– Остановись!

– Прошу прощения, – отец, казалось, чувствовал себя неловко. – Боже, я не подумал. Прости меня.

– Нет ничего, что бы… что, Эд? Я должен идти, Ник. Это Генеральный секретарь.

– Очень хорошо.

Торн долго и пристально смотрел на нас с экрана.

– До свидания.

Осталось тридцать девять минут.

– Генерал Рубен на второй линии, – напомнил я.

– Сифорт. – Он слушал. – Да, неофициально и все такое прочее. Только подключите его.

– Алло?

– Господин Чанг, они сообщили вам, что происходит?

– Генерал мне не говорил. Я слышал это от вашей мизз.

– Арлина? Что она… Вы понимаете крайнюю необходимость этого? Если я добьюсь перемирия, может ли Халбер отозвать своих людей?

– Не знаю. Спросите его.

– Так и сделаю.

– Гсподин Рыболов… – Пауза. – Ваша мизз схватить меня за руку, сказать, чтобы я доверился вам. Но генерал Рыжеволосый стоять скрестив руки на груди, пристально смотреть. Он слышать каждое слово. Вы понимаете все, что я говорю, переходить к нему?

– Да. – Отец говорил спокойно. – Это больше не имеет значения. Я поставлю перед вами вопрос, который задам Халберу. Если вы немедленно получите воду – они будут поставлять сотню грузовиков каждый день, в то время как мы будем добиваться остального, – вы гарантируете конец сражения?

– Оониты останутся на улица?

– Не сейчас. Позже – да. Это ведь и их город тоже.

– Нижние, которые сражались? Судебные разбирательства? Повешение?

– Нет. Полная и всеобщая амнистия, каждому участнику, кроме меня.

– Я не могу говорить их лица.

– Господин Чанг, я – ваш единственный шанс. Помогите мне. Как только я умру…

Долгая тишина, затем вздох.

– Я сказал бы Халберу, чтоб он принял ваши предложения.

– Если он согласится, все племена узнают об этом?

– Улицы ужасно разрушены. Нижние пока еще живы, прячутся.

– Но у вас есть телефоны.

– Несколько. Займет несколько часов, может быть, день. Лучший способ сообщить им об этом – поместить голос Халбера в громкоговорители, разъезжать повсюду в военном грузовике. Вертолеты быть слишком громкими.

– Я понимаю. Рубен, пусть он будет рядом с вами. Когда мы придем к соглашению, вы можете…

Голос генерала был резок:

– Господин Генеральный секретарь, слишком поздно договариваться о соглашении. Улицы должны быть очищены, таковы полученные мною распоряжения. Я могу обсуждать вопрос о прекращении лазерного огня, но только после безоговорочной капитуляции всех вооруженных нижних. Это не подлежит обсуждению.

Отец говорил, как будто не слышал:

– Я позабочусь, если Халбер согласится на мое предложение. Пожалуйста, подтвердите, какие резервуары с водой доступны. Мы будем…

– Вы слышали, что я сказал?

– Конечно. – Отец переключил каналы. – Кто теперь?

– Все. Журналисты, капитан Рейнауд – утверждает, что это срочно, и еще какие-то люди из службы безопасности.

Отец набрал на клавиатуре номер.

– Попробуй этот код и затем скажи Халберу, чтобы он минуту подождал. Рейнауд? Сифорт на связи.

– Арно Рейнауд, судно «Мельбурн». – Его голос был холодно-надменен. – Вы увидите наши огни по левому борту.

– Да?

– Мы отправились от станции и следуем по маршруту, координаты один два пять, три девять, ноль шесть четыре; спустя две секунды я начну замедлять маневрирование. Это поставит нас между вами и зоной нанесения лазерного удара. Мы должны остаться там. Соответственно, столкновение, по приблизительным расчетам, произойдет через семь минут.

– Один момент. – Отец включил связь с «Галактикой», – Корвин, отправь копию этого разговора всем каналам новостей. – Затем он обратился к Рейнауду:

– Вы станете причиной столкновения.

