Библиотека

Среди стеллажей с книгами царил хаос.

В проходах сражались гладиаторы, оглашая воздух торжествующими криками или стонами боли — смотря по ситуации. Мечи звенели и клацали. Полки опрокидывались, редкие издания, переплетенные в телячью, овечью и козлиную кожу, падали на пол и затаптывались. Огромные фолианты летали в воздухе, маленькие разваливались на части.

В центре всей этой сумятицы в своей защитной кабине сидел библиотекарь Осмирик, уткнув нос в книгу; даже, точнее говоря, сразу в несколько. Это был невысокий человек с резкими чертами лица, смягчавшимися неизменно серьезным и спокойным выражением. На губах у него редко появлялась улыбка, а взгляд был неожиданно кротким. Что касается одежды, то он предпочитал простой наряд ученого — длинный коричневый плащ с капюшоном.

Сосредоточенно изучая очень любопытный старинный том из числа незаслуженно забытых, краем сознания он вспоминал о множестве других случаев, когда вынужден был вот так же искать убежища в своем маленьком тайнике — каменном кубе с задвигающейся прочной дверью, — служившем отличным барьером для творящегося снаружи хаоса.

Заставив себя выкинуть из головы посторонние мысли, он вернулся к тому, что в данный момент волновало его больше всего, — попытке понять, отчего в замке возник весь этот бедлам. Осмирик не сомневался, что примененное где-то внутри замка заклинание перестало срабатывать так, как было задумано. Значит, решение проблемы состояло в том, чтобы отменить действующее заклинание. Тот, кто активировал его, либо не мог теперь, либо просто не хотел делать этого. Значит, при любом варианте придется вмешаться кому-то другому. Однако чтобы этот другой смог отменить заклинание, он должен был понять, какая именно магия оказалась задействована.

И задачу эту требовалось решить как можно быстрее. На столе перед Осмириком громоздились книги магических заклинаний, сопровождаемых инструкциями по применению. Сочтя, что вряд ли тут была применена заурядная магия, он отобрал только те книги, которые содержали экзотические и неортодоксальные заклинания.

Пока что его усилия ни к чему не привели, хотя он перелистывал страницу за страницей вот уже несколько часов.

Закрыв очередной древний том в кожаном переплете, он подвинул к себе другой.

Ну, что мы имеем здесь? Ага, называется «Страшные чары и заклинания». Судя по названию, наверно, не слишком головоломная. Посмотрим-посмотрим…

Он быстро пролистал вводные разделы, пытаясь добраться до сути. Но сути-то и не было. Банальная магия с кое-какими «приправами» для придания остроты. Ничего нового. Он ещё немного полистал «Страшные чары», со вздохом захлопнул книгу и взял в руки другой том. Отпечатанный на дешевой бумаге и переплетенный в ткань, он представлял собой всего лишь конспективное изложение других магических книг, как знаменитых, так и ничем не примечательных. Осмирик принялся перелистывать книгу. Что, в сущности, он хочет найти? Библиотекарь откинулся в кресле, скрестив руки на груди. В самом деле, если бы суметь сформулировать отличительные признаки этого заклинания, понять его природу, тогда было бы за что ухватиться, чтобы решить проблему.

Припомним, кто наводняет замок. Танцующие девушки. Музыканты. Всякие артисты. Тут определенно прослеживается некоторая связь.

Гомункулусы, наводящие чистоту. Да-а…

Гладиаторы.

Осмирик покрутил большими пальцами. Боги, что может связывать столь разношерстную публику? Наверно, между ними есть что-то общее, чего он не замечает. И, возможно, точка соприкосновения настолько очевидна, что увидеть её мешает именно эта простота.

Трубадуры и гладиаторы. Ну, в некоторых культурах последние тоже выступают в роли своего рода артистов. Правда, в обрядах, как правило, религиозного характера. Что общего у трубадуров и цирковых артистов? Или, если на то пошло, у балерин и комиков? Рафинированное искусство никак не увязывается с выступлениями дрессированных зверей или грубоватыми шутками комедиантов.

Он снова полистал отложенную книгу. Заклинание за заклинанием; как же найти ключ…

Может, есть смысл подумать не над тем, что лежит на виду, а, так сказать, над стилем исполнения. Было ли в этом заклинании нечто такое, что помогло бы вычислить его происхождение? Осмирик надолго задумался.

