Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Звезды Чикаго (№6) - Красив, богат и не женат

ModernLib.Net / Современные любовные романы / Филлипс Сьюзен Элизабет / Красив, богат и не женат - Чтение (стр. 21)
Автор: Филлипс Сьюзен Элизабет
Жанр: Современные любовные романы
Серия: Звезды Чикаго

 

 


Значит, он не лгал, уверяя, что решил жениться на ней в ночь вечеринки. Но и это ее не утешало. Хотя она знала, что в душе Хита есть черная эмоциональная дыра, в которой исчезают все чувства, все же думала, что каким-то образом сумеет удержаться от падения туда.

— Ты слушаешь меня? — спросил он. — Я решил жениться на тебе еще до того, как познакомился с первым членом твоей семьи. Прости, что до меня не сразу дошло, и пока мозги вставали наместо, столько времени утекло зря, но, как ты верно заметила, я полный идиот, и то, что сотворил сегодня, только доказывает твою правоту. Мне следовало поговорить с тобой с глазу на глаз, но я вдруг подумал, как много значит семья для человека, у которого никогда ее не было. Так захотелось стать частью этой семьи, что я, похоже, совершенно потерял голову.

— Просто ты и представить не мог, что я способна отказать, верно? — Она слепо уставилась на свое размытое отражение в окне. — Ты был так уверен, что я по уши в тебя влюблена, что даже не колебался.

Он встал у нее за спиной, так близко, что она ощутила шедший от него жар.

— А ты не влюблена?

Она считала, что прекрасно выкрутилась, помахав Дином у него перед носом, но он видел ее насквозь и теперь не задумался похитить те жалкие остатки гордости, которые она все еще оберегала.

— Да, ну и что? Я легко влюбляюсь. К счастью, и в себя прихожу так же быстро.

Ложь, ложь и ложь.

— Не говори так.

Она наконец соизволила повернуться к нему лицом.

— Я знаю тебя куда лучше, чем ты считаешь. Ты видел, как я хорошо поладила с твоими парнями, и тут же сообразил, что я могу стать прекрасным деловым приобретением, компенсируя тем самым отсутствие лоска, шика и манер.

— Прекрати принижать себя. Ты самая красивая женщина из всех тех, кого я знаю.

Она могла бы посмеяться над такой наглостью, если бы это не ранило так больно.

— Перестань врать. Я ходячее несчастье, и мы оба это знаем. Иногда бывает так, что две половинки встречаются, и это произошло с нами.

Он скользкий как угорь, но она не позволит ему обвести себя вокруг пальца.

— Я догадалась, в чем дело. Ты из тех, кто назначает себе определенный срок для достижения цели и очень не любит его нарушать. Грядет твой тридцать пятый день рождения. Пора шевелиться, верно? На вечеринке ты увидел, что твоим клиентам я пришлась по душе. Да и тебе нравится быть в моем обществе. А сегодня к тому же ты обнаружил, что я родилась с той серебряной ложкой во рту, о которой ты всегда мечтал. Похоже, это окончательно вскружило тебе голову. Но ты кое-что забыл. — Она заставила себя встретиться с ним глазами. — Как насчет любви? Ну, что скажешь?

Но Хит и глазом не моргнул.

— А что насчет любви? Слушай внимательно, потому что говорить придется долго. Ты прекрасна. Каждая частичка твоего тела прекрасна. Я люблю твои волосы, люблю перебирать кудрявые пряди, люблю на них смотреть, касаться, нюхать. Люблю, как ты морщишь нос, когда смеешься, и тогда мне самому хочется смеяться. Люблю наблюдать, как ты ешь. Иногда суешь в рот ложку за ложкой, но когда заговоришься, забываешь о том, что перед тобой что-то стоит. Богу известно, я люблю заниматься с тобой любовью. Не могу даже говорить об этом, не захотев тебя снова. Люблю твою трогательную привязанность к старичкам. Люблю тебя за твой упорный труд…

Он продолжал распространяться, меряя шагами маленький квадрат ковра, перечисляя ее добродетели. А потом принялся описывать их будущее, рисуя розовые картины их жизни в его доме, вечеринки, которые они будут давать, отпуска, которые будут проводить вместе. У него даже хватило духу упомянуть о детях, что окончательно переполнило чашу ее терпения.

