Мы озабочены также и тем, чтобы эффективно осуществлялось получившее нашу гарантию заявление генерала Катру от 9 июня 1941, в котором провозглашалась независимость Сирии и Ливана и содержалось обещание отмены мандата.
      Мы приняли на себя определенные обязательства перед лицом Сирии, Ливана, а также всего арабского мира. За исключением этих обязательств, нас интересуют только те дела Леванта, которые имеют непосредственное отношение к нашим военным потребностям, а также к локальным английским интересам коммерческого или иного характера.
      Ни одно из перечисленных выше действий не противоречит ни форме, ни духу соглашений генерала де Голля с Оливером Литтлтоном, ни духу писем, которыми в свое время обменялись Форин офис и Французский национальный комитет.
      Что касается мандата, то вполне допустимо считать, что в настоящее время он не может быть отменен по техническим соображениям.
      Все же в своей речи в палате общин 9 сентября 1941 я уточнил, что "Свободная Франция" не может пользоваться в Сирии теми же правами, какими там пользовался режим Виши; к тому же и вы сами, извещая Лигу Наций о принятии вами на себя ответственности за мандат, заявляли, что независимость и суверенитет Сирии и Ливана не подвергаются никаким другим ограничениям, кроме тех, которые вызываются потребностями ведения войны.
      Я признаю необходимым самое тесное сотрудничество и единство взглядов между нашими представителями в Леванте и искренне убежден, что они могут быть достигнуты при наличии доброй воли у обеих сторон. Наша высшая цель поражение врага; вы можете быть уверены в том, что все действия наших представителей в Сирии и Ливане направлены к достижению именно этой цели.
      Телеграмма генерала де Голля Рене Плевену и Морису Дежану, в Лондон
      Бейрут, 24 августа 1942
      Только что вернулся из насыщенной впечатлениями поездки в Дамаск, Сайду, Пальмиру, Дейр-эз-Зор, Алеппо, Хаму, Хомс, Латакию. Повсюду проявлялся искренний и исключительный энтузиазм по отношению к Франции.
      Письмо генерала де Голля Уинстону Черчиллю, в Каир
      Бейрут, 24 августа 1942
      Дорогой премьер-министр!
      Со всем вниманием ознакомился с вашей телеграммой от 23 августа, в которой разъясняется политика Великобритании в подмандатных Франции государствах Леванта.
      Мне остается лишь сожалеть, что я не могу согласиться с вашей концепцией, из которой следует, что политическое вмешательство английских представителей в дела этих государств якобы совместимо с обязательством правительства Великобритании считаться с правами Франции в этих странах и с продолжающимся действием ее мандата. Помимо этого, происходящие случаи вмешательства противоречат, по моему мнению, режиму независимости, который Сражающаяся Франция установила в Сирии и Ливане в силу и в рамках мандата и в соответствии с франко-американским договором от 1924, и не могут быть оправданы фактом пребывания английских войск на территории этих государств.
      Соглашения Литтлтона - де Голля, которые нами выполняются со всей добросовестностью, регулировали как вопрос о безопасности английских войск в Леванте, так и вопрос о нашем сотрудничестве на Востоке. Впрочем, английские и французские военные власти поддерживали очень хорошие отношения как во время боев в Ливии и в Египте, так и при защите Сирии и Ливана. Учитывая это, я согласился оставить французские вооруженные силы в Леванте под руководством английского командования, хотя в настоящий момент численность английских войск уступает численности французских.
      Между тем соглашение Литтлтона - де Голля предусматривало при такой ситуации передачу военного руководства силами союзников в этих государствах французскому командованию.
      Возникшее в Сирии и Ливане известное франко-английское соперничество, порожденное присутствием двух сил и непрестанным вмешательством английских представителей, несомненно, вредит военным усилиям Объединенных Наций и особенно совместным действиям Франции и Великобритании, союзникам с давних пор; оно не может не оказать отрицательного влияния на арабский Восток и на общественное мнение французской нации.
      Настоятельно прошу вас пересмотреть этот крайне важный для Сражающейся Франции вопрос. Я готов обсудить его с Кэйзи во время моего пребывания здесь, если он найдет возможным посетить меня.
