– Вы меня ободряете, Диджи.

– Ну, давайте попробуем. Те корабли не были подготовлены, а наш готов. И я тоже, – он хлопнул руками по бедрам. – А с вами робот, который уже показал себя вашим эффективным защитником. Больше того, вы сами – наше лучшее оружие. Вы умеете показывать роботам делать то, что вы хотите, и это может оказаться решающим. Кроме вас никто этого не может, а те корабли не имели никого вашего калибра. Ну, пошли.

Они пошли. Через некоторое время Глэдис сказала:

– Мы идем не к дому.

– Туда пока не надо. Сначала пойдем к группе роботов. Вы их видите, я надеюсь.

– Да, вижу, но они ничего не делают.

– Верно. Но их было больше при нашей посадке. Большая часть ушла, а эти остались. Зачем?

– Если мы их спросим, они ответят.

– Если вы их спросите, леди Глэдис.

– Они ответят как мне, так и вам. Мы оба равно люди.

Диджи резко остановился и с улыбкой повернулся к Глэдис.

– РАВНО люди, дорогая леди? Космонит и поселенец? Что это с вами?

– Мы оба равно люди для роботов, – резко ответила Глэдис. – И бросьте шуточки. Я не играла в космонита и землянина с вашим предком.

Улыбка Диджи исчезла.

– Вы правы. Простите меня, леди. Я постараюсь контролировать свой сарказм, потому что на этой планете мы союзники.

Чуть позже он сказал:

– Теперь, мадам, я хочу, чтобы вы обнаружили, какие приказы были даны роботам, если были даны; нет ли здесь знакомых вам роботов; есть ли люди в поместье или на планете. И вообще поговорите с ними. Они не должны быть опасными, они роботы, а вы – человек, они не могут повредить вам, – он добавил: – Правда, ваш Дэниел довольно грубо обошелся с Ниссом, но там были особые обстоятельства, а здесь их нет. И Дэниел может пойти с вами.

Дэниел почтительно ответил:

– Я в любом случае должен сопровождать леди Глэдис, капитан. Это мой долг.

– И Жискара тоже, я думаю, – сказал Диджи – Однако, он где-то шляется.

– Не зря, капитан. Он говорил со мной, и мы согласились, что это важный метод защиты леди Глэдис.

– Ну и прекрасно. Идите. А я буду прикрывать вас, – он взял оружие с правого бедра. – Если я крикну «Ложись!», вы оба тут же падайте. Эта штука не выбирает.

– Только, пожалуйста, пользуйтесь ею лишь в самом крайнем случае, Диджи, – сказала Глэдис. – Вряд ли это понадобится против роботов. Пошли, Дэниел!

Она быстро и твердо пошла вперед, к группе примерно из десятка роботов, стоявших перед линией низких кустов. Утреннее солнце отражалось бликами на их телах.

29

Роботы не отступили и не двинулись вперед. Они спокойно стояли на месте. Глэдис подсчитала: одиннадцать на виду. Возможно, есть и другие, скрытые.

Все они были солярианского производства. Очень гладкие, прекрасно отполированные. Никакой иллюзии одежды и малого реализма. Они выглядели почти математической абстракцией человеческого тела, но среди них не было и двух одинаковых.

Она чувствовала, что в них нет ни гибкости, ни сложности аврорских роботов, что у них простой мозг, предназначенный для определенных задач.

Она остановилась метрах в четырех от строя роботов. Дэниел чуть позади, в метре от нее, достаточно близко, чтобы сразу же вмешаться, если понадобится, но и достаточно далеко, чтобы было ясно, что главная – она. Роботы, стоявшие перед ней, наверняка сочли Дэниела человеком, но она знала, что Дэниел слишком уж сознавал себя роботом, чтобы полагаться на ошибочные представления других роботов.

– Кто из вас будет говорить со мной? – спросила Глэдис.

Короткий период молчания, как бы беззвучное совещание. Затем один робот вышел вперед.

– Мадам, я буду говорить.

– У тебя есть имя?

– Нет, мадам, только серийный номер.

