«О, боже мой. Субботний вечер, и некуда деваться. Иисус, Мария и Иосиф. Призываю всех святых, больших и малых».
      Шейла открыла воду и повернула вентиль крана, включающего душ.
      «О, Иисус Христос, пресловутый Спаситель. Прости, прости, я не хотела оскорблять никаких сверхъестественных персон. Просто не могу себе позволить этого, особенно при нынешних обстоятельствах. Вот дьявол!»
      Она взглянула в зеркало. То же лицо. Оно никуда не делось, не изменилось. Все та же Шейла. А кого ты ожидала увидеть?
      «Ещё один суб-бот-ний вечер, а я ещё никого не встретила — ла-ла-ла-ди-ди-дум-дум…»
      Она скинула уродливый старый халат и оглядела себя. Груди, похоже, обвисли ещё чуть больше с того момента, как она смотрела на них в последний раз. Боже мой, не может же этот процесс продолжаться вечно? Они сдуваются словно на глазах. Или это её воображение?
      Она не могла как следует рассмотреть свой зад, однако знала, что по крайней мере здесь у неё все в порядке. Благодарение Господу за эту маленькую милость. Она ещё не совсем расплылась. У неё прекрасный вес.
      «О, ради всего святого, прекрати так зацикливаться на собственном теле, ладно? Да, ты становишься старше. Это неизбежно. Абсолютно естественный процесс. Все прекрасно. Просто… прекрасно. Итак, у тебя было два отвратительных брака. Великолепно. Допустим, ты ненавидишь свою работу. Ладно, и ты ненавидишь этот треклятый мир. И что? Это жизнь, малышка».
      Ванная наполнилась паром, отражение затуманилось и исчезло. Ушло прочь.
      Она двумя пальцами ткнула в зеркало и увидела зеленый глаз, уставившийся на неё. Ты все ещё там, Шейла?
      Все ещё там.
      Она залезла в ванну, вода была слишком горячей, но Шейла терпела, получая извращенное наслаждение от дискомфорта.
      Ничего нового. В жизни нет мужчин. На работе нет парней, с которыми хотелось бы просто находиться рядом, не говоря уж о том, чтобы видеться с ними вне службы. Встречи в баре отвратительны. Девяносто девять и девять десятых процента мужчин, с которыми она встречалась, были: 1) тупицами; 2) многократно потерпевшими неудачу (как и она сама); 3) женатыми. Большинство относилось к третьей категории. Почему мужчина, который нравился ей, всегда оказывался женат? Какая-то причуда психологии, без сомнения.
      Она выдавила в ладонь немного прохладного травяного шампуня, размазала по голове и принялась взбивать, пока не образовалась пышная пена.
      Два отвратительных брака. О последнем лучше вообще не вспоминать. Фрэнк был… судя по всему, все ещё есть… полным психом. У него проблемы, причем весьма серьезные. Её адвокат подает иск, Фрэнку на работу приходит бумага, и что он делает? Уходит с работы, отправляется прямо к ней в дом, взламывает дверь (все замки она предусмотрительно сменила) и громит все и вся. Мебель, до последнего стула, покорежена или полностью разломана. Ковровое покрытие разрезано ножницами для линолеума. Посуда разбита, стереоустановку, судя по всему, долго пинали ногами, кровать… Кровать — Господи, и это была кровать? Свихнувшийся ублюдок не пропустил ни одного предмета общей собственности. Соглашение о разделе имущества? Ха, интересно, какого?!
      А что, если бы она оказалась в тот момент дома? Господи Иисусе! Он же мог убить её.
      Разумеется, Шейла возбудила против него дело по обвинению в нанесении ущерба, но кто знает, когда он заплатит и заплатит ли вообще? Подонок полностью разорен. А у неё имеется: дом, полный обломков, эта ужасная закладная, дерьмовая работа в банке «Меллон», и она, похоже, навсегда застряла в Уилмердинге.
      Уилмердинг.
      Уилмер… динг.
      Шейла ополоснулась, затем снова намылилась. «Вымыться — это как раз то, что мне… да, правильно».
