Адон блуждал по улицам, пытаясь нийти хоть кого-нибудь с кем бы он мог поговорить. Шторм постпенно утих, но ему даже не приходило на ум, что возможно ночью он подвергал себя опасности, и что мог стать жертвой грабителей или убийц. Даже после того, как жрец узнал, что на прошлой неделе случилась целая серия кровавых убийств, он продолжил исследовать Тилвертон. У него были важные дела, которые не терпели отлагательств.
Начиная с юноши, сидевшего у входа в таверну и не обращающего внимания на проливной дождь, реакция на распросы жреца о проблемах города была постоянно равнодушной. Глаза Тилвертонцев были закрыты на все, кроме своих собственных страданий.
Служение богу означало подъем души, — думал Адон, бродя по улицам. И служение было высшим призванием, какое себе только мог представить жрец. Но все же это же самое призвание обратилось в источник боли и горечи, из которого люди Тилвертона испили сполна, и это стоили им всех их чувств радости и здравого смысла.
Пока Адон блуждал по улийам Тилвертона, пытаясь заговорить с любым, кого только мог найти, к нему вернулись слова, произнесенные в темных комнатах Замка Килгрейв.
Вера это красота, красота это вера. Обними меня и тебе станут ясны ответы на все твои незаданые вопросы.
Адон знал, что в вере была красота, и он служил Богине Красоты. Поэтому он провел всю ночь, отчаянно пытаясь вернуть свет веры в глаза тех несчастных, что сумел найти. Незадолго до рассвета, женщина посмотрела в его глаза, и пока он говорил свою назидание, он увидел в ее взгляде слабую искорку надежды.
» Боги не бросили нас. Сейчас, как никогда ранее они нуждаются в нашей поддержке, нашей вере, нашей любви. В наших силах и руках воскресить золотой век красоты и веры, в котором боги вновь станут благоволить нам. Сейчас, в эти темные времена, когда наша судьба подвергается испытанию, мы не имеем права на ошибку. Мы должны найти утешение в нашей вере и сами ковать свои жизни. Сделав это мы подарим богам величайший дар, какого не сможет достичь даже самая великая молитва!«
» Сан не искала встречи со мной, но я не теряю надежды встретить ее «, — сказал жрец женщине. Пока Адон держал ее за плечи, он пытался встряхнуть ее, чтобы посмотреть понимает ли она хотя бы его слова.
Старая женщина смотрела на жреца, и из ее глаз угрожал хлынуть поток слез. Адон был доволен, что его слова так тронули женщину, что она поняла его.
И затем она заговорила.
» Твои слова звучат так, словно ты пытаешься убедить самого себя «, — горько сказала она.» Убирайся. Ты не нужен здесь «. Затем она отвернулась от юного жреца и, закрыв лицо руками, побежала вниз по улице, всхлипывая.
С щеки Адона скатилась одинокая слеза и он пошел прочь, затерявшись в темноте.
Келемвор проснулся и обнаружил, что Филанна исчезла. Сторона кровати, где она спала, давно остыла. Он подумал о ее нежных поцелуях и неожиданной силе ее объятий, но мысли вскоре начали затуманиваться и его разум снова вернулся к той же самой мысли, уже в который раз.
Миднайт.
Ариель.
Его долг перед ней был выполнен, но он не мог забыть ее.
Келемвор знал, что к этому времени Рулл уже должен был навестить Сайрика, и он надеялся, что с приходом рассвета вор вместе с Миднайт будут готовы покинуть Тилвертон, даже если его не будет рядом с ними.
За дверью спальной комнаты, в конце коридора, раздался какой-то шум. Келемвор накинул свою кольчугу, вытащил меч из ножен, и поднялся из надушенной кровати жрицы. Она привела его в свою комнату на верхнем этаже, в магазине брата, проведя через заднюю лестницу. Они не поризнесли ни слова, да это было и не нужно. Встречи, подобные этой, обладали своим собственным нежным языком, и Келемвор знал, что к утру он покинет Тилвертон и больше никогда не вспомнит об этой женщине.
