Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Детектив Элайдж Бейли и робот Дэниел Оливо (№4) - Роботы и Империя

ModernLib.Net / Научная фантастика / Азимов Айзек / Роботы и Империя - Чтение (стр. 17)
Автор: Азимов Айзек
Жанр: Научная фантастика
Серия: Детектив Элайдж Бейли и робот Дэниел Оливо

 

 


Василия вскинула голову и расхохоталась.

– Никаких шансов. Видите ли, я ЗНАЮ Жискара и умею управлять им. Вы только верните его и уговорите Совет пренебречь завещанием Фастальфа. Это можно сделать, и вы сделаете. И отпишите его мне. Тогда он станет работать на нас. Аврора будет править Галактикой, вы проведете остаток жизни Председателем Совета, а я стану вашей преемницей как Глава Института Роботехники.

– Вы уверены, что все сработает именно так?

– Абсолютно. Только пошлите строгое требование, и я гарантирую вам все остальное: победу для космонитов и для вас лично, провал для Земли и поселенцев.

XIV. Дуэль

65

Глэдис следила за шаром Авроры на экране. Его облачный покров, казалось, охватывал полукругом толстый серп, блестящий от солнца.

– Мы, конечно, не настолько близко, – сказала она.

– Нет, – улыбнулся Диджи, – мы видим ее через мощные линзы. Нам еще осталось несколько дней, считая спиральное приближение. Если бы поставить антигравитационную тягу, о которой физики только мечтают, но сделать, похоже, пока не могут, космический полет был бы проще и быстрее. А сейчас наши Прыжки могут безопасно доставить нас лишь на приличное расстояние от планетной массы.

– Странно, – задумчиво сказала Глэдис.

– Что странно, мадам?

– Когда мы летели на Солярию, я думала: «Я еду домой», но когда высадилась там, обнаружила, что я вовсе не дома. Теперь мы идем к Авроре, и я думаю: «Вот теперь я еду домой», но нет, эта планета тоже не дом.

– Где же тогда дом, мадам?

– Сама начинаю задумываться. Но почему вы так упорно зовете меня «мадам»?

Диджи удивился.

– Вы предпочитаете «леди Глэдис»?

– Это тоже насмешливая почтительность. Разве вы так настроены по отношению ко мне?

– Конечно, нет. Но как еще поселенец должен обращаться к космонитке? Я пытаюсь быть вежливым и соблюдать ваши обычаи, чтобы вы чувствовали себя хорошо.

– Но я не чувствую себя хорошо. Называйте меня просто «Глэдис». Ведь я зову вас Диджи.

– Это мне вполне подходит, хотя перед моими людьми я предпочту, чтобы вы называли меня капитаном, и я буду звать вас мадам. Дисциплину надо поддерживать.

– Да, конечно, – рассеянно ответила Глэдис и снова посмотрела на Аврору. – У меня нет дома, – она вдруг повернулась к Диджи. – Вы могли бы взять меня на Землю, Диджи?

– Вероятно, – с улыбкой сказал он. – Но вы не захотите… Глэдис.

– Я думаю, что захочу, если не утрачу храбрость.

– Но ведь существует инфекция, а космониты ее боятся, верно?

– Может быть, даже излишне. В конце концов я знала вашего Предка и не заразилась. Я была на его корабле и осталась жива. И вы сейчас рядом со мной. И я даже была в вашем мире, где тысячи людей окружали меня. Я думаю, что выработала некоторую сопротивляемость.

– Должен сказать вам, что на Земле в тысячу раз больше народу, чем на Бейли-мире.

– Пусть так, – тепло сказала Глэдис. – Я полностью изменила свои мысли о многих вещах. Я говорила вам, что после более чем двух столетий жизни ничего не остается, а оказывается – есть. То, что произошло со мной на Бейли-мире – моя речь и ее воздействие на людей – было совершенно новым, чем-то таким, что я никогда ранее не представляла. Я словно родилась заново, начала с первого десятилетия. Теперь мне кажется, что если Земля убьет меня, это даже хорошо, потому что я умру молодой и пытающейся бороться со смертью, а не старой, усталой, приветствующей ее.

