если им платят. Леди Сесили. Замок этот очень романтичен, капитан, но основательная уборка
      не производилась в нем, видимо, с тех самых пор, как здесь жил пророк.
      Я нашла только одну комнату, где можно поместить больного. Это вторая
      справа по коридору. Только в ней есть постель. Брасбаунд (надменно). Это моя комната, сударыня. Леди Сесили (с облегчением). Ну, тогда все в порядке! Мне было бы очень
      неловко просить кого-либо из ваших людей освободить ее. А вы, я знаю,
      не будете возражать.
      Все остолбенело смотрят на нее. Даже Дринкуотер позабыл
      от изумления свои горести.
      Брасбаунд. Простите, сударыня, а о моих удобствах вы тоже позаботились? Леди Сесили (успокоительно). Разумеется. Вы займете мою комнату, где бы она
      ни находилась. Уверена, что плохую вы для меня не выбрали. Я должна
      быть возле раненого и согласна устроиться кое-как. А теперь нужно со
      всей осторожностью перенести Марцо. Где мой верный рыцарь мистер
      Джонсон? А, вот и вы, мистер Джонсон.
      (Бежит к Джонсону мимо Брасбаунда.)
      Брасбаунд поспешно уступает ей дорогу. На его лице не
      отражается ничего, если не считать крайнего недоумения и
      негодования.
      Попросите, пожалуйста, вашего могучего друга помочь нам перенести
      Марцо. Сильные люди всегда такие нежные. Джонсон. Разрешите представить вам мистера Редбрука. Ваша милость, возможно,
      знает его отца, достопочтенного декана Редбрука. (Направляется к
      Марцо.) Редбрук. Рад служить вам, леди Сесили. Леди Сесили (пожимая ему руку). Здравствуйте. Разумеется, я знала вашего
      отца. Это было в Данеме, не правда ли? А вас, по-моему, называли... Редбрук. Малыш. Именно так. Леди Сесили. Но почему... Редбрук (предвосхищая вопрос). Карты и вино, леди Сесили. (Подходит к
      Джонсону и раненому.)
      Леди Сесили следует за ним.
      А ну-ка, граф Марцо!
      Джонсон и Редбрук поднимают Марцо, он стонет.
      Леди Сесили. Спокойнее, Марцо. Вам никто не делает больно. Осторожнее, чем
      они, быть просто невозможно. Марцо. Пить! Леди Сесили. Я сама принесу вам воды: ваш друг мистер Дринкуотер слишком
      расстроен... Осторожнее, здесь угол. Сюда, сюда, вторая дверь направо.
      (Уходит вслед за Джонсоном и Редбруком, уносящими Марцо в маленькую
      дверь.) Брасбаунд (все еще пребывая в изумлении). Ну и ну, черт меня побери! Дринкуотер (вскакивая). Чтоб мне провалиться! Брасбаунд (раздраженно оборачиваясь). Что ты сказал? Дринкуотер. А сами вы что сказали, кептен? Первый раз вижу, что вы кого-то
      испугались.
      Остальные смеются.
      Брасбаунд. Испугался? Дринкуотер (ехидно). Она, можно сказать, вытащила из-под вас постель и
      отдала ее нищему бродяге. Поговорите-ка с ней, когда она вернется, если
      не боитесь ее. Брасбаунд (к сэру Хауарду). Я хотел бы, сэр Хауард, чтобы вы уяснили себе
      одно: в этом замке распоряжаюсь я и только я. Будьте так любезны
      передать это леди Сесили Уайнфлит. Сэр Хауард (приподымаясь и взяв себя в руки). Вам представится
      неограниченная возможность самому переговорить с леди Сесили, когда она
      вернется.
      Дринкуотер хихикает, остальные ухмыляются.
      Брасбаунд. У меня грубые манеры, сэр Хауард. А не хочу пугать даму. Сэр Хауард. Если вам удастся напугать леди Сесили, вы окажете великую услугу
      всей ее семье, капитан Брасбаунд. Если бы она поняла, что такое
      опасность, она научилась бы избегать ее. Брасбаунд. Вот что, сэр, пусть она будет хоть десять раз леди Сесили, ей все
      равно придется считаться со мной, пока она находится здесь. Дринкуотер. Что верно, то верно, кептен. Поддержите-ка свой авторитет.