Он был абсолютно уверен, что она рассматривает их ночь страсти с той же самой точки зрения.
Келемвор открыл дверь спальни и быстро нырнул назад в комнату, заметив Филанну на другом конце коридора. Огромное окно было открыто, и лунный свет обволакивал ее обнаженное тело, создавая вокруг нее светящуюся ауру. С широко разведенными в стороны руками, она танцевала в прохладном ночном ветре, едва соприкасаясь с колеблющимися занавесями.
Воин уже хотел было закрыть дверь и вернуться назад в комнату, когда до него донесся мужской голос, поющий на странном наречии. Келемвор вышел в коридор и замер, увидев, что рядом с Филанной стоит тот седоволосый человек из храма.
Человек, который назвал его» брат «, а затем исчез.
Филанна танцевала ритмично и грациозно. Ее глаза были открыты, но было похоже, что она не видит как приближается Келемвор. Седоволосый человек продолжал петь для нее, хотя теперь его взгляд был прикован к воину. Голубовато-серые глаза седоволосого человека ярко светились, несмотря на то, что его черты окружала тьма, а его силуэт отчетливо выделялся в ярком лунном свете.
Когда воин приблизился к Филанне, человек прекратил пение.» Возьми ее «, — сказал он, —» Я не хотел причинить ей вреда «.
Филанна обмякла в руки Келемвора, и он нежно положил ее на пол коридора.
» Кто ты?«— сказал Келемвор.
» У меня много имен. Кто я такой, как ты думаешь?«
» Это простой вопрос «, — резко произнес воин.
» С непростым ответом «, — вздохнул человек.» Ты можешь звать меня Терренс. Это имя не хуже других «.
» Почему ты здесь?«— Келемвор покрепче схватил рукоять своего меча, почувствовав как что-то темное и тяжелое шевельнулось в его животе.
» Я хотел вытащить тебя наружу, чтобы ты мог присоединиться к моему пиршеству. Пойдем. Смотри «.
Келемвор подошел к окну и посмотрел вниз на улицу. Девочка, которая была рядом с седоволосым человеком в храме, теперь лежала на внизу, ее одежды были разорваны, хотя она не выглядела раненой.
Пока.
Терренс вздрогнул, и прекрасные белые волосы, покрывавшие его плоть начали густеть. Его одежда упала вниз, мягко спланировав на землю, а его спина хрустнула и удлинилась. Его лицо стало звериным, челюсти вытянулись вперед и он издал утробный, довольный рев. Все его тело изменилось. Он выгнул свои конечности назад, хрустнув при этом костями. В его открытой пасти выступил целый ряд могучих клыков, а пальцы превратились в острые как бритва когти.
» Оборотень-шакал»— в изумление выдохнул Келемвор.
Филанна очнулась. Она озадаченно посмотрела на Келемвора. Она не видела монстра стоявшего за ним на окне. Келемвор посмотрел назад на Терренса.
«Идем, брат мой. Я поделюсь с тобой».
Келемвор попытался сопротивляться волне, нарастающей в его груди. Внезапно Филанна заметила оборотня и бросилась к Келемвору. «Гонд, сохрани нас!»— закричала она.
«Да, давай ее сюда», — произнес Терренс. «Мы можем перекусить ими обоими».
«Убирайся!»— крикнул Келемвор, отталкивая жрицу к дальней стене и занося свой меч. Волна страха в ее глазах была была почти больше того, что мог вынести он. «Сейчас же!»— заорал он, почувствовав как в его душе начинают играть знакомые боли.
Он спасал Филанну от оборотня, но он не получал ничего за свой героический поступок.
«Я ошибся. Ты не один из моей семьи. На тебе проклятье». Терренс посмотрел на Филанну, затем вновь перевел взгляд на Келемвора. «Ты не можешь спасти ее, проклятый. Она заплатит за твое предательство своей жизнью!»
