Потом ты нашел очередной бар; тогда он остановился и принялся пялиться на дверь. Затем забрался в подъезд, зажег сигарету, немного покашлял и стал ждать, не спуская глаз с входной двери. Поэтому я дошел до угла, где была телефонная будка, и начал следить за подозрительным типом, одновременно делая вид, что звоню. Ты пробыл в том баре не очень долго и когда отправился дальше, он пошел за тобой. Еще в двух барах я к тебе не подходил, чтобы убедиться в том, что не ошибся. Теперь я в этом уверен. За тобой следят.
      – Ладно. Я вам верю.
      – То, что ты так спокойно отнесся к этому известию, заставляет меня думать, что оно не явилось для тебя полной неожиданностью.
      – Точно.
      – Может быть, я смогу тебе чем-нибудь помочь?
      – Ну, что касается причин моей головной боли – вряд ли. А вот относительно непосредственных симптомов…
      – Например, вывести тебя отсюда так, чтобы он этого не заметил?
      – Именно это я и имел в виду.
      Мерими взмахнул забинтованной рукой.
      – Проще простого. Расслабься и пей спокойно. Не беспокойся. Считай, дело сделано. Притворись, что изучаешь фотографии.
      – Зачем?
      – А почему бы и нет?
      – Что у вас с рукой?
      – Что-то вроде несчастного случая с мясницким ножом. Тебе уже выдали диплом?
      – Нет. Но они стараются изо всех сил.
      Подошел официант, постелил перед Мерими салфетку, поставил на нее выпивку, взял деньги, бросил взгляд на фотографии, подмигнул мне и вернулся к стойке бара.
      – Мне казалось, что я сумел загнать тебя в угол, когда ты изучал историю. Как раз тогда я и покинул университет, – сказал Мерими, поднял стакан, сделал глоток, поджал губы, выпил еще немного. – Что произошло?
      – Я сбежал в археологию.
      – Не надежно. У тебя было слишком много работ по антропологии и древней истории, чтобы ты сумел продержаться долго.
      – Конечно. Но таким образом я получил передышку на второй семестр, что мне и требовалось. А осенью ввели новый курс геологии. Я занимался им полтора года. Потом появились другие возможности.
      Мерими покачал головой.
      – Исключительно абсурдно, – сказал он.
      – Благодарю вас.
      Я сделал большой глоток холодного пива.
      Мерими кашлянул.
      – Насколько серьезна ситуация, в которой ты оказался?
      – Достаточно серьезна – хотя, мне кажется, мои неприятности явились следствием большой ошибки.
      – Я имел в виду вот что: в твоей проблеме замешаны власти или частные лица?
      – Похоже, как те, так и другие. А что? Вы передумали мне помогать?
      – Конечно же, нет! Просто я хотел оценить, насколько серьезна ситуация.
      – Извините, – проговорил я, – наверное, нужно поблагодарить вас за риск…
      Мерими поднял руку, словно хотел остановить меня, но я продолжал:
      – Я не имею ни малейшего представления о том, кто там караулит меня на улице. Хотя у меня сложилось впечатление, что в этом деле замешано несколько человек, которые могут оказаться по-настоящему опасными.
      – Ладно, этого вполне достаточно, – буркнул Мерими. – Я всегда полностью отвечаю за свои поступки и сейчас собираюсь тебе помочь. Хватит разговоров!
      Мы выпили еще понемногу. Мерими, улыбаясь, переложил фотографии.
      – Я ведь и вправду смог бы обеспечить тебя на ночь одной из этих красоток, – сообщил он мне, – если бы ты захотел.
      – Спасибо. Сегодняшний вечер я отвел на то, чтобы как следует надраться.
      – Ну, эти занятия не являются взаимоисключающими.
      – Сегодня являются.
      – Ладно, – сказал он, пожав плечами, – я не собираюсь ничего тебе навязывать. Просто хотел быть с тобой гостеприимным. Успех способствует этому.
      – Успех?
      – Ты один из немногих знакомых мне людей, которым сопутствует удача.
      – Мне? С чего вы взяли?
      – Ты всегда знаешь, что делаешь, и делаешь это очень хорошо.
      – Да я же ничего особенного не делаю.
      – И конечно же, ни твоя собственная деятельность, ни отношение к ней других людей не имеют для тебя никакого значения. С моей точки зрения, именно это и делает тебя удачником.
