К этому моменту я уже начал робко изучать среду, в которой оказался.
      «Ой-ой-ой! Ой-ой-ой!» и снова «Ой-ой-ой!», – произносил я. Как долго это продолжалось, не мне судить. Неожиданно среда откликнулась на мои стенания, всунув термометр мне в рот и принявшись считать мой пульс.
      – Пришли в себя, мистер Кассиди? – спросил голос, только вот я не понял, кому он принадлежал – женщине или какому-то бесполому существу.
      – Блюм, – ответил я, силясь рассмотреть лицо медсестры, и поспешно прикрыв глаза, как только мне это удалось сделать.
      – Вам очень повезло, мистер Кассиди, – сказала она, вынимая термометр. – Я пойду позову доктора. Он с нетерпением ждет возможности поговорить с вами. А вы полежите спокойно. Не напрягайтесь.
      Поскольку я не испытывал особого желания соскочить с кровати и заняться отжиманиями, мне было совсем не трудно выполнить ее распоряжение.
      Я еще раз попробовал оглядеться по сторонам. На этот раз все выглядело совершенно нормально. Понятие «все» включало в себя больничную палату на одного человека и меня на кровати, которая стояла у стены возле окна. Я лежал на спине и довольно быстро сумел обнаружить, до какой степени моя грудь замотана в бинты и пластырь. Представив себе, что повязку когда-нибудь будут снимать, я невольно поморщился. Тем, кто не искалечен, не принадлежит монопольное право на предчувствия.
      Несколько минут спустя мне показалось, что здоровенный молодой парень в белом халате, из кармана которого свисал стетоскоп, внес в палату улыбку и доставил ее прямо к моей постели. Переложив мою карточку из одной руки в другую, он потянулся ко мне. Я решил, что его заинтересовал мой пульс, но доктор схватил мою руку и начал ее изо всех сил трясти.
      – Мистер Кассиди, я доктор Дрейд! Мы встречались с вами раньше, но вы этого не помните. Я вас оперировал. Рад, что вы можете пожать мне руку. Вы очень везучий человек.
      Я откашлялся, и мне стало больно.
      – Приятная новость, – сказал я.
      Доктор взял мою карточку.
      – Поскольку ваша рука находится в такой прекрасной форме, не могли бы вы поставить подпись вот на этих бумагах?
      – Минутку, – заметил я. – Мне ведь даже неизвестно, что вы со мной делали. Так что я не собираюсь ничего подписывать.
      – О, это вовсе не то, о чем вы подумали, – пояснил доктор. – Те бумаги вас попросят подписать, когда вы будете нас покидать. Я просто хотел получить разрешение воспользоваться своими заметками и фотографиями, которые мне посчастливилось сделать во время операции, для статьи, которую я хочу написать.
      – Для какой такой статьи? – спросил я.
      – Статьи, посвященной причине, которая позволила мне назвать вас очень везучим человеком. Вам ведь выстрелили в грудь, знаете ли.
      – Ну, это я и сам понял.
      – Любой другой человек на вашем месте был бы уже покойником. Только не старина Фред Кассиди. А знаете почему?
      – Скажите мне.
      – Сердце у вас не в том месте.
      – Да?
      – Вы что, до сих пор не знали об особенностях своей системы кровообращения?
      – Не совсем, – сказал я. – Правда, до сих пор мне еще никто не стрелял в грудь.
      – Так вот, ваше сердце является зеркальным отображением обычного сердца. Vena cavae  выполняет функцию аорты, а легочная артерия получает кровь из левого желудочка. Ваши легочные вены несут свежую кровь в ушко правого предсердия, а правое предсердие качает ее через дугу аорты, которая сдвинута вправо. Правые камеры вашего сердца, следовательно, имеют более плотные стенки, которые у обычных людей расположены слева. Если бы кому-нибудь выстрелили туда же, куда попали вам, было бы поражено левое предсердие или, возможно, аорта. В вашем же случае пуля прошла на безопасном расстоянии от inferior vena cava .
      Я снова закашлялся.
      – Ну, пуля, конечно, причинила вам вред, – продолжал доктор. – Дырка в груди у вас все-таки есть. Я ее довольно аккуратно заштопал. Скоро вы встанете на ноги.
      – Отлично.
      – Так вот, как насчет вашей подписи…
      – А? Ладно. Все для науки и прогресса.
