Первое, что она услышала, просыпаясь, было восклицание:
      – Ох, черт бы побрал!
      Белинда, не открывая глаз, вздохнула и почувствовала, что ее обнимают сильные мужские руки.
      – Проклятие, нужно уходить!
      Она почти проснулась. В объятиях ее держал Джек, а к ее бедру прижимался его восхитительный напряженный и нетерпеливый член. В комнате было светло, наверное, уже наступило утро (она не могла припомнить, удалось ли вообще поспать этой ночью). Белинда подставила Джеку лицо для поцелуя. Он вскочил с постели.
      – Черт возьми, надо идти!
      Довольная и насытившаяся, Белинда улыбнулась и сладко потянулась, наблюдая за Джеком, который, поигрывая великолепной мускулатурой, словно Адонис во плоти, проследовал в ванную. К ней мало-помалу возвращалась способность мыслить. Она понимала, что поступила глупо. Но пропади все пропадом! Белинда любила секс, так почему бы ей не заниматься сексом с мужчиной, который возбуждает ее, как никто другой?
      Она сумеет удержать ситуацию под контролем.
      «Глупенькая, – говорил внутренний голос. – Ты сдалась без боя, и теперь охота за тобой закончилась. Дурочка! Подожди, и сама убедишься!»
      Снова появился сияющий Джек.
      – Мне не хочется уходить, – сказал он.
      – Почему ты так спешишь? Останься. – Белинда похлопала рукой по постели рядом с собой, как будто не знала причины его поспешности. «Признайся мне, Джек, – мысленно приказала она. – Скажи мне правду».
      – Не могу. Уже семь часов. А в восемь у меня встреча. – Полная ложь.
      – Ну что ж. А я, пожалуй, посплю еще. – Белинда устроилась поудобнее, хотя знала, что не заснет. Она не могла оторвать от него взгляда. Ее даже не возмущало, что он лжет.
      Присев на краешек кровати, Джек стал одеваться.
      – Что ты делаешь в пятницу? Я знаю одно местечко… тебе там наверняка понравится.
      – У меня есть кое-какие планы.
      Он пристально взглянул на нее, встал и натянул брюки.
      – Ладно, тогда в субботу. Выедем рано утром. Это не в городе. – Джек улыбнулся. – Договорились?
      Белинда помедлила.
      – Видишь ли, Джек, я уезжаю из города на уик-энд. Отправлюсь в пятницу, а вернусь только вечером в воскресенье.
      У него вытянулось лицо. Обернувшись, он взял рубашку и надел ее.
      – Куда ты едешь? – небрежно спросил он.
      – В Санта-Барбару.
      Джек рассмеялся:
      – Именно туда я и хотел тебя отвезти. У меня там дом.
      – Вот как?
      – А ты можешь изменить свои планы? – спросил он, немного помедлив. – И поехать со мной?
      – Нет.
      – Понятно. – Джек потянулся за ремнем. – Ты едешь со своей матерью?
      – Нет, не с ней.
      Он застегнул ремень, напряженно глядя на нее.
      – А с кем?
      – Это, конечно, не твое дело, но я скажу тебе. Я еду с Адамом Гордоном.
      Джек изумленно вытаращил глаза:
      – Я, черт возьми, не могу поверить!
      Белинда села, прикрывшись простыней.
      – Я не твоя собственность. Мы с тобой встречались несколько раз и один раз переспали.
      – Два раза, – сердито уточнил он. – В Аспене. Помнишь?
      – Помню. Почему ты так разозлился?
      – Я? Разозлился? Мне нет дела до того, что ты едешь в Санта-Барбару с этим педерастом. Поезжай куда хочешь! – У двери Джек на секунду задержался и добавил: – Желаю хорошо провести время, Белинда.
      И ушел, громко хлопнув дверью.
      День был бесповоротно испорчен.