– Если этого от меня потребуют. Полученные мною приказы поступают непосредственно из Лондона. Вас следует заблокировать, чтобы вы не мешали орудию. Пожалуйста, осуществите поворот на сто восемьдесят градусов.

– Нет, сэр.

– Я могу вычислить траекторию вашего пути с точностью до метров. Я расположу «Мельбурн» таким образом, что вы натолкнетесь на наши грузовые трюмы. На скорости два километра в час вы причините нам незначительные повреждения.

– Хорошо. Но вы знаете, что я нахожусь в кабине пилота, которая не приспособлена выдерживать подобные нагрузки. В результате, вероятно, она будет уничтожена.

– Это меня не касается. Я не ответствен за ваше безумие.

– Нет, вы поймите меня – если я выживу, то верну катер на курс, чтобы попытаться снова. В случае, если я буду не состоянии сделать это, я начну снижаться и сгорю в атмосфере Земли.

– Сифорт… Капитан Сифорт, – В голосе Рейнауда чувствовалось волнение, – Господин Генеральный секретарь, или как я должен называть вас?

– Капитан. Мое звание было утверждено Адмиралтейством только несколько часов назад.

– Сэр, мне тридцать… Боже, как мы восхищались вами!

Отец повернулся ко мне, и на его лице я увидел замешательство.

– Когда я был молод, мои друзья и я… ваше лицо было на объявлениях о наборе в армию. Мы подали заявления в Акаде… Пожалуйста, я умоляю вас, остановите это безумие.

– Да ведь это именно то, что я пытаюсь сделать.

Я потянул отца за руку и прошептал:

– Халбер не отвечает.

– Попытайся еще раз.

– Я буду выполнять отдаваемые мне приказы, капитан Сифорт. Я должен. В противном случае служба на флоте не имеет никакого значения.

– Несомненно, господин Рейнауд.

– Пожалуйста, сэр, уйдите в сторону!

– Нет, господин Рейнауд. Я не намерен поступать так. – Отец отключил телефон и молча сидел в кресле.

Осталось всего двадцать восемь минут до того момента, когда мы пересечем лучи ада. Три тысячи шестьдесят четыре фута. И семь дюймов. В иллюминаторе огромный звездный корабль Рейнауда выглядел угрожающе.

Я вернулся к настройке связи.

– …повторил свое намерение управлять движением катера…

Халбер, ответь. Включи телефон.

– Адмиралтейство Лондона подтвердило миссию «Мельбурна»…

Излучение каждого лазера сопровождается оранжевым лучом – предупреждением, направленным сквозь тьму. Эти расплывчатые огни постепенно становились ярче.

– Черт побери, Халбер! – Я опустил голову, заметив хмурый взгляд отца. Моя несдержанная речь разозлила его. Необходимо следить за собой – и о чем я только думал?

Вдали виднелась орбитальная станция.

– …хлынувший поток звонков наводнил…

– Что теперь, госпожа Лисон?

– …толпа, собравшаяся около официальной резиденции губернатора Оттавы. Камни были брошены…

– Сифорт, Кан желает пойти на одну уступку. Слушайте внимательно – это все, что вы получите…

– Капитан Сифорт, Рейнауд с «Мельбурна». Столкновение через две минуты тридцать пять секунд. Сэр, пожалуйста, ради любви к Богу, уйдите в сторону!

Отец включил телефон:

– Ради любви к Богу я не стану этого делать.

– …будут предоставлены резервуары с водой с этого момента до конца перемещения нижних. Это произойдет только в том случае, если не случится ни одного инцидента…

– Филип, закрепи свой шлем и иди в кормовую часть. Веди себя достойно, соберись!

– Отец, я…

– Живей!

– …это наилучшее соглашение, которого вы можете добиться. Ответьте сейчас, у нас кончается…

Я остановился, затем отскочил рикошетом от потолка, цеплялся пальцами за скобы, чтобы вернуться назад в машинное отделение, сжимал и разжимал кулаки. И твердил про себя: «Я не буду ускоряться. Я не буду ускоряться. Я НЕ БУДУ УСКОРЯТЬСЯ!»

