Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Леди-цыганка (№3) - Знатная плутовка

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Басби Ширли / Знатная плутовка - Чтение (стр. 14)
Автор: Басби Ширли
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Леди-цыганка

 

 


Едва ступив на порог, она провозгласила:

— Дорогие мои, как я рада вас всех видеть! — Она заключила миссис Иглстон в объятия. — Милая Летиция! Наконец-то ты снова с нами! Ты так неожиданно исчезла, что я уже не чаяла тебя вновь увидеть. Хорошо, что ты будешь жить здесь. Мы отлично проведем время.

Оставив миссис Иглстон в состоянии крайнего смущения, Регина обернулась к Николь.

— Девочка моя! Как ты подросла! Не сомневаюсь, что теперь молодые джентльмены изотрут подметками порог этого дома. Недели через две мы тут закатим прием, а потом, поверь мне, такое начнется…

Николь потупилась.

— Спасибо за ваши добрые слова. Я очень благодарна вам и лорду Саксону за то, что вы приняли нас у себя. Я постараюсь вас не разочаровать.

— Еще никто не отважился меня разочаровать! — лукаво подмигнула Регина.

Тут ее взгляд остановился на Кристофере, который стоял в небрежной позе, облокотившись на каминную полку.

— А, Кристофер… — протянула она. — Так ты вернулся. Намерен остаться или снова подашься в бега, чтобы твоего деда хватил удар?

— Регина! — одернул ее Саймон.

— О Боже! — ахнула миссис Иглстон. Так все было хорошо, подумала она, только всегда у Регины найдется колючее словцо!

Николь стояла в сторонке, с интересом наблюдая за этой сценой. Капитан Сэйбер, как она по старой привычке еще называла иногда Кристофера, оставался для нее загадкой. Она пыталась оживить в памяти свои детские встречи с этим человеком, но это были слишком давние воспоминания, и они никак не совпадали с тем реальным образом, который она видела перед собой. Сейчас перед ней слегка приоткрылось его загадочное прошлое.

Она не сводила внимательного взгляда с Кристофера. А он, казалось, нимало не смутился и с улыбкой отвечал тете:

— Да, я вернулся! А мне вместо приветствия намекают на отъезд.

— Я вижу, ты вырос в бойкого острослова. Только не вздумай тягаться со мной! — фыркнула Регина. Потом повернулась к Саймону и с напускной капризностью провозгласила:

— Меня накормят когда-нибудь? Я умираю с голоду!

За ужином не смолкали разговоры. Регина потчевала всех свежими новостями. Она почти не задавала вопросов и, казалось, приняла неожиданную встречу как нечто естественное. Однако Кристофер был настороже: он чувствовал, что тетка едва ли проглотит наживку в виде его фантастической истории. Ловя на себе ее испытующий взгляд, он испытывал крайнюю неловкость.

Этой ночью он не мог заснуть. Сомнения и опасения терзали его с новой силой. Надо быть полным идиотом, в отчаянии думал он, чтобы рассчитывать запросто вернуться в Англию, избавиться от Николь и миссис Иглстон как от ненужного багажа, обвести вокруг пальца родных, быстренько разведать планы британского генерального штаба и упорхнуть обратно в Новый Орлеан!

Они с Саймоном собирались на следующий день отправиться на Сент-Джеймс-стрит, где тот хотел представить своего внука завсегдатаям местных клубов. Однако утром посыльный доставил Кристоферу записку от Баринга, в которой тот просил о немедленной встрече. Что могло ему понадобиться?

Извинившись перед дедом, Кристофер отправился в Сити. В доме Баринга его провели в библиотеку, где хозяин беседовал с незнакомым мужчиной средних лет. Они расположились в креслах с высокими спинками, обитых красной марокканской кожей. Когда Кристофер вошел, Баринг поднялся ему навстречу.

— Хорошо, что вы так быстро пришли. Я очень на это рассчитывал. У меня для вас сюрприз. — С этими словами Баринг подвел Кристофера к незнакомцу, который остался сидеть.