— Прекрати! Немедленно прекрати! — завопила она, вскакивая и сжимая кулаки. — Ты сказал все, кроме того, что мне хотелось услышать! Я желаю, чтобы ты любил меня, Хит, не мои ужасные волосы, не способность ладить с твоими клиентами, не тот факт, что у меня есть семья, о которой ты всегда мечтал. Повторяю: чтобы ты любил меня. Именно меня. Но ты не знаешь, что это такое, верно?

Хит ничуть не смутился.

— Ты слышала, что я сказал?

— Каждое слово.

Хит сверлил ее глазами, пытаясь сбить с толку своей убийственной самоуверенностью.

— Так как же я могу не любить тебя?

Незнай она до тонкости всех его трюков, может, и купилась бы, но сейчас все его выстрелы шли мимо цели.

— Не знаю, — тихо пробормотала она. — Скажи ты.

Хит воздел руки к небу, но она чувствовала, что он лихорадочно ищет выход.

— Твоя семья права. Ты ходячее несчастье. Что тебе нужно? Только скажи, что тебе нужно.

— Твоя самая высокая цена.

Он смотрел на нее. Пристально. Пугающе. Властно. И вдруг сделал немыслимое. Отвел взгляд. Аннабел с упавшим сердцем наблюдала, как его руки прячутся в карманах. Как чуть заметно опускаются плечи.

— Я уже назначил цену. Аннабел прикусила губу и кивнула.

— Так я и думала, — вздохнула она и ушла.


Денег при ней не было, но она все равно взяла такси и, попросив водителя подождать, вынесла деньги. В любую минуту могут нагрянуть родные. Поэтому Аннабел схватила чемодан и принялась запихивать туда все, что попадалось на глаза, не позволяя себе думать и чувствовать. Пятнадцать минут спустя она уже сидела в «шермане».

В субботу, незадолго до полуночи Порция узнала новость о предложении Хита. Ей позвонил Бакстер Бентон, который тысячу лет обслуживал столики в «Мейфэр-клаб» и подслушал все, о чем шла речь на праздновании дня рождения Аннабел. Порция свернулась на диване, закутанная в старое пляжное полотенце и спортивные штаны — джинсы больше на нее не лезли — и окруженная морем конфетных оберток и смятых бумажных салфеток. Она наспех закончила разговор, повесила трубку и вскочила, впервые за несколько недель ощутив нечто вроде волнения. Значит, все-таки дело не в ней! Ее инстинкты не притупились! Вот почему она не смогла найти ему подходящую женщину для последнего знакомства! Та химическая реакция между Хитом и Аннабел, которую она ощутила в тот день в его офисе, не была воображаемой.

Она переступила через валявшееся на полу пляжное полотенце и схватила так и не прочитанный выпуск «Трибьюн», чтобы узнать дату. Ее контракт с Хитом кончался во вторник, через три дня.

Порция отложила газету и возбужденно забегала по комнате. Если ей удастся это дельце, тогда… возможно, «сего лишь возможно, она сумеет оставить „Крепкие браки“, не чувствуя себя неудачницей.

Сейчас полночь. Значит, до завтра ничего нельзя сделать.

Она оглядела безобразный разгром, творившийся в комнате. Уборщица уволилась пару недель назад, и Порция так и не нашла ей замену. Слой пыли покрывал все поверхности, пепельницы и мусорная корзинка были переполнены, а ковер давно нуждался в чистке. Вчера она даже не пошла на работу. Да и какой смысл? Помощницы уволились, из персонала остались Инес и компьютерщик, обслуживавший сайт «Крепких браков», то есть ту часть бизнеса, которая интересовала ее меньше всего.

Порция коснулась лица. Сегодня утром она ездила к дерматологу. Катастрофически не вовремя, но вся ее жизнь и без того была катастрофой.

И все же впервые за все это время она ощутила проблеск надежды.


