Я двигался на шаг-другой позади Люка, слева от него, пытаясь держаться вровень с Джулианом, шедшим справа. Факел, который я нес, был массивным — футов шесть смолистого дерева, заточенный на конце, чтобы его легче было втыкать в землю. Я держал его на расстоянии вытянутой руки от себя, так как пламя моталось во всех направлениях соответственно капризам ветра. Острые ледяные снежинки падали мне на щеки, лоб, руки, а некоторые попадали на брови и ресницы. Я энергично моргал, так как жар от факела растапливал их и вода стекала мне в глаза. Трава под моими ногами была достаточно холодной, почти замерзшей, так что при каждом шаге раздавался хруст.
      Впереди видны были два приближающихся факела и силуэт человека, шедшего между ними. Я моргнул и подождал, но свет факелов не давал разглядеть его получше. Видел я его только раз, очень недолго, через Козырь, в Лесном Доме. Тогда волосы его выглядели золотистыми, почти медными, но при естественном свете они должны быть грязно-белыми. А глаза, насколько я помнил, зеленые, хотя сейчас я не мог этого разглядеть. Однако в первый раз я начал понимать, что он очень рослый, или это он выбрал низкорослых оруженосцев? Тогда, когда я его видел, он был один и мерки для сравнения не было.
      Когда же его осветили наши факелы, я увидел, что он одет в теплый зеленый камзол без рукавов и воротника, поверх чего-то черного и тоже теплого, с рукавами, обтягивающими руки и исчезающими в перчатках. Сапоги его были черными, такого же цвета были и заправленные в них штаны, а плащ черный с изумрудно-зеленой подкладкой, отразившей свет, когда плащ распахнулся от порыва ветра. На шее на цепочке висел тяжелый округлый медальон, по виду золотой, и хотя я не мог различить деталей отчеканенного на нем герба, но был уверен, что он изображает льва, терзающего единорога. Он остановился в десяти-двенадцати шагах от Люка, который миг спустя тоже остановился. Далт сделал знак, и его слуги вогнали концы факелов в землю. Мы с Джулианом сделали то же самое и остались на месте, так же как и люди Далта. Затем Далт кивнул Люку, и они стали сближаться, встретившись в центре квадрата, образованного светом, стиснув друг другу руки выше кистей и пристально глядя друг другу в глаза. Люк стоял спиной ко мне, но я видел лицо Далта. Он не проявлял никаких признаков эмоций, но губы его уже шевелились. По крайней мере, я получил точку отсчета для определения размеров Далта. Люк был ростом примерно шесть футов три дюйма, и я увидел, что Далт на несколько дюймов выше. Я взглянул на Джулиана, но тот не смотрел в мою сторону. Затем я стал гадать, сколько же пар глаз наблюдают нас с обеих сторон поля.
      Джулиан никогда не был человеком, по лицу которого можно прочитать реакцию на происходящее. Он просто следил за двумя встретившимися, без всякого выражения, бесстрастно. Я постарался придерживаться той же позиции и минута за минутой шли, а снег продолжал падать.
      После долгого разговора Люк повернулся и направился к нам. Далт двинулся к одному из своих факельщиков. Люк остановился между нами и мы с Джулианом приблизились к нему.
      — Что наклевывается? — спросил я его.
      — О, — ответил он, — по-моему, я нащупал способ уладить это дело без войны.
      — Великолепно, — похвалил я. — Что ты ему продал?
      — Я продал ему идею дуэли со мной для определения, как далеко зайдет это дело, — объяснил он.
      — Черт побери, Люк! — разозлился я. — Да этот парень-то профи! Я уверен, ему достался весь наш генетический комплекс в плане силы. И всю свою жизнь он воевал. Вероятно, сейчас он в наилучшей форме. И он превосходит тебя по весу и по длине рук.
      — Значит, — усмехнулся Люк, — мне может подвезти. — Он взглянул на Джулиана. — Так или иначе, если ты можешь отправить сообщение войскам, чтобы те не нападали, когда мы примемся за дело, старина Далт даст точно такое же указание.
      Джулиан посмотрел в сторону Далта, от группы которого в сторону своих войск направился один из факельщиков. Затем он повернулся в сторону своих воинов и изобразил руками несколько сигнальных жестов. Вскоре из укрытия появился ратник и рысцой припустился к нам.
