликнул орка Хельги, – а что дозволено в вашем почтенном заведении?

– Драки, – солидно ответил орк. – Разумеется, при условии выплаты компенсации за поломанную мебель. Приветствуются стриптиз и публичные половые сношения. Резня с поножовщиной – только во дворе. Магические поединки – за оградой. Подробнее сильномогучий хердсир может ознакомиться с правилами нашего заведения на последних десяти страницах винной карты. Подать?

– Подавай, – разрешил Хельги, заинтересованный «публичными половыми сношениями». – И официанта подавай, а то что-то в горле пересохло.

– Вот это правильно, – одобрил Браги, – надо напиться. Только без фанатизма – нам сегодня еще с феями амуры крутить, потому что никакое моральное удовольствие не сможет сравниться с аморальным!

Выкуси метнула острый взгляд на ярла.

– Испортишь мальчика, Браги.

– А тебе что за корысть? Ты что, хорошая девочка?

– На-кась выкуси! Хорошие девочки – это плохие девочки, которые никогда не попадались! Прошу учесть.

Ее губы снова шевельнулись, но больше она ничего не произнесла. Бармалей нетерпеливо дернул ее за рукав, и парочка не торопясь направилась к выходу.

– Уважаю этих проходимцев. Не иначе глаз на тебя положила, – хмыкнул Браги. – Лихая штучка эта Выкуси.

Через полчаса Хельги решил посетить уборную. Кстати, умыться тоже не повредило бы. Уборная порадовала – Мидгард при возможности брал все лучшее из Реальности, и ватерклозет в том числе. Умывшись, воин подошел к двухметровому зеркалу и не без удовольствия рассмотрел свою новую внешность. Они с Браги слепили ее перед тем, как идти к гномам, но у гномов не оказалось зеркала, и Хельги себя со стороны еще не видел.

Собою он остался доволен. Фигура стала сухощавее, широкие плечи еще более раздались, талия сузилась. Из крепко сбитого мужчины он превратился в жилистого легкоатлета. Темно-русые от природы волосы заметно посветлели и заплелись в косу, туго обмотанную по всей длине черной стальной цепочкой. Эспаньолка превратилась в короткую окладистую бородку, усы остались прежними, на чем Хельги настоял особо. В прошлом он пытался отращивать пышные усы, но скоро не выдержал и снова начал коротко подстригать. Они очень мешали есть, а при поцелуях Лизавета помирала от щекотки. Глаза его Браги увеличил, сделал слегка миндалевидными, радужку – изумрудно-зеленой, а зрачки – вертикальными. Получилось немного по-эльфийски, но ярл его заверил, что в недалеком будущем, прокачав Огонь, можно будет поработать и с белками. По его мнению, густо-оранжевый цвет смотрится стильно в сочетании с зеленым. Хельги поверил ему на слово. Но особенно удался нос: узкий, с римской горбинкой и тонкими ноздрями. Вместе с изогнутыми, как эльфийский лук, сросшимися узкими бровями он придавал Хельги сходство с внимательной хищной птицей. Неудивительно, что воин явно пришелся по сердцу привлекательной барышне. Да и у самого Хельги что-то вздрогнуло внутри, когда он впервые встретился с Выкуси взглядом.

– Глупости, – произнес Хельги как заклинание и помотал головой, пытаясь сбросить хмельной туман.

Следопыт попрыгал перед зеркалом – кольчуга не звенела, только чуть слышно шелестела. У гномов оказалась почти подходящая по размеру, и на подгонку по фигуре ушло чуть больше часа. Найденный мифрил очень кстати был зачтен в стоимость материала, но за работу гномы после ожесточенного торга содрали полторы тысячи золотых. Отдав на перековку и переточку копье и прикупив кое-что из одежды, Хельги остался на полном нуле. Даже продав трофейную цепь. Пришлось взять у Браги пятьдесят марок аванса на карманные расходы.