      Искренне ваш.
      Телеграмма полковника Пешкова Национальному комитету, в Лондон
      Претория, 25 августа 1942
      Во время продолжительной беседы со мной генерал Смэтс выразил свое удовлетворение встречей с генералом де Голлем, который произвел на него большое впечатление.
      Он заявил, что считает генерала де Голля одним из ведущих военных деятелей. Генерал Смэтс надеется, что скоро положение на Мадагаскаре изменится и с полумерами будет покончено.
      Он думает, что генерал Стёджес (который руководит военными действиями на острове) совершенно не сочувствует нашему делу. Мне кажется, что Смэтс хотел бы, чтобы остров был полностью оккупирован союзными войсками и управлялся свободными французами во время войны...
      Телеграмма генерала де Голля Рене Плевену и Морису Дежану, в Лондон
      Бейрут, 27 августа 1942
      Основываясь на многих признаках, я пришел к выводу, что Соединенные Штаты решили высадить войска на территории Французской Северной Африки.
      Эта операция будет осуществлена во взаимодействии с начинающимся наступлением англичан в Египте.
      С другой стороны, англичане сами хотели бы использовать успехи американцев под Касабланкой, чтобы проникнуть в наши колонии в Западной Африке.
      Американцы воображают, что теперешние власти Виши будут придерживаться пассивной позиции. Но они сумели все же обеспечить себе помощь, использовав добрые чувства наших сторонников, особенно в Марокко. Американцы внушили им, что действуют в согласии с нами, и под этим предлогом перехватывают все связи наших служб с нашими друзьями. Англичане тоже вступили в эту игру, хотя и с меньшими иллюзиями...
      В случае надобности маршал Петен, несомненно, отдаст приказ выступить в Африке против союзников, ссылаясь на агрессию с их стороны. Армия, флот и авиация, конечно, подчинятся приказу. Кроме того, могут вмешаться немцы под тем предлогом, что они помогают Франции в защите ее империи.
      Лаваль воздержится от объявления войны союзникам, чтобы сохранить возможности шантажа и не доводить французское население до крайнего возмущения. Он рассчитывает на то, что его услужливость будет вознаграждена некоторыми уступками в отношении военнопленных, поставками продовольствия; он надеется также получить поддержку, чтобы отвести притязания итальянцев.
      Я думаю, что во всем этом и следует искать объяснение нынешнего отношения Вашингтона к нам.
      Американцы сначала думали, что они смогут в этом году открыть второй фронт во Франции.
      Нуждаясь в нас, они вступили на путь, определенный их меморандумом. Теперь их план изменился, и отсюда прежняя сдержанность по отношению к Национальному комитету...
      Передайте это Национальному комитету.
      Телеграмма государственного министра Великобритании Кэйзи генералу де Голлю, в Бейрут
      (Перевод)
      Каир, 29 августа 1942
      У меня создалось впечатление, что франко-английские отношения в Сирии и Ливане достигли критической точки. Каковы бы ни были причины этого, я считаю, что самое главное теперь заключается в том, чтобы исходя из высших интересов наших стран, возможно скорее установить отношения, необходимые для продолжения войны. Я хотел бы надеяться, что это станет возможным в результате откровенной дискуссии между нами, и с этой целью приглашаю вас встретиться со мной в Каире в удобное для вас время. Я занят здесь важными делами, которые - я уверен, что вы поймете это, - не позволяют мне покинуть Каир в настоящее время.
      Если встреча не состоится, я буду вынужден доложить премьер-министру о существующем положении, как оно мне представляется. Я был бы очень признателен за срочный ответ на эту телеграмму.
      Телеграмма генерала де Голля Кэйзи, в Каир
      Бейрут, 30 августа 1942
      Вместе с вами я считаю, что в интересах общего дела продолжение войны крайне важно и неотложно построить франко-английские отношения на удовлетворительных основах.
