– Ого!.. – покачал головой крыс. Одноглазый откинул меховой полог и вошел внутрь.

Я, на всякий случай держась за его спиной, шагнула следом.

– Мама! – улыбаясь, сказал голубоглазик. – У нас сегодня гости!

– Гости?.. – Мешающая огромной ложкой в котле женщина обернулась.

У нее был большой карий глаз с пушистыми ресницами и длинные пышные волосы. Я робко вышла из тени:

– Добрый день! То есть ночь…

– Человек?! – ахнула женщина. – Ух!.. Ты в своем уме?!

– Мам, да ты не бойся! – успокоил ее циклоп, присаживаясь на камень у входа и снимая меховые унты. – Она не из деревни. И она знала Эха!..

– Правда?.. – с легким беспокойством посмотрела на меня женщина. Я заулыбалась так, будто мои уголки губ к ушам привязали… Нет, они, может, и безобидные, но мало ли что?.. Люди, я смотрю, у них не в чести. И в этом, положа руку на сердце, нет ничего удивительного!..

Посмотреть на добрую и хорошую меня заявилась вся одноглазая общественность. Мама Уха, проникшись к нашим злоключениям, расстаралась вовсю – нас отогрели, накормили (невзирая на невнятные протесты типа «да мы не голодные…») и напоили… горячий грог – это весчь!.. Никогда до этого не пробовала – и зря, между прочим… Нас с Мышом усадили во главе гигантского стола (на лавку пришлось подложить гору подушек, потому что мебель в доме была рассчитана не на мои «метр в прыжке со стремянкой», а на высокорослых циклопов) и пичкали вкусностями до тех пор, пока у меня чуть из ушей не полезло. По их меркам, конечно, я и съела-то всего ничего, но для меня лично четырехлитровый тазик под скромным названием «тарелочка» – задача практически непосильная! Зато нехилое ведерко грога оказалось весьма кстати… Поэтому, когда меня попросили рассказать, каким ветром нас с хвостатым занесло в эти края, моя не слишком уже трезвая светлость, бурно жестикулируя, понеслась во все тяжкие!.. Сами подумайте – полтора года я ни одной живой душе в Питере не могла и слова сказать о своих мелиорских приключениях! А тут – такие перспективы!! Не-ет, такую возможность упускать было просто преступной халатностью… Циклопы с открытыми ртами внимали моему изобилующему яркими подробностями повествованию. Включившийся Мышель, скача по столу, изображал отдельные моменты в лицах… в общем, мы имели бешеный успех!

Когда тема была полностью исчерпана, я, тяпнув еще грогу и утершись рукавом, спросила у сидящего рядом Уха:

– Дружище, так всё-таки – что у вас за разногласия?..

– Какие?

– Ну, эти… внутренние!..

– А-а!.. Так это… видишь ли… в общем, наши мудрецы как-то заспорили, что сначала идет – день за ночью или ночь за днем? Один одно говорит, другой – другое… спорили, спорили, весь день спорили, переругались между собой в пух и прах и пошли к народу. А народ, как стал думать, так и сам запутался! В результате всё племя надвое разделилось – одни кричат, что сначала ночь, потом – день, другие – что наоборот… Вот и… – он развел руками, – так три года решить и не можем. Наши говорят: день впереди…

– Ну, правильно…

– Вот. А они – что ночь.

– Тоже верно… Ничего не понимаю! – недоуменно фыркнула я. – Так ведь без разницы!

– Как это?!

– Ну, в смысле… – Я задумалась. – Как объяснить-то?.. Мыш!

– Ась?.. – сонно моргнул крыс, объевшийся до состояния нестояния.

– Слыхал, в чем у них непонятка?..

– Ну?

– День с ночью поделить не могут – что за чем идет!

– И всё?..

– Ага!

– Вот делать нечего!.. Я обалдеваю – в мире бардак, холодина жуткая, нефть дорожает, смертность растет на душу населения и вообще черт в ступе, а они фигней маются!.. Племя непуганых идиотов…

Циклопы притихли, прислушиваясь к нашему разговору. Я задумчиво посмотрела на Уха:

– А тебя самого вся эта дурь устраивает?..