Зато теперь на нем красовался широкополый замшевый кафтан оливкового цвета, доходящий до колен и скрывающий кольчугу. Правда, тусклое мерцание вырывалось из-под зубчатого воротника и обливало шею почти до подбородка, защищая надежной двухслойной ковкой. Знающие люди, по заверению Браги, крепко подумают, прежде чем нарываться на драку с обладателем подобной защиты. Деньги здесь легко зарабатывались, но так же легко и тратились, и очень немногие имели свободные полторы-две тысячи на руках, чтобы употребить их на покупку серьезного доспеха. Сапоги гномы тоже стачали на славу – мягкие, как перчатка, на упругой толстой подошве без каблука, они весили не больше, чем носки. В общем, теперь Хельги мог двигаться свободно, как будто на нем были одни плавки, и при этом чувствовал себя невероятно комфортно.

Когда он вышел из уборной, Браги уже расплатился по счету, или, как он выразился – заслал в оркестр. Следопыт полез в поясную сумку за кошельком, чтобы поучаствовать, но ярл остановил его величественным жестом:

– Сегодня все – за мой счет. Жратва, бухло, перепихон – все. Мы теперь партнеры, а ты нынче потратился на экипировку. И не думай, что эта легкая пирушка меня разорит. Я, брат Хельги, вхожу в сотню самых богатых людей города и могу при желании купить этот кабак. Только боюсь спиться. Тебя как, не шатает пока?

– Пьяные змеи ползают прямо. Дальше что делать будем? – осторожно поинтересовался воин.

– Естественно, в бордель! Меняем скатерть-самобранку на аналогичную простынь! Фей не пробовал? Много потерял! Они, феечки, жуть какие до этого дела охочие. У них своей расы мужиков нет, вот и готовы кувыркаться с кем угодно. Захочешь взбодриться – у них с черного хода крытая галерея, а за ней сауна на тридцать номеров. Очень рекомендую, особенно с девочками. В борделе тоже все на высшем уровне, дернешь за шнурок – все подадут в номер. Свежую перемену девочек, выпивку, закуски. Феечкам много пить не давай, а бокальчик игристого – в самый раз. Если захочешь подкрепиться, наш столик внизу я абонировал до утра. Только приглашай народ с разбором, проходимцев хватает. В общем, разберешься по ходу дела, не маленький.

Пока Браги разглагольствовал, они пересекли обеденный зал и, пройдя через главный холл, начали подниматься по широкой лестнице, застланной красной ковровой дорожкой. Холл на втором этаже, расположенный точно над главным, был обставлен именно так, как и представлял себе Хельги. Красные с золотом обои, бордовые портьеры, многочисленные фикусы, легкомысленная мебель в пастельных тонах. За низким письменным столом невероятного размера восседала мадам – средних лет атлетичная орчиха в сером брючном костюме, из которого рвался наружу бюст четвертого размера. А на многочисленных стульчиках, креслицах, пуфиках и кушетках вольготно расположились девушки и даже несколько куртизанов мужского пола.

Барышни были разные. Больше всего – стройных эльфиек и фей, три или четыре жгучие ифритки, несколько томных загадочных дриад, парочка гномих, коренастых, как комод, и даже одна троллинка, страшная и неуклюжая, ради смеха наряженная в балетную пачку. Все остальные были одеты легко и кокетливо – в туники, сальвары и короткие, подчеркивающие точеные фигуры платья, кроме одной классической госпожи в черной коже, не известной Хельги, но явно демонической расы. Увидев гостей, девочки оживились и начали шушукаться, призывно и немного боязливо поглядывая на гостей.

– Что угодно господам? – осведомилась мадам.

Браги коротко и емко объяснил, что им угодно. Мадам улыбнулась:

– Вы точно по адресу, господа. Тарифы и услуги могучему ярлу известны, выбор за вами. Девочки!

Девушки окружили их разноцветной стайкой. Браги одобрительно покряхтел, потом важно изрек:

– Что-то меня сегодня на горячее потянуло, – и фамильярно хлопнул по заду высокую смуглую ифритку в обтягивающем боди цвета индиго. – Пошли, красотка, будет жестко, но весело. А ты, Хельги, раздевай и властвуй!

Ифритка хлопнула длинными ресницами, встряхнула пышной гривой волос цвета плавящейся меди и положила голову ярлу на плечо.

– В пятый номер, пожалуйста, – улыбнулась мадам. – А молодой господин определился?

Раз уж говорили о феях, решил Хельги, пусть будет фея.

