— Проклятье! — крикнул он.
      — В чем дело, Диш? — послышался голос с порога.
      Боулз поднял взгляд и увидел входящую Галлахер.
      — Извини, — произнес он тихо. — Пустяки.
      — Сейчас угадаю. Опять дурные новости от частного детектива?
      С протяжным вздохом Боулз кивнул.
      — Знаешь, сколько я на все это денег спустил?
      — Так зачем это делать?
      Боулз соскочил с койки.
      — Это ведь моя семья, Галлахер! Что же я еще должен делать? Просто забыть о них?
      — Ты не такой, как они, Диш, — мягко произнесла Галлахер, забрасывая свои вещи в тумбочку. — Они всего-навсего четверо ненормальных, присоединившихся к головорезам Кейна, такие же, как куча других придурков по всему миру.
      — Они не просто какие-то чертовы ненормальные. Они моя семья.
      — К черту семью, — сказала Галлахер, подходя к койке Боулза. — Они ни черта не значат. Значение имеет, кто ты. — Затем на ее лице появилась широкая ухмылка. — Сержант.
      Боулз заговорил:
      — Галлахер, я думал, ты не пойдешь в клуб.
      — Я туда и не ходила.
      — Значит, ты успела напиться где-то в другом месте, потому что я не Гуди.
      — Знаю. — Она засмеялась. — Я случайно услышала разговор строевого командира и Гастингса. Они говорили, что освободилось две сержантские должности, — я услышала свое имя, и они сказали, что сержантами станут ребята, которые спасли Такеду, поэтому вторым должен быть ты. Официальная церемония завтра, но мы с тобой теперь сержанты, Диш.
      Сердце у Боулза опять застучало чаще, но на этот раз он переживал не так сильно.
      — Да ты что? Мы получим нашивки?
      — Три нашивки, дружище, — ответила она, продолжая улыбаться. — Вот что происходит, когда ты спасаешь офигенно умных ученых из лап плохих парней. Гуди и Гнайзду повысили, поэтому мы занимаем их места.
      — Подожди, нас же было трое в том зале.
      — Да, но Тошнотика не повысят, он же только один день в дивизии. Даже в ВОИ такой фигни быть не может.
      — Ты уверена? Я только что проверял почту, никаких таких сообщений не было.
      Галлахер подошла к своей койке и активировала голограмму.
      — Вероятно, их еще не прислали. — Она принялась просматривать список сообщений. — Вот оно. Рядовая Тера Галлахер, так, так, так, с радостью сообщаем, так, так, так, о присвоении вам звания сержанта, вы получаете новые привилегии и обязанности. Вы и рядовой Рикардо Вега… — Она поникла. — Черт, да это какой-то розыгрыш!
      Боулз быстро произнес:
      — Не беспокойся об этом, Галлахер.
      — Как это не беспокоиться? Этот чертов сынок героя прослужил какие-то две секунды и уже получает нашивки, а ты нет.
      — Я же сказал: не волнуйся! — резко оборвал ее Боулз. — Слушай, Вега был там вместе с нами. Это ведь именно он подстрелил тех двоих, которых мы взяли в плен, и он сын героя войны. А вся моя семья поклоняется тибериуму и получает приказы от Кейна. Мне вообще повезло, что я служу здесь. Думаешь, они дадут мне нашивки? Если бы я был на их месте, а они на моем, я бы не дал.
      — Тошнотик никого не «подстрелил», ему просто повезло. А то, что родственники, это все ерунда…
      — Разве не ты мне говорила «к черту семью»? — спросил Боулз. — И что она ни черта не значит.
      — Не значит. — Галлахер выключила голограмму и легла. — Посплю немного.
      Спор на этом закончился. Покачав головой, Боулз лег на койку и стал писать письмо.
      Начал он его так же, как и все предыдущие.
