Полк

28 июня. Проходная Чкаловского гарнизона. У дежурного офицера пытаюсь узнать, как мне получить пропуск на встречу с командованием космического полка. Закрутился диск телефона, и после нескольких неубедительных ответов старший лейтенант предложил: «С пропуском решим вопрос, а захотят ли они отправить офицера на проходную? Лучше пройдите вдоль забора одну станцию по ходу электрички и перед вами, как на ладони, откроется полк».

Так я и сделал, зашагал вдоль высокого забора, неоднократно перебираясь через горы железобетонных плит, строительные площадки и уперся в жилой городок, застроенный пятиэтажками.

По гулу самолетов сориентировался и зашагал мимо школы по пешеходной дорожке к деревянному забору. У повстречавшихся мне людей в летных комбинезонах уточнил, что прибыл я в космический полк правильно. Они же посоветовали: «Идите мимо Контрольно-Пропускного пункта вправо, через дырку в заборе, там все ходят и меньше будет проблем». Поблагодарил летчиков, но все же пошел через КПП, представил там удостоверение офицера запаса. Несколько телефонных звонков – и я с пропуском на руках шагаю к штабу, пропуская движущихся навстречу велосипедистов-летчиков.

Справа виднелся огромный ангар, в котором стояли самолеты «МИГи», Л-39 Чехословацкого производства. Бетонные дорожки от ангара вели на стоянку самолетов и разветвлением в виде стрелы шли в разные стороны – предположительно, на взлетные полосы. Свободное пространство было засажено русскими березами и зеленым ковром травы.

Ближе, под небольшим навесом сидели в летных комбинезонах и курили какие-то люди. Подойдя к компании, я поздоровался и сел напротив, а так как давно бросил курить, то сразу приступил к делу. Поинтересовался, как мне разыскать начальника инженерной службы полка и молодой человек, сидевший с краю, показал на удаляющегося на велосипеде летчика, заметив, что это и есть их заместитель командира полка Владимир Комиссаров, и после обеда он вернется.

Мое присутствие немного сбило свободный разговор куривших летчиков. Я поинтересовался, известно ли им что-нибудь о гибели Юрия Гагарина и Владимира Серегина. Реакция, как и следовало ожидать, не поразила активностью интереса. На второй вопрос, верят ли они, что в авиакатастрофе виноваты сами летчики, вообще не последовало ответов, похоже, что даже не задумывались над таким вопросом, сегодня проблемы другие. Трудно было предположить, какие должности занимают эти люди, к тому же летные комбинезоны скрывают погоны, а это существенный факт для темы разговора. Как бы между прочим я заметил, что готовлю материал для газеты о гибели полковников, и поэтому приехал в полк. Собеседники потихоньку разговорились, стали вспоминать торжественные мероприятия полка, на которые по юбилеям приглашали родственников Юрия Гагарина и Владимира Серегина. Выяснилось даже, что полк именуется Серегинским.

С обеда потянулись офицеры, а вот и нужный мне заместитель подкатил на велосипеде к шлагбауму и повернул руль в направлении ангара. Не так давно и я был заместителем командира полка, только пехотного, напоминающего музей вооружения в армии. К заместителю подходили сослуживцы и на ходу решали свои служебные вопросы. Когда появился просвет, я подошел к Владимиру Николаевичу. Заместитель на предложение уделить минут 10 без лишних вопросов согласился, попросив пройти с собой в кабинет.

Перед входом в ангар Владимира Николаевича вновь не иначе как атакуют офицеры – одному требуется машина, чтобы ехать за секретной почтой, у второго проблема с детьми, отдыхающими, как я понял, в санатории, у третьего – с обеспечением в обслуживании самолетов. Чтобы не смущать собеседников, я отошел в сторонку и ждал, пока освободится мой покровитель. В конце ангара устроена стоянка велосипедов, и в одну из средних ячеек заместитель пристроил свой, видно, для каждого определено свое место.