      Подписывая бумаги и раздумывая о том, под каким углом летела пуля, я спросил доктора:
      – А как я сюда попал?
      – Вас привезла в приемный покой полиция, – ответил доктор Дрейд. – Они не проинформировали нас о причинах возникновения ситуации, которая привела к перестрелке.
      – Перестрелке? И сколько же бывало выстрелов?
      – Хм, всего семь. Знаете, я вообще-то не имею права обсуждать других больных.
      Моя рука застыла над листком бумаги.
      – Хал Сидмор мой лучший друг, – сказал я и, подняв ручку, выразительно посмотрел на бумаги, – а его жену зовут Мэри.
      – Они не получили никаких серьезных ранений, – быстро проговорил доктор. – У мистера Сидмора сломана рука, а у его жены несколько царапин. И все. По правде говоря, ваш приятель хочет повидаться с вами.
      – Я тоже хочу, – заявил я. – Потому что чувствую себя прекрасно.
      – Немедленно пошлю его к вам.
      – Очень хорошо.
      Доктор поправил мою постель.
      – Если вам не трудно дать мне стакан воды…
      Доктор налил мне воды и подождал, пока я почти все выпил.
      – Хорошо, – сказал он, – я навещу вас попозже. Вы не возражаете, если я приведу с собой практикантов, чтобы они могли послушать ваше сердце?
      – При условии, что вы пообещаете прислать мне экземпляр вашей статьи.
      – Ладно, – согласился доктор. – Пришлю. Не напрягайтесь.
      – Я постараюсь.
      Он аккуратно сложил свою улыбку и унес ее с собой, а я лежал и строил рожи надписи «ьтирук еН».
 
      Кажется, прошло совсем немного времени, когда ко мне вошел Хал. К этому моменту еще один слой пелены спал с моих глазах. На нем была обычная одежда, а его правая – минутку, прошу прощения – левая рука была в гипсе. На лбу у Хала красовался небольшой синяк.
      Я ухмыльнулся, чтобы продемонстрировать, что жизнь прекрасна, а поскольку уже знал ответ, то спросил:
      – Как Мэри?
      – Прекрасно, – ответил Хал. – Она действительно в порядке. Расстроена и поцарапана, но ничего серьезного. Ты-то как себя чувствуешь?
      – Словно кто-то хорошенько лягнул меня в грудь. Правда, доктор говорит, что могло быть хуже.
      – Да, по его словам, тебе очень повезло. Знаешь, он прямо-таки влюбился в твое сердце. Если бы я оказался на твоем месте, мне наверняка было бы немного не по себе – лежишь тут, совершенно беспомощный, а он пишет разные статьи…
      – Спасибо. Я рад, что ты пришел подбодрить меня. Ты сам расскажешь мне о том, что произошло, или мне надо купить газету?
      – Ну, я не знал, что ты так спешишь, – сказал Хал. – Буду краток: в нас всех стреляли.
      – Понятно. А теперь постарайся быть не таким кратким.
      – Хорошо. Ты прыгнул на типа с пистолетом…
      – Джеми. Да. Продолжай.
      – Он выстрелил в тебя. Ты упал. Можешь поставить возле своего имени крестик. Потом он выстрелил в Пола.
      – Крестик.
      – Но, пока Джеми смотрел на тебя, Полу почти удалось выбраться из той пакости, что свалилась на него. Он выстрелил в Джеми практически тогда же, когда тот выстрелил в него. И попал в Джеми.
      – Итак, они попали друг в друга. Крестик.
      – Я бросился на другого типа почти сразу же после того, как ты напал на Джеми.
      – Это был Зимейстер. Да.
      – Он успел схватить пистолет и несколько раз выстрелил. Первый выстрел в меня не попал, и мы стали драться. Между прочим, он довольно сильный.
      – Это мне известно. Кого помечаем следующим крестиком?
      – Тут я не совсем уверен. Мэри поцарапало голову пулей рикошетом, а второй или третий выстрел Зимейстера – не очень уверен какой – попал мне в руку.
      – Значит, надо поставить два крестика. А кто застрелил Зимейстера?
      – Полицейские. Они в это время ворвались в домик.
      – Как же, любопытно, они туда попали? Откуда им вообще стало известно о том, что там происходило?
      – Я слышал их разговор – позже. Они следили за Полом…
      – …который, по всей вероятности, следил за нами?
