Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Бэнкрофты (№2) - Не устоять!

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Энок Сюзанна / Не устоять! - Чтение (стр. 7)
Автор: Энок Сюзанна
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Бэнкрофты

 

 


Рейф постоял, посмотрел на нее с каким-то непонятные для нее выражением.

– Вернусь-ка я, пожалуй, к ремонту двери, – наконец сказал он.

Проходя мимо Фелисити, он на мгновение обхватил рукой ее пальцы и легонько пожал. Короткое прикосновение подействовало на нее едва ли не так же, как недавний поцелуй. Что-то теперь связало их обоих друг с другом, но взваливать на свои плечи еще и бремя забот об этом безумце она; вовсе не желала. Однако чего ей, в конце концов, хотелось, рассудительная мисс Харрингтон сейчас и самой себе затруднилась бы ответить.

Застыв на месте, Фелисити уставилась в окно, по стеклам которого стекали дождевые ручейки. Каким бы безумцем ни был Рейф, он назвал ее красивой. Эти слова она и раньше слышала, например, от Дирхерста и от ветреных приятелей Найджела. Но сейчас она почувствовала: Рейф имел в виду именно то, что сказал.

– »Медные петли».

Удаляющиеся шаги Рейфа затихли.

– Простите?

Она и не поняла, что сказала это вслух.

– Я хотела бы переставить на двери старые медные петли. Мой дед вывез их из разрушенного замка в Испании.

Рейф долго молчал, и наконец до ее ушей донесся его тяжелый вздох:

– Медные петли… Понятно.

Глава 6

Фелисити Харрингтон – поразительно красивая женщина. К такому убеждению пришел Рейф Бэнкрофт, после того как третий раз подряд заехал себе по большому пальцу молотком.

– Поганый чертов… – взревел было Рейф и смолк, бросив взгляд на Мэй, которая все еще сидела верхом на Аристотеле и с неподдельным интересом наблюдала за происходящим. – Боль просто адская, – пожаловался он ей. – А ты, Рональд, будь любезен, держи дверь крепче! Парень нервно сглотнул, и его выпирающий кадык судорожно дернулся.

– Конечно, мистер Бэнкрофт. Клянусь честью, теперь ни на дюйм не сдвину!

Рейф снова заколотил молотком по погнутой медной петле, стараясь ее выпрямить. Однако мысли его были поглощены случившимся в столовой. Для него этот недавний поцелуй оказался самым впечатляющим из всех, о которых он смог вспомнить. Для Лис, судя по всему, это событие не оказалось столь значительным, если после всего случившегося ее первая мысль была о том, чтобы навесить двери на дедушкины медные петли. Она была настолько не похожа во всех отношениях на хорошеньких избалованных и пустоголовых великосветских дам, что он понятия не имел, как с ней держаться. Это делало из нее самую загадочную и самую красивую и умную женщину из всех, кого он знал. Устоять перед этим было просто невозможно.

– Похоже, придется нести эти штуки кузнецу, – усомнился наблюдавший за тщетными стараниями Рейфа Грэм.

Фермер был прав. Рейф решил, что жаться из-за пяти или шести шиллингов не стоит, тем более если все будет сделано за несколько минут. Цена любого поместья только возрастет, если парадный вход будет с нормально закрывающимися дверями.

– Ты прав. Рональд, не занесешь эти петли кузнецу по пути домой?

– С превеликим удовольствием, господин. Рейф нахмурился:

– Никакой я не…

– Знаю, сэр, – торопливо перебил его юноша, в очередной раз стягивая с головы шапку. – Но было так любезно с вашей стороны согласиться…

Рейф нарочито прокашлялся. В этот момент в прихожей появилась Фелисити со стопкой книг в руках. Бросив в сторону Рейфа беглый взгляд, она, не задерживаясь, исчезла в комнате.

– Нечего меня благодарить! – отрывисто бросил он, продолжая смотреть вслед молодой женщине.

