Если вы сейчас больше не можете согнуться, что может дать старание, попытка сделать это силой? Полная же релаксация позволяет телу без какой-либо специальной работы постепенно «стечь» к абсолютному (на текущий момент) пределу формы.

Если позы «йоги» выполняются в обычном состоянии сознания и с привычным усилием — это обыкновенная физическая работа, имитация асан, подобно тому, как стразы — видимость драгоценностей.

«С точки зрения синергетики неэффективное управление природной системой заключается в навязывании некой формы организации, ей несвойственной... Такое управление — в лучшем случае — делает все человеческие усилия тщетными, а в худшем — даже наносят настоящий вред, приводит к нежелательным и трудно исправимым кризисным состояниям» (278, с.149)

В классической же йоге акцент переносится с обычного и понятного принципа «я делаю всё лично, от начала до конца», на «я создаю условия для самонастройки». А уже затем можно ориентировать отлаженную систему на переключение в любой известный и доступный режим (например — самьяму).

В грамотной практике асан, пранаям, медитации субъект «обретает возможность правильно инициировать желательное направление самоструктурализации, следовать естественным тенденциям саморазвития процессов... Суть ... подхода к управлению заключается в том, что он ориентирован не на внешнее (форму асан и её сложность — В.Б.), а на внутреннее (состояние сознания в асанах — В.Б.) , на нечто имманентно присущее самой среде. Иными словами, он ориентирован не на желания, намерения (представления о том, как надо — В.Б.) проекты субъекта экспериментальной, реформаторской, перестроечной и подобной деятельности, а на собственные законы эволюции и самоорганизации сложных систем. При этом главное — не сила (величина, интенсивность, длительность, всеохватность и т.п.) ...воздействия, а его согласованность с собственными тенденциями самоструктурирования нелинейной среды» (там же, с.150)

Если асаны выполнены без молчания ума, то я либо получаю эффект обычной размерности (тренировку мышц, увеличение их силы, «горячую» гибкость), либо негативный (перегрузку и травмы). Если же практика вызывает ЧВН и сопровождается им, то результат всегда неизмеримо существенней, система не способна действовать себе в ущерб, что свойственно для ограниченного Я. Гибкость и растяжка, как функция от правильного (в ментальном отношении!) процесса исполнения, со временем возрастают до предела, свойственного каждому конкретному организму.

Как только ментальная суета в асанах начинает затихать, психосоматика, используя появившийся шанс восстановления, начинает активно поглощать релаксацию, «разгоняя» её по структуре, включается внутрисистемный «ремонт», устраняющий функциональные погрешности и «пробои» на всех уровнях организации.

Как ни странно регенерация (являющаяся основой йогатерапии), это всего лишь побочный эффект практики асан в состоянии ЧВН — активное самодостраивание системы до состояния целостности и гармонии. Но для огромного количества людей эффект этот является главным интересом и насущной потребностью, а нередко и последней надеждой.

Итак, слабые стимулы побуждают систему (дают ей возможность) перейти на более высокий уровень устойчивости, к бытовым же воздействиям она приспосабливается привычным образом, болезнь, например, также есть разновидность адаптации.

Неуловимые различия в исходных условиях запускают диаметрально противоположные сценарии развития (можно уколоть палец и назавтра забыть об этом, но иногда после такого укола человек умирает от заражения крови). Как только физические нагрузки в асанах превосходят какой-то предел либо ощущения в теле нарушают ЧВН, возникает преобладание симпатики, и плавно йога переходит в спорт.

«У человека очень много защитных механизмов, и чаще всего они работают по принципу саморегуляции. ...Он научился (немного) и может учиться дальше (дорога неблизкая!) разумно усиливать и использовать защитные силы» (22).

«Принципу преобразующего деяния, сформулированному в европейской культуре в эпоху Ренессанса и Просвещения, можно противопоставить в качестве альтернативного принцип древнекитайской культуры „у-вэй“, требующий невмешательства в протекание природного процесса. Принцип „у-вэй“ (недеяние) понимался как минимальное действие, согласованное с ритмами мира» (167, с.15).