      Но может, она сама виновата? Почему она решила в тот самый момент принять приглашение Адама? Ехать с Адамом ей не хотелось. Это ее здравомыслящее второе «я» приняло решение ехать. Белинда понимала, что безнадежно влюбляется в человека, способного лишь причинить ей боль. Не просто неразумно подпускать Джека так близко к себе, тем более так быстро, – это опасно. Она должна поехать с Адамом.
      Она поднялась с постели и нагишом подбежала к окну. Джек спускался по ступеням и, судя по всему, был в бешенстве. Белинда так и не окликнула его. Гордость заставляла ее демонстрировать равнодушие, пусть даже она с ним спала. Избави Боже показать ему, как ей хочется быть с ним. А вдруг он, узнав об этом, потеряет к ней интерес?
      Белинда презирала себя за то, что приходится быть такой расчетливой, но боялась поступить по-другому.
      И не только потому, что любила его.
      Ей приходилось думать и о ребенке.

      – Куда он запропастился? – раздраженно пробормотал Джек, открывая один за другим ящики комода в поисках своего любимого свитера для бега, и, не найдя его, разразился ругательствами.
      Ладно, черт с ним, решил он, надел другой свитер, вышел из дома и, сразу взяв хороший темп, пустился по дорожке вдоль бульвара и бежал до тех пор, пока не взмок от пота. Сорок минут спустя, когда Джек вернулся домой и разделся, чтобы принять душ, он понял: лучше ему не стало.
      В таком настроении он пребывал с тех пор, как вчера утром ушел от Белинды.
      Сегодня четверг.
      Завтра она уезжает на уик-энд с другим мужчиной.
      Всякий раз, когда Джек представлял себе их вместе, его охватывали ревность и ярость. Он был так уверен, что все идет гладко, даже более чем гладко. Он знал силу своего обаяния, знал, как оно воздействует, и полагался на свою способность убеждать. Даже не ожидал, что она так легко сдастся и снова ляжет с ним в постель, но где-то в глубине души знал, что так оно и будет. И все было великолепно. Более чем великолепно. Как у Белинды могла даже возникнуть мысль переспать с другим мужчиной?
      Еще хуже было то, что это нарушало план Джека. Как, скажите на милость, он заставит ее выйти за него замуж, если она встречается с другими мужчинами? Ему и в голову не приходило, что Белинда проведет уик-энд с Гордоном и не переспит с ним. Ведь она женщина, он мужчина.
      И уж совсем плохо было то, что Джек мучился от ревности. Ревность не входила в его планы.
 
      Завтра пятница, и все шло, как было задумано.
      Они выедут в Санта-Барбару в полдень и, если не будет пробок на дорогах, доберутся туда часам к двум-трем. Устроятся в гостинице, потом прогуляются по пляжу, выпьют по коктейлю. Адам нанял специального официанта, который организует интимный ужин для двоих. Они начнут с шампанского «Кристалл» с канапе, потом последует изысканная закуска из спаржи, салат «Цезарь», копченая лососина в сопровождении великолепного «Шардонэ» и шоколадный мусс на десерт. После ужина – еще немного шампанского. Потом последует прогулка при луне, возможно, купание без купальных костюмов. Или джакузи. И к полуночи Белинда будет в его постели.
      Хотя традиционный секс казался ему скучным, он превосходно владел его техникой, и Белинда, будьте уверены, получит все, что требуется, по полной программе.
      Все эти мысли так возбудили Адама, что он даже отложил последнюю встречу, назначенную на этот день, и рано уехал домой, где его ждала Сериз.
 
      Ей было совершенно безразлично, что взять с собой.
      Белинда раздраженно уставилась на раскрытый чемодан, лежавший на ее постели. Как она позволила себе попасть в такую ситуацию? Ей совсем не хотелось проводить уик-энд с Адамом. Кого она собирается одурачить? Правильно, Джека. Она собирается одурачить Джека. В ущерб себе. Белинда всегда была слишком горда – в этом ее проблема. Любой нормальный человек как-нибудь отделался бы от приглашения, но не она. Белинда связала себя обещанием поехать на уик-энд, при одной мысли о котором ее бросает в дрожь. Если Адам попытается хоть пальцем к ней прикоснуться, она убьет его.
