– С удовольствием поболтаю с тобой за завтраком, конфетка. Почему бы тебе пока не найти себе детский стульчик?

Мёрфи даже не моргнула, только взгляд ее скользнул с лица Кинкейда на кобуру и обратно.

– В самом деле, почему бы нам не присесть? Зачем нам неприятности?

Ухмылка Кинкейда сделалась еще шире; не могу сказать, чтобы это выражение его лица мне нравилось. Он положил ей лапищу на плечо.

– Это игра для больших мальчиков, принцесса. Поэтому будь умницей, сходи посмотри себе ленточки, феньки какие-нибудь.

Мёрфи покосилась на лежавшую на ее плече руку. Голос ее сделался бархатным, но будь я проклят, если от этого он показался хоть чуточку слабее.

– Это квалифицируется как нападение. Я вас предупредила. Больше повторять не буду. Не прикасайтесь ко мне.

Лицо Кинкейда перекосилось от гнева, и он толкнул ее в плечо.

– Пшла вон отсюда, курва!

Мёрфи и правда не стала повторять дважды. Молниеносным движением рук она перехватила его запястье, лишила его равновесия, присев, потом резко повернулась и отшвырнула его. Кинкейд перекатился через стол и грянулся о стену. Правда, он мгновенно повернулся к ней, и рука его дернулась к пистолету.

Мёрфи зажала его правую руку локтем, а волшебным образом оказавшийся у нее в руке ее собственный пистолет уперся ему в подбородок.

– Ну-ка назовите меня так еще раз, – все тем же бархатным голосом произнесла она. – Я предупреждала. Предупреждала ведь, блин?

Злость исчезла с лица Кинкейда так быстро, как может исчезать только наигранная. На ее месте обозначилась легкая улыбка, даже ледяные глаза его немного оттаяли.

– Нет, она мне нравится, – заявил он. – Я слыхал о ней кой-чего, но мне хотелось поглядеть самому. Эта мне нравится, Дрезден.

Готов спорить, при виде симпатичной женщины он всегда хватается за пушку.

– Может, хватит говорить о ней так, будто она не стоит здесь, тыча в вас пистолетом?

– Может, вы и правы, – согласился он. Потом повернулся лицом к Мёрфи и поднял руку ладонью вверх.

Она освободила его правую руку, опустила пистолет и, продолжая хмуриться, отступила на шаг. Кинкейд положил свой пистолет и уселся, опустив лапищи на стол рядом с оружием.

– Надеюсь, вы не чувствуете себя оскорбленной, лейтенант, – улыбнулся он ей. – Мне просто необходимо было удостовериться, что вы и впрямь соответствуете своей репутации, – прежде чем мы продолжим свои игры.

Мёрфи смерила меня своим патентованным (ну-и-идиот-же-ты-Гарри) взглядом и снова повернулась к Кинкейду.

– И что, теперь вам полегчало?

– Я вполне удовлетворен, – кивнул Кинкейд. – Вас не слишком сложно завести, но действуете вы по крайней мере грамотно. Это у вас «Беретта»?

– «SIG», – буркнула Мёрфи. – У вас имеются лицензия и разрешение на ношение оружия?

Кинкейд невозмутимо улыбнулся:

– Разумеется.

– Еще бы, – фыркнула Мёрфи. Некоторое время она смотрела на Кинкейда молча. – Давайте-ка с самого начала договоримся. Я коп и остаюсь копом. Это кое-что для меня значит, ясно?

Он задумчиво посмотрел на нее.

– Это я о вас тоже слыхал.

– Мёрф, – я сел за столик, – хочешь что-нибудь сказать ему, говори мне. В настоящий момент я его наниматель.

Она скептически выгнула бровь.

– И ты уверен, что все его действия будут укладываться в рамки закона?

– Кинкейд, – повернулся я к нему, – никакого мочилова без предварительной договоренности со мной. Идет?

– Слушвашбродь! – гаркнул Кинкейд.

Я покосился на Мёрфи.

– Слышала?

Взгляд ее, обращенный к Кинкейду, не сделался одобрительнее, но она кивнула и подвинула стул, чтобы сесть. Кинкейд вежливо привстал. Мёрфи испепелила его взглядом. Кинкейд сел. Она снова сделала попытку сесть, и на этот раз привстал я. Она уперла руку в бедро и свирепо покосилась на меня.

– Твои старания казаться хитрозадым галантностью не считаются.

– Она права, – согласился Кинкейд. – Валяйте, лейтенант, садитесь. Мы не будем вежливыми.

Мёрфи насупилась, но села. Я все-таки сделал попытку встать, но она толкнула меня под коленки, и я плюхнулся обратно на стул.

– Ладно, – сказала она. – Так что нам известно на сегодня?

