Глава 6

Фрэнсис Кэтрин тихо ахнула и широко раскрыла глаза от изумления. Затем она расхохоталась и бросилась в объятия подруги, вспомнив, как уверенно и авторитетно уверяла когда-то Джудит, что женщина может забеременеть только в том случае, если выпьет вина из кубка, в который плюнул мужчина.

Она чуть не задушила Джудит в своих объятиях. Обе женщины смеялись и плакали одновременно, и собравшейся вокруг них толпе казалось, что они потеряли рассудок.

Напряжение и беспокойство как рукой сняло с лица Патрика. Обернувшись, он посмотрел на Йана и коротко кивнул ему. Брат кивнул в ответ.

«Путешествие сторицей оправдало себя», — решил Патрик. Заложив руки за спину, он стал ждать, когда жена вспомнит наконец о приличиях. Впрочем, радость на лице Фрэнсис Кэтрин с лихвой восполняла временное отсутствие внимания с ее стороны. И — о Боже! — он так соскучился по ее смеху. В какое-то мгновение ему и самому захотелось обнять эту англичанку и прижать к себе так же крепко, как это делала сейчас его жена, чтобы дать ей понять, насколько он ценит ее преданность. Патрику пришлось подождать еще минуть пять, прежде чем жена Удосужилась вспомнить о нем. Обе женщины говорили одновременно, спрашивая и отвечая на вопросы друг друга, кружась в вихре веселого хаоса.

Йан получил от этой встречи не меньше удовольствия, чем Патрик. И еще он немного удивился, потому что до этой минуты даже представить себе не мог, что женщины способны столь преданно дружить. Крепость уз между Джудит и Фрэнсис Кэтрин была поистине уникальна. Йана это заинтриговало. Он припомнил рассказ Джудит о том, как они с Фрэнсис Кэтрин подружились прежде, чем повзрослели и поняли, что им полагается враждовать, и почувствовал еще большее уважение к этим девушкам за то, что они сохранили верность своей дружбе даже после того, как им преподали урок недоверия… и ненависти.

Джудит вспомнила о «зрителях» гораздо раньше, чем Фрэнсис Кэтрин.

— Нам так много надо наверстать, — сказала она. — Но вначале я должна поблагодарить Йана и остальных за то, что они привезли меня сюда.

Фрэнсис Кэтрин схватила ее за руку.

— Нет, сначала я должна представить тебя своему мужу, — сказала она и, обернувшись, улыбнулась Патрику. — Познакомься, это Джудит.

Улыбка Патрика была точной копией улыбки Йана.

— Я уже догадался, — ответил он жене. — Рад познакомиться с вами, Джудит.

Джудит могла бы сделать очень милый реверанс, если бы Фрэнсис Кэтрин отпустила ее руку. Вместо этого она просто улыбнулась.

— А я рада, что оказалась здесь, Патрик. Спасибо, что пригласили меня к себе. — Затем Джудит обернулась к Йану. Тот уже взял своего коня за повод и двинулся к конюшням. Выдернув свою руку из руки Фрэнсис Кэтрин и пообещав через секунду вернуться, она побежала за своим провожатым.

— Йан, подождите, пожалуйста, — позвала она. — Я хотела бы поблагодарить вас.

Воин не остановился, но все же оглянулся через плечо и, коротко кивнув, продолжил свой путь. Джудит поблагодарила также Алекса, Гаури и Бродика, когда те проезжали мимо. Они ответили в том же духе, что и их предводитель, — коротко и отчужденно.

Джудит поняла, что ей не следует ожидать ничего большего. Эти люди выполнили свой долг и наконец-то избавились от нее. Сохранив на лице улыбку, девушка повернула обратно. Проходя мимо стоявших неподалеку женщин, Джудит услышала, как одна из них прошептала:

— Боже правый, сдается мне, что она англичанка! Но этого ведь не может быть, правда?

Если Джудит и не выдала ее одежда, то наверняка выдал акцент.

Продолжая шагать к Фрэнсис Кэтрин, она улыбнулась глазевшим на нее женщинам.

— Да, я — англичанка.

У одной из женщин буквально отвисла челюсть. Джудит подавила в себе приступ смеха, потому что чувствовала — ужасно неприлично было бы потешаться над столь явно выраженным потрясением.