– Нет, – опустил он плечи. – И по ту сторону границы – тоже не всех…

На этих словах молодой циклоп как-то загадочно смутился и покраснел. Ага… чует мое сердце, не обошлось тут без какой-нибудь местной красавицы!..

– Ух… – Я подвинулась к нему поближе и понизила голос: – А у тебя девушка есть?

Он не ответил, но по малиновеющим ушам всё и так понятно было…

– Она – оттуда?..

– Угу… – кивнул он и сник окончательно. – Только не говори никому, ладно? Такое начнется…

– А вы что же, всю жизнь прятаться собираетесь? Не дело!

– Так ведь… никак по другому-то…

Я посмотрела на его убитую физиономию и решительно отодвинула кружку:

– Нет уж! Знаю я, каково это!..

– У тебя тоже так? – удивился он.

– У нее еще хуже, – хмуро сказал Мышель. – Девочка твоя хоть из приличной семьи?..

– Конечно!

– Вот-вот! А у нас… одно расстройство!..

– Ладно! – Я встала из-за стола. – Мои проблемы – это мои проблемы!.. А с твоими, дружок, мы сейчас разберемся…

– Как?!

– Пошли!

Провожаемая изумленными взглядами, моя светлость вышла из пещеры. Ух, оглянувшись на мать, бросился следом… Ну и народ!.. Нет, я могу понять Мелиор и моих друзей, из-за которых нам с Риганом ничего не светит, но… чтобы такая ерунда?! И ведь что самое смешное – сами уже не рады, а поди ж ты – уперлись баранами, и всё!.. Надо что-то делать. И я сделаю!.. Не знаю как, но сделаю. Иначе я Уху в глаза смотреть не смогу. В глаз, точнее…

Я подошла к частоколу и, сложив руки рупором, прокричала:

– Але!.. Есть кто живой?..

Мне не ответили. Заснули, что ли?.. Ничего, это поправимо… Я повысила голос:

– Эй, вы там, по ту сторону Альп! Вылезайте! – Один из пологов приоткрылся, и наружу выглянула хорошенькая девушка с большим фиолетовым глазом. Увидев Уха, она жутко смутилась и спряталась обратно. Я обернулась к циклопу. Вид у него был отсутствующий, а лицо – глуповато-влюбленное. Поня-ятненько…

– Она! – утвердительно сказал Мыш.

– Она, – одобрительно кивнула я.

Полог другой пещеры откинулся, и на площадку вышел пожилой циклоп с окладистой курчавой бородой.

– Кто тут кричит? – грозно осведомился он и, узрев мою светлость, обомлел: – Человек?!

– Он самый! – Я положила руку на каменный столб. – А вы, мужчина, не стойте там в стороночке! Подойдите, подойдите-ка!..

– Куда?

– К барьеру! – потребовала я.

Он с достоинством приблизился и, косясь на Уха, спросил:

– Чего надо?

– Поговорить.

– Говори.

– Вам заборчик не мешает?..

– А?..

– Оглохли, драгоценный?.. – Я сдвинула брови и кивнула на частокол: – Фантазию больше приложить некуда?.. Нашли из-за чего баррикады строить! Говорите, значит, что день – он после ночи?..

– Да…

– А они, – я махнула рукой на Уха, – говорят, что ночь после дня?

– Да, – насупился циклоп.

– То есть они принципиально неправы?..

– Да!

– Хорошо… Будем рассуждать логически. Сначала ночь. Так?

– Ну…

– Потом – день. Так?

– Ну…

– А после дня – снова ночь. Так?

– Ну… Стой! – опомнился старикан. – Почему – после?! Ночь – сначала!!

– Стаська, гиблое дело! – хватаясь за голову, простонал крыс. – Против лома нет приема!..

– Если нет другого лома… – Я пошевелила извилинами. – Спокойно… сейчас…

Пока я соображала, какой бы применить аргумент поубойнее, на плац высыпали все жители поселка. Сгрудились по обе стороны забора и замерли в ожидании.

– Значит, вот что! – подняла я голову. – Подумала я тут, граждане, и поняла… Вы, – я посмотрела на старика, – абсолютно правы!