      – Похоже на то.
      – А я думал, он умер. Про это в новостях говорили.
      – Я тоже так думал. До сих пор не знаю, что там произошло. Его палату охраняют, и все молчат.
      – Получается, что он по-прежнему жив?
      – Ну, так я слышал. Больше мне ничего не удалось о нем узнать. Такое впечатление, что все остались живы.
      – Плохо – в двух случаях. Подожди минутку. Доктор Дрейд сказал, что было семь выстрелов.
      – Да. Их это всех тоже немного удивило. Один из полицейских попал себе в ногу.
      – А… тогда понятно. Что еще?
      – В каком смысле?
      – Тебе удалось что-нибудь узнать? Ну, например, про камень?
      – Нет. Ничего. Тебе известно все, что знаю я.
      – К несчастью.
      Я начал отчаянно зевать. Примерно в это же время в палату заглянула медсестра.
      – Мне придется попросить вас уйти, – сказала она. – Мы не должны его утомлять.
      – Хорошо, – согласился Хал. – Сейчас я пойду домой, Фред, и вернусь, как только они разрешат мне снова тебя навестить. Что тебе принести?
      – Здесь есть какое-нибудь кислородное оборудование?
      – Нет. Только в коридоре.
      – Тогда принеси сигареты. И скажи им, чтобы сняли эту дурацкую вывеску. А, ладно. Я сам. Извини, никак не могу остановиться. Передай Мэри привет и все такое. Надеюсь, у нее не болит голова. Я тебе когда-нибудь рассказывал про цветы, которые спят с осами?
      – Нет.
      – Боюсь, вам надо идти, – напомнила медсестра.
      – Хорошо.
      – Скажи этой даме, что она совсем не похожа на орхидею, – попросил я, – даже несмотря на то, что благодаря ей я чувствую себя осой.
      Потом вместе со своей кроватью я провалился в неподвижное мягкое средоточие всего сущего, где жизнь кажется совсем простой.
 
      Сон. Сон. Сон.
      Мерцание?
      Мерцание. Яркий свет.
      Я услышал, что в мою комнату кто-то вошел, и, чуть приоткрыв глаза, убедился, что день еще не кончился.
      Еще?
      Пора разобраться со временем. Прошел день и ночь, и еще кусочек следующего дня. Я несколько раз ел, поговорил с доктором Дрейдом и был изучен практикантами, которых он привел. Приходил Хал, показавшийся мне более веселым, оставил сигареты. Доктор Дрейд сказал, что, хотя он и против, я могу курить, что я и сделал. Потом я немного поспал. Ах да, вот…
      В поле моего зрения попали две фигуры, которые двигались очень медленно. Тут кто-то начал откашливаться, и я сообразил, что это Дрейд.
      – Мистер Кассиди, вы проснулись? – вслух удивился он.
      Я зевнул и потянулся, и, пытаясь оценить ситуацию, сделал вид, что пришел в себя совсем недавно.
      Рядом с Дрейдом стоял высокий мрачного вида тип в темном костюме и при черных очках. Я уже было собрался сострить по поводу гробовщиков, когда заметил, что в правой руке этот тип сжимает поводок лохматой собаки, изо всех сил старавшейся сидеть смирно возле его ноги. В левой руке странный визитер держал довольно тяжелый портфель.
      – Да, – сказал я и, поманипулировав рычажками кровати, устроился лицом к ним. – А в чем, собственно, дело?
      – Как вы себя чувствуете?
      – Вроде нормально. Да. Я отдохнул.
      – Хорошо. Полиция послала этого джентльмена, чтобы он обсудил с вами то, что их интересует. Джентльмен заявил, что должен поговорить с вами наедине, так что мы повесим на дверь табличку. Его зовут Надлер, Теодор Надлер. Ну ладно, я пошел.
      Доктор подвел Надлера к стулу, усадил его и удалился, осторожно прикрыв за собой дверь.
      Я взял стакан с водой. Посмотрел на Надлера.
      – Что вам нужно?
      – Вы знаете, что нам нужно.
      – А вы поместите объявление, – предложил я.
      Он снял очки и улыбнулся мне.
      – А вы попытайтесь прочесть парочку. Вроде тех, что озаглавлены «Нужна помощь».
      – Вам бы следовало служить в дипломатическом корпусе, – сказал я, и его улыбка стала немного напряженной, он покраснел.