– Давно ты функционируешь?

– Двадцать девять лет, мадам.

– Есть в группе такие, которые функционируют дольше?

– Нет, мадам. Поэтому говорю я, а не другие.

– Сколько роботов в этом поместье?

– Точной цифры не знаю, мадам.

– Примерно.

– Тысяч десять, мадам.

– Среди них есть функционирующие более двух столетий?

– Среди сельскохозяйственных роботов есть несколько таких, мадам.

– А среди домашних?

– Нет, мадам. Хозяева предпочитают новые модели.

Глэдис кивнула и повернулась к Дэниелу.

– Это имеет смысл. Так было и в мое время, – она снова повернулась к роботу: – Кому принадлежит имение?

– Это имение Заберлона, мадам.

– Давно оно принадлежит семье Заберлона?

– Дольше, мадам, чем я функционирую. Я не знаю, насколько дольше, но информацию можно получить.

– Кому оно принадлежало до Заберлона?

– Не знаю, мадам, но информацию можно получить.

– Ты когда-нибудь слышал о семье Дельмар?

– Нет, мадам.

Глэдис повернулась к Дэниелу и сказала печально:

– Я пытаюсь вести роботов, как сделал бы Илия, но, похоже, не умею делать это правильно.

– Наоборот, леди Глэдис, – серьезно сказал Дэниел, – мне кажется, вы уже многое установили. Похоже, что в имении нет роботов, знавших вас, кроме нескольких сельскохозяйственных. Вы знали кого-нибудь из рабочих роботов в свое время?

– Нет, – покачала головой Глэдис, – я никогда не видела их даже издали.

– Тогда ясно, что вас здесь не узнают.

– Точно. Бедняга Диджи напрасно гонял нас. Если он на что-нибудь надеялся, то ничего не вышло.

– Знать правду всегда полезно, мадам. Нет ли других пунктов, о которых вы могли бы получить информацию?

– Да, минутку… – она задумалась, а затем сказала тихо: – Странное дело, с этим роботом я говорила с солярианским акцентом, а с тобой так не говорю.

– Ничего удивительного, леди Глэдис. Роботы говорят с таким же акцентом, потому что они солярианские. Это вернуло вас к дням вашей юности, и вы машинально заговорили, как в те времена. Но вы сразу же стали сами собой, когда повернулись ко мне, потому что я часть теперешнего мира.

Глэдис медленно улыбнулась.

– Твои рассуждения все больше и больше напоминают человеческие, Дэниел.

Она снова повернулась к роботам и резко ощутила покой окружения. Небо было почти безоблачным, шумели листья под легким ветерком, жужжали насекомые, где-то крикнула птица; но не было никаких человеческих звуков. Вокруг, возможно, было много роботов, но они работали молча. Не было того изобилия человеческих голосов, к которому она привыкла (сначала с трудом) на Авроре. Но теперь, вернувшись на Солярию, она нашла удивительное спокойствие. Не так уж все плохо на Солярии, подумала она.

– Где ваши хозяева? – спросила она робота с некоторым нажимом в голосе.

– Они ушли, мадам, – спокойно ответил робот.

– Куда?

– Не знаю, мадам, мне не сказали.

– А другие знают?

Общее молчание.

– Кто-нибудь в имении знает?

– Не знаю никого, кто знает, мадам.

– Хозяева взяли с собой роботов?

– Да, мадам.

– А вы почему остались?

– Делать свою работу, мадам.

– Но вы стоите и ничего не делаете.

– Мы охраняем имение от прибывших, мадам.

– Вроде меня?

– Да, мадам.

– Но я здесь, а вы все еще ничего не делаете. Почему?

– Мы наблюдаем, мадам. У нас нет иных приказов.

– Вы сообщаете о ваших наблюдениях?

– Да, мадам.

– Кому?

– Надзирателю, мадам.

– Где надзиратель?

– В доме, мадам.

– Ага, – Глэдис повернулась и быстро пошла обратно к Диджи. Дэниел последовал за ней.

– Ну? – спросил Диджи.