— Кажется, все в восторге от моего приезда, — сказала она, подойдя к подруге.

Фрэнсис Кэтрин рассмеялась. Реакция же Патрика была прямо противоположной. Очевидно, он подумал, что она сказала это всерьез.

— Джудит, мне кажется, «восторг» в данном случае не совсем верное слово. В действительности, могу поспорить, что они…

Он взглянул на жену, как бы прося о помощи: подскажи, как мне смягчить эту правду. Но Фрэнсис Кэтрин ничем ему не могла помочь, поскольку продолжала весело и задорно смеяться.

Джудит улыбнулась Патрику.

— А слово «возмущение» не будет более подходящим?

— Нет, — вмешалась Фрэнсис Кэтрин. — Злость, отвращение или, возможно, даже..

— Хватит, — перебил ее Патрик тихим рычанием. Искры в его глазах говорили о том, что он лишь притворяется рассерженным. — Так вы подшутили надо мной, когда сказали…

Джудит кивнула.

— Да, подшутила. Я знаю, что мне здесь отнюдь не рады. Йан уже предупредил меня об этом.

Не успел Патрик ответить на это замечание, как его окликнул пожилой воин. Ему пришлось поклониться жене и ее подруге и отойти к группке мужчин, стоявших у ступеней замка. Фрэнсис Кэтрин взяла Джудит под руку, и девушки направились вниз по склону.

— Ты будешь жить со мной и Патриком, — объяснила подруге Фрэнсис Кэтрин. — Может, и будет немного тесновато, но я хочу, чтобы ты все время была рядом со мной.

— А разве в вашем доме только одна комната?

— Да, одна. Но муж хочет пристроить вторую, как только родится ребенок.

Патрик догнал девушек, когда те уже спустились с холма. Его хмурое лицо недвусмысленно говорило Джудит о том, что ему уже пришлось оправдывать ее приезд перед воинами.

— Патрик, у вас возникли трудности из-за того, что вы пригласили меня к себе?

— Со временем они привыкнут к вашему присутствию, — ответил тот уклончиво.

Они подошли к дому, стоявшему крайним у дороги. Фасад дома был окружен цветами, розовыми и красными, а камень, из которого он был сделан, выглядел девственно-чистым.

Внутри все было так же приветливо и уютно, как и снаружи. Половину одной из стен занимал камин. Большая кровать, покрытая красивым разноцветным пледом, стояла у противоположной стены, а круглый стол в окружении шести табуретов занимал все остальное пространство. У дверей располагался умывальник.

— Вечером мы принесем раскладную кровать, — пообещала Фрэнсис Кэтрин.

Патрик кивнул в знак согласия, но по выражению его лица было ясно, что он не в восторге от подобной идеи. Скорее всего ему просто пришлось смириться с решением жены.

Вопрос был достаточно деликатным, но решить его следовало как можно быстрее. Джудит подошла к столу и села на один из табуретов.

— Патрик, задержитесь, пожалуйста, еще на минуту, — попросила она, видя, что тот направляется к выходу. — Я бы хотела поговорить с вами о своем ночлеге.

Патрик обернулся, прислонился к косяку и, скрестив на груди руки, стал ждать ее объяснений. Он решил, что Джудит сейчас попросит его подыскать ей другое место для ночлега на то время, пока она будет находиться здесь, и уже заранее готовился выдержать неудовольствие жены в тот момент, когда он согласится с гостьей. Хотя физическая близость с Фрэнсис Кэтрин и была в настоящее время невозможной, Патрику нравилось по ночам держать в объятиях свою возлюбленную, и видит Бог, он не собирался отказываться от этого удовольствия.

«Если только Фрэнсис Кэтрин снова не утопит меня в слезах», — признался он себе, готовый отказаться от чего угодно, лишь бы не огорчать жену.

Джудит поразило его суровое, нахмуренное лицо. Муж Фрэнсис Кэтрин имел, по-видимому, такой же угрюмый характер, как и Йан, и все же он ей нравился, хотя бы уже потому, что Джудит, видя, как он смотрит на свою жену, понимала, как крепко он ее любит.