– Здорово! – сказал Диджи, поднимая руки шутливо-героическим жестом. – Вы говорите, как в историческом фильме. Вы когда-нибудь видели их на Авроре?

– Конечно. Они очень популярны.

– И вы их повторяете или в самом деле имеете в виду то, что говорите?

Глэдис засмеялась.

– Полагаю, что говорю довольно глупо, Диджи, но, как ни странно, именно это я имела в виду, когда сказала – если не утрачу храбрость.

– В таком случае мы поедем на Землю. Не думаю, что вас будут рассматривать как военную ценность, особенно если вы сделаете полный рапорт о событиях на Солярии и дадите честное слово космонитки – если это у вас принято – что вернетесь обратно.

– Но я не хочу возвращаться.

– Когда-нибудь можете захотеть. А теперь, миле… я хотел сказать, Глэдис, мне всегда приятно разговаривать с вами и меня вечно подмывает потратить на это больше времени, но я нужен в рубке управления. Вообще-то они могут обойтись и без меня, но лучше будет, чтобы они этого не обнаружили.

66

– Это твоя работа, друг Жискар?

– Что ты имеешь в виду, друг Дэниел?

– Леди Глэдис желает ехать на Землю и, возможно, даже не возвращаться. Это желание настолько противоречит тому, что пожелал бы космонит, что я подозреваю в нем твою работу над ее мозгом.

– Я даже не касался его, – сказал Жискар. – Очень трудно изменить человеческий мозг, находясь в клетке Трех Законов, потому что безопасность его находится в прямой зависимости от трудности.

– Так почему же она хочет ехать на Землю?

– Опыт на Бейли-мире сильно изменил ее точку зрения. У нее есть миссия – обеспечить мир в Галактике, и она горит желанием работать для этого.

– В таком случае, друг Жискар, не лучше ли тебе убедить своими методами капитана ехать на Землю сейчас же?

– Это вызовет трудности. Аврорские власти настаивают, чтобы мадам вернулась на Аврору, и лучше будет так и сделать, приехав хотя бы на время.

– Но это может быть опасным.

– Значит, ты все еще думаешь, друг Дэниел, что они хотят именно моего возвращения, потому что узнали о моих способностях?

– Не вижу других причин их настойчивости в отношении леди Глэдис.

– Похоже, что думать как человек – это ловушка. Становится возможным предполагать несуществующие затруднения. Даже если кто-то на Авроре и подозревает о моих способностях, я сотру эти подозрения. Бояться нечего, друг Дэниел.

И Дэниел неохотно ответил:

– Будь по-твоему, друг Жискар.

67

Глэдис задумчиво осмотрелась, небрежным жестом отослала роботов прочь.

Она смотрела на свою руку, сделавшую этот жест, словно видела ее впервые. Этой рукой она пожала руки каждому члену экипажа корабля, прежде чем сесть в маленький модуль, отвезший ее и Диджи на Аврору. Она обещала вернуться, и команда громко приветствовала ее, а Нисс прогудел: «Мы не улетим без вас, леди!».

Приветствия были ей очень приятны. Ее роботы служили ей честно, преданно, терпеливо, но никогда не приветствовали.

Диджи, с любопытством смотревший на нее, сказал:

– Ну вот, теперь вы дома, Глэдис.

– Я в своем доме, – тихо сказала она. – Этот дом стал моим с тех пор, как доктор Фастальф отписал мне его два столетия назад, но все-таки он мне кажется чужим.

– Он чужой для меня, – сказал Диджи. – Мне кажется, я в нем потеряюсь, если останусь тут один, – он оглядел богато украшенную мебель и искусно декорированные стены.

– Но вы не будете один, – сказала Глэдис. – Мои домашние роботы будут с вами, они получили точные инструкции и сделают все для вашего удобства.

– Они поймут мой поселенческий акцент?

– Если не поймут, попросят вас повторить. Тогда вы должны говорить медленно и делать жесты. Они приготовят вам еду, покажут, как пользоваться приспособлениями в комнате для гостей, и будут зорко следить, чтобы вы не делали того, что гостю не полагается. Если понадобится, они вас остановят, но без какого-либо вреда для вас.