Он держал оружие наготове, но спрятал его в кобуру, когда она вернулась.

– Ничего. Ни один робот меня не знает, и ни один, я уверена, не знает, куда ушли соляриане. Но роботы рапортуют надзирателю.

– Какому надзирателю?

– На Авроре и на других планетах Внешних Миров в больших имениях со множеством роботов бывает надзиратель, человек, чьи в обязанности входит организовывать и направлять группы роботов в поля, в рудники и промышленные предприятия.

– Значит, здесь остались соляриане?

– Солярия – исключение. Соотношение роботов и людей всегда было так высоко, что не было принято выделять мужчину или женщину надзирать за роботами. Эту работу выполнял специально запрограммированный робот.

– Значит, в этом доме есть робот, более передовой, чем эти, и его можно с пользой допросить.

– Возможно, но я не уверена, что попытка войти в дом безопасна.

– Это же только робот! – ядовито заметил Диджи.

– Дом может быть минирован.

– Это поле тоже может быть минированным?

– Лучше бы, – сказала Глэдис, – послать одного из роботов в дом сказать надзирателю, что люди желают говорить с ним.

– Не требуется, – сказал Диджи – Это, по-видимому, уже сделано. Надзиратель появился, и это не робот и не «он». Я вижу женщину.

Глэдис ошеломленно посмотрела. К ним быстро шла высокая, хорошо сложенная и очень привлекательная женщина. Даже на расстоянии нельзя было сомневаться насчет ее пола.

30

Диджи широко улыбнулся. Он весь как бы подтянулся, выпрямился, отвел плечи назад. Одна рука гладила бороду, словно удостоверяясь, что она гладкая и мягкая. Глэдис неодобрительно посмотрела на него и сказала:

– Это не солярианка.

– Откуда вы знаете?

– Ни одна солярианка не позволит себе так свободно показываться другим людям. В действительности, а не по видео.

– Я знаю разницу, миледи. Но вы же позволили мне видеть вас.

– Я два столетия прожила на Авроре. И то я осталась достаточно солярианкой, чтобы не появиться перед людьми в ТАКОМ виде.

– Ей есть, что показать, мадам. Я бы сказал, что она выше меня и прекрасна, как вечерняя заря.

Надзирательница остановилась метрах в двадцати от них, и роботы разошлись в стороны, чтобы никто не стоял между женщиной и тройкой с корабля.

– За два столетия обычаи могли измениться.

– Нет ничего основательнее, чем неприязнь солярианина к контактам с людьми, – резко сказала Глэдис. – Это не могло измениться за какие-то два столетия, – она снова вернулась к солярианскому говору.

– Я думаю, вы недооцениваете социальную пластичность. Но солярианка она или нет, она космонитка, и если здесь есть другие такие же, я готов к мирному сосуществованию.

Взгляд Глэдис стал еще более неприязненным.

– Ну, вы намерены глазеть на этот образец еще час-два? Вы не хотите, чтобы я допросила женщину?

Диджи вздрогнул и посмотрел на Глэдис с явным раздражением.

– Вы допрашивайте роботов, и вы это сделали. А я допрашиваю людей.

– Особенно женщин, я думаю.

– Не хвастаюсь, но…

– Как все мужчины.

Вмешался Дэниел:

– Я не думаю, что женщина захочет долго ждать. Если вы хотите перехватить инициативу, капитан, то идите к женщине. Я пойду следом.

– Вряд ли мне понадобится защита, – бесцеремонно сказал Диджи.

– Вы – человек, и я не могу через бездействие допустить, чтобы вам был причинен вред.

Диджи быстро зашагал вперед, Дэниел за ним. Глэдис, не желая оставаться в одиночестве, осторожно пошла следом.

Надзирательница спокойно ждала. На ней было гладкое белое платье, едва доходившее до середины бедер, сильно декольтированное. Сквозь тонкую ткань явно виднелись соски. Не было никаких признаков, что на ней надето что-нибудь еще, кроме туфель.