Келемвор медленно превращался, его кожа потемнела и покрылась черными, вьющимися волосами. Он выронил меч и сбросил кольчугу. Его руки все еще были над его головой, когда его плоть разорвалась и огромная тварь, жившая в нем, вырвалась наружу, сшибая оборотня из окна. Во время полета седоволосый монстр издал грозный вой и обе твари рухнули на землю.
Наступил рассвет, и внезапно Адон, погруженный в тяжкие раздумья, очнулся от жутких криков.
Жрец приближался к источнику свалки с все нарастающим чувством тревоги; звуки, которые он слышал, явно не принадлежали человеку. Подойдя поближе, он заметил, что собралась уже порядочная толпа горожан, словно то, что происходило вывело их из навалившегося на них оцепенения. Жители стояли, наблюдая за ночным кошмаром.
Наблюдатели стояли с обеих сторон улицы, и Адон мог лишь едва уловить движение впереди — яркую белую вспышку; огромную черную фигуру бросившуюся вперед, затем отступившую, издав при этом нечеловеческий рев. Было похоже что два тела сплелись в танце смерти.
Адон продрался вперед, расталкивая зевак. Ни один из дерущихся не был человеком, хотя один из них стоял на двух изогнутых лапах. На лицо это был шакал, но в его голубовато-серых глазах был виден человеческий разум, разум, который тревожила собравшаяся толпа и тепло, которое несло с собой солнце встающее на небе. Создание было покрыто мягкими, тусклыми волосами, и истекало кровью от множества ран, покрывавших его шкуру.
Другая тварь была слишком знакома Адону: блестящее, черное тело; колючие зеленые глаза; жестокая, окровавленная пасть; и манера поведения с жертвой. Все это напомнило Адону нереальную сцену, свидетелем которой он стал не так давно в горах, за Перевалом Гноллей.
Этим существом был Келемвор.
У ног сражающихся тварей лежал приз, за который они боролись: неподвижная темноволосая девочка в изодранной одежде. Адон заметил, что она все еще дышала и ее веки вздрагивали время от времени.
Пантера встала на свои задние ноги, сцепившись с оборотнем. Они отсчкочили друг от друга, подскользнувшись на луже крови, покрывавшей мостовую. Брызги крови попали на лицо спящей девочки.
Адон обернулся и обратился к людям. «Мы должны убить шакала и спасти девочку!»
Но люди лишь смотрели.
«У кого-нибудь из вас должно быть хоть какое-нибудь оружие — хоть что-нибудь!»
Адон проклял себя за то, что оставил свой боевой молот в таверне и шагнул к тварям. Животные внезапно остановились и уставились на него. Затем пантера получила удар от шакала и драка возобновилась вновь. Адон отступил, и снова продравшись сквозь толпу, почти равнодушно наблюдающую за спектаклем, бросился к улице.
Пока он бежал вниз по улице в направлении «Пустой Бутылки», он не переставая кричал два имени.
Ущелье Теней
«На него напали?»— спросила Миднайт. «Какая-то тварь?»
«Да! Седоволосый Шакал, который ходит как человек!»— закричал юный жрец.
«А горожане просто наблюдают?»
«Ты сама все увидишь. Мы должны поторопиться. Келемвор тоже стал животным».
«Келемвор, что!?»— вскрикнула Миднайт.
Объяснения Адона о том, что он видел, мало чем помогли Миднайт или Сайрику. Паника нарушила обычно содержательный и плавный ход его речей, и лишь самые жуткие моменты всей истории вновь и вновь проскальзывали в повествовавние жреца.
Герои бросились к лестнице и выбежали из таверны. Сайрик, которого неожиданно, но вполне удачливо, навестил высший жрец Гонда, перерезал привязи, удерживающие их лошадей, и они галопом вылетели из конюшни. Сайрик скакал на лошади Келемвора, а Адон ехал вместе с Миднайт. Указания жреца были едва ли необходимы. Казалось все население Тилвертона было взбудоражено схваткой. Мужчины, женщины и дети целыми толпами собирались вокруг места события.