Этим субботним вечером Хит надрался в доску. Совсем как его старик. Не хватает только какой-нибудь шлюшки под боком, и тогда он окончательно станет пресловутым яблочком от яблони. По размышлении можно с уверенностью сказать, что старик гордился бы им, потому что пару часов назад Хит вволю поиздевался над женщиной, пусть не физически, а морально, зато уж измолотил ее на совесть. Впрочем, и она в долгу не осталась. Ударила его в самое больное место.

Свалившись в постель где-то на рассвете, он продолжал жалеть, что не сказал ей о любви. Не произнес тех слов, которые она желала слышать. Но лгать Аннабел не мог. Слишком много она для него значила.

Проснулся он только днем в воскресенье, поплелся под душ и сунул раскалывавшуюся голову под воду. Ему следовало бы сейчас сидеть на «Солджер-Филд» вместе с родными Шона, но вместо этого он вышел из ванной, натянул халат, отправился на кухню и потянулся к кофейнику. Он не позвонил ни одному клиенту с пожеланиями удачи, ну и плевать!

Хит вытащил из буфета кружку и попытался подогреть в себе негодование против Аннабел. Она обидела его. Расстроила его планы, и это ему не нравилось. Черт возьми, он предусмотрел все. Их жизнь. Будущее. Почему она не захотела ему довериться?! Почему ей так хотелось услышать кучу бессмысленного вздора? Дела говорят громче слов, и, женившись на ней, он показал бы, насколько она ему небезразлична.

Хит проглотил пару таблеток аспирина и поковылял вниз в дорогую, едва обставленную телевизионную комнату, чтобы посмотреть несколько матчей. Он не оделся, не побрился, не позавтракал, и опять же плевать!

Принимаясь переключать спортивные каналы, он вспоминал, как ее семейка набросилась на него, когда Аннабел убежала. Как стая пираний.

— Что за игру вы ведете, Чампьон?

— Так вы любите ее или нет?

— Никто не смеет обидеть Аннабел и выйти при этом сухим из воды!

Даже Кэндис внесла свою лепту:

— Уверена, что вы довели ее до слез, а она терпеть не может, когда лицо идет красными пятнами!

Общий итог подвел Чет:

— Вам лучше уйти, сэр.

Остаток дня и полночи воскресенья Хит смотрел игры, не вникая ни в одну. И ни разу не ответил на звонки, но поскольку не хотел, чтобы кто-то вызвал полицию, заставил себя выдержать разговор с Боди, объяснив, что подхватил грипп, после чего поднялся наверх и вытащил пакет с чипсами. На вкус настоящие опилки.

Тогда Хит захватил новую бутылку виски и уселся в одинокое кресло в гостиной.

Его идеальный план лежал в развалинах. Всего за одну кошмарную ночь он потерял жену, любовницу, друга, и все в одном лице.

Длинная темная тень трейлерного парка «Бо Виста» наползла на него.


Порция провела воскресенье, запершись в квартире, с прижатым к уху телефоном, но попытки разыскать Хита оказались безуспешными. Наконец она дозвонилась до его секретаря и пообещала уик-энд на курорте, если та сможет обнаружить местонахождение хозяина. Женщина перезвонила только в начале двенадцатого ночи.

— Болен и сидит дома.

Порции смертельно захотелось назвать это имя.

— Боди с ним разговаривал?

— Именно так мы и узнали, что он болен.

— Значит… Боди к нему заезжал?

— Нет. Он как раз возвращается из Техаса.

Порция попрощалась, морщась от боли в сердце, но сдаваться не собиралась. Она ни на секунду не поверила в болезнь Хита и поэтому немедленно набрала его номер. Но у Хита работала голосовая почта. Порция попыталась еще раз, но он упорно не отвечал. Порция снова коснулась щеки. Как она могла сделать это?

Скорее, как могла этого не сделать?

Порция бросилась в спальню и принялась рыться в ящиках комода, пока не нашла самый большой шарф от «Гермеса». И все же продолжала колебаться. Подошла к окну, посмотрела в темноту…

Черт с ним!


Хит задремал под Уилли Нельсона. Разбудил его звонок в дверь. Он проигнорировал помеху, но звонок не унимался.