Диджи остановился в метре от нее. Он видел ее гладкую кожу, высокие скулы, широко поставленные глаза с чуть скошенным разрезом, невозмутимое выражение лица.

– Мадам, – начал он, стараясь говорить, как аврорский патриций, – я имею удовольствие разговаривать с надзирательницей этого поместья?

Женщина выслушала и сказала с таким сильным солярианским акцентом, что он казался почти комичным для такого красивого рта.

– Ты не человек.

И она перешла к действиям так быстро, что Глэдис, находившаяся метрах в десяти, не видела деталей случившегося. Она увидела только смутное движение, а затем Диджи, неподвижно лежавшего на спине, и женщину, державшую в обеих руках его оружие.

31

В этот головокружительный момент Глэдис больше всего поразило, что Дэниел не двинулся с предупреждением или возмездием. Но ее мысль опоздала: Дэниел уже схватил левое запястье женщины и вывернул, сказав грубым и властным тоном, какого Глэдис никогда у него не слышала:

– Брось оружие немедленно!

Просто непостижимо, как он мог так обращаться с человеком.

Женщина сказала так же грубо, но в более высоком регистре:

– Ты не человек, – подняла правую руку с оружием и выстрелила.

Слабый свет мелькнул над туловищем Дэниела, и Глэдис, не способная издать звук в своем шоке, ощутила туман в глазах.

Но Дэниел не расплавился, и взрыва не было. Глэдис поняла, что он предусмотрительно схватил ту руку женщины, в которой был бластер. В другой руке был нейронный хлыст, и он был полностью разряжен в Дэниела с близкого расстояния. Будь Дэниел человеком, массированное воздействие на нервные окончания убило бы его. Но эквивалент нервной системы робота не реагировал на хлыст.

Он схватил другую ее руку и снова сказал:

– Брось оружие, а то я вырву тебе руки.

– Ты? – спросила женщина.

Руки ее согнулись и через секунду Дэниел поднялся над землей. Ноги его, качающиеся как маятник, с силой ударили женщину, и оба тяжело упали на землю.

Глэдис, не переводя мысль в слова, мгновенно поняла, что женщина, хоть и похожая на человека, как и Дэниел, не человек. Чувство оскорбления охватило Глэдис, которая по сути оставалась солярианкой: как смеет робот применять силу к человеку?

Пусть женщина-робот каким-нибудь путем узнала, кто такой Дэниел, но как она посмела ударить Диджи?

Глэдис с воплем бросилась вперед. Ей и в голову не приходило бояться робота только потому, что он сбил с ног сильного мужчину и даже более сильного робота.

– Как ты смеешь? – завопила она с таким грубым солярианским акцентом, что он резанул даже ее собственное ухо, но как же еще говорить с солярианским роботом? – Как ты смеешь, девка? Немедленно прекрати сопротивление!

Мускулы женщины, казалось, расслабились полностью и одновременно, словно их ударило электрическим током. Ее прекрасные глаза посмотрели на Глэдис без человеческого выражения. Она неуверенно сказала:

– Простите, мадам.

Дэниел был уже на ногах и бдительно смотрел на лежавшую в траве женщину, Диджи, подавляя стон, пытался встать.

Дэниел наклонился за оружием, но Глэдис яростным жестом отогнала его.

– Дай мне оружие, девка!

– Слушаюсь, мадам, – ответила женщина, подняла оружие и протянула Глэдис. Та схватила его, быстро выбрала бластер и протянула Дэниелу.

– Уничтожь ее, если понадобится, Дэниел. Это приказ.

Нейронный хлыст она отдала Диджи.

– Тут он опасен только мне и вам. С вами все в порядке?

– Нет, не все, – пробормотал Диджи, потирая бедро. – Вы хотите сказать, что она – РОБОТ?

– А разве ЖЕНЩИНА могла бы так ударить вас?

– Таких я доселе не встречал. Я же говорил, что здесь должны быть специальные роботы, запрограммированные стать опасными.

– Говорили, – недобро сказала Глэдис, – но как только увидели свой идеал красивой женщины, сразу же все забыли.

– Легко рассуждать задним числом.