Он торжествующе улыбнулся. Я повернулась к обалдевшему от моей нежданной «подлости» Уху:

– И вы – правы тоже!

С обеих сторон на меня уставились сбитые с толку циклопы.

– Но! – подняла я кверху палец. – Именно потому, что вы правы, вы – не правы!!

– Мать, – напряженно сопя, проговорил крыс, – даже я ничего не понял! Развела демагогию…

– Утихни!.. Граждане! Теоретически – за ночью день, за днем ночь, и так далее… Но! Практически – ни фига подобного! Сие есть чушь и ересь!

– Но ведь сейчас ночь, – начал было старик-циклоп. – А потом наступит…

– Утро! – завопил просиявший Мышель. – Точняк! Утро, утро наступит!..

Жители горного поселка замерли соляными столбами.

– А после дня, – едва сдерживая удовлетворенную улыбку, сказала я, – обычно наступает вечер!.. Так что, друзья дорогие, прекращайте скандалить!.. Тем более что повод, я извиняюсь, этого совершенно не стоит…

Долгую минуту вокруг стояла абсолютная тишина. А потом началось что-то невообразимое!.. Одуревшие от такого простого решения проблемы, одноглазые, прыгая выше головы, бросились разбирать забор и обниматься друг с другом… слава тебе господи. Разобрались… Я отодвинулась подальше, чтобы меня на радостях не затоптали ненароком, и увидела Уха, прижимающего к груди фиолетовоглазую девушку. Вид у них был трогательный до слез.

– Молодцы мы, а, Стаська? – хвастливо спросил крыс.

– Угу. – Мне стало грустно. Хорошо им, этим двоим… а я…

– Да ладно, мать, не расстраивайся, – угадав мои мысли, сказал хвостатый, – у тебя еще всё впереди!

– Думаешь?..

– Знаю!

Я улыбнулась и почесала его за ухом. А может, он и прав!.. На всей этой истории крест еще ставить рано…

Кто-то осторожно тронул меня за руку. Я обернулась – рядом стоял дряхлый дедуля, ростом всего около двух метров, по циклопским меркам просто лилипут. Помню-помню, когда мы сидели у Уха, он там всё в уголке тулился…

– Доброе дело сделала, девочка, – сказал он, – а то эти остолопы еще бы лет десять воевали!..

– Да пустяки! – улыбнулась я. – Рано или поздно своим умом дошли бы, наверное.

– Как бы то ни было, спасибо!

– Пожалуйста…

– Я слышал, тебе за горы надо, на юг?

– Да. Ух обещал проводить…

– Долго это!..

– А… что вы предлагаете? – прищурилась я. Дед посмотрел по сторонам и наклонился ко мне:

– Есть другой путь.

– Какой?

– Через Туманный Коридор. Только не знаю, стоит ли…

– Почему? – заинтересовался крыс.

– Не уверен я, что туда, куда надо, попадете! Тепло там – это да. Снега нет, людей много…

– Вы что, там были?!

– Был… По молодости. Мальчишкой лазил в Коридорах да и наткнулся на туман. Странный такой, вроде как дым, а паленым не пахнет… Ну, какой у ребенка ум – взял да и влез! А как вылез… увидел леса зеленые, поля муравные и красивый город белокаменный. Испугался до смерти, кинулся было обратно – ан нет! Исчез туман. Коридор, он только в один конец пускает… Пришлось мне так выбираться. Не один год шел, пока вернулся, родичи меня уже погибшим считали… поэтому я никому про это не рассказывал, прикинулся, будто память отшибло. А то полезет молодежь любопытная, по неопытности, так я же еще виноват буду!..

– Город белокаменный?.. – Мы с хвостатым переглянулись. – Уж не Гринмор ли?! Дед! Веди!!

– Хорошо подумали?

– Да, – решительно сказала я. – Туман так туман!.. И не такое видали!

Он поманил нас за собой, в неприметную расщелину скалы. Я с сомнением оглянулась на братающихся циклопов. Нет, не буду прощаться. Во-первых, грустно, а во-вторых, тайна должна остаться тайной. А то попрутся провожать, и всё – прощай, Родина!.. Здесь их дом, а в Мелиоре и своего добра навалом…

Перед нами в свете факела, что держал в руках старик-циклоп, зыбко покачивалась серая пелена.