      Белинда швырнула в чемодан свитер, джинсы, кроссовки, несколько поясков и рубашек.
      Может, ей отказаться, остаться дома, а если Джек спросит – если он вообще когда-нибудь позвонит ей, – то даже не придется лгать ему: она скажет, что в последний момент передумала, решив остаться дома и поработать. Вполне правдоподобное объяснение.
      Белинда вспомнила, какой скандал закатил ей Джек вчера утром, и улыбнулась. Похоже, он был вне себя от ревности. Это хороший признак, не так ли? Хотя Белинда терпеть не могла всякие игры, теперь она, кажется, овладевала этим мастерством: если он ревнует, это означает, что она ему не совсем безразлична. Поэтому, возможно, ей следовало бы поехать с Адамом, хотя бы ради того, чтобы поддержать интерес к ней Джека.
      Потом Белинда стала противна себе. Что за дурацкая ситуация! Она все больше и больше влюбляется в этого плейбоя. Черта с два! Было бы вернее сказать, она по уши влюблена в него! И в результате ведет себя несвойственным ей образом, прибегает к уловкам, которые не выносит, теряет уважение к себе и способность мыслить разумно. Она даже забеременела.
      Интересно, как поступил бы Джек, узнав о том, что она от него скрывает?
      Белинда скорчила гримасу. Бесполезный вопрос. Она никогда не сможет сказать ему. Никогда. Белинда не хотела использовать такой рычаг, чтобы манипулировать им.
      Это тоже не в ее стиле.
 
      Мэри отправилась по магазинам.
      Она зашла в «Джорджио», но не нашла там ни одной вещи, в которой не напоминала бы корову. Оттуда Мэри направилась в «Армани» на другой стороне улицы. Несколько часов спустя она добралась до магазина «Нейман-Маркус».
      И тут Мэри нашла то, что искала: платье ярко-синего цвета. Без рукавов, с очень глубоким декольте, открывающим значительную часть груди, самой привлекательной части ее тела. Платье было приталено, юбка, скроенная по косой, открывала стройные лодыжки и правое колено до половины бедра. Эффект был сногсшибательный. В этом платье Мэри выглядела так, словно сбросила десять фунтов. Великолепно!
      Продавщица посоветовала ей спуститься в салон красоты, где работал мастер от фирмы «Шанель». Хотя у Мэри было мало времени, она все-таки сделала профессиональный макияж: чуть-чуть розовых румян на щеки, розовая губная помада, легкие синие тени на веки. Мэри раньше никогда не пользовалась синими тенями, считая, что они не подходят к ее карим глазам. Но как ни странно, с ними ее глаза выглядели эффектнее. Придя домой, Мэри осторожно приняла душ, стараясь не испортить макияж. Потом высушила волосы феном, направляя струю воздуха снизу вверх, чтобы придать им дополнительный объем. Наконец она надела платье и, подушившись новыми духами, стала ждать машину, которую должен был прислать за ней Эйб.
      Он пригласил ее на ужин и велел принарядиться, а когда Мэри призналась, что ей нечего надеть, дал на расходы тысячу долларов. Она пыталась протестовать, но на самом деле пришла в радостное волнение.
      – Хочу похвастаться тобой, – объяснил Эйб и, усмехнувшись, привлек ее к себе. Ласки быстро привели к очередному страстному совокуплению. – Кажется, рядом с тобой я не в состоянии держать его в узде, – фыркнул Эйб.
      – Я не возражаю, – сказала Мэри, не погрешив против истины.
      Против денег она тоже не возражала, как не возражала против длинного серебристого лимузина, который прислал за ней Эйб.
      Вот было бы здорово, если бы они случайно столкнулись с матерью!