Наконец у Хита заболели уши. Пришлось сдаться. Он вышел в коридор, схватил брошенные там кроссовки и швырнул в дверь.

— Проваливай! — завопил он, после чего вернулся в пустую гостиную за стаканом виски. Резкий стук в окно заставил его обернуться… и уставиться в глаза адского видения. — Мать твою.

Стакан полетел на пол и с грохотом разбился. Виски выплеснулось на босые ноги.

— Какого…

Лицо из ночных кошмаров расплылось в улыбке.

— Откройте чертову дверь!

— Порция?!

Он осторожно переступил через разбитое стекло, подошел ближе, но увидел только гнувшиеся от ветра кусты под окном. И, не в силах понять, кому принадлежит это темное, почти нечеловеческое лицо, лишенное всех привычных черт, если не считать огромных неподвижных глаз, вернулся в фойе и распахнул дверь. На крыльце никого не было.

Из-за кустов послышалось громкое шипение:

— Подойдите сюда.

— Ни за что. Я читал Стивена Кинга. Это вы подойдите.

— Не могу.

— Я с места не стронусь. Прошло несколько секунд.

— Ладно, — согласилась она, — только отвернитесь.

— Договорились, — кивнул он, не шевелясь.

Порция нехотя выступила на тропинку. Голова была замотана очень дорогим шарфом. Длинное черное пальто скрывало фигуру. Лоб она прикрывала ладонью.

— Вы смотрите?

— Конечно, смотрю. Или я, по-вашему, псих? Она нерешительно опустила руку.

Господи, да она синяя! Синее лицо, синяя шея. Не слабый, бледный оттенок, а яркий, можно сказать, полнокровный небесный цвет. Только белки глаз и губы остались нетронутыми.

— Знаю, — кивнула она. — Выгляжу как нежный барвинок.

— Я бы придумал несколько иное сравнение, но вы правы. Это смывается?

— По-вашему, я бы показалась в таком виде, если бы это смывалось?

— Полагаю, нет.

— Это специальный косметический кислотный пилинг. Я нанесла его вчера утром, — рассерженно объявила она, словно во всем был виноват Хит. — Ясно, что я не намеревалась выходить, пока это не сойдет.

— Но все же вышли. И сколько это продлится?

— Еще несколько дней, а потом кожа отшелушится. Вчера было хуже.

— Трудно представить. И вы сделали это с собой, потому что…

— Пилинг удаляет омертвевшие клетки и стимулирует новые… не важно. И…

Она словно только сейчас увидела небритое лицо, белый махровый халат, голые ноги и мокасины от Гуччи.

— И учтите, не только я выгляжу как черт с рогами.

— Неужели человек не может хоть раз в жизни взять выходной?

— В воскресенье? В разгар футбольного сезона? Сомневаюсь. Она пронеслась мимо него в дом, где немедленно включила верхний свет.

— Нам нужно серьезно поговорить.

— Не понимаю, о чем.

— Бизнес, Хит. Нужно обсудить бизнес.

В обычных обстоятельствах он просто вышвырнул бы ее за дверь, но виски уже приелось, а ему до смерти хотелось потолковать с кем-то, кто не был заранее на стороне Аннабел. Он прошел в гостиную и, поскольку все же отличался от своего проклятого папаши и предпочитал соблюдать элементарную вежливость, уменьшил яркость единственной в комнате лампы.

— У камина валяется разбитое стекло.

— Вижу.

Она, несомненно, отметила полное отсутствие мебели, но ничего не сказала.

— Я знаю, что вчера вечером вы сделали предложение Аннабел Грейнджер. Но никак не пойму, почему маленькая дурочка отказала. Учитывая, что она выскочила на улицу одна, легко можно понять, что стряслось.

Ощущение, что ему натянули нос и выбросили, как ненужную тряпку, вернулось с новой силой.

— Она спятила, вот почему! Не хватало мне неприятностей в жизни, так еще и эта! И не называйте ее дурочкой!

— Извиняюсь, — протянула она.