Итак, пусть ежедневно из потока обыденности — режима А, я, практикуя йогу, выпадаю в режим В. Со временем эти два модуса поведения становятся взаимодополняющими стадиями единого процесса.

Ежедневная практика асан в состоянии ЧВН восстанавливает психосоматику намного эффективнее, нежели привычные формы отдыха. В любом случае (и возрасте) когда новичок начинает осваивать йогу, он проходит стадии:

• адаптации физической;

• психологической;

• освоения необходимой глубины ментальной релаксации (молчания ума);

• режима самонастройки и полного (возможного на сегодня) очищения тела и психики;

• и только после этого с какой-то вероятностью успеха можно приступать к самьяме.

«Сложная структура, скорее всего, лишь метастабильно устойчива. Чтобы поддерживать свою целостность, периодически преодолевая тенденцию к распаду (стадию асимптотической неустойчивости) она должна существовать в колебательном режиме, позволяющем замедлять процессы и восстанавливать общий темп развития подструктур внутри сложной структуры» (278, с.73).

«Кухня» психосоматики в подавляющей своей части недоступна сознанию и не может им контролироваться, процессы такого ранга христианский мистицизм именует самодвижущимся. При йогической самонастройке система, с которой снят обычный груз волевого принуждения, постепенно приходит в себя, это видно, что называется, невооружённым глазом, в противном случае кто бы стал заниматься йогой? Уже через год-два всё в теле человека и его жизненном пространстве встаёт на места, разбирается наилучшим образом, словно этим руководит некто всезнающий и незримый.

Ничего сверхъестественного в этом нет, просто бессознательная часть психики, в которой находится вся информация о субъекте и так называемый полный или системный разум, постепенно корректирует восприятие и поведение, освобождая их от погрешностей и деформаций, свойственных прежнему, во всех смыслах «перегретому» Я.

Вначале практиковать в аспекте недеяния сложно, ведь обычно если я что-то делаю, то результатом должно быть что-то реальное, пусть даже усталость! Разум отказывается принимать ситуацию, когда результатом является не наличие чего-либо, но отсутствие — ощущений, усилий и видимых (разовых) изменений. Логика говорит: если нет обычной работы со всей её атрибутикой, как из отсутствия видимых усилий может проистечь польза?! Однако работа именно в таком ключе, сохраняющая в неприкосновенности тонкую ткань мира, порождает удивительные следствия, из-за чего йога всегда считалась волшебством. Технология не зависит от хранителей, открывателей и ретрансляторов, поскольку опирается не на чьи-то личные способности, но на устройство человеческого организма и законы его функционирования, поэтому критерием освоения йоги является явное улучшение качества жизни, прежде всего физического здоровья.

Можно разработать бессчётное количество способов доставки еды в полость рта, правил жевания и глотания, но это ничего не прибавит к тому факту, что нужно есть, чтобы жить. И если всё в порядке человек просто ест, не обременяясь излишними подробностями (за исключением традиционных правил, присущих каждой культуре), всё прочее организм делает сам. Аналогично работает и йога Патанджали, являющаяся искусством переключения естественных процессов жизнеобеспечения сначала на системную самонастройку, а затем на редкие и маловероятные режимы функционирования. Это «всего лишь» алгоритм, основанный на методе действия не действием.

Итак, из состояния В (качественная практика) в состояние А (повседневность) каждый раз я выхожу чуть изменившимся, поскольку в психосоматике случился очередной «шажок» регенерации, прирост нового порядка. Следовательно, теперь я воспринимаю и оцениваю всё немного иначе, чем вчера, а степень погрешности моих текущих действий также уменьшилась, что улучшает их результат.

Кроме того, находясь в А (повседневность), я более чётко оцениваю и то, что делаю в В (йога), поэтому практика непрерывно совершенствуется и, соответственно, результат её становится более ощутим. Бытие состоит из попеременного чередования этих двух «жанров» (обычная жизнь и йога), которые постепенно оптимизируют друг друга.