Их он вживую видел впервые. От силы полтора метра ростом, с упругими стрекозиными крылышками, они напоминали стайку разноцветных бабочек. Однако все было при них: аккуратная попка, грудь, талия. Задорные фантазийные прически всех цветов радуги, большие наивные глазищи, губки бантиком, трогательные длинные ушки врастопырку.

Олег пьяно, но решительно рубанул воздух ладонью.

– Не-не, я, пожалуй, еще не готов к такой ассимиляции, ик!

Уж слишком они, несмотря на свои вполне аппетитные формы, напоминали ему старшеклассниц из Реальности.

– Вот ты, – сказал он, коснувшись подбородка длинноногой царственной эльфийки с сияющими зеленоватыми глазами, одетой в голубую тунику. Эльфийка многообещающе улыбнулась и взяла его за руку.

– Меня зовут Айнулиндалэ, – чистым звонким голосом сказала она.

– Язык поломаешь в трех местах…

– Можно просто Линда…

Ладошка у нее была мягкой и прохладной.

– Одиннадцатый номер, пожалуйста.

Линда потянула его за собой и буквально затащила в номер. Подобной роскоши он не ожидал: необъятная кровать под атласным покрывалом занимала половину номера, в оставшемся пространстве разместились кушетка, несколько пуфиков и столик на гнутых ножках, изысканно сервированный на две персоны. Краем глаза он успел заметить блюдо с фруктами и бутылку в соломенной оплетке. Номер мягко освещался настенными газовыми рожками. При их появлении невесть откуда заиграла легкая музыка. Пока воин стягивал камзол и кольчугу, красавица подплыла к столику и ловко распечатала бутылку, наполнив бокалы.

– Викинг угостит девушку вином? Он такой большой, красивый, сильный! Он будет со мной нежным? Я не люблю грубых… – голосок ее звучал, как перелив колокольчиков.

Господин, сидя на кровати, стягивал сапоги. В ответ он пробурчал что-то маловразумительное. Хельги был в состоянии полутранса – глаза видели реальность, мозг отказывался верить. Эльфийка глотнула вина, откусила от персика, скинула туфельки и замерла в эффектной позе, скрестив длинные ножки. Хельги наконец разделся догола и зашлепал к столу. Вино оказалось легким игристым напитком темно-розового цвета, с цветочным букетом и почему-то с первого глотка ударило в голову. Линда грациозно подошла к нему и потянула за руку к кровати. Хельги оглядел ее с головы до ног, и его бросило в жар от нахлынувшего желания. В девушке необъяснимым образом сочеталась кокетливая прелесть хищницы с застенчивостью нимфетки, очарование и сексуальность опытной соблазнительницы с эльфийской величественной, победительной, неприступной красотой. Она была тонкой и стройной и казалась хрупкой, как фарфоровая статуэтка, но туника не скрывала налитую грудь, и Хельги почти касался телом ее тугих атласных бедер.

«Этого не может быть. Это магия», – подумал Олег и рухнул на кровать, в вожделении подминая под себя это безупречное, готовое к наслаждению тело. Она подалась к нему, обвивая его шею тонкими изящными руками.

То, что произошло дальше, лишь отдаленно напоминало нежные ласки, о которых просила Линда. Это было скорее горячечным экстазом воина, вернувшегося из длительного похода. Сначала девушка сдержанно реагировала на бурные порывы Хельги, но потом все больше и больше начала поддаваться охватившему его исступлению, сквозь ее прерывистое дыхание стали прорываться стоны, все закончилось ее страстным криком, и девушка забилась в конвульсиях экстаза. Позже они лежали рядом в постели, переводя дыхание и набираясь сил, чтобы подняться и выпить по бокалу вина. Олег повернулся к ней, чтобы еще раз насладиться видом ее прелестей, и встретился с ней взглядом.

– Ты уж прости, с долгими предварительными ласками сегодня не получилось, – смущенно сказал он. – Кстати, сама отчасти виновата, тут хрен устоишь.

Линда медленно и лениво, как кошка, перевернулась на живот и несколькими неожиданно точными фразами охарактеризовала произошедшее. Это было настолько по-человечески, что Хельги расхохотался.

– Ты еще закури в постели после секса! С ума сойти можно от тебя…

– Некоторые сходят, – снисходительно сказала Линда. – У нас за последний год несколько девушек вышли замуж.