Миднайт приказала Адону присмотреть за лошадьми. Сайрик спешился и из одной из сумок, перекинутых через лошадь Келемвора, взял свой лук и приличный запас стрел. Затем они продались сквозь толпу, расталкивая людей в стороны. Прежде, чем они успели добраться до эпицентра событий, Сайрик взглянул вниз и увидел как по мостовой растекается лужа крови. Затем он посмотрел вперед и замер, не в силах оторвать взгляда от сцены развернувшейся перед ним.
Оборотень, с распоротым животом лежал на середине улицы. Он извивался и пытался ухватиться за утекающую из него жизнь, однако было ясно, что долго он протянуть не сможет. Рядом с ним бесшумно расхаживала пантера, изредка останавливаясь лишь, чтобы лизнуть одну из струек крови, вытекавшей из почти мертвого оборотня. Женщина, которую пытался описать Адон, также была покрыта кровью. Всхлипывая, она прильнула к стене, прижав к себе колени и изредка смотрела сквозь них, чтобы увидеть пантеру, которая с каждым кругом, описаным вокруг своей жертвы, приближалась все ближе.
Сайрик, несмотря на крик Миднайт, достал стрелу. Словно все звуки замерли, когда Сайрик натянул лук, издавший легкий вибрирующий звук, наполнивший слух темноволосого человека. Держа стрелу наготове, он почувствовал легко напряжение в том месте, где была рана.
Пантера остановилась и посмотрела прямо на Сайрика. Глубина ее идеальных, зеленых глаз, заставила вора слегка расслабить руку. Животное взревело, вторя крикам горожан, которые требовали у Сайрика сделать то, что не смогли они.
Миднайт даже не смела пошевелиться, боясь, что Сайрик может выпустить стрелу от неожиданности. Она все поняла, когда взгляд пантеры на мгновение встретился с ее. Рядом с ней появился Адон и затем проскользнув мимо нее, начал прокрадываться по стене к девочке, оттащив ее затем к дальней стороне толпы. Пантера даже не обратила внимания на юного жреца.
Я хочу понять, — подумала Миднайт. Посмотри на меня, черт тебя возьми! Но тварь смотрела лишь на своего потенциального палача.
Незаметно для всех шакал сделал свой последний вздох.
Внезапно пантера закатила глаза и задрожала, словно стрела Сайрика покинула лук и нашла свою цель. Существо взревело от боли, и затем рухнуло на бок. Ребра животного разломились и из брюшной полости показались голова и руки человека. Спустя несколько мгновений от пантеры осталась лишь шкура и лужа крови.
На улице лежал Келемвор, обнаженный и весь покрытый кровью. Его волосы были густыми и черными, и когда он попытался встать, затем рухнув на живот с криком боли, они разметались у него по лицу.
«Убейте его!»— крикнул кто-то. Сквозь завесу боли, Келемвор посмотрел вверх и заметил Филанну, одну из женщин, которую он спас. Ее рыжие волосы словно горели в солнечном свете. «Убейте его!»
Келемвор заглянул в ее глаза и увидел в них лишь ненависть.
Да, — подумал он. Убейте.
Несколько горожан, подбадриваемые криками Филанны, бросились вперед. Один из них поднял булыжник, который был выбит из мостовой во время схватки между Келемвором и Терренсом, и занес его над головой.
Сайрик метнулся вперед, все еще держа наготове свой лук. «Стой!»— крикнул он. Горожане остановились. «Кто хочет умереть первым?»
Филанна не обратила внимания на угрозы Сайрика. «Убейте его!»— закричала она.
Адон поднялся от раненой девочки. «Это не тот человек, который убивал ваших людей! Если бы не этот человек, то эта девочка была бы мертва — пала бы от руки этого монстра!»
Миднайт встала рядом с Филанной. «Жрец прав. Оставим его в покое. Он и так уже получил свое». Чародейка замолчала. «К тому же, тот, кто захочет причинить ему вред, должен будет пройти через нас. Отправляйтесь по домам!»
Горожане колебались. «Убирайтесь!»— закричала Миднайт, и люди побросав булыжники, повернулись и побрели по улице. Но все же Келемвор видел их лица и чувствовал какое отвращение они испытывают к нему.
