Ох, как он будет рад, когда этот полет наконец закончится! Майк недавно совершил серию полетов, которую назвал «декадой тяжелых международных перелетов», и ему обещали несколько недель не слишком сложных внутренних рейсов. А поскольку это означало, что он сможет пожить в Неаполе дольше, чем обычные день-два, он назначил встречу с рабочими по контракту, готовыми перестроить старый мотель из двадцати четырех комнат, купленный им в прошлом году, в двенадцатиквартирный дом. Чертежи уже были готовы, теперь предстояло добиться разрешения на престройку, и если повезет, то через месяц-полтора можно будет приступать к делу. Майк с нетерпением ждал этого момента. Управлять мотелем ему не нравилось, даже несмотря на мамину помощь, эта работа его утомляла.
      А на следующей неделе дела пойдут еще хуже. Он не мог понять, почему мать предложила номера в «Песчаных дюнах» друзьям из Пенсильвании, Моррисам, стоило им посетовать, что их дети не смогли заказать номера в Дейтона-Бич. Его мать, вечная оптимистка, заверила Майка, что сын и дочь Моррисы, а также десяток их ближайших друзей никому не доставят неприятностей. Майк, вечный скептик, не поверил в это ни на секунду.
      Он потер лоб рукой, пытаясь ослабить напряжение в висках. Его мама иногда бывает такой наивной. Как и в тот раз, когда познакомила его со встреченной на пляже стриптизершей. Мамаша трехлетнего малыша, случайно углядевшего что-то интересное в сумке-холодильнике матери Майка, извинилась за поведение ребенка, и с тех пор они стали подругами. Подобное случалось с его родительницей на каждом шагу. Она была ужасно доверчивой.
      Не то чтобы Майка не поразило тело Шайаны, заявившей: «Я-исполняю-экзотические-танцы-и-вовсе-не-являюсь-стрип-тизершей». И его не заботило, как она зарабатывает на жизнь. Нет, просто он застукал ее, когда она нюхала кокаин в присутствии собственного ребенка, и потому решил убежать подальше… А теперь ругал себя за собственную беспечность – он не проверил эту женщину, прежде чем появиться с ней на людях. Отныне придется быть осторожнее. Его мать как магнит притягивает к себе всяких полоумных, и у каждой женщины, с которой она его знакомила, обнаруживались серьезные недостатки.
      Лиллиан, например, познакомилась с девушкой, собиравшей деньги на благотворительность, а та оказалась клептоманкой. Или…
      Майк прекратил мысленно перебирать мамины неуклюжие попытки сыграть роль свахи, увидев, как три студента отстегнули ремни и встали с мест. Двое из них направились к носу самолета, а третий пошел в другую сторону. Майк заметил, что кое-кто из пассажиров обменялся обеспокоенными взглядами, когда он также встал, немедленно оценив ситуацию..
      Студенты зарегистрировались перед самым полетам, и у каждого был билет только в один конец. Они не принадлежали к террористическим организациям. Да, они сели в самолет в самую последнюю минуту, но это не повод подозревать их в чем-то плохом. Однако Майк не желал полагаться на волю случая.
      Он проследовал за двумя студентами, направлявшимися к первому классу, поймал взгляд стюардессы и осторожно кивнул в сторону студента, шедшего к кухне, расположенной в хвосте. Стюардесса наклонила голову и немедленно исчезла, чтобы позвонить пилотам и сообщить о происходящем на борту.
      Майк почувствовал кого-то за своей спиной и слегка обернулся: за ним к первому классу шли еще два человека. У обоих были тяжелые, решительные взгляды мужчин, долго прослуживших в Армии, и они, подобно Майку, не хотели неприятностей. Но каковы бы ни были их намерения, ситуация только накалится, если они сначала начнут действовать и только потом задавать вопросы. Итак, ему придется иметь дело и со студентами, и с этими двумя. Великолепно.
      Молодые люди остановились перед дверью, ведущей в кабину. Дверь, разумеется, была заперта, и Майк знал: студентов еще раз тщательно проверит служба безопасности, раз их имена были взяты на заметку перед полетом. Но он не был настолько наивен, чтобы верить, будто пронести оружие на борт самолета невозможно. Казалось, как только хорошие мальчики изобретают совершенное средство обнаружения угрозы, так плохие мальчики придумывают что-то поизощреннее. Некоторые новые смеси нельзя обнаружить имеющимися у службы безопасности средствами, взрывчатые вещества могут прятаться в брелоках или авторучках. И не займет много времени проникнуть через запертую дверь и установить контроль над самолетом… или проделать дырку в корпусе самолета, и тогда он рухнет вниз.