— Альберт, это джентльмен, о котором я говорил. Монро отзывается о нем весьма лестно. Кристофер Саксон, позвольте представить вам мистера Альберта Галлатина. Альберт, мистер Саксон меньше двух недель назад прибыл прямо из Нового Орлеана. Не сомневаюсь, что вам впоследствии найдется о чем побеседовать.

Кристофер обменялся с Галлатином рукопожатием, но не удержался от изумленной реплики:

— Сэр! Я никак не ожидал встретить вас в Лондоне. Насколько мне было известно, вы должны были находиться в России, в Санкт-Петербурге.

Галлатин усмехнулся:

— И я действительно там был. В течение нескольких месяцев мне пришлось играть роль путешественника. Поскольку никаких результатов достичь не удалось, мы с Байярдом решили уехать. Я надеялся, что в Лондоне меня ждут хорошие новости, но похоже, что и тут ничего не достигнуто.

Баринг смущенно пожал плечами:

— Я же неоднократно писал, что мое правительство категорически отвергает любое посредничество. Оно расценивается как постороннее вмешательство в государственные дела. К счастью, ваш мистер Монро принял предложение о прямых переговорах, так что по крайней мере это препятствие устранено.

Галлатин кивнул, но тут же задал вопрос:

— А как насчет досмотра судов?

Баринг смутился еще больше.

— Это требование не может быть принято. Командование флота на это не пойдет. Это не юридический вопрос, а вопрос жизни и смерти.

Галлатин, казалось, не был тронут пафосом Барин-га, но Кристофер сильно заинтересовался. Ведь в основе конфликта лежало недовольство американских моряков произволом со стороны англичан. Поводом для объявления войны послужило задержание американских судов, а теперь, когда встал вопрос о мирных переговорах, англичане отказываются даже касаться этой темы! Кристофер холодно заметил:

— , Вы считаете допустимым, что ваши военные корабли останавливают наши суда, захватывают американских граждан, которых потом силой принуждают служить в Королевском флоте?

Этот вопрос очень волновал его. Ведь к службе на военном корабле когда-то принудили его самого!

Баринг не ответил. Он и сам не одобрял подобной практики, но был не в силах ей воспрепятствовать. А на американских судах нередко находили английских дезертиров. Если и были захвачены американцы, во что ему верилось с трудом, то всего лишь несколько человек.

Галлатин постарался разрядить накалявшуюся атмосферу.

— Допустим, вопрос о досмотре судов поднят не будет. Однако наши правительства согласились на переговоры. О чем же пойдет речь на переговорах? О погоде?

— Я вас понимаю, — удрученно вздохнул Баринг. — Я понятия не имею, в каком направлении будут идти переговоры. Однако подготовка к встрече идет вовсю. — Он натужно улыбнулся. — Впрочем, вы сами знаете, как это бывает.

Галлатин знал. Сначала российский царь предложил свое посредничество, которое якобы было встречено американцами с энтузиазмом. Потом выяснилось, что гораздо предпочтительнее прямые переговоры. Теперь, когда этот вопрос, кажется, был улажен, англичане проявили чрезвычайную разборчивость в выборе места встречи. Порой начинало казаться, что высокие делегации так никогда и не сойдутся за столом переговоров.

Байярд и Галлатин провели в России несколько месяцев и не добились ничего. Абсолютно ничего! Миссия в Санкт-Петербург потерпела полное фиаско. Когда около года назад они прибыли в российскую столицу, первое, о чем они узнали, был отказ американской стороны от царского посредничества. Следовало бы немедленно вернуться в Соединенные Штаты, но этого не допускал дипломатический этикет. Будучи посланцами к царскому двору, они должны были предстать перед его величеством и вручить свои верительные грамоты. После этого лишь сам царь мог принять решение, считать ли ему законченным свое участие в переговорах. В течение последующих девяти месяцев Галлатин и Байярд убивали время в ожидании этого решения. Поэтому американский посланник хорошо представлял себе, «как это бывает».