Глэдис фыркнула и снова повернулась к роботу.

– Как твое имя, девка?

– Меня звать Мандари, мадам.

– Встань, Мандари.

Мандари вскочила, как на пружинах. Ее столкновение с Дэниелом, казалось, не оставило на ней никакого следа.

– Почему вопреки Первому Закону ты напала на этих людей?

– Мадам, – твердо сказала Мандари, – они не люди.

– Может, ты скажешь, что и я не человек?

– Нет, мадам, вы человек.

– Тогда я как человек заявляю: эти двое – люди. Ты слышишь?

– Мадам, – сказала Мандари чуть тише, – здесь нет людей.

– Но они люди, я же говорю. Тебе запрещено нападать на них или вредить им каким бы то ни было образом.

Мандари насупилась.

– Ты понимаешь, что я сказала? – голос Глэдис стал еще более солярианским.

– Мадам, – повторила Мандари, – здесь нет людей.

Дэниел тихо сказал Глэдис:

– Мадам, она получила настолько жесткие приказы, что вам нелегко будет опровергнуть их.

– Посмотрим, – сказала Глэдис.

Мандари оглянулась. Группа роботов за это время подошла ближе к Глэдис и ее спутникам. На заднем плане шли два робота, которых, по мнению Глэдис, не было в первоначальной группе. Они несли какой-то длинный, массивный и, видимо, очень тяжелый прибор. Мандари махнула им, и они пошли несколько быстрее.

– Роботы, стоп! – крикнула Глэдис.

Они остановились. Мандари сказала:

– Мадам, я выполняю свои обязанности. Я следую инструкции.

– Твои обязанности, девка, повиноваться моим приказаниям!

– Мне нельзя приказать неповиновение инструкциям.

– Дэниел, сожги ее! – крикнула Глэдис.

Только потом Глэдис поняла, что произошло. Реакция Дэниела была быстрее человеческой, и он знал, что перед ним робот, на которого Три Закона не распространяются. Однако Мандари выглядела настолько человеком, что он не смог сразу преодолеть запрет и последовал приказу медленнее, чем должен был.

Мандари, чье определение «человека» явно не соответствовало определению Дэниела, напала быстрее. Она схватила его руку, державшую бластер, и они снова начали борьбу.

Диджи повернул свой нейронный хлыст рукояткой вперед, подбежал к Мандари и ударил ее по голове, но это не произвело на робота никакого эффекта, а сам Д. Ж. от пинка Мандари отлетел назад.

– Робот, стоп! – закричала Глэдис.

А Мандари закричала зычным контральто:

– Все ко мне! Двое, похожие на мужчин, не люди! Уничтожьте их, но ни в коем случае не повредите женщине!

Если Дэниела могла смутить человеческая внешность робота, то смущение простых солярианских роботов проявилось с большей интенсивностью, и они двинулись вперед медленно и неуверенно.

– Стоп! – взвизгнула Глэдис.

Роботы остановились, но на Мандари этот приказ не подействовал.

Дэниел крепко держал бластер, но отклонился назад под напором явно превосходящей силы Мандари.

Глэдис растерянно оглянулась, как бы ища какое-нибудь оружие.

Диджи сделал попытку включить рацию и проворчал:

– Не работает. Я, видимо, разбил ее.

– Что нам делать?

– Бежать назад к кораблю. Быстрее.

– Тогда бегите. А я не могу бросить Дэниела, – она встала перед дерущимися роботами. – Мандари, стоп!

– Я не могу остановиться, мадам. У меня точные инструкции.

Пальцы Дэниела разжались и бластер снова оказался у Мандари.

Глэдис заслонила собой Дэниела.

– Ты не можешь повредить человеку!

– Мадам, – сказала Мандари, твердо направив бластер на Глэдис, – вы защищаете того, кто похож на человека, но не человек. Мне приказано убивать таких, – она громко крикнула: – Носильщики, к кораблю!

– Роботы, стоп! – заорала Глэдис, и движение замерло.

Роботы дрожали на месте, как бы пытаясь идти вперед, но не в силах двинуться.