– Я надеюсь, они не сочтут меня нечеловеком.

– Как надзирательница? Нет, это я вам гарантирую, хотя ваша борода и акцент могут смутить их настолько, что их реакции замедлятся на одну-две секунды.

– И они станут защищать меня от непрошенных гостей?

– Стали бы, но здесь таких не бывает.

– Совет может захотеть взять меня.

– В этом случае он пошлет своих роботов, а мои завернут их обратно.

– А если их роботы пересилят ваших?

– Этого не может быть. Дом неприкосновенен.

– Бросьте. Вы хотите сказать, что никто никогда…

– Никто никогда, – повторила она немедленно. – Вы просто останетесь здесь, и мои роботы позаботятся о всех ваших нуждах. Если вы захотите связаться с вашим кораблем, с Бейли-миром, даже с Советом Авроры, роботы точно знают, что надо сделать. Вам стоит только поднять палец.

Диджи сел в кресло, вытянулся и глубоко вздохнул.

– Как мудро, что мы не допускаем роботом в Поселенческие Миры. Вы знаете, как быстро я скатился бы в лень и праздность, если бы остался в подобном обществе? Самое большее через пять минут. Собственно говоря, я уже развращен, – он зевнул. – Они не обидятся, если я усну?

– Конечно, нет. Если вы уснете, они присмотрят, чтобы вокруг вас было тихо и темно.

Диджи вдруг выпрямился.

– А если вы не вернетесь?

– Почему не вернусь?

– Совет, кажется, очень требовал вас.

– Они не могут задержать меня. Я свободная гражданка Авроры и иду, куда хочу.

– Бывают непредвиденные случаи, когда правительство того желает, а в этих случаях правило всегда можно нарушить.

– Ерунда. Жискар, меня могут задержать там?

– Мадам, – ответил Жискар, – вас не задержат. Пусть капитан не беспокоится на этот счет.

– Вот видите, Диджи. А ваш Предок, когда мы с ним виделись в последний раз, сказал мне, чтобы я всегда верила Жискару.

– Прекрасно! Великолепно! Но я приземлился с вами, Глэдис, по одной причине – удостовериться, что получу вас назад. Помните это и скажите об этом вашему доктору Амадейро. Если они попробуют задержать вас против вашей воли, то задержат и меня, а мой корабль на орбите полностью способен отреагировать на это.

– Нет, пожалуйста, не думайте делать такого. У Авроры тоже есть корабли, и я уверена, что ваш под наблюдением.

– Тут некоторая разница, Глэдис. Я сильно сомневаюсь, что Аврора захочет развязать войну из-за вас. Но, с другой стороны, Бейли-мир должен быть вполне готов к этому.

– Наверняка нет. Я бы не захотела, чтобы ваш мир начал войну из-за меня. Да и зачем ему это? Потому что я была другом вашего Предка?

– Не только. Не думаю, чтобы кто-нибудь верил, что вы были этим другом. Ваша пра-пра-прабабушка – может быть, но не вы. Даже я не верю, что это были вы.

– Вы ЗНАЕТЕ, что это была я.

– Разумеется – да, но эмоционально нахожу это невозможным. Это было два столетия назад.

Глэдис покачала головой.

– У вас точка зрения короткоживущего.

– Наверное, как у всех нас, но дело не в этом. Вы важны для Бейли-мира из-за речи, которую вы произнесли. Вы – героиня, и все скажут, что вас необходимо представить Земле. И ничто не должно помешать этому.

– Представить? – встревожилась Глэдис. – С полной церемонией?

– С самой полной.

– Но почему это настолько важно, что можно решиться на войну?

– Вряд ли я смогу объяснить это космониту. Земля – особый мир, священный мир. Единственный реальный мир, где человечество – человеческие существа стали личностями, где они эволюционировали, размножались и жили в полном окружении другой жизни. У нас на Бейли-мире есть деревья, есть насекомые, но на Земле такое изобилие деревьев и насекомых, какого нет ни в одном известном нам мире. Наши миры – имитация, бледная имитация. Они не могут существовать без разума, культуры и духовной силы, которую получают от Земли.

