«Они что, не могут поторопиться?!» – лихорадочно твердила Николь. Они с мужем, держа чемоданы, уже спустились по трапу и теперь топтались на берегу, дожидаясь очереди, чтобы взять такси, которое умчит их далеко от «Корабля Любви».
      Некоторых состоятельных людей встречал личный шофер или члены их семьи, а остальным приходилось ждать, как простым смертным.
      Чтобы замаскироваться, Николь повязала голову платком и сгорбилась. Оглянувшись, она заметила наверху у трапа Приса, к которому в этот момент присоединился Тарини, пулей выскочивший из своего кабинета сразу после доклада Блейку. Оба внимательно вглядывались в каждого пассажира и вскоре заметили сбежавшую пару. Их стремительный бросок к стоянке такси вопреки всем предосторожностям привел к тому, что они сбили с ног нескольких пассажиров, вызвав удивление и недовольство.
      – Они нас засекли, – выдохнула безумно перепуганная Николь на ухо Роджеру.
      Сердце ее бешено колотилось.
      Перед ними стояло еще четыре или пять пар, машины подъезжали не спеша. Если они покорно останутся ждать в очереди, то через пару секунд разъяренный Тарини и его незадачливый помощник неизбежно вцепятся им в горло.
      И тут Роджер пустился на хитрость. Порывшись в своем кармане, он проворно вытащил пачку стодолларовых купюр, выигранных накануне в казино, и присоединил к ним то, что оставалось от карманных денег, которые Николь поделила между ними, едва они ступили на борт судна. Со вздохом сожаления он задержал взгляд на внушительной пачке – там было штук двадцать новеньких купюр, в жизни он не держал в руках столько денег, – затем, зажмурившись, размахнулся и веером метнул их к ногам стоявших впереди пассажиров.
      – Что ты делаешь? – взвизгнула Николь, которая не сразу поняла суть его провокации, решив, что у супруга в состоянии стресса просто поехала крыша.
      Роджер не потрудился ответить на этот вопрос, поскольку глаза Николь округлились от восхищения, – она увидела поразительный результат этого широкого в прямом и переносном смысле жеста.
      Разумеется, люди, поджидавшие такси, были богатыми – а некоторые чрезвычайно богатыми, – и тем не менее они отреагировали на денежный дождь как стая птиц, в крайнем возбуждении слетающихся на площадку, когда им бросают горсть зерен. Деньги чудесным образом упали с неба, и все кинулись их подбирать, усердно гоняясь за разлетевшимися бледно-зелеными купюрами, уносимыми легким морским бризом.
      Николь и ее супруг юркнули в первое же подкатившее такси, не вызвав ничьих возражений. Прис и Тарини, блокированные на трапе инвалидным креслом миссис Люджер, просто дымились от гнева.

      Шофер такси сотворил чудо: ободренный обещанием щедрых чаевых (Николь заранее потрясла купюрой у него перед носом), он в рекордный срок доставил их на автовокзал.
      Николь, дрожавшая в объятиях Роджера, несколько раз судорожно оборачивалась, чтобы проверить, не гонится ли за ними Тарини. Но нет, благодаря удачному стечению обстоятельств и расторопности шофера такси, им, похоже, удалось уйти от преследователей.
      На автовокзале она стремительно, как если бы Тарини и его приспешник следовали за ней по пятам, кинулась к камере хранения.
      – Успокойся, – повторял Роджер. – Говорю тебе, мы от них убежали.
      – Раз ты так уверен в этом, дорогой, – откликнулась Николь, отыскивая ячейку, где в прошлый раз оставила смертоносные очки.
      Теперь она добавила туда материалы, выкраденные у бедняги Приса. Поскольку стоял яркий солнечный день, а темные очки она в спешке оставила на «Корабле Любви», то Николь решила надеть опасные очки, несмотря на то что загадочное устройство на дужке, испускавшее пагубные волны, было довольно заметным. Она понадеялась, что никто не обратит на это внимания или же примет его за необычное украшение.