      – То, что мне на все наплевать? Но ведь это совсем не так.
      – Нет, конечно, тебе не наплевать! Просто у тебя такая манера поведения, стиль, что ли. Ты понимаешь, как надо делать выбор…
      – Ну хорошо, – прервал я его, – мне понятно, что вы имеете в виду, и я готов с вами согласиться. А теперь…
      – …и это делает нас с тобой родственными душами, – продолжал Мерими. – Потому что я и сам точно такой же.
      – Естественно, мне это было известно с самого начала. А теперь вернемся к тому, как вы собираетесь вытащить меня отсюда…
      – Здесь есть кухня, из которой во двор ведет дверь, – сообщил мне Мерими. – Днем они готовят тут еду. Мы выйдем через эту дверь. Бармен – мой приятель, у нас не возникнет никаких проблем. А потом я отведу тебя к себе – кружным путем. Там сейчас вечеринка в самом разгаре. Можешь развлекаться сколько твоей душе будет угодно, а после ложись спать в каком-нибудь подходящем теплом уголке.
      – Звучит соблазнительно, особенно в той части, где упоминается уголок. Спасибо.
      Мы осушили свои стаканы, и Мерими спрятал дамочек в карман. Потом подошел к бармену, они о чем-то поговорили, бармен кивнул. А затем Мерими повернулся ко мне и глазами велел подойти к бару. Я встретил его у двери на кухню.
      Он провел меня через кухню, и мы вышли через заднюю дверь в темную аллею.
      Моросил мелкий дождь, и я поднял воротник куртки. Мерими повернул направо, я последовал за ним. На перекрестке нескольких аллей мы повернули налево, прошли между темными силуэтами мусорных баков, прошлепали прямо по громадной луже, так что я насквозь промочил ноги, и вышли на улицу где-то в самом центре следующего квартала.
      Через три или четыре квартала и много минут мы поднимались по лестнице дома, в котором устроил свою штаб-квартиру Мерими. Из-за сырости на лестнице довольно противно пахло, а ступени у нас под ногами пронзительно скрипели. Уже снизу я услышал слабые звуки музыки, смешанной с голосами и смехом.
      Мы пошли на эти звуки и вскоре оказались возле двери. Мерими представил меня некоторым из своих гостей. Я же довольно быстро нашел стакан, лед и какую-то выпивку, взял все это с собой и уселся в удобное кресло, чтобы поговорить и понаблюдать за происходящим, тайно надеясь, что веселье – вещь заразная и мне удастся допиться до такого состояния, что я окажусь в пустом темном месте, которое непременно где-то меня ждет.
      Я, естественно, туда добрался, но только после того, как вечеринка докатилась до полного отпада. Поскольку все присутствующие усиленно стремились попасть туда же, куда и я, у меня не было ощущения, что я очень сильно от них отличаюсь. В дымке, винных парах и оглушительном шуме все казалось совершенно естественным, достойным и невероятно ярким, даже появление Мерими, одетого лишь в гирлянду из листьев и сидевшего на маленьком сером ослике, который, казалось, жил где-то в одной из задних комнат. За ними следовал ухмыляющийся карлик с парой цимбал.
      Впрочем, на странную процессию никто не обратил внимания, кроме меня.
      – Фред?
      – Да?
      – Пока не забыл… если ты проснешься утром, когда я уже уйду, запомни: бекон лежит в нижнем правом ящике холодильника, а хлеб – в шкафу слева. Яйца сам увидишь. Угощайся.
      – Спасибо. Я запомню.
      – И еще…
      Он наклонился ко мне и тихо произнес:
      – Я много думал.
      – Да?
      – О твоих неприятностях.
      – И что?
      – Не знаю, как лучше это сказать… Но, как ты думаешь, тебя могут убить?
      – Вполне возможно.
      – Тогда – имей в виду, это только на случай крайней необходимости – у меня есть знакомые определенного типа. Если… Если возникнет необходимость, ради твоей безопасности, чтобы какая-нибудь личность умерла раньше тебя, я бы хотел, чтобы ты запомнил номер моего телефона. Позвони, если возникнет нужда, назови имя и место, где этого человека можно найти. Попробую помочь. У меня есть парочка должников.
      – Я… даже не знаю, что и сказать. Я вам благодарен. Надеюсь, мне не придется воспользоваться вашим предложением. Я не ожидал…
      – Это самое малое, что я могу сделать, чтобы защитить капиталовложение твоего дяди Альберта.