      Ничего нового. Итак, мы купаемся, мадам, и не с кем пойти на свидание. Затем мы малость подкрасимся, потом нанесем каплю… чего? Что подойдет для сегодняшнего вечера? Какой-нибудь дешевой пахучей гадости. Настоящая косметика для шлюх. А затем, мадам и мсье, мы отправимся в «Чонси», послушаем музыку и полюбуемся интерьером, выпьем бокал шабли, потом какой-нибудь страховой агентишка пригласит нас потанцевать под дискотечную (вызывающую мигрень безумным ритмом) переделку старых битловских песен.
      Неожиданно она ощутила порыв холодного воздуха и задрожала. Сердце в груди отчаянно затрепыхалось.
      Кто-то вошел! Кто-то открыл дверь ванной!
      Но холодный поток шел с другой стороны, от стены. Так и не смыв пену, она выглянула из-за занавески.
      Стены на месте не оказалось. Шейла пощупала занавеску, чтобы убедиться, что каким-то неведомым образом не повернулась в другую сторону. Нет! Но… там, справа, где следовало находиться куску изогнутой трубы и покрытой каплями стене, было пустое пространство. Она протянула руку и просунула её в широкую арку. Ничего! Шейла почувствовала, что начинает замерзать. Она изогнулась и выглянула как можно дальше…
      Но поскользнулась, оступилась и упала на твердый холодный пол.
      Внезапно наступила тишина.
      Мыло жгло глаза, и все лее она попыталась встать на ноги. Бедняжка терла и терла лицо, однако избавиться от проклятой пены не удавалось. Шейла далее вскрикнула от боли.
      Спустя несколько кошмарных моментов Шейла обнаружила, что зрение слегка прояснилось.
      Что за чертовщина?..
      Она очутилась в комнате с каменными стенами и потолком, смахивавшим на церковные своды или что-то в этом роде. Обстановка состояла из стола, пары стульев, незажженного камина и чего-то вроде кушетки. Ничего больше. Девушка стояла на сером каменном полу, голая, мокрая и покрытая мыльной пеной. И в довершение всего насквозь промерзшая.
      Шейла резко обернулась. В паре футов от неё находилась голая каменная стена. Душ, вода, её дом… исчезли. Исчезли!
      Она медленно повернулась, взгляд разъеденных мылом глаз был как у зомби.
      Все исчезло. Ещё секунду назад было… а потом…
      Она закричала. Не помогло. Ничто не изменилось. Она все ещё стояла на каменном полу, замерзшая, мокрая, перепуганная. И абсолютно ничего не понимала в происходящем.
      Она закричала вновь, но потом решила, что вопли ситуацию не изменят.
      Шейла обследовала стену в поисках любого намека на проход, дыру, шов, щель, хоть чего-нибудь — любого следа связи, или мостика, или перехода между её существованием менее половины минуты назад и нынешним. Ничего не было. Стена казалась твердой и неподатливой, каким и положено быть каменным стенам. Девушка вновь исследовала кладку. Никаких изменений. Ни водопроводных труб, ни ванны, ни дома, ни Уилмердинга. Это было какое-то совсем другое место. Абсолютно другое.
      Справа от неё находилась дверь, и Шейла направилась туда, хотя намыленные ноги разъезжались на сыром, скользком камне. Она осторожно высунула голову, посмотрела в одну сторону, затем в другую. Ничего, кроме коридора с льющимся из нескольких окон светом.
      Поежившись от холода и чувствуя, как от страха все в груди сжимается, девушка вышла в коридор и побрела к ближайшему окну.
      Это была церковь, собор или какое-то огромное готическое каменное здание. Вдали виднелись лес и горы. Стоял ясный, солнечный день. В последний раз она выглядывала наружу темной зимней субботней ночью. Сейчас все было залито солнечным светом. Другое место, другое время.
      Замок… да, здание больше всего напоминало замок. Самый большой из всех, какие ей приходилось видеть. Окно, должно быть, находилось этажах в сорока над землей.