– Ты не можешь уничтожить моего друга-человека Дэниела, не уничтожив меня. А ты сама признала, что я человек и, следовательно, мне нельзя вредить.

– Мадам, вы не должны подвергать себя опасности, защищая меня, – тихо сказал Дэниел.

– Это бесполезно, мадам, – сказала Мандари. – Я легко могу отодвинуть вас, а затем уничтожить нечеловека, стоящего за вами. Поскольку это может повредить вам, я почтительно прошу вас отойти в сторону добровольно.

– Отойдите, мадам, – настаивал Дэниел.

– Нет, Дэниел, я останусь. А пока она будет отодвигать меня, ты беги.

– Я не могу бежать быстрее заряда бластера, и если я попытаюсь бежать, она скорее выстрелит сквозь вас, чем откажется от выстрела. Видимо, ей даны очень строгие инструкции. Мне жаль, миледи, что это принесет вам горе.

Дэниел поднял сопротивляющуюся Глэдис и слегка оттолкнул в сторону.

Палец Мандари лег на кнопку бластера, но не нажал. Мандари стояла неподвижно. Глэдис, севшая от толчка Дэниела, вскочила на ноги. Диджи, остававшийся на месте, осторожно подошел к Мандари. Дэниел спокойно протянул руку и взял бластер из ее несопротивляющихся пальцев.

– Я думаю, – сказал он, – что этот робот окончательно дезактивирован.

Он слегка толкнул ее, и она упала в той же позе, в которой стояла. Руки были согнуты, одна рука держала невидимый бластер, палец надавливал на невидимую кнопку.

Из-за деревьев показался Жискар. Его блестящее лицо не выражало никакого любопытства, когда он спросил:

– Что случилось в мое отсутствие?

32

Идти обратно было не очень приятно. После неистовства страха и действия Глэдис чувствовала жару и усталость. Диджи болезненно хромал, и шли они медленно, во-первых, из-за этой его хромоты, а во-вторых, потому что два солярианских робота несли свой массивный прибор и еле тащились под его тяжестью.

Диджи оглянулся на них.

– Теперь они слушаются меня, когда надзирательница вышла из строя.

– Почему вы не побежали за помощью? – спросила Глэдис сквозь зубы. – Зачем вы остались наблюдать без толку?

– Ну, – сказал Диджи, стараясь говорить легкомысленно, что без труда удалось бы ему, если бы он чувствовал себя лучше, – вы отказались оставить Дэниела, и мне вроде бы стыдно было праздновать труса.

– Дурак! Мне ничего не грозило. Она не могла повредить мне.

– Мадам, – сказал Дэниел, – мне очень неприятно противоречить вам, но я думаю, она повредила бы вам, потому что потребность уничтожить меня стала сильнее.

Глэдис с жаром повернулась к нему.

– А ты отколол ловкую штучку, столкнув меня с дороги. Ты что, хотел, чтобы тебя уничтожили?

– Это лучше, чем видеть вас покалеченной, мадам. Заторможенный человеческой внешностью этого робота, я не сумел остановить его, и это продемонстрировало неудовлетворительные границы моей полезности вам.

– Все равно она какое-то время не решалась стрелять в меня, поскольку я человек, и ты мог бы за это время вырвать у нее бластер.

– Я не мог рисковать вашей жизнью, мадам, в такой неопределенной вещи, как ее нерешительность.

– А вы, – Глэдис, как бы не слыша Дэниела, вновь обратилась к Диджи, – не должны были брать с собой бластер.

Диджи нахмурился.

– Мадам, я делаю скидку на то, что мы все были весьма близки к смерти. Роботы об этом не думали, а я в какой-то мере привык к опасности. Однако для вас это была неприятная новость, и вы ведете себя по-детски. Я прощаю вам это. Но, пожалуйста, выслушайте. Я никак не мог предположить, что бластер у меня так быстро отберут. А если бы я не взял оружия, надзирательница убила бы меня голыми руками так же быстро и эффективно, как и бластером. И бежать мне не имело смысла – выстрел догнал бы меня. И я не намерен больше спорить с вами.