– Вы уже не раз мне это говорили, господ… сэр, но мне всегда хотелось научиться скакать на лошади так, как это делают джентльмены, я это видел в прошлом году на дерби в Эпсоме. А вы великодушно показали мне, как все это делается. – Парнишка расплылся в счастливой ухмылке и шутливо пнул Дженкинза кулаком под ребра. – А чем черт не шутит, может, на будущий год я тоже поскачу на дерби?

– Такие глупости меня мало волнуют, – пробурчал долговязый, худющий фермер. – Мне бы изгородь починить, пока чертовы соседские коровы не сожрали мою последнюю картошку.

– Займемся этим немедленно, – заверил его Рейф, моля Бога, чтобы Фелисити не поняла, каким именно образом он убедил местных обитателей оказать «добровольную» помощь.

Все, кто жил по соседству с поместьем Фортон-Холл, с кем ему удалось переговорить, в один голос нахваливали Фелисити и Мэй и не особо стеснялись в выражениях, когда речь заходила о вздорном Найджеле Харрингтоне. Как понял Рейф, отец семейства управлялся с поместьем столь же «искусно», как и его сын. Фермеры еще помнили, как безобразно с ними обращались, поэтому не было ничего удивительного в том, что никто не горел желанием помочь соседям в Фортон-Холле.

Рейф был более чем уверен, что эти трое не преминут поделиться со всеми в восточном Чешире о том, что творится в Фортон-Холле и как все там переменилось. После этого ему будет куда проще обращаться за помощью, чем раньше. Если же он не сдержит своих обещаний, то от открытой неприязни местной публики ни ему, ни Харрингтонам не избавиться никогда. Вот этого ему вовсе не хотелось, несмотря на то, что он твердо решил продать имение и больше никогда здесь не появляться.

Мужчины ушли сразу после захода солнца. Ливший как из ведра дождь поутих и превратился в мерзкую холодную изморось. Рейф вознамерился поставить Фелисити в известность, что не собирается и эту ночь провести на конюшне.

На ужин был приготовлен сладкий картофельный пирог, от запаха которого у Рейфа рот непроизвольно наполнился слюной. Он едва успел отрезать первый кусок, как Фелисити чопорно положила руки перед собой на стол. Рейф замер, не донеся вилки до рта, внутренне подобрался, готовясь к очередному спору и сожалея в душе, что сейчас аппетитный шедевр кулинарии попробовать явно не удастся.

– Рейф… – кашлянув, начала Фелисити.

Он с неприкрытым сожалением положил вилку на место.

– Да?

– Я подумала, – продолжила девушка, внимательно разглядывая свечу, горевшую посредине стола, – может быть, вам перебраться в одну из свободных спален на втором этаже? Погода все время меняется, и, оставаясь на конюшне, вы можете подхватить инфлюэнцу.

Рейф с трудом удержался от радостного восклицания.

– Вне всякого сомнения, я не желаю себе никаких болезней, – согласился он с самым серьезным видом. – Если это случится, то я просто не смогу продолжать заниматься приведением дома в порядок.

Фелисити вспыхнула до корней волос – убедительный знак того, что он угадал ее главную заботу и что это было вовсе не его здоровье.

– Я совсем не…

Он кивнул, забавляясь ее растерянностью.

– Полагаю, в любом случае лучше перебраться в дом, хотя, признаюсь, ночью мне страшно будет не хватать крысиного писка…

Самодельная баррикада, которую они наспех возвели перед парадным входом, вдруг содрогнулась и заходила ходуном от посыпавшихся на нее ударов. Перепуганная Мэй вскочила на ноги и уцепилась за руку старшей сестры. У Рейфа мелькнула шальная мысль, что это Аристотель пытался вырваться на свободу.

– Эй, есть кто в доме? – раздался громкий голос после очередного стука. – Как к вам войти?

– Это лорд Дирхерст, – с облегчением вздохнула Фелисити. – Пойду поговорю с ним.

Черт возьми, у этого человека оказалась удивительная способность заявляться не вовремя! Рейф рывком поднялся из-за стола.

– Я сам поговорю с ним, – возразил он, решительным шагом выходя в коридор.

Граф отыскал между досками щель пошире и, когда появился Рейф, уже успел просунуть в нее голову и с любопытством озирался вокруг.