Поднялись на второй этаж, Владимир Николаевич предложил мне сесть. Я достал из кармана рубашки офицерское удостоверение личности и положил перед заместителем, подчеркнув, что интерес к гагаринской гибели для меня как бы хобби. «А то что я решил начать с вас, – думаю, меня поймете». Добавил, что по опыту знаю: инженерный состав офицеров в меньшей степени парализован интригами политработников, к тому же подметил, что мы с ним в какой – то степени коллеги. Владимир внимательно изучил удостоверение, одновременно я протянул ему газету «Президент» за 13 ноября 1993 г. с моей фотографией и статьей «Взрыв докатился до Спитака». Объяснил, что мне нужно не так уж много, а именно, фамилии офицеров, служивших в год авиакатастрофы – может быть, уже пенсионеров, и телефоны вдов Юрия Гагарина и Владимира Серегина. Вспомнил, что не против встретиться с руководством полетами, чтобы, таким образом, выйти на очевидцев последнего радиообмена.

Владимир Николаевич позвонил кому-то, в ответ пообещали разобраться с моими вопросами и перезвонить. Мы в течение минут десяти попытались проанализировать причины катастрофы, и я заметил, что слишком много возникает здесь вопросов. Раздался звонок, но я рано обрадовался, оказалось, заместителя вызывают на совещание. Когда офицер снял летный комбинезон, засветились полковничьи погоны. Так как полковнику необходимо было ехать, он пригласил своего заместителя подполковника Сергея Шевченко и попросил помочь мне.

Круг стариков-очевидцев был не широк: Юрий Сиваконь, Николай Шехалиев и Владимир Гопеев. Мне удалось тут же встретиться с Николаем Шехалиевым, специалистом по авиационно-кислородному оборудованию. Крепкий мужчина, старичком его назвать язык не поворачивается. Присутствие подполковника не очень настраивало первого ветерана-гагаринца на диалог, да и меня он видел впервые. Николай Николаевич заметил, что от летчиков привезли в первый день два ведра мяса, и больше никаких существенных доказательств. С этой минуты я понял, что на гагаринскую тему необходимо разговаривать с любым собеседником только один на один в стадии начала исследования, и лишь на завершающем этапе возможна дискуссия. В конце беседы Николай Шехалиев посоветовал мне встретиться с пенсионером – майором Иваном Трушкиным, проживающим в Чкаловском гарнизоне, дал мне его телефон и подчеркнул, что дозвониться можно и из Москвы. «Сообщи, что получил телефон от меня». Я поинтересовался у Николая Николаевича, чем психологически «дышит» Иван Трушкин, и можно ли подъехать с бутылочкой, на что получил ответ, что в суждениях тот независим, а одна бутылочка для него все равно, что наперсток. Рассмеялся и добавил: «Вот такой здоровяк!» – показал, широко размахнув руки.

Я поблагодарил собеседника, и мы вышли из ангара, пожав руку Сергею Шевченко, я зашагал к проходной. Прошел метров двадцать, помахал Сергею рукой и крикнул: «До скорой встречи!»

Через час я был уже в Москве. Дозвонился до Ивана Трушкина. Собеседник действительно оказался независимым и, похоже, без лишних комплексов. Я попросил его припомнить фамилии стариков технарей, так как на сегодня только они меня и интересовали. Выяснили, что инженером эскадрильи был подполковник Валентин Самарин, проживающий в Звездном городке, техником звена – Виталий Жаров, вспомнить фамилию техника разбившегося самолета Ивану Трушкину не удалось. Но Иван заметил, что его должен помнить инженер.

Буквально через 5 минут я уже беседовал с Валентином Самариным, который мое предложение встретиться принял без условий, мне оставалось только перезвонить вечером и уточнить время. Желание ехать в Звездный городок распирало меня… Валентин Самарин будет первым очевидцем, который даст интервью, и надо ехать немедленно, завтра же.

Прошло не более двух часов после приезда из космического полка, и телефон был отключен, о причине я не стал даже задумываться, так как подобное уже бывало при подготовке моей первой книги.