Джудит сложила руки.

— Мне не следует жить вместе с вами, ибо по ночам вы должны оставаться наедине, — поспешно прибавила она, видя, что Фрэнсис Кэтрин собирается ей возразить. — Пожалуйста, не обижайтесь. Но мне действительно кажется, что по ночам муж и жена должны оставаться наедине друг с другом. Нет ли поблизости какого-нибудь дома, где я могла бы остановиться?

Фрэнсис Кэтрин яростно затрясла головой, но тут в разговор вступил Патрик:

— Через два дома от нашего стоит пустой дом. Правда, он немного меньше, чем этот, но, уверен, что вам в нем понравится.

— Патрик, я хочу, чтобы Джудит остановилась у нас.

— Любимая, она же только что объяснила, что не хочет этого делать. Пусть поступает по-своему.

Джудит смутилась.

— Дело не в том, что я не хочу оставаться…

— Вот видишь? Она хочет…

— Фрэнсис Кэтрин, в этом споре выиграю я, — заявила Джудит и решительным кивком подкрепила свое предсказание.

— Почему?

— Потому что моя очередь, — объяснила она. — А ты выиграешь в следующем споре.

— Господи, какая ты упрямая! Ну, ладно. Можешь жить в доме Элмонта. Я помогу тебе удобно устроиться.

— Ничего подобного, — возразил Патрик. — Сейчас, жена, ты будешь отдыхать. Я сам позабочусь об устройстве твоей подруги.

Теперь у Патрика был куда более довольный вид, чем вначале. Джудит догадалась: юноша испытывает облегчение от того, что она собирается ночевать в другом месте. Он даже мило улыбнулся ей, в ответ на что она послала ему не менее милую улыбку.

— Я полагаю, что Элмонт там больше не живет, а посему не станет сильно возражать…

— Он умер, — прервал ее Патрик. — Поэтому он не будет возражать вовсе.

Фрэнсис Кэтрин бросила укоризненный взгляд в сторону мужа. Тот весело подмигнул ей и вышел из дома.

— Мой муж вовсе не такой бесчувственный человек, как тебе сейчас могло показаться. Просто Элмонт был очень стар, и кончина его была достаточно мирной. Патрик немного поддразнивал тебя. Мне кажется, ты ему понравилась, Джудит.

— Ты его сильно любишь, да, Фрэнсис Кэтрин?

— О да, — подтвердила подруга. Она присела к столу и целый час посвятила рассказу о своем муже. Начала она с того, что описала Джудит их первую встречу, то, как Патрик неустанно преследовал ее потом, и кончила перечислением какой-нибудь сотни-другой его личностных достоинств.

«Единственное, на что не был способен этот человек, — это ходить по воде словно посуху… Во всяком случае — пока…» — Джудит вставила это замечание в тот момент, когда подруга остановилась, чтобы перевести дух.

Фрэнсис Кэтрин рассмеялась.

— Я так счастлива, что ты здесь! — воскликнула она.

— Ты не обиделась на меня за то, что я хочу ночевать в другом доме?

— Нет, конечно, нет! Кроме того, ты все равно будешь достаточно близко, чтобы услышать, если я крикну в случае надобности. Мне следует быть осторожной, чтобы не обидеть Патрика. Мой муж легко обижается, если ему вдруг кажется, будто я не обращаю на него внимания.

Джудит едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Патрик — такой большой и грубый мужик! Мысль о том, что он может обидеться, забавляла ее и в то же время была почему-то жутко приятной.

— Он похож на своего брата.

— Ну разве что самую малость, — согласилась Фрэнсис Кэтрин. — Только Патрик намного красивее.

По мнению Джудит, все было как раз наоборот. Йан казался ей гораздо красивее Патрика. «Любовь и в самом деле влияет на восприятие», — решила она.

— Патрик невероятно нежный и любящий мужчина.

— Йан тоже, — заметила Джудит прежде, чем успела сообразить, что тем самым выдает себя с головой. Подруга сразу же ухватилась за это замечание.

— А откуда ты знаешь, нежный Йан или нет?

— Он поцеловал меня, — шепотом призналась Джудит и тотчас же опустила глаза, почувствовав, что краснеет. — Два раза.