— Не то чтобы перед ее дверями выстроилась очередь желающих жениться, — слышала, прежний жених имел проблемы с идентификацией пола, поэтому вполне могу сказать, что вы — это шаг вперед.

— Очевидно, вы ошибаетесь.

Порция, казалось, не заметила соскользнувшего с головы шарфа. Под ним открылась спутанная, скособоченная масса волос с прилипшими ко лбу прядями. Настоящая городская сумасшедшая! Куда подевалась та картинка из модного журнала, которую он помнил?!

— Я пыталась с самого начала объяснить, что от такой, как она, всего можно ожидать. — Она подвинулась ближе, прожигая его бездонными голубыми кратерами глаз. — Вам уж точно не следовало влюбляться в нее.

Его словно ударили ножом в живот.

— Я не влюблен в нее! И не пытайтесь вешать ярлыки! Порция иронически оглядела пустую бутылку.

— Ну да, конечно.

Нет, он не позволит себя изводить!

— Да что это с вами, женщинами? Неужели не можете оставить все, как есть! Мы с Аннабел просто идеально ладим! Понимаем друг друга. Вместе нам весело. Но этого для нее недостаточно. Слишком уж она комплексует!

Он принялся расхаживать по комнате, подогревая в себе ощущение несправедливой обиды и выискивая пример, который мог бы подтвердить его слова.

— У нее просто бзик насчет своих волос.

Порция наконец вспомнила о своей прическе и осторожно коснулась примятого безобразия.

— Думаю, с такими волосами, как у нее, она вполне имеет право на толику тщеславия.

— Да она их ненавидит! — торжествующе объявил Хит. — Говорю же, у нее не все дома.

— И все же именно на этой женщине вы собирались жениться.

Гнев Хита угас. Он был выжат как лимон и страшно хотел выпить.

— Все это подкралось так неожиданно. Она милая, умная… живая и не просто «синий чулок», а сообразительная и остроумная. И веселая. Господи, как же она меня смешит! Друзья обожают ее, и уже одно это о чем-то говорит, потому что она потрясающая женщина, и…

Хит осекся. Он и без того сказал слишком много.

Порция подошла к камину. Полы пальто разошлись, открыв спортивные штаны и что-то вроде пижамной куртки. Обычно он ни за что не воспринял бы всерьез женщину с лицом цвета барвинка и вороньим гнездом на голове, но это была Порция Пауэрс, поэтому он держался настороже, и, как оказалось, не зря, потому что она снова ударила:

— И несмотря на все это, вы, кажется, ее любите.

Он старался не выказать перехлестнувшего через край смятения.

— Бросьте, Порция. Мы с вами одной крови. Оба реалисты.

— И что же? Пусть я реалист, но это еще не означает, что не верю в любовь, — возразила Порция, смущенно потупившись, что было совсем не в ее характере. — Мало того, считаю, что в этом отношении мне просто не повезло. Ваше предложение застало ее врасплох. Она, разумеется, любит вас: нечто подобное я заметила во время нашей неудачной встречи. Поражаюсь только, что она оказалась не готова смириться с вашим эмоциональным запором и не пожелала принять предложение.

— Это было честное предложение! Просто я не захотел лгать и не стал обещать того, чего дать не в силах. Зато все остальное было к ее услугам.

— Все, кроме любви. А ведь она хотела услышать именно это, верно?

— Слова! Что они стоят! Главное — дела.

Она брезгливо пнула валявшуюся на полу бутылку из-под виски носком туфельки.

— А вам не приходило в голову — и, заметьте, я просто спрашиваю, потому что это моя работа, — что, возможно, именно Аннабел нормальна, а вот вы — настоящий псих?

— Думаю, вам лучше уйти домой.

— А я думаю, что вы слишком горячо протестуете. Вас знакомили с самыми блестящими женщинами этого города, но Аннабел оказалась единственной, на ком вы захотели жениться. Одно это должно было дать вам пищу для размышлений.

— Я рассматриваю ситуацию с логической точки зрения, только и всего.