– Космониты держатся прямо противоположного мнения о Земле. Когда мы упоминаем о ней – что делаем редко – то говорим, что это мир варварский и загнивающий.

Диджи вспыхнул.

– Вот почему Внешние Миры все время слабеют. Как я уже говорил, вы вроде растения, утратившего корни, вроде животного с вырезанным сердцем.

– Ладно, я сама посмотрю на Землю, а сейчас мне надо идти. Пожалуйста, чувствуйте себя здесь как дома, пока я не вернусь, – она быстро пошла к двери, но остановилась и повернулась. – В этом доме, да и нигде на Авроре, нет ни спиртного, ни табака, ни алкалоидных стимуляторов, вообще ничего такого.

Диджи угрюмо ухмыльнулся:

– Мы, поселенцы, знаем об этом. Ваш народ – такие пуритане.

– Вовсе не пуритане, – недовольно возразила Глэдис. – Тридцать-сорок десятилетий надо было чем-то оплатить. И это только один из путей. Не думаете ли вы, что эту жизнь дала нам магия?

– Ладно, я приналягу на полезные фруктовые соки и оздоровляющий эрзац-кофе, и от меня будет пахнуть цветами.

– Вы обнаружите большой запас таких вещей, – холодно сказала Глэдис, – а когда вернетесь на свой корабль, сможете компенсировать все то, из-за отсутствия чего сейчас будете страдать.

– Я буду страдать только от ВАШЕГО отсутствия, мадам, – серьезно сказал капитан.

Глэдис невольно улыбнулась.

– Вы неисправимый лжец, капитан. Я вернусь. Дэниел, Жискар, пошли.

68

Глэдис напряженно сидела в кабинете Амадейро. За много десятилетий она видела Амадейро только издали или на голограмме и в таких случаях имела обыкновение отворачиваться. Она помнила его только как главного врага Фастальфа и вот сейчас впервые оказалась в одной комнате с ним, лицом к лицу, и заставила свое лицо застыть в полной неподвижности и невыразительности, чтобы ее ненависть не вырвалась наружу.

Хотя она и Амадейро были в комнате одни как живые люди, здесь присутствовали по крайней мере дюжина членов правительства, даже сам Председатель – но в голографическом изображении. Глэдис узнала Председателя и некоторых других, но не всех.

Неприятное испытание. Вроде бы на Солярии видеть такие изображения было делом обычным, и она привыкла к этому, когда была девушкой, но вспоминала теперь об этом с отвращением.

Она делала усилия, чтобы говорить ясно, без драматизма и сжато. Ей задавали вопрос, и она отвечала как можно короче по существу, не связывая суть с вежливостью.

Председатель слушал бесстрастно, а другие подражали ему. Он был явно стар – Председателями всегда были старыми, потому что достигали этого положения лишь на склоне лет. У него было длинное лицо, все еще густые волосы и нависшие брови. Голос был медоточивым, но отнюдь не дружелюбным.

Когда Глэдис замолчала, он сказал:

– Значит, вы предполагаете, что соляриане свели понятие «человек» до узкого смысла «солярианин»?

– Я ничего не предполагаю, мистер Председатель. Просто никто не мог найти другого объяснения происшедшего.

– Вы знаете, мадам Глэдис, что за всю историю роботехники ни один робот не был сконструирован с узким определением «человека»?

– Я не роботехник, мистер Председатель, и ничего не понимаю в математике позитронных связей. Раз вы говорите, что этого никогда не делалось, я, конечно, принимаю это. И я также не знаю и не могу сказать, что если что-то никогда не делалось раньше, то оно не может быть сделано в будущем.

Ее взгляд никогда не был таким открытым и невинным, как сейчас, и Председатель покраснел.

– Сузить определение теоретически возможно, но это просто немыслимо.

Глэдис ответила, глядя на свои руки, спокойно лежавшие на коленях:

– Люди иногда думают об очень странных вещах.