      Брасбаунд раздраженно оборачивается.
      (Дринкуотер отступает с протестующим жестом.) Ну, ну, ну! Сэр Хауард. Если вас это нервирует, капитан, я с удовольствием передам ей
      ваши слова. Брасбаунд. Нервирует, сэр? Нет, нервы не по моей части. Вы убедитесь, что я
      вполне способен сам сказать все, что хочу, и, если понадобится, сказать
      достаточно веско.
      Сэр Хауард с вежливым, но недоверчивым видом кивает
      головой.
      Дринкуотер. Гм-гм...
      Леди Сесили возвращается с Джонсоном и Редбруком. В
      руках у нее кувшин.
      Леди Сесили (останавливаясь между дверью и аркой). А теперь за водой. Где
      она? Редбрук. Во дворе есть колодец. Я достану для вас ведро воды. Леди Сесили. Вы очень любезны, мистер Редбрук. (Направляется к арке.)
      Редбрук идет за ней.
      Дринкуотер. Что же вы, кептен Брасбаунд? Разве вам нечего сказать леди, а? Леди Сесили (останавливаясь). Я сейчас вернусь и выслушаю рас, капитан. Ах
      да, пока не забыла! (Выходит вперед и останавливается между капитаном и
      Дринкуотером.) Пожалуйста, скажите мне, капитан, если я хоть в чем-то
      нарушаю ваши распоряжения. Если я даже самую чуточку мешаю вам,
      немедленно останавливайте меня. Вы здесь отвечаете за все, поэтому ваши
      приказы ваш авторитет всегда должны быть на первом месте. Вы скажете
      мне, да? Брасбаунд (неловко - он окончательно побит). Прошу вас поступать, как вам
      заблагорассудится, сударыня. Леди Сесили. Благодарю. Вы верны себе, капитан. Благодарю. А теперь, мистер
      Редбрук, покажите мне, как пройти к колодцу. (Уходит вслед за Редбруком
      через арку.) Дринкуотер. Ну и срам! Перед женщиной спасовал. Джонсон (подходя к Брасбаунду справа). Что еще случилось? Дринкуотер (с разочарованным видом). Не спрашивайте меня, мистер Джонсон.
      Кептен-то наш оказался вроде нас грешных. Брасбаунд (слегка пристыженный). Что она там еще затеяла, Джонсон? Джонсон. А вот что. Марцо лежит в вашей постели. Леди хочет устроить в
      приемной шейха кухню, а меня с Малышом поместить в его спальне, чтобы
      мы были под рукой на тот случай, если у Марцо начнется рожа и он станет
      буйствовать. Насколько я понимаю, она намерена стать сестрой-хозяйкой
      этого заведения. Полагаю, в этом нет ничего худого, а? Дринкуотер. И начнет она теперь командовать нами, как малыми ребятами. А
      кептен боится ей даже слово сказать!
      Леди Сесили возвращается вместе с Редбруком, неся полный
      кувшин воды.
      Леди Сесили (опускает кувшин на пол и, как прежде, становится между
      Брасбаундом и Дринкуотером). А теперь, капитан, прежде чем я уйду к
      бедному Марцо, скажите, о чем вы хотели побеседовать со мной. Брасбаунд. Я? Ни о чем. Дринкуотер. Не отступайте, хозяин! Будьте мужчиной! Леди Сесили (недоуменно глядя на Дринкуотера). Мистер Дринкуотер утверждал,
      что вы хотите поговорить со мной. Брасбаунд (приходя в себя). Я хотел вам только сказать, что у этого вот
      парня (указывает на Дринкуотера) бывают припадки наглости. Если он
      будет дерзить вам или ослушается вас, я даю вам право приказать моим
      людям бить его столько, сколько вы сочтете нужным. А уж я присмотрю за
      тем, чтобы он получил все сполна. Дринкуотер (протестующе возвышая голос). Ну, ну... Леди Сесили. Что вы, что вы, капитан Брасбаунд! Ведь это обидело бы мистера
      Дринкуотера. Дринкуотер (плаксиво). Леди не способна на такое варварское обращение. Леди Сесили. Но я тоже хотела бы кое о чем вас попросить, если, конечно,
      мистер Дринкуотер ничего не имеет против. Это очень важно, особенно
      если за Марцо будет ухаживать именно он. Брасбаунд. Что такое? Леди Сесили. Вы не будете возражать, мистер Дринкуотер, правда? Дринкуотер (подозрительно). Чего еще? Леди Сесили. Опасность рожи у раненого была бы куда меньше, если бы вы были
      настолько любезны и приняли ванну. Дринкуотер (в ужасе). Ванну? Брасбаунд (тоном приказа). Смирно!