      — Люк, — обратился я к нему. — Это безумие. Ты можешь победить только одним способом — заполучив в секунданты Бенедикта и сломав потом ногу.
      — Мерлин, — попросил он, — предоставь делу идти своим чередом. Это касается только Далта и меня. Идет?
      — У меня есть несколько новых заклинаний, — продолжал я. — Мы можем позволить поединку начаться, а потом в подходящий момент я использую одно из них. Выглядеть это будет так, будто сразил его ты.
      — Нет! — отрезал он. — Это действительно дело чести. Поэтому ты не должен в него вмешиваться.
      — Ладно, — сдался я. — Если ты хочешь, я не буду.
      — Кроме того, умирать никому не придется, — объяснил он. — Ни он, ни я не хотим сейчас этого, и это часть сделки. Мы слишком ценны друг для друга живыми. Никакого оружия. Строго врукопашную.
      — А в чем именно заключается сама сделка? — уточнил Джулиан.
      — Если Далт отхлещет меня по заднице, — ответил Люк, — то я его пленник. Он уведет свои войска, и я буду его сопровождать.
      — Люк, ты сошел с ума! — запротестовал я.
      Джулиан прожег меня взглядом.
      — Продолжай, — сказал он.
      — Если побеждаю я, то он мой пленник, — продолжал он. — Он вернется со мной в Амбер или туда, куда я захочу, а его офицеры уведут войска.
      — Единственный способ гарантировать такое отступление, — высказал свое мнение Джулиан, — это дать им понять, что в противном случае они обречены.
      — Конечно, — согласился Люк. — Именно поэтому я ему сказал, что Бенедикт ждет за кулисами сигнала навалиться на него. Я уверен, что только по этой причине он и согласился на этот поединок.
      — Очень хитро, — заметил Джулиан. — Так или иначе, Амбер в выигрыше. Что же ты, Ринальдо, пытаешься купить этим для себя?
      — Подумай об этом, — улыбнулся Люк.
      — В тебе таится больше, чем я думал, племянник, — отозвался он. Передвинься-ка вправо от меня, идет?
      — Зачем?
      — Загородить меня от его взгляда, конечно же. Я должен дать знать о происходящем Бенедикту.
      Люк переместился, а Джулиан отыскал Карты и сдал нужную. В этот же момент ратник, наконец, достиг нас и остановился, ожидая приказаний. Джулиан тем временем спрятал все карты, кроме одной, и приступил к связи. Это продолжалось минуту-другую, а затем Джулиан прервался поговорить с гонцом и послать его обратно. И сразу же продолжил разговор через Карту. Когда, наконец, он перестал говорить, то не убрал Козырь во внутренний карман, где лежали другие, а оставил его в руке, вне поля зрения. И тогда я понял, что он останется в контакте с Бенедиктом, пока это дело не завершится, так, чтобы Бенедикт сразу узнал, что именно ему надо делать.
      Люк расстегнул одолженный мною ему плащ, подошел и вручил его мне.
      — Подержи его, пока я не закончу, хорошо? — спросил он.
      — Да, — согласился я, принимая плащ. — Желаю удачи.
      Он коротко улыбнулся и отодвинулся. Далт уже двигался к центру квадрата, образованного факелами.
      Люк тоже направился туда же. Они остановились лицом друг к другу и их разделяло всего несколько шагов. Далт проговорил что-то, но ветер отнес его слова, и ответ Люка даже не дошел до меня.