      «Дорогие мама и папа, надеюсь, у вас все хорошо. — Ему потребовалось несколько секунд, чтобы перевести дух и успокоиться. Затем он продолжил: — Мы только что закончили довольно опасную операцию. Нам пришлось отправиться в Сан-Диего и очистить город от войск Братства Нод. Вероятно, это дурная новость для вас, потому что сегодня я, возможно, убивал ваших друзей. Мне очень жаль, но сражаться с бойцами Нод — моя задача, и я об этом не жалею. Я лишь надеюсь, что среди солдат, убитых мной, были те, кто отравил вашу душу и разлучил нас. — Еще раз переведя дух, он закончил письмо следующими словами: — С любовью, ваш сын Алессио».
      Он быстро просмотрел напечатанное и удалил все, что шло после слов «опасная операция». Затем добавил: «Это был очень трудный бой, но Двадцать вторая дивизия одержала победу. Люблю вас обоих. Ваш сын Алессио».
      Потом он сохранил письмо в той же папке, в которой хранил все остальные письма, написанные за семь прошедших лет.
      Когда Анисфельд найдет его семью, он их отправит.
      Галлахер начала храпеть. Все остальные, вероятно, еще были в офицерском клубе.
      Закрыв голограмму, Боулэ встал, оделся и вышел из казармы.
      Было темно, лишь небольшие фонари на земле освещали дорогу. Форт-Пауэлл находился в центре Калифорнийской пустыни, поэтому тут и днем особо не на что было смотреть, а в безлунную ночь тем более.
      Боулз, сам того не осознавая, направился к гауптвахте. Он уже был здесь, когда вместе со Щенком в сопровождении военных полицейских относил туда двух плененных солдат Нод.
      Некоторое время — сколько именно, Алессио точно не знал и не стал проверять по своему головному дисплею, — он стоял рядом с гауптвахтой, раздумывая, зачем сюда пришел.
      «Да, непростой вопрос, приятель, — упрекнул он себя. — Ты ведь прекрасно знаешь зачем».
      Система защиты на входе просканировала его, но дверь не открылась. Рядом с ней появилось голографическое изображение охранника.
      — Чем могу помочь, рядовой Боулз?
      — Я вот думал, смогу ли я увидеть пленников.
      На лице охранника отразились сомнения.
      — Ты один из тех, кто принес их сюда, верно?
      Боулз кивнул.
      — Да, хорошо, но если кто-нибудь спросит, я спал и ты взломал замок.
      Дверь открылась. Алессио подумал, что солдату в случае чего лучше будет признаться, что он разрешил Боулзу увидеть пленников, а не говорить, что он спал и нарушил свой долг. Однако Боулз решил не спорить.
      На жилете охранника было написано «Озборн». На руке виднелись нашивки капрала. Он сидел за небольшим столом, на котором стоял голографический дисплей.
      — Спасибо, капрал.
      — Я могу дать вам минуту или две, рядовой, — произнес Озборн.
      — Хорошо.
      Озборн добавил:
      — И не рассчитывайте, что они окажутся разговорчивыми. Несколько военных полицейских пытались допросить их, но они упорно молчат. Рядовой не произнес ни слова, а капрал лишь повторяет одно и то же. Штаб присылает в помощь кого-то из С-шесть, специалиста по подобного рода ерунде.
      Боулз прошел мимо стола капрала в ту часть гауптвахты, где располагались камеры. Они отделялись от остального помещения металлическими прутьями, которые, как знал Боулз, были под напряжением. Большинство камер пустовало, но две оказались заняты — в них сидели знакомые Боулзу пленники: темнокожий капрал, судя по татуировке, с застывшей на плоском лице постоянной усмешкой и рядовой, бледный парень с серо-стальными глазами.
      Боулз покачал головой.
      — Строевой командир был прав. Они и впрямь выглядят как обычные люди.
      Бледный внезапно заговорил:
      — Конечно, мы люди, писсуар ты безмозглый.
      — Как смешно, — ответил Боулз. — Я писсуар, а вы ненормальные, делающие себе татуировки тибериумом.
      Капрал принялся орать на рядового на языке, которого Боулз не знал, но рядовой не обратил на него внимания.
