Райли немного приподнял голову, только чтобы посмотреть ей в глаза. Меж его бровей залегла складка, он обвел указательным пальцем покрасневшую кожу вокруг ее губ.

– Я не брит…

– Не важно. – Брин подняла руку – медленно, словно она весила тысячу фунтов, – и погладила его подбородок, потемневший от отросшей за ночь колючей щетины. – Ты стал похож на пирата. Мне всегда хотелось, чтобы мною овладел пират.

– Это еще почему? – Он медленно поглаживал тыльной стороной ладони ее шею.

– Сама не знаю. Может, моя фантазия имеет какое-то отношение к его шпаге.

Райли прервал любовную игру, чуть запрокинул голову и смерил Брин взглядом, полным откровенного желания.

– К шпаге, говоришь?

Брин утвердительно промычала и многозначительно улыбнулась.

Райли прошептал ей на ухо что-то непристойное. Брин захихикала и игриво шлепнула его по плечу. Между ними завязалась шутливая потасовка с дразнящими шлепками и легкими покусываниями, а потом их губы снова слились в горячем поцелуе, и каждый считал себя победителем.

Игра уступила место страсти. Издав хриплый стон, Райли вытянул ноги. Почувствовав его движение, Брин выпрямила колени. Они оказались совсем близко друг к другу – ступня к ступне, колено к колену, бедро к бедру. Их затопил жар, подобный кипящей огненной лаве.

– Райли, – простонала она.

– Брин, – выдохнул он.

Он впился в ее губы поцелуем, рука легла ей на поясницу. Райли притянул ее жаждущее тело к своему горячему, возбужденному члену.

В этот самый момент сквозь жалюзи в комнату пробились первые лучи солнца.

– Как мне тебя не хватало, Брин! – Брин чувствовала у себя на шее его горячее дыхание, а слова любви вливались в нее подобно живительному эликсиру. – Я так тосковал по всему этому, по тебе в моей постели, по твоей страсти. Иногда мне казалось, что я умру, если не смогу снова обнять тебя вот так. Я так тебя хотел, что готов был умереть. Без тебя я был как больной. Излечи меня, – закончил он настойчивой мольбой. – Излечи меня, Брин.

Его рука скользнула в ее трусики. Сжимая сильными теплыми пальцами упругие ягодицы, он еще теснее прижал ее к себе. Брин протиснула руку между их телами и запустила пальцы под резинку его трусов. Она почувствовала, как Райли затаил дыхание. На мгновение время словно остановилось, и только их сердца бешено стучали в унисон.

Она стянула его трусы вниз, и Райли со стоном выдохнул. Его член, упирающийся ей в бедра, был твердым, гладким и бархатистым.

Он неспешно освободил ее бедра от мягкой ткани трусиков. Брин держала ноги плотно сжатыми – во-первых, потому что знала, что Райли любит преодолевать препятствия, а во-вторых, было неимоверно приятно ощущать его ищущую руку в теплой расселине между бедер.

Повинуясь древнему, как само человечество, инстинкту, Райли перевернул Брин на спину и накрыл ее тело своим. Он ласкал ее, забыв о боли, забыв о повязке на ране. С трудом сдерживая охватившее его вожделение, он рывком стянул через голову Брин футболку и отшвырнул ее в сторону. Приподнявшись над Брин на выпрямленных руках, он пожирал глазами ее обнаженное тело.

И тут Райли как будто что-то вспомнил. Он часто заморгал, словно стряхивая с глаз пелену страсти.

– Не останавливайся, Райли, пожалуйста, – прохрипела Брин.

Райли мягко рассмеялся. Постепенно расслабив мышцы рук, он осторожно опустился на нее. Нежно поцеловал в губы, затем уткнулся лицом в душистую теплую шелковистую впадинку между плечом и шеей. Райли некоторое время полежал в таком положении, пока не выровнялось дыхание.

– Я не хочу торопиться. – Он все еще не поднимал головы, и Брин чувствовала, как его голос отдается вибрацией в ее теле. – Пусть все будет хорошо, лучше, чем когда-либо. Я хочу, чтобы этот раз был самым лучшим.

Брин обхватила его голову руками и запустила пальцы в густые волосы.

– Я ведь уже сказала, что здесь проблем никогда не было. В постели ты всегда был потрясающим.

– Знаю. Но я хочу, чтобы сегодня все было по-особому, как в первый раз. Я хочу, чтобы мы оба запомнили сегодняшнюю ночь. – Он с любовью убрал с ее раскрасневшихся щек непослушные прядки волос. – Брин Кэссиди, я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты знала, как сильно я тебя люблю.

Он отстранился настолько, чтоб иметь возможность охватить взглядом все ее тело.

– Как ты прекрасна! – прошептал он.