Кристофер, со своей стороны, тоже кое-что понимал. Галлатин мог считать, будто проволочки вызваны бюрократическими формальностями, но Кристофер не мог отделаться от впечатления, что англичане намеренно тянут время, собирая силы для решающего удара. Однако было бы неосмотрительно высказывать такое подозрение в присутствии Баринга. Поэтому, прежде чем раскланяться, Кристофер условился с Галлатином о встрече с глазу на глаз.

Ни он, ни Джесон не могли предположить, что Галлатин и Байярд объявятся в Лондоне. Это, правда, никак не способствовало достижению его цели, но, кажется, и не мешало. Оставалось неясным, чего рассчитывают добиться американские посланцы.

Как и он сам, они находились на территории враждебной державы, не обладая дипломатическим статусом. Они не могли рассчитывать, что будут приняты где-либо официально, и потому ограничились сбором обрывочных сведений. В таком же положении находился и Кристофер, но он надеялся, что ему будет легче внедриться в английскую среду и получить доступ к необходимым данным. Он должен был конкретно выяснить, планируют ли англичане наступление на Юге.

Ему не терпелось увидеться с Галлатином. Но до условленной встречи оставалось еще несколько часов. Их он провел, бесцельно бродя по улицам, ибо не желал ничьего вмешательства в свои дела и не стал возвращаться на Кевендиш-сквер.

По указанному адресу он прибыл на четверть часа раньше и был весьма польщен, что Галлатин встретил его лично. После обмена приветствиями Галлатин без обиняков приступил к делу:

— Итак, молодой человек, чем я могу быть вам полезен?

— Не уверен, что вы можете быть мне полезны. Я просто хотел кое-что с вами приватно обсудить. Галлатин, казалось, удивился.

— Нечто такое, о чем не следовало заводить речь в присутствии Баринге?

— Да! Я не сомневаюсь в симпатии мистера Барин-га к Соединенным Штатам, но понимаю, что его положение двойственно. — Понизив голос, Кристофер заговорщически произнес:

— По-моему, английское правительство умышленно откладывает начало переговоров. У меня есть сильное подозрение, что англичане хотели бы предварительно одержать крупную военную победу. Это позволит им вести диалог с позиции силы.

— Безусловно. Я уверен, что их планы именно таковы.

— Вы уверены? — переспросил Кристофер, пораженный спокойным тоном собеседника. Галлатин устало кивнул.

— О да, мой друг. Я не сомневаюсь, что англичане намерены выдвинуть территориальные притязания. А для этого им нужен железный кулак, чтобы стукнуть им по столу переговоров.

Это послужит мне уроком, подумал Кристофер. То, что не искушенному в политике дилетанту кажется важным открытием, для людей сведущих вполне очевидно.

А Галлатин продолжал:

— Я привык к тому, что люди, особенно политики, говорят одно, а делают другое. Так всегда было и всегда будет. И не в нашей власти это изменить. Я написал Монро о своих подозрениях и надеюсь, он теперь понимает: нам повезет, если удастся сохранить довоенные границы. Я предупредил его, что в этом году возможно крупное британское вторжение. Поэтому переговоры необходимо ускорить. Иначе мы как нация окажемся перед смертельной угрозой. Лучше забыть о своих притязаниях на канадскую территорию, если мы не хотим снова попасть под британское владычество.

— Я думаю точно так же! И я рад, что эти соображения вы довели до сведения государственного секретаря. Наш конгресс, должно быть, витает в облаках, если рассчитывает что-то выиграть в этой войне.

Галлатин бросил на Кристофера печальный взгляд.