Итак, йога — систематическое действие, стимулирующее движение системы к порядку более высокого уровня, на каком-то этапе этого процесса возможна спонтанная внутрипсихическая коммуникация личности и системного разума.

Регулярный обмен позитивным эффектом между состояниями А и В возникает только при их последовательном чередовании! End, участник форума на портале RealYoga (http://www.realyoga.ru/index.php?rl=l&r2=0), заметил: «Мне кажется, что при правильном подходе не существует разделения на йогу и обыденную жизнь. Они должны взаимно поддерживать друг друга, творческая энергия проявляется в миру, а опыт бытия конвертируется в духовный. Вот тогда ты действительно занимаешься йогой двадцать четыре часа в сутки».

Jazz дополнил: «Применительно к нашей ситуации: практика — это другая реальность, это как бы движение точки сборки, здесь система под названием человек приобретает новые качества, но закрепить их можно только в обычной жизни. Иначе это мёртвые теоретические знания, а практика — бесполезные блуждания по призрачным мирам, реальной же силы — пшик».

Фёдор завершил тему: «Каждодневное приращение предельных возможностей тела/организма и сознания приводит к приращению предельных возможностей в социуме. К повышению запаса устойчивости в коммуникации с внешней средой. Т.е. внутренняя устойчивость „перетекает“ во внешнюю. А внешние „обстоятельства“ начинают поддерживать внутреннюю устойчивость».

Можно сказать проще: вся обычная жизнь человека препятствует систематической практике йоги, но, с другой стороны, эта практика помогает всему, что мы делаем в этой жизни. Йога потому и осталась в веках, что всегда даёт каждому именно то, чего ему недостаёт, в чём действительно нуждаются душа и тело. Регенерация — это возвращение к себе природному, каким бы ты был, если б тебя не смяли удары судьбы и перегрузок, это и есть самосовершенствование, системное восстановление, которому не мешает «мудрое» руководство Я, источника большинства собственных проблем.

Когда новое качество накапливается в В, то неосознанная коррекция происходит и в А, она настолько гомеопатична по величине, что адепт йоги и его окружение, как правило, этого не замечают. Но в какой-то момент накапливается такая сумма изменений, что это новое А существенно отличается от того, которое было бы, если б всё шло как прежде, судьба человека начинает расходиться с той её «линией», которую я имел бы, не располагая В, возникает дельта — разница судеб. И она радикальна!

Изменить самого себя можно по трём сценариям, первый, самый простой и формальный: осознав свои вредные привычки, я волевым усилием от них отказываюсь.

Второй: после осуществления этого я начинаю добавлять в свою жизнь новое и полезное, требующее систематических усилий. Это уже сложнее, появляется масса факторов, требующих анализа, учёта и контроля, действия ведь могут быть и ошибочны, а результат их — отрицательным. Если в первом случае отказ пассивно напрягает систему, то во втором есть риск перебрать с количеством активных полезных действий, что может быть не менее вредным. Порой оба этих подхода (этапа) неоправданно совмещаются, что влечёт недопустимые энергозатраты, кроме того, возникает борьба со стереотипами, а это дело почти безнадёжное, ибо, как известно, привычка — страшная сила. Основной недостаток обеих вариантов заключается в том, что стратегию и тактику поведения реализует то же самое Я, которое зашло в тупик. Над человеком всегда довлеет следствие теоремы Геделя, ошибки в понимании текущей ситуации неизбежны, поскольку информация, которой обладает Эго, никогда не бывает полной.

Спонтанное выравнивание жизни — это следствие сжигания самскар, которое начинается в Хатха-йоге. Именно в режиме В психосоматика получает «зелёную улицу» для очистки и самонастройки, механизмов которой Я не представляет. Нельзя впрямую вылечить язву желудка, можно лишь создать условия, при которых слизистая восстановится. Именно невмешательство в процесс есть гарантия его безошибочности.