– А, Бэнкрофт. Я решил завернуть по дороге проведать Фелисити.

– Обе леди Харрингтон чувствуют себя замечательно, – оборвал его Рейф и, прислонившись плечом к баррикаде рядом с толовой графа, скрестил на груди руки.

– Прекрасно! Но если вы не против, мне хотелось бы убедиться в этом лично.

Рейф был против, и даже решительно против.

– А я вам в этом и не препятствую, – заставил он себя выговорить.

Лицо графа начало наливаться кровью.

– Напротив, именно вы и препятствуете. Пожалуйста, уберите эти… эту баррикаду.

– Что вы, я ее доделал всего пару минут назад, это стоило таких трудов, – покачал головой Рейф. По правде говоря, они специально сделали так, чтобы вещи было легко отодвинуть и пропустить Аристотеля. Но не Дирхерста.

– Немедленно дайте мне войти! – визгливо потребовал граф и, убрав голову из щели, снова начал барабанить кулаками о доски.

– Обойдите вокруг дома, – поспешил посоветовать Рейф, вовсе не горя желанием снова отправляться в ссылку на конюшню.

– И не подумаю!

– Как пожелаете, Дирхерст, на улице дождик все сыплет?

– Что здесь вообще происходит? – В прихожую влетела Фелисити и рассерженно уставилась на Рейфа.

– Ничего, – приняв самый невинный вид, ответил тот.

– Фелисити! Слава Богу! – С облегчением воскликнул Дирхерст. – Я уже всерьез начал опасаться, что этот безумец сотворил с вами что-то нехорошее!

– Бога ради, Дирхерст! – фыркнул Рейф и даже глаза закатил.

– Рейф!

Еще один испепеляющий взгляд в сторону Рейфа, и Фелисити, довольно бесцеремонно оттолкнув его локтем, наклонилась к графу. Рейф счел, что возможность беспрепятственно обозревать корсаж хозяйки, под которым скрывались волнующие воображение формы, перевешивает нелюбезное с ним обращение, и счел за лучшее промолчать.

– Милорд, пожалуйста, пройдите вокруг дома ко входу на кухню и разделите с нами ужин. Сегодня у нас сладкий картофельный пирог.

– Уже предвкушаю удовольствие, – расплылся в слащавой улыбке Дирхерст, – Благодарю вас, Фелисити.

Когда физиономия графа наконец исчезла по ту сторону баррикады, девушка выпрямилась. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.

– Рейф, перестаньте вести себя с графом так вызывающе. Он очень милый человек.

Бэнкрофт не отвел взгляда.

– Вы что, надеетесь вскоре стать леди Дирхерст? – От одной этой мысли Рейф пришел в бешенство, хотя толком и сам не мог понять, почему так зол, Напротив, случись это, продать поместье стало бы для него сущим пустяком – у Лис был бы законный муж и новый домашний очаг.

Фелисити залилась краской.

– Это вас не касается! – И она резко повернулась к нему спиной.

– Почему вы решили, что это меня не касается?

Рейф тут же пожалел о сказанном – в вопросе явно сквозила ревность, тогда как с Фелисити он был знаком всего несколько дней. В ответ девица надменно распрямила плечи и проследовала на кухню.

Граф Дирхерст стоял перед дверью, которая вела на кухню, и гадал, придется ли ему унизиться до того, чтобы постучать в дверь черного хода – для прислуги! – или Фелисити все же поторопится ему открыть. Холодный моросящий дождь, грязь, в которой безнадежно увязали его новые щегольские башмаки, привезенные на днях из самого Лондона, отнюдь не улучшили настроение графа, доведя его почти до точки кипения.

Поленья в разгоравшийся костер графского гнева добавлял Бэнкрофт одним своим присутствием. Неотесанный грубиян заслуживал хорошей порки, и Дирхерст очень надеялся лично присутствовать при исполнении наказания. Постучать он все же не успел – дверь наконец распахнулась, и в нос ему ударили аппетитные ароматы жареных цыплят и сладкого картофельного пирога.