      – Вы знали о моем дяде Альберте? О его завещании? Вы никогда не упоминали…
      – Знал о нем! .. Ал и я, мы учились вместе в Сорбонне. Потом мы продавали оружие в Африку и занимались всякими разными делами. Я профукал денежки, а он сберег свои и умножил их. Немного поэт, немного мерзавец. Такое впечатление, что это ваша семейная черта. Классические безумные ирландцы – все вы. О да, конечно, я знал Ала.
      – А почему вы ничего мне не говорили тогда?
      – Ты мог подумать, что таким образом я пытаюсь заставить тебя закончить университет. Это было бы нечестно, это означало бы вмешательство в право свободной личности на выбор. Однако теперь у тебя возникли такие проблемы, что я вынужден сказать тебе правду.
      – Но…
      – Достаточно! – воскликнул Мерими. – Да здравствует веселье!
      Карлик изо всех сил ударил в цимбалы, а Мерими вытянул вперед руку. Кто-то протянул ему бутылку вина. Он откинул назад голову и сделал большой смачный глоток.
      Ослик начал приплясывать.
      Девушка с сонными глазами, сидевшая возле завешенной бусами двери, неожиданно вскочила на ноги, начала рвать на себе волосы, отдирать пуговицы от блузки, непрерывно выкрикивая при этом:
      – Эвоэ! Эвоэ!
      – Пока, Фред.
      – Пока.
      По крайней мере, я помню все именно так. Почти сразу после этого я погрузился в забвение, которое, как мне казалось, я мог потрогать рукавами.
      Сон, который срывает с нас покровы забот, нашел меня позже в этом усыпанном пеплом и мусором месте, откуда все постепенно ушли. Я добрался до матраса в углу, устроился на нем поудобнее и пожелал потолку спокойной ночи.
      А затем…
      В раковину бежала вода, мыльная пена у меня на лице, в руке бритва Мерими и сам я в зеркале, туман медленно расходится, и появляется вулкан Фуджи.
      И оттуда, расположившись в самой сердцевине недавней тьмы, возникло то, что я искал, освобожденное некой магической силой.
 
      ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ФРЕД?
      ДА
      ХОРОШО. МАШИНА ЗАПРОГРАММИРОВАНА
      ПРАВИЛЬНО. НАШИ ЦЕЛИ БУДУТ
      РЕАЛИЗОВАНЫ
      В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЮТСЯ НАШИ ЦЕЛИ?
      ЕДИНСТВЕННОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ
      ТЕПЕРЬ БУДЕТ ДОСТАТОЧНО.
      КАКОГО РОДА ТРАНСФОРМАЦИИ?
      ПРОХОЖДЕНИЕ ЧЕРЕЗ МОБИЛЯТОР
      N-МЕРНОГО ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЯ.
      ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ
      ЭЛЕМЕНТ МАШИНЫ РЕННИУСА?
      ПОДТВЕРЖДЕНИЕ.
      ЧТО Я ДОЛЖЕН ПРОПУСТИТЬ
      ЧЕРЕЗ НЕГО?
      СЕБЯ САМОГО
      СЕБЯ?
      ДА!
      ПОЧЕМУ?
      ЖИЗНЕННО ВАЖНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ.
      КАКОГО ВИДА?
      ИНВЕРСИЯ, ЕСТЕСТВЕННО.
      ЗАЧЕМ ИНВЕРТИРОВАТЬСЯ?
      НЕОБХОДИМО. ВСЕ ТОГДА ВЕРНЕТСЯ
      К ПРАВИЛЬНОМУ ПОРЯДКУ.
      ИНВЕРТИРОВАВ МЕНЯ?
      ИМЕННО ТАК.
      ЭТО МОЖЕТ ПРЕДСТАВЛЯТЬ ОПАСНОСТЬ
      ДЛЯ МОЕГО ЗДОРОВЬЯ?
      НЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ МНОГИЕ
      ДРУГИЕ ВЕЩИ КОТОРЫЕ
      ТЫ ДЕЛАЕШЬ КАЖДЫЙ ДЕНЬ.
      КАКИЕ У МЕНЯ ЕСТЬ
      ГАРАНТИИ В ЭТОМ?
 
      Я – ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
      Я – ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
      Я – ХХСПЕЙКУСПЕЙКУССПЕЙКУСПЕЙКУС
      ХХХХХХХХХХХХХПЕЙКХХХУСПЕЙХХХХХ
      НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ
      ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
      ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ, ФРЕД?