      Когда он вздохнул, я ухмыльнулся.
      – Мы знаем, что у вас его нет, Кассиди, – наконец сказал Надлер, – и я его у вас не прошу.
      – Тогда почему вы меня преследуете? Только потому, что это совсем не трудно? Навязав мне диплом, вы на самом деле прикончили меня самым настоящим образом. Если бы в моем распоряжении находилось то, что вам нужно, я бы прицепил к этому этикетку с ценой, которая была бы немалой.
      – Сколько? – спросил Надлер практически без раздумий.
      – За что?
      – За ваши услуги.
      – В каком качестве?
      – Мы хотим предложить вам работу, которая может вас заинтересовать. Как вам понравится должность специалиста по внеземным культурам, представляющего США в ООН? Для этого как раз требуется степень доктора антропологии.
      – И когда, интересно, появилась такая должность? – спросил я.
      Он снова улыбнулся.
      – Совсем недавно.
      – Понятно. А что будет входить в мои обязанности?
      – Они будут определены отдельно. Скажу только, что вам придется заняться расследованием.
      – Что именно я буду расследовать?
      – Исчезновение звездного камня.
      – Угу. Должен признаться, вы меня заинтриговали, однако этого еще недостаточно, чтобы я согласился с вами сотрудничать.
      – Ну, со мной вам особенно сотрудничать не придется.
      Я вытащил сигарету и закурил.
      – С кем же тогда?
      – Дай мне такую же, – произнес знакомый голос, и мохнатая, нечесаная собака подошла к моей кровати.
      – Лон Чейни со звезд, – заметил я. – Из тебя получилась паршивая собака, Рагма.
      Он отстегнул несколько кусков своей маскировки и взял сигарету. Впрочем, я так и не сумел понять, как он выглядит на самом деле.
      – Что ж, ты все-таки допрыгался – подстрелили, – сказал Рагма. – А ведь я тебя предупреждал.
      – Что правда, то правда, – согласился я. – Я пошел на это с открытыми глазами.
      – К тому же ты отображен, – заметил Рагма, откидывая в сторону мое одеяло. – Раньше шрамы от ран, которые ты получил в Австралии, были на другой ноге.
      Он опустил одеяло и устроился на полу рядом с моим столиком.
      – И не то чтобы это необходимо было проверять, – добавил он. – По дороге сюда мне все уши прожужжали про твое удивительное перевернутое сердце. С самого начала я подозревал, что ты – и есть тот идиот, который решил поиграть с инвертором. Может, расскажешь, зачем ты это проделал?
      – Не расскажу, – отрезал я.
      Рагма пожал плечами:
      – Ладно. Прошло еще мало времени, и результаты недостаточного усвоения пищи не начали сказываться на твоем организме. Придется немного подождать.
      Я перевел взгляд на Надлера.
      – Вы так и не ответили на мой вопрос. На кого я буду работать?
      На сей раз начал ухмыляться он.
      – На него, – весело сказал Надлер.
      – Вы что, шутите? С каких это пор госдеп начал брать на работу типов, которые исполняют роли вомбатов и собак-поводырей? Они же инопланетяне – у них даже гражданства нет!
      – Он не работает на государственный департамент. Он предоставил свои услуги ООН. Если вы согласитесь сотрудничать с нами, то немедленно поступите в распоряжение специального отряда ООН, который возглавляет Рагма.
      – Как библиотечная книга, – заметил я, снова поворачиваясь к Рагме. – А ты ничего не хочешь мне рассказать?
      – Именно за этим я и пришел сюда, – ответил он. – Как тебе, очевидно, известно, артефакт, известный как звездный камень, исчез. Нам удалось выяснить, что некоторое время камень находился в твоей квартире, вследствие чего на тебе и сфокусировался интерес нескольких групп, заинтересованных в его возвращении – по самым разным причинам.
      – Камень был у Пола Байлера?
      – Да. Ему поручили сделать дубликат.
      – Значит, он слишком небрежно с ним обращался.
      – И да, и нет. Весьма странный человек, этот профессор Байлер, к тому же все ужасно осложнилось совпадениями, которые никто не мог предвидеть заранее. Понимаешь, к нему обратились потому, что он был самым подходящим человеком для выполнения подобного задания. Байлер – автор ряда очень интересных работ по синтезированию кристаллов. Ему удалось создать такой образец, который целая комиссия не сумела отличить от оригинала. Было ли это следствием его мастерствам? Поначалу так все и подумали. Мне представляется, что при обычном течении событий людям так и не удалось бы установить, что их обманули.