Нет, никакой явной «подписи» он не различал. Эта магия, вне всяких сомнений, не исходила от Кармина, или Трента, или кого-то другого, чей стиль был ему хорошо известен. Однако какой-то привкус она определенно имела… экзотический, романтический. И ещё в ней чувствовался оттенок потакания собственным желаниям, причем неумеренного. Судя по всему, заклинание пошло «вразнос», вырвалось из-под контроля; в нем ощущалось что-то… порочное.

Может, кто-то заключил соглашение со сверхъестественными силами, по которому смертной стороне даровалось выполнение любого желания? Другими словами, может, кто-то продал себя дьяволу? Ну или что-то в этом роде. Может, не соглашение как таковое, а лишь призыв к злому духу.

А может, это было обычное заклинание на предмет исполнения желания, по какой-то причине вырвавшееся из-под контроля. Но для простого заклинания оно казалось слишком мощным. Что, если заклинание очень сложное и включает в себя призыв к некоей могущественной сверхъестественной силе, по всей вероятности злой?

Что, если… Да, предположим, какой-то неопытный чародей воспользовался заклинанием по исполнению желания, не зная, что только мастер может избежать нежелательных побочных эффектов. Предположим дальше, что сей неосторожный неофит действовал настолько неумело, что фактически выпустил на свободу опасные сверхъестественные силы, не преминувшие воспользоваться представившейся возможностью, чтобы обрушить хаос на мир, даже не подозревающий, что его ждет.

Да, предположим. В таком случае имеет смысл составить список наиболее экзотических заклинаний по исполнению желаний.

Но список будет слишком длинным. Нет ли способа сузить его хотя бы немного? Осмирик снова углубился в размышления.

Крики и шум снаружи усилились. Кто-то или что-то билось о стены каменного куба.

Заклинание, примененное столь топорно, могло исходить либо от совершеннейшего глупца, либо от человека настолько наивного, что он осмелился играть с опасной магией, не имея соответствующей подготовки. Может, это молодой, неопытный чародей, не слишком умелый, да к тому же ещё и падкий на дармовые удовольствия. И если он случайно натолкнулся на…

Внезапно Осмирик вспомнил кое-что, заставившее его вздрогнуть. Сегодня утром пришел мальчик-слуга и принес записку от магистра Гросмонда… Что-то о… Да! В сообщении говорилось, что в подвале обнаружен тайник, а в нем множество очень интересных предметов, в том числе и несколько старинных книг — магических, надо полагать, — которые Осмирику как королевскому библиотекарю надлежало изучить на предмет выявления их ценности. Осмирик прочитал сообщение и сделал пометку в своем календаре: спуститься в тайник сразу после того, как там по приказу Гросмонда наведут хоть какой-то порядок.

Библиотекарь встал. Нужно как можно быстрее спуститься в подвал. Что, однако, в данный момент представлялось весьма проблематичным. Тем не менее он был полон решимости попытаться сделать это, использовав имеющиеся в его распоряжении средства для обеспечения собственной безопасности.

Он взял небольшой том с золотым обрезом, ещё одну книгу экзотических заклинаний, где среди прочих нашлось заклинание невидимости. Воспользовавшись им, Осмирик намеревался беспрепятственно пройти через весь хаос. Там были и другие заклинания, которые он собирался использовать, например заклинание общей помощи. Все это было, конечно, хорошо, однако существовала и ещё одна очень существенная проблема.

Осмирик не был слишком умелым чародеем. Фактически он вообще не был чародеем Теоретически библиотекарь был подкован великолепно, но для практического использования магии требуются не только знания и сообразительность, нужен талант. И по большому счету талант важнее всего остального.

Однако сейчас он должен добиться успеха, причем очень быстро. Это вопрос жизни.

Осмирик снова опустился в кресло, открыл книгу и углубился в чтение.

Главный бальный зал

Одним мощным ударом топора Снеголап обезглавил второго противника.

Голова покатилась по паркету и остановилась, её вытаращенные глаза смотрели на хрустальную люстру. А потом она исчезла, как и обезглавленное тело, распростертое на полу. Снеголапа это мало волновало. Достаточно того, что все эти окровавленные куски не лезут в глаза.