Фрэнсис Кэтрин остолбенела.

— И ты ответила на его поцелуи?

— Да.

— Все ясно.

Джудит покачала головой.

— Нет, ты ничего не понимаешь, — горячо возразила она. — Нас потянуло друг к другу. Я не знаю почему, но это и не столь важно. Теперь же с этим покончено. Правда, — добавила она, заметив недоверчивое выражение на лице у подруги.

Фрэнсис Кэтрин покачала головой.

— Я знаю, почему его потянуло к тебе, — сказала она.

— Почему?

Фрэнсис Кэтрин возвела глаза к небу.

— Клянусь Богом, у тебя нет ни капли тщеславия. Ты что, никогда не смотрела на себя в зеркало? Ты же красавица, Джудит! — Она помолчала немного, а затем выразительно вздохнула. — И никто не удосужился сказать тебе об этом.

— Это неправда, — возразила Джудит. — Милисента и Герберт произнесли немало комплиментов в мой адрес, давая понять, как сильно они меня любят.

— Да, — согласилась Фрэнсис Кэтрин. — Но та, в одобрении которой ты нуждалась больше всего, повернулась к тебе спиной.

— Не начинай все сначала, Фрэнсис Кэтрин, — предупредила Джудит. — Мать не может перестать быть собой, пусть даже и ради собственной дочери.

Фрэнсис Кэтрин фыркнула.

— А Текел все еще напивается и буянит каждую ночь? Джудит кивнула.

— Теперь он пьет даже днем, — призналась она.

— Как ты думаешь, что стало бы с тобой, если бы тетя Милисента и дядя Герберт не защищали тебя все это время, пока ты была маленькой и уязвимой? Теперь, когда я жду собственного ребенка, я частенько размышляю о подобных вещах.

Джудит не знала, как ей ответить на этот вопрос. Ее молчание подсказало подруге, что следует сменить тему.

— Тебе было трудно уехать? — спросила она. — Я беспокоилась, зная, что ты сейчас живешь у Текела. Тебе всегда приходится проводить с ним по шесть месяцев, и я не могла припомнить точно, когда ты должна вернуться обратно к Милисенте и Герберту.

— Я действительно жила у Текела, но уехать мне не составило никакого труда, — ответила Джудит. — Мать к этому времени уже отправилась в Лондон, к королевскому двору.

— А Текел?

— Он был пьян, когда я объясняла ему, куда еду. Не уверена, что он даже вспомнил об этом на следующее утро. Милисента с Гербертом все расскажут ему сами, если в этом, конечно, возникнет необходимость.

Ей больше не хотелось говорить о своей семье. Глаза Фрэнсис Кэтрин были наполнены такой печалью, что Джудит твердо решила узнать, в чем ее причина.

— Ты-то хорошо себя чувствуешь? Когда должен родиться ребенок?

— Я чувствую себя растолстевшей коровой, — ответила Фрэнсис Кэтрин. — По моим прикидкам, до срока мне осталось еще восемь или девять недель.

Джудит взяла подругу за руку.

— Расскажи мне, что с тобой.

Ей не надо было объяснять, что она имеет в виду. Подруга и так поняла, о чем идет речь.

— Если бы не Патрик, я бы давно здесь все возненавидела.

Страстность, с которой Фрэнсис Кэтрин произнесла эти слова, убедила Джудит в том, что подруга не преувеличивает свои страдания.

— Скучаешь по отцу и братьям?

— О да, — вздохнула та. — Все время.

— Так попроси Патрика поехать и привести их сюда! пусть погостят у тебя подольше…

Фрэнсис Кэтрин покачала головой.

— Я не могу больше ни о чем его просить, — прошептала она. — Нам и так пришлось обращаться в Совет, чтобы добиться разрешения на твой приезд.

По просьбе Джудит она рассказала ей о заседании Совета, о том, как Йан вмешался, когда старейшины уже были готовы отказать в ее просьбе, и как она дрожала от страха на протяжении всей этой пытки.

— Не понимаю, почему тебе пришлось обращаться за разрешением в Совет, — недоумевала Джудит. — Даже если принять во внимание то, что я англичанка, все же мне непонятна необходимость получения их согласия на мой приезд.