      Затем они подняли руки. Люк принял боксерскую стойку, а руки Далта вскинулись в борцовской защите. Люк нанес первый удар, или, может быть, это был только финт, но так или иначе, он не попал в цель, по лицу Далта. Далт отбил его и отступил на шаг, а Люк быстро перешел в наступление и нанес ему два удара по корпусу. Однако еще один удар в лицо опять был отбит и Люк закружился вокруг своего противника, нанося быстрые удары. Затем Далт дважды попытался кинуться на сближение и оба раза получил по рукам, а после второго из губы у него засочилась кровь. Однако при третьем рывке он отправил Люка на ковер, но не сумел навалиться на него сверху, Люк сумел частично вывернуться и откатиться. Едва успев подняться на ноги, он попытался пнуть Далта ногой по правой почке, и Далт схватил его за голень и поднялся, бросив Люка на спину. Упав, Люк пнул его сбоку по колену другой ногой. Но Далт не выпустил его ногу, напирая и начиная выкручивать. Тогда Люк нагнулся вперед, с искаженным лицом сумел схватить Далта обеими руками за правое запястье и вырвать ногу из захвата своего более рослого противника. Затем он пригнулся и двинулся вперед, все еще держа его запястье, встав на ноги и выпрямившись по ходу движения, проскальзывая под руку Далта с правого бока. Повернувшись, он вынудил его упасть на землю лицом вниз. Затем он двинулся, быстро сгибая захваченную руку вверх, придерживая ее правой рукой и схватив левой Далта за волосы. Но когда он оттянул Далта, готовясь ударить его головой о землю, я увидел, что это не получается. Далт напрягся, и его выкрученная рука стала двигаться вниз. Он выпрямил ее, пересиливая Люка. Тогда Люк попытался несколько раз толкнуть голову Далта вперед, но без всякого эффекта. Стало очевидно, что он попадет в беду, если разожмет любую руку, а удержать захват он не в состоянии. Поняв это, Люк бросил весь свой вес на спину Далта, толкнул его и вскочил на ноги. Однако он оказался недостаточно проворен, потому что Далт взмахнул освободившейся рукой и врезал ему по левой лодыжке, когда тот отскакивал. Люк споткнулся. Далт вскочил на ноги и мгновенно взмахнул кулаком. Он нанес Люку сокрушительный неприцельный удар, сбивший того с ног. На этот раз, когда он бросился сверху на Люка, тот не сумел откатиться, ему удалось лишь частично повернуть свое тело. Далт навалился с немалой силой, увернувшись от неуверенного колена, нацеленного ему в пах. У Люка не получилось вовремя высвободить руки для защиты от удара слева в челюсть. Ударом его развернуло и он потерпел почти полное поражение. Затем правая рука Люка метнулась вверх, ударив тыльной стороной в подбородок Далта, а пальцы согнулись, вцепляясь ему в глаза. Далт отдернул голову назад и отбил руку в сторону. Люк нанес ему другой удар в висок, и, хотя удар попал в цель, Далт не повернул голову в сторону и я не видел, чтобы попадание как-то сказалось на нем. Люк резко опустил оба локтя к земле, затем оттолкнулся вперед, наклонив голову. И врезал Далту лбом по лицу, куда именно — я не успел заметить. Спустя несколько мгновений под носом у Далта показалась кровь, а левая рука его потянулась, готовясь схватить Люка за шею. Его правая свободная рука с силой врезала Люку оплеуху. Я заметил зубы Люка перед тем, как она опустилась — он пытался укусить ее, но зажавшая шею рука помешала этому. Далт размахнулся, чтобы повторить удар, но на этот раз левая рука Люка взлетела и блокировала ее, а правая рука схватила левое запястье Далта в попытке оторвать руку от шеи. Тогда правая рука Далта проскользнула мимо левой руки Люка, захватила шею с другой стороны, и большие пальцы стали нащупывать сонную артерию.
      Я подумал, что вот, вероятно, и делу конец. Но правая рука Люка внезапно двинулась к локтю Далта, а левая кисть схватила за предплечье левой руки, и сам Люк извернулся всем телом и согнул локоть вверх. Далт полетел налево, а Люк перекатился направо и вновь поднялся на ноги, мотая при этом головой. На этот раз он не пытался пнуть Далта, уже оправившегося от ударов. Далт снова вытянул руки, а Люк поднял кулаки, и они снова принялись кружить.
      Снег продолжал падать, ветер то слабел, то усиливался, иной раз с силой швырял им в лицо ледяные хлопья. Я вспомнил о войсках и подумал, не окажусь ли вдруг посреди поля боя, когда поединок наконец завершится. То, что Бенедикт готовился напасть откуда-то и внести еще больше сумятицы, меня не очень-то утешало, даже хотя это и означало, что моя сторона скорее всего победит. Затем я вспомнил, что нахожусь здесь по собственному выбору.
      — Давай, Люк! — заорал я. — Уложи его!