 
      Небольшой грузовичок остановился перед закрытыми воротами особняка в Бель-Эйр. На дверцах грузовичка с обеих сторон было написано: «МУНИЦИПАЛЬНАЯ СЛУЖБА ВОДОСНАБЖЕНИЯ, ЛОС-АНДЖЕЛЕС». Из грузовичка выскочил служащий в униформе и, подойдя к воротам, сказал в интерком:
      – Муниципальная служба водоснабжения Лос-Анджелеса.
      Ворота открылись. Питер Лансинг снова сел в грузовичок и въехал во двор.
      Барт Шелли, голливудский режиссер, работал там многие годы. И продолжал работать до сих пор. Художественных фильмов он больше не снимал, а делал сериалы для телевидения. В киноиндустрии Барт пользовался уважением, несмотря на свою бисексуальность. Разгульные вечеринки и настоящие оргии, которые он устраивал, сильно подмочили его репутацию, но эти сведения не выходили за рамки узкого круга людей из ближайшего окружения.
      Девять лет назад, еще до того как Джек освободился от пристрастия к наркотикам и алкоголю, он подрабатывал в качестве платного сопровождающего и в этом качестве был приглашен на одну из таких вечеринок. То, как он обслуживал нескольких приглашенных на вечеринку дам одновременно, было снято на видеокамеру. Тогда Джек не подозревал, что его снимают. Джек рассказывал Мелоди, что сам почти не помнит, что происходило, поскольку все было как в тумане. Только тогда, когда Шелли пригласил его снова и показал отснятую кассету, Джек понял, что его снимали. Шелли, как талантливый режиссер, сделал очень хорошие кадры. Крупные планы. Хуже было то, что одновременно с этим другой парень тоже обслуживал двух женщин сразу, а потом попытался трахнуть Джека. Этого без особого труда удалось избежать, но Шелли смонтировал фильм так, что все выглядело как кульминационный момент оргии гомосексуалистов. Заигрывания Шелли Джек, естественно, отклонил. По правде говоря, он буквально сбежал из этого дома, как только закончился фильм.
      Лансинг знал, что помещение для просмотра фильмов находится на третьем этаже, последняя дверь справа. Там хранились все фильмы. Он остановил грузовичок перед большим кирпичным домом с белыми колоннами в стиле греческого ренессанса, который словно был перенесен с юга Америки.
      – Что вам угодно? – спросил слуга, открывший входную дверь.
      – Причин для особой тревоги нет, – отозвался Питер, – но в водопроводную воду в домах этого района, возможно, просочился хлористый натрий. Мне необходимо сделать анализ водопроводной воды в разных частях дома.
      – Просочился хлористый натрий?
      – Повторяю: причин для тревоги пока нет. Однако мы рекомендуем в течение нескольких дней пользоваться питьевой водой в бутылках, если вы еще не делаете этого, – пока мы не придем к окончательному заключению.
      – Конечно, проходите, пожалуйста, – торопливо сказал встревоженный слуга.
 
      Мелоди что-то напевала себе под нос.
      Питер Лансинг просил ее ни о чем не беспокоиться. Он так или иначе раздобудет видеокассету. Питер обещал.
      Она улыбнулась.
      Ну, Джек, держись!

      – Ты готов это сделать? – спросила Лидия.
      Рик заглянул в огромные карие глаза и хмуро кивнул.
      – Я горжусь тобой, – прошептала она, обнимая его, потом быстро выбежала из комнаты.
      Сегодня пятница, начало вечера, и Рик совсем не так собирался провести время. Однако он подслушал, как Джек обвинял Лию в краже запонок и булавки, и его мучила совесть. (Интересно, заметил ли брат пропажу хрустальной пепельницы?) Дело кончилось тем, что Рик все рассказал Лидии. Она пришла в ужас, но не осудила его.
      – Тебе надо поговорить с ним, – твердо заявила Лидия. – Выложить все начистоту.
      Рик испытал большое облегчение, точно снял с души камень, и обрадовался, что она не разлюбила его из-за этого.
      – Ты не хочешь узнать, как я мог сделать такое?
      – Хочу. А ты можешь рассказать мне?