      Слегка успокоившись, она закрыла металлическую дверцу ячейки и ждала, пока ее муж вернется из туалета. Вдруг до нее дошло, что справа, в двух шагах, возник Антонио Тарини! При виде Николь он сунул одну руку в карман своего белого форменного пиджака, на его лице появился злорадный оскал, он, казалось, наслаждался охватившей ее паникой. Он обратился к молодой женщине, ошеломленной его появлением:
      – А теперь вы немедленно вернете мне то, что украли. – И поскольку она молчала, более того, было очевидно, что она не собирается отдавать ему что бы то ни было, он добавил: – У меня в кармане револьвер. Одно движение – и вам крышка!
      Николь молча поднесла руку к микропушке, вмонтированной в очки.
      – Если вы пошевелитесь, то сами умрете. Я знаю, как функционируют эти очки, и уже опробовала их на одном из ваших бандитов. Весьма эффективная штука.
      Тарини чуть подался назад, улыбка сползла с его физиономии. Конечно, он мог нажать на курок револьвера, но его еще надо было вытащить из кармана, а если молодая женщина успеет прикоснуться к кнопке, активирующей смертоносный механизм, он рискует лишиться жизни.
      – Теперь, – приказала Николь, – вы медленно вынете правую руку из кармана и заложите руки за голову. В противном случае я воспользуюсь очками.
      Побледневший Тарини попытался вернуть инициативу.
      – Здесь я отдаю приказы, – сказал он. – Даже если вы приведете в действие микропушку, вы не успеете прикончить меня. Прежде чем волны начнут действовать, пройдет несколько секунд. К тому времени ваше тело уже будет продырявлено пулей, вы будете купаться в собственной крови, а я почувствую лишь малую толику производимого эффекта. Итак, говорю в последний раз, отдайте мне эти очки и все остальное.
      Но Николь решила идти до конца. Она нажала на кнопку устройства с такой силой, что ощутила боль в пальце. Тарини, блеф которого не сработал, попятился назад и даже, оставив в покое револьвер, попытался обеими руками защитить свое тело от невидимых волн.
      К своему удивлению, он не услышал характерного звука. И не почувствовал ни боли, ни какого-либо другого особенного воздействия. Николь, не понимая в чем дело, еще сильнее нажала на кнопку, но вновь безрезультатно. Вопреки ожиданиям, пушка больше не действовала, очки превратились в безвредную игрушку. Тарини тотчас сообразил это, и к нему вернулась прежняя наглость.
      – Кажется, у нас небольшие проблемы? – презрительно процедил он.
      Затем он выхватил револьвер и направил его на Николь.
      – Дай сюда очки, и быстро, – сказал он, протягивая левую руку. – Я не могу возиться с тобой весь день.
      В этот миг позади него кто-то произнес:
      – Ни с места! Полиция! Советую не двигаться!
      Вопреки приказу Тарини рефлекторно обернулся. За его спиной стоял вовсе не полицейский, во всяком случае формы на нем не было. Это был какой-то мужчина, одетый, будто собрался провести отпуск на Багамах. Пока до него дошло, что это всего-навсего муж Николь, последний со всего размаху нанес ему удар ногой. Тарини, охнув, выронил оружие, от второго удара, пришедшегося аккурат между ног, он скорчился от боли.
      Даже у Николь, не испытывавшей к нему ни малейшего сочувствия, исказилось лицо, словно это она получила сокрушительный удар. Роджер ногой отпихнул револьвер подальше, под сиденья, потом схватил жену за руку и потащил к выходу.
      Через минуту они уже мчались в такси к центру.
      – Где ты этому научился? – Николь, пораженная его сноровкой, не скрывала своего удивления.
      – Провел некоторые изыскания для своего романа… – скромно пояснил Роджер. – Роман! – воскликнул он, ударяя себя по лбу. – Я не могу оставить его в квартире. Это означало бы, что два года упорного труда безвозвратно потеряны!
      – Но, Роджер, пойми, это опасно. Теперь, когда у нас есть куча доказательств, нужно идти в полицию.
      – Пятнадцать минут ничего не изменят, – безапелляционно заявил довольный собой романист, – а потом мы отправимся в полицию, обещаю.

      Когда такси доставило Николь и Роджера на их улицу, они с удивлением увидели, что человек тридцать жильцов из их дома с подавленным видом стоят на террасе. Николь сняла очки и, положив их в сумочку, уставилась на них.
      – Это здесь? – спросил немного удивленный шофер.
      – Да, – ответил Роджер.