      Майк покачал головой – уж лучше иметь дело с пьяницами, чем с террористами.
      Первый студент зашел в туалет, и Майк последовал за вторым, оказавшись между дверью кабины и студентом. Слава Богу, два других мужчины молча пристроились за Майком, будто тоже хотели в туалет.
      Одна секунда следовала за другой, и студент впереди Майка, казалось, все больше и больше нервничал. Он посматривал в разные стороны, а по шее у него стекал пот, попадая на воротник темно-синей рубашки-поло. Когда его друг вышел из туалета, то он чуть не сшиб его с ног, торопясь войти туда.
      Майк задержал дыхание, понимая: он ничего не сможет сделать, если у молодого человека где-то на теле спрятана взрывчатка, которую он собирается привести в действие, находясь в туалете. Он способен защитить от нападения пассажиров и команду, способен остановить кого-то, действующего подозрительно, или же, да простит его Бог, вызвать истребитель, если угонщики захватят самолет и попытаются воспользоваться им как средством нападения. Но он не может арестовать человека только за то, что тот обливается потом, стоя в очереди в туалет, даже если некоторые пассажиры очень из-за этого нервничают.
      Майк напрягся и медленно потянулся к пистолету, и тут первый студент остановился у входа на кухню первого класса, загораживая стюардессам выход. Майк мгновенно прикинул несколько вариантов развития событий. Студент может взять стюардессу в заложницы или прикрыться ею как щитом, заставив пассажиров оставаться на местах (хотя после одиннадцатого сентября это вряд ли сработает – пассажиры больше не верят, что им сохранят жизнь, если они скооперируются с террористами). Но поскольку Майк стоял за студентом, он был уверен в собственной способности вывести его из строя, прежде чем тот причинит девушке какой-нибудь вред.
      Майк закрыл глаза и немного ослабил руку, в которой сжимал пистолет, услышав, что студент говорит:
      – Извините, мэм. У вас есть «спрайт» или «севен-ап»? Нас с друзьями вырвало вчерашним прощальным ужином, и мы не слишком хорошо себя чувствуем.
      «Вот что, – думал Майк, дожидаясь посадки на самолет, летящий обратно в Майами, – делает в наши дни эту работу такой трудной: у террористов нет на лбу большой красной татуировки "Т"».
      Он надеялся, что полет в Майами пройдет спокойно.
      Но к несчастью, в этот день удача была не на его стороне. Весь рейс из Нью-Йорка, который из-за технических проблем задержали на два часа, он просидел рядом с худым мужчиной примерно его возраста, летящим с шести– или семилетней девочкой. Раз уж Майк был не на службе, он достал последний триллер Майкла Кричтона и приготовился читать. Но у его соседа были другие планы. Стоило самолету взлететь, он начал обличительную речь о своей бывшей жене, которая продержала у себя дочь все весенние каникулы, а потом настояла на том, чтобы он прилетел в Нью-Йорк и забрал девочку. Затем последовал рассказ о тратах бывшей (она свихнулась на сумках, и у нее их более ста, по подсчетам соседа), предпочтениях в еде (ее как-то выбрали Мисс Айдахо, и она ест исключительно супы из консервов и сыр «Велвита»), и – к ужасу Майка – о ее сексуальных вывихах. Майка передернуло, когда мужчина толкнул его локтем в ребра и сказал:
      – Она обожает оральные штучки, понимаешь! До смерти обожает.
      Затем, когда его дочь попросилась в туалет в третий раз за час, он посетовал:
      – Я не представляю, чем мамаша этой бедной девочки кормит ее. После этого она недели две страдает диареей. А цвет! Вы не поверите…
      Майк закрыл глаза, откинул спинку кресла и вздохнул. Неужели он похож на парня, которому все это интересно? Ведь на самом деле это совершенно не так.
      Решив, что с него достаточно россказней страдающего словесным поносом соседа, Майк извинился и провел остаток полети в кухне в хвосте, болтая со стюардессами.
      Выходя из аэропорта перед последним перелетом за день, он решил, что у него теперь немало шансов заняться триллером. Так он думал до тех пор, пока не подошел к самолету «сессна» и не попал в окружение женщин, которые, по всей видимости, начали прощаться еще несколько часов назад и не собирались кончать с этим делом.
      Майк сел в самом последнем ряду, но поскольку самолет был очень маленьким, он невольно оказался-таки в центре событий. Он постарался не замечать женщин, но шум мешал ему сосредоточиться, и через пять минут он отложил книгу и стал смотреть в окно на парк Эверглейдс, расположенный на пути из Майами в Неаполь. Он вздрогнул, когда рядом с ним села какая-то женщина и тут же положила теплую руку на его бедро.
