"И брезжит надежда,
      Да время не ждёт:
      Добро за горами,
      А смерть у Ворот…" 1987 год Молоденькая девушка, лет восемнадцати от роду, стояла перед родителями и выслушивала их нуднейшие нотации. Причина была простой, она, со своим другом, ушла за пределы замка, не сказав никому ни слова.
      Родители девушки были правителями и очень боялись за дочь. В их времена было много возмутителей порядка, так называемых дикарей, которые стремились к свержению "ужасных" правителей.
      Девушку звали Кетлин-Алекса Райдер. Вы будете совершенно правы, если предположите, что её мать зовут Кейси, а отца Риккардо. Лин была очень красивой, и трудно было сказать, на кого она больше похожа, на отца или на мать.
      Волосы у девушки были длинными, до пояса, и чёрными как перья вороны. Глаза у неё сияли необычной, материнской, синевой. Нос был аккуратным, ни большим ни маленьким, губы были красными как лепестки роз. На щеках же играл здоровый румянец.
      Тело её было с характерными для него выпуклостями. От округлых бёдер шли изящные, крепкие, ноги, заканчивающиеся не менее изящными ступнями. Одета она была немного по детски, но что уж с ней поделаешь. На ней был длинный, ярко жёлтый, сарафан, узкий в талии и пышный от бёдер. Под него Лин всегда одевала лёгкую белую блузку. На ногах у неё были красивые сандалии. Они состояли из ремешков и завязки от них тянулись, обвиваясь вокруг ноги, до колена. Каблук у них был небольшой, всего четыре сантиметра.
      Правую руку принцессы обвивал красивый браслет, сплошь усеянный причудливой вязью рун, значение которых знал только маг Карделлий.
      Мать прервала свою нравоучительную лекцию и безнадёжно махнула рукой. Кейси уже видела, что дочь не слушает её. Лин в это время уже выбегала из тронного зала позабыв про слова матери. Сейчас её волновала только очередная встреча с Аланом.
      Алан был довольно таки красивым парнем. У него были всклоченные светлые волосы и голубые глаза, как и у отца. Фигура у него была крепкая и мускулистая, благодаря ежедневным тренировкам и отцу Алана.
      У него были тонкая верхняя и полная нижняя губы. Это придавало ему такую чувствительность, что Кетлин иногда не могла оторвать от Алана глаз.
      Одевался Алан всегда в вязаные кофты, которые почему-то были без рукавов и на замке спереди. Дальше шли самые обычные брюки и ботинки. На плечах же у него почти всегда присутствовали металлические наплечники. К наплечникам присоединялся плащ.
      Его отец был начальником охраны в Элларионском замке и близкий друг матери с отцом Лин.
      – Сай, а где Алан? – спросила Лин, когда завидела отца Алана.
      Саем она называла естественно Саймона, кого же ещё.
      – Он в западной башне, тебя ищет, – как-то кисло ответил Саймон.
      От Лин невозможно было скрыть интонацию голоса точно так же, как и выражение лица.
      – Сай, что случилось, почему ты такой грустный?
      – Алан сам тебе расскажет!
      Саймон ничего больше не сказал, он пошёл дальше, к такой же грустной Аоле – матери Алана.
      Лин пожала плечами и побежала в восточную башню к Алану. Эта башня была самой любимой башней Лин.
      В ней держали самый разный хлам, вроде картин, запаса свечей, множество кресел качалок и т.п. Проходя мимо одной из картин, Лин остановилась. Её привлекла нарисованная там девушка. У той были длинные, почти до пят волосы, которые развивались за спиной. Платье на ней было надето такое закрытое, что ужаснулась бы сама миссис Римма. Оно было ужасного чёрного, похоронного, цвета, что омрачало всё вокруг. Рукава были расклешёнными и доходили до кончиков пальцев.
      Длина тоже поражала, особенно сзади. Спереди оно полностью скрывало щиколотки, а сзади тащилось за хозяйкой метра в два.