Председатель сменил тему.

– Аврорский корабль был уничтожен. Как вы это объясните?

– Я не присутствовала при этом, мистер Председатель. Я не знаю, что случилось, и не могу объяснить это.

– Вы были на Солярии, и вы уроженка этой планеты. Складывая ваш недавний опыт с прежним фоном, что вы могли бы сказать о случившемся? – Председатель заметно терял терпение.

– Если я должна догадываться, то я бы сказала, что ваш военный корабль был взорван с помощью портативного ядерного усилителя, подобного тому, от которого чуть было не погиб поселенческий корабль.

– А вам не приходит в голову, что эти два случая различны? В одном – поселенческий корабль вторгся на Солярию с целью кражи солярианских роботов, а в другом – аврорское судно пришло защищать планету-сестру.

– Я могу только предполагать, мистер Председатель, что надзиратели – гуманоидные роботы, оставленные охранять планету – не были достаточно инструктированы, чтобы понимать эту работу.

Председатель выглядел оскорбленным.

– Не может быть, чтобы их не инструктировали видеть разницу между поселенцами и братьями-космонитами.

– Наверное, не может быть, если вы так говорите, мистер Председатель. Тем не менее, если единственное определение человека – это его физический облик и умение говорить по-соляриански, как показалось тем, кто был там, тогда аврорцы, не говорящие по-соляриански, могли не подпасть под определение человека в глазах надзирателя.

– Значит, вы говорите, что соляриане определили своих братьев-космонитов как нелюдей и подвергли их уничтожению?

– Я представляю это только как возможность, потому что никак иначе не могу объяснить уничтожение аврорского военного корабля. Более опытные люди, вероятно, могут дать другое объяснение, – и снова невинный, почти пустой взгляд.

– Вы намерены вернуться на Солярию, мадам Глэдис? – спросил Председатель.

– Нет, мистер Председатель, я не имею такого намерения.

– Ваш друг-поселенец не требовал от вас очистить планету от надзирателей?

Глэдис медленно покачала головой.

– От меня этого не требовали. Да я бы и не согласилась. Я и с самого начала поехала на Солярию только для того, чтобы выполнить свой долг перед Авророй. Меня просил поехать доктор Ленуар Мандамус из Института Роботехники, работающий под началом доктора Келдина Амадейро. Меня просили поехать, чтобы я по возвращении сделала отчет о событиях, и я его сейчас сделала. Просьба имела, как я поняла, оттенок приказа, и я приняла ее как приказ, – она бросила быстрый взгляд на Амадейро, – хотя исходила от самого доктора Амадейро.

Амадейро сделал вид, что не слышит.

– Каковы же ваши планы на будущее? – спросил Председатель.

Глэдис чуть замялась, но решила, что может смело встретить ситуацию.

– Я намереваюсь, мистер Председатель, – отчетливо произнесла она, – посетить Землю.

– Землю? Зачем это вам?

– Для аврорского правительства, мистер Председатель, может быть важным знать, что творится на Земле. Поскольку власти Бейли-мира пригласили меня посетить Землю, а капитан Бейли готов отвезти меня туда, это будет удобным случаем привезти отчет о событиях, как я сделала насчет событий на Солярии и на Бейли-мире, – сказала Глэдис и подумала: «Ну, а если они в самом деле, вопреки обычаям, заставят меня остаться на Авроре? Если так, то придется менять решение».

Она чувствовала, что ее напряжение растет, и мельком взглянула на Дэниела, который, как всегда, выглядел совершенно бесстрастным.

Однако Председатель, мрачно глядя на нее, сказал:

– В этом отношении, мадам Глэдис, вы как аврорская гражданка, имеете право действовать по своему желанию… но на свой страх и риск. Никто от вас этого не требует, как требовали, по вашим словам, вашего визита на Солярию. Поэтому я должен предупредить вас, что Аврора не обязана помогать вам в случае каких-либо неприятностей.

– Я понимаю, сэр.

Председатель сказал резко:

– Нам есть о чем поговорить позже, Амадейро. Я свяжусь с вами.