      Он кивнул. Они гуляли в парке после школы.
      – Сначала мне Джек не нравился. Может, я даже ненавидел его. У брата было все. Он богат, а я всю свою жизнь голодал. Я подумал, что если возьму у него пару безделушек, то он и не заметит, а у меня будут деньги, чтобы немного поразвлечься.
      – Я тебя понимаю, – тихо сказала Лидия, держа его за руку.
      – Но теперь я вроде полюбил Джека, – смущенно признался Рик, искоса взглянув на нее. – К тому же он мой брат.
      – И он тебя любит и доверяет тебе, – добавила Лидия.
      Это расставило все по своим местам, и Рик решился.
      – Джек! – окликнул брата Рик, появляясь на пороге его спальни.
      Джек взглянул на него и швырнул свою рубашку на пол.
      – Никогда ничего не могу найти, черт возьми! – проворчал он. – Придется уволить эту глупую служанку. Может, если бы она говорила по-английски, удалось бы что-нибудь втолковать ей!
      Интересно, почему брат целых два дня ходит злой? А ведь на прошлой неделе у него с лица не сходила улыбка.
      – Можно с тобой поговорить?
      Джек вздохнул, расслабился.
      – Конечно, входи, малыш. – Джек бросил на него озадаченный взгляд. – У тебя такой вид, будто ты боишься, что я откушу тебе голову.
      – Может, и откусишь, – с глубоким вздохом сказал Рик. И тут же выложил скороговоркой: – Это я взял запонки и булавку, прости меня!
      – Не понял.
      Рик еще никогда не чувствовал себя таким негодяем.
      – Я их продал. Мне были нужны деньги.
      На виске у Джека забилась жилка.
      – Понятно.
      – Извини меня, – снова сказал Рик.
      Расстроенный и обиженный, Джек подошел к брату.
      – Почему? Я же верил тебе Я дал тебе все, что нужно… и давал бы больше, если бы не считал, что это не пойдет тебе на пользу. Почему ты так поступил?
      – Мне были нужны деньги, – неуверенно повторил Рик. – На развлечения. Сначала мне здесь было не по себе. А у тебя тут столько всего, что я подумал, ты не заметишь. Я все верну. Буду подрабатывать после школы и выплачивать тебе деньги.
      Джек пристально посмотрел на брата и печально улыбнулся:
      – Не надо выплачивать мне деньги. Ты сказал правду и этим расплатился со мной.
      Они посмотрели друг на друга, и Рик покраснел под проницательным взглядом брата. Потом Джек спросил:
      – Объясни мне, что ты называешь развлечениями?
      Рик покраснел еще сильнее.
      – Ну-у…
      – Что? Выпивку? Наркотики? Что?
      Рик понял, что пути назад нет и надо выкладывать все начистоту.
      – Немного выпивки и марихуаны.
      Джек прищурился:
      – На запонки с бриллиантами и булавку можно накупить много выпивки и марихуаны.
      – И немного кокаина, – уныло добавил Рик. В Голливуде все балуются кокаином – конечно, кроме его брата.
      – Значит, немного кокаина, – повторил Джек, скрестив на груди руки. – Ты нюхаешь, ширяешься – или что?
      – Только нюхаю, – быстро сказал Рик. – Так, время от времени. Все это делают.
      Джек задумчиво посмотрел на него.
      – Надевай куртку.
      Рик подчинился, заметив, что брат кому-то позвонил по телефону, предварительно плотно закрыв дверь спальни. Рик обливался потом, понимая, что пока легко отделался. Но что будет дальше?
      Они сели в «феррари» Джека и направились в другой конец города. За всю дорогу Джек не проронил ни слова. Рик не решился спросить, куда они едут. Когда они остановились перед входом в городскую больницу, он испугался.
      – Зачем мы сюда приехали? – спросил Рик.