Однако раздумывать обо всем этом времени не было.

На него, размахивая трезубцем, надвигался ещё один гладиатор. Снеголап схватил его оружие за зубцы, потянул на себя, сделал изящный пируэт и взмахнул топором, рассекая ноги противника на уровне колен. Кровь хлынула рекой, но вскоре исчезла.

— Черт побери!

Как-то неспортивно — исчезать подобным образом. Что за схватка — раз, два и нету?

В помещёние набилось множество гладиаторов, но в данный момент все они оказались заняты. Огромный белый зверь терпеливо ждал.

— Фу! Это неинтересно.

Он внимательно пригляделся к ним. Нет, эти парни не чета ему. Да и женщины тоже, если уж на то пошло, хотя некоторые из них были не слабее мужчин.

Он покинул бальный зал и вышел в коридор, взмахами топора расчищая себе путь. Очень быстро все поняли что к чему и сами стали держаться подальше.

Мало кто проявлял желание сразиться с ним. Нашелся только один смельчак, но, увидев топор в мохнатой лапе, и он ретировался.

— Эй, парень, постой!

— Ты даже не человек! — крикнул тот, удирая.

— Да какая тебе разница?

Снеголап продолжил путь. Никто даже не смотрел в его сторону. Он разочарованно зарычал и, хотя это было не совсем честно, мимоходом плоской стороной топора шмякнул по голове одного из сражающихся. Это нельзя было назвать победой, конечно, но…

Снеголап подошел к шахте лифта — одной из нескольких — и нажал кнопку «вниз».

Может, там наконец удастся развернуться вовсю.

Послышался негромкий звон; дверь кабины скользнула в сторону, и он шагнул внутрь. Единственный пассажир стоял, прислонившись к стене, и бренчал на разбитой гитаре.

— Вниз? — спросил Снеголап.

Гитарист, не прерывая своего музицирования, кивнул. Он был долговязый, рыжий, лысеющий, довольно невзрачный, неряшливо одетый.

Снеголап не слышал раньше этой мелодии (по правде говоря, он не знал никаких мелодий), но мгновенно возненавидел её. Голос у парня был гнусавый и вообще отвратительный, к тому же гитарист фальшивил (у Снеголапа был отличный слух), тем не менее продолжал выдавать что-то приторно сентиментальное.

Лифт опускался, прошло несколько минут, а человек продолжал тянуть свои песенки все в том же духе. Даже Снеголап, имеющий очень слабое представление о музыке вообще, а о человеческой в особенности, понимал, что если долго слушать такую мерзость, то можно повредиться в уме. Скучно, нудно, примитивно… В общем, тоска смертная.

Наглец пел прямо в ухо Снеголапу. Тот пытался игнорировать его, но певец проявлял удивительную настойчивость. Снеголап оттолкнул его, но парень и тут не врубился.

Белоснежный зверь все больше выходил из себя.

Лифт продолжал опускаться. Снеголап отчаянно застучал по кнопкам панели управления.

По счастью, песня кончилась. Однако певец тут же затянул следующую, по качеству ничем не отличающуюся от предыдущей; правда, вопил он ещё громче. Что-то о единении сердец.

Снеголап с рычанием схватил гитару и разбил её о череп рыжеволосого любителя народных песен.

Дверь скользнула в сторону. Снеголап вышел, дверь за ним закрылась, и жалкое зрелище лежащей ничком неопрятной фигуры исчезло из вида.

Снеголап не знал, на сколько именно этажей опустился, но это не имело значения. Здесь дым стоял коромыслом, и, следовательно, можно было рассчитывать найти достойных противников.

На него бросился гладиатор с копьем. Снеголап сделал шаг в сторону, свободной лапой отклонил копье, повернулся и резко ударил нападающего плоской стороной топора по затылку. Человек зашатался, сполз по стене и затих.

Снеголап протяжно зевнул, почесывая живот.

И побрел по коридору. Кроме гладиаторов здесь было множество певцов и танцоров.

