– Давно не практиковался, – буркнул Логен. – Главное, что все обошлось. Нет тут никого.

– А были…

Ферро стояла среди развалин, мрачно глядя себе под ноги: на земле чернело пятно выжженной травы, обложенное камнями. След костра.

– Разводили день или два назад, – задумчиво проговорил он, пробуя пальцем золу.

Сзади подошел Луфар.

– Ну вот, все-таки никого!

Вид у него был самодовольный, будто подтвердились какие-то его предположения. Правда, Логен не понимал, какие.

– Повезло, что тут никого не оказалось, а то сшивали бы тебя сейчас по кусочкам!

– Я бы вам обоим рты зашила, чертовы болваны розовые! – прошипела Ферро. – Толку от вас, как от куля песка в пустыне! Тут повсюду следы. В том числе конские. Через развалины проехала не одна повозка.

– Может, купцы? – с надеждой предположил Логен, их с Ферро взгляды на миг встретились. – Пожалуй, нам лучше сойти с дороги.

– Тогда мы сбавим темп, – возразил подоспевший Байяз.

За ним с лошадьми и повозкой следовали Малахус Ки и брат Длинноногий.

– Да, значительно сбавим. С дороги сходить нельзя. К тому же посторонних на дороге видно издалека. Хорошо-о издалека.

Луфара его аргументы не убедили.

– Если мы их увидим, они нас тоже увидят. И что тогда?

– Что тогда? – Байяз вскинул бровь. – Тогда нас защитит прославленный капитан Луфар. – Маг оглядел разрушенную деревню. – Вода есть, укрытие какое-никакое тоже… По-моему, отличное место для ночевки.

– Да, неплохое, – пробормотал Логен, разворачиваясь к повозке в поисках дров для костра. – Умираю от голода. Где тут наша добыча?

Логен молча наблюдал из-за края миски, как едят остальные.

Ферро сидела на корточках чуть поодаль от костра, на границе тьмы и пляшущего света. Сгорбившись, практически уткнув затененное лицо в тарелку, она с подозрением посматривала по сторонам и быстро запихивала еду руками в рот, как будто боялась, что ее могут отнять. Луфар без особого энтузиазма изящно грыз передними зубами крылышко, словно опасаясь прикоснуться к нему губами; по краю его тарелки ровным рядком лежали забракованные кусочки. Байяз жевал мясо с удовольствием, и его борода блестела от стекающей подливки.

– Фкуфно! – объявил он с набитым ртом. – Тебе, мастер Девятипалый, стоит подумать о поварском искусстве, когда надоест… – маг неопределенно взмахнул ложкой, – то, чем ты занимаешься.

– Угу, – отозвался Логен.

На Севере все готовили по очереди, это считалось почетным делом. Хороший повар ценился почти так же, как хороший воин. Однако в нынешнем походе все было иначе. Когда дело доходило до готовки, прочие члены отряда впадали в идиотизм. Байяз мог вскипятить себе чай – на том его кулинарные дарования заканчивались. Малахус Ки мог достать из коробки печенье – и то если повезет. Луфар едва ли знал, где у котелка дно, где крышка. А Ферро, похоже, вообще презирала приготовление пищи. Наверное, привыкла есть все в сыром виде. Или даже в живом…

Когда северяне после тяжелого дневного перехода садились ужинать вокруг костров, каждый занимал определенное место. Самое почетное предназначалось для вождя, к нему присоединялись его сыновья и названные клана. Затем, соответственно заслугам, располагались карлы. Трэли разводили небольшие костры поодаль. Поменять место воин мог лишь по распоряжению вождя, если тот желал выразить благодарность за оказанную услугу или уважение за редкостную доблесть в бою. Если ты занимал чужое место, тебя могли отпинать ногами, а то и убить. Место у костра ни много ни мало приравнивалось к месту в жизни.

Здесь, на равнине, северные правила ничего не значили, однако Логен заметил определенную закономерность в том, как расселся отряд, и она ему не понравилась. У огня сидели лишь он да Байяз, а остальные, несмотря на холод, расположились поодаль. Ветер и сырость вынуждали их держаться вместе, и в то же время каждый будто отталкивал другого. Луфар таращился в свою миску так брезгливо, словно там плескалась моча. К спутникам он не питал ни капли уважения. Ферро, прищурившись, буравила Логена желтыми кинжалами глаз. К спутникам она не питала ни капли доверия. Он сокрушенно покачал головой. Без уважения и доверия отряд, случись им сражаться, распадется, точно стена, не скрепленная раствором.