      Это произвело странный эффект. Факельщики Далта тоже принялись кричать, подбадривая его. Из-за временно стихнувшего ветра наши голоса, должно быть, разносились очень далеко, так как вскоре донеслись звуки, которые я сперва принял за громыхание грозы и только потом сообразил, что это доносящиеся с обеих сторон крики. Безмолвным остался только непроницаемый Джулиан.
      Люк продолжал кружить вокруг Далта, нанося быстрые удары и пробуя иной раз провести прием, а Далт продолжал отбивать их, пытаясь схватить его за руку. На лицах обоих виднелась кровь и оба, казалось, двигались чуть медленнее, чем раньше. У меня возникло ощущение, что пострадали оба, хотя в какой степени, угадать было невозможно. Люк нанес рану Далту высоко над левой щекой. Лица обоих опухли от ударов.
      Люк провел еще одну серию по корпусу, но трудно было сказать, много ли силы вкладывал он в эти удары. Далт стоически перенес их и нашел где-то дополнительные силы ринуться в атаку и попытаться сцепиться с противником. Люк запоздал с отступлением и Далт сумел втянуть его в клинч. Оба попытались схватить друг друга за колени, оба подставили бедра и избежали этого. Они беспрестанно сплетали и выворачивали руки, поскольку Далт пытался лучше захватить, а Люк все время пресекал эти попытки, стараясь в то же время высвободить руку и нанести удар. Оба несколько раз пробовали боднуть лбами и топнуть по любимой мозоли, но и тот, и другой успешно уклонялись от этих попыток. Наконец Люку удалось зацепить Далта за ногу и кинуть его на землю.
      Затем, прижав его коленями, Люк нанес хук левой и сразу же вслед за ним — хук правой. Затем он попытался ударить еще один раз правой, но Далт схватил его за кулак, рванул вверх и бросил спиной на землю. Когда Далт, весь вымазанный кровью и грязью, снова бросился на него, Люк как-то сумел ударить ему под сердце, но это не помешало правому кулаку Далта обрушиться сбоку на челюсть Люка с убийственной силой. Далт добавил затем слабый удар левой с другого бока, слабый правой, остановился вдохнуть побольше воздуха в легкие, а затем нанес крепкий удар левой. Голова Люка безмолвно мотнулась в сторону, и он не шевельнулся.
      Далт, согнувшись, лежал на нем, загнанно дыша, изучая его лицо, словно подозревая какой-то обман, а его правая рука подергивалась, словно он замышлял ударить опять.
      Но ничего не произошло. Они оставались в такой позе десять-пятнадцать секунд, прежде чем Далт постепенно сполз с Люка, осторожно поднялся на ноги и выпрямился, покачиваясь из стороны в сторону.
      Я почти физически ощущал приготовленное заранее заклинание смерти. Потребовалось бы всего несколько секунд, чтобы пришить его, и никто не узнал бы, как он умер. Но я гадал, что случится, если он тоже рухнет сейчас как сноп. Не пойдут ли обе стороны в атаку? Однако, в конечном итоге удержало меня не это. Остановили меня слова Люка: «это действительно дело чести, потому ты не должен в него вмешиваться... Мы слишком ценны друг для друга живые...»
      Ладно, пока не происходило ничего. Никто не ринулся в бой. Казалось, что все действительно может пройти, как договаривались. Именно этого Люк и добивался. Я не собирался вмешиваться.
      Я смотрел, как Далт опустился на колени и стал поднимать Люка с земли. И сразу опустил обратно, а затем подозвал факельщиков, чтобы те унесли его. Затем он снова поднялся и, пока его люди поднимали Люка, повернулся к Джулиану.
      — Я призываю вас соблюдать наше соглашение до конца, — громко проговорил он.
      Джулиан чуть склонил голову.
      — Мы согласны на это при условии, что и вы сдержите обещание, ответил он. — К рассвету вы должны увести отсюда свое войско.
      — Мы уходим сейчас, — ответил Далт и стал разворачиваться с намерением уйти.
      — Далт! — окликнул я.
      Он обернулся и посмотрел на меня.
      — Меня зовут Мерлин, — сказал я. — Мы встречались, хотя и не знаю, помнишь ли ты это.
      Он покачал головой.