– …две минуты двадцать. По крайней мере наденьте ваш скафандр, сэр! Мы пошлем быстроходную лодку, чтобы подобрать вас…

– …в спешке созвана пресс-конференция, одиннадцать сенаторов осудили политическую хитрость Сифорта, направленную на то, чтобы оказать поддержку его старому другу Ричарду Боланду в поисках…

Я потянулся вперед, остановился за спиной отца, крепко схватился за его кресло.

– Джед Стровер, Служба новостей «Топографического мира», неподалеку от обреченного катера «Галактика», на борту которого капитан Николас Сифорт…

– Представитель сенатора Боланда сделал заявление, в котором осудил противостояние…

– Итак, Сифорт?

– Госпожа Лисон, не будет никакого «перемещения» нижнего населения, пока я жив. До свидания.

Огни грузовых трюмов «Мельбурна» ярко горели почти перед нами.

Отец спокойно сидел за пультом управления.

– Адмирала Торна, пожалуйста.

– …собравшиеся перед зданием ООН монотонно скандируют: «Сифорт, Сифорт»…

– Одна минута пятьдесят пять…

– Орбитальная станция. Адмиралтейство, здесь капитан Вилкес. – Его голос прозвучал резко.

– Это Сифорт. Позовите Торна.

– Жаль, он уехал домой.

– Так переведите звонок.

– Сэр, он… – Вилкес колебался. – Пятнадцать минут назад он сложил с себя полномочия. Я связался с Лунаполисом и Лондоном и следую распоряжениям…

– Сифорт, это Мэрион Лисон, я предупреждаю вас, это было наше последнее…

– Торн оставил указание, чтобы его не беспокоит. Я сообщаю вам о том, что я выполню любые распоряж…

– Вилкес, найдите Джеффа. Сделайте так, чтобы кто-то оставался с ним, пока это не закончится.

– Капитан, это Рейнауд. Одна минута сорок секунд.

– Сэр, это вовсе не один из ваших… Почему? Неужели он…

– Он не в себе, я его знаю. Он нуждается в помощи. Поспешите!

– Так точно. – Раздался щелчок.

– Одна минута тридцать. Капитан Сифорт, поверните ваше судно. Я повторяю, поверните ваше судно прежде, чем будет слишком…

– …на челноке «Голографического мира». Кажется, что столкновение неизбежно. Оставайтесь на связи для эксклюзивного освещения события непосредственно с места действия. Обратите внимание на иллюминатор катера. Наши технические консультанты утверждают, что даже на медленной скорости хрупкий…

– Одна минута. Капитан, пожалуйста! Пятьдесят пять – все двигатели на полную! Машинное отделение, самый полный ход! «Мельбурн» – орбитальной станции, Адмиралтейству: я не могу позволить… эти приказы, черт возьми, бессмысленны; он не представляет собой опасности для кого-либо, кроме самого себя. Я не стану подвергать риску мой корабль только для того, чтобы остановить… я уйду в отставку, если это – то, что вы хотите. Я не намерен делать этого!

Медленно, тяжело огромный корабль начал перемещаться. Наш катер спокойно продолжил двигаться вперед.

Я стонал.

– Успокойся, Ф.Т. Это уже близко. – Отец не сделал и движения, чтобы повернуть наш катер в сторону.

Я положил голову на его плечо:

– Прости меня. Я не мог ждать на корме.

– Я понимаю.

Подобно листу в небесном потоке, мы плыли вперед. Левый борт «Мельбурна» прошел мимо. Он начал поворачиваться, освобождая нам путь.

Мы не задели его носа, оказавшись рядом с ним на расстоянии всего 20 футов. Я снял шлем, пытаясь сдержать рвоту.

Впереди ярко светились оранжевые предупреждающие огни.