Ровно через сутки телефон заработал, но на каждый звонок отвечали я или сосед по дому. С соседом мы быстро договорились, как действовать в подобной ситуации, а с Валентином Самариным согласовали встречу на завтра, то есть 30 июня.

С Щелковского автовокзала на автобусе еду до Чкаловского городка тем же путем, что и два дня назад, затем на электричку и выхожу на второй остановке, станции «Циолковская». На проходной Валентин Александрович уже сделал заявку на пропуск, а попутчики подсказали, где примерно найти нужный мне дом.

Подполковник Валентин Самарин

Встретил меня приветливо блондин 67 лет, тяжело переступая с ноги на ногу, провел в комнату. Лицо его было бледное и немного желтоватое.

На мой вопрос: «Видно мало гуляете на свежем воздухе», он с глубоким вздохом ответил: «Боря, я последние две недели вообще не двигался, и лишь сейчас немного ожил. Живу один, перед увольнением из Армии в 1974 году похоронил жену. Сейчас изредка навещает внук Юра». В соседней комнате слышна была возня, как впоследствии выяснилось, это его внук, мальчик лет четырнадцати, собирался на рыбалку.

На столе, за которым мы обосновались, хаотично лежали книги, по их обложкам было видно, что все они об авиации и космонавтике. Так как я был в гостях у офицера, то смело поставил на стол бутылку крепкого ликера и пакет закуски с зеленью. Кратко представился и прямо дал понять, что меня интересует истинная история гибели космонавта Юрия Гагарина и командира космического полка полковника Владимира Серегина, а не то, что представили народу власть большевиков во главе с Леонидом Брежневым и Министром Обороны Маршалом Андреем Гречко.

Валентин Александрович подал книгу с надписью «Звездный», вышедшую в 1982-м году.

– Юрий Гагарин первый полетел в космос или не первый?

Самарин: Первый (произнес уверенно).

– Вернулся первым благополучно?

Самарин рассмеялся: Что там было, история умалчивает.

В книге можно ознакомиться с историей космонавтики, о втором суточном полете Германа Титова 6–7 августа 1961 года, о создании отряда космонавтов в 1960 году. Валентин Александрович начал было пересказывать эту историю, но меня интересовали те вопросы, которых в книге быть не могло, и я предложил развернуть тему беседы с другого конца. Я достал из папки газету «Правда» за 30 марта 1968 года, где не было соболезнования от первых лиц нашего государства, хотя зарубежные завалили телеграммами с подписями первых, и где на второй странице помещена посредственная фотография.

Самарин: Вопрос, причем, такой большой.

– Вот газета «Красная звезда». За 29-е марта. Похороны в ЦДСА (Центральном Доме Советской Армии). На фотографии видны лица кагэбэшников-феэсбешников, шарфики в клеточку. И женщины. Это не жены?

Самарин: Нет, не жены и не родственники.

– Первые лица государств, Ульбрихт, Живков, а где наши?

Самарин: В этом весь вопрос.

– За этот период времени вышло немало материалов и появилось слухов: то Юрий Гагарин в психбольнице, то еще где-то. Офицеры из Чкаловска по советовали мне встретиться с техником самлета, убедиться, садился ли Юрий Гагарин в самолет. Тогда сразу разъяснится вопрос с психбольницей.

Самарин: Ну, как здесь дело было, я сейчас расскажу.

– Хорошо, давайте (решил, пусть выговорится старина).

Самарин: Пришел сначала Гагарин, он всегда улыбался, только когда в кабину сядет, не улыбается.

– А так всегда улыбался?

Самарин: Улыбался, ребята книги давали для автографов. Пришел Серегин, я ему доложил. До этого Серегин его много раз вывозил, но он решил летать самостоятельно.

– Полеты были плановые?

Самарин: Да, плановые.

– А как понять «вывозил», на МИГ-15?

Самарин: На МИГ-15У, учебном, в спарке. Кто-то ему тормозил, не выпускал его.