      Как я уже имел честь сообщить вам и как я писал Уинстону Черчиллю, причиной серьезного ухудшения наших отношений явилось вмешательство Великобритании в отношения между Сражающейся Францией и подмандатными государствами Леванта, а также во внутренние дела Сирии и Ливана. Это привело и к ослаблению позиции Франции в этих странах, и к посягательствам на их независимость, которая была признана за ними Сражающейся Францией в силу и в рамках мандата. Вы, конечно, понимаете, что Французский комитет обязан воспротивиться нарушению своих прав и посягательствам на независимость этих государств. Французский национальный комитет всегда готов проводить с правительством его величества консультацию с целью достижения гармонии французской и английской политики на всем Востоке.
      Что касается нашего военного сотрудничества на этом театре военных действий, мы считаем, что его условия были урегулированы нашими соглашениями, заключенными в прошлом году. Мы настаиваем, чтобы условия этих соглашений строго соблюдались.
      В письме от 24 августа премьер-министру Великобритании я указывал, что готов обсудить этот вопрос с вами в Бейруте, поскольку во время двух визитов, которые я имел удовольствие нанести вам в Каире, нам не удалось согласовать наши точки зрения. Я вынужден задержаться здесь для принятия мер, которых требует обстановка, и я был бы глубоко огорчен, если бы вы не смогли найти время для обсуждения со мной этого важного дела.
      Телеграмма Уинстона Черчилля генералу де Голлю, в Бейрут
      (Перевод)
      Лондон, 31 августа 1942
      Получил ваш ответ на мое письмо от 23 августа. Не считаю полезным продолжать подобный обмен мнениями относительно ситуации, которую я считаю серьезной, как и вы сами.
      Очень важно - таково мое мнение - обсудить с вами эти вопросы как можно скорее, следовательно, я должен просить вас ускорить возвращение в Великобританию. Прошу сообщить, когда следует ожидать вас.
      Телеграмма генерала де Голля Уинстону Черчиллю, в Лондон
      Бейрут, 1 сентября 1942
      Благодарю за приглашение приехать в Англию, которое вы соблаговолили мне сделать, для обсуждения с вами серьезного вопроса о франко-английских отношениях на Востоке. Я, конечно, предприму эту поездку при первой же возможности. Но сейчас обстановка не позволяет мне покинуть Бейрут.
      Однако, как я уже писал вам, я готов хоть сегодня начать переговоры с Кэйзи. Надеюсь, вы поймете, что сохранение независимого положения Франции в Сирии и Ливане является для меня и для Французского национального комитета долгом первейшей важности и необходимости.
      Телеграмма Роже Гарро Национальному комитету, в Лондон
      Москва, 1 сентября 1942
      Тогда как проживающие в России французские коммунисты до сих пор избегали какой-либо связи с делегацией Сражающейся Франции, Андре Марти посетил меня 15 августа и после этого нанес мне еще два визита.
      Андре Марти приехал в Москву по поручению Французской коммунистической партии накануне подписания германо-советского пакта, который, как он мне доверительно сообщил, неприятно поразил и дезориентировал его. Марти оставался в России в течение трех лет, где он был членом Центрального комитета Коминтерна и единственным авторитетным представителем Французской коммунистической партии, с которой он, вероятно, не имел никакого контакта. По словам Марти, он не имел никаких сведений о Франции, кроме тех, которые сообщались советской печатью и радио. Это утверждение мне показалось искренним, так как мой посетитель поспешно набросился на все информационные документы, которые я смог ему показать. С плохо скрытой горечью он дал понять, что члены Коминтерна полностью изолированы в Уфе и томятся от досадного бездействия.
      Он горячо восхвалял генерала де Голля, взгляды которого относительно моторизации наших вооруженных era он в качестве вице-председателя комиссии по делам армии палаты депутатов якобы поддерживал, насколько было в его силах. В этом у него были разногласия с его коллегой Морисом Торезом, который, подобно генералу пацифисту Бино, сомневался в эффективности бронетанковых дивизий.
      Андре Марти согласен перейти в мое полное распоряжение для оказания помощи в деле развертывания нашей пропаганды в СССР. Но в связи с тем, что его возможности очень ограничены в этой области, Марти хотел бы тайно вернуться со своей женой во Францию, чтобы участвовать там в организации Сопротивления.