      ДА, Я ЗДЕСЬ.
      ТЫ ЭТО СДЕЛАЕШЬ?
      ОДИН РАЗ СКВОЗЬ ЭТУ ШТУКУ И ВСЕ?
      ПРАВИЛЬНО. ТОЛЬКО И ВСЕ.
      ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?
      А ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ ЕСЛИ
      Я ПРОДЕЛАЮ ЭТО ДВАЖДЫ?
      МНЕ МЕШАЕТ НЕВОЗМОЖНОСТЬ
      РЕШЕНИЯ В ОБЩЕМ ВИДЕ
      УРАВНЕНИЯ ПЯТОЙ СТЕПЕНИ.
      ДАВАЙ КАК-НИБУДЬ ПОПРОЩЕ
      ЭТО БУДЕТ ОПАСНО
      ДЛЯ ТВОЕГО ЗДОРОВЬЯ.
      НАСКОЛЬКО ОПАСНО?
      СМЕРТЕЛЬНО.
      Я НЕ УВЕРЕН, ЧТО МНЕ
      НРАВИТСЯ ЭТА ИДЕЯ.
      НЕОБХОДИМО. ТОЛЬКО ПОСЛЕ ЭТОГО
      ВСЕ ПРИДЕТ В НОРМУ.
      А ТЫ УВЕРЕН, ЧТО ПОСЛЕ ЭТОГО
      ЧТО-НИБУДЬ ПРОЯСНИТСЯ И ПРИНЕСЕТ
      ПОРЯДОК В НАСТОЯЩЕЕ И БЕЗ ТОГО
      ЗАПУТАННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ?
      ТОГДА
      ВСЕООООООООООООООООООООООООООО
      ОООООООООООООООООООООООООООООО
      ОООООООООООООООООООООООООООООО
 
      Вот так оно и было, во всей полноте. Мгновенное воспроизведение – только оно заняло куда меньше времени, чем требуется на то, чтобы поднять руку с бритвой к щеке и проделать дорожку посреди мыльной пены. Мой безымянный собеседник вновь связался со мной и на этот раз обещал мне вполне определенный результат. Я начал напевать себе под нос. Даже не слишком надежные обещания все-таки лучше, чем полная неясность.
      Закончив бриться, я сразу направился на кухню. Там было довольно тесно, в мойке лежала гора немытой посуды и сильно пахло карри. Я занялся приготовлением завтрака.
      На нижней полке холодильника, поверх пачки с беконом, лежала записка: «Вспомни номер и то, когда по нему нужно звонить».
      Поэтому я поджаривал себе яичницу и тосты, одновременно повторяя в уме цифры. Неожиданно, как раз в тот момент, когда я собрался позавтракать, на кухню вошел осел и уставился на меня.
      – Кофе? – предложил я.
      – Прекрати сейчас же!
      – Что?
      – Повторять цифры. Это ужасно раздражает.
      – Какие еще цифры?
      – Те, о которых ты думаешь. Они роятся, словно насекомые.
      Я намазал джемом тост и откусил кусочек.
      – Иди к дьяволу, – предложил я. – Моя терпимость к ослам-телепатам весьма ограничена, а то, о чем я думаю, касается только меня.
      – Человеческий разум, мистер Кассиди, вообще мало привлекательное место. Могу тебя заверить, что я не вызывался добровольно заниматься прослушиванием твоего разума. Теперь уже очевидно, что тебе незнакомы самые элементарные нормы вежливости. Так что мне только остается извиниться.
      – Жду не дождусь.
      – Иди к дьяволу.
      Я посмотрел на яичницу с беконом. Прошла минута или даже две.
      – Меня зовут Сибла, – представился осел.
      Я решил, что меня это мало интересует, и продолжал есть.
      – Я друг Рагмы и Чарва.
      – Понятно, – отозвался я. – И они послали тебя, чтобы ты поковырялся в моем мозгу.
      – Не совсем так. Мне было поручено охранять тебя до тех пор, пока ты не получишь сообщение и не начнешь действовать в соответствии с ним.
      – И как ты собирался защищать меня?
      – Ты должен оставаться незаметным и не привлекать ничьего внимания…
      – Рядом с ослом, который следует за мной по пятам! Интересно, кто тебе давал задание?
