Глава 12

Я ранее планировал поскорее добраться до места следующего контакта, на озеро Франсуа. Я собирался провести ночь в пути, чтобы приехать заранее и как следует осмотреться. Встреча была назначена на половину седьмого вечера. Но с появлением Нистрома Третьего и его приятеля планы изменились. Нужно было выяснить, что задумали эти ребята, а также и Пат Белман.

Я примерно понимал, что они собирались делать. Последний раз человек появился с черной собакой, весьма похожей на нистромовскую. Теперь ее нигде не было видно, и хотя теоретически она могла находиться в багажнике, скорее всего их где-то поджидал грузовичок с прицепом, похожий на тот, в котором ехал я. Шустрый оперативник мистера Смита вовремя возник на месте убийства и помешал злоумышленникам избавиться от трупа Нистрома, не дав им завладеть его машиной с прицепом, но таких машин и таких прицепов вокруг было хоть отбавляй. Белман и компания вряд ли решились бы на новый спектакль без соответствующих декораций, но Нистром Третий ехал совсем в другой машине, хотя пикап как средство передвижения даст хорошую фору "опелю".

Намек означал одно: они отказывались от представления, и, стало быть, оставался лишь Нистром Второй, то бишь я. Но вряд ли они собирались позволить мне собрать плоды победы без помех.

Пат Белман была не из тех, кто легко сдается, но она проявляла реализм. Ее Нистром не смог получить желаемое в Паско, а следовательно, оставался один выход: позволить кому-то другому забрать объект их вождения, а затем постараться отобрать его. По крайней мере, это был вполне разумный вариант.

Пока мне не угрожала смертельная опасность. Сначала я должен был забрать все мне причитающееся. Но с другой стороны, я не умру от одиночества в моих северных странствиях.

Дав Хэнку немного порезвиться, я снова отправился в путь, поглядывая в зеркала заднего обозрения. Конечно же, вскоре я заметил маленький обшарпанный "опель". Эта машина меня не впечатляла - вялый ответ "Дженерал моторс" на реплику в виде "фольксвагена". Имея под капотом две сотни лошадиных сил, я мог бы без особого труда оторваться далеко от преследователей и спрятаться так, что меня днем с огнем не нашли бы, но этого как раз и не требовалось. Кроме того, может быть, существовал международный договор, по которому мне сошло бы с рук убийство, но превышение скорости все равно оставалось наказуемым.

Поэтому я ехал не спеша по живописной местности, главной достопримечательностью которой был каньон фрейзер. Горные цепи прятали от взора автомобилистов приморскую часть, а удаляясь в глубь материка, вы проезжали через леса, поля, снова леса. Попадались на пути реки и озера, но в конце концов вся эта зелень сделалась довольно однообразной.

Нистром Третий держался вполне достойно, учитывая ограниченные возможности "опеля". Если он так же послушно будет следовать за мной и дальше, то мы окажемся в довольно безлюдных краях, где я смогу приступить к реализации следующей стадии своего задания и, стало быть, получу шанс заработать две ночи с Либби Мередит - по количеству людей в "опеле". Что ж, не слишком ли больших усилий стоит нынче секс? Зря я не уточнил, каков денежный эквивалент награды.

Не следовало удивляться, почему "опелю" удалось сесть мне на хвост. Эти настырные юнцы, кто бы они ни были, каким-то образом пронюхали о моем следующем свидании. Тем же способом они узнали и о втором. Не исключено, что Нистром позволил себе излишне разоткровенничаться, но в общем-то источник утечки не очень меня интересовал. Броня коммунистической конспирации где-то дала трещину, но сейчас это меня не интересовало.

Зная, что я еду на озеро Франсуа, мальчики в "опеле" должны были проснуться пораньше, пересечь границу с Канадой и затаиться в ожидании. В этих краях дорог, пригодных для дальних странствий, не так уж много, и потому я не мог отклониться от традиционного пути.

Не исключено, что и другие могли воспользоваться такой скачкообразной тактикой. Например, Пат Белман вполне могла поджидать меня где-то впереди, на случай, если я очень уж оторвусь от "опеля". Она могла также расставить и другие посты. В общем, меня обложили, как волка, флажками.

Опять же то, что я пока не видел Стоттмана и его смуглолицего партнера, вовсе не означало, что мы распрощались навсегда. Они вполне могли вычислить мой маршрут и попытаться отрезать меня где-то дальше. Я, правда, сильно надеялся, что этого не произойдет, что толстяк махнет рукой на попытки доказать мою фальшивость и вернется на свои пастбища южнее границы. Он был настоящим профессионалом, и мне не хотелось без нужды связываться с ним.