Изображения исчезли, и Глэдис со своими роботами неожиданно осталась одна с Амадейро и его роботами.

69

Глэдис встала и натянуто сказала, стараясь не глядеть на Амадейро:

– Встреча, я полагаю, закончена, так что я могу уйти.

– Да, конечно, но у меня есть пара вопросов, и я надеюсь, вы не обидитесь, – он встал. Его высокая фигура, казалось, подавляла. Он улыбался и говорил так любезно, словно между ними установились дружеские отношения.

– Позвольте мне проводить вас, леди Глэдис. Итак, вы собираетесь на Землю?

– Да. Председатель не возражает, а аврорские граждане могут свободно путешествовать по Галактике в мирное время.

– Как прикажете, миледи, – робот открыл им дверь. – Вы, вероятно, возьмете с собой роботов, когда поедете на Землю?

– Тут нет вопросов.

– Каких, мадам, не могу ли я спросить?

– Этих двух, которые сейчас со мной, – она быстро пошла по коридору, твердо постукивая каблуками и не оглядываясь на Амадейро.

– Разумно ли это, миледи? Это роботы высокого класса, необычный продукт великого доктора Фастальфа. Вы будете в окружении варваров-землян, которые могут позариться на них.

– Пусть себе зарятся, все равно не получат.

– Не недооценивайте опасность и не переоценивайте способность роботов защищаться. Вы будете в одном из городов, в окружении десятков миллионов этих землян, а роботы не могут вредить людям. Чем более усовершенствован робот, тем более он чувствителен к нюансам Трех Законов, и тем менее вероятно, что он предпримет действия, могущие хоть в какой-то мере повредить человеку. Не так ли, Дэниел?

– Да, доктор Амадейро, – ответил Дэниел.

– Жискар, я думаю, с тобой согласен?

– Да, доктор Амадейро, – подтвердил Жискар.

– Вот видите миледи. Здесь, на Авроре, в обществе без насилия, ваши роботы могут защищать вас. А на Земле – безумной, варварской – два робота не будут иметь возможности защитить ни вас, ни себя. Мне не хотелось бы, чтобы вас ограбили. И что еще более существенно, ни Институт, ни правительство, не хотели бы видеть передовых роботов в руках варваров. Не лучше ли взять с собой роботов обычного типа, на которых земляне не обратят внимания? В этом случае вы можете взять любое их количество.

– Доктор Амадейро, я брала этих двух роботов на поселенческий корабль и посещала Поселенческий Мир. Никто не подумал захватывать их.

– Поселенцы не пользуются роботами и уверяют, что не одобряют их. А на Земле все еще есть роботы.

– Не могу ли я вмешаться, доктор Амадейро? – сказал Дэниел. – Насколько я знаю, в Городах Земли почти нет роботов. Роботы используются для сельскохозяйственных и горнорудных работ. Во всем остальном нормой является автоматизация без роботов.

Амадейро быстро глянул на Дэниела и снова обратился к Глэдис:

– Ваш робот, вероятно, прав, и я полагаю, что Дэниелу не причинят вреда. А вот Жискара стоило бы оставить дома. Он может вызвать стяжательские инстинкты в стяжательском обществе, даже если там пытаются защитить себя от роботов.

– Я не оставлю их, сэр, – сказала Глэдис, – они поедут со мной. Я одна могу судить, какую часть моего имущества брать с собой, а какую оставить.

– Конечно, конечно, – Амадейро улыбался самым любезным образом. – Никто не спорит. Не подождете ли вы здесь?

Открылась дверь в очень уютно обставленную комнату. Она не имела окон, но была освещена мягким светом. Слышалась тихая музыка. Глэдис остановилась у порога и резко спросила:

– Зачем?

– Член Института желал бы видеть вас и поговорить. Это не займет много времени, а потом вы можете уйти. Вы даже не будете страдать от моего присутствия. Прошу, – в последнем слове слышалась скрытая сталь.

Глэдис протянула руку к Дэниелу и Жискару.

– Я войду с ними.

Амадейро добродушно засмеялся.