— О да, вы настоящий логический гений, что правда, то правда, — кивнула Порция, обходя осколки. — Бросьте, Хит. Хватит молоть чушь. Я не смогу вам помочь, если не объясни те, почему и когда успели заковать себя в стальной панцирь.

— Решили в свободное время поработать шринком?

— Почему нет? Богу известно, я никогда не выдавала ничьих тайн. И не то чтобы у меня имелась целая армия близких друзей, готовых вырвать из моей души чужие секреты.

— Поверьте, вам неинтересно слушать о моих детских травмах. Скажем так, лет в пятнадцать я понял, что мое выживание зависит только от способности ни в коем случае не открывать свое сердце окружающим. Однажды я отступил от этого принципа и дорого за это заплатил. И знаете, так жить удобнее и спокойнее. Я всем рекомендую этот способ. — Он надвинулся на нее. — Кроме того, мне чертовски не нравятся ваши намеки на то, что я нечто, вроде бесчувственного чудовища. Потому что это не так.

— Вот что вы услышали в моих словах? Что же, все классические симптомы налицо.

— Симптомы чего?

— Влюбленности, конечно.

Хит поежился.

— Взгляните на себя, — уже мягче продолжала она, и Хиту показалось, что в ее голосе звучат нотки искреннего сочувствия. — И поймите, это не сделка сорвалась, это рвется ваше сердце.

Рев в голове едва не отбросил его на пол. Порция подошла к окну. Слова доносились до него глухо, словно она выдавливала их из горла.

— Думаю… думаю, именно так любовь действует на людей вроде вас и меня. Кажется им угрожающей и опасной. Мы всегда должны быть у руля, а любовь делает нас слабыми. Люди вроде нас… Мы не переносим собственной уязвимости. Но не смотря на все усилия, любовь все же приходит и берет нас в плен. И тогда… — Она прерывисто вздохнула. — И тогда мы разваливаемся на глазах.

Его словно ударили в солнечное сплетение, и воздух застрял в легких.

Она медленно повернулась к нему. Голова высоко поднята. По ярко-голубым щекам пролегли серебристые дорожки.

— Я требую выполнения условий контракта. Он слышал ее, но не понимал ни единого слова.

— Вы обещали мне и Аннабел по одному знакомству. Аннабел представила вас Делани Лайтфилд. Теперь моя очередь.

— Хотите меня с кем-то познакомить? После всего, что тут наговорили? Это вы утверждали, что я влюблен в Аннабел!

— У нас договор, — напомнила она, вытирая нос рукавом дорогого пальто. — Именно вы ставили условия, а у меня имеется прелестная молодая женщина, именно то, что вам нужно. Сильная духом и умница. Правда, импульсивна и не много слишком темпераментна, зато не надоест. Привлекательна, разумеется, как все кандидатки «Крепких браков», не говоря уже о потрясающих рыжих волосах…

И тут наконец до него дошло.

— Вы хотите представить меня Аннабел?

— Не просто хочу. Представлю, — свирепо прошипела она. — У нас контракт, срок которого истекает только в полночь вторника.

— Но…

— Вы больше не можете продолжать на свой страх и риск. За дело берется профессионал, — начала она и, немного выпустив пар, смахнула со щеки слезу. — Аннабел… Аннабел обладает щедростью характера, которой у вас нет. Такая женщина, как она… сохранит в вас все человеческое. На меньшее она не согласится.

До него доносилось ее тяжелое неровное дыхание.

— К сожалению, вам придется сначала найти ее. Я справлялась. Дома ее нет.

Новость потрясла его. Он воображал, что она спокойно сидит в доме бабули. Дожидается его.

Розовая линия губ Порции вытянулась в тонкую нить.

— Послушайте, Хит, как только найдете ее, звоните мне. Не пытайтесь уладить все самолично. Вам необходима помощь. Понимаете? Это мое свидание.

Но сейчас он был способен понять лишь степень собственной глупости. Он любит Аннабел! Конечно, любит. Это объясняло все те чувства, которые он считал слишком пугающими, чтобы определить их природу.

Ему нужно остаться одному и все обдумать.

Порция, похоже, это поняла, потому что запахнула пальто и ушла. Ощущение было такое, словно он получил мячом по голове.