Глэдис перевела взгляд с Диджи на Дэниела и обратно и тихо сказала:

– Полагаю, что вела себя неразумно. Прекрасно, больше не будем к этому возвращаться.

Они дошли до корабля. Команда высыпала им навстречу. Глэдис заметила, что все были вооружены. Диджи подозвал второго помощника.

– Озер, видите предмет, который несут два робота?

– Да, сэр.

– Так вот, пусть они отнесут его на борт. Положите его в безопасный отсек и заприте. Когда это будет сделано, будем готовиться к отлету.

– Капитан, а роботов тоже оставим?

– Нет. Они слишком просты по конструкции, чтобы может иметь нежелательные последствия. Прибор, который они несут, куда ценнее их.

Жискар смотрел, как предмет медленно и очень осторожно вносили в корабль.

– Капитан, я предполагаю, что это очень опасный предмет.

– У меня такое же впечатление, – сказал Диджи – Думаю, что корабль был бы разрушен очень быстро.

– Этой штукой? – спросила Глэдис. – Что это такое?

– Точно не скажу, но думаю, что это ядерный усилитель. Я видел экспериментальную модель на Бейли-мире, и этот похож на нее, как старший брат.

– Что такое ядерный усилитель?

– Само название говорит, леди Глэдис, что это прибор, усиливающий ядерный распад.

– Как?

– Я не физик, леди. Включается поток V-частиц, и они усиливают взаимодействие. Вот и все, что я об этом знаю.

– А если этот аппарат сам собой включится в отсеке?

– Не думаю, что он может включиться, – Диджи разжал кулак и показал двухсантиметровый кубик из полированного металла. – Хоть я и мало знаю о таких вещах, но понял, что это активатор, без него ядерный усилитель не работает.

– Вы уверены?

– Не вполне, но придется рискнуть, потому что я должен привезти эту штуку на Бейли-мир. Ну, пошли на борт.

Глэдис и ее роботы поднялись по трапу в корабль. Диджи шел следом, коротко переговариваясь с кем-то из офицеров. Затем он сказал Глэдис:

– Размещение этого прибора и подготовка к взлету займет два часа, и каждая минута увеличивает опасность.

– Какую опасность?

– Вы думаете, красавица-робот была единственной на Солярии? И усилитель, который мы взяли, тоже единственный? Я полагаю, нужно некоторое время, чтобы другой гуманоидный робот и другой прибор появились здесь, в этой точке планеты, и мы должны постараться дать им как можно меньше времени. И пока, мадам, зайдем в вашу каюту и проведем необходимую работу.

– Какую, капитан?

– Ну, – сказал Диджи, подталкивая их вперед, – учитывая факт, что я чуть не пал жертвой обмана, я проведу неофициальный военно-полевой суд.

33

Со стоном усевшись, Диджи сказал:

– Мне бы сейчас горячий душ, хорошую еду и возможность поспать, но все это будет только после взлета. Вам тоже придется этого ждать, мадам, но кое-что ждать не может, например, мои вопросы. Где вы были, Жискар, когда мы находились в такой серьезной опасности?

– Капитан, – сказал Жискар, – я не думал, что если на планете остались одни роботы, они могут представлять какую-то опасность. Кроме того, с вами остался Дэниел.

– Капитан, – сказал Дэниел, – я согласился, чтобы Жискар произвел разведку, а я бы оставался с мадам Глэдис и с вами.

– Вы договорились вдвоем и вы ни с кем не советовались?

– Да, капитан, – ответил Жискар.

– Если вы были уверены, что роботы безвредны, как же случилось, что два корабля погибли?

– Мне казалось, капитан, что на планете должны остаться люди, но они делают все возможное, чтобы не попасться вам на глаза. Я хотел знать, где они и что делают. Я искал их, допрашивая встречных роботов.

– И не нашли?

– Нет, капитан.

– Вы осматривали дом, откуда появилась надзирательница?

– Нет, капитан, но я был уверен, что людей там нет. Я и сейчас уверен.