      Я поднял правую руку и произнес самое бесполезное и в то же время самое впечатляющее из своих заклинаний. Земля перед ним разверзлась, засыпав его грязью и камушками. Он отступил и вытер лицо, а затем посмотрел в появившуюся неровную трещину.
      — Это — твоя могила, — предупредил я его. — Если происшедшее приведет к смерти Люка.
      Он снова изучил меня взглядом.
      — В следующий раз я тебя вспомню, — пообещал он и, повернувшись, последовал за своими солдатами, несшими Люка к расположению своих войск.
      Я перевел взгляд на Джулиана, который разглядывал меня. Затем он отвернулся и вытащил факел из земли. Я сделал то же самое. И последовал за ним тем же путем, каким мы пришли.
      Позже, у себя в шатре, Джулиан заметил:
      — Это разрешает одну проблему. Возможно, даже две.
      — Может быть.
      — Далта это на время выведет из игры.
      — Полагаю.
      — Бенедикт мне сообщает, что этот субъект уже сворачивает лагерь.
      — Я думаю, мы видели его не в последний раз.
      — Если это самая лучшая армия, какую он может набрать, то это не имеет значения.
      — А разве у тебя не сложилось впечатление, что это было импровизированное мероприятие? — спросил я. — Я бы предположил, что он сколотил эти силы очень спешно. Это заставляет меня думать, что у него серьезные проблемы.
      — Тут ты, возможно, прав. Но он действительно рисковал.
      — И выиграл.
      — Да, это точно. И тебе не следовало бы там, под конец, показывать свою мощь.
      — Это почему?
      — Если ты когда-нибудь отправишься за его головой, у тебя будет очень осторожный враг.
      — Ему требовалось предупреждение.
      — Подобный человек постоянно живет с риском. Он рассчитывает и действует. Кем бы он тебя не считал, на данном этапе он уже не изменит своих планов. Кроме того, Ринальдо ты тоже видел не в последний раз. Он точно такой же. Эти двое понимают друг друга.
      — Возможно, ты прав.
      — Точно, прав.
      — Как ты думаешь, если исход был бы иным, его армия стерпела бы это?
      Джулиан пожал плечами.
      — Он знал, что моя стерпит, если он победит, так как понимал, что я от этого в выигрыше. Этого было достаточно.
      Я кивнул.
      — Извини, — сказал он. — Я теперь обязан доложить об этом Виале. Полагаю, ты захочешь козырнуться к ней, когда я закончу.
      — Да.
      Он извлек карту и приступил к делу. А я обнаружил, что гадаю, уже не в первый раз, что именно ощущает Виала, когда дело доходит до козырного контакта. Я лично всегда вижу другое лицо и все остальные тоже говорят, что видят. Но Виала, как я понял, слепа от рождения. Я всегда чувствовал, что спросить ее об этом было бы невежливо и, если на то пошло, мне приходило в голову, что ее ответ, по всей вероятности, показался бы зрячему почти бессмысленным. Однако, вероятно, я всегда буду гадать об этом.
      Пока Джулиан обращался к ее туманному призраку, я обратил свои мысли к будущему. Мне вскоре нужно будет что-то предпринять против Маски и Юрта, и теперь дело выглядело так, что мне придется выступить без Люка. Хочется ли мне последовать его совету и уговорить Ясру на союз против них? Действительно ли прибыль стоила риска? А если нет, то как я сумею справиться с этим делом? Может, мне следует вернуться в тот странный бар и узнать, нельзя ли взять напрокат Бармаглота? Или Булатный Меч? Или обоих? Может...
      Я услышал, как упомянули мое имя, и постепенно вернулся к реальности и текущим проблемам. Джулиан что-то объяснял Виале, но я знал, что объяснять-то особенно нечего. Поэтому я поднялся на ноги, потянулся и вызвал логрусово зрение.
      Направив взгляд на участок перед Джулианом, я увидел ее призрачный силуэт. Она сидела в том же жестком кресле, где я видел ее в последний раз. Я подумал, оставалась ли она там все время или только что вернулась. Я надеялся, что ей удалось возвратиться в столовую и съесть десерт, которого мне не удалось попробовать.
      Тут Джулиан взглянул на меня.