      Лин привлекли её глаза, в них было такой ликование, что невольно задумываешься, не настоящая ли она. Но вот что больше удивило принцессу, эта девушка была её точной копией и стояла во дворе их замка.
      – Лин! – услышала она сбоку.
      Лин повернулась на голос и увидела там Алана. Он был в недоумении, не понимал что она там увидела, но пытался скрыть это улыбкой. Лин повернулась к картине и увидела там лишь аллею замка. Почему она всегда испытывает радостное возбуждение, находясь рядом с ним? Наверное потому, что была тайно влюблена в него.
      – Алан, пойдём на поляну! – пригласила она.
      – Я не могу. Сегодня я прощаюсь с замком и собираю вещи, а завтра уезжаю учиться в Академию Силы, – не затягивая надолго, заявил Алан.
      Лин ничего не сказала, не смогла. Её язык будто прилип к нёбу, а в горле образовался болезненный комок. Наконец она сглотнула и спросила:
      – Почему?
      – Мне двадцать, Лин! Всех парней и девушек в двадцать забирают туда! – воскликнул Алан.
      Ему хотелось и одновременно не хотелось в Академию. С одной стороны Лин, с другой сила. Выбирать он не мог, его, этого выбора, не было. Даже если он воспротивится, его заберут. Такова была судьба всех элларионцев, мало-мальски на что-то способных.
      Кетлин подошла к нему и обняла за талию, до шеи она не дотягивалась. Она не плакала. Зачем? Слезами горю не поможешь. Так приятно было ощущать его сильные руки на спине. Приятно было просто стоять рядом с ним, приятно было просто смотреть на него.
      Любовь? Что это? Лин никогда не задавалась этим вопросом. Она знала, что родители любят её, это было в их глазах, действиях и речах. Но сейчас было что-то особенное, чего родители дать ей не могли.
      Лин вдруг вырвалась из его рук и помчалась вниз по лестнице. По пути она кинула взгляд на картину, девушка была там и лицо её было злым. Особого значения этому девушка не придала. Она просто сбежала вниз по лестнице Выбежав, наконец-таки на улицу она столкнулась с вездесущим Корсаром. Он как всегда был грустен и не говорил ни слова. Лин пробежала мимо него и помчалась к конюшне. Она пробежала мимо удивлённых Аолы и Саймона и, перед вышедшей из конюшен, Карой.
      Они догадывались в чём дело, но виду не подавали. Они все, почти все, знали, что такое Академия.
      Лин подбежала к Аресу, погладила его по храпу, и побежала к его сыну Одатриди.
      Такую кличку ему дали из-за смешанной крови. "Одат" с элларионского значит кровь, а "Риди" – смешанный. Кетлин же звала его Риди.
      Он был сыном земного Ареса и элларионской кобылки. Вид его не внушал доверия, но он, как его элларионская мамаша, бегал быстрее отца. Так как отец его был соловой масти, а мать гнедой, то и сын получился половина наполовину. Тело его, вместе с ногами и головой было светлым – соловым, а хвост, грива и копыта были тёмными.
      Лин очень любила этого коня, да и он сам этого не скрывал. Любил он только Лин, а вот всех остальных просто терпел. В число тех кого он терпел, входили мать с отцом, Саймон, Аола, Кара, Джайл и конечно Алан. Был там ещё один конюх, но его конь терпел из-за вкусной морковки. В число тех, кого Риди ненавидел, входила Тарантаса или просто Тара. Лин его мнение разделяла целиком и полностью.
      У Тары был вспыльчивый и неуправляемый характер. В некоторых моментах она была просто грубиянкой. Не грубила только королю, королеве и конечно Кетлин-Алексе.
      Лин откровенно её недолюбливала, в то время как Тара была не прочь подружиться с королевской дочерью. В прочем, если разобраться, с этой девушкой можно было дружить, но без её ужасного характера.
      В общем Лин оседлала нетерпеливого коня и вывела на улицу, как раз тогда, когда из замка выходил Алан. Кетлин встретилась с ним взглядом и вскочила в седло.