Хит скорчился на стуле и обхватил голову руками.

Каблуки Порции простучали по мраморному полу фойе. Раздался стук входной двери, и ошеломленный голос Боди воскликнул:

— Мать твою!

Глава 23

Порция упала в объятия Боди. Просто упала. Этого он не ожидал и потому пошатнулся от неожиданности. Но она уже обхватила его руками и не собиралась отпускать. Никогда. И ни за что. Этот человек надежен, как скала.

— Порция?

Он схватил ее за плечи и, отстранив, заглянул в лицо. Она посмотрела в его перепуганные глаза.

— Все, что ты сказал обо мне, — чистая правда.

— Знаю, но…

Он провел пальцем по голубой щеке.

— Ты проиграла пари или что?

Вместо ответа она положила голову ему на грудь.

— Эти два месяца были ужасны. Ты не можешь просто обнять меня и держать?

— Могу.

Он прижал ее к себе, и они немного постояли на крыльце в лужице света от медных светильников.

— Неудачная игра в пейнтбол? — спросил он наконец. Она вцепилась в него что было мочи.

— Кислотный пилинг. Ужасно жгло. Я подумала… может, он напрочь сожжет мое прежнее «я», и…

Он потер ее шею.

— Давай посидим, и ты обо всем мне расскажешь. Она прильнула к нему.

— Ладно. Только не отпускай меня.

— Не отпущу.

Верный своему слову, он обнял ее за плечи и повел через улицу в крошечный парк с единственной зеленой скамейкой. Но уже по пути она начала говорить, и сухие листья падали им под ноги, аккомпанируя рассказу. Она выложила все: насчет цыплят из суфле, кислотного пилинга, Хита и Аннабел. О своих страхах. О нежелании женщин терпеть ее наставления.

— Я все время боюсь, Боди. Постоянно. Он погладил спутанные волосы.

— Знаю, беби. Знаю.

— Я люблю тебя. Ты и это знаешь?

— Нет. Понятия не имел. — Он чмокнул ее в макушку. — Но я рад это слышать.

Конец шарфа накрыл ее лицо.

— А ты? Тоже любишь меня?

— Боюсь, так оно и есть. Порция улыбнулась.

— И женишься на мне?

— Давай сначала посмотрим, смогу я протянуть следующие несколько месяцев, не попытавшись тебя прикончить.

— Договорились, — кивнула она, утыкаясь носом в его плечо. — Ты уже заметил, что я не самая заботливая женщина на свете.

— Во многих отношениях ты, как ни странно, очень заботлива. — Он откинул шарф. — Кстати, я до сих пор поверить не могу, что у тебя хватило храбрости выйти на улицу в таком виде.

— Ничего не попишешь, работа.

— Я люблю женщину, которая готова одна тянуть за всю команду.

Она не расслышала в его голосе ничего, кроме восхищения, и полюбила его за это еще больше.

— Я должна устроить этот брак, Боди.

— Неужели до сих пор ничего не слышала об опасностях беспощадных амбиций?

— Это не совсем то, что ты думаешь. Моя лучшая половина жаждет делать это для Хита. Но я хочу уйти на высокой ноте. Один последний брак — этот брак, — и я продаю бизнес.

— Правда?

— Мне нужны новые горизонты.

— Помоги нам, Боже.

— Я не шучу, Боди. Я хочу вырваться на свободу. Гулять сама по себе. Идти, куда зовет страсть. Упорно работать над тем, что могут делать только самые сильные в мире женщины.

— А вот теперь я по-настоящему испугался.

— Хочу есть. Очень хочу есть все, на что положу глаз. И быть добрее и великодушнее. Настоящее великодушие — это когда ничего не ожидаешь взамен. Хочу в восемьдесят лет иметь потрясную кожу. И никогда больше не заботиться о мнении окружающих. Если не считать твоего.

— О Боже, я на таком взводе, что сейчас взорвусь. Он резко вскочил и потянул ее за собой.

— Поехали ко мне. Немедленно.

— Если пообещаешь больше не рассказывать дурацких сальных анекдотов.

— Постараюсь их обезжирить.