      — Тибериум — это реальность. Он уже стал частью планеты! Вы продолжаете бороться с ним, и ради какой цели? Вы заперлись в городах, обнесенных стенами, военные вас тиранят, и даже в мирное время вы живете по военным законам. Ваше существование — это хаос, и тем не менее вы называете нас злодеями, потому что мы избрали новый мир.
      Пока он говорил все это, капрал продолжал орать на него.
      Покачав головой, Боулз сказал:
      — Вы, ребята, и в самом деле кучка дебилов. Тибериум — это яд! Он убивает людей!
      — Алкоголь тоже яд, убивающий людей, тем не менее вы его пьете. Постоянно сражаться с силой, с которой вы не в состоянии справиться, — это психоз. Ваш путь не ведет никуда, но вы пытаетесь навязать его всему миру, а мы — мы смогли обуздать этот элемент, подчинить его нашей воле. Тибериум и есть наша судьба, тибериум, а не бегство от него.
      — Дебилизм какой-то.
      — Да? Скажи-ка мне, а как именно ВОИ спасла мир?
      Прежде чем Боулз успел ответить, капрал наконец заговорил по-английски:
      — Вам никогда не удавалось победить. В лучшем случае вы могли отсрочить неизбежное, принося в жертву все больше людей. Если бы вы приняли с самого начала тибериум, мир был бы объединен и им правил бы…
      — Кейн? Не хотел бы я жить в таком мире, приятель.
      Капрал уставился на Боулза безжалостными карими глазами.
      — Это лишь начало. Огонь обрушится с небес. Болезнь изведет ваши тела И ваши души будут молить о прощении, когда Кейн явит свою ярость.
      Быстро повернувшись к столу, Алессио спросил:
      — Он раньше это же говорил?
      Озборн кивнул.
      — Рядовой, думаю, вам лучше уйти.
      — Ничего не имею против. — Боулз оглянулся на капрала. — Надо было стрелять тебе в колени, когда у меня была возможность.
      С этими словами он покинул гауптвахту.
 
      На следующее утро Вега получил письмо, в котором без пяти минут сержанту предписывалось явиться после завтрака в кабинет майора Гастингса. Он сумел прочесть это сообщение лишь после того, как принял средство от похмелья вместе с утренним набором таблеток. Как только лекарство прояснило его зрение и удалило лазерное сверло из затылка, он и ознакомился с посланием майора.
      Используя головной дисплей, подсоединенный к сети ЭВА Форт-Пауэлла, Вега без особого труда отыскал столовую. Все повышения раздавались Макнилом. Вчера в офицерском клубе ребята радовались за Вегу — как-никак они пошли в клуб в первую очередь для того, чтобы отпраздновать его успех при спасении Такеды, — а сейчас, обведя взглядом столовую, он увидел множество сердитых лиц.
      Он знал, о чем они думают: «Парень здесь меньше недели — и уже сержант. Какого черта?!»
      Вега знал, что должен будет достойно проявить себя, потому что он сын героя войны. Но этого он не ожидал. Он видел недобрые взгляды солдат, большинство из которых были гораздо опытнее его. Рикардо теперь превосходил их по званию, но, вероятно, это повышение принесет ему больше вреда, чем пользы.
      Естественно, недовольнее всех выглядела Галлахер, которой совершенно не хотелось получать нашивки вместе с «папенькиным сынком».
      После церемонии назначения Вега подошел к сидящему в одиночестве Боулзу, который лениво ковырял вилкой яичницу. Рикардо уже успел отведать это блюдо, поэтому не мог винить его.
      — Диш, мне тебя вчера не хватало.
      — Да, извини.
      — Нет, это я должен извиняться. — Садясь напротив Боулза, он показал на три полоски на руке. — Ты заслуживаешь их гораздо больше меня.
      — Нет. В любом случае я просто… просто писал домой.
      Качая головой, Вега заметил:
      — Диш, это даже нельзя назвать хорошей попыткой соврать.