      Все становятся по команде "смирно".
      Взять этого человека и вымыть его.
      Люди Брасбаунда, давясь от хохота, хватают Дринкуотера.
      Дринкуотер (протестуя изо всех сил). Нет! Нет! Да послушайте... Брасбаунд (неумолимо). Холодной водой! Дринкуотер (вопит). Не...е...т!.. Не могу, говорю вам, не могу. Нет!
      Послушайте! Нет, нет, нет!
      Его утаскивают через арку под раскаты хохота, вопли
      протеста и всхлипывания.
      Леди Сесили. Боюсь, что бедняга не привык к таким вещам, капитан Брасбаунд,
      но это, право же, пойдет ему на пользу. Ну, а теперь мне пора к моему
      больному. (Берет кувшин и уходит с ним в маленькую дверцу, оставив
      Брасбаунда наедине с сэром Хауардом ) Сэр Хауард (вставая). А теперь, капитан Брас... Брасбаунд (с гневным презрением прерывая сэра Хауарда, чем тот немало
      удивлен). Сейчас я займусь вами. (Зовет.) Джонсон! Эй, вы там, Джонсона
      и Османа ко мне. (Снимает куртку и бросает ее на стог, оставшись
      налегке в синем шерстяном свитере ) Сэр Хауард (подавив мгновенную вспышку гнева, говорит со сдержанной силой,
      невольно привлекающей внимание Брасбаунда.) Вы, видимо, полновластный
      хозяин по отношению к вашим людям. Брасбаунд. Я полновластный хозяин по отношению ко всем, кто находится в этом
      замке. Сэр Хауард (вежливо, но угрожающе). Я уже заметил, что вы так полагаете. Но
      я не согласен с вами. У правительства ее величества сильные и длинные
      руки. Если со мной или моей невесткой случится что-либо неприятное, эти
      руки дотянутся даже сюда. А уж если это произойдет, вы вряд ли
      сохраните здесь положение полновластного хозяина. Простите, что
      напоминаю вам об этом. Брасбаунд (угрюмо). Очень вам это поможет!
      Через арку входит Джонсон.
      Где Осман, гонец шейха? Он мне тоже нужен. Джонсон. Идет, капитан. Он как раз кончал молитву.
      Под аркой появляется Осман, высокий, тощий, пожилой
      марокканец.
      Брасбаунд. Осман Али!
      Осман выходит вперед и становится между Брасбаундом и
      Джонсоном.
      Ты видел, что сюда с нами прибыл этот неверный? (Указывает на сэра Хауарда.) Осман. Да, и с ним бесстыдница с открытым лицом. Она похвалила мою внешность
      и подала мне руку. Джонсон. А ты взял ее руку, старина, не правда ли? Брасбаунд. Бери коня и скачи, да побыстрее, к своему господину шейху Сиди
      эль Ассифу. Осман (гордо). Потомку пророка. Брасбаунд. Расскажи ему, что ты здесь видел. Вот и все. Джонсон, дай ему
      доллар и заметь время его отъезда. Пусть господин его знает, как быстро
      он умеет гнать коня. Осман. Слово правоверного да пребудет с аллахом и его слугой Сиди эль
      Ассифом! Брасбаунд. Убирайся! Осман. Исполни волю своего господина, о Джонсон эль Гулль, прежде чем я
      скроюсь от взоров его. Джонсон. Он хочет получить доллар.
      Брасбаунд дает Осману монету.