      – Туда лучше не ходить, – предостерегла его Николь, – там что-то стряслось.
      – Я всего лишь на две минуты, – обронил Роджер, торопливо вылезая из такси.
      Николь в волнении закусила губу. Перед домом толпились люди, туда подъезжали с включенными сиренами машины полиции. Там что-то явно случилось, но что? Убийство или самоубийство? Саут-бич отнюдь не считался безопасным для проживания районом, и подобное случалось не впервые.
      Николь ломала голову, что же произошло на этот раз, когда в такси на то место, где несколькими секундами ранее находился Роджер, бесцеремонно влез какой-то мужчина. Она отпрянула.
      – Простите, такси занято! – объяснила она одетому в черный костюм пожилому господину, выглядевшему весьма импозантно.
      Незнакомец, не реагируя на слова молодой женщины, блеснул перед обернувшимся к нему шофером какой-то бляхой и сказал ему категоричным тоном:
      – Подождите снаружи, мне необходимо переговорить с мадам.
      Шофер вышел из машины. Николь, которая не разглядела значка незнакомца, естественно, поинтересовалась:
      – Кто вы?
      – Друг.
      – Я вас не знаю и попросила бы немедленно выйти из такси.
      – Вы очень нервничаете, Эйвон.
      Она вздрогнула. Странно: этот человек не только знал ее имя, но и обращался к ней в той же манере, что и ее бывший начальник Снайдер.
      – У вас что-то не сложилось в жизни?
      – Моя жизнь вас совершенно не касается.
      – Она касается меня куда более серьезно, чем вы думаете, – жестко ответил мужчина.
      Он обладал повелительными манерами. Вероятно, привык командовать. Собственно, так оно и было. Перед Николь был Блейк, грозный шеф Компании, перед которым трепетал Антонио Тарини. Учитывая, что ситуация не на шутку осложнилась, он решил взять все в свои руки.
      – Я пришел, чтобы сделать вам предложение, не лишенное интереса. Ваша жизнь ломаного гроша не стоит. Вам двадцать восемь лет, вы лишились работы, ваш муж разыгрывает из себя Хемингуэя. Все это само по себе довольно печально. Однако вы допустили роковую ошибку, вмешавшись в то, что вас абсолютно не касается, причем увязли в этой истории настолько глубоко, что немало людей теперь мечтают вас убрать.
      – Вы работаете на Сенон-фонд?
      Блейк не ответил. Николь расценила его молчание как признание, она тотчас вспомнила о месье Б. Стало быть, этот тип хладнокровно приговорил к смерти ее друга.
      – Вы – убийца! – прорычала она. – Вульгарный убийца, и я сумею это доказать!
      Блейк улыбнулся. В сущности, бесстрашие Николь ему понравилось. Он оценил ее проницательность. И именно поэтому журналистку придется убрать.
      В этот момент перед такси припарковался грузовик, двое людей в камуфляже вышли из него и направились к дому, таща за собой по черному чемодану. Завидев их, Блейк указательным пальцем отодвинул рукав своей рубашки, посмотрел на часы и с явным удовольствием пробормотал себе под нос:
      – Как раз вовремя… – и после небольшой паузы пояснил: – Жаль, что вы ввязались в такую переделку, потому что вы мне очень нравитесь, Эйвон. И именно поэтому я хочу вам помочь. Я готов оставить вам те двести пятьдесят тысяч долларов в обмен на нечто, что вам не принадлежит. Что вы на это скажете? Двести пятьдесят тысяч долларов за несчастные очки, кассету и дискету. Да, я забыл, вдобавок к этой сумме вы получите два билета на самолет в любую точку мира – разумеется, для вас с супругом. Что вы на это скажете?
      – Теперь, когда вы, грубо говоря, влипли, вы пытаетесь замять скандал?
      – Я вовсе не пытаюсь замять некий скандал, я хочу, чтобы наша страна не угодила в самый глубокий кризис за всю историю своего существования.
      – Не понимаю, куда вы клоните. Вы что, лишились рассудка?
      Блейк выдержал паузу и посмотрел на Николь, словно сомневался, доверить ли ей страшный секрет.
      – Я работаю на ЦРУ.
      – А я на Стивена Спилберга, – дерзко выпалила Николь.