— Увы, конгресс действительно витает в облаках! Поскольку к этому нечего было добавить, он в завершение произнес:

— Я рад, что вы зашли ко мне поделиться своими мыслями. Вы располагаете более широкими возможностями изучения ситуации, и ваше мнение для меня ценно. Признаюсь, я удовлетворен тем, что не одинок в своих подозрениях. Будем надеяться, что мне удастся убедить Монро и Медисона.

Кристофер понял, что беседа завершена, и стал прощаться.

— Сэр, если я смогу быть вам полезен, дайте мне знать. Я охотно сделаю все, что в моих силах. Галлатин протянул ему руку.

— Я обязательно свяжусь с вами, если возникнет необходимость. И вы, со своей стороны, без промедления обращайтесь ко мне, когда понадобится. Нам, американцам, надо держаться друг друга.

Кристофер улыбнулся:

— Особенно на чужой земле! Галлатин кивнул:

— Да, особенно…

Уходил Кристофер удовлетворенным. Его соображения небеспочвенны и цель оправдана. Вторжение скорее всего последует. Но когда? И что еще важнее — где?

Саймон был недоволен, что первый день своего пребывания на Кевендиш-сквер Кристофер провел неизвестно где. Когда они встретились за обедом, он не упустил случая посетовать на невоспитанность нынешней молодежи. От необходимости оправдаться Кристофера избавило появление дам, поскольку недовольство Саймона обратилось на тетушку Регину. Смерив сестру колючим взглядом, Саймон фыркнул:

— Что за слухи до меня доносились о том, будто в нашем доме готовится бал? Черт побери, Регина, я не желаю, чтобы здесь все перевернулось вверх тормашками по твоей прихоти. Ты — моя гостья, не забывай об этом!

— В свое время это был и мой дом, — заметила та. — И кстати, как мы организуем выход Николь в свет, если не начнем с собственного бала? Любой другой вариант выглядел бы несолидно. Даже Летиция со мной согласна!

— Правда, Саймон, так будет лучше, — вмешалась миссис Иглстон. — Ты ведь не станешь возражать? — Она умоляюще посмотрела на Саймона.

К изумлению Кристофера и Николь, черты лица старика вдруг смягчились, голос утратил суровость, и он неуверенно пробормотал:

— Ну… я не думаю, что один-единственный бал внесет много суеты…

Регина довольно улыбнулась, удовлетворенная результатом. Саймон всегда размякал в присутствии Летиции, и она беззастенчиво воспользовалась этим.

Неожиданная смена настроения старого лорда изумила Николь, и она обратила вопросительный взгляд на Кристофера. Но он лишь шепнул одними губами:

— Потом объясню…

Правда, возможность увидеться один на один представилась им лишь через несколько дней. В тот вечер дед обедал в клубе, а миссис Иглстон и леди Дерби уединились в гостиной, увлеченно обсуждая план предстоящего бала.

Николь отправилась в музыкальную гостиную, чтобы немного поупражняться в игре на фортепиано. За этим занятием ее и застал Кристофер.

Он предполагал увидеть всех трех женщин вместе и, застав ее одну, немного смутился. Правда, их отношения в последнее время были весьма поверхностны, с соблюдением всех приличий. Казалось, они с Николь неплохо ладят. Поэтому он решил, что было бы неловко просто повернуться и уйти. Он прикрыл за собой дверь и подошел к пианино.

— Готовишься к карьере пианистки? — спросил он с легкой иронической улыбкой. Николь наморщила носик.

— Где уж мне! Просто миссис Иглстон и ваша двоюродная бабка решили обсуждать свои планы без меня. Я имела неосторожность спросить, почему так важно послать приглашения княгине Эстерхази и графине Ливен.

— Действительно, почему это так важно? — заинтересовался Кристофер.

— От них зависит мое положение в свете, — серьезно ответила Николь. — Если я не заслужу их благосклонности и не буду удостоена ответных приглашений, это будет означать, что я не принята в обществе.

Кристофер недоверчиво покачал головой:

— Неужели твой успех всецело зависит от этих двух особ?