– Кто тормозил и не выпускал в самостоятельный полет – Серегин?

Самарин: Да, Серегин. Перед этим в декабре – январе Гагарин не летал и наверстывал полеты. Сейчас приготовили МИГ-17 к самостоятельному полету, но вот как получилось… (Валентин Александрович немного сник, видно, что-то дрогнуло внутри).

– Как они шли к самолету, уверенно, вы видели?

Самарин: Да, конечно, (пауза). Не знаю, Серегин был опытный летчик. Помню, был случай. У нас в Чкаловске большая полоса, рядом малая запасная, первую ремонтировали. Навалился такой дождь. Когда самолеты садятся, мы их видим и слышим. На этот раз слышим звук, а самолета не видим. Это садился Серегин. Он только дал команду поднять в конце полосы сетку, чтобы самолет не убежал, так как полоса все же короткая. А начальник Центра генерал-майор Кузнецов с одним ушли на посадку на запасной аэродром в Калинин (Тверь).

– Зачем ушли?

Самарин: Погода-то плохая… Затем сообщили: беда. Майор Афонькин, зам. начальника штаба полка сказал, вроде, связь пропала через 20 минут. В час ночи пришел домой, жене ничего не сказал, а в пять утра был на аэродроме. Звонит в 5-00 командир эскадрильи подполковник Владимир Устенко: «Вот тебе вертолет 09, забирай начальников групп по радиовооружению, спецоборудованию и вылетай на точку падения». Там уже делали раскопки.

– Самолет глубоко ушел в землю?

Самарин: Глубоко, но не самолет, а движок, грунт очень крепкий, две группы солдат через 15 минут менялись отдыхать при раскапывании. Руководил инженер ВВС Мишук.

– Кто он – генерал?

Самарин: Генерал. Тогда председателем комиссии был Дмитрий Устинов, будущий маршал, Министр Обороны. По летной генерал-полковник Кутахов, будущий маршал, Главком ВВС. По инженерной – вот этот генерал-майор Мишук. Кто еще был, не знаю. Можете представить мое состояние? В той ситуации? Откопали самолет.

– Где техник самолета находился?

Самарин: Был на аэродроме, старший лейтенант Алексей Левицкий, опытный. Около двигателя стояли инженеры, офицеры, старше меня, слышу, один говорит: «Движок работал». «А почему ты думаешь так?» – спросил другой. «Посмотри лопатки, они погнуты по кругу, то есть во время удара двигатель работал, и они погнулись, если бы они стояли, то был бы изгиб продольный». И у меня сразу как-то все отлегло. В этот год мне исполнилось 25 лет, как в Армии. Отпуск положен уже не 30, а 45 суток. Взял путевку в санаторий, там со мной был один сосед в номере, звать его Василий, и он из НИИ ВВС города Люберец, рассказывал: трижды проверяли все эти осколки. Мишук доказывает, что матчасть не виновна, летная служба и безопасность не могут доказать. Иной раз спишь, ночью посыльный приходит, в часть вызывают. Вот так.

– Два вопроса. Первый по поводу психушки. Если Юрий Гагарин садился и взлетал – вопрос снят.

Второй: почему они не катапультировались?

Самарин: Вот в том-то и дело, непонятно тут. Я же вам не могу сказать, что чего.

– Я понимаю.

Самарин: Серегин был опытный летчик.

– Как Владимир Серегин управление мог забрать у Юрия Гагарина?

Самарин: Оно дублировано, связано, та же ручка, педали.

– Откуда появился самолет МИГ-21 в этом же районе?

Самарин: Этого я не знаю и не слышал.

– Самолет МИГ-21 пришел из города Раменска. Какие-нибудь вещественные доказательства нашли, одежду?

Самарин: Ничего, клочки, что собрали с деревьев.

– Два ведра мяса собрали. Полет был в зону – то есть, высший пилотаж?

Самарин: Как было на самом деле не знаю.