– Добро пожаловать, милорд, – тепло поздоровалась с порога Фелисити и шагнула в сторону, пропуская гостя.

– Пирог ваш пахнет просто восхитительно, – улыбнулся граф, поднося к губам руку дамы.

– Он, между прочим, и на вкус тоже восхитителен, – громогласно сообщил сидевший за небольшим кухонным столом Бэнкрофт и смачно откусил здоровенный кусок.

– Проходите, милорд, и попробуйте, – пригласила Фелисити и провела Дирхерста к столу, где ему пришлось занять единственный свободный стул. По всей видимости, им всем приходилось столоваться на кухне.

– Добрый вечер, дитя мое. – Граф приветливо кивнул Мэй.

– А вы знаете, сколько есть способов убить человека? – поинтересовалось дитя, забираясь с ногами на стул, опираясь на стол локтями и подпирая кулачками подбородок.

Джеймс нахмурился. От этих маленьких девочек одно беспокойство, спрашивают, о чем ни попадя. С ними гораздо приятнее иметь дело, когда они вырастают. Фелисити поставила перед ним тарелку с куском картофельного пирога, и он с улыбкой поблагодарил ее, подумав про себя, что некоторые ему более чем симпатичны.

– Так сколько способов вы знаете? – не отставала Мэй. Дирхерст подождал немного, давая Фелисити возможность призвать сестру к порядку и хорошенько наказать ее за распущенный язык. Когда ничего подобного не произошло, он демонстративно побарабанил пальцами по подбородку, делая вид, что всерьез размышляет над вопросом.

– Гм… Хорошо, я бы назвал два.

– Два? – переспросила бойкая девица.

– Пожалуй, что два. Один – это когда останавливают сердце, а второй – когда останавливают мозг.

Фелисити подсела к столу напротив графа.

– Милорд, может быть, поговорим о погоде или еще о чем-нибудь более приятном?

– Конечно! – улыбнулся граф и с готовностью перевел разговор: – Похоже, после таких дождей река…

– Чтобы убить человека, есть семьдесят три способа! – выпалила Мэй.

Раздраженный тем, что его столь бесцеремонно оборвали, Дирхерст некоторое время молча разглядывал собственную вилку.

– Я уверен что никаких семидесяти трех способов нет, – наконец насколько возможно мягко проговорил он. – Есть очень хорошее правило – маленьких девочек, когда беседуют взрослые, не должно быть ни слышно, ни видно. Мы беседуем с твоей сестрой…

– Все равно есть семьдесят три! Рейф знает их все, от первого до последнего!

Граф не спеша повернулся, окинул Бэнкрофта неприязненным взглядом и процедил сквозь зубы:

– Можно было догадаться, кто стоит за всем этим вздором. Подозрительный тип небрежно оттолкнул от себя пустую тарелку. Ну и горазд же он есть за чужой счет!

– Вздор? Это вы о чем?

– Да это же полнейшая ахинея и просто недопустимая тема для беседы в присутствии молодых леди!

– Я с превеликим удовольствием могу вам продемонстрировать некоторые из этих способов, если вы соблаговолите выйти со мной во двор.

– Рейф!

– А я знаю тот, который двадцать восьмой! – пропищала Мэй.

– Мэй! Уймись, пожалуйста!

– Идем, Мэй – поднялся из-за стола Бэнкрофт. – Сходим проведать Аристотеля. Он без нас там, наверное, заскучал.

Скользнув взглядом по графу, негодяй с улыбкой скрылся за дверью, а Мэй вприпрыжку умчалась следом.

Наконец-то! Джеймс посмотрел через стол на Фелисити.

– Похоже, мы, наконец, наедине. Девушка еще раз улыбнулась ему:

– Я приношу свои извинения, Мэй что-то совсем расшалилась. Сегодня было много возни по дому, и до последнего момента у нее не было возможности выплеснуть накопившееся.

– Не извиняйтесь, Фелисити, право, не стоит, – Граф ласково похлопал ладонью ее по руке. – Я прекрасно знаю, как трудно вам приходится. Уверен, если бы у нее была гувернантка, поведение девочки заметно улучшилось бы.