      Он показал ей свой значок и сразу же спрятал его в карман пиджака. Николь осеклась, и он понял, что она, кажется, поверила ему.
      – Понимаете, мы призваны, – произнес он поучающим тоном, – следить за поддержанием общественного порядка и стабильности, наперекор некомпетентности тех, кто нами руководит, всех этих политшутов, готовых скрыть факты от широкой публики, лишь бы быть избранными. А правда – вот она, Эйвон. Возможно, приятного в этом мало, но таковы факты. К 2020 году средняя продолжительность жизни возрастет до девяноста лет. А поскольку люди перестают работать в шестьдесят пять, общество должно будет поддерживать их еще около двадцати пяти лет. Наши исследователи установили, что к 2050 году продолжительность жизни достигнет ста лет и тогда каждый работающий должен будет содержать четырех стариков.
      Блейк снова остановился с отсутствующим видом, как будто перед ним в галлюцинациях пронесся весь ужас описанного им общества долгожителей.
      – Пока Соединенные Штаты не пришли в упадок, нужно было принимать меры, Эйвон. Сенон-фонд – это наша единственная надежда, основной спасительный резерв, который позволит нам противостоять кризису. Через несколько лет, когда тяжелый удар станет неизбежным, а государственная казна опустеет, меня будут воспевать как героя, спасителя нации.
      – Именно эти старики, которых вы последовательно уничтожаете, как мясник на бойне, построили то общество, в котором вы живете, это они гибли на войне за свободу нашей большой страны. Вы не спаситель, а подлый убийца, – парировала журналистка.
      Блейк с грустью улыбнулся.
      – Заурядные люди так и не смогли понять тех, кто опередил свою эпоху. Эйвон, мне жаль видеть, что вам на сей раз изменила проницательность. Потому что если бы вы взглянули на ситуацию непредвзято, то увидели бы, что я просто храбрый человек, который осмелился принять решение, которое государство не отважилось взять на себя, несмотря на то что располагает теми же данными, что и я. Теперь вам ясно, Эйвон, что вы не можете распорядиться этими материалами по собственному усмотрению?
      Николь не ответила, но по всему было видно, что она потрясена. Блейк воспринял ее молчание как отказ.
      – Я предлагаю вам пятьсот тысяч, Эйвон, пятьсот тысяч. Это моя последняя цена.
      – Вы на самом деле думаете, что я способна продать вам жизни тысяч пожилых людей за пятьсот тысяч долларов, чтобы вы хладнокровно продолжали их уничтожать?
      – У меня есть люди, которые работают за более низкую цену, чем эта.
      – Но я не работаю на вас.
      – Соблаговолив получить пятьсот тысяч, вы тем самым сохраните себе жизнь. Вашу жизнь, Эйвон, не жизни тех стариков, которые со временем превратятся в невыносимое бремя.
      – Вы не можете меня убить.
      – Ах вот как! А почему?
      – Потому что я дала инструкции одному верному человеку в случае моей смерти все опубликовать.
      – Но если вы посмеете разгласить информацию, то мы вас убьем. – Выдержав паузу, он добавил с улыбкой на губах: – Забавно! Да, в самом деле забавно. Данная ситуация обладает даже некой артистической прелестью. Мы, так сказать, зависим друг от друга, Эйвон.
      Что-то прикинув в уме, он продолжил:
      – Что ж, я даю вам время подумать. До завтрашнего полудня. Встретимся ровно в двенадцать, здесь же, перед вашим «шикарным» домом. Я принесу для вас пятьсот тысяч долларов наличными плюс билеты на самолет, а вы вернете мне очки и материалы. Если же вы не явитесь, я не поручусь за дальнейшее…
      Поскольку она продолжала хранить молчание, он подчеркнул:
      – Подумайте над этим, Эйвон: полмиллиона долларов. Это больше, чем вы с мужем сумели заработать за последние десять лет. Это ваш пропуск в новую жизнь: ни забот, ни долгов, вы наконец обретете свободу и возможность делать то, что захотите. И потом, есть еще ваш муж. Вы о нем подумали? Он ведь тоже может умереть по глупой случайности и…
      Не дослушав угрозу, она выскочила из такси и побежала к дому. Вдруг Роджер угодил в лапы одного из сообщников Блейка. Но полицейский, подъехавший несколько минут назад, помешал ей войти.