Райли положил на ее щиколотку руку и стал медленно вести ее вверх, повторяя путь, проделанный взглядом, и останавливаясь, чтобы исследовать все, что привлекало его внимание.

Сначала он задержал руку под коленкой.

– Какая у тебя нежная кожа.

Затем коснулся маленького шрама на бедре.

– Откуда у тебя этот шрам?

– Я поранилась разбитой бутылкой на пляже.

– Сколько тебе тогда было лет?

– Около шести.

Потом рука Райли задержалась на родинке под левой грудью.

– Какая красивая, – выдохнул он.

– Что ты, она же уродливая.

– Только не для меня.

Затем пальцы его нашли ямку на подбородке.

– Мне ужасно нравится это место.

– Как-то раз я спросила у мамы, откуда у меня эта ямочка. Она сказала, что перед тем, как посылать меня на землю, Бог показал на меня пальцем и сказал: «Вот мой любимый ангелочек». И там, где он до меня дотронулся пальцем, остался этот след.

Райли улыбнулся, взял ее руку в свою и принялся разглядывать рисунок вен, изящные тонкие пальцы, длинные, сужающиеся к концу ногти. Потом поднес ее руку к губам и пылко поцеловал раскрытую ладонь, лаская языком самую середину. Брин поежилась.

– Щекотно, но ощущение восхитительное.

– Это ты восхитительная.

Он погладил языком подушечку у основания среднего пальца. В ответ Брин резко дернулась. Поняв, что открыл нечто новое, Райли прищурился. Язык-соблазнитель неторопливо повторил то же самое с каждым пальцем по очереди.

Брин простонала его имя, ее спина выгнулась, глаза сами собой закрылись. Но тут же удивленно распахнулись, когда Райли опустил ее собственную руку ей на грудь. В расширившихся глазах Брин светился немой вопрос. Райли молчал. Он застыл неподвижно, пристально глядя на нее. Брин облизала губы. Она вдруг застеснялась и одновременно почувствовала небывалый всплеск возбуждения.

– Ты хочешь, чтобы я… – Ее голос стих и стал почти совсем не слышен.

Райли кивнул. Его глаза горели голубым огнем, и вместе с огнем его взгляда в Брин перетекало его возбуждение.

– Но ты никогда не говорил… никогда не упоминал, что…

– По-моему, это было бы прекрасное зрелище, – хрипло сказал он, проведя пальцами по ее руке, лежащей на груди. – Твои пальцы все еще влажные от моих поцелуев.

Брин одолевали противоречивые чувства. Она робела и вместе с тем ощущала, как глубоко внутри ее нарастает возбуждение. В конце концов бесстыдство победило застенчивость. Брин хотела доставить Райли удовольствие, выразить свою любовь к нему. Ее рука пришла в движение, в движение пришли пальцы. Она ласкала себя – легко, мягко, соблазнительно.

Глядя, как она возбуждает себя для него, Райли издал низкий грудной стон. Он наклонился к ее груди и взял в рот набухший пик. Целуя ее грудь ртом, казалось, нарочно созданным для того, чтобы дарить ей эту ласку, он легонько посасывал то один, то другой сосок, снова и снова дразнил их языком, и Брин стало казаться, что она взорвется от напряжения.

Чувствуя охватывающее ее желание, Райли провел рукой вниз по ее животу. Пальцы пробрались сквозь темную поросль волос и расположились меж ее бедер. Брин плотно сомкнула бедра, зажимая его руку, и стала двигаться вместе с ней.

Райли нежно разделил пальцами бархатистые лепестки, нашел влажное шелковое гнездышко, которое они прикрывали. Он ласкал Брин со сводящей с ума медлительностью. Тонко чувствуя ее желания, он раз за разом подводил ее к самой грани экстаза, не давая пересечь эту грань.

Райли проложил дорожку поцелуев по ее груди, животу, приласкал языком пупок. Потерся влажными губами о края треугольника, своей вершиной указывающего путь к средоточию ее женственности. Язык Райли мягкими толчками и круговыми поглаживающими движениями выражал его страстную любовь.

Брин утратила остатки скромности. Ей хотелось быть еще ближе к нему, получить еще больше, отдать все, а остальное потеряло смысл. Все, что составляло сущность Брин Кэссиди, стало навсегда принадлежать Джону Райли, и только ему одному. Но Брин чувствовала себя не опустошенной, а наполненной. Ее переполняла любовь.

– О, Джон, не надо. – Тело ее приближалось к моменту освобождения, которое сердце уже испытало. – Я хочу, чтобы ты был внутри меня.

Райли позволил ее руке направить свою плоть в тесную теплоту ее тела. Он вонзился в нее глубоко, так глубоко, как только мог, а потом, обхватив ее голову руками, прижался к ее губам со всей сжигающей его страстью.

– Брин, ты знаешь, как сильно я тебя люблю?