На этих он не обращал внимания. То и дело попадались звери. Некоторые из них, проходя мимо Снеголапа, принюхивались к нему, но настоящего интереса не проявляли. Один или два зарычали, вот и всё.

Хаос царил невообразимый, и, казалось, ситуация ухудшается с каждой минутой. Мимо прошел очередной хор. Провожая его взглядом, Снеголап ломал голову над тем, что бы все это значило. Никаких идей у него не возникало.

Он остановился и огляделся. Справа от него, в углублении ниши, виден был залитый солнцем мир за очередным порталом. Оттуда тянуло ветром, а Снеголап так соскучился по прохладе. Ему было жарко. Арктическим зверям вроде него всегда слишком тепло в местах обитания людей.

Решив устроить себе небольшую передышку, он пересек нишу и шагнул сквозь портал.

Туда же вслед за ним ринулась пара сражающихся гладиаторов — и мгновенно исчезла.

Он оказался на травянистом пастбище, окруженном деревьями. Справа во впадине блестело безмятежное озеро. На берегу на бревне сидели Джин с Линдой и что-то ели.

Увидев Снеголапа, Джин вскинул руку.

— Привет!

Но тот, не откликаясь, затопал к озеру.

— Привет, Снеговичок! — сказала Линда. — Откуда ты?

Снеголап прошел мимо них, швырнул топор на траву и с мощным всплеском обрушился в воду.

— Ни тебе здравствуйте… — заметил Джин, хрумкая маринованным огурцом.

— Тонкий какой-то получился. — Линда повертела в руках сэндвич с салатом и тунцом.

— Невкусный, — скривился Джин. Огрызок огурца в его руке исчез. — Да и самого его… маловато.

— Ничего удивительного. В этом мире очень хилая магия. Любая еда из замка здесь теряет вкус и быстро исчезает.

— Я, в общем-то, не так уж и голоден, — сказал Джин.

Голова Снеголапа показалась над поверхностью озера. Он выплюнул тонкую струйку воды.

— Эй, ребята! — крикнул он. — Я просто умирал от жары!

— Мы так и поняли, — откликнулся Джин. — Ты заметил всю эту чехарду внутри?

— Да. Поначалу было забавно, а потом наскучило.

— Мы пытаемся добраться до источника происходящего. Хочешь присоединиться?

— Конечно. Все равно делать нечего.

Продираясь сквозь болотную траву, Снеголап выбрался на берег. Его густой белый мех отнюдь не выглядел мокрым, как можно было ожидать. Вода легко скатывалась с него; к тому же Снеголап несколько раз хорошенько встряхнулся, как собака.

Линда вытерла со лба капли воды.

— Эй, поосторожнее!

— Прости. Черт, я голоден.

— Я соорудила бы что-нибудь для тебя, но моя магия здесь не срабатывает.

— Не беспокойся. Вот это выглядит совсем неплохо.

Снеголап имел в виду высокую траву, растущую по краю озера. Он сорвал немного, пожевал. Проглотил. Удовлетворенно кивнул.

— Вполне сносно.

— Спорю, она пойдет ещё лучше с ряской, — сказал Джин.

Снеголап перевел взгляд на воду.

— Ты имеешь в виду вон ту зеленую пену?

— Снеголап, не надо! — закричала Линда и ворчливо добавила: — Джин, ты хочешь, чтобы меня вырвало?

— Просто пытаюсь помочь.

— Да перестань, давай лучше вернемся к делу. Что мы предпримем, если нам удастся добраться до подвала?

Джин пожал плечами.

— Посмотрим, что к чему.

— И что будем делать с этим «что»?

— По крайней мере сможем рассказать Кармину, из-за чего заварилась вся эта каша.

Линда кивнула.

— Ладно. Это в наших силах, не то что снять взбесившееся заклинание, если все дело в нем.

— Ты по-прежнему считаешь, что заклинание вышло из-под контроля?

— Ну да, так это выглядит. Кто-то, не отдающий себе отчета в том, что делает, начал то, что теперь не может остановить.

— А может, знал, что делает, и хотел, чтобы началась вся эта кутерьма.

— Ну, если так, он своего добился.

Джин бросил в озеро камешек.

— Пока ничего страшного не случилось. В какой-то степени все это даже забавно.