      – В здании заложена бомба, – объяснил он.
      – Бомба?
      – Да, нас предупредили по телефону.
      Несмотря на формальный запрет, женщина попыталась миновать кордон безопасности в другом месте, но стоявший в оцеплении полицейский не пустил ее и, будучи свидетелем первой попытки, сделал предупреждение:
      – Если вы попытаетесь снова проникнуть в подъезд, мадам, я вынужден буду вас арестовать.
      – Но мой муж находится в квартире.
      – Мне жаль, мадам, я ничего не могу сделать, Служба спасения уже работает, и мы должны дождаться ее отчета.
      Николь была раздавлена. На автовокзале Роджер доказал, что способен оказать сопротивление, но что он может противопоставить двум или трем вооруженным до зубов профессиональным убийцам?
      – Николь!
      На мгновение ей показалось, что она бредит. Навстречу ей бежал муж, волосы его были растрепаны, через плечо перекинута сумка с ноутбуком.
      Он подбежал к ней, и она припала к его груди.
      – Роджер, что ты здесь делаешь? Как ты умудрился пройти?
      – По черной лестнице.
      – По черной лестнице?
      – Выглянув из квартиры, я увидел двух странных людей, судя по виду, явно не саперов, которые намереваются обезвредить бомбу. Поэтому я потихоньку ретировался по черной лестнице. Сто четырнадцатое правило Сан Цзе в «Искусстве ведения войны» гласит: «Если противников вдвое больше и они вооружены вдвое лучше, выстрели в четвертого».
      Николь залилась смехом, потом, взяв его за руку, попыталась смешаться с толпой, наводнившей тротуар, чтобы ускользнуть от Блейка. Но, украдкой бросив взгляд в сторону такси, она увидела, что таинственный представитель всесильного ЦРУ, так сказать, испарился. И поскольку других такси в поле зрения не было, она решила вернуться в машину. Шофер, снова занявший место за рулем, сильно нервничал, он посмотрел на нее с некоторым недоверием.
      – Я не знаю, могу ли…
      Она снова прибегла к безотказному аргументу – стодолларовой купюре, чтобы прекратить его колебания.
      Машина медленно тронулась с места, Николь тихим голосом вкратце пересказала мужу свой разговор с Блейком.
      – Он работает на ЦРУ? – удивился Роджер.
      – По крайней мере, он мне так сказал и предъявил какой-то значок.
      – Но, Николь, – сказал Роджер, ощущавший, что они становятся заложниками в какой-то безумной игре, – ты сознаешь всю власть этих людей? Они стоят над законом, они могут прикончить любого, если посчитают, что человек представляет угрозу для безопасности государства.
      – Неважно, кто они, я не могу позволить им убивать стариков, чтобы вытряхивать из них деньги под предлогом формирования резервного фонда, который позволит государству выстоять во время якобы предстоящего в 2020 году кризиса. Это мошенники и убийцы, и точка.
      – Но что ты собираешься предпринять? Угрозы Блейка кажутся мне серьезными. Как правило, такие люди не шутят. Ты готова рисковать своей жизнью?
      – У меня есть одна идея, – сказала она.
      – Идея? – переспросил взволнованный Роджер.
      – Да. И думаю, это может сработать.
      – А если не сработает?
      – Должно сработать, должно.
      Решив, что не стоит обсуждать детали в такси, Николь дала шоферу лаконичную инструкцию:
      – В резиденцию «Инди-Крик».

      Глория Симпсон не могла поверить своим глазам: перед ней были разложены компрометирующие материалы, которые Николь, рискуя жизнью, умудрилась раздобыть во время морского круиза. Теперь они располагали более чем весомыми доказательствами. Стоит предъявить хотя бы часть улик, и разразится скандал, который приведет к закрытию Сенон-фонда и расследованию его деятельности.
      Вдову миллионера переполняла признательность: теперь у нее была уверенность, что ее муж хранил ей верность, а кошмарные события последнего месяца связаны с тем, что Джордж Симпсон, как и многие состоятельные пожилые люди, стал жертвой обдуманной провокации. Она никогда не забудет то, что сделала Николь, это поможет смягчить боль утраты, трагедию одинокой старости, бросит новый свет на сокровенные воспоминания, омраченные этой гадкой историей с наследством.