– Вот он, – сказал дед.

– Не сильно впечатляет… – протянул Мыш. Я пожала плечами:

– А что делать?.. Мындер, давай в карман. Там небось не видно ни черта, еще потеряешься…

– Понял! – Он юркнул под пуховик. Я обернулась к циклопу:

– Спасибо.

– Рано благодарить. Может, вовсе не та это страна?.. То-то неприятность будет!..

– Разберемся. Где наша не пропадала!.. – Я протянула ему руку: – Прощайте, дедушка! Может, еще когда встретимся.

– Будем рады тебя видеть! – поклонился он.

– Вы там… Уху…

– Скажу, что тебе надо было торопиться, – понял он. – Не беспокойся. Всё обскажу, как следует…

Циклоп пожал мою ладонь. Я оглянулась напоследок и, сделав глубокий вдох, шагнула вперед…

– Ну, чего там, Стаська? – минут через пять не утерпел крыс. – Видно что-нибудь?..

– Не-а! Как ежик в тумане…

– Мне вот подумалось: а дедуля нас, часом, не наколол?..

– Да ну!

– Нет, а что?.. Кто его знает, Флинта одноглазого?! Ух вон тоже, между прочим, добрый-добрый, а поначалу чуть не грохнул…

– Перестань! – фыркнула я. – Зачем ему нас обманывать? Какой же ты подозрительный.

– Не подозрительный, а бдительный! Это, между прочим, две большие разницы!..

– Ладно, ладно… – Я остановилась.

– Что такое?! – мигом обеспокоился крыс.

– Слышишь?..

– Что?!

– Сова ухает!.. – Я ускорила шаг. Туман начал рассеиваться. Еще метров тридцать – и мы стояли на лесной опушке. Вокруг шумели темные деревья, в черном ночном небе бледной апельсиновой долькой висел месяц. И – тепло!.. Не знаю, Мелиор это или нет, но, по крайней мере, здесь точно не замерзнешь!

Я посмотрела назад. Тумана как не бывало! Исчез. Только лес кругом. И где-то в его глубине ухает сова…

– Стаська?..

– Ну?..

– Гну! Чего молчишь-то?!

– Да так просто… – улыбнулась я. – Вылазь! Мы уже на месте!..

Я расстегнула молнию на пуховике, и крыс, оглядевшись по сторонам, удовлетворенно потер лапки:

– Не наврал старикан!

– Я же тебе говорила. Надо просто больше доверять людям…

– Людям?..

– Ну… в общем, ты понял!..

Я разглядела в траве узкую тропинку и бодро затопала по ней. Надеюсь, выведет на приличную дорогу… Я, конечно, люблю природу. Но только не ночью! По своему же печальному опыту знаю: чего только тут не встретишь!..

Дорога оказалась совсем рядом. Широкая, утоптанная, наезженная. С одной стороны лес, с другой – обширные зеленые холмы, через которые шла другая дорога, поменьше. А вдалеке, на холмах, черным силуэтом вырисовывалась крепостная стена города. Гринмор! Однозначно, Гринмор!! Слава тебе господи, наконец-то добрались!..

– Мыш… Неужели это правда?!

– А ты как думала? – счастливо фыркнул тот, взбираясь по свитеру ко мне на плечо. Пуховик пришлось снять, потому что средняя летняя температура в Мелиоре – минимум плюс двадцать пять, даже ночью меньше двадцати не бывает. Ноги в зимних ботинках вспотели, но это тебе не куртка, босиком идти мне что-то не очень хочется…

– Ну, что же!.. – Я вдохнула ночной воздух полной грудью, поудобнее перехватила под мышкой скатанный в рулон пуховик и зашагала к столице. Мышель взбудораженно подпрыгивал на плече:

– Я уж думал, не доживу!.. Думал, так и помру в клетке, как хомяк позорный… Ан нет! Мы еще повоюем! Как считаешь?..

– Аналогично… особенно что повоюем. – Я закурила сигарету. – Как думаешь, Арес в этот раз тоже тут замешан?..