– Отец! – Осталось восемнадцать минут, согласно часам на пульте.

– Я вижу. Попробуй позвонить Халберу снова.

Трясясь, я осторожно опустился на свое место. Телефон звонил и звонил.

– Ты думаешь, они остановят огонь?

– Полагаю, что да, – ответил он. Затем, спустя мгновение:

– Честно?

– Да, сэр. Я достаточно взрослый.

– Это маловероятно. Я – необычное явление, которое длится в течение двух часов. Половина мира бездействует, другая половина находится в напряжении. Когда я умру, будет заупокойная служба, сожаления и извинения, слушания и разборы дела, которые ни к чему не приведут. Кан знает это. Он переждет. Тем не менее, возможно, что-то хорошее станет результатом нашего противостояния.

– Ты знал это с самого начала?

– Я допускал такое развитие событий.

– Тогда почему…

Он долгое время молчал, наконец произнес:

– В некоторых обстоятельствах, сын, ты не достигаешь цели, ты всего лишь пытаешься это сделать.

– Ты отдал бы свою жизнь ради попытки?

– Для этого, да, – Филип, у меня есть только несколько минут, позволь мне сделать это быстро. Каким-то образом мы сделали ужасно не правильный ход. Я не могу сказать, когда это произошло, но мы разделились на верхних и нижних, и это по своей сути неверно. Если мы победим, есть шанс для исцеления. Мы отчаянно нуждаемся в этом.

– Ради нижних.

– Ради верхних. Наши самые лучшие, талантливейшие люди изолируют себя в облаках, забывая мир, откуда они появились, забывая о точно таких же на переполненных улицах внизу. Оба эти мира умирают, Филип. Верхние и точно так же нижние.

– Ло?

Я едва не соскочил с кресла. Отец схватил телефон.

– Халбер?

Восемнадцать минут. Я не видел никакого другого цвета, кроме оранжевого.

– Сейчас. Этот быть Пуук.

– Кто? Соедините с Халбером.

Пауза.

– Рыболов? Чего ты хотеть?

– Я хочу говорить с Халбером, черт возьми! Сейчас же!

Голос говорившего стал сердитым.

– Проклятые верхние думать, что владеют мира!

– Позволь мне, отец.

– Ш-ш. Он…

Я схватил отца за руку.

– Я знаю его! – И взял телефон.

– Мальчик Пуук, это – Ф.Т. Где Халбер?

– Фиты? На сам деле?

– Пожалуйста, ты должен помочь нам. Нет времени!

– Халб убит. Лазеры настигать его.

– Господь наш Христос. – Отец закрыл лицо руками. – Не теперь. Это несправедливо. – Он сказал в трубку телефона:

– Ты можешь приказать сабам, чтобы они прекратили сопротивляться войскам?

– Могу найти несколько. Но зачем волноваться? Фити, Халб был стойко, сопротивляясь. Здорово, но почти до конца. Последнюю секунду он пытаться бежать.

В отчаянии я попытался говорить как они:

– Скажи им, чтобы больше не устраивать разборок. Рыболов объявлять перемирие.

– Ха.

Отец добавил:

– Я достану воду, заставляю оонитов отступить. Сиди тихо, жди известия. Сообщи всем.

– Большинство сабов уже убито, и это все быть лишь ради воды и отступления?

– Это – начало. Будет больше.

– Сабы решать, не я. Раули, скорее всего, собираться принять себя босс сабов… Не знаю.

– Кого они послушают? Чанга?

– Чанга, может быть. Он хорошо уметь говорить. Будь что будет.

– Я свяжусь с тобой снова. Филип, штаб-квартиру Рубена!

Осталось шестнадцать минут. Успеть бы помочиться… Я вышел на связь.

– Что теперь, Сифорт?

– Дайте мне поговорить с Чангом! – Он колотил по пульту. – Господин Чанг, Халбер мертв, вы должны взять на себя руководство племенами. Скажите Рубену, чтобы он записал ваш голо… кто же еще, кроме вас, тот паренек Пуук? Объясните ситуацию; заставьте племена выслушать. Скажите Рубену… Генерал, подключитесь!