      Однако до окончательного прояснения ситуации было еще далеко; Николь рассказала вдове о новом повороте дела, об угрозах, прозвучавших из уст влиятельного функционера ЦРУ Блейка, о встрече, назначенной на завтра.
      – Мне кажется, что риск чрезмерно велик, – заключила Глория Симпсон.
      Николь, Роджер и хозяйка дома расположились в парадной гостиной.
      – Но нельзя же позволить преступникам продолжать шантажировать и убивать пожилых людей. Кто-то должен их остановить. – В голосе Николь от усталости появились хрипловатые нотки.
      – Да, но твоя роль в этом деле уже сыграна.
      Глория Симпсон произнесла эти слова так, словно все было уже решено. Помолчав, как будто еще раз взвешивая все «за» и «против», она продолжила:
      – Вот что мы сделаем: я предупрежу полицию, передам им материалы, а когда сочту, что настал подходящий момент, соберу пресс-конференцию.
      – Но вы, таким образом, тоже рискуете, – возразил Роджер.
      – Это верно, – поддержала его жена. – Предоставьте действовать мне, ведь это отчасти из-за меня вы попали в столь непростую ситуацию.
      – Нет, Николь, ты уберегла меня от куда худшего, ты просто моя спасительница. Сама мысль о том, что Джордж столь низменным образом предал нашу любовь, связавшись с этой Марией Лопес, могла бы разрушить мое существование, бросив мрачную тень не только на воспоминания о браке, но и на остаток моих дней.
      – Но вы, кажется, не отдаете себе отчета в том, что мы имеем дело с хладнокровными убийцами, которые располагают мощными рычагами воздействия. Тем более что речь идет не о мелкой банде шантажистов, а о ЦРУ.
      – Напротив, именно это и заставляет предложить перевести стрелки на меня.
      – Я действительно не понимаю, почему именно на вас, – возразила Николь.
      – Я богата, а вы нет. И потом, мой муж был, что называется, публичной персоной, и прессе не надо разъяснять, кто есть кто. Они дважды подумают, прежде чем взяться за меня.
      – Однако они, не колеблясь, взялись за вашего мужа.
      – Но теперь ситуация в корне изменилась: это я выдвигаю обвинения против этой шайки заговорщиков. Если хоть один волосок упадет с моей головы, то подозрения автоматически падут на них. В любом случае, я готова рискнуть. Я сделаю это в память о моем бедном муже и всех тех, кому они причинили вред, а также тех, кто сделается их следующей мишенью, если я не стану действовать. И потом, я стара, моя жизнь прожита, а ваша только начинается.
      Николь и Роджер переглянулись. В рассуждениях вдовы была определенная логика, однако получалось, что она таким образом примет удар на себя, а с этим было трудно согласиться.
      – Что касается вас с мужем, – продолжила Глория Симпсон, поднявшись, словно нелегкое решение уже было принято, – вам не следует здесь оставаться.
      Супруги, которые надеялись, что им удастся немного передохнуть под гостеприимным кровом, смущенно встали.
      – Вам необходимо скрыться с горизонта на некоторое время, – пояснила вдова.
      Взяв маленький колокольчик со стола, она позвонила, через несколько секунд появился слуга.
      – Альберт, попросите Генри подготовить машину.
      – Да, мадам, – с поклоном ответил слуга.
      Повернувшись к Николь и ее мужу, она добавила:
      – Вам лучше всего покинуть США. Отправляйтесь куда-нибудь в Европу. Генри отвезет вас в аэропорт. На Нью-Йорк есть рейсы каждый час. Билеты вам будут заказаны. Из Нью-Йорка вы отправитесь в Париж. Оттуда самолет доставит вас в Ниццу. Вы остановитесь в Монако. Я забронирую на ваше имя номер в «Отель де Пари» сроком на две недели.
      – «Отель де Пари»? – оторопело переспросила Николь.
      – Вы там бывали?
      – Нет…
      – Это лучший отель в Монако, совсем рядом с казино, – заверила Глория Симпсон радостным тоном, словно речь шла об увеселительной прогулке.
      – Но как же быть с…
      Собиралась ли Николь заговорить о деньгах? Во всяком случае, миссис Симпсон прервала ее:
      – По поводу денег: я открою счет на ваше имя в филиале Парижского национального банка в Монако. Само княжество не намного больше этого островка, поэтому вы без труда найдете этот банк.