Что касается молодежной оппозиции, судя по их предыдущим выступлениям, они играли в любительской лиге, а значит, опасаться их особо не приходилось. Неуклюжее преследование команды в "опеле" служило тому неплохим доказательством, если таковое требовалось. В определенных обстоятельствах умный агент даст понять своему "объекту", что за ним имеется "хвост", но инстинкт и опыт твердили мне: эти ребята не настолько хитры. Они как раз изо всех сил старались оставаться незамеченными, но у них просто это плохо получалось.

Мы проезжали поселки с курьезными названиями вроде как Семидесятая Миля, Сотая Миля и так далее - напоминание о временах пионеров, когда каждая пройденная миля в этой глуши была настоящим подвигом. Когда же я увидел озеро с песчаным берегом, то я подъехал к вскоре показавшемуся мотелю и заказал себе номер с ванной и кухней. Это обошлось мне всего в шесть долларов - вполне умеренная цена.

Я выгрузил необходимый багаж и провизию для завтрака. Хэнк весело крутился вокруг, довольный шансом поразмяться после длинной дороги. Затем я свистнул его к себе, запер дверь, опустил жалюзи. Пора было поработать секретным агентом. Слишком долго я отлынивал от этой работы. Я извлек банку с собачьими витаминами, полученную от Стоттмана. Затем кончиком моего славного ножа, предназначенного для иных, куда более мрачных операций, я поддел картонную прокладку под металлической крышкой, отвинтил ее и увидел, что горлышко закрыто слоем фольги. Вернее, двумя слоями, между которыми что-то имелось. Может, небольшой фрагмент пленки, а может, и нет.

Меня подмывало снять фольгу и поглядеть. Останавливало меня не столько предупреждение Смита предоставить все его ребятам, сколько опасение, что информация, которой я обладал, может исчезнуть при неумелом с ней обращении - например, засветиться под воздействием света или даже воздуха. Кроме того, я никогда не смогу восстановить первоначальную упаковку, да и вряд ли разберу, что там начертано. С оружием мы на короткой ноге, а вот микрофильмы и шифры - не наш конек. Поэтому я не нарушил инструкцию. Тем же ножом я поддел одну из заклепок на ошейнике Хэнка и поместил туда облатку, как мне в свое время показали, после чего я поставил заклепку на место. Всего на ошейнике Хэнка имелось пять больших заклепок и столько же маленьких, а кроме того, были там еще другие металлические украшения, назначение которых, по-видимому, состояло в том, чтобы не дать изжевать этот ошейник другим собакам, желающим добраться до шеи Хэнка. Если все пойдет по плану - что будет приятной неожиданностью, - завтра вечером я заполню еще одно хранилище в ошейнике, оставив пока вакантными три других. То есть моя работа курьера только-только начинается. Мысль эта не очень-то утешала.

Я встал ни свет ни заря, сделал себе завтрак и продолжил путешествие еще в темноте. За собой я не обнаружил никаких фар от хвоста. Но когда взошло солнце и развеяло остатки тумана из лощин, где он лежал словно вата, красный "опель" снова замаячил сзади. Нужно отдать должное мальчикам: недостаток сноровки они с лихвой возмещали упорством.

Позже я остановился выпить кофе и съесть пончик в городке под названием Принс-Джорж. Дальше шоссе раздваивалось. Направо уходила дорога на Досон-крик, переходившая потом в Аляскинское шоссе, а свернув налево, вы оказывались в населенном пункте Принс-Руперт - южной станции аляскинского парома. Воспользовавшись паромом, менее закаленный автомобилист мог сэкономить пару сотен миль езды по непростому шоссе и провести это время в относительном комфорте.

Впрочем, сомнительно, что, посылая Нистрома по паромному маршруту, его шефы руководствовались заботой о его комфорте. Шоссе прокладывалось в годы второй мировой войны и было надежно защищено от возможных атак неприятеля с моря. Но как раз всю необходимую информацию о СЗБС можно было получить именно на побережье.

Где-то в полдень я прибыл на озеро Франсуа. До встречи оставалась еще уйма времени, и я поехал устраиваться в отель, в соответствии с инструкциями. Отель находился в нескольких милях от основного шоссе, но, ориентируясь по многочисленным указателям, я добрался до него без особого труда. Этот туристский комплекс состоял из основного здания и полудюжины бревенчатых домиков, выходивших на озеро. Был там и причал с лодками. Я устроился, бросил вещи, взял напрокат лодку и поплыл рыбачить.