      – Мне известно, что в моем данном виде я привлекаю внимание. Я не успел объяснить: в мою задачу входит обеспечение твоего мысленного молчания. Как телепат я в состоянии заглушить твои мысли. На самом деле в этом не было особой необходимости – алкоголь притупил их в достаточной степени. Однако я нахожусь здесь, чтобы ты не выдал себя другому телепату раньше времени.
      – Какому еще другому телепату?
      – Будучи более откровенным чем того требует ситуация, скажу, что и сам не знаю. На более высоком уровне было решено, что в этом деле может участвовать некий телепат. Меня послали сюда, чтобы блокировать твои мысли и не дать возможности враждебному телепату войти с тобой в контакт. Кроме того, в мою задачу входит определить личность и местонахождение этого индивида.
      – Ну? Что произошло?
      – Ничего. Ты напился и никто не пытался войти с тобой в контакт.
      – Значит, предположение было неверным.
      – Может быть. А может быть и нет.
      Я снова принялся за еду. Между глотками я спросил:
      – А каков твой уровень, или звание, или как там у вас это называется? Такое же, как у Рагмы и Чарва? Или выше?
      – Ни то и ни другое, – ответил осел. – Я работаю фининспектором, с полной оплатой издержек. Меня привлекли к работе как единственного телепата, способного выполнить данную роль.
      – Тебе запрещено сообщать мне какую-нибудь информацию?
      – Мне предоставлено самому решать этот вопрос, руководствуясь соображениями здравого смысла.
      – Странно. Все в этом деле кажется мне каким-то иррациональным, начисто лишенным здравого смысла. Похоже, у них не было времени, чтобы полностью ввести тебя в курс дела.
      – Верно. Была ужасная спешка. Приходилось учитывать, что потребуется время на путешествие и замену.
      – Какую замену?
      – Настоящего осла пришлось убирать.
      – Угу.
      – Я читаю твои мысли и не собираюсь отвечать на вопросы, на которые тебе не ответил Рагма.
      – Ладно. Если твой здравый смысл и разум подсказывают тебе, что от меня следует скрыть информацию, жизненно важную для моей безопасности, тогда хотя бы прояви элементарную сообразительность, – я засунул последний кусок яичницы себе в рот. – Что это за поручение, о котором ты упоминал?
      Осел отвел взгляд.
      – Ты вроде бы упоминал о том, что собираешься сотрудничать со мной, не так ли?
      – Да, но это было раньше, – ответил я.
      – Однако ты отказался отправиться в другой мир, чтобы с тобой поработал телепат-аналитик.
      – Ага.
      – Мы подумали, что в таком случае ты можешь согласиться на подобную процедуру здесь.
      Я отпил кофе.
      – У тебя есть достаточная подготовка для подобных экспериментов?
      – Практически любой телепат немного знает теорию, а кроме того, у меня колоссальный жизненный опыт по части телепатии…
      – Но ты же фининспектор, – заметил я. – Не пытайся произвести впечатление на аборигенов – мы здесь не такие дураки, как ты думаешь.
      – Ладно. У меня действительно нет необходимой подготовки. Однако, мне кажется, что я все равно смогу справиться с поставленной передо мной задачей. Да и другие разделяют мое мнение, иначе они бы ко мне не обратились.
      – Кто «другие»?
      – Ну… А, черт с ним! Чарв и Рагма.
      – У меня такое чувство, что они начали действовать не по инструкции. Правильно?
      – Агенты при выполнении подобных заданий обладают большой долей самостоятельности. Иначе и быть не может.
      Я вздохнул и закурил сигарету.
      – Сколько лет уже существует организация, на которую ты работаешь? – спросил я. Заметив, что он колеблется, я добавил: – Ну какой может быть вред, если ты ответишь на этот вопрос?
      – Пожалуй, никакого. Несколько тысяч… лет, по твоим меркам.
      – Понятно. Другими словами, это одна из крупнейших и старейших бюрократических организаций.
      – Я вижу, на что ты намекаешь, но…
      – Все равно, дай мне закончить. В университете я изучал науку об управлении и знаю, что существует закон эволюции любых организаций – такой же обязательный и неизбежный, как и все остальное в жизни. Чем дольше существует такая организация, тем больше она рождает запрещений, которые замедляют ее нормальное функционирование. Она достигает энтропии в состоянии полного нарциссизма. Только люди, непосредственно занимающиеся конкретной работой, могут довести что-нибудь до конца – и всякий раз, когда им это удается, в процессе они нарушают с полдюжины дурацких правил.