– Техник самолета Алексей Левицкий нормальный был парень. Говорят, запил.

Самарин: Запил после этого, перевелся в город Чугуев, летное училище под Харьковом.

– Запил-то хорошо он?

Самарин: Я лично не видел, ребята рассказывали, сидит у подъезда на лавочке, «под этим делом».

– Может, один раз увидели и слух пошел.

Самарин: Может, и запил, с переживания выпил.

– Когда офицеры переехали в этот городок из Чкаловска?

Самарин: Я служил в городе Монино, а переехал в 1967 году.

(Я рассказал о полете Руста, когда двух офицеров отправили в лагерь Магаданский на 5 и 4 года, а при армянском землетрясении погибло 102 офицера…)

Самарин: Не живем, а существуем. Никак не пойму, после войны, 1947 год, тяжелое время, отмена карточной системы, каждый год снижение цен с марта месяца. Вот когда деньги нужны были, вся Европа разрушена была, что нас мучило, так это займы, но мы были убеждены, что деньги шли на восстановление разрушенного народного хозяйства.

– Давайте еще раз остановимся на таком вопросе. Мы просмотрели газеты. Первые лица государства молчат. Значит что-то есть? Почему Юрий Гагарин с Владимиром Серегиным не катапультировались? Может, катапульты оказались неисправными?

Самарин: Не может быть.

– Давайте представим, что с земли подготовили акцию.

Самарин: Невозможно, они работают безотказно.

– Сознательно подготовили. Может быть, такой вариант в их стиле, взорвали и предварительно вывели из строя катапульты.

Самарин: Я не могу понять по вашему варианту, что там можно сделать. Если только вынуть патрон, который взрывается и выбрасывает кресло летчика из самолета, но опять же вооруженцы проверяют, в головке есть отверстие, и они щупом проверяют: если упирается, значит, патрон на месте.

– А учебный патрон не могли поставить? (Валентин Александрович смеется). Давайте пофантазируем.

Самарин: Не может быть.

– Валерия Чкалова убрали, сейчас имеется достаточно оснований для этой версии, дело слуг Сталина. Юрий Гагарин из-под контроля Леонида Брежнева вышел, от поездок с его заместителями отказывался.

Самарин: Не знаю, ни мне, ни летному составу ничего не говорили.

– Но каждый из летчиков полка, вероятно, со временем должен был задуматься и как-то проанализировать эту гибель.

Самарин: У меня одно мнение.

– Какое?

Самарин: Конечно, это мое мнение. Наверное, с Юрой стало что-то плохо.

– Но что с ним могло стать плохо?

Самарин: Кто его знает. Лег на ручку, а Серегин один не решился катапультироваться.

– До города Киржача не знаю, сколько лететь, но почему через 20 минут связь прекратилась?

Самарин: Расстояние до аварии около 80 километры – значит, поднявшись с аэродрома и взяв курс, если скорость равна 1070 км/час, они прибыли через 1012 минут в район, успев начать отрабатывать задание в течение 8-10 минут. Вам стоит поговорить с полковником Устенко, командиром эскадрильи.

– А что может сказать нового командир?

Самарин: Ничего не скажет.

– Хорошо бы поговорить с Алексеем Левицким. Он бы рассказал, как они подошли к самолету, какое было настроение, как сели, привязались, вышли на рулежку, взлетели. Смотрел ли взлет Алексей?

Самарин: Техник обязательно смотрит, как взлетел его самолет. Я еще, помню, был механиком на поршневых, поднимутся и крутятся рядом. А начальник говорит: «Где ваш самолет? Наблюдайте за ним». И наблюдали. Юности не было, и старости тоже нет. С 15 лет работать пошел в колхоз, с 17 лет в армии, семь с половиной лет срочной службы.

– Где родились?

Самарин: В Удмуртской АССР. Акбарский район, село Тарасово.

– Я чувствую, что загадка в этой катастрофе есть.

Самарин: Нам, техническому составу, даже предположительных вещей не сказали.