Фелисити со вздохом кивнула:

– Делаем что можем, граф.

– Вы же знаете, с каким удовольствием я нанял бы ей гувернантку. А заодно, моя дорогая, и кухарку для вас! Не следует стряпать самой с утра до вечера.

– Спасибо, Джеймс, но…

– Тпру, Аристотель! Никаких галопов в доме, понятно?

Вслед за возгласом раздался такой громкий и веселый хохот Мэй, что граф вопросительно поднял бровь и взглянул на Фелисити:

– У вас что, здесь лошадь? Фелисити покраснела:

– Вообще-то да. Всего на одну ночь…

Граф с трудом удержался от того, чтобы не нахмуриться в очередной раз, и, наклонившись вперед, взял обе руки Фелисити в свои.

– Фелисити, я очень прошу. Это уж слишком. Нужно же когда-нибудь прислушаться к голосу разума.

– Джеймс, дело в том…

Он медленно отпустил ее руки.

– Вы живете неправильно. Я настаиваю, чтобы вы Мэй переехали на время в поместье Дирхерст. Я прошу вас войти ко мне в дом моей женой, но, если вы снова откажете, буду, счастлив, принять вас как самую почетную гостью. Равно как и вашу младшую сестру.

Фелисити, наконец, высвободила руки. Граф попытался, было снова завладеть ими, убедить, как он ее обожает, но вдруг подумал, что терпение в таком щепетильном деле может принести гораздо больше дивидендов, нежели самоуверенное навязывание себя особе противоположного пола. Так или иначе, терпение его было на исходе, а тут еще какой-то Бэнкрофт все время околачивался поблизости.

– Джеймс, я знаю, вы искренне хотите нам помочь, и я бесконечно благодарна за вашу неиссякаемую доброту и сочувствие. Но вы ведь знаете, что я не выйду за вас замуж ради того, чтобы не утратить вашу неоценимую помощь с Фортон-Холлом.

– В таком случае выходите за меня, потому что я вас люблю.

Фелисити довольно долго молчала, прежде чем ответить:

– Милорд, я вновь благодарю вас за доброту и внимание. Но мой долг велит мне оставаться здесь. Я нужна моему брату и моей сестре, и я нужна поместью. Здесь мой дом, милорд.

Граф начал медленно закипать от гнева.

– Это вы уже говорили, чуть ли не слово в слово. Разумеется, я уважаю ваши чувства. Со временем, однако, Найджел женится, я в этом не сомневаюсь, Мэй вырастет, и тогда, моя дорогая Фелисити, в Фортон-Холле для вас просто не будет места. Не лучше ли заранее перебраться на законных основаниях в свой новый дом и жить поблизости от вашего родного очага и любимых брата и сестры?

– Джеймс, вы говорите очень жестокие вещи!

– Фелисити, я вовсе не имел намерения быть жестоким по отношению к вам, поверьте. Я всего лишь хочу быть с вами честным. Но в первую очередь вам нужно быть честной с самой собой.

Фелисити потупилась, согласно кивнула, и сердце у графа ухнуло куда-то вниз. Наконец-то эта гордячка признала правоту его слов. Как только она станет его женой, с главным источником всех его неприятностей будет покончено раз и навсегда.

– Лис, посмотри, что я нашел.

На пороге кухни стоял Бэнкрофт, и Джеймс вспыхнул до корней волос, подумав, как долго этот наглец мог там стоять и нагло их подслушивать.

– Прошу прощения, – отрывисто бросил граф, – но у нас с мисс Харрингтон приватный разговор.

Нахал, всюду сующий свою располосованную физиономию, даже ухом не повел. Он протянул Фелисити зажатую между большим и указательным пальцами простенькую серебряную нашейную цепочку, полностью приковав к себе внимание молодой женщины.

– Мэй сказала, что она ваша.

С радостным возгласом Фелисити порывисто поднялась со стула и чуть не бегом устремилась к Бэнкрофту.

– Рейф, огромное вам спасибо! Где вы ее отыскали? Я буквально все уголки облазила.