Самосовершенствование может быть реализовано либо в социуме, либо в специальных условиях, хотя монастыри и ашрамы мало полезны тем, кто не справляется с обыденностью, нет такого места на земле, куда можно убежать от себя. Об этом в тюремной балладе сказал поэт: «Здесь режут жесть и шьют мешки, свой ад неся с собой». Стремление бежать от действительности, чем бы оно не мотивировалось — плохой признак.

В Бхагавадгите «...Кришна заявляет, что „действующий“ может спастись самолично, т.е. избежать своего участия в жизни мира и в то же время продолжать действовать в ней, поскольку нет возможности покинуть обычную жизнь и предаться работе спасения полностью. Единственное условие — отрешиться от плодов своих дел, действовать... бесстрастно, безлично, безмятежно, как если бы ты действовал по доверенности кого-то другого» (227, с.215).

В романе «Игра в бисер» Герман Гессе показал общество, в котором люди заняты исключительно духовным развитием постигая некую абстрактную Игру, главный герой её уже в юном возрасте становится Магистром. Конечно, Касталия это утопическое сообщество, живущее чистой духовностью, в какой-то момент Магистр начинает понимать, что она подобна цветку, не знающему чем питаются его корни. Однако, неосведомлённость цветка о земле, на которой он растёт, вовсе не значит, что он может без неё обойтись!

Отвергая обыденность к духовному развитию не прийти, специальной свободы для совершенствования не существует! Именно потому мистики утверждали, что путь к Богу может начаться даже из грязной лужи. Нет на земле такого места и таких действий, которые автоматически приводят к истине, духовная работа организуется в самом человеке. Душа меняется благодаря труду тела и мысли, но сами изменения эти происходят вне человеческой компетенции и контроля. Нет идеального материала, из которого можно построить новое, Экзюпери говорил «Ты не сдвинешься с места, если не примешь того, что существует вокруг тебя».

«Человек — та же крепость. Вот он ломает стены, мечтая вырваться на свободу, но звёзды смотрят на беспомощные руины. Что обрёл разрушитель кроме тоски, обитательницы развалин?

Вы никогда не победите, потому что ищете совершенства. Но совершенство годится только для музеев» («Цитадель»).

Жизнь чревата утратой смысла, если в ней нет места творческим (в том числе и духовным) устремлениям. Но если кто-то, оставаясь в социуме, попытается посвятить себя одним только этим устремлениям, очень велик риск профанации! Есть истина, которую, ИМХО, должен разделять любой здравомыслящий человек: йога для жизни, но не жизнь для йоги! Самый надёжный путь развития (в том числе и духовного) — срединный, сочетание йоги и повседневности, чередование «жанров» бытия, цикличность. В любом процессе мы можем пребывать только переменным образом, между периодами полной погруженности необходимы паузы такого же выпадения.

Человеку активному свойственно стремление к выходу за собственные пределы, к чему-то большему, и для этого есть два способа — вера и знание. Станислав Лем отметил, что человек — не только мыслящая, но и верящая «машина», поскольку он всегда действует на основе неполной информации. В этом смысле вся наша жизнь пропитана разновидностью веры в свои действия, позитивный их результат никогда не гарантирован перед лицом случая, ошибок и неполноты знания исходных условий (кроме простых и однозначных актов, протекающих на глазах). Для большинства верующих ограниченность в определённом смысле полезна, поскольку вера даёт простые ответы на всё и потому служит опорой. В отличие от благодати Божьей йога — древнейшая «сумма технологии», базирующаяся на стандартном устройстве организма.

Нет учителя или мастера йоги без специфической особенности, которую обычно называют силой. Это разновидность сиддхи, один из признаков технической (не духовной!) эффективности практики, что не гарантирует, однако, гармоничного развития. Если морально-этические установки субъекта с самого начала не отвечают требованиям ямы-ниямы, накопленная сила может стать огромной, но она будет опасна для окружающих.

Йогическую трансформацию личности можно условно разделить на три этапа. Первый, от двух до пяти лет практики — овладение технологией и общее оздоровление, Второй, от пяти до десяти лет — полное очищение, настройка, появление и прирост силы. Третий, от десяти лет и выше — внутри-психическая интеграция (вплоть до возможного контакта с Единым).