Возникла лишь одна накладка. Хэнк заявил решительный протест, когда я пригласил его в лодку. Он явно никогда до этого не катался по воде, а эксперты мистера Смита проглядели этот важный аспект его биографии. Но он все-таки был замечательным псом, и мне удалось уговорить его сменить гнев на милость. Приходилось надеяться, что этот конфликт остался незамеченным посторонними, по крайней мере теми, кого следовало опасаться. Мне сказали, что у Гранта Нистрома имелась лодка, которую он иногда брал с собой на прицепе, а стало быть, его настоящий пес был опытным матросом. Поведение же моей собаки никак не подтверждало этот факт.

Хэнк стоял на средней скамейке, готовый в любой момент сигануть в воду, если эта неустойчивая и опасная штука вздумает опрокинуться или взлететь на воздух. Я вовсю заговаривал ему зубы, отвязывая канат и готовясь завести мотор. Хэнк чуть было и впрямь не эвакуировался в спешном порядке, когда мотор заработал. Однако он успокоился и проявил готовность если не получить удовольствие от прогулки, то, по крайней мере, с достоинством выдержать ее. Я забросил блесну и стал медленно объезжать озеро, надеясь привлечь к приманке рыбу. Я шел вдоль берега, удаляясь от туристского комплекса, потом, примерно полчаса спустя, повернул к противоположному берегу и двинулся в обратном направлении, миновал опять кемпинг и проехал дальше, потом через полчаса повернул назад. Мне не удалось ничего поймать, да и рыбаков на озере было раз-два и обчелся.

Я сменил блесну, выбрал более яркую и некоторое время картинно забрасывал спиннинг. Это не произвело на обитателей озерных глубин никакого впечатления, и слава Богу, потому как не хватало мне еще тратить время на выуживание какой-нибудь несчастной рыбешки. В четверть седьмого я смотал снасть, завел мотор и двинул через все озеро к своему новому жилищу, которое угадывалось на дальнем берегу.

Озеро было больше. Если верить карте, то на запад и восток оно тянулось до бесконечности - во всяком случае миль на пятьдесят, но и с юга на север в относительно узкой своей части оно вполне поражало воображение таких, как я, выросших на засушливом американском юго-западе. К счастью, день выдался погожий, а мотор работал ровно. Мне только не хватало ненастья или проблем с двигателем.

Хэнк снова нервно задергался рядом, и я сказал:

- Мужайся, дружище. Скоро мы с тобой вновь ступим на твердую землю.

Тут я увидел, как приближается мой контакт. Слева шла другая моторка, и наши курсы должны были пересечься примерно через четверть мили. Эта моторка очень походила на мою собственную, разве что была чуть побольше. Когда расстояние между нами сократилось ярдов до тридцати, мой контакт вырубил мотор, я сделал то же самое, и обе лодки продолжили бег по инерции, пока наконец не остановились, почти касаясь друг дружки бортами.

Мой контакт оказался крупным краснолицым экземпляром рыбака-горожанина. На нем были темные очки и соломенная шляпа, украшенная множеством блесен. Рядом с ним была коробка с рыболовными принадлежностями. Он подозрительно оглядывал меня и мою собаку. Я мрачно подумал, что, учитывая мое нынешнее невезение, вполне может случиться так, что этот тип учился в школе с настоящим Грантом Нистромом или знал подлинного Принца Ганнибала еще щенком.

Но если у него и возникли какие-то подозрения, он умело их утаил, приступив к исполнению своей роли.

- Ну, как, клюет? - спросил он.

- Какое там! - отозвался я, декламируя выученные еще в Сан-Франциско строки. - А у вас?

- То же самое, - сказал он, качая головой, а затем продолжил процедуру обозначения друг друга: - Это Лабрадор? Какой красавец. Как его зовут?

- Да, это Лабрадор, - подтвердил я. - А зовут его Хэнк.

- Нет, я имею в виду его настоящее имя. У него ведь хорошая родословная?

Именно эти слова должен был произнести Стоттман в ветеринарной лечебнице в Паско, только вот ему не представилось такой возможности. Примерно то же самое сказала чуть раньше Пат Белман. Кто знает, вдруг она нарочно слегка изменила текст, чтобы немного озадачить меня. Но так или иначе приятно было услышать именно то, что полагалось, - это вносило в мою жизнь отрадное разнообразие.

- Его официальное имя Эвонский Принц Ганнибал из Холгейта.

На нем обязательная часть диалога заканчивалась, и я спокойно продолжил:

- Кстати, у вас не найдется чего-нибудь выпить? Воды или чего-то еще. А то забыл захватить свою флягу, и теперь в горле пересохло.