Впрочем, в свое время Логену удалось покорить и более суровую компанию. Тридуба, Тул Дуру, Черный Доу, Хардинг Молчун… С каждым он бился в поединке, над каждым одержал победу – и пощадил. Волей-неволей им пришлось последовать за ним, признав своим вождем. Да, они пытались его убить, причем имели на то веские причины, но в конце концов Логен завоевал их доверие, уважение и даже дружбу. Мелкие знаки внимания да время – вот и весь секрет. «Терпение – мать добродетелей, – говаривал когда-то его отец. – Горы за день не одолеть». Возможно, время играет против них, но спешкой в любом случае ничего не добиться. Нужно быть реалистом.

Логен вытянул затекшие ноги и, захватив мех с водой, медленно подошел к Ферро. Та настороженно следила за ним взглядом. Странная она все-таки… И не только внешне. Хотя и внешность у нее – мертвые свидетели! – довольно странная. Ферро напоминала ему новый меч: такая же твердая, острая и холодная. Безжалостная, как самый безжалостный из мужчин, которых знал Логен. Можно подумать, и хворостины утопающему не протянет. Однако его она спасала не раз, причем рискуя собственной жизнью. Из всей компании Ферро он доверял в первую очередь. Он присел рядом и протянул воду, на каменной стене покачивалась луковицеобразная тень меха.

Ферро угрюмо взглянула на сосуд, на Логена, затем резко вырвала мех из руки и снова сгорбилась над миской. Ни благодарности, ни дружеского кивка… Ну и пусть. Горы ведь действительно за день не одолеть.

Логен вернулся к костру и уставился на мрачные лица спутников, подсвеченные мерцающими отсветами танцующего пламени.

– Может, кто-нибудь расскажет занятную историю? – с надеждой спросил он.

Сидящий напротив Луфар презрительно скривил губы. Ферро как будто вообще не слышала вопроса. Не слишком ободряющее начало…

– Что, нет желающих? – Тишина. – Хорошо, тогда я спою песню. Я знаю парочку. Только бы слова вспомнить. – Он откашлялся.

– Ладно, погоди! – торопливо воскликнул Байяз. – Я знаю сотни историй. Надеюсь, мое признание избавит нас от песен. Что бы ты хотел услышать? Историю любви? Забавный анекдот? Или сказание об опасностях и отваге?

– Расскажите об этом крае, – встрял Луфар. – О Старой империи. Как великая страна превратилась в такое? – Он кивнул головой в сторону развалин и простирающейся за ними бескрайней безжизненной равнины. – В пустошь.

Байяз вздохнул.

– Я бы рассказал… Но нам повезло: в нашей скромной компании есть уроженец Старой империи и знаток истории. Верно, мастер Ки? – Ученик лениво поднял взгляд от огня. – Просветишь нас? Как великая империя из жемчужины мира стала тем, что мы видим?

– Долго рассказывать, – промямлил он. – Вы хотите с самого начала?

– Ну а с чего же обычно начинают?

Малахус Ки пожал костлявыми плечами и приступил к рассказу.

– У всемогущего Эуса, победителя демонов, затворителя врат и творца мира, было четверо сыновей, каждого из которых он наделил особым даром. Старшему, Иувину, достался дар высокого искусства, позволяющий изменять мир с помощью обузданной знанием магии. Второму сыну, Канедиасу, он дал талант делателя, благодаря которому тот мог по своему желанию придавать форму камню и металлу. Третьего сына, Бедеша, Эус научил повелевать духами. – Ученик зевнул во весь рот, причмокнул губами и, прищурившись, уставился на костер. – Таким образом появились три чистых направления магии.

– По-моему, сыновей было четверо? – заметил Луфар.

Ки отвел взгляд в сторону.

– Совершенно верно, четверо. В том-то и кроется корень страшных бед империи. Самому младшему сыну, Гластроду, предназначалось умение общаться с другой стороной: талант вызывать демонов из нижнего мира и подчинять их своей воле. Но первый закон касаться нижнего мира воспрещал, поэтому младшему сыну Эус дал лишь отеческое благословение, а чего стоит благословение, знает всякий. Трех остальных он обучил тайнам мастерства и покинул мир, наказав сыновьям навести на земле порядок.

– Порядок! – Луфар швырнул тарелку на траву и обвел сумрачные руины презрительным взглядом. – Не очень-то они преуспели.

– Сначала все шло, как надо, – возразил ученик. – Иувин с рвением взялся за дело, пустив в ход все свое могущество и мудрость. На берегах Аоса он нашел подходящий народ и дал ему закон, образование, основы правления, науку. Благодаря полученным знаниям, они покорили соседние народы, и тогда Иувин сделал вождя императором. Шли года, нация росла и процветала. Южные границы империи достигли Испарды, северные – Анконуса, а восточные – самого круга Морей. Император сменял императора, лишь Иувин всегда был рядом: направлял, советовал, следил, чтобы все шло согласно его великому замыслу. Всюду царили красота, порядок, мир и радость.