      Ей было холодно. Бедняжка побрела дальше по коридору и в конце концов обнаружила слева массивную деревянную дверь. Она попробовала потянуть за витую железную ручку, но дверь не шелохнулась. Шейла подошла к другому окну и замерла на месте, словно наткнувшись на невидимый барьер. Нет, она никак не могла увидеть то, что ей померещилось. Девушка отступила назад, затем выглянула снова.
      Все верно. Снаружи находилась пустыня, огромная, сухая и оголенная. Раскаленное солнце опаляло бескрайнюю равнину, выжженную и унылую, ни травинки, ни листочка.
      Шейла вернулась к первому окну. Лес — такой же пышный и зеленый, как и раньше, — был все ещё там, как и величественные горы со снежными шапками, возвышавшиеся в отдалении.
      Шейла снова перешла ко второму окну и высунулась как можно дальше, позабыв о своей наготе, честно говоря, позабыв обо всем на свете.
      Но тут высыхающее мыло начало щипать кожу, и девушка, повернувшись, двинулась дальше по коридору. Пронизывающий холод вновь решительно напомнил о себе.
      — Помогите, — позвала она как можно спокойнее. — Кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста.
      Никто не ответил. Она подошла к мозаичному окну, но смотреть наружу побоялась. Шейла вновь позвала на помощь, и вновь ответа не последовало.
      Она попробовала другую дверь, затем ещё одну. Третья дверь оказалась не заперта, и девушка осторожно скользнула внутрь.
      Это была спальня. Огромная кровать выглядела необыкновенно удобной, покрытая одеялами и пледами, с небрежно разбросанными декоративными подушками. С обеих сторон располагались ночные столики с лампами, в ногах стоял большой деревянный сундук, справа — высокий гардероб из сосны, а возле открытого окна располагался туалетный столик. Шейла подошла к окну и выглянула наружу.
      Перед ней раскинулся бескрайний замок: скопление стен, башен, дворов и строений. Возле дальней стены виднелся обрыв, а за ним — широкая равнина. Черные горы на горизонте громоздились в небе подобно грозовым облакам.
      Шейла решительно задернула толстую бархатную занавеску. В комнате потемнело. Она захлопнула дверь и обнаружила, что та снабжена старинным замком, запиравшимся при помощи огромного ключа. Шейла поворачивала ключ, пока не услышала щелчок, затем подбежала к кровати, отдернула покрывало и скользнула в постель. Простыни нагрелись от солнца. Шейла решительно выкинула из головы все тревожные мысли и с облегчением вздохнула, наслаждаясь комфортом.
      Она ещё раз оглядела комнату. Боже мой, что за чудное место, чтобы провести субботний вечер. Она абсолютно голая — и никакого, черт бы его побрал, партнера!
      Шейла натянула покрывало на голову.

      Джин, Линда и Снеголап приближались к двери в комнату Джина.
      — Я считаю, нам нужно систематично все обследовать и найти их портал, — продолжил Джин свою мысль. — Выяснить, откуда они приходят.
      — Выследить их, — добавил Снеголап.
      — Именно так. Мы проследим за парочкой этих существ. Со временем они вернутся в свой мир, а мы, как минимум, узнаем… о черт! Должно быть, горничная заперла мою дверь. А у меня нет ключа.
      — Хочешь, сотворю? — предложила Линда.
      — Да, конечно.
      В руке у девушки возник массивный резной ключ.
      — Этот?
      — Сейчас выясним.
      Джин вставил огромный ключ в замочную скважину и повернул его. Замок щелкнул и открылся.
      — В любом случае, мы должны установить за ними пристальное наблюдение, — продолжил он, толкнув дверь плечом и входя в комнату.
      И застыл на пороге, увидев обнаженную женщину. Незнакомка отпрянула от двери и поспешно нырнула в кровать.
      Линда налетела на Джина, заметила незнакомую женщину в его кровати и оторопела.
      — О, простите… — пробормотала она, бросаясь к выходу.
      Женщина выглядывала из-под одеяла, её глаза от изумления были круглыми, как монеты в полдоллара. Джин пару секунд тоже таращил глаза, но потом опомнился и крикнул через плечо:
      — Линда, эй, подожди…
      Но тут в комнату вошел Снеголап, и женщина, тихонько вскрикнув, скрылась под одеялом.