— Не только. Леди Регина называла и других, я просто не запомнила всех имен. Кажется, она знает лондонский свет, как полководец — свое войско.

— Не хотел бы я служить под началом такого командира! — заметил Кристофер.

Николь с улыбкой пожала плечами. Впервые за долгое время она чувствовала себя с ним легко и непринужденно.

— Пожалуй. Этой женщине просто невозможно возразить. Я обратила внимание: даже ваш дед уступает ей.

— Это не совсем так! — покачал головой Кристофер. — Он согласился на бал только потому, что об этом заговорила миссис Иглстон.

— Я и сама удивилась: он буквально переменился, стоило ей только произнести пару слов. Почему бы это? Их что-то связывает?

— Кажется, в молодости они даже были помолвлены. Но потом все расстроилось, и каждый создал свою семью.

— Понятно, — протянула Николь, хотя на самом деле мало что понимала. Она просто не могла представить, что мягкая и покладистая миссис Иглстон способна пойти на конфликт, да еще на такой серьезный, из-за которого разрывает помолвку. Тем более что в прежние времена это было куда более ответственным шагом, чем теперь. — И он все еще ее любит? — тихо спросила она.

Губы Кристофера скривились в усмешке.

— Похоже на то. Невероятно, правда? Человек по имени Саксон кого-то так сильно любит, да еще всю жизнь.

— Прекратите! — вспыхнула Николь. Ей были не по душе его саркастические замечания. — Мне кажется, вы нарочно надо всеми насмехаетесь!

— А ты — нет? — парировал он, сам без видимой причины впадая в раздражение. — По-моему, у тебя больше оснований насмехаться надо всеми, нежели у меня!

— Это нечестно! — воскликнула Николь. У нее на глазах выступили слезы. — Я вас ненавижу!

Кристофер в одно мгновение позабыл о своих благопристойных намерениях.. Движимый импульсивным порывом, он схватил ее за плечи, привлек к себе и прорычал:

— Посмотрим!

Он набросился на нее с жадным поцелуем, выплеснув в нем всю свою неутоленную страсть. Николь пыталась отстраниться, но разум оказался бессильным, и вопреки своей воле она прижалась к нему всем телом. Но Кристофер сам быстро опомнился, встряхнул головой, словно прогоняя наваждение, и, не говоря ни слова, выбежал из комнаты.

Николь, потрясенная даже не столько этим страстным, почти жестоким поцелуем, сколько тем, как он внезапно оборвался, в недоумении проводила Кристофера взглядом и, обессиленная, рухнула в кресло. Настанет ли такой день, когда его близость будет ей безразлична?

Тем временем Кристофер, не находя себе места, решил отправиться в клуб. Он сожалел о своем порыве и упорно настраивал себя на враждебный лад. Конечно же, Николь Эшфорд не заслуживает доверия; она такая же коварная и лицемерная, как ее мать. Недаром ей так легко удалось перевоплощение из юнги Ника в леди Эшфорд!

В то же время ему не в чем было ее упрекнуть. Он сам нарушил шаткое равновесие их отношений. Не было никакой нужды говорить те слова, что он произнес. Если б только она не была так желанна! В его душе смешались любовь и ненависть.

В самом мрачном состоянии духа он явился в клуб и уселся за карточный стол. Последние несколько дней прошли не бесплодно. По рекомендации деда он был принят в члены нескольких солидных клубов и успел обзавестись новыми знакомыми.

Естественно, Саймон в первую очередь позаботился представить его сыновьям и племянникам своих друзей. Так что теперь Кристофер был накоротке со многими джентльменами из светского общества. Однако для достижения своей тайной цели ему были необходимы контакты с военными.

Будучи человеком деятельным, он не мог не тяготиться своим нынешним положением. Роль пассивного наблюдателя его мало устраивала. Впрочем, кое-какие шаги в нужном направлении ему удалось предпринять. Так, он сумел завязать дружбу с несколькими офицерами, среди которых вполне мог найтись человек, излишне разговорчивый или продажный.