— Ты же знаешь, у меня нет чувства юмора, — улыбнулась она.

— Над этим придется работать.

И он стал покрывать поцелуями синее лицо.


В понедельник утром, еще до того как встать под душ, Хит взялся за телефон. Голова раскалывалась после вчерашнего, к горлу подкатывала тошнота, мучил страх, подстегивало возбуждение.

Шоковая терапия Порции открыла ему глаза на то, что долгое время таилось в подсознании. На то, что он все это время боялся признать. Любовь к Аннабел. Каждое слово Порции попадало в цель. Его врагом был страх, а не любовь. Не измеряй он с таким увлечением свой характер кривой линейкой, давно бы понял, чего ему так не хватает. Он гордился этическими принципами своей работы, интеллектуальными способностями и проницательностью, но не желал признать, что тяжелое детство оставило его эмоциональным калекой и в результате цельная, полнокровная жизнь оказалась ему недоступна. Может, присутствие Аннабел позволит ему наконец расслабиться и превратиться в человека, стать которым у него никогда не хватало мужества. Но сначала он должен ее найти.

Она не отвечала ни по домашнему телефону, ни по сотовому, и вскоре оказалось, что ее друзья тоже не желают с ним говорить.

Наскоро встав под душ, он связался с Кейт. Сначала она как следует надрала ему задницу, потом призналась, что Аннабел позвонила в воскресенье утром, заверила, что с ней все в порядке, но не пожелала сказать матери, где она теперь.

— И я виню в этом вас, — закончила Кейт. — Аннабел крайне чувствительна. Вам стоило это понять.

— Да, мэм. И как только я ее найду, обещаю все исправить.

Это смягчило ее. Ровно настолько, чтобы сообщить, что братья Грейнджер открыли на него охоту, так что ему стоит быть поосторожнее. Молодцы парни, ничего не скажешь!

Он отправился в Уикер-Парк. Из его офиса прибывали сообщения, накапливаясь с каждой минутой. Но он и не подумал их читать. Впервые в жизни он не поговорил ни с одним клиентом о вчерашней игре. Сейчас важнее всего найти Аннабел.

Ветер свистел над озером, и облачное октябрьское утро несло с собой осенний холод.

Хит остановился в переулке за домом Аннабел и увидел новый спортивный серебряный «ауди-ТТ-родстер», его подарок на день рождения. А вот «шерман» отсутствовал. Мистер Броницки, увидевший Хита в окно, вышел на крыльцо, но, кроме сообщения о том, что в субботу вечером Аннабел промчалась по дороге как сумасшедшая, больше ничего не смог добавить. Однако стал расспрашивать об «ауди» и, узнав, что это подарок Хита, заявил, что «пусть лучше тот не ожидает ничего личного в благодарность за модные колеса».

— Даже если ее бабки уже нет с нами, за девочкой есть кому присмотреть.

— А то я не знал, — пробормотал Хит.

— Вы что-то сказали?

— Я сказал, что люблю ее. — Ему понравилось, как звучат эти слова, поэтому он повторил:

— Я люблю Аннабел и собираюсь на ней жениться.

Если он сумеет ее найти. И если она еще захочет его принять. Мистер Броницки свирепо нахмурился.

— Только постарайтесь, чтобы она не подняла цены. Сами знаете, немало людей живет не так чтобы богато. И не имеет права выбиваться из бюджета.

— Сделаю все возможное.

После того как мистер Броницки спрятал в своем гараже «ауди», пообещав хранить до приезда Аннабел, Хит обошел дом и заколотил в переднюю дверь. Безнадежно. Закрыто на все замки.

Хит вытащил телефон и попытался снова дозвониться до Гвен, но вместо этого наткнулся на ее мужа.

— Нет, Аннабел не ночевала у нас, — заверил Йен. — Эй, щеголь, советую ходить да оглядываться. Вчера она говорила с кем-то из книжного клуба, и теперь все женщины на ушах стоят. Послушайся меня, парень: большинство женщин не слишком горят желанием выйти за человека, который в них не влюблен, сколько бы при этом волос у него ни было.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23