      Алан грустно на неё смотрел и не пытался остановить. Он понимал, что это невозможно. Лин всегда добивалась своего.
      Она лёгкой рысью направила коня к воротам и приказала их открыть.
      – Нельзя, принцесса! Нам запретили вас выпускать! – заявил стражник.
      – Та-а-ак! – протянула Лин.
      Она развернула коня и перед ней оказалась длинная дорожка через всю аллею. Около фонтана, который дорожка красиво огибала, собрались все те, кроме конюха и родителей, которых Риди терпел.
      Лин пришпорила коня и тот сорвался в галоп.
      Первой о её намерениях догадалась Аола. Она побежала к ней с криком:
      – Нет, Лин, не надо!!!
      Но было поздно. Лин пригнулась к шее коня и пронеслась мимо. Она вела Риди прямо к стене замка. Потом, о том что она собиралась делать, догадались и остальные.
      Они побежали за ней и пытались образумить, но Лин не слушала, она делала, то что задумала.
      Конь взмахнул огромными чёрными крыльями, которые появились у него на спине, и завис у самой стены. Время будто остановилось. Оно продвигалось медленными рывками. Казалось, что всё это происходит во сне. Будто во сне Риди оттолкнулся всеми своими копытами от стены, красиво развернулся и полетел над аллеей.
      – Лин не делай этого!!!! – насколько хватило лёгких, крикнул Джайл.
      Лин шутливо отдала им честь и полетела навстречу солнцу.
      Только Алан знал, куда она полетела.
      Кейси и Рик стояли в это время на балконе и наблюдали за своей дочерью с балкона.
      Кейси конечно знала, что Кетлин почти сразу забудет всё слова сказанные накануне.
      Кейси и Рик изменились за долгие двадцать лет проведённые в Элларионе. Кейси например давно уже не одевалась в свой любимый костюм (чёрная и синяя вязанная кофточки, вязанная синяя накидка и синие шорты). Она носила длинное платье с множеством нижних юбок. Длинные волосы были собраны на затылке в красивую причёску и только две прямые пряди обрамляли её молодое лицо.
      Рик тоже больше не одевался в генеральский мундир. На нём всегда теперь был чёрный пиджак расшитый золотом, синий камзол и чёрные брюки.
      Супруги наблюдали за своей дочерью с любовью. Они знали, что она так поступит, но ничего не предприняли.
      – Думаешь, стоит её ругать? – спросила Кейси.
      – Нет, думаю нет, – ответил Рик, всё ещё смотря вслед дочери, хотя его уже давно ослепило солнце.
      – Она любит его!
      – Кого?
      – Алана! Рик, ты что, не заметил?
      Рик помотал головой.
      – Хорош отец! Она влюблена в него не то что по уши, но и по самую макушку!
      – Даже если и так, то нельзя этого так оставить. Не забывай, что сын Авис, наш будущий зять!
      – Да, – вздохнула Кейси.
      Действительно, это было так.
      Оказалось, что у Авис есть сын Аэрон. Авирсира, её сестра-близнец, не только завладела троном, но и забрала при этом у сестры ребёнка. Мальчику повезло, ему тогда было всего два года.
      – Рик, – встрепенулась Кейси, – но ведь они друг друга даже не знают!
      – Легко исправить.
      Рик обнял жену за плечи и всё, казалось, было хорошо.
      Лин сидела на коне и чувствовала, как из неё, капля за каплей, вытекает сила.
      Она знала, что именно так и будет, но продолжала путь.
      Наконец она решила приземлиться на одной из полян. Это была та самая поляна, на которую они постоянно летали с Аланом. Им было здесь хорошо. Им было хорошо, когда они бегали, гонялись друг за другом.
      Лин сползла с Ареса и его крылья тут же исчезли. Конь благодарно ткнулся мордой ей в плечо, и потом принялся жевать траву. Лин заботливо ослабила подпругу и повалилась на землю, точнее на цветы.
      Она вдыхала их божественный аромат и вспоминала события прошедших лет. Ведь им с Аланом больше нельзя было видеться в течение пяти лет, а это, как-никак, срок долгий.