      У этой женщины были длинные темные волосы и искусно подведенные зеленые глаза. Стройное тело свидетельствовало о том, что она постоянная посетительница тренажерных залов, а твердые груди – о больших деньгах, которые ей не жаль тратить на пластических хирургов. Одета она была в облегающие черные брюки и зеленый топ, который, возможно, был уместен на улице при тридцатиградусной жаре, но никак не в самолете с кондиционером.
      – Привет! Меня зовут Эшли. А ты очень привлекательный парень, – сказала она низким грудным голосом и хихикнула.
      Майк рассмеялся неожиданному комплименту:
      – Спасибо!
      Эшли придвинулась поближе, ее лицо оказалось совсем рядом, и он разглядел тоненькие морщинки вокруг глаз, которых на расстоянии под слоем макияжа не было заметно.
      – Я напилась, – прошептала она, и исходивший от нее запах спиртного был так силен, что Майк не сомневался: уровень алкоголя у него в крови тоже резко повысился.
      – Да, вы правы, – согласился он.
      Она сжала его бедро, а затем Майк подскочил – ее рука забралась гораздо выше.
      – Хочешь, поиграем? – спросила она.
      Майк убрал руку Эшли. Полет оказался не таким бессобытийным, как он надеялся.
      – Нет, но… хм… спасибо, – проговорил он. Ему нравились женщины, умеющие добиваться своего, но этот случай был немного экстремальным.
      – Пожалуйста! – Эшли откинулась на спинку кресла. Казалось, отказ ее ничуть не разочаровал. – Как вас зовут и чем вы занимаетесь? – Она задавала вопросы быстро, не ожидая ответов, а затем сообщила: – У моего жениха собственный бизнес, и он делает ужасно, ужасно много денег. Разве это не чудесно? Я люблю деньги. – Она сомкнула ресницы и довольно вздохнула. Майк закатил глаза. Очевидно, она любила не столько жениха, сколько его деньги. Иначе не стала бы набрасываться на совершенно незнакомого человека.
      – Эшли, возвращайся к нам. Кейт хочет показать тебе изумительные сапоги, – проворковала женщина, сидящая впереди. Глаза Эшли мигом распахнулись, будто кто-то сунул ей под нос нюхательную соль.
      – О-о-о, сапоги! Я уже иду! – Она покинула Майка, не взглянув на него. Тот удивленно и неодобрительно покачал головой и снова начал смотреть в окно, хотя там было темно и он мог видеть только огни машины, направляющейся на восток по хорошо известной во Флориде аллее Аллигаторов.
      Менее чем через полчаса он уже был дома. Не то чтобы Майк считал мотель «Песчаные дюны» своим домом, но сейчас обитал именно здесь. Все свои деньги он вложил в это здание, и не имело смысла снимать квартиру, ведь до начала ремонта можно было перекантоваться и тут. Майк присмотрел для себя квартиру в доме, где предстояла перестройка, – симпатичный угловой номер, выходящий во двор. Двор тоже предстояло перепланировать – разбить небольшой сад и построить хороший бассейн.
      Мотель «Песчаные дюны» имел форму квадрата, на каждой его стороне было по три номера на верхнем этаже и по три – на нижнем. На каждом углу имелись лестницы, ведущие к галерее, которая огибала весь второй этаж. Когда перестройка закончится, этот проход уберут, а вместо него соорудят балконы. Входные двери будут на первом этаже. Вместо двадцати четырех номеров в здании станет двенадцать квартир, минус одна, та, что Майк решил сохранить для себя. Он питал надежду заработать немалые деньги, продав оставшиеся одиннадцать.
      Майк думал о том, что необходимо сделать, прежде чем начинать перестройку, пытаясь запарковать машину на полупустой, как всегда, стоянке перед мотелем, и неожиданно остановился. Хотя в мотеле было две дюжины номеров, прежний владелец предусмотрел для машин только двенадцать мест. И сегодня они все оказались заняты. Небольшая поправка. Все, кроме одного. Оставшееся пустым место – справа от офиса, где Майк обычно парковал свой грузовичок, – на четверть занял старый красно-белый «тандерберд» с открывающимся верхом, его колесо заходило за разметку на четыре дюйма, не меньше.
      – Вот свинья! – Майк покачал головой и проворчал, давая задний ход и отправляясь искать место для парковки на улице.
      В квартале от мотеля Майк ловко пристроился рядом с грузовиком. Улицы были пустынны, и это совершенно не удивило Майка, Неаполь не похож на Дейтону или Пенсаколу с их молодыми, праздничными, беззаботными толпами. «Эм-ти-ви не стало бы снимать здесь свои дурацкие шоу», – подумал Майк, запирая грузовичок и направляясь к мотелю.