Машинально тасуя карты, он думал о тех днях, которые предстоит провести за игрой и выпивкой, прислушиваясь к обрывкам разговоров, в которых может содержаться драгоценный факт. Представляет ли Джесон, сколь трудна его задача?

Но несмотря на все тревоги и огорчения, Кристофера не покидало глубокое удовлетворение, что он застал деда живым. Двоюродная бабка Регина вызывала у него смешанные чувства. Но был еще один член семьи, встречи с которым он и жаждал, и опасался. Ни Саймон, ни Регина не упомянули о нем ни словом. Черт побери, где же Роберт?

23

В то время как Кристофер безуспешно пытался сосредоточиться на карточной игре, Роберт Саксон, нахлестывая лошадей, мчался в пролетке по направлению к Лондону.

«Будь он проклят! — неистовствовал Роберт. — Почему он не умер? И старый дурак Саймон тоже!»

Роберт не любил никого, кроме самого себя. Лишь две вещи порождали в нем жгучую страсть. Одной он был от природы лишен, родившись младшим сыном, а вторую у него отняла превратность судьбы.

Но Роберт был не таков, чтобы смириться с преимуществом, которое имел над ним старший брат, а также с таким пустяком, что женщина, которую он желал, была замужем за другим. Устранить брата было нетрудно. Когда много лет назад Гайлорд Саксон со своей женой отправился приятно провести время на побережье Корнуолла, Роберт напросился к ним в компанию. Он неплохо разбирался в устройстве яхты, и ему не составило большого труда внести скрытое повреждение в рулевой механизм. Сказавшись больным, он однажды уклонился от участия в морской прогулке, которая закончилась тем, что потерявшее управление суденышко налетело на скалы. В результате единственным препятствием на пути Роберта остался сын Гайлорда Кристофер. Однако Кристофер был юн и наивен, и устранить его Роберт рассчитывал без особых затруднений.

Воодушевленный гибелью Гайлорда, Роберт решил повторить жестокий опыт с целью сделать Аннабель свободной? молодой вдовой. Однако обстоятельства сложились так, что Аннабель в роковой день оказалась на борту яхты и разделила судьбу Адриана, которому и была уготована гибель. Роберт терялся в догадках, что же могло произойти на самом деле? Как оказался на яхте мерзкий мальчишка Жиль? А может, Адриан разгадал их план и предпочел умереть, увлекая за собой в пучину неверную жену? Или Аннабель погибла, пытаясь спасти сына? На эти вопросы уже никто никогда не сможет ответить, но все эти годы ожесточенные размышления мучили Роберта, сжигая остатки того доброго, что было когда-то в его душе.

После гибели Аннабель он превратился в человека, одержимого дьяволом. Единственной его усладой было сознание того, что главное желание его жизни вскоре осуществится — он станет бароном Саксоном. Но пять лет назад на горизонте снова появился Кристофер, которого он уже не числил живым, и снова возникла угроза его амбициям. В тот раз он замыслил настоящее убийство, но Кристоферу опять удалось ускользнуть.

Роберт гостил у друзей в графстве Кент, где среди дня его и застало письмо, в котором Саймон извещал о приезде Кристофера. Торопливо извинившись, Роберт тотчас двинулся в путь, отметая справедливые возражения против ночного путешествия. Из письма, в котором было лишь написано, что Кристофер остановился на Кевендиш-сквер, было непонятно, что он успел рассказать деду. Роберт с трепетом вчитывался в лаконичные строки. Единственное, что явно проглядывало между строк: дед и внук вполне поладили. В ярости Роберт порвал и отшвырнул письмо.

Отношения Роберта с отцом были прохладными. Саймон подолгу жил в лондонском особняке на Кевендиш-сквер, лето проводил в Брайтоне, а когда сезон подходил к концу, перебирался в поместье в Суррее. Роберт также жил в Лондоне, у него был собственный, надо сказать — довольно дорогой, дом на Страттон-стрит. Однако с отцом он виделся редко. Поводом для встречи, как правило, служила необходимость покрыть разбухшие до неприличия счета Роберта или уладить какой-то скандал, в который он оказался замешан.