Филанна смотрела на воина и видела как в его волосы возвращается былая седина, а лицо покрывает паутинка из крошечных морщинок.
«Ты нечист», — сказала она, и ненависть исходящая от нее была подобна слепящему полуденному солнцу. «На тебе проклятье. Убирайся из Тилвертона. Твое присутствие здесь нежеланно и оскверняет наш город».
Затем жрица отвернулась и подошла к напуганому ребенку, которого хотел растерзать Терренс. «Отправляйтесь с вашим другом», — сказала она Адону, поднимая девочку на руки. «Вы больше не можете оставаться в городе». Когда Филанна поднимала ребенка на руки, Келемвор успел заглянуть ей в лицо. Он надеялся, что хоть в глазах девочки он сможет увидеть подобие сострадания, но там был лишь страх. Воин вновь припал к земле, его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лужи крови, вытекшей из него. Он закрыл глаза и ждал так до тех пор, пока последний из горожан не покинул улицу.
«Он в порядке?»— спросил Сайрик.
Келемвор выглядел сбитым с толку.
«Я не знаю», — сказала Миднайт, садясь рядом с воином и осторожно проводя рукой по его спине. «Кел».
Келемвор лишь плотнее прикрыл веки. Он не смог бы вынести, если бы в глазах своих друзей он увидел тот же страх и отвращение, что и у горожан.
«Кел, посмотри на меня», — строго произнесла Миднайт. «Ты у меня в долгу, за то, что я спасла тебя. Посмотри на меня».
Келемвор дернулся, сверху на него опустилось покрывало и нежно укрыло его. Он посмотрел вверх и увидел лицо Адона — это жрец оборачивал одеяло вокруг его спины. Келемвор натянул покрывало на себя и присел. Рядом с ним были Миднайт и Сайрик.
В их глазах была лишь забота. Ничего больше.
«Мои…доспехи и вещи наверху».
«Я возьму их», — предложил Сайрик. Он медленно побрел в указанную сторону, его рана все еще болела оттого, что ему долго пришлось удерживать натянутый лук.
Келемвор рассмотрел лицо Миднайт. «Разве ты не испытываешь …отвращения из-за того, что видела?»
Миднайт прикоснулась к его лицу. «Почему ты не сказал нам?»
«Я никому и никогда не говорил этого».
Сайрик вернулся с вещами Келемвора. Он сел рядом с воином, затем сделал Адону жест. «Мы уважаем твои чувства, поэтому мы оставим тебя, пока ты будешь собираться. Впереди долгая дорога, и лучше было бы выступить на нее пока солнце находится в зените».
Адон стоял в дальнем конце улицы и наблюдал, как Сайрик медленно вернулся к нему и стал рядом с лошадьми. Келемвор склонил свою голову, и Миднайт медленно провела рукой по его волосам.
«Ариель», — тихо произнес он.
«Я здесь», — сказала Миднайт, крепко обняв воина. Едва начав свою историю, Келемвор понял, что не сможет остановиться, пока его долг доверия перед Миднайт не будет исполнен.
Проклятье Лайонсбэйнов брало свои истоки за много поколений до рождения Келемвора. Кайл Лайонсбэйн был первым и единственным из Лайонсбэйнов, который получил проклятье из-за своих действий. Все остальные обрели его по наследию крови, и это не было их прямой виной. Кайл был обычным наемником — каждая услуга имела свою цену и он был весьма охоч до вытягивания денег, даже из убитых горем вдов, которые они получали за титул.
И вот однажды перед Кайлом во время великой схватки встал выбор — он должен был решить защищать ли ему павшую волшебницу или продолжать прорубаться сквозь ряды врагов, чтобы добраться до их убежища и первым разграбить сокровища лежащие внутри.
С помощью Кайла волшебница могла бы собраться с силами, но наемник знал, что она захочет взять свою долю и поэтому не видел никакой выгоды в том, чтобы помочь ей. Он оставил ее умирать в руках врага. Перед своей смертью, она произнесла свое последнее заклинание и прокляла его искать свою удачу в форме более подходящей для его истинной природы, нежели человеческая.