      – Идем. – Джек вышел из машины. – Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
      Несчастный и подавленный, Рик последовал за ним. Он думал лишь о том, что за все приходится расплачиваться. В этой больнице проводилась одна из этих популярных программ реабилитации наркоманов, и Джек, наверное, заставит его посещать занятия, а может, вообще оставит здесь, а он даже не попрощался с Лидией. Джек, ни у кого не спрашивая, как найти кабинет доктора, поднялся на второй этаж, где они почти полчаса молча просидели в приемной. Потом пришла ухоженная, привлекательная женщина, совсем непохожая на врача.
      – Извини, Джек. – Она откинула с лица пряди пепельно-белокурых волос и посмотрела на него сквозь очки с большими стеклами. – Срочный случай. – Она взглянула на Рика: – Ты, должно быть, Рик. Здравствуй. Я доктор Эдвардс.
      Они обменялись рукопожатием.
      Джек хлопнул Рика по спине, и они последовали за доктором Эдвардс в лифт, потом по коридорам, сквозь вращающиеся двери прошли в помещение, где стояло несколько носилок-каталок, на одной из которых лежало что-то накрытое белой простыней. Эдвардс подошла к каталке и откинула простыню. У Рика не было выбора, кроме как последовать к каталке за доктором, потому что Джек подталкивал его в спину.
      На каталке лежал парень, лет на пять старше Рика.
      – Он… – пробормотал Рик, заливаясь потом.
      – Да, – сказала доктор Эдвардс. – Он умер несколько часов назад. За ним должны приехать из морга. – Она взглянула на Рика: – Он умер от удара. Знаешь, что это такое?
      Рик покачал головой.
      – Остановилась деятельность мозга. Конечно, он баловался кокаином – заметь, только нюхал, причем не так уж много, судя по словам его подружки. Так, всего несколько понюшек. Но иногда и это приводит к трагическому концу.
      Рика затошнило.
      – Жаль парня.
      Доктор Эдвардс закрыла простыней труп и обменялась взглядом с Джеком. Рик этого не заметил, борясь с приступом рвоты.
      Доктор Эдвардс пришла ему на помощь, подставив горшок, и Рик перестал сдерживаться.
      Джек поблагодарил ее взглядом. Луиза была не в восторге от его плана воздействия на младшего брата, но потом сдалась и согласилась помочь. Сделала ли она это под воздействием личного обаяния Джека или просто потому, что любила жизнь, он не знал, хотя подозревал, что причина заключается в последнем.

      – Винс, я знаю, что уже поздно и рабочий день закончился, но не поможешь ли ты мне повесить картину?
      Парни из его бригады уже садились в машины, собираясь разъехаться по домам. Винс остановился у дверцы своего грузовичка и, заглянув в глаза Шанны Джекобсен, утонул в них. Глаза у нее были серые, как зимнее море, и такие же бездонные. Она улыбнулась. Винс тоже улыбнулся и кивнул.
      Следом за ней он вернулся в дом. На ней были шорты, такие короткие, что Винс видел нижнюю округлость великолепных ягодиц. Ему сразу же стали тесны джинсы. Еще несколько часов назад, когда она заглянула к ним, чтобы посмотреть, как идет работа, Винс заметил, что под тонкой маечкой на ней нет лифчика. Груди у Шанны были небольшие. Он старался не смотреть на напрягшиеся соски, но безуспешно. И теперь, поглядывая на ее покачивающийся зад, думал, как бы ему не покраснеть, если Шанна заметит, что его член натянул брюки.
      Конечно, не исключено, что она умышленно его соблазняет.
      Но едва ли. Винс несколько раз встречал мистера Джекобсена, мужчину лет сорока с весьма привлекательной внешностью: загорелый, красивый, с хорошими манерами. Шанна не походила на других голливудских женушек, которые домогались Винса, потому что устали от своих толстых, лысых или склонных ко всяким извращениям мужей. Однако когда Шанна поднималась впереди Винса по большой изогнутой лестнице, небрежно поглядывая на спутника через плечо своими серыми, чуть насмешливыми глазами, у него зародилась надежда.