– В смысле за людей? – брякнул Олег и понял, что сморозил чушь.

– В смысле за владетельных господ. Почти все за людей. Только одна – за минотавра. Но она – ифритка, эти всегда предпочитают что-то остренькое, с перчиком.

– Угу, одной сегодня перчика мало не покажется, – ухмыльнулся Хельги, вспомнив про Браги.

Линда наклонилась над ним и поцеловала в живот. Потом положила руки на грудь, к чему-то прислушалась и произнесла:

– Ты сегодня сражался, – пауза, – убивал… Чудом избежал смерти. Очень устал. Хочешь, я сделаю тебе массаж?

– Ты и массаж умеешь?

Девушка фыркнула и легкими движениями принялась разминать Хельги плечи.

Время исчезло. Постепенно воин начинал чувствовать себя куском мягкого воска, который мнут и формируют заново тонкие легкие пальчики. Потом движения эльфийки стали более быстрыми, игривыми, и Хельги почувствовал, как его снова охватывает желание. Он нетерпеливым жестом положил ее на кровать и впился в губы поцелуем. На этот раз все произошло плавно, чувственно, как хотела Линда.

Потом они с Браги долго и шумно пили внизу и перепоили в лежку весь персонал веселого дома, включая мадам.

Рассвет застал их на пути к пещере Хельги. Браги вез полубесчувственного соратника поперек седла, как седельный перекидной мешок, к месту, где Хельги мог вернуться в Реальность, заботливо придерживая голову, когда последнему от тряски становилось дурно. Браги добродушно ухмылялся, слушая бессвязный лепет Хельги о грандиозных планах на будущее, о Линде, которую тот заберет с собой в реал. Он и сам когда-то проходил через подобное. Браги смотрел на юного воина и вспоминал свои годы сражений, битвы ради славы и призрачных почестей или улыбок женщин, годы смертельного риска и приключений, и ему отрадно было думать, что впереди молодого викинга ждет такая же жизнь.

Хельги непрерывно икал.

Наконец они остановились.

– По-моему, где-то рядом, а, партнер?

– Угу, ик! За тем холмом, ик… пещера… брреререерр!

– Ага. На-ка прими лекарство. – Браги достал из сумки маленький пузырек с молочно-белой жидкостью.

– Эт еще, ик, что за дрянь, ик?

– Пей давай.

Хельги выпил. Его как будто обдало морозным паром. Хмель выветрился за несколько минут. Он спрыгнул с коня и недоуменно сжал голову руками. Дурноты и чудовищного надвигающегося похмелья как не бывало. Осталось только легкое дрожание рук, и сердце колотилось как сумасшедшее.

– Зелье трезвости, – любезно пояснил ярл.

– Ну ты, Браги, и идиот!!!

– Надо было, чтобы ты прочувствовал.

– Чертов садист! Хоть и сволочь, но порядочная!

1

Нида – хулительный стих, отдельный жанр скальдической поэзии. – Здесь и далее примеч. авт.

2

Мир Мидгард (букв. с др. – сканд. – среднее огороженное пространство, срединная земля) – в германо-скандинавской мифологии мир, населенный людьми.

3

Камфорное дерево, или камфорный лавр – вечнозеленое растение влажного субтропического климата.

4

Аралия маньчжурская (чертово дерево, шип-дерево) – растение с острыми шипами, произрастающее в подлеске хвойных и смешанных лесов Дальнего Востока и Кореи.

5

Моргенштерн (нем. Morgenstern – утренняя звезда) – бронзовый шарик с ввинченными в него стальными шипами. Использовался в качестве навершия палиц или кистеней. Такое навершие сильно увеличивало вес оружия.

6

Виверна, виверн (от англ. Wyvern) – вымышленное существо, разновидность дракона, в отличие от классического геральдического дракона имеющее только одну, заднюю пару конечностей.

7

Вильямина, или Уильямс, – швейцарский крепкий алкогольный напиток (бренди), дистиллируемый из сорта желтой груши Уильямс.

8

Донжон (фр. donjon – господская башня) – главная башня в европейских феодальных замках. В отличие от башен на стенах замка донжон находится внутри крепостных стен, обычно в самом недоступном и защищенном месте.