Когда Кайл добрался до убежища и попытался взять свое золото, он ощутил внезапную слабость. Он спрятался в уединенной комнате, где превратился в почти неразумную, рычащую пантеру. Инстинктивно тварь поняла, что ей нужно бежать из этого места. Лишь проделав полдня пути от замка и убив одинокого путешественника, Кайл вновь испытал превращение и стал человеком.
Всю свою оставшуюся жизнь Кайл Лайонсбэйн мучался от проклятья волшебницы — каждый раз, когда он пытался сделать что-нибудь за какую-нибудь награду, он превращался в животное. И даже не смотря на то, что ему можно было совершать героические, самоотверженные поступки из-за проклятья, он поклялся, что никогда не проведет свою жизнь подобным образом. Он был вынужден оставить карьеру наемника и жить на сбережения оставшиеся от предыдущих приключений. Когда у него закончилось золото и единственной альтернативой улицы стала жизнь на подаяния семьи его жены, он предпочел расстаться с жизнью, нежели жить в нищете или совершать добрые дела.
Прежде чем Кайл умер, он оставил приемника своего несчастья. По странному стечению обстоятельств, когда проклятье наконец прявилось у сына Кайла, эффект был прямо противоположным. Сын Кайла не мог ничего совершить, если только речь не шла о защите собственной жизни, если ему не была обещана какая-нибудь награда. Если он совершал что-нибудь и не получал свою награду или осмеливался совершить какой-нибудь поступок совсем без награды, он превращался в пантеру и должен был забирать чью-то жизнь.
Странствующий маг выдвинул теорию, что первоначальное проклятие служило для наказания зла и жадности, но так как все малыши рождаются в мир невинными, то проклятье не нашло никакого зла для наказания, и вместо этого изменило себя на то, чтобы наказать доброту и невинность в сыне Кайла.
Цель проклятия волшебницы не была исполнена, и в роду наемников Лайонсбэйнов рождалось еще множество потомков с историей не менее кровавой чем у их предка, Кайла Лайонсбэйна. Открыл же суть проклятия Лайкан, правнук Кайла. Когда он стал стар и дряхл, то он уже не мог вспомнить какие из наград были ему обещаны, а какие отданы. Из-за одних этих мыслей, старик без всяких на то оснований превратился в пантеру, и стал угрозой всем окружающим. Поэтому ответственностью каждого ребенка в клане Лайонсбэйнов стало то, что он должен был убить своего отца, когда тот достигал пятидесятилетнего возраста.
Семья существовала множество поколений, но подобные ритуальные убийства не всегда были необходимы — проклятье проявлялось не каждое поколение. К примеру, отец и дядя Келемвора не были подвержены воздействию проклятия и полностью наслаждались своей нормальной человеческой жизнью. Подобно Келемвору, все остальные сыновья Кендрела Лайонсбэйна оказались не так удачливы, как их отец.
Келемвор был седьмым в поколении отпрысков Кайла, и всю свою жизнь он пытался освободить себя от проклятия. Он поклялся исполнять только добрые и праведные дела. Но годы уходили, и с каждым из них таяла надежда на избавление от проклятья, на исцеление. Перед ним лежал лишь кровавый путь наемника.
Келемвор закончил свой рассказ и стал ждать реакции Миднайт. Она молчала и лишь нежно гладила воина по щеке.
«Мы найдем способ вылечить тебя», — произнесла она наконец.
Келемвор заглянул в ее глаза. В них читалось сострадание смешанное с печалью.
«Ты пойдешь со мной в Шедоудейл?»— спросила Миднайт, лаская лицо Келемвора. «Я могу предложить тебе щедрую награду».
Воин не мог отвести взгляд. «Я должен знать, что ты предлагаешь».
«Я предлагаю тебе свою любовь».
Келемвор коснулся ее руки. «Тогда я пойду с тобой», — сказал он, обнимая ее.