– Да, да, да… – повторяла она в такт мощным движениям его тела. – Я люблю тебя, Джон, я люблю тебя.

Она достигла пика страсти лишь на считанные секунды раньше, чем он. Райли видел, как она выгибается, запрокидывая голову, как светлеет ее лицо. Затем наступило его освобождение, и живительные соки излились в нее, достигая, казалось, самого сердца.

– Ты преуспел.

Брин бессильно развалилась поперек его тела. Оба были утомлены, обоих разморило. Брин лениво перебирала волоски у него на груди, время от времени ее губы сами складывались для поцелуя, и она прикасалась ими к его коже.

– Как это? – спросил Райли, не открывая глаз. Впервые за последние несколько месяцев он чувствовал настоящее умиротворение.

– Ты сказал, что хочешь, чтобы мы запомнили этот раз. Так вот, я это никогда не забуду.

– Не забудешь что?

Брин намотала волоски на палец и с силой дернула.

– Ой-ой-ой! – завопил Райли. – Ну прости, прости, ты что, шуток не понимаешь?

Смеясь, он обвил ее руками и перекатил на спину, а потом, стал рычать, изображая голодного хищника. В конце концов их губы встретились и слились в нежном поцелуе, полном любви.

– Райли, я хочу снова стать твоей женой, – прошептала Брин, когда он наконец оторвался от ее губ.

– А ты никогда не переставала ею быть.

– Хочешь заставить меня произнести все по буквам, не так ли?

Он усмехнулся, в глазах сверкнули дьявольские огоньки.

– Ну что ж, ладно. – Брин вздохнула. – Я хочу вернуться в наш дом.

– И в нашу постель?

– И в нашу постель. – Она тронула пальцем его губы. – В особенности в нашу постель.

– Быть вместе в горе и в радости?

– Пока смерть не разлучит нас.

– А как насчет детей?

– Что насчет детей?

– Ты не очень-то ухватилась за эту мысль, когда я в последний раз высказал ее тебе.

– Тогда ты залил кровью весь мой «датсун»!

Райли только охнул.

– К тому же тогда мы еще не сошлись официально.

– Это было лишь вопросом времени.

– Не слишком зазнавайся, а не то я не скажу тебе, что случайно забыла принять меры предосторожности.

– Случайно?

– Я же тебя предупреждала, чтобы ты не слишком зазнавался.

Улыбка Райли была олицетворением самонадеянности. Но потом он посерьезнел и спросил:

– Брин, ты уверена?

– Насчет детей?

– Насчет всего.

Она ответила не колеблясь:

– Абсолютно уверена.

– А как же работа, которую предлагает Уинн? Мне страшно не хочется просить тебя отказаться от такой хорошей возможности.

– Я уже отказалась.

– Ты уже… как? Когда?

– Сегодня утром. Пока ты спал, я спустилась в гостиную и позвонила Уинну.

– Проклятие, – тихо пробормотал Райли. – Почему ты мне не сказала?

– Ты не спрашивал.

– И что ты ему ответила?

– Что я польщена его предложением, но, приняв его, я бы поставила под угрозу то, что для меня гораздо важнее. Свою семейную жизнь.

– Наверняка Уинн был не в восторге. – В голосе Райли послышалось плохо скрытое злорадство.

– Он воспринял это довольно спокойно, особенно если учесть, что я позвонила ему еще до рассвета и подняла с постели. Я бы даже сказала, что он был рад услышать мой ответ так рано.

– Он думал, что ты звонишь, чтобы сообщить ему хорошую новость.

– Так оно и было, только его понимание хорошей новости не совпадает с моим.

– Ты упомянула, что в постели тебя ждет похотливый муж?

Брин чмокнула его в подбородок.

– Некоторые тайны слишком восхитительны, чтобы делиться ими с посторонними. – Она обняла его за шею. – Ну что, теперь ты доволен? Ты получил обратно и жену, и продюсера.

– Да, это может прийтись кстати. – Райли поцеловал ее. – Особенно если мне когда-нибудь доверят другую передачу на телевидении.

– Гм, это наверняка… – Брин оборвала себя на полуслове и непонимающе уставилась на него. Ее голова упала на подушку. – Что ты сказал?

– Я сказал, что если получу другую передачу…

– Эту часть я уже слышала, лучше объясни, как тебя понимать.

Он скатился с нее и лег на спину, подложив здоровую руку под голову, а забинтованную положив себе на грудь.

– Растяпа Уит довольно точно изложила большую часть фактов.

– А именно? Скажи толком, в «Утре» возникли проблемы или нет?

– Тебе будет приятно узнать, что, как только ты ушла из передачи, все полетело к черту. – Райли бросил на нее многозначительный взгляд. – В основном это произошло потому, что ведущему упомянутого ток-шоу стало на него наплевать.

– И насколько упал рейтинг?