      Осман (кланяясь). Аллах да облегчит муки ада другу Сиди эль Ассифа и его
      слуге. (Уходит через арку.) Брасбаунд (Джонсону). Не пускай сюда никого до прибытия шейха. Мне нужно
      обсудить одно дело. Когда шейх появится, нам придется держаться всем
      вместе: Сиди эль Ассиф, естественно, захочет первым делом перерезать
      всем нам глотки. Джонсон. Мы надеемся, капитан, что вы сумеете поладить с ним, коль скоро
      сами пригласили его сюда. Брасбаунд. Вы можете положиться на меня. Я думаю, вам это известно. Джонсон (флегматично). Да, нам это известно. (Направляется к выходу, но в
      этот момент сэр Хауард обращается к нему.) Сэр Хауард Надеюсь, мистер Джонсон, вам известно, что вы можете положиться и
      на меня. Джонсон (оборачиваясь). На вас, сэр? Сэр Хауард Да, на меня. Если мне перережут глотку, марокканскому султану
      придется послать в министерство колоний голову Сиди и сто тысяч
      долларов возмещения. Но даже этой ценой он не спасет свое государство,
      равно как не спасете свою жизнь и вы, если ваш капитан вздумает
      проделать со мной то же самое. Джонсон (пораженный). Это так, капитан? Брасбаунд. Я знаю цену этому джентльмену, быть может, лучше, чем он сам.
      Постараюсь принять его слова к сведению.
      Джонсон с серьезным видом кивает и направляется к
      выходу, но в эту минуту леди Сесили на цыпочках
      появляется из маленькой дверцы и шепотом окликает его.
      Она сняла свой дорожный костюм и надела передник. На
      поясе у нее висит корзиночка со швейными
      принадлежностями.
      Леди Сесили. Мистер Джонсон!
      Он оборачивается.
      Марцо заснул. Не будете ли так любезны попросить джентльменов не шуметь
      во дворе под его окном. Джонсон. Слушаюсь, сударыня. (Уходит.)
      Леди Сесили садится за столик и принимается шить повязку
      для раненой руки Марцо. Брасбаунд расхаживает взад и
      вперед справа от нее, бормоча себе под нос нечто столь
      зловещее, что сэр Хауард считает за благо убраться с его
      дороги, перейдя на другую сторону и усевшись на второе
      седло.
      Сэр Хауард. Вы еще способны уделить мне минуту внимания, капитан Брасбаунд? Брасбаунд (не останавливаясь). Что вы хотите? Сэр Хауард. Боюсь, что покажусь вам слишком настойчивым, но я хотел бы двух
      вещей - возможности уединиться и, если позволите так выразиться,
      некоторой вежливости. Я премного обязан вам за то, что вы выручили нас
      сегодня во время нападения. До сих пор вы выполняли свои обязательства.
      Но как только мы оказались здесь на положении ваших гостей, вы, а равно
      и худшие из ваших людей изменили тон по отношению к нам. Я сказал бы
      даже - намеренно изменили. Брасбаунд (круто останавливается и в упор бросает). Вы здесь не гость, а
      пленник. Сэр Хауард. Пленник!
      Леди Сесили, бросив на них беглый взгляд, продолжает
      шить, как будто это ее не касается.
      Брасбаунд. Я вас предупреждал. Вам следовало прислушаться к моему
      предупреждению. Сэр Хауард (немедленно меняя тон, в котором звучит теперь холодное презрение
      к непорядочному человеку). Из этого я, очевидно, должен заключить, что
      вы разбойник? Речь идет о выкупе? Брасбаунд (с необъяснимым пафосом). Всех богатств Англии не хватит, чтобы
      выкупить вас. Сэр Хауард. Чего же вы тогда хотите? Брасбаунд. Воздать по справедливости вору и убийце.
      Леди Сесили опускает шитье и с беспокойством смотрит на
      них.
      Сэр Хауард (глубоко задетый, с достоинством поднимается). Вы относите эти
      слеза ко мне, сэр? Брасбаунд. Да. (Поворачивается к Леди Сесили и добавляет, презрительно
      указывая на сэра Хауарда.) Взгляните на него. Можете вы предположить,
      что этот джентльмен, исполненный добродетельного негодования,
      приходится дядей разбойнику?
      Сэр Хауард вскакивает, по удар слишком силен для него, и
      он, внезапно постарев, снова садится. Руки его дрожат,
      но глаза и рот по-прежнему выражают бесстрашие,
      решительность и злость.