      – Значит, он оставил себе оригинал, а им отдал дубликат вместе с дубликатом дубликата? – спросил я.
      – Ну, все не так просто, – со вздохом ответил Рагма. – Как выяснилось, то, что они ему отдали, вовсе не было звездным камнем. На самом деле подмена произошла гораздо раньше – еще перед тем как Секретарь ООН отдал расписку в получении камня. Мы только недавно узнали, как все произошло на самом деле. Может быть, ты даже видел телевизионный репортаж об этом событии?
      – Я думаю, эту передачу смотрели все. Что же тогда произошло?
      – Один из охранников совершил подмену, перед тем как уложить звездный камень в сейф. Никто этого не заметил, охранник ускользнул с оригиналом, а профессор Байлер получил подделку.
      – Тогда какое отношение Пол?..
      – Совпадение, – отозвался Рагма, – то единственное совпадение, которое допустимо в любой истории. Меня удивило, что ты не спросил меня, где охранник добыл фальшивый камень.
      Я даже слегка осел на подушках. «Интересно, – подумал я, – заболит ли у меня грудь от смеха?»
      – Значит, Пол?.. Только не говорите мне, что он и сделал первую подделку.
      – Так оно и было, – вздохнул Рагма. – Байлер сумел выполнить работу по нескольким фотографиям и словесным описаниям. Тут его талант и проявился в полной мере. Когда дело доходит до технической реализации, ему нет равных.
      Я смял свою сигарету.
      – Значит, он получил назад свою подделку, чтобы сделать по ней новую подделку?
      – Вот именно. И оказался в весьма щекотливом положении. У него был настоящий камень и дубликат, сделанный им самим по фотографиям, а правительство, само того не ведая, обратилось к нему с заданием скопировать его собственную работу.
      – Подожди! У него был настоящий камень? Мне казалось, ты сказал, что настоящий взял охранник.
      – Я как раз подхожу к этой части истории. Охранник забрал камень и отдал его профессору Байлеру. Байлер боялся, что первая подделка не выдержит тщательной проверки, особенно если ею заинтересуется какой-нибудь заезжий инопланетянин, видевший камень в другом месте и знающий секрет, связанный с его строением – признак, который может заметить только инопланетянин. Во всяком случае, теперь он намеревался сделать вторую копию, которая была бы намного лучше первой, а потом договориться с тем же охранником, чтобы тот попытался заменить первую копию второй. Байлер считал, что вторая копия сможет гораздо дольше выдерживать проверку. В этом месте у него возникла дилемма: отдать им первую модель и копию, или вернуть два камня из второй серии – он ими очень гордился. В конце концов наш профессор решил, что будет лучше, если он вернет свою первую подделку и копию, поскольку боялся, что власти к тому моменту уже детально изучили его камень, и он у них числится в качестве настоящего.
      Я покачал головой:
      – Зачем? Зачем вообще было устраивать всю эту карусель?
      Рагма потушил сигарету.
      – Этот человек имеет сильную эмоциональную привязанность к Британской монархии…
      – Драгоценности британской короны! – догадался я.
      – Вот именно. Звездный камень прибыл на Землю, а драгоценности были отданы инопланетянами. Байлера потряс этот факт, он считал сделку нечестной, по его мнению, монархии было нанесено оскорбление.
      – Но ведь на самом деле драгоценности по-прежнему принадлежат Британии, и их можно получить назад. Британские монархи согласились расстаться с ними на неограниченный срок на предложенных им условиях.
      – Мы с тобой понимаем все это одинаково, – сказал Рагма. – А вот Байлер считает иначе. Как и те – например, охранник, – кто участвовал вместе с Байлером в этой авантюре.
      – А что, собственно говоря, они собирались делать?
      – Они намеревались подождать некоторое время, пока ваши отношения с другими расами не станут прочнее, а выгода от этого сотрудничества будет ясна всем и каждому. Тогда они бы объявили, что звездный камень подделка – этот факт можно легко проверить, воспользовавшись услугами инопланетных экспертов. После этого они бы сообщили, что настоящий камень находится в их руках. И что они готовы вернуть его в обмен на драгоценности короны.