      Алессио вздохнул:
      — Я действительно писал письмо. Я просто его не отправил.
      Это привело Вегу в замешательство:
      — Почему?
      Не обращая внимания на вопрос, Боулз продолжил:
      — Когда мы только прибыли в Форт-Пауэлл, я получил письмо, которое переслали сюда из Форт-Дикса. Частный детектив сообщил о том, что никого не удалось найти. Вот почему вчера вечером я не пришел в офицерский клуб.
      — Частный детектив? Подожди-ка, подожди-ка, Диш. Зачем тебе частный сыщик?
      В первый раз Боулз оторвал взгляд от жалкого подобия яичницы.
      — Ты не знаешь?
      — Чего не знаю?
      Покачав головой, Алессио воскликнул:
      — Черт, я-то думал, тебе уже сказали! Неудивительно, что ты считаешь, что я заслуживаю эти нашивки.
      — Я был немного занят с момента прибытия, и ты действительно их заслуживаешь.
      — Вовсе нет. — Боулз выпрямился. — Несколько лет назад вся моя семья присоединилась к Братству Нод. Родители, братья и сестры — все. Мне через такое пришлось пройти, прежде чем ВОИ позволила мне поступить на службу! Вот почему они дали сержанта тебе и Галлахер, а я так и остаюсь рядовым.
      — О… — Вега покачал головой. — В этом даже нет никакого смысла.
      — Еще какой есть. Ребята, вы спасли Такеду. Не знаю, известно ли тебе это, но он имеет огромный вес в ВОИ. Теперь наша дивизия просто курица, несущая золотые яйца.
      — Да, но ты такая же ее часть, как я и Галлахер. — Рикардо принялся барабанить пальцами по столу. — Слушай, ты ведь не единственный, у кого родственники перешли на сторону Нод. Ты ведь слышал много разговоров о великом Хавьере Веге, верно?
      Боулз улыбнулся:
      — Да, об этом раз или два упоминали…
      — Вот-вот, но никто при этом не говорит о брате моего отца. Мой дядя присоединился к Нод и… — Вега помедлил. Он начал рассказывать эту историю, не подумав о возможных последствиях.
      — И?…
      Поморщившись, Вега ответил:
      — Его убили.
      — Неудивительно. Если мне когда-нибудь удастся найти моих родных, обязательно скажу им об этом.
      — Смысл в том, что и у меня один из родственников перешел на сторону Нод!
      Боулз забросил в рот кусок яичницы.
      — Да, но это компенсируется тем, что твой отец настоящий герой. А у меня ни черта нет.
      Взглянув на свой назапястник, Вега понял, что ему пора поспешить в кабинет Гастингса.
      — Мне пора на встречу с майором.
      — Что, опять? Когда ты только прибыл в Дикс, разве он не оставил тебя после вводного занятия для беседы с глазу на глаз?
      Вега кивнул, вставая из-за стола.
      — Берегите задницу, сержант, — сказал Боулз. — Гастингс обычно на простых солдат так много времени не тратит, улавливаешь? Лучше вообще не попадаться ему на глаза, если есть такая возможность.
      — Учту. И, Диш, тебе хоть иногда необходимо разговаривать.
      Боулз кивнул:
      — Спасибо. Правда, сержант, я очень это ценю. — Он быстро отдал Веге честь.
      Ответив, Рикардо направился в кабинет, отведенный Гастингсу на то время, что Двадцать вторая дивизия проведет в Форт-Пауэлле. По дороге Вега обратил внимание на то, что теперь, когда он стал сержантом, его назапястник и головной дисплей имеют доступ к ЭВА. Быстрый запрос показал, что на следующий день дивизия направляется в С-5.
      После пятнадцатиминутного ожидания дверь открылась, и Вега увидел усатое лицо майора.
      — Сержант Вега, благодарю, что пришли. Пожалуйста, заходите.
      Гастингс посторонился, давая Веге пройти.