– Да. – Голос Рубена был холоден.

– Господин Чанг согласен на запись. Пусть его немедленно услышат племена. Транслируйте его речь на улицы…

– Я говорил вам, у нас нет никакой договоренности по этому поводу.

– Сделайте проклятую запись – на тот случай, если найдутся трезвые головы! Лично вы, наверное, хотите больше крови?

Пауза.

– Хорошо, но мне потребуется персональное одобрение Генерального секретаря прежде, чем я предприму какие-то шаги.

– Будьте готовы.

– И, Сифорт, переключите канал телефона. Капитан Вилкес с орбитальной станции безумно хочет связаться с вами. Разве вы не проверяете ваши каналы?

– Правильно. – Щелчок. – Да?

– Вилкес здесь. Генеральный секретарь Кан готов выйти на связь. Мы используем ультранадежный шифр. Я хочу, чтобы вы изменили коды…

– Нет времени. Используйте обычный.

– Если он согласится на уничтожение, начиная с Девяносто шестого южного квартала, и на частичное переселение только тех нижних, лишенных…

– Нет, – сказал отец.

– Они прекратили бы использовать пушку. Но амнистия не обсуждается; виновные будут наказаны. Военное положение в течение первых шести месяцев, затем…

– Нет! – Отец нажал на кнопку переключения каналов.

– «Голографический мир» не может выйти на связь с командованием войск ООН, установлен запрет. Но вот это мы только что получили: у «Мельбурна» есть…

– …огромные костры в Гонконге…

– …говорит, что на него не будет иметь влияния кратковременное общественное безумие. Господин Кан встретился с…

– …где вы увидите передачу непосредственно финального…

– Сифорт, это – Рубен! Ответьте!

– …священники Церкви собрались для молитвы снаружи собора…

– Граждане Лунаполиса воспользовались широкополосной передачей данных по сети; петиция подписана практически каждым…

– …схваченный нижний мятежник сказал, что его банда будет бороться до конца, или его словами: «Продолжать, пока мы не уничтожать вас все…»

– Сифорт!

– Да, генерал? Что там с нашими цистернами с водой?

– К черту цистерны с водой! Кан согласится остановить лазеры, я сказал ему, нам не нужны были… но вот условие: сначала он хочет заполучить хакеров. Полный список имен, кодов, пароли.

– Вы продолжаете выставлять заставы! – Голос отца повысился до крика. – Чанг может положить конец военным действиям, но вы не собираетесь передавать по радио запись его обращения к племенам. Нижние согласятся на воду и отступление, но вы отказываетесь подготовить цистерны. Теперь вы хотите, чтобы я остановил хакеров? Как, черт возьми, я справлюсь с этим в течение двенадцати минут?

– Это не моя…

– Вы – ублюдки! – Отец соскочил с кресла и бросился в заднюю часть рубки. Я прервал связь. Позади меня отец колотил по шлюзовому люку покрасневшим кулаком.

– …кажется, какая-то суматоха началась на борту…

– …электромобили перекрыли Елисейские поля, рев их гудков…

– Генеральный секретарь не будет публично комментировать до окончания…

– …проходя дальше для того, чтобы как следует рассмотреть…

– Филип. – Это был шепот.

– Да, отец. – Я оставил кресло и, передвигаясь с помощью поручня, приблизился к нему.

– Сядь там, успокойся. Ощути единение с Господом Богом.

– Отец?

– Это произойдет очень скоро. Молись. Я считаю псалмы утешением и помощью. Поторопись. Я бросился ему на шею. Он оттолкнул меня.

– А как же ты? – выкрикнул я.

– Не могу представить, что какая-нибудь молитва может искупить то, что я сделал. Но если аббат Рисон прав, я скоро узнаю. – Отец помог мне добраться до кресла и пристегнул меня.