— Если заклинание и дальше будет действовать, нам станет не до забав. А оно будет действовать, если его не отменить.

— Что именно может произойти?

— В замке нельзя будет находиться, вот что может произойти.

— Ох! А ещё что?

— Этого мало?

— Понимаю, что ты хочешь сказать.

— Туда набьется столько этих очумевших призраков, что никто не сможет проникнуть внутрь и снять заклинание, — продолжала Линда. — А если, что я вполне допускаю, это рехнувшееся заклинание перехватит на себя мощь замка, которая практически неисчерпаема… Весёленькая картинка, да?

Джин смотрел, как от упавшего камня по воде расходятся круги.

— Хм-м-м… Мне это даже в голову не приходило. Тогда в опасности могут оказаться все миры.

— Дошло наконец-то.

— Глава двадцать первая, в которой наши герои в очередной раз спасают вселенную.

— Ты все понял, малыш.

— Все это очень мило, конечно, но вот Кармина где черти носят?

— Знаешь, ведь заваруха началась всего несколько часов назад, — ответила Линда. — Он, наверно, куда-то отправился и вот-вот вернется.

— Правильно. Началось бы все хоть немного пораньше, и Кармину достаточно было бы щелкнуть пальцами, чтобы вся эта нечисть исчезла.

— Господи, вот было бы хорошо! — Плечи Линды поникли. — Ужасно не хочется спускаться в подвал.

— Не бойся, моя дорогая. — Джин вполне сносно изобразил оскал ужасного монстра. — Эти вопли всего лишь завывание ветра.

Линда нахмурилась:

— Джин, мне и без того страшно. Терпеть не могу все эти ужастики, ты же знаешь.

— Я тебя вовсе не пугаю, моя радость, — продолжал он теперь в облике зомби. — Просто именно в подвале я проводил свои эксперименты по делению и росту клеток. Что? Говоришь, никогда не видела паука такого размера? Ну, иди на свободу, дьяволенок…

Линда испуганно уставилась на приятеля.

— Джин! — предостерегающе сказала она.

— Успокойся, больше не буду. Просто мне кажется, что у нас ничего не получится.

— Спуститься в подвал? Почему?

— Чем ниже, тем толпа гуще.

Линда кивнула с мрачным видом.

— Верно, но мы все-таки должны попытаться.

— Нам понадобится твоя магия.

— Нет проблем. Я могу создать защитное поле.

— Старый добрый магический силовой экран.

— Но тогда станет труднее маневрировать.

— За использование магии всегда приходится платить, — сказал Джин.

— Тоже верно. Ну, идем?

— Отважные друзья снова отправляются на битву с врагом. — Джин встал. — Двинулись?

Снеголап выдернул очередную порцию сочной осоки, растущей на мелководье.

— Очень вкусная, — заметил он, — особенно с комками ила.

Линда состроила гримасу.

— Снеголап, меня от твоих слов тошнит.

— Извини. Я голоден.

— Ты всегда голоден.

— Осока постепенно губит озеро, — заметил Джин. — И заметь — никаких птиц поблизости.

— Птицы? Где? — Снеголап тут же навострил уши и завертел головой.

— Оставь в покое бедных пташек, Снеговичок, — в очередной раз сделала ему замечание Линда. — Мы уходим.

— Я скоро снова захочу есть.

— В замке что-нибудь найдем для тебя, — успокоила его Линда. — Пошли.

— Да, мэм.

По дороге мохнатый зверь спросил Джина:

— Что, все человеческие женщины любят командовать, как Линда?

Джин приложил к губам палец.

— Ш-ш-ш… Ты ступаешь на очень опасную почву, друг мой. Не трогай лихо, будет тихо. Лучше сменим тему.

— А?

— «Шестьсот человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо и бутылка рому». Ну, и так далее.

— Что?

— Идём, идём.

— Ох! Ну, ладно.

Задумчиво почесывая белоснежную голову, Снеголап поплелся за Джином.

Арена

Арена сотрясалась от рева толпы, пусть и немногочисленной, но жаждущей крови.

На посыпанном песком полу в центре огромного цирка происходило сразу несколько состязаний; впрочем, здесь скорее подошло бы слово «сражений». В одном месте беспомощных людей атаковали львы, в другом то же самое делала кавалерия. В третьем противниками вооруженных копьями пеших воинов были возницы на своих колесницах. Кони ржали и становились на дыбы, вздымая тучи пыли.