— У Мэйтлендов есть веские причины не любить англичан, — объяснила Фрэнсис Кэтрин. — Большинство из них потеряли своих друзей и близких в боях с англичанами. Поэтому они ненавидят вашего короля Джона.

Джудит пожала плечами.

— Вообще-то многим английским дворянам не нравится король. — Она с трудом подавила в себе желание перекреститься, чтобы не сгореть в аду за поношение верховного правителя. — Он думает только о себе, к тому же совершил много ужасных ошибок. По крайней мере так мне говорил дядя Герберт…

— Ты слышала, что ваш король был поначалу помолвлен с девушкой из Шотландии, а потом передумал на ней жениться?

— Не слышала, но твое сообщение нисколько меня не удивляет. Фрэнсис Кэтрин, а что ты имела в виду, когда сказала, что не можешь больше ни о чем просить Патрика? Почему он не может привезти сюда твоего отца?

— Мэйтленды не любят посторонних. И меня они тоже не любят. — Она выпалила эту фразу подобно обиженному ребенку.

Джудит подумала, что причиной ее эмоционального смятения скорее всего является беременность.

— Я совершенно уверена, что тебя здесь все любят.

— Я ничего не выдумываю, — возразила Фрэнсис Кэтрин. — Женщины считают меня избалованной и свое нравной.

— Откуда ты это знаешь?

— Так мне сказала одна из повитух. — Слезы ручьем потекли по щекам Фрэнсис Кэтрин. Она вытерла их тыльной стороной ладони. — Я все время чего-то боюсь. И за тебя я тоже жутко боялась. Я понимаю, это было большим эгоизмом с моей стороны — просить тебя приехать сюда.

— Я же дала тебе слово много лет назад, что приеду, — напомнила Джудит. — Я бы обиделась, если бы ты не послала за мной гонцов. Не говори больше подобной ерунды.

— Но то обещание, которое я заставила тебя дать… это было до того, как я узнала, что окажусь здесь, — запинаясь, пробормотала Фрэнсис Кэтрин. — Эти люди… такие холодные. Я беспокоилась, что они могут тебя как-нибудь оскорбить…

Джудит улыбнулась. Как это было похоже на Фрэнсис Кэтрин — беспокоиться о благополучии своей подруги.

— Фрэнсис Кэтрин, ты всегда испытывала эти чувства или тебе здесь все опротивело после того, как ты узнала, что ждешь ребенка?

Подруге пришлось подумать целую минуту, прежде чем дать ответ.

— Сначала я была счастлива, но мне скоро стало ясно, что я им не подхожу. Я чувствую себя здесь посторонней. Вот уже три года, как я замужем за Патриком, а эти люди все еще не считают меня членом клана Мэйтлендов.

— Почему?

— Возможно, потому, что я выросла на границе, — ответила она. — По крайней мере это может быть одной из причин. Патрик должен был жениться на другой женщине. Он не сделал ей предложения, но все предполагали, что должен сделать. А потом он встретил меня…

— А ты рассказывала Патрику о своих чувствах?

— Несколько раз, — призналась девушка. — И его это очень огорчило. Ведь мой муж не может силой заставить местных женщин полюбить меня. Джудит, я не хочу здесь умирать! Я бы хотела, чтобы Патрик отвез меня обратно к папе перед родами и оставался со мной до самого конца…

— Ты не умрешь. — Джудит почти выкрикнула эти слова. — После всех трудностей, которые я преодолела, попробуй только не остаться в живых!

Гнев подруги подействовал на Фрэнсис Кэтрин успокаивающе.

— Расскажи мне о тех трудностях, которые ты преодолела, — потребовала она голосом, полным воодушевления.

— Я за последние два года поговорила по крайней мере с пятьюдесятью повитухами и, клянусь, запомнила каждое их слово. Милисента была преисполнена такой же решимости помочь тебе, как и я, и ее слуги вдоль и поперек прочесали все окрестности в поисках этих женщин. Даже не знаю, что бы я делала без ее участия.

— Милисента такая добрая! — умилилась Фрэнсис Кэтрин.

— Да, это правда, — согласилась Джудит. — Кстати, она передавала тебе привет.