      – Значит, у них была целая группа… В таком случае это объясняет некий тост, который я услышал в своей квартире. Они, вне всякого сомнения, поджидали меня с целью порасспросить, куда им следует отправиться, чтобы украсть камень снова.
      – Да. Они тебя искали. А потом мы установили за ними наблюдение. Они не представляют для нас никакой угрозы, скорее их нужно рассматривать, как досадное недоразумение. Впрочем, они могут оказать нам помощь в поисках камня, если мы не станем их трогать. Ради этого можно смириться с неприятностями, которые они нам доставляют.
      – А если бы все получилось так, как они планировали?
      – Если бы их план удался, Земля была бы исключена из торгового оборота и, по всей вероятности, внесена в черный список с точки зрения обычных видов торговли, туризма, культурного и научного обмена. Кроме того, это, естественно, повлияло бы на ваши шансы вступить в межзвездную конфедерацию – что-то вроде земной Организации Объединенных Наций.
      – Ведь Пол разумный человек, почему же он этого не понимал? Знаешь, я начинаю сомневаться в том, что мы доросли до сотрудничества на межпланетном уровне.
      – Ну, теперь Пол все понял. Именно он рассказал нам о деталях дела. Не суди его слишком строго. Как правило, интеллект не в состоянии оказать никакого влияния на чувства.
      – А что вообще с ним произошло? Я слышал, его убили.
      – На него напали и довольно сильно его попортили, но полиция оказалась на месте преступления как раз в тот момент, когда нападавшие сбежали. У них было специальное медицинское оборудование для оказания первой помощи. Байлера срочно доставили в учреждение, где он подвергся серии имплантаций, прошедших весьма удачно. После этого он связался с властями и все рассказал. Это произошло потому, что те, кто на него напал, прежде входили в ту же организацию, что и он.
      – Зимейстер и Баклер, – сказал я, – не показались мне людьми, чьим поведением двигают чувства.
      – Это так. На самом деле они бандиты. До недавнего времени они занимались добычей, продажей и тайным вывозом из страны человеческих органов. А еще раньше они обделывали самые разнообразные противозаконные делишки, но, похоже, человеческие органы приносили им немалую выгоду. Они оказались замешанными в краже звездного камня скорее из соображений материальных, чем идейных. Все остальные члены организации не имели никакого отношения к преступному миру. Именно поэтому они и наняли Зимейстера – организовать кражу. Впрочем, в его планы входило несколько иное решение этой проблемы…
      – Он намеревался их надуть, – сказал я и поднес спичку к сигарете Рагмы.
      – Точно. Хотел прибрать камень к рукам где-нибудь в процессе намеченной операции и предложить его властям в обмен на деньги и при условии, что ему не будет грозить преследование закона.
      – Если бы все произошло именно так, каким образом это повлияло бы на наши шансы получить членство в конфедерации?
      – Ну, это было бы несколько лучше, чем требование обменять камень на драгоценности короны, – ответил Рагма. – Коль скоро вы были бы в состоянии вернуть камень по первому предъявлению, все остальное считалось бы вашими внутренними делами.
      – В таком случае какую роль во всей этой истории играешь ты?
      – Я считаю, что нельзя так строго и неукоснительно следовать букве закона, – ответил Рагма. – Вы только вступаете в содружество, и я собираюсь сделать все, чтобы облегчить вам эту задачу. Я бы очень хотел, чтобы камень вернулся на свое место и инцидент был исчерпан.
      – Как благородно с твоей стороны! В таком случае постараюсь вести себя как разумный человек. Насколько я понял, сначала камнем владел Пол, потом он сообщил вам, что, по его мнению, камень попал к нам однажды вечером, когда мы играли в карты у него в лаборатории.
      – Правильно.
      – Итак, получается, что камень, по всей вероятности, некоторое время находился у нас в квартире. А затем исчез.
      – Все выглядит именно так.
      – Ну, тогда я не совсем понимаю, что должен буду делать, если соглашусь на вас работать.
      – Во-первых, – начал Рагма, – поскольку ты не хочешь отправляться на другие миры, чтобы там тебя мог обследовать телепат-аналитик, и, учитывая, что уровень подготовки Сиблы оказался для тебя неудовлетворительным, я бы просил тебя согласиться подвергнуться этой процедуре здесь, на Земле, если я доставлю сюда квалифицированного специалиста.