- У меня есть пиво, - сказал он. - Берите...

- Нет, нет, не волнуйтесь, у меня полно его в холодильнике.

Что ж, попробую половить вон в той бухточке. Желаю удачи.

- Взаимно! - отозвался я. - Спасибо за пиво. Краснолицый снова завел мотор. Я открыл пиво и поднял бутылку в знак приветствия. Краснолицый махнул рукой. Я сделал затяжной глоток, глядя, как он удаляется из моей жизни, как я надеялся, навсегда. Что с ним случится дальше, уже не имело ко мне никакого отношения. Наверное, ребята мистера Смита приставят к нему хвост в надежде, что он выведет их на членов местной шпионской ячейки, а может, им займутся канадцы. Так или иначе, с ним, как и со Стоттманом и его смуглолицым партнером, разберутся позже, когда мы вычислим все контакты Нистрома.

Я не мог взять в толк, какие такие секреты могли храниться в этом заброшенном уголке Канады, но опять-таки это было не мое дело. Я снова отпил пива. Оно явно выдохлось. Что ж, это понятно. Нельзя безнаказанно откупоривать и снова закупоривать бутылку - весь газ выходит. Я поставил бутылку на дно лодки, взял крышку и, удалив пробковую подкладку, извлек примерно такую же облатку, как и в банке с витаминами. Затем я переложил ее в "запонку" на ошейнике Хэнка, вернул прокладку в крышку, которую выбросил за борт, и она быстро пошла на дно, лишив возможности кого-то из оппозиционеров установить, что с ней успели поработать. Пиво я мужественно допил, а пустую бутылку положил на дно лодки, на радость тем, кто мог наблюдать за мной в бинокль с берега.

Когда я причаливал, уже почти стемнело. Владелец отеля и его жена садились в большую моторку. Они сообщили мне, что направляются в гости и мне придется держать оборону одному. Я сказал, что ничего не имею против, и, когда их лодка скрылась за мысом, свистнул Хэнку, и мы побрели к себе. Когда мы подошли к двери, пес зарычал. Я велел ему замолчать. Конечно, он проявил любезность, предупредив меня о том, что в доме кто-то есть, но я и так оставил несколько "маяков", они должны были просигналить мне, если неприкосновенность моего жилища нарушена.

Глава 13

Я решил рискнуть и позволить незваным гостям застать меня врасплох. Иначе говоря, я и глазом не моргнув, вошел в дом, словно один из этих храбрых красавцев киногероев, которые бесстрашно заходят в темную комнату и получают по башке от тех, кто их там поджидает.

Комната, в которую мы зашли с Хэнком, собственно, являлась кухней. На радость мне, человек, оказавшийся у меня за спиной, и не подумал оглушить меня. То ли он боялся ответных действий собаки, то ли не любил бить людей по голове без крайней необходимости. Так или иначе, он просто велел мне поставить мои рыболовные принадлежности и поднять руки вверх, что я и сделал. Затем он щелкнул выключателем, и сумерки рассеялись. На пороге стоял Нистром Третий, и в руках у него был револьвер, как две капли воды похожий на тот, что имелся в моем распоряжении. Держал он его с большой осторожностью.

- Быстро закрой дверь, - рявкнул он человеку, стоявшему у меня за спиной. - Не вздумай выпустить собаку.

Я услышал, как за мной закрылась дверь, но не повернул головы. В общении с дилетантами много преимуществ, но есть и недостатки. Например, им ничего не стоит прострелить вам башку - просто по случайности. Когда они наставляют на вас пушки, лучше поменьше шевелиться, потому как они никогда не знают, как сильно или как слабо надо надавить на спусковой крючок, чтобы прогремел выстрел.

Итак, я застыл на месте, а человек, стоявший сзади, стал обшаривать меня, пока не нащупал револьвер в потайной кобуре. Хэнк сидел рядом, смотрел на меня и тихо скулил. Он понимал: что-то не так. Точно так же, как технические аспекты шпионажа не имели ко мне никакого отношения, он ничего не смыслил в обысках и задержаниях. С фазанами он знал как себя вести, утки были его профессией, но вот странные человеческие существа ставили его в тупик. Инстинкт шептал ему, что надо что-то предпринять, но он понятия не имел, что именно.