      — Не бойтесь. Он не тронет вас, — сказал Джин.
      — Твоя новая подружка, а, Джин? — поинтересовался Снеголап.
      — Никогда её раньше не видел. Э-э-э, мисс?
      Из-под груды покрывал послышался испуганный возглас. Джин рассмеялся.
      — Знаете, это прямо комическая сценка. Не бойтесь. Он не тронет вас. Снеголап, будь так добр, покинь комнату. Думаю, я могу сам разобраться с этим.
      — Кстати, я все равно собирался поискать себе пристанище по вкусу. Черт меня побери, если я знаю, как привыкнуть спать на этой пружинистой штуке, которая так нравится вам, людям. Увидимся позже.
      Снеголап исчез.
      — Э, мисс? Или миссис, или как вас там. Вы можете вылезти из-под одеяла.
      — Но я абсолютно раздета!
      — Да, я это понял. Э, я имею в виду, что вы можете выглянуть, если хотите.
      — О боже мой! О боже мой!
      — Ну же, спокойней, смотрите на вещи проще.
      У неё оказались рыжие волосы и зеленые глаза. Очень недурна!
      — Он ушел, — сказал Джин.
      — Что… это было? — еле слышно выговорила Шейла, расширив от изумления глаза.
      — Я не знаю, как по-настоящему именуются соплеменники Снеголапа, но, очевидно, они гуманоиды, разумные и, возможно, происходят скорее от медведей, а не от антропоидов, как мы.
      — А?
      — Медведи. Белые медведи.
      — Ох… Он не слишком-то похож на медведя.
      — Не слишком. Выглядит раз в десять свирепее.
      — О боже мой!
      — Я — Джин Ферраро.
      — Что? Э-э, а я — Шейла Янковски.
      — Привет, Шейла. Вам нужна какая-нибудь одежда?
      — Да. Да, пожалуйста!
      Джин подошел к гардеробу, открыл его и покопался внутри.
      — Вот туника, которая мне немного маловата. Это просто кусок материи. Линда потом сотворит вам что-нибудь поудобнее. А сейчас я зайду в туалет, так что вы можете не смущаться. — Он кинул одежду на кровать.
      Когда Джин вышел из ванной, непрошеная гостья уже успела одеться и стояла возле окна, глядя робко и опасливо.
      — Прошу прощения, я разворошила вашу кровать, — сказала она. — И воспользовалась вашей комнатой. Но, понимаете, я не знала…
      — Ничего страшного, — ответил Джин.
      — Я услышала шум за дверью, — пояснила Шейла. — И побежала к ней, хотела задвинуть засов. Я… я не знала…
      — Забудьте об этом. Вы, вероятно, растеряны, правда? И, по всей видимости, не можете понять, что это за место, и что вы тут делаете, и почему, черт побери, я переоделся в какого-то древнего воина?
      — Ну, ваша одежда выглядит… интригующе.
      Джин постучал костяшками пальцев по кожаной кирасе, прикрывавшей его грудь.
      — Не самая хорошая защита против удара меча, — пояснил он. — Но кольчуга гораздо тяжелее, а броня — отвратительна. Я предпочитаю сохранять способность свободно передвигаться.
      — Вам часто приходилось пускать это в ход? — спросила она, указывая на широкий меч.
      — Он несколько раз спасал мне жизнь.
      — Понимаю… — Она не понимала ничего. Совсем ничего.
      Джин усмехнулся.
      — Добро пожаловать в замок Опасный.

      Чтобы получить звук, ему пришлось купить цветной телевизор в качестве заменителя компьютерного монитора. На телевизоре было написано, что он сделан в Америке, хотя большая часть деталей была промаркирована какими-то иероглифами. Да, многое изменилось здесь за время его отсутствия.
      Отсоединив заднюю панель, он отвернул несколько шурупов. Настройки, которые пришлось произвести, были минимальными, но необходимыми. Он развернул телевизор и откинулся на спинку стула.