– Что я подыхаю с голоду, – ответил я. – Подождите минутку.

Я отложил дела до тех пор, пока мы не заказали завтрак, а официантка не принесла его в наш выгороженный угол. Мы принялись за еду, задвинув за ней ширму.

– Ладно, – сказал я; правда, с набитым ртом это вышло не совсем разборчиво. И можете говорить что хотите про всякие калории и холестерин: чего-чего, а оладьи в МДО делать умеют. – Мы собрались сегодня, чтобы обменяться информацией и уточнить план.

– Найти их, – сказала Мёрфи.

– И убить, – добавил Кинкейд.

– Угу. Вот именно, – кивнул я. – Хотелось бы сделать особый упор на втором.

– Не совсем согласен, – возразил Кинкейд. – Весь мой жизненный опыт говорит о том, что почти невозможно убить кого-то, не зная, где он находится. – Он выразительно повел бровью и оторвал взгляд от еды. – Вы узнали, где они?

– Нет еще, – признался я.

Кинкейд покосился на часы и принялся за еду.

– У меня график.

– Знаю, – заверил я его. – Сегодня найду.

– До заката, – уточнил Кинкейд. – Идти на них в темноте – чистое самоубийство.

Мёрфи нахмурилась еще сильнее.

– И как прикажете относиться к такому подходу?

– Как к чисто профессиональному. У меня в полночь самолет – другой контракт.

– Дайте-ка уточнить, – не унималась Мёрфи. – Вы вот так просто улетите, потому что эти твари-убийцы не укладываются в ваш график?

– Да, – согласился Кинкейд, не отрываясь от еды.

– И вас не волнует то, что из-за них могут погибнуть невинные люди?

– Не слишком, – сказал Кинкейд и отхлебнул кофе.

– Как вы только можете так говорить?

– Легко, потому что это правда. Невинные люди погибают все время. – Кинкейд звякнул ножом по тарелке, подбирая яичницу с беконом. – Более того, у них это выходит лучше, чем у этих ваших тварей-убийц.

– Господи, – произнесла Мёрфи и посмотрела на меня. – Гарри, я не желаю работать с этой задницей.

– Спокойно, Мёрф, – сказал я.

– Нет, я серьезно. Ты же не в состоянии его контролировать.

Я потер бровь пальцем.

– Мёрф, мир вообще жестокое место. И не Кинкейд его таким сделал.

– Ему на все плевать, – не унималась Мёрфи. – Ты уверен, что тебе нужен человек, которому плевать на все, пусть даже мир провалится в тартарары?

– Но он же согласился идти с нами и драться, – возразил я. – А я согласен ему платить. Он профессионал. Он сделает все как надо.

Кинкейд ткнул в мою сторону пальцем и кивнул, не прекращая жевать.

Мёрфи тряхнула головой.

– А водитель?

– Будет позже сегодня, – заверил я ее.

– Кто он?

– Ты его не знаешь. Я ему доверяю.

Секунду-другую Мёрфи молча смотрела на меня, потом кивнула.

– Кто нам противостоит?

– Вампиры из Черной Коллегии, – ответил я. – Как минимум двое. Возможно, больше.

– Плюс поддержка смертных, – добавил Кинкейд.

– Они могут швырять машины одной левой, – сказал я. – Они стремительны. Как… как Джеки Чан в кино. На равных нам с ними не совладать, поэтому вся штука в том, чтобы напасть на них при свете дня.

– Они будут спать, – заметила Мёрфи.

– Может, и нет, – сказал Кинкейд. – Те, что постарше, умеют обходиться и без этого. Мавра вполне способна быть начеку.

– Более того, – добавил я, – она умеет колдовать. Если не как чародей-профессионал, то уж как средней руки чернокнижник.

Кинкейд вдохнул и выдохнул через нос. Он прожевал то, что было у него во рту, и проглотил.

– Черт, – только и сказал он, прежде чем откусить еще.

Мёрфи нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду: «как чернокнижник»?

– Ну, это типа наши профессиональные термины, – пояснил я. – Довольно много людей умеют колдовать помаленьку. Ну, всякие там мелочи. Но иногда кое-кто из этой мелюзги набирается сил или находит источник энергии, и тогда это может представлять собой угрозу. Чернокнижник – это тот, кто способен натворить своей магией всяких довольно серьезных пакостей.

– Как тот Человек-Тень, – кивнула Мёрфи. – Или Кравос.

– Угу.

– В таком случае хорошо, что с нами чародей, – сказал Кинкейд.

Мёрфи посмотрела на меня.

– Чародей – это тот, кто при необходимости может использовать магию для разрушения, но может делать и много всякого другого. Власть чародея не ограничивается умением взрывать все к чертовой матери или вызывать демонов. Хороший чародей может использовать свои магические способности почти любым мыслимым образом. В чем, собственно, и заключается проблема.