– Вряд ли. По-моему, как раз сейчас мы в чьи-либо планы вообще не входили…

– Одни вопросы! – Я с тревогой посмотрела на башни Гринмора. – Ладно! Скоро будем в городе, там и разрулим… Мыш?..

Длиннохвостый, перенервничавший за ночь, отрубился напрочь, повиснув у меня на плече. Я покачала головой:

– Ну, спи…

Сказать по правде, до города оказалось гораздо дальше, чем я предполагала. Когда мы наконец достигли окованных железом ворот, ночь пошла на убыль, уступая место серенькому рассвету. Едва волоча ноги, я подошла к смотровому окошку и нерешительно постучала. Никто не отозвался, хотя изнутри, несмотря на исключительно раннее утро, слышался гомон людских голосов. Странно. Городские жители обычно так рано не поднимаются!

Я постучала сильнее.

– Глухие они там, что ли?.. – недовольно пробурчал крыс, зевая, и прислушался. – Не спят же ведь!

Я, уже начиная злиться, замолотила по мореному дубу кулаками:

– Эй, есть кто живой?! Открывайте!

Окошечко со скрипом распахнулось, и в квадратном проеме показалась физиономия запыхавшегося молоденького стражника.

– Что надо? – спросил он. Паренек явно куда-то торопился.

– Войти хочу!

– Кто такая?..

– Колесо от трамвая! – огрызнулась моя светлость, уязвленная тем, что ее не узнали. – Не видишь, что ли?!

– Вижу, – моргнул он. – Надо чего?..

– Щас по рогам схлопочешь, салага! – вылез крыс. – Открывай ворота, дубина, и бей в фанфары! Мы вернулись!..

– Ой! – шарахнулся стражник. – Разговаривает!..

– Где-то я это уже слышал… – театрально возвел очи к небу хвостатый. – Слышь, малахольный!.. Лучше по-хорошему открой, иначе я за себя не ручаюсь…

– Да я ведь только спросил… – струсил парень, исчезая. Одна створка ворот открылась.

– Вот так-то лучше! – кивнул Мышель. – Молодец. Стаська, дай ему автограф…

– Не надо!.. – испугался бедолага, пропуская меня внутрь. Он что, из деревни, что ли?.. Я задрала подбородок кверху и, напустив побольше важности, прошла за ворота… Улица была совершенно пуста! Я круто развернулась обратно:

– Эй ты! Чудо гороховое!.. А где все?

– Так на площади же! – удивился он, тараща на меня глаза. И чего пялится?.. Я в этот раз довольно культурно выгляжу.

– А что, на площади медом намазано?

– Нет… зачем?..

– Ой, как с вами тяжко… Что происходит-то?!

– Так ведь казнь же! – чуть не плача, сказал он. – Все там! А я тут, с вами…

– Какая еще казнь? – нахмурилась я. Сколько помню, Кирий был крайне либеральным и человеколюбивым правителем и публичных казней в столице не проводилось. Были, конечно, но всё шито-крыто, чтобы государственный престиж не подрывать… Да, много тут за полтора года изменилось!

– А вы не слыхали? – изумился стражник, прислушиваясь к далекому гулу. – Ведь изловили-таки его, змея подколодного!

– Кого?

– Так Деймера, кого ж еще! – радостно доложил паренек, беря под уздцы стоящую у стены лошадь. – На рассвете и казнят.

– Что?! – аж подпрыгнула я. – Кого?!

– Черного Воина! – сиял дурачок. – Уж как мы ждали.

– И еще подождете! – рявкнула моя светлость, отталкивая оторопевшего парня в сторону и вскакивая в седло. – Не вопи, лошадь верну…

Я дернула повод. Конь послушно заперебирал копытами… Я вам казню!… Совсем ум потеряли!.. Держись, любимый, я что-нибудь придумаю…

– Слушай, мать, – задумчиво сказал крыс, пока мы во весь опор мчались к городской площади. – А тебе не кажется, что общественности это может не понравиться?

– Меня это не колышет!

– Но ты-то одна, а их, извини меня, не в пример больше. Только в пятак схлопочем…

– А что ты предлагаешь? – Я натянула поводья, придерживая коня.