Фрэнсис Кэтрин кивнула.

— Расскажи мне обо всем, что ты узнала от этих повитух.

— Честно говоря, в первые дни я наслушалась столько разнообразных и противоречащих друг другу мнений, что поначалу чуть было не пала духом. Одни говорили, что в комнате во время родов должно быть жарко, как в чистилище, а другие яростно отстаивали противоположную точку зрения. Да, это было ужасно, Фрэнсис Кэтрин! Но вдруг случилось чудо. Однажды утром в замок пришла повитуха по имени Мод. Она вела себя так, будто являлась его владелицей. Старая, ужасно хрупкая на вид, сгорбленная, с узловатыми руками… Вообще вид у нее был еще тот! Признаюсь, вначале я почувствовала к ней недоверие. Но, к счастью, быстро поняла, что ошиблась. Эта Мод оказалась самой лучшей из всех повитух. У нее была сильно развита интуиция, и еще она говорила мне, что большинство ее решений основано исключительно на здравом смысле. Мод уже много лет принимает роды, но ее методы вполне отвечают современным требованиям. Она тщательно следит за всеми происходящими переменами и говорит, что ее всегда интересуют новейшие методы принятия родов. В общем, это очень умелая повитуха, и если бы она не была такой старой и хрупкой, я бы обязательно упросила ее поехать вместе со мной. Но, к сожалению, подобное путешествие было бы ей не по силам.

— Здешние женщины никогда не разрешили бы ей принимать у меня роды, — заметила Фрэнсис Кэтрин. — Ты многого не понимаешь, Джудит.

— Так помоги мне понять. Ты говорила со здешними повитухами о своих страхах?

— Упаси Боже, нет, — поспешно заверила подругу Фрэнсис Кэтрин. — Если я скажу местной повитухе, что боюсь, она сделает только еще хуже. Ее зовут Агнес, и я не хочу, чтобы она была рядом, когда подойдет мой срок. Она и еще одна женщина по имени Хелен — единственные в этих краях повитухи, поэтому и ведут они себя высокомерно и властно. Многие предполагают, что дочь Агнес, Сесилия, выйдет замуж за Йана, когда тот наконец-то соберется сделать ей предложение. Думаю, именно поэтому Агнес всегда задирает нос. Она думает, что станет тещей лаэрда.

Сердце Джудит рухнуло на дно желудка. Она уперлась взглядом в крышку стола, чтобы Фрэнсис Кэтрин не заметила, насколько ее огорчило только что услышанное известие.

Подруга ничего не заметила. Она продолжала свои объяснения.

— Впрочем, женитьба эта существует только в воображении самой Агнес. Патрик, например, не думает, что Йан имеет какие-то виды на Сесилию.

— Тогда почему Агнес полагает, что Йан все-таки сделает предложение ее дочери?

— Ее дочь — красавица. Вполне возможно, что она самая красивая женщина во всем клане. Конечно, это еще не повод, чтобы мнить себя тещей лаэрда, но тем не менее Агнес считает, что, поскольку ее дочь столь привлекательна, в конце концов Йан захочет ее. А Сесилия эта глупа как овца, и ей легче поймать блоху, чем удержать в голове какую-нибудь мысль.

Джудит покачала головой.

— Стыдись так жестоко отзываться об этой женщине. — Она попыталась произнести эти слова совершенно серьезным голосом, но сама не удержалась и расхохоталась. — Так, значит, блоху, Фрэнсис Кэтрин?

Подруга кивнула и расхохоталась в ответ.

— О, Джудит, я так счастлива, что ты здесь! — воскликнула она сквозь смех.

— Я не менее счастлива, Фрэнсис Кэтрин! — радостно откликнулась та.

— Что же нам делать? — спросила вдруг Фрэнсис Кэтрин упавшим голосом.

Джудит была поражена. Всего минуту назад ее подруга так весело смеялась, а теперь, похоже, готова была вновь расплакаться.

Мод предупреждала Джудит о том, что женщины в период беременности эмоционально неустойчивы. И еще она говорила, что для того, чтобы роды прошли успешно, будущей матери важно сохранять спокойный и мирный настрой. Всякий раз, когда она расстраивается, ее следует немедленно успокаивать.