Превосходство над другими — большое искушение для людей ограниченных, однако уже древние знали: «Там, где есть сила, нет любви, там, где есть любовь — сила не имеет значения». Она может стать большой проблемой, дон Хуан недаром сказал: «Я не могу отвечать за то, что произойдёт с людьми, которым доведётся встретиться со мной в этой жизни». Сила может применяться только для оптимизации духовного роста учеников и экстренной помощи им, но не для получения материальных выгод, в этом случае она исчезнет либо разрушит своего обладателя.

Йог должен быть лёгким и текучим, наиболее полно такому требованию отвечает вода: она не имеет формы и поверхность её в покое становится зеркалом. Отражение, реализуемое мастером йоги, это не фрейдовское бесстрастие терапевта, из трёх основных стилей межличностного контакта (субординационный, демократичный и отчуждённый) мастер должен свободно владеть любым, равно как и сочетанием их. Обладая свойствами зеркальности — силой и покоем — мастер должен стать для ученика (или пациента) обратной связью, с помощью которой последний постепенно осознаёт контуры своих проблем, скрытых от восприятия как пятнадцатый камень сада Реандзи.

Один из признаков качества силы — безостановочный транзит отражений независимо от их желания, абсолютное невмешательство в личную жизнь учеников и пациентов при полной информированности об их действительных проблемах. Если учитель предпочитает коллективные формы тренировки, то ученики не получат навыков самостоятельной работы. Если он даёт йогу авторитарно, как в Индии, то тем самым заведомо приучает студентов быть ведомыми, что может обернуться опасной привычкой к управляемости.

В псевдойоговской эзотерике красной нитью проходит тема секретов и скрытого знания. На самом деле никаких тайн в йоге нет, и не может быть, грамотный учитель просто не вводит в оборот преждевременную информацию, личностные же нюансы практики (либо терапии) всегда конфиденциальны. Замечательно сказал Кастанеда: «Я убедился на собственном опыте, что очень немногие хотят даже слушать, а тем более действовать в соответствии с тем, что они услышали. А из горстки тех, кто захочет действовать, лишь единицы имеют столько личной силы, чтобы извлечь пользу из своих действий. Так что в итоге всякая секретность... выкипает в рутину — такую же пустую рутину, как и любая другая» (88, с.567).

В 1993 году центр «Классическая йога» организовал встречу москвичей с Амританандой, святой из южной Индии, которая прибыла в страну с группой американцев, жаждавших увидеть столицу рухнувшей Империи.

Зал средних размеров был до отказа забит разношёрстной публикой. В сопровождении нескольких янки на сцену неторопливо вышла плотная темнокожая женщина средних лет, невысокого роста, в алом сари, компания непринуждённо расселась на стульях вместе с переводчиками. Начался спонтанный контакт зала с Амританандой, вопросы — абсолютно пустые, ожидание перевода, уточнения, смех и галдеж. Святая заразительно смеялась вместе со всеми, однако американцы поглядывали на публику с непонятным ожиданием. Минут через двадцать зал притих, что-то изменилось, но никто не мог понять, в чём дело. Все — я подчёркиваю: одновременно все находящиеся в зале! — почувствовали себя беспричинно счастливыми, словно это был лучший день жизни. У многих этот эффект ощущался потом не менее трёх суток, люди особо чувствительные испытывали его около недели. При всём этом у Амритананды не было жгучей внешности, огненного взора и завораживающих пассов, сила в рекламе не нуждается. Впечатление от общения с Айенгаром было у меня иным, если от святой исходила волна транквилизации и покоя, то рядом с Гуруджи волосы поднимались дыбом, как от шаровой молнии. Оба этих человека были самореализованы, однако для Айенгара средством была йога. Только она даёт возможность совершенствования без отрыва от реальности, и если данная книга этому поможет — моя задача выполнена, в противном случае «Не стреляйте в пианиста, он играет, как может».