      Рикардо оказался в довольно типичном мрачноватом кабинете, которым пользовались многие офицеры. Как только Двадцать вторая дивизия покинет форт, этот кабинет займет другой майор.
      — Присаживайтесь, сержант, — сказал Гастингс. Садясь на стул для гостей, Вега ответил:
      — Спасибо, сэр.
      Гастингс плюхнулся на свой стул и несколько секунд внимательно смотрел на Бегу. Тому отчаянно хотелось отвести взгляд в сторону, но у него было такое чувство, что, если он это сделает, майор сочтет это признаком слабости. Вега чувствовал, что и так где-то допустил промах. Наконец майор заговорил:
      — Интересно, сержант Вега, помните ли вы наш разговор, который состоялся в день вашего прибытия в Форт-Дикс?
      — Да, сэр, помню.
      — Я говорил, что к вам не будет особого отношения, несмотря на заслуги вашего отца?
      — Да, сэр. — Вега, кажется, стал понимать, к чему клонит майор.
      — Я упоминаю об этом, потому что хочу, чтобы вы знали, как сильно я спорил со строевым командиром Макнилом по поводу вашего назначения. Он решил, что я «против», потому что у вас сравнительно мало опыта, и завел утомительный разговор о том, какие у нас сейчас трудные времена, как нам нужны отчаянные меры и нестандартное мышление, о падающих с яблони яблоках, и добавил массу прочих клише, не относящихся к делу. Видите ли, сержант, я вовсе не против того, чтобы заслуживающий повышения солдат получил его, даже несмотря на отсутствие опыта или, за неимением лучшего слова, независимо от его родословной.
      Поскольку Гастингс был абсолютно честен, Вега рискнул прервать его:
      — Вы хотите сказать, что я не заслужил повышения, сэр?
      — Вот именно. Видите ли, сержант, в отличие от строевого командира Макнила я внимательно просмотрел записи боев во Дворце съездов. Меня больше всего заинтересовали следующие эпизоды: капрал Попадопулос объясняет вам своеобразие вашего шлема вследствие его нестандартного размера; последующее переключение вашего шлема в режим ночного видения без команды с вашей стороны и ваш комментарий рядовой Галлахер — вернее, сержанту Галлахер — по поводу ваших снайперских способностей.
      Гастингс встал и заходил по кабинету.
      — Причина — единственная причина, — благодаря которой вы смогли освободить доктора Такеду и выйти сухим из воды, заключается в том, что ваш шлем заглючил, а у Братства Нод оказался изъян в обороне.
      Последняя фраза привела Вегу в замешательство:
      — Сэр?
      — Бронекостюмы Братства нельзя обнаружить с помощью приборов ночного видения. К несчастью для нодцев, их специалисты еще не разработали способа подобным же образом скрывать стволы энергетического оружия, которое генерирует огромное количество тепла при стрельбе.
      Вега кивнул. Именно об этом он тогда и подумал. Гастингс дернул себя за кончик усов.
      — С таким же успехом ваш шлем мог отреагировать на осветительный прибор или случайный всплеск в электрической системе здания. Подразделению «Эпсилон» удалось победить благодаря невероятному везению. Ибо если бы вы не подстрелили тех двоих, они всех вас перебили бы и взяли в плен, а не наоборот. Упомянутое везение, в свою очередь, произошло исключительно вследствие каприза природы, а именно нестандартного размера вашей головы. — Снова сев на стул, Гастингс произнес: — О да, вы же еще впечатляюще подстрелили того, кто вел допрос. — Видя замешательство Веги, Гастингс добавил: — По данным оперативно-разведывательного отдела, джентльмен, которого вы убили, был следователем Нод и допрашивал доктора Такеду. Его отправили туда, чтобы он не путался под ногами во время нападения.
      — Странно, что они не отвели его куда-нибудь в более безопасное место.
      — В Сан-Диего не было безопасных мест, — ответил Гастингс. — Они не могли контролировать город.
      — Значит, они и не надеялись удержать город? — воскликнул Рикардо. — Хотели просто припугнуть, как в случае с «Филадельфией»?