      — Если готов пройти, она готова провести тебя, — передал он.
      Я пересек шатер и встал рядом с ним, бросив на ходу логрусово зрение. Одновременно решил, что поступил умно, так как сводить так близко силы Логруса и Лабиринта — опасное занятие. Протянув руку, я коснулся Карты и образ Виалы резко обрел полную четкость. Мгновение, и это был уже не просто образ.
      — Давай, — протянула она руку.
      Я потянулся и осторожно взял ее.
      — Пока, Джулиан, — попрощался я, шагнув вперед.
      Он не ответил. Или если ответил, то я этого не уловил.
      — Я жалею, что все так обернулось, — сразу же сказала она, не выпуская моей руки.
      — Никак нельзя было предвидеть того, что случилось, — успокоил я ее.
      — А Люк знал, — ответила она. — Теперь все это приобретает смысл, не правда ли? Некоторые из оброненных им мелких замечаний... Он уже тогда планировал этот вызов на поединок.
      — Думаю, да.
      — Он на что-то ставил, пойдя на такой риск. Хотела бы я знать, на что?
      — Ничем не могу тебе в этом помочь, — ответил я. — Мне он об этом ничего не говорил.
      — Но именно с тобой он в конечном итоге свяжется, — уверенно предсказала она. — Когда ты услышишь от него что-либо, я хочу сразу же узнать об этом.
      — Ладно, — согласился я.
      Она отпустила мою руку.
      — Ну, пока, кажется, больше нечего сказать.
      — Я хочу, чтобы ты подумала еще об одном деле, — начал я.
      — О?
      — Оно связано с отсутствием Корал на обеде сегодня вечером.
      — Продолжай.
      — Тебе известно, что мы сегодня отправились на долгую прогулку по городу?
      — Известно.
      — Закончили мы эту прогулку внизу, — продолжал я, — в центре Лабиринта. Она выразила желание увидеть его.
      — Как и многие гости. И водить их туда или нет — это оставляется на усмотрение гида. Хотя они часто теряют интерес, узнав о лестнице.
      — Я предупредил ее о ней, — сообщил я. — Но ее это не остановило. А когда она оказалась там, то ступила на Лабиринт...
      — Нет! — воскликнула она. — Тебе следовало бы повнимательнее следить за ней! И к тому же неприятности с Бегмой... а теперь еще и это! Где ее тело?
      — Хороший вопрос, — отозвался я. — Я не знаю. Но когда я видел ее в последний раз, она была жива. Понимаешь, она сказала, что отцом ее был Оберон, а потом стала проходить Лабиринт. А закончив, дала ему переправить себя куда-то. Так вот, ее сестра, знавшая о ее прогулке, озабочена ее отсутствием. Она весь обед донимала меня вопросами, где может быть Корал.
      — И что же ты ей ответил?
      — Я сказал ей, что оставил ее сестру наслаждаться красотами дворца и что она может чуточку опоздать на обед. Однако с течением времени она, казалось, становилась все более озабоченной и заставила меня пообещать поискать ее, если та не появится. Я не хотел ей говорить о том, что случилось на самом деле, так как не хотел затрагивать тему происхождения Корал.
      — Вполне понятно, — согласилась она. — О, господи!
      Я подождал, но она больше ничего не сказала. Я продолжал ждать.
      — Я не знала о романе покойного короля в Бегме, — проговорила наконец она. — Поэтому трудно уяснить воздействие этого откровения. Может быть, Корал как-то указала тебе, долго ли она намерена оставаться там, куда отправилась? И, если уж на то пошло, предоставил ли ты ей какое-нибудь средство вернуться?
      — Я отдал ей свой Козырь, — сказал я. — Но она не связывалась. Однако у меня сложилось впечатление, что она не собиралась слишком долго отсутствовать.
      — Это дело может оказаться серьезным, — решила она. — Причем по самым различным причинам. А какова на твой взгляд Найда?
      — Она показалась мне вполне разумной, — сказал я. — А также я ей, кажется, сильно понравился.
      Виала поразмыслила с минуту, а затем сказала:
      — Если о случившемся дойдет до Оркуза, у него вполне может создаться впечатление, будто мы держим ее заложницей для гарантии его надлежащего поведения в делах переговоров, способных возникнуть из-за положения в Кашере.