      Леди Сесили. Дядя? Что вы имеете в виду? Брасбаунд. Разве этот человек, облаченный в красную мантию и называющий себя
      судьей, никогда не рассказывал вам о моей матери? Сэр Хауард (почти беззвучно). Вы сын этой женщины? Брасбаунд (яростно). Этой женщины? (Хочет броситься на сэра Хауарда.) Леди Сесили (поспешно встает и кладет руку на плечо Брасбаунда).
      Успокойтесь. Вы же не ударите старика. Брасбаунд (вне себя от гнева). Он не пощадил мою мать, "эту женщину", как он
      ее называет только за то, что она женщина. Я тоже не пощажу его только
      за то, что он старик. (Понизив голос, глухо и мстительно.) Но я не
      ударю его.
      Леди Сесили отпускает его и садится. Она в полном
      недоумении.
      (Брасбаунд, бросив злобный взгляд на сэра Хауарда, продолжает.) Я
      только свершу над ним правый суд. Сэр Хауард (вновь обретая голос и энергию). Суд! Я полагаю, что это месть,
      которую вы, ослепленный своими страстями, выдаете за правосудие. Брасбаунд. Сколько несчастных на скамье подсудимых испытали вашу месть,
      прикрытую той же личиной, месть общества, которую оно, ослепленное
      своими страстями, выдает за правосудие! А теперь правосудие,
      оскверненное вами, настигнет вас под личиной мести. Что вы на это
      скажете? Сэр Хауард. Надеюсь, что встречу свою участь как подобает ни в чем не
      виновному человеку и неподкупному судье. В чем вы обвиняете меня? Брасбаунд. Я обвиняю вас в смерти моей матери и краже моего наследства. Сэр Хауард. Что касается вашего наследства, то вы могли получить его в любой
      момент - вам стоило лишь предъявить свои права на него. Три минуты
      назад я даже не знал о вашем существовании. Утверждаю это совершенно
      категорически. Я никогда не знал, никогда не подозревал, что у моего
      брата Майлза остался сын. Что до вашей матушки, то дело ее было
      сложное, пожалуй, самое сложное, с каким мне приходилось сталкиваться.
      Именно в этом смысле я и упомянул о нем в разговоре с миссионером
      мистером Рэнкином в тот вечер, когда мы встретились с вами. Что же
      касается ее смерти, то вы знаете, должны знать, что она скончалась у
      себя на родине много лет спустя после нашей последней встречи.
      Возможно, вы были тогда слишком малы и просто не понимали, что дни ее
      уже сочтены. Брасбаунд. Вы хотите сказать, что она пила? Сэр Хауард. Я этого не сказал. Но я действительно думаю, что она не всегда
      могла отвечать за свои поступки. Брасбаунд. Да, она была к тому же невменяема. Пьянство ли довело ее до
      помешательства или помешательство до пьянства - это не важно. Вопрос
      стоит иначе кто довел ее и до того и до другого? Сэр Хауард. Полагаю, что бесчестный управляющий, присвоивший себе ее
      поместье. Повторяю, это был сложный случай. Совершилась страшная
      несправедливость, но ничего нельзя было сделать. Брасбаунд. Да, вы так ей сказали. А когда она не удовлетворилась этим лживым
      ответом, вы выгнали ее. Когда же она заклеймила вас на улице и
      пригрозила, что своими руками добьется удовлетворения, в котором ей
      отказал закон, вы арестовали ее, вынудили письменно извиниться перед
      вами и покинуть Англию, чтобы не лишиться свободы и не угодить в
      сумасшедший дом. А когда она уехала, умерла и все о ней забыли, вы
      нашли для себя способ вернуть имение, способ, которого не нашли для
      нее. Себе-то, вор и негодяй, вы вернули его без труда. Об этом он тоже
      рассказал миссионеру, леди Сесили, а? Леди Сесили (сочувственно). Бедная женщина! (Сэру Хауарду.) Неужели вы не
      могли помочь ей, Хауард? Сэр Хауард. Нет. Этот человек по невежеству своему вправе предполагать,
      будто, делая первые шаги в адвокатуре, я уже был в состоянии добиться
      того же, чего добился, когда стал генеральным прокурором. Но вы-то