      Гастингс дернулся, словно его неожиданно хлопнули по спине.
      — Да, вероятнее всего, именно так. За прошедший день силы ВОИ почти очистили Синие зоны от войск Нод. Я подозреваю, что у них проблемы с личным составом, да и не только. Сомневаюсь, что у Братства достаточно войск для такого значительного рассредоточения оккупационных сил. Нет, они просто хотели нанести удар там, где мы живем, чтобы показать нашу уязвимость. И вряд ли их целью был захват Такеды. Ему просто не повезло, он оказался в неподходящее время не в том месте. — Гастингс наклонился вперед. — Точно так же как и вы были в нужное время в нужном месте, когда подстрелили следователя благодаря тому, что сами назвали талантом, а не мастерством. Действительно, ваши способности в стрельбе не изменились с тех пор, когда вы были мальчиком. Вы всегда великолепно стреляли, сержант. Это талант. И в Сан-Диего вы не сделали абсолютно ничего такого, что было бы связано с вашим мастерством солдата.
      Вега шевельнулся на стуле.
      — Сэр, могу я спросить прямо?
      Гастингс поднял брови.
      — Конечно.
      — Сэр, я ценю вашу откровенность, но чего вы от меня ожидаете? Я тоже не считаю, что достоин быть сержантом. По правде говоря, эти нашивки должен был получить рядовой Боулз, а не я.
      — Этого никогда бы не произошло, — быстро ответил Гастингс. — У него столько родственников перешли на сторону врага… Мы не можем поставить его на пост, где он будет отдавать приказы, в которых могут усомниться солдаты.
      — Я, наверное, не смогу просто отказаться от повышения.
      — Конечно нет, не говорите глупостей. Это было бы поведением слабоумного. — Гастингс скрестил руки. — Вы помните другую часть нашего разговора на днях в Диксе? Когда я велел вам приходить ко мне, если у вас возникнут трудности из-за вашего происхождения?
      — Да, сэр. И я отказался от вашего предложения, потому что не хотел нарушать субординацию.
      — Думаю, что об этом уже можно не беспокоиться, как говорится, птичка улетела, сержант. Теперь вы сами стали частью цепочки командования, боюсь, ее слабым звеном. Природный талант — это, конечно, здорово, но когда-нибудь удача закончится и одного таланта окажется недостаточно. Поэтому я хочу немного изменить свое предложение. Возможно, новые обязанности окажутся вам не по плечу. Если это так, я хочу, чтобы вы советовались с другими сержантами, и если не получится, приходите ко мне. Ваше повышение во многом обусловлено политическими причинами, нам важно привлечь внимание к спасению доктора Такеды с целью показать, что мы в состоянии защитить наше самое ценное и что мы вознаграждаем тех, кто это делает. В военное время нужны герои, и бойцы Двадцать второй дивизии, и особенно вашего подразделения, стали ими. Но смешивать политику и солдатскую службу так же опасно, как летучие химикаты при создании взрывчатки. Я не хочу, чтобы нашу дивизию разбили, сержант.
      Вега поднялся со стула и встал по стойке «смирно».
      — Если подобное произойдет, сэр, это будет не по моей вине.
      — Дай-то бог, чтобы вы оказались правы, сержант. Свободны.
      Отдав честь, Вега повернулся на каблуках и вышел из кабинета.
      Странно: несмотря на то, что майор критиковал его, новоиспеченный сержант совершенно из-за этого не расстраивался. Гастингса беспокоила эффективность дивизии, Вегу тоже. Макнил хотел, чтобы его ребята хорошо выглядели в глазах боссов ВОИ, а Гастингсу нужна была дивизия, способная справиться с поставленными задачами. В Сан-Диего все прошло отлично, даже если немалую роль сыграло везение.
      Сержант Вега поклялся, что не будет полагаться на удачу, а приложит все силы для того, чтобы мастерство солдат Двадцать второй дивизии помогло одержать победу над Братством Нод.

Глава 9