– Неужели вы думаете, что я пытаюсь отделить вас от ваших роботов? Разве они позволили бы это сделать? Вы слишком долго были с поселенцами, моя дорогая.

Глэдис посмотрела на закрывшуюся за ней дверь и сказала сквозь зубы:

– Ненавижу этого человека. Особенно когда он улыбается, – она потянулась. – Во всяком случае, я устала, и если кто-то придет опять спрашивать о Солярии и Бейли-мире, то получит, будьте спокойны, весьма краткие ответы.

Она села на кушетку, мягко подавшуюся под ее весом. Сняв туфли, она подняла ноги на кушетку, сонно улыбнулась, глубоко вздохнула, легла, отвернулась к стене, и тут же уснула.

70

– Это хорошо, что ей самой захотелось спать, – сказал Жискар. – Я только сделал ее сон глубже, ничуть не повредив ей. Я не хотел, чтобы она слышала то, что, видимо, произойдет.

– А что произойдет, друг Жискар? – спросил Дэниел.

– Произойдет то, что, я думаю, является результатом моей ошибки. Ты был совершенно прав. Мне следовало бы более серьезно относиться к твоему великолепному разуму.

– Значит, они хотят оставить тебя на Авроре?

– Да. Настойчиво требуя возвращения леди, они фактически требовали моего возвращения. Ты слышал, как доктор Амадейро просил мадам оставить нас здесь. Сначала обоих, а потом только меня.

– Значит его слова и боязнь потерять усовершенствованного робота имели только поверхностное значение?

– Там был подспудный поток тревоги, друг Дэниел, куда более сильной в сравнении со словами.

– Как по-твоему, он знает о твоих способностях?

– Определенно сказать не могу, поскольку не читаю сами мысли. Но во время встречи с Советом в мозгу доктора Амадейро дважды был резкий подъем эмоциональной интенсивности. Исключительно резкий. Не могу выразить это словами, но вроде как смотришь на черно-белую схему, и вдруг на ней резкий и кратковременный интенсивный цветной всплеск.

– Когда это было?

– Во второй раз, когда леди сказала, что поедет на Землю.

– Это вызвало почти невидимое движение среди членов Совета. На что похожи были их мысли?

– Не знаю. Это были изображения, а они не сопровождались мысленными ощущениями, которые я могу определять.

– Тогда мы можем вывести заключение, что был или не был Совет расстроен предполагаемой поездкой леди на Землю, но доктор Амадейро точно был.

– Не просто расстроен. Он, похоже, был в высшей степени встревожен. Словно бы он и в самом деле имел в руках проект, как мы подозревали, уничтожения Земли и испугался, что этот проект рассекретят. Более того, друг Дэниел, при упоминании леди о ее намерениях, доктор Амадейро быстро взглянул на меня – единственный раз за все время заседания. Вспышка эмоциональной интенсивности как раз совпала с этим взглядом. Я думаю, его встревожила мысль о моей поездке на Землю. Как мы можем предположить, он чувствует, что я со своими способностями могу быть главной опасностью для его плана.

– Но его тревогу можно также принять за страх, что земляне попытаются захватить тебя как улучшенного робота и тем причинить вред Авроре.

– Возможность, что такое случится, друг Дэниел, и ущерб для космонитов слишком малы для уровня его тревоги. Да и какая потеря для Авроры, если Земля захватит какого-то робота Жискара?

– По-твоему, доктор Амадейро знает, что ты не простой робот Жискар?

– Я не уверен. Может, он только подозревает это. Если бы он знал, разве он не приложил бы усилий, чтобы воздержаться от своих планов в моем присутствии?

– Может ему просто не повезло, что леди Глэдис не захотела отказаться от нас? Он не мог настаивать, чтобы именно ты не присутствовал тут, не выдавая знания о тебе, – Дэниел помолчал. – Великая выгода для тебя, что ты способен оценивать эмоциональное состояние мозга. Но ты говорил, что всплеск эмоций Амадейро при известии о путешествии на Землю был вторым. А когда был первый?