– О чем это ты? – не поняла Мёрфи.

– Мавра чертовски лихо управляется с завесами, – сказал я, обращаясь больше к Кинкейду. – Нет, правда лихо. И вчера ночью устанавливала ментальную связь на расстоянии – немаленьком.

Кинкейд перестал жевать.

– Ты хочешь сказать, что эта твоя вампирша – чародей? – спросила Мёрфи.

Кинкейд смотрел на меня.

– Возможно, – ответил я. – Очень даже возможно. Этим, кстати, можно объяснить и то, как ей удалось выжить до сих пор.

– Вся эта операция напоминает прогулку с финишем в городском морге, – сказал Кинкейд.

– Хотите выйти из игры?

Пару секунд он молчал, потом мотнул головой.

– Я просто к тому, что, если Мавра бодрствует и дееспособна и если она в состоянии разбрасываться крупнокалиберными заклятиями в ближнем бою, мы с тем же результатом просто можем напиться стрихнина с Бакарди. Сэкономим на ходьбе.

– Вы ее боитесь, – заметила Мёрфи.

– Именно так, – согласился Кинкейд.

Она снова нахмурилась:

– Гарри, а ты можешь справиться с ее магией? Ну, как ты проделал тогда, с Кравосом?

– Это зависит от того, насколько она сильна, – сказал я. – В принципе чародей должен ее одолеть. Скорее всего – да.

Кинкейд покачал головой.

– Магический блок… видел я такое. Один раз видел, как это не сработало. Все погибли.

– Кроме вас? – спросил я.

– Я прикрывал их с тыла. У нашего заклинателя голову в пыль разнесло. Я едва выскочить успел. – Кинкейд погонял кусок сосиски вилкой по тарелке. – Даже в случае, если вам удастся блокировать ее, справиться с Маврой будет непросто.

– Потому вы столько и запросили, – кивнул я.

– Верно.

– Пойдем по стандартным рекомендациям Стокера, – сказал я. – Чеснок, кресты, святая вода. Должно сработать.

– Эй, – оживилась Мёрфи. – Гарри, помнишь, ты говорил мне о солнечном свете в кармане? Ну, про тот носовой платок, который ты использовал против Бьянки несколько лет назад?

Я поморщился.

– Не могу, – коротко ответил я.

– Почему не можешь?

– Ну, невозможно это, Мёрф. Не важно почему – но невозможно. – Я снова перевел разговор ближе к делу. – Нам необходимо сдерживать Мавру до тех пор, пока мы не разделаемся с ее головорезами. Потом разберемся с ней. Вопросы есть?

Кинкейд значительно кашлянул и кивнул в сторону стола, на который официантка выложила счет. Я нахмурился и порылся в карманах. У меня хватило денег оплатить его – только потому, что на дне двух разных карманов обнаружилось два четвертака. Я выложил деньги на стол. На чаевые у меня уже не хватило.

Кинкейд внимательно посмотрел на кучку мятых купюр и мелочи, потом на меня. Очень мне не понравился его взгляд: отстраненный, оценивающий. Кое-кому сделалось бы от такого крепко не по себе. Ну, например, тому, кто согласился заплатить черт-те сколько денег, которых у него нет.

– Раз так, пока все, – сказал я, вставая. – Приготовьте все, что необходимо, соберемся сегодня ближе к вечеру. Я хочу напасть на них сразу, как узнаю, где они.

Кинкейд кивнул и снова занялся едой. Я вышел. Стоило мне повернуться к Кинкейду спиной, как у меня начало чесаться между лопатками. Мёрфи догнала меня, и мы направились к Жучку.

Всю дорогу обратно к полицейскому управлению мы с Мёрфи молчали. Только когда я затормозил на стоянке перед ее корпусом, она окинула взглядом салон и нахмурилась.

– Что это у тебя с машиной?

– Плесенные демоны.

– Ох.

– Мёрф?

– А?

– Ты в порядке?

Она на мгновение крепко сжала губы.

– Пытаюсь приспособиться. То есть умом я, конечно, понимаю, что мы делаем единственное, что можем в этой ситуации. Но понимаешь, я защищала порядок с тех лет, когда мне пить еще запрещалось… и все эти ковбойские штучки представляются мне… неправильными какими-то, что ли. Хорошие копы так не поступают.

– Мне кажется, это зависит от того, что за коп, – сказал я. – Мавра и ее шайка ставят себя выше закона, Мёрф, – во всех отношениях. Поэтому единственный способ остановить их – это убрать их так же бесцеремонно, как поступают они сами.