– Ну, не знаю… как-нибудь так, в обход…

– Объяснил! – почесала я в затылке.

А ведь он дело говорит. Кто будет меня слушать?.. М-м, что бы такое сообразить… Я посмотрела в переулок, ведущий к площади, и заметила спешащую на «представление» женщину в чепчике. Больше вокруг не было ни души… Так, кажется, мысля заработала!.. Я спрыгнула с лошади и бросилась вслед за горожанкой. Что-то у меня с утра настрой уголовный…

…Я поправила передник, убрала волосы под чепчик и поинтересовалась:

– Ну как? Мне идет?..

– Садюга ты, Стаська! – фыркнул крыс. – Бедняжка до утра в себя будет приходить…

– А я-то тут при чем?! Не я у нее спрашивала, как пройти в библиотеку, а ты…

– По твоей просьбе, между прочим!

– Это детали… – отмахнулась моя светлость. – Пуховик жалко.

– Зато на этот раз ботинки остались. Тоже неплохо.

Я приподняла длинный подол и посмотрела на носки моих зимних ботинок. В общем-то, да… Хватит с нее и пуховичка со свитером! И почти новых джинсов… Пусть вообще спасибо скажет, что хоть их отдала взамен платья. Какая я иногда добрая бываю.

– Хватит вертеться, – строго одернул меня Мышель. – Попрыгали!.. А то ты своего красавчика по частям получишь…

Я отвесила ему щелбан и побежала в сторону площади.

Народищу!.. Яблоку плюнуть негде. Здесь, кажется, не только жители столицы, но и обитатели всех пригородных деревень… Люди стояли, сидели, висели – натурально, висели, на импровизированных качелях, привязанных к балконам домов. Даже на крышах не было ни одного свободного места!.. Я привстала на цыпочки, выглядывая из-за спин собравшихся. Где-то далеко впереди, в самом центре площади, возвышался эшафот. Меня передернуло. Совсем озверели!.. И, главное, лица у всех такие радостные! Как на новогоднем утреннике. Конечно – такое-то развлечение!.. Я перевела дух и взяла себя в руки. Я просто не была на их месте… и не мне их осуждать. Деймер принес этим людям одни беды… Кстати, где он? Эшафот пустой. Палач в колпаке скучает, скромно сидя на деревянных ступеньках. Кругом ажиотаж и перешептывание… А виновника торжества, извиняюсь за натурализм, нету!..

– Простите! – обратилась я к стоявшей ближе всех полной женщине, судя по запаху, торговке рыбой. – А когда начнут?..

– Да скоро уж! – разулыбалась она. – Вот привезут его, и начнется потеха!.. Ой, гляди-ка, царь!

Я вытянула шею – из противоположного переулка выехал царский кортеж. Впереди – конные воины в блестящих доспехах, расчищающие дорогу. Вслед за ними – правитель Мелиора, Его Величество царь Кирий. Хорошо выглядит старикан. Бодро. Только лицо хмурое слегка… Рядом с ним царевна Аюна, в парадном платье, рассеянно улыбающаяся подданным. У меня даже слеза на глаз навернулась – до чего же я рада снова их видеть!.. Жаль, что подойти не могу, сквозь толпу не протолкнешься… Ага, а вот и зять государя нашего!.. Иллан, в образе человека, с непроницаемым лицом ехал на коне позади жены. Среди женского населения послышались восхищенные вздохи.

– Красавчик, правда? – ткнула меня в бок торговка.

– Угу… – неопределенно промычала я. Ну-ну, это она его псом не видела!.. Зубастика нашего… Я кинула последний взгляд на царскую фамилию, рассаживающуюся на затянутой бархатом трибуне, и попятилась назад, подальше от чужих ушей. Спряталась за чью-то брошеную телегу и приподняла передник. Из кармана под ним высунулся крыс:

– Ну, что там?..

– А ты не слышал?

– Слышал, но не видел.

– Смотреть не на что… – нахмурилась я. – Все рады без памяти… Царь здесь, Аюна тоже.

– А Ил?

– Само собой. Ригана еще не привезли, и подозреваю, что…

– Тихо! – насторожился Мыш, едва не вываливаясь из кармана. – Крысами несет…

– Мыться надо чаще.