– Я вывел Аристотеля размяться, он наступил на один из сломанных стульев, и цепочка выпала из-под подушки сиденья.

Фелисити с благодарной улыбкой положила ладонь на руку фигляра.

– Еще раз спасибо. Я уже отчаялась ее найти.

– Очень рад, – осклабился тот в ответ.

Кем бы этот вконец обнаглевший болван ни был, похоже, Фелисити знала его достаточно близко, раз обращалась к нему по имени. Не в силах и дальше выслушивать эту чушь, Джеймс решительно поднялся:

– Фелисити, я, пожалуй, пойду. Она повернулась к нему:

– Но, Джеймс, вы даже не доели пирог!

– Я просто заглянул на минутку, чтобы убедиться, что с вами все в порядке. – Большими шагами он решительно направился к выходу. – Всего доброго.

Фелисити запоздало догнала гостя и предупредительно распахнула дверь.

– Всего доброго, Джеймс.

Хватаясь за последнюю возможность, как утопающий за соломинку, граф склонился к ней и поцеловал прямо в губы.

– Надеюсь, вы серьезно подумаете над моим предложением, Фелисити.

Джеймс выпрямился, на короткий момент задержал взгляд на Бэнкрофте и почувствовал, как по спине пополз озноб. Невежа как стоял, так и остался стоять, однако выражение его лица… Дирхерст передернул плечами.

– Я… подумаю, – чуть замявшись, ответила Фелисити. Граф сощурился, перенося все внимание на предмет своего вожделения:

– Встретимся завтра на званом ужине у Вордсвортов.

– Да. Конечно.

Дирхерст шагнул через порог на темный двор, где ему предстояло пробраться по скользкой грязи до кареты. Тем не менее настроение у него было даже несколько приподнятым. По крайней мере дело сдвинулось с мертвой точки. Черт бы побрал этого Бэнкрофта, который ввалился на кухню именно тогда, когда Фелисити, наконец, начала прислушиваться к его словам!

Самое главное – как же вовремя он посватался к мисс Харрингтон! По крайней мере, ему повезло, что девица так хороша собой; брак был бы гораздо менее привлекательным выходом из положения, будь она расползшейся старой калошей. Джеймс забрался в фаэтон и некоторое время посидел, разглядывая все еще различимые в быстро густеющих сумерках жалкие развалины усадьбы. Потом с отвращением фыркнул и осуждающе покачал головой. Харрингтоны не способны и с собственным хозяйством управиться. Даже представить страшно, что они сделают с его поместьем!

Зло дернув плечом, он направил карету в сторону дома. Отец его был круглым дураком и законченным идиотом. Как бы плохо ни было с деньгами, дворянин никогда не продает свои земли, А если и придется их продавать, то уж не безвестному нетитулованному простаку без понятия о чести и ответственности.

Слава Богу, они договорились держать сделку в тайне. Если бы этого не было сделано, то следующие пять поколений графов Дирхерст подвергались насмешкам в палате лордов. Джеймс с такой силой накрутил на кулак кожаные вожжи, что они, несмотря на толстую перчатку, до боли врезались ему в руку.

Спустя пять лет после смерти старших Харрингтонов и четыре года после кончины его собственного отца усадьба Дирхерст процветала, тогда, как поместье Фортон-Холл неумолимо погружалось в разорение. Рассказать отпрыскам семейства Харрингтон о том, что они владеют имением, которое тянет на сотню тысяч фунтов, было бы просто самоубийством. Пока Фелисити живет в Фортон-Холле, она никогда не выпустит из рук такие деньги, пусть даже продажа Дирхерста спасла бы кучу мусора, которую она называла родным домом.

Гораздо проще было бы другое – пусть мисс Харрингтон даст ему денег взаймы, Тогда он сможет объявить долги за свое поместье выплаченными в любой удобный момент. Да вот только леди либо слишком упряма, либо слишком умна, да и Найджел уехал в Лондон прежде, чем граф сообразил, насколько обеднели Харрингтоны.