      Теперь пора приступать к главному. Он начал произносить заклинание тихим, монотонным голосом, затем перешел к напевной декламации, которая сопровождалась соответствующими жестами. На экране стали появляться неясные образы. Он продолжал декламацию до тех пор, пока экран не погас снова.
      — Проклятье!
      Его пальцы пробежали по клавиатуре компьютера и набрали несколько комбинаций. На экране возникла таблица номеров, с которой он и сверился.
      — Скорее ля-бемоль, а не ля-бекар, — пробормотал он, затем вытащил небольшой диск, по периметру которого было проделано несколько дырочек, поднес вещицу к губам и дунул. Раздался музыкальный звук.
      — Это гораздо лучше. — Он промурлыкал несколько нот в одном ключе с той, которую издал необычный музыкальный инструмент. — Да.
      Он вновь начал заклинание, на сей раз слегка изменив тональность. Экран вернулся к жизни вспышкой смутных образов, пока ещё слабо различимых, но сопровождавшихся невнятными звуками. Постепенно картина прояснилась.
      Перед ним была огромная постель. На белоснежных простынях наполовину сидел, наполовину лежал мужчина, склонившись к женщине, чьи ноги покоились на высокой спинке кровати. Мужчина был одет в королевскую мантию, женщина — в платье горничной и наколку. Мужчина уткнулся ей в шею, словно возился с завязками её лифа.
      — Димз? Прости, что беспокою тебя…
      — Что?! — Мужчина резко сел. Женщина завизжала, подскочила и исчезла из пределов видимости.
      — Кто зовет?
      — Здесь, Димз, слева.
      Мужчина сперва чуть воровато и смущенно огляделся по сторонам, затем задрал голову и уставился прямо в экран.
      — Кармин! Какого черта?.. — Он вздохнул и наморщил лоб, опустив голову. — Ох, я было подумал… нельзя же вот так заявляться.
      — Прости, Димз. Я понимаю, что это не очень подходящий момент для общения.
      — Черт с ним, с моментом. Подумаешь, поразвлекался с горничной. — Он хихикнул. — Я просто почувствовал изрядное облегчение, обнаружив, что это ты, а не… — Димз таинственно огляделся вокруг, затем прошептал: — А не Та-Которую-Следует-Любить-И-Почитать. — Он лукаво подмигнул и добавил: — Если ты понимаешь, кого я имею в виду.
      — Как, кстати, она… Фламиния?
      Димз выглядел раздосадованным.
      — С прискорбием должен сообщить, здорова как лошадь. Отслеживает каждое мое движение, прячет выпивку, наложила лапу на мои финансы и жалуется, что я не уделяю ей достаточно внимания.
      — Сочувствую, Димз.
      — Не стоит, братец. Во всем остальном жизнь — неплохая штука.
      — Как дела в волшебном Альбионе?
      — Все по-прежнему. Северные варвары угрожают, вельможи возмущаются высокими налогами, крестьяне кудахчут по поводу разорительных податей, королевская казна почти опустела, выплаты по кредитам выкачивают золото из страны, как дерьмо через канализационную трубу. — Он широко улыбнулся. — Ничего нового. А как дела у тебя? Кстати, ты где?
      — В Нью-Йорке.
      Сообщение, похоже, произвело сильное впечатление.
      — Значит, ты все-таки нашел портал?
      — С трудом. После шести месяцев попыток.
      — Что ж, поздравляю. Ну и как там? Что с глобальной войной?
      — С которой? За последнее столетие их было две.
      — А, ладно. Я забыл, кто с кем воевал. На самом деле меня никогда особенно не заботил этот мир.
      — В последние годы он лишился изрядной доли своего очарования, — заметил Кармин.
      — Жаль. Ты всегда любил это место, не так ли? — Не дожидаясь ответа, Димз продолжил: — А Трент все ещё там?
      — Да, я нашел его.
      — Ну, это… хорошо, полагаю. Столько лет ни единой весточки.
      — Он, кажется, абсолютно не заинтересован в поддержании семейных связей.
      — Думаю, более чем, — заметил Димз, неодобрительно покачав головой. — Упрямый придурок, вот он кто. И всегда им был.