Жена Роберта никогда не отличалась крепким здоровьем, а несколько лет назад совсем слегла и вскоре скончалась. Именно ее смерть подтолкнула Роберта к мысли расправиться с Адрианом и на законных основаниях овладеть Аннабель. Он часто с горечью думал о том, что благодаря своей собственной интриге он лишился единственного человека, который для него что-то значил.

Двое его детей испытывали к нему не больше привязанности, чем он к ним. Его дочь Энн удачно вышла замуж, жила в Йорке и теперь ждала третьего ребенка. Сын учился в Итоне, и Роберт рассчитывал, что благосклонность Саймона обеспечит ему приличную карьеру.

Когда Кристофер поинтересовался, отчего в доме не вспоминают о Роберте, Регина раздраженно ответила, что о таком холодном, бесчувственном субъекте лучше и не вспоминать. Роберт, безусловно, обладал немалым обаянием, свойственным всем Саксонам, и мог произвести впечатление на тех, кто не был с ним знаком. Однако в собственной семье он уважением не пользовался. Саймон не утратил к нему отцовской привязанности, но не мог не замечать его многочисленных недостатков: слишком часто приходилось ему выручать непутевого сына из скверных переделок. Но никто не представлял всей глубины порока, поразившего эту душу. Даже Регина, которая не разделяла чувств Саймона, никогда не заподозрила бы своего племянника в убийстве. А именно убийство замыслил Роберт в ту ночь, когда измученные лошади несли его пролетку по направлению к Лондону.

Другое письмо, написанное Саймоном, тоже вызвало немалое беспокойство.

— Боже, я не могу в это поверить! Ведь Николь умерла! Барон Саксон пишет невероятные вещи! — Эдвард Маркхэм, которого родители известили о полученном из Лондона письме, метался, как раненый зверь. — Если это действительно Николь, то что она делает в Лондоне? Ей следовало бы прежде всего появиться здесь, дома! Это какой-то подвох! Я не верю!

Послание Саймона к Маркхэмам, как и письмо к сыну, было выдержано в вежливом тоне и содержало лишь голые факты. Их племянница мисс Николь Эшфорд в настоящий момент гостит на Кевендиш-сквер. Две недели назад она вернулась из Америки. Может быть, если Маркхэмам будет угодно, они изволят встретиться с нею?

— Гостит! — Эдвард топнул ногой. — Что значит — гостит? Она вылетит с Кевендиш-сквер в тот самый момент, когда я до нее доберусь! Что о себе возомнил лорд Саксон? Вы — ее опекуны, а не он!

Эдвард успел привыкнуть к мысли о том, что Николь умерла и его вступление во владение ее наследством — это лишь вопрос времени. Да и все семейство Маркхэм пребывало в твердом убеждении, что Николь пала жертвой какого-то несчастного случая.

«Воскрешение» Николь повергло семейство в панику. Дядюшка Вильям все эти годы жил на широкую ногу, распоряжаясь средствами Николь как своими. Перспектива дать отчет о своем опекунстве вызывала у него ужас. Эдвард, рассчитывавший получить все, даже не будучи вынужденным обременять себя браком, рвал и метал. А для Агаты была невыносима сама мысль поделить роль хозяйки Эшланда с дочерью покойной Аннабель. Впрочем, все они полагали, что их давний план выдать Николь за Эдварда и ныне вполне осуществим. Они поженятся, и никто не посмеет задать вопрос, как тратились деньги в годы ее отсутствия. Словно голодная дворняга, почуявшая жирную кость, они засуетились и принялись собираться в Лондон.

А Саймон с нетерпением ожидал, какие плоды принесут его послания. Он подумывал о том, чтобы предупредить обитателей Кевендиш-сквер о предстоящих визитах Роберта и Маркхэмов, но потом отбросил эту мысль. Пускай это будет неожиданностью!