Жениться на Фелисити и уговорить ее убедить своего тупоголового, легкомысленного братца принять в управление поместье Дирхерст было в данном случае самым мудрым решением. Если все пройдет как он задумал, тогда они с Фелисити поженятся к приезду Найджела из Лондона, После этого вернуть усадьбу будет плевым делом, .. Правда, этим вечером граф совершенно ясно осознал еще кое-что: Рейфелу Бэнкрофту придется отсюда уехать.

– Мэй нам говорила, что какое-то время вы провели в Африке, – обратилась к Рейфу миссис Вордсворт. – Там действительно так грязно и убого, как об этом пишут в газетах?

Фелисити бросила через обеденный стол короткий взгляд на хозяйку дома и вернулась к своей тарелке с тушеной олениной. Она очень надеялась, что разговоров о сомнительном прошлом Рейфа удастся избежать, однако с самого начала вечера стало ясно, что надеждам ее сбыться не суждено.

– Грязно – не то слово, – дружелюбно согласился Рейф. – Когда я оттуда уезжал, дождей не было восемьдесят три дня подряд.

Сидевшая по другую руку от него миссис Денли тронула его за рукав;

– А вы не боялись аборигенов? Я слышала, многие из них каннибалы!

– О Боже! – воскликнула миссис Вордсворт, разрумянившись.

– Не говори глупостей, дорогая, – вмешался в разговор мистер Вордсворт. – Каннибалы живут на северо-западе Африки, в джунглях. Я уверен, что нашему гостю по-настоящему ничего там не угрожало.

– Я встречал людей, которые носили на шее засушенные человеческие головы, и это были головы англичан. – Рейф улыбнулся и отхлебнул еще мадеры. – Зулусы – свирепое и гордое племя, и нет для них большей радости, чем расправиться с нами. Только я больше думал о том, как бы не заполучить себе в грудь копье, а не о том, кто из этих развеселых парней мной пообедает.

Десяток собравшихся вокруг обеденного стола гостей засмеялись и дружно подняли бокалы, хотя Фелисити так и не увидела во всем этом повода для юмора. Похоже, Рейф Бэнкрофт своими рассказами их действительно увлек. Еще немного, и от него потребуют исполнить зулусский танец дождя. Дирхерст, похоже, был единственным, кто уделял больше внимания ужину, чем россказням Рейфа.

Мэй вылезла из-за детского столика в углу столовой.

– Расскажи им про льва!

– Им не хочется об этом слушать, дорогая, – несколько смущенно откашлялся Рейф.

– У Люсинды вчера ожеребилась Леди, – проговорил лорд Дирхерст в пустоту перед собой. – Жеребенком. Полагаю, через несколько лет он будет достойным соперником своему отцу на дерби в Честере.

Мистер Денли хохотнул, согласно покивал и приветственно поднял бокал.

– Я тоже так полагаю!

– Так расскажите нам про льва, – попросила Элизабет Денли, порозовев от смущения.

– Расскажите, конечно, расскажите! – присоединился к даме хор женских голосов, включая ее мать и миссис Вордсворт.

Рейф поймал взгляд Фелисити. В глазах его заплясали смешливые огоньки.

– Честное слово, в этом нет ничего интересного. У местного племени мы купили в полк небольшое стадо коз, а через какое-то время эти самые козы одна за другой каждую ночь начали пропадать. Мы решили, что их воруют, и устроили засаду, чтобы поймать и примерно наказать злоумышленников. Я стоял на страже в третью ночь. Все, как и в предыдущие две ночи, было тихо, и мы уже решили, что негодяи увидели охрану и убрались куда подальше. И тут, едва перевалило за полночь, я услышал шорох в кустах позади бомы и сразу…

– А что это такое – бома? – перебила его Люси Кастер и хихикнула.

– Прошу прощения. Это загон, который делают из веток кустарника с колючками.

– Продолжай, дружище, – поторопил его мистер Денли.

– Козы забеспокоились. Я прокрался вокруг и приблизился, насколько мог, к мерзавцу. Потом вскочил на ноги, наставил ружье и закричал: «Руки вверх, негодяй!»