– Но там была надзирательница.

– Да, капитан, но она робот.

– Опасный робот.

– К моему сожалению, я этого не знал, капитан.

– А вы можете чувствовать сожаление?

– Я выбрал это выражение для описания эффекта в моих позитронных проводниках. Это грубая аналогия того, что, похоже, испытывают люди, капитан.

– Как же вы не поняли, что робот может быть опасным?

– Три Закона Роботехники…

Глэдис прервала его:

– Прекратите, капитан. Жискар знает только то, на что он запрограммирован. Ни один робот не опасен для человека, если только между людьми нет смертельной ссоры и робот должен пытаться остановить ее. Дэниел и Жискар, без сомнения, защищали бы нас с минимальным, по возможности, вредом для других.

– Так ли? Дэниел действительно защищал вас. На вас напал робот, а не человек, так что не было проблемы, кого защищать. Однако, он показал поразительно малый успех, хотя Три Закона не препятствовали ему нанести повреждения роботу. Жискара же вообще не было, он появился как раз в тот момент, когда все было кончено. Нет ли тут симпатии между роботами? Не может ли быть, что роботы, защищая людей от роботов, испытывали, как сказал Жискар, сожаление? А может быть, неудача или отсутствие их…

– НЕТ! – взорвалась Глэдис.

– Нет? Я не знал, что вы знаток роботехники, леди Глэдис.

– Я не роботехник, но я всю жизнь прожила с роботами. Ваши предположения смехотворны. Дэниел был готов отдать жизнь за меня, а Жискар сделал бы то же самое.

– И так сделал бы любой робот?

– Конечно.

– Однако эта Мандари вполне готова была убить меня. Допустим, она каким-то образом определила, что Дэниел такой же робот, как и она, и у нее не было запрета вредить ему. Но я-то бесспорно человек. Почему же она напала на меня? Насчет вас она колебалась, но признала, что вы человек. Как робот мог провести такую дискриминацию между вами и мной? Может, она все-таки не робот?

– Робот, – сказала Глэдис. – Но я, по правде сказать, не знаю, почему она так действовала. Я никогда не слышала о таком. Могу только предположить, что соляриане, научившись конструировать человекообразных роботов, создали их без защиты Трех Законов, хотя я бы поклялась, что из всех космонитов, соляриане менее всего были склонны сделать это. У соляриан огромное количество роботов, они полностью зависят от роботов – куда больше, чем другие космониты – и поэтому больше боятся их. В солярианских роботов встроены покорность и даже туповатость. Три Закона на Солярии сильнее, чем где бы то ни было. Но у меня нет другого объяснения.

– Извините меня, мадам Глэдис, – сказал Дэниел, – за вмешательство, но не позволите ли мне постараться объяснить поведение надзирательницы?

– Так и должно быть, – ядовито заметил Диджи. – Только робот может объяснить поведение робота.

– Сэр, – сказал Дэниел, – пока мы не поняли надзирательницу, мы не можем принять необходимые меры против солярианской опасности в дальнейшем. Я уверен, что есть способ понять ее поведение.

– Валяйте, – разрешил Диджи.

– Надзирательница, – начал Дэниел, – не сразу приняла меры против нас. Она стояла и ждала, видимо, не зная, как действовать. Когда вы, капитан, подошли к ней и заговорили, она объявила, что вы не человек, и тут же напала на вас. Когда я вмешался, она объявила, что я не человек, и тоже сразу напала на меня. Когда же мадам Глэдис вышла вперед и закричала на нее, надзирательница признала в ней человека и позволила командовать собой.

– Да, я помню, Дэниел. Но почему так?

– Мне кажется, капитан, что можно фундаментально изменить поведение робота, не трогая Трех Законов, если изменить определение «человека». В конце концов, человек – это то существо, которого принято считать человеком.

– Вот как? А как ВЫ определяете человека?

Дэниела не смущало присутствие или отсутствие сарказма. Он продолжал:

– Я сконструирован с детальным описанием внешности и поведения человека, капитан.