– И не могли сказать… Что-то здесь есть.

Самарин: Конечно, без причины бы не упали.

– Кто мог сделать, чтобы катапульты не сработали?

Самарин: Если двигатель работал, значит, катапультироваться не надо (сказал убежденно), а двигатель работал. Катапультируются только тогда, когда отказывает движок. Тогда, говорят, спасайся кто как может. Что может отказать радио, какой-то прибор, – но можно сесть. Часто бывало, машина приходит, а радио отказало, техника есть техника, человек и то отказывает.

– Если двигатель не отказал, виноваты сами летчики. Второй вариант: самолет МИГ-21 появился там.

Самарин: Я не знаю.

– Я знаю.

Самарин: Что он мог там сделать? В отношении 21-го я не знаю. Знаю, что там, В РАЙОНЕ, ОЧЕНЬ МНОГО БЫЛО ЭТИХ ЗОНДОВ-ШАРОВ.

– Допустим, МИГ-21 прилетел, имея задачу убрать МИГ-15. Каким способом он мог это решить?

Самарин: Я не знаю, что он мог сделать. Значит, надо таранить.

– Ракету пустить.

Самарин: Ракету пустить – значит, нашли бы обгорелый металл. У МИГа-21 скорость очень высокая, таранить не мог (вздохнул тяжело Валентин Александрович).

– Скорость у МИГа-21 равна 2200 км, то есть дважды превышала самолета МИГ-15.

(Рассказал о трагедии под Уфой, Ферганой, в Молдавии, Белгороде… Валентин Александрович выругался и снова глубоко вздохнул).

– Мог самолет МИГ-15 попасть в воздушную струю самолета МИГ-21?

Самарин: Мог пройти рядом и совершить маневр. МИГ-15 попадает в струю, двигатель останавливается, так как кислорода не хватает. Но пропала связь. (Задумался). А может, струей сдавил, и 15-й клюнул?

– Когда начали искать?

Самарин: Сразу доложили наверх, вызвали вертолеты откуда-то. Юру планировали в начальники центра подготовки космонавтов. Из группы космонавтов более общительных, чем Юра и Николаев, не было. В то время часто проводились торжественные мероприятия в нашем полку, и они приходили, как правило, оба или один из них, обстановка всегда отличалась неофициальностью и доброжелательностью.

Николаев женился на первой женщине-космонавте Валентине Терешковой, совершившей полет с Валерием Быковским. Как проходила их свадьба и сложилась судьба в дальнейшем, слухов было много разных.

Самарин: Действительно, глава государства Никита Хрущев организовал их богатую свадьбу в Кремле, с приглашением всех космонавтов, членов Политбюро… Жили они здесь, в городке, родилась дочка.

– А где сейчас живут?

Самарин: Николаев здесь, а Терешкова вышла замуж и уехала в Москву. Вышла в князи (в повышенном тоне произнес Валентин Александрович).

– Каждый человек имеет право на личную жизнь, так и Валентина, хоть она и первая женщина-космонавт планеты.

Самарин: Да, с этим я согласен. Может, вам есть смысл поговорить с командиром эскадрильи полковником Александром Устенко?

(Диалог шел у нас какой-то рваный, а навязывать определенную последовательность не имело смысла. Необходимо было дать возможность выговориться Валентину Александровичу и, может где-то проскочат интересные эпизоды, которые окажутся, в конечном итоге, существенными).

Валентин Самарин вновь раскрыл книгу «Звездный», показывает фотографию.

Самарин: Вот видишь, берет автограф у подполковника Гагарина один из техников самолета Коля Блинов?..

– Когда вылетели, на следующий день и раскопали?

Самарин: Да, на следующий день, а раскапывать нечего было, так как был мощный взрыв, самолет полный топлива.

– На аэродроме никого не наказали.

Самарин: Всех обошли стороной. Если бы требовалось, крайнего нашли бы.

– Значит, крайний не нужен был.