– Балда! – огрызнулся он, принюхиваясь. – Где крысы, там тюрьма! Соображаешь, нет?

– Не очень…

– Дуй вперед, через вон тот закоулок!.. Давай-давай, двигай, дело говорю!

Я пожала плечами и рысью попрыгала по грязной мостовой. Дурацкое платье, мешается… Прошлепав через пустую улочку, я выскочила на другую, более широкую, но не менее пустынную.

– И что? – недоуменно оглядываясь, спросила моя светлость.

– Цыц! – велел серый наглец. – Слышишь?..

Я навострила уши. Где-то недалеко гремели по каменным булыжникам копыта и явственно слышался скрип деревянных колес. Звук приближался… Из-за угла дома выехала крытая повозка, запряженная кряжистыми лохматыми лошадьми. На козлах сидели два стражника – один правил, второй зевал, развалившись на скамеечке. Еще двое тряслись в седлах по обе стороны фургона, и двое замыкали охрану почетным эскортом сзади. Чтоб мне провалиться – внутри Риган…

– Со всех сторон обложили, гады, – пробормотал крыс. – Нам тут вдвоем не справиться!..

– Придется попробовать. Помощи ждать не от кого.

– А царь?..

– Какой царь?! Как ты думаешь, по чьему приказу его собираются казнить?..

– Блин. Забыл…

Я что было сил напрягла извилины. Должен быть какой-то выход, или я буду не я… Та-ак… А ну-ка, ну-ка!..

– Мыш, я хорошо выгляжу?!

– Дура, что ли?.. – вытаращился он. – Ты о чем думаешь?!

– Молчи, несчастный… – я лихорадочно отодрала рукав у платья, с треском разорвала юбку в нескольких местах, сбила чепчик набекрень и, зачерпнув грязи из ближайшей лужи, измазалась, как поросенок. Хвостатый потерял дар речи… Моя светлость быстро выудила его из кармана и поставила на землю:

– Слушай внимательно! Я их задержу, а ты разнюхай, что и как. Вон, кстати, у кучера на поясе ключи висят, не иначе как от дверцы… Всё понял?

– Сделаем! – подмигнул он и помчался в указанном направлении.

Повозка, скрежеща, приближалась к переулку. Тэкс!.. Сейчас я им такой спектакль устрою – Бродвей закроют за убожество актерского исполнения!..

Передвижная тюрьма на колесах свернула за угол. В ту же минуту дверь одного из домов распахнулась и на порог рухнула я, вопя дурным голосом:

– Спасите! На помощь! Убивают, насилуют, грабя-ят!..

Лошади от неожиданности встали на дыбы и захрапели. Повозка резко остановилась.

– Есть в этом городе хоть один настоящий мужчина?! – на одной ноте верещала я, полными слез глазами взирая снизу вверх на остолбеневших стражников. – Ведь среди бела дня режут!.. А-а-а!! – Как будто кто-то тянул меня за ноги обратно, я затрепыхалась и с видом умирающего лебедя на скотобойне вползла внутрь… Оказавшись в полутемной комнатушке какой-то гончарной мастерской, моя светлость резво вскочила на ноги и, спрятавшись за дверным косяком, пнула стол, уставленный глиняными мисками и кувшинами. Грохот был слышен на весь квартал!.. Чтобы окончательно добить суровых охранников, я, не прекращая пинать всё, до чего доставала, издала прощальный крик и захрипела…

С улицы послышался топот ног. Видимо, настоящие мужчины в Гринморе всё-таки были… Я тихонько выглянула в маленькое окошко рядом с дверью: стражники, толкаясь, спрыгивали с лошадей. На козлах остался только один. Ну, это не шесть…

Первый сунувшийся в дверь получил поленом по макушке и отключился. Та же судьба ждала остальных… ничего, парни крепкоголовые, очухаются!.. Пыхтя, я оттащила неподвижные тела в угол и уложила живописной кучкой. Отдыхайте, ребята! А мы займемся водилой… Я снова заняла наблюдательный пункт у окна. Кучер нервничал. Еще бы – на его глазах пятеро бравых молодцов вошли в дом спасать невинное создание, то бишь меня – и ни один не вышел!.. Дядю пробил мандраж…

– Эй! – не утерпел он, ерзая. – Вы там это… живы?!