– Почти всюду… – негромко заметил маг, вороша посохом угасающий костер.

Малахус Ки ухмыльнулся.

– Да, мы забыли о бедном Гластроде – как когда-то его отец. Обойденный сын… Сын-изгой… Одураченный сын… Он молил братьев поделиться с ним отцовскими секретами, но те отказались, ибо слишком ревностно оберегали свои дары. При виде достижений Иувина его охватила невыносимая горечь. И тогда, забравшись в темный угол мира, он начал втайне изучать запрещенные первым законом науки. В темном углу мира он касался другой стороны, говорил на языке демонов, и демоны ему отвечали. – Ученик понизил голос до шепота: – Демоны подсказали Гластроду, где нужно копать…

– Прекрасно, мастер Ки! – строго прервал его Байяз. – Рассказывать истории ты, похоже, научился. Однако не стоит утомлять слушателей подробностями. Оставь раскопки Гластрода для другого раза.

– Хорошо, – смиренно пробормотал Малахус. Его темные глаза ярко поблескивали в свете огня, а на худощавом лице чернели густые тени. – Вам, учитель, виднее. Тихо наблюдая за происходящим, Гластрод вынашивал коварные планы и копил тайные знания. Он льстил, угрожал, лгал… Хитрый, красивый, обаятельный, он довольно скоро переманил на свою сторону слабых, а сильных настроил друг против друга. Теперь Гластрод постоянно слышал голоса из нижнего мира. Голоса велели ему сеять вражду по всему свету, и он исполнил их желание. Голоса приказали ему поедать человеческую плоть, дабы забрать силу жертв, и это он тоже исполнил. Они потребовали, чтобы он создал армию из оставшихся на земле полудемонов – презираемых, гонимых отовсюду созданий. И Гластрод повиновался.

На плечо Логену легла рука. Вот черт! Он едва не подпрыгнул. Над ним стояла Ферро с мехом в руке.

– Спасибо, – невозмутимо буркнул Логен, как будто сердце у него не колотилось о ребра пойманной птицей.

Он быстро отхлебнул большой глоток воды, заткнул пробку ладонью и положил мех рядом. Ферро по-прежнему стояла над ним, глядя на мечущиеся языки пламени. Логен подвинулся в сторону. Ферро хмуро погоняла во рту слюну, ковырнула землю носком сапога, а затем, как можно дальше от Логена, неторопливо присела на корточки.

– Холодно здесь. – Обнажив блестящие зубы, она протянула руки к огню.

Логен согласно кивнул.

– Стены от ветра почти не защищают.

– Ага. – Скользнув глазами по лицам сидящих, она уперлась взглядом в Ки. – Рассказывай-рассказывай, не стоит из-за меня прерываться.

Ученик улыбнулся и продолжил:

– Удивительное, страшное воинство собрал Гластрод. Едва Иувин покинул пределы империи, он пробрался в Аулкус и воплотил свой тщательно продуманный замысел в жизнь. Столицу захлестнула волна безумия. Дети шли против родителей, жены – против мужей, соседи – против соседей. Сыновья императора убили отца прямо на ступенях императорской резиденции, а затем, снедаемые алчностью и завистью, набросились друг на друга. Затаившееся в канализационных туннелях необычное войско Гластрода вырвалось наконец из недр города наружу, превратив улицы в зловонные ямы, а площади – в место массовой резни. Причем некоторые полудемоны умели принимать облик других людей.

– Принимать чужой облик… – Маг покачал головой. – Ужасный, коварный трюк.

Логен вспомнил возникшую в холодной темноте женщину, что говорила с ним голосом покойной жены… Он помрачнел и сгорбился.

– Поистине ужасный трюк, – согласился Ки. Его болезненная улыбка стала еще шире. – Кому доверять, когда не веришь собственным глазам и ушам? Как отличить врага от друга? Но худшее было впереди. Гластрод вызвал демонов с другой стороны, подчинил их своей воле и наслал на тех, кто мог оказать сопротивление.

– Вызывание и насылание… – прошипел Байяз. – Проклятые направления магии. И чудовищно опасные. Это серьезное нарушение первого закона.

– Законы! – Ученик покачал головой. – Гластрод признавал лишь собственную силу. Вскоре он наслаждался плодами страшной победы, восседая в императорском тронном зале на груде черепов и жадно поглощая человеческую плоть, точно младенец – материнское молоко. Империя погрузилась в хаос – отдаленное напоминание того хаоса, что царил в древние времена до пришествия Эуса, когда два мира были единым целым.