      На душе у неё потеплело и глаза защипало от слёз. Лин сердито закрыла их, но всё равно расплакалась. Слёзы полились потоком и остановить их не представлялось возможным. Принцесса перекатилась со спины на живот и ударила кулаком землю. Она теряет его, теряет на долгие пять лет.
      Когда солнце опустилось за горизонт, когда опасные твари вышли на охоту, Лин прилетела домой. К ней сразу подбежал конюх, он специально её ждал, и забрал коня, прельстив его морковкой.
      Лин поблагодарила парня и поплелась по аллее в замок. Она думала, что все уже давно спят, но если бы это было так. Мать Кетлин стояла рука об руку с её отцом.
      Вид у Кейси был строгий, но только вид.
      Лин насторожилась.
      – Кетлин, дочка…
      – Когда ты начинаешь так говорить, значит ничего хорошего ожидать нельзя, – заметила Лин.
      – Кетлин, мы с твоей матерью предполагаем навестить Эдэндейл!
      – Я вам не запрещаю!
      – Дочка, ты поедешь с нами, – заявила мать.
      Лин расхохоталась.
      – Не вижу ничего смешного, – заметил Рик. – Завтра мы провожаем Алана, а послезавтра едем сами. Возражения не принимаю!
      Рик повернулся на каблуках и пошёл по ковровой дорожке вверх по лестнице. Кейси пошла за мужем и сочувственно посмотрела на дочь, как бы сообщая ей, что всё знает о её тайне. Для Лин это была безрадостная новость. Она слышала о сыне Авис и вовсе не хотела с ним знакомиться, как наверное и он с ней. Вот с Авис она была знакома очень хорошо, ведь тётя Авис была её крёстной.
      С Аэроном же она не хотела знакомиться из-за слухов о том, что у него нрав вовсе не как у Авис, а как у его тёти Авирсиры. Она слышала, что Аэрон был злобный и наглый, откуда у него взялась наглость никто не знал, но там где есть зло есть всё.
      На следующее утро Лин планировала проснуться очень поздно и пропустить прощание с Аланом, но не удалось. В семь часов в комнату влетела молоденька девушка и вытряхнула сонную Кетлин из постели. Девушка была очень миленькой на вид, но по решительности она Лин не нравилась. Девушка вытащила из гардероба Лин красивое синее платье, открывающее плечи, но закрывающее лодыжки и прозрачную голубую шаль.
      Лин сползла с кровати и села за стол с зеркалом. Выглядела она так скажем не очень хорошо, но и не очень плохо – средне. Девушка быстро принялась расчёсывать спутавшиеся за ночь волосы. Она делала эта так быстро и умело, что Лин подивилась её мастерству не причинять боли при расчёсывании. Когда волосы были расчёсаны она взяла шпильки и начала колдовать над причёской. Ничего особенного она не делала, только приподняла волосы на затылке и скрепила их шпильками, так что они свободно падали на плечи и ниже.
      Платье отлично сидело на тоненькой талии девушки и Лин удивлённо осматривала девушку стоящую в зеркале. Она себя просто не узнавала. На лице не было краски, да это было и не нужно. Нет краски лучше, чем естественный румянец. Лин поблагодарила девушку за оказанную услугу, а та только сделала реверанс и вышла из комнаты. Кетлин последовала за ней и вдохнула полной грудью.
      Она вышла в коридор и прошла по нему и вышла на лестничный пролёт. Предстояло попрощаться с Аланом, а это было самое трудное. Кетлин нацепила на себя маску принцессы и начала спускаться по лестнице. Когда она пришла в гостиную и застыла как вкопанная – там никого не было. Где же они? Неужели уже проводили Алана и теперь сидят где-то и прячутся друг от друга?
      Кетлин не хотела в это верить. Она вышла из гостиной и прошла обратно в холл.
      Там как обычно стояли два стражника и казались заворожёнными статуями. Девушка подошла к ним и спросила, проводили ли уже Алана. Стражники пожали плечами и больше не двигались. Лин вздохнула и вышла из замка.