      – Просто не знаю, что сказать… – Николь и вправду не могла подобрать слов, настолько решение, предложенное вдовой миллионера, выпадало из привычной логики.
      – Не говорите ничего. Теперь пора уносить ноги.
      В гостиную вошел шофер и объявил:
      – Машина подана, миссис Симпсон.
      – Отвезите наших друзей в аэропорт Майами.
      – Хорошо, мадам.
      Николь приблизилась к Глории Симпсон и, глядя на нее сквозь навернувшиеся слезы, спросила:
      – Вы уверены, что хотите все сделать сами?
      – Да, – ответила та.
      Движимые внезапным порывом, они вдруг обнялись и долго так стояли.
      Наконец Роджер и Николь покинули виллу. На прощание Глория Симпсон пожелала им удачи.
      – В этом прежде всего нуждаетесь вы, – нежно улыбнувшись, поправила ее Николь.
      Шофер положил их чемоданы в багажник и открыл перед ними дверцу лимузина. Николь и ее муж обменялись зачарованными взглядами: какое обслуживание!
      – Прошу прощения, – сказал шофер, – я должен кое-что взять в доме.
      – Конечно, разумеется, – успокоил его Роджер.
      Шофер вернулся через пару минут, снова извинился, и наконец они пустились в путь.
      – Это особенная женщина, – прошептала Николь своему мужу.
      Удобно устроившись на кожаных сиденьях, они на прощание окинули взглядом великолепную резиденцию.
      Но едва они пересекли мостик и выехали с острова, направляясь к основной магистрали, как Николь подумала, что, вероятно, за поведением богатой вдовы крылись совсем не благотворительные мотивы: за рулем роскошного черного «лексуса», мчавшегося к островной резиденции, она увидела Алана Гринберга…

      – Это был доктор Гринберг… – прошептала Николь мужу с подавленным видом.
      – Гринберг?
      – Да, врач. Правда, ты не в курсе.
      – Если ты мне объяснишь, возможно, я сумею разобраться, – сказал он.
      – Попытаюсь. Много лет назад у Гринберга, семейного врача Симпсонов, была связь с Глорией Симпсон. Сам доктор в то время был женат…
      – То есть, – сообразил огорошенный Роджер, – она изменяла мужу.
      – Нет, это он обманывал свою жену. Глория Симпсон тогда еще не была замужем.
      – Ах вот как, слежу за твоей мыслью.
      – Он не хотел бросать супругу, так как она была чрезвычайно богата. Но когда она умерла, а это случилось совсем недавно, то он попытался возобновить отношения с миссис Симпсон. Ее шофер… – Она понизила голос, поскольку речь шла именно о том человеке, который в данный момент вел лимузин, и именно его-то ей не хотелось посвящать в содержание разговора. – Шофер за несколько дней до смерти мужа видел ее в аэропорту в компании доктора.
      – Что это доказывает?
      – Гринберг в течение многих лет лечил Джорджа Симпсона от повышенного давления. А в тот уик-энд, когда он скончался в отеле «Риц», в его номере обнаружили пузырек с таблетками, снижавшими давление. Мне удалось их изучить, и я уверена, эти таблетки были поддельными, всего лишь плацебо.
      – Еще раз, что это доказывает? – возразил Роджер.
      – Дело в том, что таблетки были куплены Симпсоном в аптеке, которая является частью клиники Гринберга. А Гринберг тогда уже имел контакты с Сенон-фондом.
      Роджер был просто потрясен этими новыми фактами.
      – Если то, что ты говоришь, правда, – прокомментировал он, – тогда это очень серьезно. – И, помолчав, он добавил: – Мне кажется, что это слишком складно, чтобы быть правдой. Значит, она просто от нас избавилась, а теперь…
      – У нас теперь нет ни одной улики, все осталось у нее, – сказала Николь, дополняя высказывание мужа.
      Молодая женщина казалась разозленной.
      – Мне следовало подумать об этом, – упрекала она себя, – достаточно было сложить два и два. Она ведь уже однажды провела меня с фотографиями, где Мария Лопес была снята с ее мужем. Она должна была мне их принести, но не сделала этого, якобы снимки случайно выкинула горничная!