9

Сэр Агравейн (англ. Sir Agravain) – племянник короля Артура и рыцарь Круглого стола в Артуриане. Представитель Оркнейского клана. Второй сын короля Лота Оркнейского и Моргаузы.

10

Барбакан (реже – барбикан или барбикен) – фортификационное сооружение, предназначенное для дополнительной защиты входа в крепость.

11

Ирландская поговорка.

12

Амблер (англ. Ambler) – рыцарский иноходец.

13

Арбалет с двумя параллельно расположенными тетивами, стреляющий двумя болтами.

14

Ламеллярный доспех (от лат. lamella – пластинка, чешуйка) – общее название доспеха из сплетенных между собой шнуром пластин. Ламелляр обычно существовал в виде корсета-кирасы, часто с длинным подолом, играющим роль набедренника.

15

Беральт – должностное лицо замка, отвечающее за казну и экономические операции.

16

Приор – название титула, должности и их носителя (должностного лица). В рыцарском замке это обычно начальник над рекрутами.

17

Бергфрида – пространство на крепостной стене между двумя башнями замка, над воротами замка.

18

Эспадон, спадон (фр. Espadon, от исп. espada – меч) – тип двуручного меча «большая шпага», использовавшийся главным образом в Германии и в Швейцарии в XV–XVII веках. Эспадон можно рассматривать как классический тип двуручного меча.

19

Сплав титана и никеля, обладающий высокой коррозионной и эрозионной стойкостью.

20

Виса – жанр скальдической поэзии. В висе может рассказываться о поединке, сделке, свидании, краже, случайной встрече, сновидении и пр.

21

Ландскнетта – короткий широкий меч немецких наемников XVI века, который носили параллельно земле.

22

Конфуций.

23

Оссуарий (лат. ossuarium) – ящик, урна, колодец, место или здание для хранения скелетированных останков.

24

Айнзатцгруппа (от нем. Einsatz) – оперативная военно-террористическая часть, предназначенная главным образом для карательных операций.

25

Кнехт (от нем. Knecht) – крепостной в средневековой Германии, наемный пехотинец незнатного происхождения в ряде стран средневековой Европы.

26

Мизерикорда, мизерикордия, кинжал милосердия (от фр. misericorde – милосердие, пощада) – кинжал с узким трехгранным либо ромбовидным сечением клинка для проникновения между сочленениями рыцарских доспехов.

27

Мантикор (лат. Manticora) – вымышленное существо, чудовище с телом красного льва, головой человека и хвостом скорпиона. Существо с рыжей гривой, имеет три ряда зубов и глаза, налитые кровью.

28

Порфир – общее название минералов вулканического происхождения, в которых на фоне мелкозернистой массы темно-красного цвета присутствуют крупные светлые включения кристаллов силикатов или кварца.

29

Ортоклаз – широко распространенный породообразующий минерал из класса силикатов, одна из разновидностей полевых шпатов (калиевый полевой шпат).

30

Салады – группа шлемов конца XIV – начала XVI века, ведущая свое происхождение от бацинетов, различных по форме (от похожих на каску до похожих на шляпу), но имеющих назатыльники.

31

Капеллина или шапель – общее название наиболее простого вида шлемов в виде металлических колпаков с полями.

32

Гамбезон – длинный (до колена) стеганый поддоспешник. Надевался под кольчугу, но бедными воинами мог использоваться и как отдельный доспех.

33

Бригантина (от нем. Brigantine) – доспех из пластин, наклепанных под суконную или стеганую льняную основу.

34

Фламберг (от нем. Flamme – пламя) – двуручный, реже – одноручный или полуторный меч с клинком волнистой (пламевидной) формы.

35

Фрейр (др. – сканд. Freyr) – в германо-скандинавской мифологии бог плодородия и лета. Происходит из рода ванов, сын вана Ньерда и великанши Скади.

36

Кейли – общий термин для обозначения традиционных групповых танцев в Ирландии и Шотландии, а также в более широком смысле – музыки для этих танцев и вечеринок.

37

Стойно (др. – славянск.) – исто, подобно, словно, будто.

38

Бастард (англ. bastard-sword) – полутораручный длинный меч, предназначенный для фехтования одной рукой.