      Тут она и увидела всех кого искала, в том числе и Алана. Она судорожно вздохнула и спустилась по лесенке. Алан приветливо улыбнулся ей и протянул руку. Лин подошла к нему и подала руку. Алан склонился и поцеловал её. Девушка сразу же вырвала свою руку и спрятала её за спину. Взрослые старательно отводили глаза, чтобы не смущать их. Девушка была им за это благодарна. Алан поклонился и повернулся к родителям. Аола зарыдала в голос и обняла сына. Саймон тоже обнял сына, так и получилось, что обнял он не только Алана, но и Аолу.
      – Удачи тебе, – прошептала Лин.
      Алан высвободился из родительских объятий и опять подошёл к Лин. Она старательно отводила глаза и смотрела в землю. Алан обнял её и поцеловал в макушку.
      – Алан, тебе пора! – нежно проговорила Аола.
      Алан кивнул и на прощание прошептал Лин:
      – Я обязательно вернусь!
      Кетлин кивнула и побежала в замок не в силах смотреть как он уходит.
      Аола и Саймон проводили Алана к воротам, а дальше он пошёл уже сам. За воротами его уже ждала какая-то девчушка, которая в руке держала странный амулет.
      – Привет, меня зовут Луиса! Надеюсь, догадываешься зачем я здесь?
      Алан кивнул и подошёл к девушке. С первого взгляда она произвела впечатление маленькой девочки, но подойдя ближе Алан понял, что она на много старше него.
      – Догадываюсь, – ответил Алан.
      Луиса взяла Алана за руку и почему-то перевела взгляд на его сумку.
      – Это что? – спросила она.
      – Это мои вещи.
      – Что-то мало у тебя вещей, не замечаешь? – спросила Луиса.
      – Нормально. – Сдержанно сказал Алан.
      Луиса больше ничего не спрашивала, только предостерегла:
      – Сейчас немного тряханёт! – Потом вздохнула и произнесла: – Я заклинаю тебя амулет, перенеси нас в Академию Силы!
      Их и правда хорошенько тряхнуло. Алану показалось, что они полетели вниз и его внутренности сейчас упадут ему на голову. Луиса же выглядела всё такой же жизнерадостной и энергичной.
      – Добро пожаловать в Академию Силы! – поприветствовал их чей-то голос.
      Кетлин побежала прямиком в свою комнату. Её спальня располагалась на втором этаже замка, в западном крыле. Лин бросилась на кровать прямо в платье и опять расплакалась во весь голос. Она взяла подушку и швырнула её через всю комнату в окно.
      Перед Аланом тогда стоял главный маг Академии Силы и учитель искусству магии.
      Нет, в Академии не всех учат магии. Обычно, способных к магии называю исключительно на букву "К". Мать Алана из Эдэндейла, а значит, что его силы могут проявиться в том мире, что спрятан за Вратами Миров.
      Определить магические способности ребёнка очень легко. Когда он рождается, то на руке у него высвечивается особый знак, который позже уже не появляется. Для детей Эллариона это была витая буква "К", для детей Эдэндейла видимо буква "А".
      Вот Алана и назвали на "А".
      Учителя звали Дьюрн. Он был самым могущественным магом, но старость брала своё.
      Ему уже было пятьсот лет и магия начала истощаться в его теле. Она выпила из старого мага все его жизненные силы, какие только было можно.
      На Дьюрне держалась вся магия Академии. Почему, спросите вы, да потому, что в Элларионе очень много людей. Все молодые из них, двадцатилетние, отправляются сюда, в Академию Силы. Естественно, что все они не помещаются в один единственный замок. С помощью своей магии Дьюрн делал пространство в замке шире без каких либо изменений снаружи. Это требовало очень много сил, ведь заклинание действовало всегда, вот уже триста с хвостиком лет.
      Если бы не заклинание, черпающее силу из старика-мага, то он прожил бы до семисот лет. Но по одному его виду можно было сказать, что до семисот он не дотянет.