      должны все это понимать. Мать его тоже можно извинить: она
      необразованная бразилианка, не имевшая представления об английских
      порядках и обезумевшая от несправедливости. Брасбаунд. Ваша защита... Хауард (решительно перебивая его) Я не защищаю себя. Я призываю вас
      повиноваться закону. Брасбаунд. Это я и намерен сделать. Закон в Атласских горах осуществляется
      шейхом Сиди эль Ассифом. Через час он будет здесь. Он - судья, как и
      вы. С ним вы можете поговорить о законе. Он растолкует вам и закон, и
      волю пророков. Сэр Хауард. Известно ли ему, насколько могущественна Англия? Брасбаунд. Ему известно, что Махди убил моего начальника Гордона, но тем не
      менее умер в собственной постели и попал в рай. Сэр Хауард. В таком случае ему известно и то, что по пятам Махди шло мщение
      Англии. Брасбаунд. Нет, не по пятам Махди, а по шпалам железной дороги Капштадт
      Каир. Кто вы такой, чтобы целая нация затевала из-за вас войну? Что
      скажут о вас газеты, если вы исчезнете? Что погиб еще один неосторожный
      турист. Что скажут ваши ученые друзья в суде? Что вам давно пора было
      уступить место тем, кто лучше и моложе вас. Вы - национальный герой?
      Нет уж, попробуйте лучше найти в Атласских горах золотые россыпи. Вот
      тогда все европейские державы поспешат вам на выручку. А до тех пор
      заботьтесь о своей участи сами. Сегодня вы впервые увидите перед собой
      не бледного и отчаявшегося беднягу, которого вы вручаете милосердию
      вашего бога, а лицемера судью, медоточиво выносящего вам свой ханжеский
      приговор.
      Сэр Хауард, глубоко задетый пренебрежением к своей
      профессии, впервые сбрасывает с себя маску напускного
      достоинства и, сжав кулаки, бросается к Брасбаунду. Леди
      Сесили поднимает глаза от шитья, чтобы убедиться, что
      противников разделяет стол.
      Сэр Хауард. Мне больше нечего сказать вам, сэр. Я не боюсь ни вас, ни любого
      другого бандита, с которым у вас сговор. Что же касается вашей
      собственности, можете получить ее, как только опомнитесь и предъявите
      свои права на отцовское наследство. Совершив же преступление, вы
      поставите себя вне закона и не только потеряете свое достояние, но
      навсегда закроете перед собой двери цивилизованного общества. Брасбаунд. Я не променяю возможность отомстить за мать даже на десять
      поместий. Леди Сесили (спокойно). Кроме того, Хауард, я, право, не думаю, что ему так
      уж выгодно вступить во владение этой недвижимостью; она ведь приносит
      не доход, а сто пятьдесят фунтов убытка ежегодно.
      Брасбаунд поражен этим откровением.
      Сэр Хауард (смутившись). Должен заметить, Сесили, что вы могли бы выбрать
      более удачный момент для того, чтобы сообщить этот факт. Брасбаунд (с отвращением). Обманщик! Крючкотвор! Даже цену, которую вы
      предлагаете за свою жизнь, вы хотите уплатить фальшивой монетой.
      (Зовет.) Эй, Джонсон! Редбрук! Кто там есть! (Сэру Хауарду.) Вы хотели
      уединения, вы его получите. Я не желаю оставаться в обществе подобного
      человека. Сэр Хауард (страшно обозленный и поэтому неустрашимый). Вы оскорбляете меня,
      сэр. Вы - негодяй! Да, негодяй!
      Через арку входят Джонсон, Редбрук и еще несколько
      человек.
      Брасбаунд. Уведите этого человека. Джонсон. Куда его поместить? Брасбаунд. Куда угодно, лишь бы он оказался на месте, когда понадобится. Сэр Хауард. Вы еще угодите в тюрьму, друг мой. Редбрук (весело и тактично). Полно, полно, сэр Хауард, какой смысл говорить
      дерзости? Идемте, мы устроим вас поудобнее.
      Сэр Хауард, гневно ворча на ходу, скрывается под аркой.
      Джонсон и Редбрук конвоируют его, остальные, за
      исключением Брасбаунда и леди Сесили, следуют за ними.