Самарин: Выходит, так. Но только 12 апреля отпустили домой, был День Космонавтики. Держали до 23, 24 часов ночи. Затем оставляли тех, кто готовил матчасть. Сначала все были убиты горем, затем потихоньку, потихоньку стали время коротать, в домино играть.

– Но кто-то знает. Перед Днем Космонавтики, за две недели, по телевидению на Юрия Гагарина такую лавину грязи спустили, к чему бы, – значит, кому-то это нужно была? Да и газеты присоединились.

Самарин: У нас народ такой, к сожалению.

– А если связь была, и все произошло по вине 21-го? И народу просто не дали информации объективной?

На столе скучала бутылка ликера, а из полиэтиленового пакета выглядывали красные помидоры, сыр и колбаса. Чувствую, Валентин Александрович устал от моих вопросов. Из разговора было видно, что он, как, видимо, и его бывшие сослуживцы, научился отвечать на вопросы следователей, кагэбэшников без задорин. А я ведь навязывал разные версии. Предложил ему по 100 грамм и сфотографироваться им вместе с внуком Юрой. На улицу выйти он отказался, и я сфотографировал их прямо в комнате. Сели за стол, осушили по рюмочке, а Юре предложили конфеты.

– Кто из ваших служит все еще в космическом полку?

Самарин: Шехалиев Николай Николаевич, офицер вооружения, был в эскадрильи. Надо с ним тебе поговорить.

Бутылка медленно опустошалась, беседа пошла свободнее.

– Без техника самолета могли подложить взрывное устройство или еще что-либо в этом роде?

Самарин: Без техника – нет, на стартовой площадке посторонних не видел.

– Значит, полеты были плановые, и о них знали за неделю или за три дня?

Самарин: За неделю – не знаю, а за три дня до полетов знали. Но Серегин летчик хороший был.

Разговор заканчивался, Юра собирал рыбацкие снасти и крепил их на велосипеде. Я сложил в папку материалы по Юрию Гагарину и направился к выходу. Вдруг Валентин Александрович предлагает мне еще по рюмочке. Чувствуется, его душа истосковалась в одиночестве, и лишь приезды внука да редкие звонки сослуживцев дают импульс к жизни. Я, разумеется не отказал ему. Сверив еще раз номера наших телефонов, мы расстались.

Я медленно направился к электричке через весь Звездный городок. Слева виднелось высокое здание Дворца спорта, справа – жилой городок для космонавтов, состоящий из девятиэтажек, и там же – памятник Юрию Гагарину во весь рост, фигура устремлена вперед и ввысь. Снова среди могучих сосен потянуло запахом сенокоса.

Ожидая электрички до Москвы, я вдруг услышал звонок велосипеда и знакомый голос, как будто звавший меня. На противоположной стороне платформы стоял Юра, тоже ожидая электричку, но в другую сторону, до станции Монино. Так прошла моя первая встреча с сослуживцем Юрия Гагарина и очевидцем тех событий.

После беседы с Валентином Самариным возникли дополнительные вопросы:

1. Когда отказала связь?

2. Опять появились шары – зонды, как и при перелете Руста (Экран локатора забивали).

3. Представителей полка допустили к точке аварии только через сутки.

4. Для какой цели в течение двух недель изматывали допросами офицеров полка?

5. Почему никто не наказан?

6. Новым командиром полка назначили иноземца».

7. Если Юрия Гагарина убирали как неугодного – значит, операция КГБ – ГРУ совместная?

Необходимо встретиться с Андрианом Николаевым, Валерием Быковским, генерал-полковником Владимиром Шаталовым…

Я созвонился с Иваном Трушкиным и кратко изложил суть разговора с Валентином Самариным, отметив, что беседа оказалась очень полезной, но мне не хватает штабной информации. Иван Павлович предложил кандидатуру бывшего заместителя начальника штаба полка, полковника Владимира Афонькина. С трудом удалось дозвониться до Владимира Николаевича, о встрече договорились на август месяц, предварительно связавшись по телефону.