      – Значит, вы по-прежнему считаете, что ключ к разгадке все-таки лежит где-то в моем подсознании?
      – Мы должны принять эту версию, как одну из возможных, разве нет?
      – Пожалуй, ты прав. А как насчет Хала? Может, в его подсознании тоже есть что-нибудь интересное.
      – Такая вероятность не исключена, хотя я склонен думать, что он говорит правду, утверждая, что оставил камень у тебя, когда переезжал. Впрочем, он совсем недавно дал мистеру Надлеру согласие подвергнуться любым необходимым экспериментам по изучению его разума.
      – В таком случае я тоже согласен. Привозите вашего аналитика. Если он разбирается в своем деле, и мне не нужно будет отправляться на другую планету – ладно, так и быть.
      – Прекрасно. Будем считать, что мы договорились. Значит ли это, что ты согласен работать на нас?
      – Почему бы и нет? Если мне станут платить за эту работу люди, которые лишили меня средств к существованию, меня это вполне устроит.
      – Ну, в таком случае мы решили все наши проблемы. Для доставки на Землю специалиста понадобится несколько дней. Мистер Надлер принес кое-какие бумаги тебе на подпись. А пока вы этим занимаетесь, я настрою прибор.
      – Какой прибор?
      – Нога у тебя прекрасно зажила, не так ли?
      – Да.
      – Теперь я собираюсь сделать то же самое с твоей раной в груди. Ты сможешь покинуть больницу сегодня вечером.
      – Это было бы просто замечательно. А что потом?
      – Потом тебе нужно будет постараться не ввязываться ни в какие неприятности в течение всего нескольких дней. Этого можно добиться, если запереть тебя в тюремную камеру или организовать за тобой разумное наблюдение, заранее договорившись о том, что ты постараешься избегать разного рода проблем. Насколько я понимаю, ты предпочел бы второе.
      – Ты правильно понимаешь.
      – В таком случае подпиши бумаги, а я включу прибор и через некоторое время усыплю тебя.
      Так все и произошло.
      Позже, когда они уже собирались уходить – забрав с собой все свое медицинское оборудование и официальные бумаги, Надлер снова в темных очках, а Рагма на поводке, – последний повернулся ко мне и, старательно делая вид, что это его почти не интересует, спросил:
      – Кстати, теперь, когда мы достигли соглашения по всем вопросам, может, скажешь, зачем ты подверг себя зеркальному отображению?
      Я и собирался. Поскольку не видел никаких причин скрывать эту сторону своего существования: сейчас ведь мы были в некотором смысле коллегами и работали над решением одной и той же проблемы. Я посчитал, что вполне могу им все рассказать.
      Я открыл рот, но слова почему-то никак не хотели складываться в предложения и появляться на свет в правильном порядке. Я почувствовал, что у меня перехватило горло, язык во рту распух, а улыбка превратилась в какую-то странную гримасу.
      – Пожалуй, я расскажу вам об этом попозже, ладно? Завтра или послезавтра.
      – Ладно, – ответил Рагма. – Срочности никакой нет. Мы сможем вернуть тебя в твое прежнее состоянии, когда наступит подходящий момент. Отдыхай, ешь все, что тебе дают, и прислушивайся к своим ощущениям. Мистер Надлер или я свяжемся с тобой в конце этой недели. Пока.
      – Пока.
      – Скоро встретимся, – пообещал Надлер.
      Уходя, они неплотно прикрыли за собой дверь. Я ни секунды не сомневался в том, что они по-прежнему не рассказали мне всего, что знали. Но ведь и они находились точно в таком же положении. Я хотелраскрыть им свой секрет – а мое тело посчитало это излишним и недвусмысленно высказалось против. Меня это в некотором смысле напугало, потому что напомнило о происшествии в автобусе, когда я возвращался домой. Я никак не мог забыть озабоченного выражения на лице старика, спросившего, все ли у меня в порядке. Может быть, сейчас со мной произошло то же самое, может быть, взбунтовалась нервная система? Следствие зеркального отображения? Но уж очень точно все совпало по времени с намерением рассказать Рагме о причинах, заставивших меня пройти через машину Ренниуса…
      Мне это совсем не понравилось. Мои знания, приобретенные во время занятий, посвященных человеку и разнообразным проявлениям его сути, оказались совершенно бесполезными в данный момент.
      Президент Элиот, у нас возникли проблемы.

10