      Брасбаунд расхаживает взад и вперед по комнате,
      подогревая в себе негодование и тем самым невольно
      вступая в неравное сосьязание с леди Сесили, которая
      продолжает спокойно сидеть и шить. Вскоре становится
      ясно, что хладнокровная женщина может заниматься шитьем
      дольше, чем разъяренный мужчина - бушевать. Затем до
      помраченного гневом сознания капитана Брасбаунда
      доходит, что на какой-то незамеченной им стадии леди
      Сесили закончила повязку для Марцо и теперь чинит
      куртку. Он останавливается, смотрит на свой свитер, и,
      наконец, отдает себе отчет в ситуации.
      Брасбаунд. Что вы там делаете, сударыня? Леди Сесили. Чиню вашу куртку, капитан Брасбаунд. Брасбаунд. Не припоминаю, чтобы я просил вас о таком одолжении. Леди Сесили. Вы не просили. Я думаю, вы даже не знали, что она порвана.
      Некоторые мужчины неряшливы от природы. Не можете же вы принять. Сиди
      эль...- как бишь его? - с наполовину оторванным рукавом. Брасбаунд (сконфуженно). Я... Я не знаю, каким образом он оторвался. Леди Сесили. Когда имеешь дело с людьми, не следует давать волю благородному
      негодованию. Это особенно болезненно отражается на одежде, мистер
      Хэллем. Брасбаунд (взрываясь). Прошу не называть меня мистер Хэллем. Ненавижу это
      имя. Леди Сесили. Ваше уменьшительное прозвище Черный Пакито, не правда ли? Брасбаунд (надменно). В лицо меня обычно так никто не называет. Леди Сесили (поворачивая куртку). Простите. (Берет новую нитку и вдевает ее
      в иголку, спокойно и задумчиво поглядывая на него.) Знаете, вы
      поразительно похожи на своего дядю. Брасбаунд. Проклятье! Леди Сесили. Что? Брасбаунд. Если бы я знал, что в моих жилах течет хоть капля его черной
      крови, я вскрыл бы их своим собственным ножом. У меня нет
      родственников. У меня была мать и больше никого. Леди Сесили (отнюдь не убежденная). Да, цветом лица вы, по-моему, в мать. Но
      разве вы не заметили, как вспыльчив, упрям и горяч сэр Хауард? И
      главное, он, как и вы, убежден, что людьми можно управлять лишь с
      помощью силы, убежден в необходимости мстить и наказывать, точно так
      же, как вы хотите отомстить за свою мать Разве вы не узнали в нем себя? Брасбаунд (потрясенный). Себя? В нем? Леди Сесили (возвращаясь к вопросам шитья с таким видом, словно ее последнее
      замечание не имеет ровно никакого значения). Рукав не жал вам под
      мышкой? Может быть, лучше сделать его посвободнее. Брасбаунд (раздраженно). Оставьте мою куртку. Сойдет и так, как есть.
      Положите ее. Леди Сесили Пожалуйста, не заставляйте меня сидеть сложа руки. Я так скучаю,
      когда бездельничаю! Брасбаунд. Да делайте вы, что хотите, только, бога ради, не приставайте ко
      мне! Леди Сесили. Простите. Все Хэллемы раздражительны. Брасбаунд (с трудом сдерживая бешенство). Как я уже сказал, это замечание не
      относится ко мне. Леди Сесили (снова принимаясь за шитье). Как забавно! Они все до одного не
      выносят, когда им говорят, что между ними есть сходство. Брасбаунд (с отчаянием в голосе). Зачем вы приехали сюда? Я поставил капкан
      на него, а не на вас. Понимаете ли вы, в какой вы опасности? Леди Сесили. В жизни нам всегда грозит та или иная опасность. Вы думаете,
      что из-за этого стоит волноваться? Брасбаунд (набрасываясь на нее). Думаю ли я? А вы думаете, что мою куртку
      стоит чинить? Леди Сесили (прозаично). О да, она еще вполне приличная. Брасбаунд. Неужели вы совершенно бесчувственны? Или просто глупы? Леди Сесили. Боюсь, что я ужасная дура. Но тут я ни при чем. Наверно, такой
      уж родилась. Брасбаунд. Быть может, вы не понимаете, что вашему другу и моему любезному
      дяде чертовски повезет, если он проживет остаток дней своих закованным
      в цепи рабом? Леди Сесили. Не берусь ничего предугадывать, мистер Хэл... Я хотела сказать,
      капитан Брасбаунд. Мужчины всегда думают, что будут безжалостны к своим
      врагам, но когда доходит до дела, оказывается, что истинно дурные люди
      так же редки, как истинно хорошие. Брасбаунд. Вы забываете свои же слова. Я похож на дядю. Неужели вы
      сомневаетесь в том, что он истинно дурной человек? Леди Сесили. Боже мой, да ведь ваш дядя Хауард человек на редкость
      безобидный! Он куда лучше, чем большинство людей его профессии.