На обратном пути в «Полную Бутылку», Сайрик множество раз останавливался, чтобы запастись припасами, которые могли понадобиться во время их путешествия к Шедоудейлу. Он нашел свежих лошадей для себя и Адона, и приобрел съестные припасы для всего отряда. Когда они добрались до таверны, то Миднайт вместе с Келемвором вошли внутрь, а Сайрик и Адон остались ждать на улице, рядом с входом.
В тенях, рядом с дверью, незамеченным сидел юноша с бледно-серыми глазами. Между Сайриком и Адоном наступило неловкое молчание. Взглянув вниз по главной улице Сайрик заметил, что со стороны храма, в их сторону направляется отряд всадников. Скрипнула доска, и Сайрик повернулся как раз вовремя, чтобы заметить, как в тенях позади Адона встает сероглазый человек, держащий в руке кинжал. Сайрик уже был в движении, когда жрец начал оборачиваться, но клинок скользнул сквозь воздух слишком быстро, чтобы даже вор смог его опередить. Кинжал ударил Адона в лицо и на стену брызнула струя крови.
Пока сероглазый человек готовился нанести повторный удар, Сайрик одной рукой отдернул потерявшего сознание жреца. Во второй руке вор уже держал кинжал, которым он незамедлительно проткнул напавшего на них.
«Моя смерть во славу Гонда», — сказал сероглазый человек и рухнул в тень.
В дверном проеме появились Келемвор и Миднайт. «Заберите его», — сказал Сайрик, подтолкнув Адона к Келемвору. Все лицо жреца было залито кровью. Миднайт метнулась на помощь Келемвору, а Сайрик бросился за лошадьми.
Сероглазый человек вновь зашавелился в тенях. «Филанна предупреждала нас», — сказал он, указывая на Келемвора. «Она говорила, что Повелитель Гонд заслал к нам монстра, чтобы испытать нас. Лишь убив его мы сможем доказать, что достойны внимания Повелителя Гонда…»
Сероглазый человек прислонился к стене и замолк.
Сайрик посмотрел на дорогу. Всадники из храма приближались и могли настигнуть их в любой момент. «Мы должны уходить, Кел», — сказал вор и повернул свою лошадь на север, к дороге ведущей в Шедоудейл.
С молниеносной скоростью Келемвор перебросил Адона через плечо и вскочил на своего жеребца. Миднайт бросилась к своей лошади, по пути захватив вещи жреца. Горожане все еще преследовали их, когда герои достигли дороги и во всю прыть пустились через каменную равнину.
Герои скакали почти всю ночь, но их преследователи шли у них по пятам. План Келемвора был предельно прост — всадники были не готовы к длительному путешествию, так что им так или иначе придется либо остановиться, либо вернуться назад. Оторваться от преследователей было простым делом выносливости.
Был уже рассвет, и всадники из Тилвертона остались позади на значительном расстоянии, когда герои добрались до небольшого озерца, неподалеку от гор Ущелья Теней. Вода была окружена полусгнившими деревьями, и уставшие лошади с большим удовольствием освежились в холодной, искрящейся воде. Келемвор знал, что отряд не мог останавливаться, однако он едва смог избежать искушения ополоснуться в прохладной воде. Пока они пересекали озеро, воин лишь надеялся, что сила воли их преследователей окажется не столь сильной как их собственная.
Несколько минут спустя герои издали радостный крик, увидев, что Филанна и последователи Гонда были остановлены озером. И хотя сейчас они были далеко впереди тилвертонцев и все были сильно измотаны, герои продолжали скакать до полудня. Затем уже в течение двух часов не было никаких признаков их преследователей. Они сделали остановку, чтобы поесть и попить, но о сне не могло быть и речи.
Пока Сайрик и Келемворр ухаживали за лошадьми, Миднайт нашла время, чтобы взглянуть на рану Адона. За время скачки он потерял много крови и все еще был без сознания, но чародейка считала, что он выживет, чтобы увидеть Спиральную Башню в Шедоудейле. Однако, когда герои были готовы отправиться в путь и Адон был привязан к лошади Келемвора, Миднайт подумала, что жрецу пока лучше было бы совсем не приходить в себя.