– Здесь, – Мёрфи постучала пальцем по лбу, – я это понимаю. Но вот здесь, – она стукнула себя в грудь кулаком, – я с этим не согласна. – Она помолчала немного. – Вампиры – не проблема. С ними я как-нибудь разберусь. С радостью. Но ведь, кроме них, будут и люди. Вот не знаю, достанет ли мне решимости нажать на спуск, если рядом будут люди, которые смогут пострадать. Я присягала защищать их, а не ловить под перекрестный огонь.

Я не нашелся, что ответить.

– Могу я спросить у тебя кое-что? – спросила она после паузы.

– Ну?

Она внимательно посмотрела на меня, продолжая сосредоточенно хмуриться.

– Почему ты не можешь повторить эту штуку с солнечным светом? Она ведь пришлась бы как нельзя более кстати. Это ведь вроде не из того, что ты сразу отметаешь как совершенно нереальное.

Я пожал плечами.

– Я уже пробовал пару лет назад, – сказал я. – Сразу после начала войны. Оказалось, для того, чтобы завернуть солнечный свет в носовой платок, ты должен быть в этот момент совершенно счастлив. Иначе ничего не выйдет.

– Ох, – вздохнула Мёрфи.

Я снова пожал плечами.

– Я, наверное, буду на пикнике в парке у Вулф-лейк, – сказала Мёрфи. – Но я захвачу пейджер.

– О'кей. Извини, что не получилось втянуть тебя в какую-нибудь жуткую, порочную и кровожадную историю вовремя.

Она улыбнулась – скорее глазами, чем губами.

– До скорого, Гарри, – сказала она и выбралась из машины. Потом покосилась на часы и вздохнула. – Минус два часа – отсчет пошел.

Я вдруг зажмурился.

– Тю…

Мёрфи скептически покосилась на меня.

– Чего?

– Тю, – повторил я. Какая-то мысль сгущалась у меня в голове, но я никак не мог ухватить ее за хвост. – Отсчет… вот сукин сын.

– О чем это ты?

– Ты нашла полицейские отчеты о тех двух женщинах в Калифорнии?

Мёрфи удивленно подняла бровь, но все же кивнула.

– У меня в машине. Подожди минутку.

Я услышал, как она открывает багажник, потом хлопнула крышкой. Мёрфи вернулась с пухлой картонной папкой и протянула ее мне.

Я пробежал глазами по отчетам. По мере того как я читал, возбуждение нарастало.

– Вот! – Я ткнул пальцем в абзац распечатки. – Теперь я знаю, как они это проделывают. Блин, мог бы и раньше догадаться.

– Как они проделывают? – переспросила Мёрфи. – Что?

– Сглаз, – буркнул я, с трудом сдерживаясь от охватившего меня возбуждения. – Мальоккьо. Проклятие, поражающее людей Геносы. Оно связано с таймером.

Она склонила голову набок.

– Оно что, действует автоматически?

– Нет-нет, – отмахнулся я. – Просто оно происходит строго по графику. Обе погибшие женщины убиты утром, незадолго до десяти. – Я снова зажмурился, припоминая информацию, которую дал мне Геноса. – Точно… девять сорок семь и девять сорок восемь. Обе погибли в одно и то же время.

– Ну, не совсем одно, Гарри.

Я нетерпеливо отмахнулся рукой.

– Одно. Готов поспорить. Зафиксированное в протоколе время установлено полицейскими – им плюс-минус минута ничего не меняет.

– Но почему это так важно? – удивилась Мёрфи.

– Потому что эти два несчастных случая в Чикаго имели место в одиннадцать сорок семь, да и вчерашняя история – тоже чертовски близко к этому времени. Прибавь к калифорнийскому времени два часа разницы в поясах. Проклятие посылалось в одно и то же время. За тринадцать минут до полудня или до полуночи. – Цепочка в голове моей выстроилась вполне убедительная. – Блин-тарарам! – выдохнул я.

– Я не буду просить у тебя объяснений всякий раз, когда ты застываешь вот так, Гарри, – ты и сам, черт подери, знаешь, что я ни хрена не понимаю, о чем это ты и что все это означает.

– Это означает: убийца не сам наводит проклятие, – буркнул я. – То есть, я хочу сказать, действовать именно так нет необходимости, если только у него не остается выбора. Убийца пользуется ритуальной магией. У него – или у них – есть спонсор.

– Ты хочешь сказать, финансовый? – не поняла Мёрфи.

– Нет, – мотнул головой я. – Который час?

– Десять тридцать, – ответила Мёрфи.

– Йессс, – прошипел я, вставляя ключ в замок зажигания. – Если я пошевелю задницей, у меня есть еще шанс успеть.

– Успеть?

– Защитить Геносу и его людей, – буркнул я. – Энтропийное проклятие обрушится на них через час с копейками. – Я вдавил газ в пол. – Только на этот раз я буду начеку, – крикнул я ей в опущенное окно.