В щелях старых каменных стен, за которыми укрылись странники, с присвистом вздохнул ветер. Логен, поежившись, плотнее закутался в одеяло. Чертова сказочка! Мороз по коже. Превращения людей, насылание демонов, пожирание человечины…

А Малахус Ки умолкать не собирался.

– Узнав о том, что натворил Гластрод, Иувин рассвирепел и призвал на помощь братьев. Канедиас на зов не пришел. Его не интересовало, что происходит во внешнем мире – он сидел дома взаперти, возился с механизмами. Иувин и Бедеш вдвоем собрали войско и пошли войной на младшего брата.

– Ужасная была война, – пробормотал маг, – ужасным бились оружием, ужасные понесли потери…

– Война охватила континент от края до края, – продолжал ученик. – Мелкое соперничество сменили кровавые междоусобицы, нескончаемые убийства из мести и преступность, последствия которых по сей день отравляют современный мир. Тем не менее Иувин победил. Аулкус, где засел Гластрод, взяли в осаду. «Двойников» его разоблачили. Войско разогнали. И вот, когда положение стало отчаянным, голоса из нижнего мира нашептали ему план спасения. «Отвори врата между мирами, – сказали они. – Вскрой замки, сломай печати, распахни пошире двери, что поставил отец. Нарушь еще раз первый закон, впусти нас в верхний мир – и тогда тобой не посмеют пренебречь, не обойдут тебя снова, не одурачат».

– Тем не менее его одурачили. – Первый из магов задумчиво качнул головой.

– Несчастный глупец Гластрод! Он, похоже, не понимал, что твари, обитающие на другой стороне, сотканы из лжи. Заключать с ними сделку – все равно что играть с огнем. Гластрод начал готовиться к обряду, но во время процесса из-за спешки допустил какой-то мелкий промах. Неизвестно, какой. Может, крупицу соли уронил мимо? Последствия ошибки оказались поистине катастрофическими: вся накопленная сила, которой Гластрод намеревался пробить брешь между мирами, неуправляемой волной вдруг выплеснулась наружу. Гластрод сам себя уничтожил. Прекрасный Аулкус, великая столица империи, обратился в руины, а земли вокруг него навеки пропитались отравой. Все обходят их за много миль. Ныне там проклятые развалины-кладбище. Достойный памятник глупости и гордости сыновей Эуса. – Малахус Ки взглянул на Байяза. – Верно я говорю, учитель?

– Совершенно верно, – ответил маг. – Я знаю. Сам все видел еще юным болваном с роскошной блестящей шевелюрой… – Он провел рукой по лысому черепу. – Юным болваном, не сведущим ни в магии, ни в мудрости, ни в силе. Как ты сейчас, мастер Ки.

Ученик склонил голову.

– Учение – смысл моей жизни.

– И тут ты значительно продвинулся. Понравилась тебе история, мастер Девятипалый?

Логен надул щеки.

– Вообще-то я надеялся услышать что-нибудь более смешное, но придется довольствоваться тем, что есть.

– Чушь это все, если хотите знать мое мнение, – насмешливо бросил Луфар.

– Ха! – хмыкнул Байяз. – К счастью, не хотим. Вы бы, капитан, лучше миски вымыли, пока не очень поздно.

– Я?!

– Ну посудите сами: один добыл еду, другой приготовил, третий развлек нас интересным рассказом. Только вы пока ничего полезного не сделали.

– И вы.

– О, я уже слишком стар, чтобы по ночам плескаться в ручьях. – Маг посуровел. – Великий человек в первую очередь учится смирению. Миски ждут вас, капитан.

Луфар собрался возразить, но потом передумал. Резко поднявшись, он скинул на траву одеяло, а затем начал собирать стоящую вокруг костра посуду.

– Черт бы подрал ваши миски! – ругнулся он и с недовольным видом потопал к ручью.

Ферро смотрела ему вслед, на ее лице застыло странное выражение: вероятно, подобие улыбки. Когда Луфар скрылся в темноте, она опустила взгляд на костер и облизнула губы. Логен протянул ей мех с водой, предварительно вытянув пробку.

– Ага.

Ферро схватила сосуд и жадно отхлебнула из горлышка. Вытирая рукавом рот, она искоса взглянула на Логена. Брови ее резко сошлись на переносице.

– Что такое?

– Ничего, – быстро отозвался он, разводя руки в стороны. – Совершенно ничего.

Логен принял невозмутимый вид, скрывая улыбку. Мелкие знаки внимания да время – так своего и добьешься.