Час за часом герои приближались все ближе к Ущелью Теней. К полудню словно призраки появились серые тени от огромных гранитных монолитов, и солнечный свет осветил долину между двумя гребнями гор, заставляя героев задуматься над тем как это место получило свое название. Но когда миновал полдень и герои подъехали к горам поближе, они сразу же поняли, что это название воистину соответствовало этому месту.
Солнце продолжило свой путь на запад, и когда могучие вершины Ущелья Теней заслонили собой солнечный свет, на дорогу опустилась завеса тьмы. Задолго до наступления ночи, герои ощутили себя так, словно они путешествовали под покрывалом из холодного тонкого воздуха, даже не смотря на то, что солнце освещало каменную равнину к югу от ущелья и Пустынные Горы на западе.
Но все же герои не останавливались ни на миг, до тех пор пока равнину не опустился вечер и земля начала издавать странные звуки. Келемвор первым перестал обращать внимание на звуки, считая что они исходят от подземных камнепадов, или это земля выравнивается после недавно прошедшего дождя. Но затем горы вокруг Ущелья Теней начали двигаться.
Сначала Миднайт подумала, что ее глаза предали ее из-за недостатка сна, но затем она заметила как гряда на западе медленно повернулась в ее сторону. С востока с уступов начали сыпаться огромные булыжники, сминавшие и выкорчевывавшие деревья на своем пути.
Земля под ногами героев задрожала, пугая их лошадей. Звуки вскоре стали оглушительными, и вскоре булыжники были уже неподалеку, подкатывая с боку дороги. Дорога через Ущелье Теней была закрыта, и с северо-востока, герои могли разглядеть как новые глыбы камня сдвигаются с места.
«Мы должны обогнать их», — крикнул Келемвор, и пришпорил коня. «Вперед!»
Едва воин бросился вдоль по дороге, Миднайт и Сайрик следовали за ним, стало очевидно, что обе гряды двигались, неуклонно сокращая расстояние между собой, грозя поймать путешественников в ловушку. Пока продолжался весь этот хаос, мимо них проносились камни и грязь, вывернутые с корнями деревья и огромные облака пыли и земли. Вскоре видимость была почти нулевой, но герои не останавливались, мчась вперед со всей возможной скоростью. Хотя они могли стать жертвой какого-нибудь булыжника, скатывающегося с горы, они не осмеливались замедлить ход, чтобы не быть раздавленными горами.
Затем, когда герои пробирались вперед сквозь заносы мусора, хаос дал знать о себе вновь. Лошадь Миднайт почувствовала его первой и неожиданно встала, несмотря на все попытки чародейки пришпорить ее. Внезапно их окружили облака янтарно-жженого цвета и им пришлось заткнуть носы и рты, чтобы не надышаться тошнотворными газами. Когда у них не осталось выбора как вдохнуть, то вздымающиеся, тяжелые сгустки воздуха, который вдыхали герои, внезапно вспыхивали. Неважно куда они поворачивали, эта дымка была везде.
Их лошади также еле дышали, но свистя и хрипя, продолжали двигаться. В густом, мерзком воздухе, герои едва могли видеть что происходит. По счастью, когда появилась дымка, горы перестали двигаться с такой скоростью.
Сайрик знал, что они лишь чудом смогли выжить столь долго. И если бы пики начали двигаться вновь, путешественники оказались бы погребены в потоке земли, камней и деревьев прежде, чем они смогли бы выбраться из Ущелья Теней.
«Нам стоит остановиться на минутку», — сказала Миднайт, кашляя. «Мы должны перевести дух и посмотреть в какую сторону нам нужно идти».
«Да», — прохрипел Келемвор. «Похоже пока мы в безопасности».
Герои остановились и дали своим лошадям перевести дух. Они осмотрели местность в поисках какой-нибудь отметки, указавшей бы им направление на север. Однако дымка была слишком густой, и уже темнело, так что они положились на опыт Сайрика.