      Первый день в Академии был не из приятных. Парни старших курсов невзлюбили нового ученика, как в общем и всех новеньких. Но была среди новеньких девушка, которая не уступала всем старше себя. Оказалось, что её зовут Кира Антонелли.
      Она обладала не очень хорошей силой, под названием Адский Огонь. Все считали её странной, в основном из-за силы. Адским Огнём, считалось, обладали только отрицательные личности, но о Кире этого сказать было нельзя. Вся её внешность была положительной.
      Алан, который разбирался в людях так же хорошо как и Кетлин, мог сразу сказать, что в той маленькой головке, которая постоянно была постоянно склонена к книгам, не могло таиться ничего плохого.
      Кира обладала красивой и притягательной внешностью, хотя и носила постоянно школьную форму. Из непродолжительного общения с этой девушкой Алан узнал, что у неё поразительно зелёные глаза. Они всегда были ясными и трезво смотрели на мир.
      Волосы у Киры были чуть рыжими и длинными, но она постоянно делала хвостик на затылке. Но самым удивительным в её личности был голос, с таким только петь, а не говорить. Было бы грехом скрывать от других такой талант к пению.
      Через неделю пребывания в Академии, Алан решил подсесть к Кире, но девушка даже не обратила на него внимание, она по-прежнему читала свою книгу.
      – Привет Кира! – поздоровался он.
      Девушка вежливо кивнула ему и больше не откликалась ни на какие оклики.
      Тогда Алан решил потрепать её за плечо и спросить, почему она такая замкнутая:
      – Кира… – но только он взял её за плечо, как она схватила его за запястье и вывернула руку.
      – Не смей так делать, а не то я тебе запястье сломаю или в крайнем случае руку! – предупредила она.
      Алан внял её словам и больше не пытался с ней ни заговорить, ни взять её за плечо, но через два дня Алан возвращался со своих занятий и увидел выбегающую Киру. Она выбегала из конюшен. Ему показалось это странным, тем более, что понаслышке она боялась лошадей как заяц собственную тень.
      Алан решил сходить и проверить почему она выбегала оттуда так стремительно и почему в глазах у неё стояли слёзы. Он зашёл в конюшню. И увидел лежащего на сене Когодра, самого пожалуй злобного из старшекурсников. Рубашка на груди была распахнута и ремень на штанах расстёгнут. На губах же играла самодовольная улыбка. Алан сразу догадался о том, что произошло и так разозлился, что готов был Когодра разодрать на мелкие кусочки и бросить на съедение мантикорам.
      – Код, я убью тебя! – закричал Алан не таясь.
      Он побежал на Когодра и напрыгнул на него. Когодр не успел защититься и был подмят под мощное тело Алана, при этом сам он был не хилого десятка. Между ними завязалась драка, в которой оба были равны. Когодр поставил Алану огромный синяк под глазом, разбил гуду и бровь, а Алан несколько раз попал ему ногой в пах, дал локтём по позвоночнику и тоже разбил бровь.
      За этим делом их и застал Дьюрн. Он быстро скрутил обоих своей магией и переправил в свой кабинет. Оба смотрели друг на друга с ненавистью.
      – В чём дело, что произошло между вами обоими? – спросил он, когда появился в кабинете.
      – Он изнасиловал Киру Антонелли! – выплюнул слова Алан.
      У Когодра прямо таки глаза на лоб вылезли.
      – Ничего подобного!
      – Так да или нет? – спросил Дьюрн.
      – Нет… да… – наперебой сказали оба.
      – Как это нет, когда она выбежала из конюшни вся в слезах!.. Да ты подонок!!! – Алан попытался вырваться из магических пут, но всё бесполезно и он остался на месте.
      – Да ты ничего не знаешь идиот! Я учусь на последнем курсе в Академии, а Киру я знаю с самого детства! Мы любим друг друга, придурок законченный!!!
      – Что…, но почему она плакала? – спросил Алан, эти оба как-то позабыли, что в кабинете присутствует ещё и Дьюрн.