      Он спросил меня, не согласится ли Французский национальный комитет помочь ему вернуться в страну. Буду признателен, если вы дадите мне возможность ответить ему.
      Нет сомнения в том, что Марти мог встречаться со мной только с согласия Политбюро. Этот демарш свидетельствует, по-видимому, о существенной эволюции Французской коммунистической партии, которая следует указаниям Кремля в смысле объединения всех сил французского Сопротивления вокруг генерала де Голля и Национального комитета.
      Телеграмма генерала де Голля генерал-губернатору Эбуэ и генералу Леклерку, в Браззавиль
      Бейрут, 1 сентября 1942
      Получив письменное обещание американцев предоставить восемь самолетов "Локхид" для наших авиалиний, разрешаю использовать аэродром Пуэнт-Нуар для военных самолетов Соединенных Штатов.
      За вами, конечно, сохраняется командование и контроль на аэродроме...
      Телеграмма генерала де Голля Рене Плевену и Морису Дежану, в Лондон
      Бейрут, 4 сентября 1942
      Президент Наккаш и президент Тадж-эд-дин просили о встрече со мной. Я принял их, одного - третьего дня, другого - сегодня. В длительных беседах были глубоко затронуты многие вопросы. Хотя в этих широтах и долготах я и воздерживаюсь от иллюзий, все же общее впечатление осталось хорошим. Оба моих собеседника выразили удовлетворяющие нас чувства и дали определенные обещания.
      Что касается внутренних дел, то оба президента обязались сделать все, чтобы зерновое бюро наладило снабжение населения и уравновесило свой бюджет. Оба президента собираются подготовить выборы, и, разумеется, в своих собственных интересах. Но они не спешат с этим и терпеливо ждут срока, который, как я считаю, наступит будущей весной, если позволит военное положение и англичане прекратят свое вмешательство. Президенты утверждают - и мне кажется, что это так и есть, - что население относится неодобрительно к политическим схваткам и высказалось бы за независимость, за беспристрастность правительственной деятельности, за союз с Францией, за наше присутствие.
      Что касается внешних дел, они оба явно настроены против интриг Англии и недавно откровенно выразили это. Их позиция определяется искренним стремлением к общественному благу, подлинной симпатией к нам и желанием получить нашу поддержку. Свое воздействие оказывают также яркие проявления преданности Франции со стороны Леванта, имевшие место в разных частях страны по случаю моего приезда. Нет сомнения, что новую Францию здесь высоко ценят. Мы можем гордиться этим.
      Телеграмма генерала Леклерка генералу де Голлю, в Бейрут
      Браззавиль, 6 сентября 1942
      Отвечаю на ваше предписание - подготовить вооруженные силы для возможных военных действий на Нигере.
      Первый бросок: Зиндер. Остановка здесь должна быть использована для пополнения запасов продовольствия. Дальнейшее продвижение к Ниамею будет зависеть от сопротивления Зиндера и от общей ситуации. Но я понимаю ваше желание и сделаю все возможное.
      Я приказываю создать в Мусоро запасы бензина и продовольствия и произвести некоторые передвижения вспомогательных войск, которые не привлекут внимания.
      Телеграмма Рене Плевена и Мориса Дежана генералу де Голлю, в Бейрут
      Лондон, 8 сентября 1942
      Иден принял нас в понедельник вечером, после заседания Совета министров, на котором рассматривался вопрос об отношениях между Сражающейся Францией и английским правительством.
      Прежде всего Иден заверил в своей симпатии к Сражающейся Франции и к нашей стране. Он напомнил, что всегда старался помочь нам и постоянно стремился установить основанные на доверии отношения между Национальным комитетом и правительством его величества.
      "К моменту отъезда генерала, - сказал он, - отношения были превосходными. Мы думали, что отсутствие генерала де Голля не будет длительным, и рассчитывали после его возвращения возобновить сотрудничество с ним.
      Генерал уехал в Сирию. Он выразил недовольство действиями англичан в Леванте и полон подозрений в отношении нас. Он убежден, что мы хотим вытеснить вас из Сирии, хотя мы далеки от такого намерения и не раз торжественно заявляли, что не проводим в Сирии никакой другой политики, кроме той, которая была сформулирована открыто...