Крошечный приемник на моем скафандре издавал громкий и пронзительный звук. Динамики кабины были не менее шумными. Я схватил мой шлем, борясь с предательством тела.

– Генеральный секретарь пристегнулся к своему креслу…

Мне уже давно следовало бы помочиться. Почему я раньше не нашел времени, чтобы подключить трубы моего скафандра? Да потому что я не знал, как это сделать, и смущался спросить отца.

– …длительные задержки передачи из-за огромного количества звонков…

Отче наш, сущий на небесах…

– …пожары, все охвачено стихийным, неуправляемым огнем от юга Семьдесят третьей до…

– …подтвердил рассказы о мертвых в туннелях…

Почему там не было ванной? Я не думал, что мог бы… Да святится имя Твое…

– …на здании муниципалитета приспустят флаги в память о…

– …жена Сифорта сопровождает уполномоченного представителя от нижних Панго Чанга, преуспевающего книготорговца…

Да приидет Царство Твое, да будет воля Твоя…

– …восемь минут до того момента…

– Адмиралтейство Лунаполиса утверждает, что не будет никакого прекращения огня независимо от того…

– …приближаются для того, чтобы показать крупным планом этих последних…

На земле, как и на не…

Жуткий грохот и треск. Моя голова врезалась в иллюминатор. Сам я распластался по стенке кабины. Свист воздуха.

– Ф.Т., ТВОЙ ШЛЕМ!

Я быстро нахлобучил его на голову и схватился за фиксаторы. Мгновение спустя – приятная теплота между ногами. Затем, ужаснувшись, я осознал, что это было. Я помочился. Пожалуйста, Боже, нет!

– Отец, что случи…

– Эти проклятые Богом журналисты! – Его голос раздался у меня в наушниках, он в этот момент герметизировал свой шлем.

Отскакивая рикошетом от корпуса, я пробирался, так быстро, как мог, к нижней палубе, спеша посмотреть, что произошло. Звезды лениво двигались мимо иллюминатора.

Отец коснулся клавиш.

– Бог знает, какой ущерб они причинили нам. – На экране высветились цифры.

Челнок плавно двигался мимо нас, зияя дырой в боку, Из двигателей левого борта извергалось ракетное топливо.

– Его двигатели заглохли. Повреждены задние и боковые, оба.

В смятении я наблюдал, как быстрее, чем когда-либо, челнок журналистов двигался по направлению к станции.

– Ассоциация ветеранов-отставников выступает против каких-либо уступок…

– Челнок, это – Управление движением орбитальной станции, вы двигаетесь прямо по направлению к лазерному луну, измените свой курс…

Оранжевый свет обрушился волной на челнок «Голографического мира». Его корма раскалилась докрасна и, казалось, прогнулась. Трещина пробежала по его корпусу, в то время когда он плыл сквозь смертельное излучение лазера. Внезапно нижняя палуба, расплавившись, исчезла.

Я глубоко вдохнул зловонно-едкий воздух моего скафандра.

– Ох, боже. Шесть минут.

Отец ругался:

– Наши топливные шланги отрезаны. Я не буду пытаться исправить повреждение, мы получили бы только приблизительно четырехсекундное включение двигателя. Челнок ударил нас наклонно, но мы все еще можем достигнуть цели.

– Как скоро?

– Не знаю, мы потеряли приблизительно половину нашей скорости. Девять минут. – Отец переустановил часы на пульте управления, повернулся к камере:

– Я сделаю последнее заявление, достаточно резкое. Мы заставим их сожалеть о племенах, но не о нас. Корвин, повсеместная передача с моего сигнала.

– Сифорт, это Кан.

Рука отца застыла на полпути к кнопке.

Голос капитана Вилкеса был настойчивым:

– Вы слышите, катер? Я передаю сообщение от Генерального секретаря.

Моя рука медленно двигалась к коммутатору связи. Отец сказал:

– Да, господин Генеральный секретарь?

– Вы – эгоист. Нам было бы гораздо лучше без вас.