      – Потому, что это была наша первая встреча за последние четыре года, и вот теперь мы опять расстаёмся.
      Алан не мог ничего выговорить. Вот значит как это было! Эта встреча в конюшне что-то вроде прощания.
      – Завтра я сдам последний экзамен и всё!
      – Прости, я не подумал, просто она плакала и ещё ты в таком виде на сене лежал!
      Вот я и подумал не то!
      – Да ничего, с каждым бывает! Да я в долгу и не остался! Мы с тобой оба очень красивые! – наконец рассмеялся Когодр.
      Дьюрн снял магические путы и радостно улыбнулся:
      – Вот и ладушки, а теперь пожмите друг другу руки!
      Когодр протянул руку Алану и тот пожал её. Но этого обоим было мало. Они сжали друг друга в крепких мужских объятиях, и так возникла прочная дружба, которую топором не разрубишь.
      Лин ходила как собственная тень. Она даже от отчаяния начала общаться с Тарой. И кстати, она оказалась не такой уж и плохой. Раньше Лин думала об этой помощнице повара исключительно плохое, но потом Тара рассказала историю своей жизни и Кетлин стало просто жаль её. Оказалось, что Тарантаса дочь рабов на изумрудных рудниках Сеймы. Она выросла в жестокости и боли и от каждого, кроме рабов, ожидала удара хлыстом или рукой. Всего в десять лет её отправили на рудники и больше она ничего не видела, кроме стен шахт, столовой и долгожданной постели.
      Как она выжила, такая хрупкая и ранимая, в таких условиях до того, как мать Лин вмешалась и отменила это безобразие, принцесса не знала. Она знала только то, что характер девушки испортился и она перестала доверять людям, стоящим на ступень выше неё.
      А с Кетлин она хотела подружиться потому, что дружить здесь было не с кем. В Кетлин Тара сразу разглядела добрую душу. В общем Кетлин сразу поменяла своё мнение об этой "ужасной" Таре, но вот коня разубедить так и не сумела.
      Родители говорили ей, что поедут в Эдэндейл сразу на следующий день после отъезда Алана, но возникли какие-то обстоятельства, и они отложили поездку на месяц. Потом месяц затянулся в два, а потом в три и в четыре…
      Так дошло до того, что поездку отложили на неопределённое время. Лин была этому очень рада. Она вовсе не хотела встречаться с сыном Авис Аэроном. Одно его имя пугало её до смерти – Аэрон. С Элларионского аэроникс – значит сумеречный.
      Корсар сидел в библиотеке и смотрел на огромный портрет своей вечно любимой Карриды. В руке у него была рюмка крепкого виски и сам его вид указывал на то, что он был мертвецки пьян, не говоря уже о двух пустых бутылках под столом, которые он там "спрятал".
      Так повторялось почти каждый четверг, ведь в этот самый день недели умерла его Карри. А что бывало шестнадцатого сентября и говорить страшно. Под столом Рик всегда находил по шесть, а то и по все десять бутылок спиртного.
      Рик пробовал отвадить Корсара от спиртного всем, что когда-то занимало его друга, но это никак не помогало и он бросил все попытки и больше не доставал утопающего в горе Корсара. Сам он считал, что Карри умерла давно, но если бы она была жива, то убила Корсара на этом самом месте – на стуле в библиотеке.
      Однажды, в четверг, произошло не объяснимое. Это произошло через четыре с половиной месяца с того момента, как уехал Алан. Корсар пришёл в библиотеку и сел на кресло перед портретом Карри. В руках бутылка и стакан. Он налил полный стакан и осушил его одним глотком. Так он заглушил за четыре приёма всю бутылку и пошёл за второй, потом за третьей и в итоге не мог уже сдвинуться с места и осоловелыми глазками смотрел на любимый портрет.
      – Как тебе не стыдно, Корсар? – вдруг услышал откуда-то Корсар голос любимой.