      – Не могу не согласиться с тем, что в твоей мысли есть много разумного, однако, в нашем случае…
      – Твое появление здесь нарушает некое правило. Я это знаю. И мне не требуется читать в твоем разуме, чтобы понять: ты чувствуешь себя весьма неуверенно из-за этого. Разве не так?
      – Мне не разрешается обсуждать политику и внутренние законы нашей организации.
      – Естественно, – сказал я, – но я не мог не обратить на это твоего внимания. А теперь расскажи мне об аналитическом методе. Как он работает?
      – Он напоминает простой ассоциативный словарный тест, с которым ты наверняка знаком. Разница заключается в том, что я это буду делать изнутри. Мне не потребуется гадать о твоих реакциях – я буду знать о них непосредственно.
      – Из твоих слов следует, что ты не способен заглянуть прямо в мое подсознание.
      – Это верно. Я не так хорош. Обычно я могу читать только поверхностные мысли. Однако, когда мне удается что-нибудь воспринять таким образом, я в силах уцепиться за мысль и проследить ее до самых корней.
      – Ясно. Значит, с моей стороны потребуются ответные усилия?
      – О да. Только настоящий профессионал смог бы сделать это против твоей воли.
      – Мне повезло, что таких профессионалов не оказалось в наличии.
      – А вот я об этом жалею. Похоже, процедура не доставит мне никакого удовольствия.
      Я допил свой кофе и налил новую чашку.
      – Ты не возражаешь, если мы попробуем сделать это сегодня днем? – спросил Сибла.
      – А почему не сейчас?
      – Я бы хотел дождаться того момента, когда твоя нервная система придет в норму. Вторичные эффекты воздействия алкоголя еще сохранились, слишком много ты его поглотил вчера. Из-за этого сканирование в данный момент весьма затруднено.
      – Алкоголь всегда оказывает такое воздействие?
      – Как правило.
      Я снова приложился к своей чашке с кофе.
      – Опять ты этим занялся!
      – Что такое?
      – Цифры, снова и снова.
      – Извини. Трудно от них избавиться.
      – Нет, тут дело совсем в другом!
      Я встал. Потянулся.
      – Прошу меня извинить. Мне еще раз нужно воспользоваться туалетом.
      Сибла попытался преградить мне дорогу, но я оказался проворнее.
      – Ты ведь не собираешься сбежать? Именно эти мысли ты пытаешься замаскировать?
      – Я этого не говорил.
      – И не нужно. Я почувствовал. Если ты сбежишь от меня, то совершишь большую ошибку.
      Я продолжал двигаться к двери, и Сибла быстро повернулся, чтобы последовать за мной.
      – Я не позволю тебе уйти – в особенности после тех унижений, которые я претерпел, чтобы добраться до этого отвратительного сгустка нервных окончаний!
      – Очень приятно слышать! – возмутился я. – Особенно если учесть, что ты хочешь получить от меня услугу.
      Я выскочил в коридор и юркнул в туалет. Сибла, стуча копытами, последовал за мной.
      – Одолжение тебе делаем мы! Только вот ты слишком глуп, чтобы это понять!
      – Правильнее было бы сказать «недостаточно информирован» – а это уж твоя вина!
      Я захлопнул за собой дверь и закрыл ее на задвижку.
      – Подожди! Послушай! Если ты сейчас отсюда уйдешь, у тебя могут быть серьезные неприятности!
      Я рассмеялся:
      – Извини. Уж очень сильно ты ко мне приставал.
      Повернувшись к окну, я широко распахнул его.
      – Ну и убирайся, темная ты обезьяна! Ты теряешь свой последний шанс стать цивилизованным человеком!
      – Это что значит?
      Тишина.
      Немного погодя:
      – Ничего. Извини. Ты должен понимать, что это важно.
      – А я понимаю. Сейчас меня интересует почему.
      – Я не могу тебе сказать.
      – Тогда иди к дьяволу, – пожелал ему я.
      – Я знал, что ты того не стоишь, – отозвался Сибла. – Я уже достаточно долго наблюдаю за твоей расой и давно понял, что вы из себя представляете настоящую банду варваров и дегенератов.
      Я забрался на подоконник и на мгновение остановился, прикидывая расстояние.
      – Умников тоже никто не любит, – сказал я Сибле на прощание и прыгнул.

7