Я затаила дыхание. Не дождавшись ответа, тюремный страж сполз с облучка и, бросив поводья, с опаской подошел к двери.

– Эй!.. – Он переступил порог, подслеповато щурясь в полутьме.

– Привет! – сказала я и подставила мужику подножку.

Не ожидавший подвоха кучер кубарем полетел на пол. Воспользовавшись секундной заминкой, моя светлость вылетела из дому и вскочила на подножку повозки.

– Мышель?!

– Тута! – Крыс прыгнул мне на руки и юркнул в карман платья. – Линяем!

– А ключи? – что есть силы дернув поводья, спросила я.

Громыхая по мостовой, фургон вырулил из переулка. Перепуганные лошади понеслись во весь опор вдоль пустой улицы по направлению к городским воротам. Вслед нам летели запоздалые проклятия кучера.

– Спер! Вот!.. – Хвостатый демонстрировал зажатое в зубах кольцо, на котором, позвякивая, болталась связка ключей.

– Молодчага! – от души похвалила я, нахлестывая обезумевших коней. – Держи крепче!..

– Есть!.. – козырнул хвостом серый приятель и залег на дно кармана.

Я вцепилась в поводья. Эге-гей, залетные!.. Надо рвать когти, пока кто-нибудь из бывшей охраны не добрался до площади. У Кирия такая кавалерия – враз догонят…

Молоденький стражник у ворот, грустно ковыряющий кончиком копья землю, отпрыгнул в сторону, чтобы не быть сию минуту раздавленным в лепешку. Глаза у него стали по полтиннику.

– Что… – начал было он, но мне было не до сантиментов…

– Открывай ворота! – рявкнула моя светлость, угрожающе зыркнув на него. – И ни слова мне тут!.. Зарежу!!

Он усиленно закивал… и правильно сделал! Со мной в таком состоянии спорить опасно…

Вырвавшись на широкую укатанную дорогу за крепостной стеной, лошадки понеслись словно птицы. Валим, валим… но надо где-нибудь схорониться. Этот катафалк слишком заметен со стороны, кроме того, он тяжелый, и кони скоро устанут. За нами наверняка уже выслали погоню… Я поворотила лошадей в ближайший перелесок. Повозка съехала с дороги, оставляя за собой широкую колею. Э, нет, так не пойдет! Таким макаром нас даже слепоглухонемой отыщет… У самого леса я натянула поводья и остановила взмыленных животных.

– Мындер, гони ключи!

– Так точно! – Из кармана вылез крыс, всё еще не выпускающий из зубов честно уворованные железяки. Я взяла связку и спрыгнула с козел.

Блин, сердце бьется, как на первом свидании… Негнущимися пальцами я с третьей попытки нашла нужный ключ и повернула его в замке. Изнутри не доносилось ни шороха. Подозрительно!.. Я распахнула дверцу:

– Риган?..

Внутри повозки было темно и тихо. Я поморгала, привыкая к сумраку. Любопытный Мышель, топорща уши, юркнул вперед меня. Черт, ничего не вижу, хоть бы окошко вырезали, мародеры… До меня донеслось тяжелое сопение хвостатого.

– Ну, что?..

– Стаська, – напряженным голосом сказал длиннохвостый, – тебе на это лучше не смотреть.

– Что? – тупо спросила я севшим голосом. Неприятно засосало под ложечкой. – Его тут нет?..

– Есть… если это можно так назвать…

– Мыш! – Я решительно полезла внутрь. – Прекращай! И так всю трясет…

Я зашарила руками по гнилой соломе, покрывающей деревянный пол. Ну и условия!.. У нас даже Чикатило лучше содержали, не к ночи будет сказано!.. Ну, погодите, Ваше Величество, с вами мы еще поговорим… Мои руки нащупали чье-то неподвижное тело.

– Мамочки…

– Тихо, Стаська, теплый – значит, живой! – нарочито бодрым тоном проговорил хвостатый. – Надо его на воздух. Воняет тут пакостно…