Торсби в очередной раз очухался и сел. Оглядел арену, покачивая ногой, свешивающейся с края дивана, попытался встать, но безрезультатно, и тяжело плюхнулся обратно.

— Вы чем-то недовольны, великий Цезарь?

— А? Уф, нет. Просто с меня хватит. Я ухожу.

— Почему, о великолепный?

— У меня голова раскалывается. Кроме того, я уже видел всё.

— Тысяча извинений, что осмеливаюсь возражать божественному Цезарю, но вы ещё не видели ничего!

Торсби бросил затуманенный взгляд на гурию, которая обращалась к нему.

— Да? Интересно, а что ещё есть на свете? Я от души нажрался, напился, удовлетворил все свои… ха!.. плотские желания. Замечательно, чудесно, но…

— Но что, божественный?

— Ну, знаешь ли… — Торсби захихикал. — Это все ведь просто колдовство. Ничего не значит, один фокус-покус. Позабавились, конечно, на славу, но, как говорится, пора и честь знать Если на то пошло, я думаю, что мы уже влипли в большие неприятности. Где, черт побери, Фетчен? Фетчен!

— Вы даже не догадываетесь, божественный, какие неприятности ждут вас на самом деле.

Торсби наконец с трудом поднялся на ноги.

— Фетчен, старина! Да куда этот шельмец подевался?

Внезапно Торсби едва не уткнулся физиономией в мощную обнаженную грудь. Он сделал шаг назад и поднял взгляд. Перед ним возвышалась огромная фигура в тюрбане, мешковатых штанах и длинных остроконечных туфлях. Человек (если это был человек) стоял, сложив мускулистые руки, причем в одной он сжимал рукоятку поднятой кривой турецкой сабли с угрожающе мерцающим лезвием.

— Собираетесь куда-то? — многозначительно спросил человек.

Торсби отступил ещё на шаг.

— Уф-ф-ф, ну, вообще-то да. Более или менее. Пора отменить заклинание.

— Отменить заклинание? — Гигант покачал головой. — Боюсь, не получится.

— Да? — проскрипел Торсби и откашлялся, прочищая горло. — Почему?

— Нам редко выпадает такой шанс, и мы не упустим его.

— В каком смысле «шанс»?

— Шанс выйти в мир. Ожить. Это очень скучно — существовать исключительно потенциально, без реальной возможности действовать.

— Ох! Ну да. Боюсь, однако, что ничем не смогу помочь, старина. Вам придется вернуться обратно в свою бутылку, или лампу, или куда там ещё. Всем вам. Здорово было бы, но…

— Этому не бывать, великий.

Торсби приложил титаническое усилие, чтобы взять себя в руки.

— Посмотрим. Ты забываешь, кто тут чародей и, значит, чье слово важнее.

— Как такое забыть, господин? Но эти обязательства не односторонни. Давая нам право действовать безо всяких ограничений, вы открыли дверь, которую нелегко закрыть.

Торсби закивал.

— Понимаю, понимаю. — Он оглянулся по сторонам. — Нужно просто найти магический узор. Где-то тут… — Опустившись на колени, он занялся поисками.

— Вы не найдете его, господин.

— А? Не найду?

— Нет.

— Ох! Ну ладно. — Торсби встал и вытер пыльные руки. — Придется прибегнуть к заклинанию общей отмены. Посмотрим, что получится.

Человек в тюрбане ласкающим движением провел пальцем по лезвию своей сабли.

— Вряд ли господин захочет сделать это.

— Почему же?

— Потому что, произнеся первое слово, господин не сможет сказать второго. — Человек в тюрбане сжал рукоятку сабли обеими мясистыми руками и яростно взмахнул ею. — Господин понял смысл моих слов?

Торсби сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

— Да. Вполне.

Призрак в тюрбане улыбнулся.

— А пока любое ваше желание будет исполнено. Чего хочется моему господину?

— Выпить.

Человек отставил руку в сторону, и на его ладони возник бокал, полный винно-красной жидкости. Он протянул его Торсби.