      Он на два шага отставал от Шанны, и ее зад покачивался в нескольких дюймах от его лица.
      Таких тесных шорт Винс еще не видывал. Они врезались в ложбинку между ягодицами.
      Они прошли вдоль коридора, стены которого были украшены модернистской живописью, и наконец Шанна распахнула дверь в хозяйские апартаменты. Винс видывал калифорнийские кровати королевского размера, но эта тянула на полтора королевских размера.
      – Картина должна висеть вот на этой стене, – сказала Шанна.
      Винс торопливо отвел взгляд от кровати. Картина была абстракционистская, однако он безошибочно определил, что на ней изображены две обнаженные женщины и обнаженный мужчина с сильно возбужденным членом.
      – Понятно. – Винса прошиб пот.
      Он заметил, что ее тесные шорты врезались в промежность, соблазнительно обрисовав все, что находится под ними.
      – Пойду принесу крюки для картин, – сказал Винс.
      – Хорошая идея, – отозвалась Шанна, подходя к нему.
      Остановившись в одном шаге от Винса, она улыбнулась, глядя ему в глаза. Шанна небрежно, как бы забавляясь, протянула к нему руку с длинными коралловыми ноготками и обвела пальчиком контуры его напрягшегося под джинсами члена. Винс застонал.
      – Но у меня есть идея получше, – добавила она.

      – Я хочу поговорить с тобой, – сказала Нэнси.
      Они находились в кухне. Белинда готовила кофе.
      – Хочешь чашечку, Нэнси?
      – Нет.
      Белинда повернулась и посмотрела в глаза матери.
      – Выкладывай, – сказала она.
      – Не вижу ничего смешного, Белинда.
      – Наверное, ты права.
      – Он был здесь прошлой ночью.
      – Я большая девочка, мама.
      – Он провел здесь ночь.
      – Это тебя не касается.
      – Белинда! Я стараюсь защитить тебя! Насколько далеко зашли ваши отношения? Это у вас не в первый раз, не так ли?
      – Нет. – Белинда начинала сердиться. – Это было не в первый раз и не в последний. Джек слишком хорош, чтобы от него отказаться. Ох, я и забыла, ведь ты это сама знаешь!
      Нэнси побледнела.
      – Представляешь, что сделает твой отец, если узнает, что вы встречаетесь?
      Белинда теперь внимательно прислушивалась к ее словам.
      – По правде говоря, я об этом не думала.
      Нэнси нервно рассмеялась:
      – Будь уверена, он примет меры!
      – Возможно, даже застрелит Форда, – пробормотала Белинда, хотя в глубине души шевельнулось что-то похожее на страх. – Ты намерена бежать жаловаться Эйбу, мама?
      – Я лишь хочу защитить тебя.
       – Ты намерена рассказать Эйбу?
      Нэнси помедлила.
      – Нет, Белинда. Но ты должна положить этому конец, пока не поздно.
      Белинда едва не сказала, что уже поздно, но вовремя спохватилась.
      – Нэнси, мне не нравится, что ты вмешиваешься в мою личную жизнь.
      – Я пытаюсь защитить тебя, – твердила Нэнси. – Не хочу, чтобы ты повторяла мои ошибки. Не будь дурочкой, Белинда.
      – Ну, хватит, ты сказала достаточно! – взорвалась наконец Белинда. – Если ты у меня в гостях, то уважай мою личную жизнь.
      – У тебя в гостях? Я приехала поухаживать за тобой. Но теперь ты, кажется, выздоровела, так что я, пожалуй, вернусь в Лос-Анджелес. – Нэнси сердито направилась к двери, однако перед дверью помедлила. – Все, что я делаю, я делаю лишь в твоих интересах, – сказала она и ушла.
      Белинда посмотрела ей вслед. Она понимала: мать говорит правду. Нэнси искренне считает, что Джек использует ее и причинит ей боль. Но сколько можно об этом говорить?
      Белинда задумалась.
      Она не могла сказать Джеку о ребенке, а если бы и сказала, то неизвестно, как бы он отреагировал.