      Конечно, как судья, он делает страшные вещи, но чего еще ждать от
      человека, которому платят пять тысяч фунтов в год за то, что он творит
      зло, которого хвалят за это и толкают на это полисмены, суды, своды
      законов и присяжные, так что ему не остается другого выхода? Сэр Хауард
      очень хороший человек, когда предоставлен самому себе. Однажды ночью в
      Уайнфлите, когда он гостил у нас, мы поймали вора, я настояла, чтобы до
      прихода полиции мы заперли беднягу в комнате, окно которой выходило на
      газон. На другой день этот человек пришел опять и заявил, что вынужден
      будет вернуться к преступной жизни, если я не дам ему работы в саду. И
      я дала ему работу. Хауард признал, что это куда разумнее, чем осудить
      его на десять лет каторжных работ. Сами видите: Хауард, в сущности,
      совсем не такой уж плохой. Брасбаунд. Он посочувствовал вору, зная, что он и сам вор. Вы забываете, что
      он отправил в тюрьму мою мать. Леди Сесили (мягко). Вы очень любили вашу бедную мать , и всегда очень
      хорошо относились к ней? Брасбаунд (захваченный врасплох). Вероятно, я был не хуже других сыновей. Леди Сесили (широко раскрывая глаза). О! И это все? Брасбаунд (полный мрачных воспоминаний, извиняющимся тоном). Ну, как вам
      объяснить? С моей матерью не всегда удавалось быть нежным. Характер у
      нее был, к несчастью, совершенно неистовый, и она... она... Леди Сесили. Да, вы говорили Хауарду. (С искренней жалостью.) У вас,
      наверно, было очень несчастливое детство. Брасбаунд (мрачно). Ад. Вот что такое мое детство. Ад. Леди Сесили. Вы думаете, ваша матушка в самом деле убила бы Хауарда, как
      угрожала, если бы он не отправил ее в тюрьму? Брасбаунд (снова взрываясь, но все отчетливее сознавая, что попался в
      ловушку). А если бы и убила? Зачем он обокрал ее? Почему не помог ей
      вернуть себе поместье тем же способом, каким впоследствии заполучил его
      для себя? Леди Сесили. Как вы слышали, он уверяет, что не мог. Но допускаю, что
      подлинная причина заключалась в другом - в том, что ваша матушка просто
      не нравилась ему. Вы же знаете: когда человек нам не нравится, мы
      найдем любые поводы отказать ему в помощи, а если он нам нравится, мы
      всегда убедим себя, что ему необходимо помочь. Брасбаунд. А его братний долг? Леди Сесили. Разве вы выполняете свой долг, как племянник? Брасбаунд. Не играйте словами. Я выполняю свой сыновний долг, и вы это
      знаете. Леди Сесили. Мне кажется, это следовало делать, пока была жива ваша мать.
      Вот тогда вы и должны были быть добры и терпеливы с ней. Повредив дяде,
      вы ей пользы не принесете. Брасбаунд. Это научит других негодяев уважать вдов и сирот. Вы, кажется,
      забываете, что существует такая вещь, как правосудие? Леди Сесили (весело встряхивая куртку, которую кончила чинить). Ну, если вы
      собираетесь стать судьей и щеголять в мантии, я сдаюсь. Вы просто
      вылитый дядя, только он получает за свои труды пять тысяч в год, а вы
      делаете это даром. (Поднимает куртку на свет и смотрит, не нужно ли