– Первый был при упоминании о ядерном усилителе, хорошо известном на Авроре. Они не портативны, но достаточно легки для установки на космических кораблях, но это не та вещь, которая могла бы подействовать на него как удар грома. Откуда же такая тревога?

– Может быть, – сказал Дэниел, – усилитель играет какую-то роль в его плане в отношении Земли?

– Возможно.

Тут дверь открылась и голос сказал:

– Привет, Жискар!

71

Жискар посмотрел на вошедшую и спокойно сказал:

– Здравствуйте, мадам Василия.

– Значит, ты помнишь меня, – тепло улыбаясь, сказала Василия.

– Да, мадам. Вы хорошо известный роботехник, и ваше лицо время от времени появляется в гиперволновых новостях.

– Брось, Жискар, я имела в виду не то, что ты узнал меня. Я хотела сказать, что ты ПОМНИШЬ меня и когда-то звал меня МИСС Василия.

– Я помню и это, мадам. Это было очень давно.

Василия закрыла за собой дверь, уселась в кресло и повернула голову к другому роботу.

– А ты, конечно, Дэниел.

– Да, мадам, – сказал Дэниел. – У вас прекрасная память. И я помню вас потому, что был со следователем Илией Бейли, когда он допрашивал вас.

– Не упоминай этого землянина, – резко сказала Василия. – Я тоже узнала тебя, Дэниел. Ты так же известен на свой лад, как и я. Ты вдвойне известен, потому что ты величайшее творение покойного доктора Хэна Фастальфа.

– Вашего отца, мадам, – сказал Жискар.

– Ты прекрасно знаешь, Жискар, что я не придаю значения чисто генетическим связям. И больше не упоминай о них.

– Не буду, мадам.

– А это? – она бросила небрежный взгляд на спящую. – Поскольку вы оба здесь, я могу предположить, что эта спящая красавица – солярианка.

– Это леди Глэдис, – сказал Жискар, – и я ее собственность. Вы хотите ее разбудить, мадам?

– Мы только расстроим ее, Жискар, если будем говорить с тобой о старых временах. Пусть спит.

– Хорошо, мадам.

– Разговор между мной и Жискаром вряд ли будет тебе интересен, Дэниел, – сказала Василия. – Не подождешь ли ты снаружи?

– Боюсь, что не могу уйти, миледи. Моя задача – охранять леди Глэдис.

– Не думаю, что ее нужно охранять от меня. Ты видишь, что со мной нет моих роботов, так что одного Жискара вполне достаточно.

– В комнате ваших роботов нет, мадам. Но когда открылась дверь, я видел в коридоре четырех роботов. Так что я лучше останусь.

– Ладно, я не собираюсь пересиливать данные тебе приказы. Можешь остаться. Жискар!

– Да, мадам?

– Ты помнишь, как ты был впервые активизирован?

– Да, мадам.

– Что ты помнишь?

– Сначала свет. Потом звук. Потом выкристаллизовался доктор Фастальф. Я понимал Галактический Стандартный и имел некоторые представления о знаниях, встроенных в мои позитронные мозговые связи. Три Закона, большой словарный запас с определениями, обязанности робота, социальные обычаи. Другим вещам я быстро научился.

– Ты помнишь своего первого хозяина?

– Да. Доктор Фастальф.

– Подумай как следует, Жискар. Не я ли?

Жискар подумал и сказал:

– Мадам, мне было поручено оберегать вас в меру моих способностей, как собственность доктора Фастальфа.

– Я думаю, тут было несколько большее. В течение десяти лет ты повиновался только мне, а кому-то другому, включая доктора Фастальфа, только изредка, как следствие твоих обязанностей робота, и то лишь в том случае, когда была выполнена твоя главная обязанность по моей охране.

– Я был назначен к вам, леди Василия, это верно, но собственником оставался доктор Фастальф. Как только вы оставили его дом, доктор Фастальф взял полный контроль надо мной, как мой хозяин. Он оставался моим собственником и позже, когда назначил меня к леди Глэдис. Он был моим единственным хозяином, пока был жив. После его смерти по его завещанию право собственности на меня было передано леди Глэдис, и так оно и остается до сих пор.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24