      А Нэнси? Нэнси пришла бы в ужас.
      Она подумала об Эйбе. Наконец он получит от нее долгожданного внука и наследника. Она знала, что Эйбу известно о любовной связи Нэнси с Джеком – ей призналась в этом мать на вечеринке у Теда Маджориса. Нэнси сказала, что Эйб так и не простил ее, и это было очень похоже на Эйба. От отца можно ожидать чего угодно.
      «Пожалуй, лучше сохранить все в тайне», – печально подумала Белинда. Господи, почему все так запуталось? Заметив, что инстинктивно приложила руку к животу, она улыбнулась. В недалеком будущем она станет матерью-одиночкой, чего от нее едва ли кто-нибудь мог ожидать. И она очень хочет этого ребенка. Очень.
      Раздался звонок у входной двери.
      Она раздраженно прошлепала по коридору и распахнула дверь.
      – Привет, – сказал Джек.
      Белинда напряглась. Даже сердце на мгновение замерло, потом забухало как бешеное.
      – Привет, Джек. – Она старалась ничем не выдать волнения.
      – Можно войти?
      Помедлив, Белинда отступила на шаг и пропустила его. Она заметила, как он окинул взглядом раскрытый чемодан. Джек остановился у окна, уставившись на паруса и линию прибоя, старательно сохраняя бесстрастное выражение лица. Потом Джек перевел взгляд на ее хлопчатобумажные джинсы и черную водолазку. Белинда стояла, скрестив на груди руки. Она хотела, чтобы он извинился, хотя и знала, что не дождется этого.
      – Что ты здесь делаешь?
      – Извини, что я вчера сорвался с тормозов.
      – Извинения приняты. – Она опустила руки. И неожиданно для себя добавила: – Мы провели изумительную ночь. Жаль, что она закончилась таким образом.
      – Ты прыгнула в мою постель, уже планируя переспать с Гордоном?
      – Не смей осуждать мои поступки, мистер Великий Любовник Столетия! И не забудь, что я не прыгала в твою постель: ты соблазнил меня!
      У Джека сжались кулаки, но он на удивление хорошо контролировал себя. Джек снова взглянул на ее багаж, потом схватил ее за плечи.
      – Не уезжай, – умоляющим тоном попросил он.
      Белинда взглянула на него, чувствуя себя лгуньей. Ведь иногда промолчать – все равно что солгать.
      – Не уезжай, – повторил Джек, добавив к умоляющим ноткам добрую дозу соблазна, и приблизил к ней лицо.
      Белинда чувствовала его теплое, свежее дыхание. А заглянув в зеленые глаза, поняла, что не способна отказать ему ни в чем. Она закрыла глаза и ощутила прикосновение его губ, нежное, как детское дыхание. Он поцеловал ее чуть настойчивее, и она прижалась к нему.
      Джек мгновенно отстранился и взял ее лицо обеими руками.
      – Ты не уезжаешь, – охрипшим голосом произнес он.
      – Нет.
      – Ты берешь свои пожитки и кладешь их в мою машину.
      – Ладно.
      – Мы с тобой проведем уик-энд вместе.
      – Договорились.
      Джек улыбнулся, она тоже. Он обнял Белинду покрепче, и она с готовностью уткнулась лицом в его плечо. Такое теплое… такое надежное… такое мужественное плечо Джека.
      Может, сказать ему, что она еще утром отказалась от поездки с Адамом?
      Может, набраться храбрости и рассказать ему все?

      Уик-энд промелькнул слишком быстро.
      Они бродили по пляжу, держась за руки, и занимались любовью. Они плавали в море, гоняясь друг за другом, словно дельфины, и занимались любовью. Они ели копченую лососину, сливочный сыр и долго не ложились спать, чтобы посмотреть по телевизору «ночное шоу», и занимались любовью. Они бегали ранним утром вдоль линии прибоя; запускали воздушного змея; жарили на углях знаменитого тихоокеанского лосося и любовались океаном.