      — Ты права. Я как-то не подумал об этом.
      — А он подумает. Люди склонны думать о таких вещах, имея дело с нами. Значит, нам сейчас нужно немного выиграть время и постараться представить ее прежде, чем отсутствие ее начнет выглядеть подозрительным.
      — Понимаю.
      — Вероятнее всего, он скоро пошлет в ее покои, если уже этого не сделал — выяснить, почему она не присутствовала на обеде. Если его успокоить сейчас, то у тебя в запасе целая ночь на попытки обнаружить ее.
      — Как?
      — Ты же чародей. Вот и подумай. В то же время ты говорил, Найда относится к тебе с симпатией?
      — И очень большой.
      — Хорошо. Тогда, мне кажется, нам лучше всего будет попытаться заручиться ее помощью. Надеюсь, ты будешь тактичным и сделаешь это наилучшим образом...
      — Естественно, — начал было я.
      — ...из-за ее недавней болезни, — продолжила она. — Единственное, чего нам только сейчас не хватает — это вызвать сердечный приступ у второй дочери.
      — Болезни? — переспросил я. — Она ничего об этом не упоминала.
      — Я думаю, что ей об этом неприятно вспоминать. Она была до самого последнего времени близка к смерти, а потом внезапно выздоровела и настояла сопровождать отца в этой поездке. Он-то как раз и рассказал мне об этом.
      — За обедом она, кажется, чувствовала себя прекрасно, — неубедительно сказал я.
      — Ну, постарайся, чтобы так и было. Я хочу, чтобы ты немедленно отправился к ней и как можно дипломатичнее рассказал ей о случившемся. Чтобы ты попытался добиться прикрыть отсутствие сестры, пока ты ищешь ее. Есть, конечно, риск, что она тебе не поверит и отправится прямиком к Оркузу. Наверно, можно применить заклинание для предотвращения этого. Но никакого иного выбора я не вижу. Скажи мне, не ошибаюсь ли я?
      — Ты не ошибаешься, — сказал я.
      — Тогда я предлагаю тебе заняться этим... и сразу же сообщить мне, если будут какие-то затруднения или, наоборот, что-то получится. Можешь докладывать мне в любое время дня и ночи.
      — Уже иду, — отозвался я.
      Гостиную я покинул спешно, но вскоре остановился. Мне пришло в голову, что хотя я и знал, где во дворце поселилась делегация Бегмы, по-настоящему не представлял, где расположены покои Найды. И мне не хотелось возвращаться и спрашивать у Виалы, так как глупо было не выяснить это за обедом.
      Мне потребовалось потратить почти десять минут, чтобы отыскать кого-нибудь из прислуги, способного дать мне нужные сведения в придачу с усмешкой, затем пробежать трусцой по переходам и остановиться перед дверью Найды.
      Затем я провел рукой по волосам, отряхнул брюки и пиджак, вытер сапоги и задние части штанин, глубоко вздохнул, улыбнулся, выдохнул и постучал.
      Дверь открылась спустя несколько мгновений. Открыла ее Найда. Она ответила на мою улыбку и посторонилась, пропуская меня.
      — Заходите, — пригласила она.
      — Вы меня удивили, — сказал я после того, как переступил порог. — Я ожидал увидеть горничную.
      — Поскольку я ждала вас, то отослала ее пораньше спать, — ответила она.
      Она переоделась в платье, похожее на тренировочный костюм серого цвета, перевязанный черным кушаком. А также надела черные комнатные туфли и удалила всю косметику, а волосы зачесала назад и завязала черной лентой. Она показала на кушетку, но я не спешил садиться.
      Я чуть сжал ее плечо и посмотрел прямо в глаза. Она подвинулась поближе.
      — Как вы себя чувствуете? — спросил я.
      — Выясните, — тихо предложила она.
      Я не мог разрешить себе даже вздоха. Так требовал долг. Я обнял ее, привлек к себе и поцеловал. Несколько секунд я оставался в такой позе, а затем отодвинулся, снова улыбнулся и заключил:
      — Мне кажется, что вы вполне здоровы. Послушайте, я вам за обедом кое о чем не сказал.
      — Присядем? — перебила она меня, взяв за руку и увлекая к кушетке.