– Сэр, вы, должно быть, заняты, – голос отца звучал издевательски. – Нет необходимости мне беспокоить…

– Я меняю хакеров на лазеры. Ваше время истекает. Да или нет?

Я тупо слушал, мои штаны промокли насквозь, моим единственным желанием было со стыдом уползти куда-нибудь.

– Отступление? Восстановление?

– Это невозможно, и вам это известно.

– Сэр, я получу их согласие на перемирие. Вы получите доступ на улицы; нижние должны начать жить по-человечески. Я не могу помочь вам с хакерами; я не знаю, кто они. Не выпускайте их из сетей, пока вы…

– Черт побери, мы не можем! Мы потратили два дня, пытаясь восстановить работу Казначейства, но ситуация по-прежнему остается взрывоопасной! Есть что-то нестабилизированное внутри, и нет способа проследить это без дальнейшего повреждения данных. Я хочу их вздернуть. Публичная казнь через повешение, и насколько я могу судить, это уже акт милосердия. На самом деле я содрал бы с них кожу живьем, если бы у меня был…

– Из вас получился бы хороший саб.

– Что?

– Ничего, сэр. Я попытаюсь определить местонахождение хакеров, но сомневаюсь, что это возможно. В любом случае, на них следует распространить всеобщее помилование.

– Вы должны дать мне кое-что, Сифорт. Политика – искусство возможного.

Отец внимательно смотрел на станцию.

– Сэр, я ничего не могу вам дать. Нравственность – искусство безусловности.

– Господь проклянет вас.

– Удачного дня.

Я закрыл глаза, отдаваясь движению к станции, из-за чего у меня начала кружиться голова.

– …собрание Ассамблеи на чрезвычайную сессию, хотя меньшее количество, чем половина…

Отец проворчал:

– Искусство возможного? Он знает, что я не могу найти ни единого способа в этом Божьем мире, чтобы…

Мой оцепенелый разум бился в конвульсиях, как будто гальванизированный.

– Да, ты можешь.

– Как? Бог знает, где они…

– По крайней мере сотня тысяч демонстрантов устроили дебош на улицах Лиссабона…

– Не они. Он. Это Джаред.

– Ф.Т., это был длинный день…

– Я видел его, отец! Он работает в башне напротив Франджи. Джаред – именно тот, кто вскрыл Лондонский сервер и выпустил на свободу созданный им самим инсинт. Он гордится этим. Я же говорил тебе, что он разбирается в компах!

– Сумасшедший мальчишка! – На мгновение я подумал, что он имел в виду меня, – Высокомерный, эгоцентричный, глупый – ты можешь найти его?

– Ты применишь силу в отношении его?

– …в квартиру генерала Рубена журналистов не пускают…

– Да, если доберусь до него… Нет. Нет, если я смогу договориться об амнистии. – Он бросил взгляд на цифры на экране, – Поторопись. Осталось шесть минут.

– Капитан Эд Вилкес. Пожалуйста, я прошу вас, разверните судно, чтобы избежать опасности. Через мгновение это будет…

– Уменьши скорость, отец, дай нам время. – Я включил телефон.

– Я не могу, они отрезали наши топливные шланги.

– Попроси их прекратить обстрел, пока мы говорим с Джаром.

– В данный момент у меня есть определенное… моральное превосходство. Если я заставлю их приостановить огонь, это разрушится.

Я ждал соединения, обливаясь потом внутри моего скафандра.

– Пуук. Чего хчешь?

– Это – Фити. Какой код к телефону Джареда?

– Почему я должен сказать те?

– Потому что я прошу. – Я глубоко вздохнул.

– Ха. Настать время, верхний пришел просить нижний. Та говоришь так, кабуто Джаред Вашинтон Верхний, кода я…

– Пуук, пожалуйста! Какой у него код?

– Мзда? – произнес он хитрым голосом.

– …страстное заявление Мэрион Лисон. Она отстаивала право на отказ Генерального секретаря Кана подчиняться общей истерии, когда…

– Ради бога, Пуук!