      Изображение Димза начало колыхаться. Кармин проделал несколько торопливых пассов, регулируя настройку.
      — Что случилось? Ты отключаешься?
      — Нет, — ответил Кармин. — Если ты помнишь, Искусство в этом мире неустойчиво. Я все ещё пытаюсь исправлять дефекты кое-какими новыми методами. Ситуацию осложняет то, что потенциал энергии между разными вселенными все время сдвигается. Я по-прежнему разбираюсь с этой путаницей.
      — А, да, припоминаю, кажется, именно по этой причине я не люблю Нью-Йорк и его окрестности. Совсем нет волшебства.
      — Но ты никогда всерьез не занимался Искусством, не так ли, Димз?
      — О да, всякие фокусы-покусы меня, признаться, не интересуют, — заметил тот, покачав головой. — Да и не нужно мне все это. Прекрасно обхожусь без этого вашего волшебства.
      — И все же иногда даже ты к нему прибегаешь.
      — Иногда, — согласился Димз. — Я не исключение, — он почесал живот и вздохнул.
      — Ты толстеешь, старший братец.
      Димз рассмеялся:
      — Скажи мне что-нибудь новенькое, младшенький. Я ем слишком много, а пью ещё больше. Почти не занимаюсь Искусством, зато порокам предаюсь постоянно, — и вновь от души расхохотался, продемонстрировав крупные белые зубы. Отсмеявшись, он спросил: — Ну, в чем дело, Карми?
      — Что-то происходит в замке, я толком не понимаю, что именно, но подозреваю постороннее вмешательство. И понятия не имею, кто это развлекается подобным образом.
      — Какого рода вмешательство?
      — Некоторые заклинания, запиравшие наиболее опасные порталы, полностью перестали действовать. Возможно, они ослабли и попросту выдохлись. Или кто-то просто уничтожил их.
      — И ты подозреваешь… кого?
      — В первую очередь Трента. Это одна из причин, по которой я здесь. Я пытался обнаружить присутствие магической активности в этом мире. Однако если даже Трент приложил к происходящему свою руку, то хорошо потрудился, заметая следы.
      Димз кивнул.
      — А меня ты тоже подозреваешь?
      — Братец, ты последний в списке подозреваемых. Всем известно, что ты мог получить трон, но отказался от него. С чего вдруг именно сейчас тебе потребовалось строить козни, чтобы отнять трон у меня?
      — Не вижу причин, — спокойно сказал Димз.
      — Вот и я тоже.
      После небольшой паузы Димз спросил:
      — Тогда зачем ты вышел со мной на связь?
      — Я надеялся, что у тебя есть какие-либо идеи. Вдруг ты что-то слышал.
      — От кого?
      — Например, от Ферн. Ты видел её в последнее время?
      — Я не видел Ферн боги знают сколько веков.
      Кармин кивнул.
      — И Трент ни разу не связывался с тобой за все это время?
      — Я сказал бы тебе об этом, хотя бы из вежливости, — ответил Димз.
      — Просто хотел удостовериться. Трент твердит, что хочет лишь одного: чтобы его оставили в покое, и у меня пока нет оснований не доверять ему. Но в то же время я должен убедиться.
      — Могу заверить тебя, что я не вступал в союз с нашим маленьким братишкой Трентом.
      — Я и не говорил этого. Сказал только, что мне нужна твоя помощь.
      — Сделаю все, что смогу.
      — Спасибо. Ферн всегда любила Альбион. Не мог бы ты поразведать, нет ли её у тебя?
      — С удовольствием, хотя сомневаюсь, что найду её тут.
      — Тем не менее, если найдешь, пожалуйста, передай, что я хотел бы её видеть.
      — Сделаю, — пообещал Димз. — Что-нибудь ещё?
      — Достаточно ли ты владеешь Искусством, чтобы попытаться связаться с Трентом из своего мира?
      — Сомневаюсь.
      — Тогда как насчет короткого путешествия домой?
      — Не то чтобы с восторгом, но поеду, если ты настаиваешь.