      Завернув за угол, Майк нахмурился, потому что услышал какую-то бухающую музыку, причем басы звучали слишком громко. Он понадеялся, что тот, кто развлекается подобным образом, выключит ее… и довольно скоро. Он также знал, что, если этого не произойдет, полиция Неаполя не замедлит явиться и заняться этой проблемой.
      Но когда, отперев дверь, Майк вступил в здание, он нахмурился еще сильнее – музыка усилилась.
      Он прошел мимо лестницы и остановился, глядя на то, что происходит.
      Казалось, он перенесся на пятнадцать лет назад. Весенние каникулы. Дейтона-Бич. Почти обнаженные мужчины и женщины. Волейбол в бассейне. Бочонок самого дешевого в мире пива. Бухающая стереомузыка. Парочка, трахающаяся в кустах (скорее всего молодые люди не испытывали до этого вечера особого влечения друг к другу). Два парня, гоняющиеся друг за другом с водяными пистолетами на галерее второго этажа.
      Такого здесь быть не должно.
      Мать обещала, что ребятишки будут вести себя как… ну, скажем, не как студенты на каникулах.
      Майк понимал: за визгливым смехом и рэпом его протестов никто не услышит. Он потер рукой лоб и пошел во двор, чтобы выключить бухающее стерео. Музыка прекратилась, и все замерли от удивления. До Майка, правда, доносились звуки еще какой-то мелодии, но он решил сначала разобраться с толпой.
      Чувствуя, что все смотрят на него, он откашлялся и сказал:
      – Привет! Меня зовут Майк Брайсон, я владелец «Песчаных дюн». Если мы хотим мирно сосуществовать всю следующую неделю, вы должны будете подчиняться определенным правилам. Во-первых, никакой громкой музыки после двенадцати часов ночи, во-вторых, никакого потребления алкоголя несовершеннолетними у меня на глазах и, в-третьих, парковочное место перед входной дверью принадлежит мне. Тот, кто наполовину занял его, приткнув свою машину кое-как, пусть выйдет на улицу и исправит положение дел. Прямо сейчас.
      Майк знал, что он не сможет добиться большего. Если он постарается выселить этих гостей, мама одарит его своим фирменным взглядом: «Ты-не-можешь-вышвырнуть-их-на-улицу-ведь-им-некуда-больше-здесь-деться». Кроме того, пока ребятишки не затеяли драку, они имеют право оставаться в мотеле, как и любые другие гости.
      Он повернулся, чтобы подняться по лестнице, и студенты, оставшись в тишине, понемногу вернулись к жизни. Майк проследил за их взглядами, остановившимися на двадцать третьем номере, подошел прямо к нему и постучал. Здесь тоже звучала музыка, но совсем другая.
      За дверью во всю мощь гремела «Пиромания» группы «Деф Леппард».
      – Сделайте потише! – крикнул он, прежде чем ему ответили. Музыка прекратилась.
      – Что? – крикнули из-за двери.
      – Уже первый час ночи. Приглушите музыку, – приказал Майк. Затем, поскольку очень устал и достаточно намучился за день, повернулся и пошел прочь, не оглянувшись даже тогда, когда дверь отворилась и прозвучал женский голос:
      – Пожалуйста, если вы этого хотите.

О какой работе вы мечтаете?

       Когда вы были ребенком, мечтали стать доктором? Юристом? Продавцом недвижимости? Мы очень в этом сомневаемся! Большинство из нас имели гораздо более возвышенные мечты, но мы готовы поспорить: вы не остались в группе поддержки, не стали рок-звездой или космонавтом. Но никогда не поздно сменить работу. Кем вы мечтаете стать?
      A. Бухгалтером на киностудии – эта должность сочетает в себе ответственную работу с цифрами и гламурный мир Голливуда.
      Б. Художницей, корпящей в одиночестве над картинами и скульптурами днем и отрывающейся по полной на вернисажах в галереях и открытиях чего бы то ни было по вечерам.
      B. Хозяйкой маленького, но исключительно удачливого рекламного агентства.
       Если вы выбрали пункт «А», то о чем вы думали? Бухгалтер везде остается бухгалтером. Когда вы утратили способность мечтать о чем-либо грандиозном? Девушки, остановившиеся на пункте «Б», идут по правильному пути, только не слишком уж увлекайтесь и не думайте отрезать себе уши! Пункт «В» кажется нам наилучшим вариантом – вы будете летать на встречи с клиентами в такие города, как Нью-Йорк, Рим и Пекин, одеваться по последней моде и выдавать самые современные идеи. Вперед!

Главa 7