      В весьма дружественной телеграмме премьер-министр просил генерала от имени правительства Великобритании ускорить свое возвращение для обсуждения спорных вопросов. Однако генерал предпочел остаться в Сирии.
      С другой стороны, он счел возможным вмешивать американцев в это дело. Создалось впечатление, что он пробовал восстановить американское правительство против нас, но наши отношения с Америкой достаточно прочны и такие приемы не могут нам повредить; а вам они, конечно, пользы не принесут. (Это замечание было сделано особенно раздраженным тоном.)
      Должен вам сказать, что положение серьезно. Позиция генерала ставит под удар отношения между английским правительством и Комитетом..."
      Затем Морис Дежан заметил, что, даже отвлекаясь от этого, надо признать, что в свете событий на Мадагаскаре генерал имеет все основания тревожиться за Левант. 13 мая министерство иностранных дел Великобритании дало нам определенные обещания. Однако эти обещания даже не начали выполнять. А между тем речь идет о подлинно французской земле, и недопустимо, чтобы нас оттуда устранили.
      Рене Плевен благодарит Идена за выраженные им чувства по отношению к Сражающейся Франции... Он напоминает, что именно в Леванте все считают генерала де Голля борцом за франко-английское сотрудничество... В Сирии французы раздражены непрестанным посягательством английских властей на чужие права. Даже генерал Катру, миролюбие которого широко известно, раздражен всем этим до последней степени. Совсем недавно английская миссия некстати вмешалась в валютные вопросы, которые находятся в исключительном ведении французских властей. Англичане проникли в зерновое бюро... Что касается обращения к американцам, Плевен заявляет, что оно вполне естественно. К тому же американцы имеют на месте своих наблюдателей. Разногласия между французами и англичанами происходят на их глазах.
      Иден сухо отвечает, что если мы одобряем такие методы, то трудно будет поладить друг с другом, хотя, впрочем, все это дело ему кажется второстепенным.
      Дежан замечает, что, если, по мнению английского правительства, дела Сирии представляют лишь второстепенный интерес, непонятно в таком случае, почему оно просит генерала де Голля прервать ответственную инспекционную поездку для обсуждения этих дел. Положение могло бы быть совсем иным, если бы переговоры, к которым стремится Черчилль, имели более общий характер и касались бы, в частности, назревающих событий в Северной и Западной Французской Африке.
      Плевен высказывается в том же смысле. Дежан несколько раз возвращается к этому вопросу.
      Далее в ходе беседы Иден употребил такие выражения, как "сотрудничество подходит к концу", "существо вещей развивается в другом направлении"... Он не отрицал, что назревают важные события, но, вероятно, считал, что при данном положении вещей вопрос о нашем участии в них не ставится...
      Беседа продолжалась час с четвертью, сначала в очень напряженной атмосфере, которая к концу несколько разрядилась.
      Телеграмма Мориса Дежана генералу де Голлю, в Бейрут
      Лондон, 10 сентября 1942
      Вчера Иден пригласил меня к себе вместе с Плевеном. В присутствии Стрэнга Иден сказал нам в основном следующее: "Под строжайшем секретом я должен сделать вам сообщение, которое позавчера я сделать не мог. Мы готовимся начать новые операции на Мадагаскаре, чтобы обеспечить наш контроль над всем островом...
      - Английское правительство намеревалось, - продолжал Иден, заглядывая в лежащие перед ним письменные инструкции, - предложить Французскому национальному комитету незамедлительно взять на себя управление Мадагаскаром...
      К сожалению, дела в Сирии осложнили положение. Генерал де Голль, по-видимому, ставит под подозрение нашу добрую волю и наши намерения в отношении Сирии. От имени английского правительства могу вас заверить в том, что эти подозрения совершенно безосновательны, так как Великобритания не собирается посягать на права Франции в Сирии.