В кухню вошел Нистром Третий. Как требовала того роль, от которой он вынужден был ныне отказаться, это был высокий, довольно костлявый мужчина со светлыми - явно специально обработанными перекисью водорода - волосами. Надо сказать, что между нами было мало общего, хотя и предполагалось, что каждый из нас с успехом сыграет роль первого. По крайней мере, я очень надеялся, что у меня нет такого нервного выражения лица и бегающих глаз.

- Осторожно! - рявкнул он напарнику, который делал что-то у меня за спиной. - Не спускай глаз с этого парня. Не забывай, что это он выследил и убил Майка Соккола - убил хладнокровно одним выстрелом с полутора сотен ярдов.

Мой выстрел с восьмидесяти шагов с каждым днем все удлинялся и удлинялся. Но мне очень не нравилось, как держались эти ребята, особенно тот, которого я не видел. Я исходил из предпосылки, по которой со мной не могло случиться ничего серьезного, поскольку я забрал лишь две из пяти облаток, каковые, похоже, интересовали Пат Белман. Считая, что они захотят, чтобы я забрал все, мне причитающиеся, я и позволил им арестовать себя таким вот образом, чтобы попытаться узнать, что у них на уме. Кроме того, у меня тоже свои виды, а местечко было достаточно укромным для выполнения замыслов. Но в комнате царило то нервное напряжение, которое заставило меня усомниться в верности моих расчетов.

Человек, стоявший у меня за спиной, буркнул:

- Черт, если ты боишься его, то давай его прикончим, возьмем, что у него есть, и поскорее уберемся отсюда, пока никто не появился.

Я тяжело вздохнул. Очень умная мысль. Видать, я сильно ошибся. Ребята играли всерьез.

- Никто тут не появится, - сказал Нистром Третий. - Другие домики стоят пустые, а хозяева уехали куда-то в гости. Я слышал, как они об этом говорили. А кроме того, нам сперва надо выяснить, кто он такой и что задумал. Но сначала надо удостовериться, что у него есть то, что нас интересует. Сними с собаки ошейник.

- Это же страшный зверь с острыми белыми зубами, - усмехнулся его напарник. - А ты у нас собачий эксперт. Вот и действуй.

- Не валяй дурака, - сказал Нистром Третий. - Это же Лабрадор, а они очень дружелюбные собаки.

- Вот и отлично. Покажи, какой он дружелюбный. Сними ошейник.

- Ладно, - сказал Нистром Третий. - Если ты такой храбрый, то следи за хозяином, а я разберусь с собакой.

Он сделал шаг вперед и схватил Хэнка за ошейник. Это был не самый лучший способ общения с незнакомой собакой, особенно если она уже успела заподозрить неладное. Пес увернулся, отскочил назад и присел, тревожно глядя на грубияна, колотя хвостом изо всех сил. Я и сам немного встревожился, видя, как мой веселый общительный пес вдруг превратился в юную пантеру, готовую к прыжку.

- Дружелюбный, - хмыкнул человек у меня за спиной. - После таких друзей не захочешь врагов.

- А ну-ка, иди сюда, болван, - крикнул Нистром Третий, теряя терпение. Он попытался снова схватить Хэнка за ошейник, но Хэнк снова увернулся. Человек сделал еще один шаг, Хэнк забился в угол, оскалив зубы довольно впечатляющим образом.

Его шерсть на спине встала дыбом, и когда наступавший протянул к нему руку, Хэнк тявкнул и щелкнул челюстями, давая понять, что в следующий раз он уже не промахнется.

Нистром Третий отскочил и вытащил револьвер, который уже успел спрятать.

Человек у меня за спиной тихо сказал:

- Если ты выстрелишь, то нам придется быстро уносить ноги. А ты хотел кое о чем спросить этого парня.

- Что ты предлагаешь?

Тот пихнул меня стволом револьвера.

- Это его собака. Пусть он и снимет ошейник. Соображай, приятель. Либо ты снимешь его с живой собаки, либо мы с мертвой. Решай сам.

Я изобразил колебание, потом пожал плечами.

- Ладно, только не трогайте собаку. И полегче с пушкой - вы проткнете мне почку. И мне придется встать на колени. Ваш приятель сильно разволновался. Чтобы успокоить собаку, мне нужно опуститься на один с ней уровень. Понятно?

- Ладно, только без фокусов.

- Хэнк, - сказал я, опускаясь на колени, - Хэнк, будь умницей. Иди сюда, иди!

Хэнку это не понравилось. Человечество потеряло для него свое обаяние. В комнате творилось что-то неладное, и он это прекрасно понимал. Даже со мной могло что-то случиться, пока он за мной не следил. Но он был хорошо обучен, провел со мной неделю и приучился слушаться. Он подошел.