Роберт прибыл в Лондон наутро и отправился к себе на Страттон-стрит, чтобы немного отоспаться после ночной гонки. Проснувшись после полудня, он тщательно принарядился и собрался в гости к отцу.

В свои сорок три года Роберт Саксон был весьма моложав и строен. Несмотря на постоянное недовольство, написанное на его лице, он пользовался большим успехом у противоположного пола. Ростом он был выше шести футов и все так же крепок и мускулист, как и двадцать лет тому назад. Черные волосы слегка тронула седина. Глаза его были неопределенного цвета — то ли зеленые, то ли карие. Чем-то он напоминал Кристофера, но если того выдавал четко очерченный чувственный рот, то губы Роберта вытянулись тонкой нитью, хотя и ему чувственность была не чужда.

На Кевендиш-сквер Роберт прибыл в тот час, когда все обитатели особняка собрались за чаем. Троих дам его появление не сильно смутило, хотя Регина в душе и задалась вопросом, что же ему понадобилось на этот раз и не закатит ли он какую-нибудь сцену. Она полагала, что Роберт, привыкший за долгие годы считать себя единственным наследником, будет неприятно поражен, увидев Кристофера. Однако она надеялась, что он все же поведет себя как джентльмен.

Роберт и правда хорошо владел собой. Первый приступ ярости уже прошел. Он понимал, что было бы неосмотрительно выказывать свое неудовольствие. Но тут произошло нечто заставившее его на время забыть о Кристофере.

Присутствие Регины не произвело на него никакого впечатления, поскольку она частенько бывала в доме Саймона. Однако в письме, которое получил Роберт, ни слова не было сказано о том, что здесь он встретит миссис Иглстон и Николь. Он был совершенно не готов к встрече с дочерью Аннабель. Ее сходство с матерью было явным, но создавалось впечатление, что природа, передав по наследству правильность черт, наградила ее неподдельной нежностью и живостью, которых недоставало матери.

С трудом оторвав от нее взгляд, Роберт галантно раскланялся с миссис Иглстон. Впрочем, обмен формальными приветствиями занял не больше минуты, и он снова обратился к Николь. Он с трепетом припал к ее руке и, задержав ее в своей чуть дольше, чем требовал этикет, с восторгом коснулся губами ее нежных пальцев. В воцарившейся тишине, казалось, было слышно, как Кристофер заскрежетал зубами. Но Роберт не видел ничего вокруг. Страсть, которая когда-то влекла его к Аннабель, вспыхнула вдруг с новой силой и обратилась на юную девушку, которая приветливо улыбалась ему. Лишь строгий голос Саймона привел его в чувство.

— Хватит обхаживать моих гостей! Поздоровайся с племянником!

— Прошу меня извинить, — улыбнулся Роберт, — но здесь нечасто бывают такие очаровательные гостьи, в чьем присутствии забываешь обо всем на свете. Привет, Кристофер.

Напряжение, возникшее в этот миг между двумя мужчинами, казалось, готово было разразиться вспышкой молнии. Словно дикие звери, сошедшиеся в схватке, они выжидательно и враждебно пожирали друг друга взглядами.

Когда камердинер Твикхэм объявил о прибытии Роберта, Кристофер на мгновение окаменел, но теперь снова взял себя в руки и сухо произнес:

— Здравствуйте, дядя. Я очень доволен, что после стольких лет снова вижу вас. Роберт повел бровью:

— Доволен?

Кристофер с усмешкой отвечал:

— О да! Вы не представляете, как я стремился к этой встрече.

Роберт пожал плечами и буркнул с нарочитой небрежностью:

— Очень мило! Надеюсь, ты не останешься разочарован.

— И вы тоже. Я с нетерпением предвкушаю, как мы с вами… пообщаемся, — вежливо поклонился Кристофер.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25