Отец шепнул мне:

– Много консервов.

– Консервы, Пуук. Очень многа. Больша, чем та сможь унести.

Мое сердце сильно билось.

– Лазер? Ботинки и мяхка нова кровать…

Вдохновенный, я выпалил:

– Пуук, я возьму тебя с собой в Вашингтон, покажу тебе нашу резиденцию. Мою спальню, дом Джареда. Все.

– Все туда, куда стары Чанг взял меня? – Длинная пауза. – Дговорились, но не забудь консервы. Вот быть номер. – Он медленно зачитал вслух код.

– Позже.

Я набрал код – не правильно. В ярости, я попробовал снова, пальцы скользили по клавиатуре. Я сбрасывал, начинал опять.

Пять минут.

– Не спеши, сын. – Отец сам набрал код телефона. Гудок. Нет ответа.

– Ну же, ну же, НУ ЖЕ! – я задыхался. Щелчок. «Доброе утро. Нижний, которому вы позвонили, в данный момент не обслуживается». Хихиканье.

– Джаред? Это Филип. Слушай, нам нужно чтобы ты…

– Черное небо, к северу. Что они уничтожили – склад боеприпасов? Странно, я не слышал взрыва.

– Уджар!

– Все, не работает, за исключением новостей. Они отняли мои сети.

– Мы пытаемся…

– Точно так же, как папа, когда я разозлил его. – Всхлипывание. – Прости, мне нужны мои сети. Как я могу… я нуждаюсь в них. Папа! – то есть Ф.Т.

Я бросил взгляд на пульт. Четыре минуты. Я задохнулся от ужаса.

Отец вырвал телефон из моих дрожащих пальцев.

– Джаред? Сынок, это Ник Сифорт.

– Я знаю. Вы снова знамениты. – Он засмеялся, звук был раздражающе неприятный. – Или, лучше сказать, «по-прежнему»?

– Джаред, нет времени. Куда ты поместил компные коды, которые ты использовал в Казначействе?

– В файл. Оставьте меня в покое; я занят.

– Занят чем?

Длинная пауза.

– Я играю с бритвой.

– Ты за твоим компом? Это там находится файл?

Голос Джара выражал неприкрытое презрение.

– Вы, должно быть, думаете, что я глуп.

– Я раньше так думал, – ответил отец; я задыхался.

– Да, цифры. Ах! – Он громко дышал. – Это причинило вред.

Три минуты. Ста шестьдесят девять футов. Станция медленно вошла в поле зрения. Загипнотизированный зрелищем, я уставился на пульсировавшие оранжевые лучи.

– Джаред, ты показал нам, на что ты способен. Но теперь время подошло к концу. Пора вернуться домой.

– Челнок «Топографического мира» был, очевидно, уничтожен в трагическом…

– У меня нет дома. Вы ведь вспыхнете, когда челнок загорится? Думаю, что вы почувствуете это?

– Сынок, а ты?

Долгую тишину сменили рыдания Джареда. Лучи приближались ближе. Мы бы повернулись еще раз, вероятно, бросить последний взгляд. Мы двигались со скоростью всего лишь километр в час. Пятьдесят шесть с половиной футов в минуту. Всего лишь фут в секунду. Двадцать восемь секунд, от иллюминатора до кормы. Время, чтобы знать и кричать.

– Джаред, мне жаль, что мы причинили тебе боль. Вернись домой.

– …Северо-Американский модулятор телефонной связи в коллапсе…

– Я взрослый. Мне не нужно, чтобы вы меня воспитывали.

– Джаред, я прошу тебя! Помоги нам ради Халбера. Ради меня. Ради себя. Мы поможем тебе!

Две минуты и шесть секунд. От Джареда – молчание.

– …сквозь иллюминаторы станции вы можете видеть поврежденный катер, непреклонно следующий…

– О, Джаред! – с болью произнес отец.

– Секрет Тайна Хозяин Альфа Козырь Один.