– Скажем так, руководство студии имело все основания вызвать меня на ковер и предъявить ультиматум. Они считали, что единственный способ решить наши проблемы – вернуть тебя. Причем срочно. И эта работа была поручена мне. Я обязан был вернуть тебя всеми средствами, праведными и не праведными.

– Ясно.

– Тогда-то я и заявил им, что мой брак и так уже находится под угрозой и я не собираюсь подвергать его еще большему риску ради какой бы то ни было передачи, а если они ждут от меня именно этого, то могут засунуть эту передачу… ладно, не важно, думаю, основная мысль тебе понятна.

Боясь реакции Брин, некоторое время Райли лежал, уставившись в потолок. Наконец он набрался храбрости и повернулся к ней. В глазах Брин стояли слезы.

– Бог мой, Брин, почему ты плачешь? Неужели ты так расстроилась?

Она замотала головой, разбрызгивая прозрачные капли по щекам и подушке.

– Ты сделал это ради меня?

Брин знала, что передача была для Райли важнее всего в жизни, и все-таки он добровольно отказался от своего детища ради нее. Значит, он умолял ее вернуться не ради «Утра».

– Тебя так сильно беспокоит то обстоятельство, что твой муж больше не знаменитость?

– Я люблю тебя, кем бы ты ни был.

Райли крепко сжал ее руку.

– Я всегда знал, что из нас получилась потрясающая команда.

Они смотрели друг на друга с любовью. Некоторое время переполнявшие ее чувства мешали Брин говорить, наконец она сказала:

– А теперь ответь на главный вопрос. Это серьезно?

– Что?

– Не притворяйся, что не понимаешь. Я имею в виду твое решение. Насколько я знаю, ты уходил из передачи по меньшей мере раз десять и всякий раз возвращался.

Райли рассмеялся, потом, посерьезнев, ответил:

– На этот раз они могут не принять меня обратно.

– Примут, если решат, что ты уходишь куда-то еще. – В голосе Брин послышались заговорщические нотки. – Если они испугаются, что ты нашел себе место получше, то могут даже предложить тебе жирный куш, чтобы ты остался.

Райли приподнялся на локте и всмотрелся в ее лицо.

– Так-так, ну-ка рассказывай, что происходит в этой умной головке.

Брин хихикнула.

– По-моему, яснее ясного, что если мы предадим новость о нашем воссоединении гласности и одновременно станет известно, что мне предложили работу в «Первой странице»…

– Да, до этого момента мне все ясно.

– …то они могут заключить, что ты переходишь в «Уинн компани» ведущим передачи и берешь меня с собой в качестве продюсера.

– Но это же не так.

– Но они-то не знают!

– А к тому времени, когда они разберутся…

– Они уже уговорят тебя вернуться.

– А ты, оказывается, не только сексуальная, но и чертовски сообразительная. – Он шлепнул ее по голому заду и крепко поцеловал. Оторвавшись друг от друга, они дружно рассмеялись. – Но наш блеф может не сработать.

Брин пожала плечами:

– Тогда мы еще что-нибудь придумаем. Что-нибудь, не имеющее никакого отношения к телевидению.

– Ты так сильно в меня веришь?

– Я верю в нас обоих. – В ее лучистых глазах отразился золотистый свет нового дня. – Уйдя от тебя, я повела себя глупо и по-детски. Мне стыдно за это. Только сейчас я поняла, что значит любить, и за то, что ты меня простил, я люблю тебя еще сильнее. Пусть между нами никогда больше не будет непонимания.

– Иди сюда, – прорычал Райли, привлекая ее к себе. – Если мы начнем обсуждать все глупые и незрелые поступки, которые совершили ты и я, то зря отнимем драгоценное время.

Они целовали друг друга с новой страстью, никогда еще их чувства не были так сильны. Переведя дух, Брин лукаво улыбнулась:

– Отнимем драгоценное время… от чего? – Она склонила голову к его груди, целуя и игриво покусывая.

– Во-первых, от еды. – В этот момент Брин обвела языком его плоский сосок, и он не смог дальше говорить, лишь резко втянул в себя воздух. – Я так и не закончил… о-о… не…

– Что?

– Что?

Брин переместилась ниже, и шаловливый язычок занялся его пупком.

– Что ты не закончил?

– Не доел бутерброд с ветчиной. Я… Брин… Брин…

– Что? – прошептала она, шевеля губами поросль темных волос в самом низу его живота.

– Что должен… о-о… Боже милостивый… что парень должен… о-о, я умираю… сделать… о-о, да, да, вот так, еще… должен сделать, чтобы… о-о-о… получить завтрак?

– Потерпи, Райли, я собираюсь еще некоторое время продержать тебя в постели, – промурлыкала Брин, устраиваясь над ним поудобнее. – Я давно убедилась, что утро – твое лучшее эфирное время.

Примечания