      Он вдруг нашёл в себе силы и вскочил с места. Позади себя он никого не увидел и справа тоже и слева в общем тоже. Тогда он успокоился и сел обратно в кресло и уставился на портрет. Но вдруг почувствовал рядом движение и резко встал. Прямо перед ним стояла Каррида. Она была живой, из плоти и крови. Она стояла в шаге от него и Корсар протянул к ней руку как утопающий хватается за брошенную верёвку.
      Она с готовностью коснулась щекой его руки и закрыла глаза. Корсар тут же протрезвел и увидел эту картину в новом свете. Он отдёрнул руку и взялся за свой бластер, что висел на поясе.
      Карри только улыбнулась и спросила:
      – Ты не узнаёшь меня, да?
      – Но т-ты ведь умерла, прямо на моих руках! – поразился он.
      – Плохо ты меня знаешь, Корси, – прошептала Карри.
      Корсар отпустил бластер только после того, как услышал своё ласкательное имя, которое он просто ненавидел. Он разрешал им его называть только Карриде, но и она не часто его так называла, только когда хотела подзадорить. Он счастливо шагнул к ней, она обняла его и он её поцеловал. Впервые после стольки лет.
      Кейси вместе с Риком находилась в Тронном Зале. Рик сидел на троне и пытался вникнуть в проблему какого-то дела, которое было на бумаге, а Кейси сидела на подлокотнике этого же кресла и пыталась оторвать своего мужа от этого дела.
      Вдруг двери со стуком отворились, что само собой было невозможно, так как двери были просто огромными и тяжёлыми. Но то что, или скорее кто, стояло в дверях было ещё невозможнее.
      В дверях, приветливо улыбаясь, будто они не виделись только две с небольшим недели, а не двадцать лет, стояла Каррида, а позади неё счастливый Корсар. Кейси чуть не упала с подлокотника, а Рик наконец-таки оторвался от своих бумаг.
      Челюсть у него отвисла и он не мог ничего сказать, а вот Карри могла и ещё как:
      – Давно мы не виделись! Я вот решила вернуться домой, а не болтаться без дела где попало! – пыталась их расшевелить Карри.
      Это очень хорошо получилось. Первой в себя пришла Кейси. От слов "болтаться где попало" она прямо таки вскочила с подлокотника и, подбежав к Карри, начала её трясти и кричать:
      – Какого чёрта?!! Где ты болталась?!! Двадцать!!! Двадцать лет с копейками прошло, а ты вот так спокойно заявляешься и говоришь, что тебе надоело болтаться где попало!!!
      Каррида кое-как отцепила её от себя и радостно заулыбалась.
      – Да не болталась я где попало, просто когда я умерла…
      – Стоп-стоп-стоп! Ты же умерла! – встрял в их разговор Рик, до которого дошло, что перед ним "мёртвая" Каррида.
      – Ну так вот, когда я умерла…
      – Но как же получилось, что ты не умерла? – опять перебила её Кейси.
      Карри медленно вздохнула и спросила:
      – Ещё есть вопросы?
      Кейси и Рик покачали головами и внимательно на неё уставились.
      – Ну так вот… – она выждала недолгую паузу, ожидая, что её опять прервут и продолжила: -…когда я умерла, то моя душа перенеслась в Элларион и стала наблюдать за всем происходящим! Я была очень рада, когда узнала, что вы всё же поженились, да и за дочку я вашу очень рада! По любви она выбрала себе очень подходящего кавалера…
      – Какого? – не понял Рик.
      – Алана сына Саймона, – ответила Карри, явно не понимая, как этого можно было не углядеть.
      – Э-э-э-нет! У неё уже есть жених и она выйдет за него замуж, как только ей исполнится двадцать! – сказал Рик.
      – А она его видела? – спокойно спросила Карри.
      – Ну… нет, – смутился Рик.
      – Так вот пусть она сначала увидит своего "будущего мужа", а уж потом посмотрим! – со знанием дела проговорила Карри.
      – О, мы как раз через неделю собирались туда ехать! – вдруг вспомнила Кейси.
      – Да, а не то прошло уже четыре с половиной месяца с того момента, когда мы впервые собрались в Эдэндейл за этот год! – сказал Рик.