– Боже! – ахнула Бетти и схватилась рукой за сердце. – И там оказался лев?

До Фелисити дошло, что она сидит, поглощенная рассказом, а рука так и застыла на пути между тарелкой и ртом. Торопливо положив прибор, девушка потянулась за бокалом и щедро отхлебнула.

– Громадный и весьма удивленный происходящим лев, – продолжал между тем Рейф. – Он стоял всего в шести футах прямо передо мной и рычал. А потом прыгнул на меня.

Бэнкрофт замолчал, исподтишка бросил улыбчивый взгляд на Фелисити, как если бы знал, что она, как и остальные, захвачена рассказом, и с видимым удовольствием отправил в рот солидный кусок оленины.

– А дальше? Дальше-то что? – не выдержал Феликс Кастер. – Бога ради, не тяните!

– Дальше? Пришлось его застрелить, – пожал плечами Рейф. – Чертовски обидно, если честно. Зверь был великолепный.

– Выходит, вы могли закончить свои дни в зверином брюхе, – громко заметил лорд Дирхерст, сверля Рейфа взглядом. – Ну и повезло же вам.

Что-то неуловимое в его глазах и тон, каким были произнесены слова, покоробили Фелисити. Она заставила себя рассмеяться.

– Бог ты мой, мистер Бэнкрофт, какие страшные истории вы нам рассказываете!

Сидевший рядом с ней сквайр Талфорд кивнул:

– И весьма увлекательные при этом! От той встречи что-нибудь оставили себе на память?

Наконец-то хоть один союзник. Она почти забыла о том, что делилась со сквайром своими сомнениями в отношении здравости рассудка Рейфа. Будучи джентльменом, Талфорд спросил о подтверждении случившегося настолько деликатно, что даже в том случае, если Рейфу будет нечего ответить, он не оказался бы в неловком положении. Рейф откинулся на спинку кресла и полез в карман.

– Перевезти сюда такого громадного льва целиком было затруднительным делом, – заметил он и вытащил руку из кармана. – Но я сохранил вот что. – С этими словами он раскрыл ладонь, на которой лежал длинный, как указательный палец, коготь. – Думаю, от меня он собирался оставить себе на память гораздо меньше, – договорил Рейф и протянул коготь миссис Вордсворт.

Фелисити исподтишка посмотрела на сквайра и заметила, как тот во все глаза разглядывает коготь, который переходил из рук в руки. Рейф мог купить его где угодно, вдруг подумала Фелисити, но даже если и так, это сбивало с толку еще больше. Рейф Бэнкрофт с видимой легкостью очаровал местную знать, и всякий раз, когда девушка встречала его взгляд, у нее начинало колотиться сердце, и кровь приливала к щекам. С внезапным удовольствием она подумала, что в конце вечера ей не придется прощаться с мистером Бэнкрофтом в отличие от остальных дам, что сейчас так и лебезили вокруг него.

– Фелисити, ваш брат уехал уже больше месяца назад. – Сквайр Талфорд, навестивший усадьбу Фортон-Холл спустя пять дней после памятного ужина, поудобнее умостился на диване. – Вы уверены, что Найджел знает о том, что здесь происходит во время его отсутствия?

– Конечно, я ведь написала письмо, в котором просила его немедленно вернуться. Даже представить себе не могу, отчего он до сих пор он не приехал, – ответила Фелисити, тщательно штопая дыру на своем домашнем платье, которое Рейф уже успел окрестить рабочей одежонкой. Ясное дело, не пройдет и пары дней, как оно порвется вновь, но чем дольше она его проносит, тем лучше. Других нарядов у нее не было.

Сквайр не спеша отхлебнул из чашки крепко заваренный чай. Будучи истинным джентльменом, он попросил налить ему рюмочку портвейна, хотя хозяйке дома было прекрасно известно, что это его излюбленный напиток второй половины дня. Из того, чем она сейчас располагала, ближе всего по вкусу к портвейну была мадера, да и той оставалось чуть меньше половины бутылки. Фелисити сильно подозревала, что Рейф не раз в ее отсутствие помогал содержимому бутыли уменьшаться.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23