      Надеюсь, вы поймете, что, пока создавшееся в Леванте положение не прояснится, мы не можем осуществить наше намерение передать управление Мадагаскаром Французскому национальному комитету. Но, поскольку правительство Великобритании не проводит в странах Леванта никакой другой политики, кроме той, о которой оно уже заявило во всеуслышание, мы убеждены, что в этом вопросе может быть достигнута ясность.
      Если генерал де Голль теперь же возвратится в Лондон, о чем его дружески просил премьер-министр, мы сможем сразу же обсудить с ним возможности осуществления вашего намерения передать управление Мадагаскаром Французскому национальному комитету..." В отличие от беседы 7 сентября Иден сделал это сообщение в любезном тоне, с явно выраженным желанием прийти к согласию.
      Отвечая на наши вопросы, Иден разъяснил, что и речи нет о каком-то торге, что согласие генерала возвратиться в Лондон еще не предрешает того, какой будет дан ответ на его жалобы, сформулированные в результате его поездки в Сирию, что речь не идет о какой-то сделке, связанной с отказом от наших интересов в Леванте в обмен на получение права управлять Мадагаскаром.
      В этих условиях мне и Плевену представляется существенно важным, чтобы вы как можно скорее дали согласие на переговоры, о которых просит английское правительство.
      Телеграмма генерала де Голля Рене Плевену и Морису Дежану, в Лондон
      Бейрут, 12 сентября 1942
      Уэнделл Уилки прибыл 10 сентября утром и отбыл 11 сентября. Катру встретил его на аэродроме. Нашими войсками были оказаны почести. Американский гимн. Марсельеза.
      Затем Уэнделл Уилки проехал прямо в нашу резиденцию, где я его принял; здесь он и остановился...
      Во время длительной беседы, состоявшейся по его просьбе, он задал мне множество вопросов по поручению, как он сказал, президента Рузвельта.
      Впечатление хорошее, особенно учитывая личные качества Уилки, его манеры славного и пылкого малого... Тем не менее он избегал говорить о том, что Соединенные Штаты собираются сделать для нас. Касаясь отношения Вашингтона к французским делам, он сказал:
      "Существуют два способа преодолеть препятствие. Или идут напрямик и пробивают его, или стараются обойти с флангов".
      Он уверял, что в данном случае дело не в личном его убеждении, а в том, что ему было официально поручено мне сказать.
      В ответ на его вопросы мне пришлось со всей откровенностью разъяснить ему нашу общую позицию и наше положение здесь...
      Уилки заверил меня, что хорошо понимает наше положение, что мы пользуемся большими симпатиями союзников и особенно в Америке. Он хотел бы, чтобы мы сохранили и умножили эти симпатии и не преувеличивали бы нашей непримиримости. Говоря о нашем стремлении представлять французские интересы, он просил меня привести пример вмешательства Соединенных Штатов. Я сослался на пример Мартиники. Мы считали бы нормальным, чтобы в этом деле Соединенные Штаты советовались с нами. Я добавил, что наша точка зрения остается неизменной во всех случаях, когда действия союзников будут затрагивать интересы какой-либо французской территории. Уилки спросил меня, не думаю ли я, что Соединенные Штаты имеют политические виды на какую-нибудь часть нашей империи. Я ответил, что не думаю этого, но считаю, что очень важно не создавать даже видимости подобной заинтересованности. У французского народа должно сложиться твердое убеждение, что его интересы эффективно представлены и представлены нами, что мы боремся за них вместе с нашими союзниками.
      Уилки говорил о тех французских эмигрантах, которые работают без нас или даже против нас. Я ответил, что из каждых 100 французов, избежавших порабощения, 98 находятся в наших войсках, учреждениях и комитетах, целиком поглощены своим делом и, следовательно, не очень шумливы; 2 из 100 находятся вне Сражающейся Франции и занимаются интригами и происками, чем они и занимались всю свою жизнь. Если бы эти люди объединились в боевые части, освобождали территории, оказывали бы реальное влияние на Францию, тогда мы могли бы вступить с ними в переговоры. Но они представляют лишь самих себя. Поэтому мы не обращаем внимания на их суетню. Но, к сожалению, союзники часто прислушиваются к ним, когда хотят противопоставить их нам.
      Что касается нашего союза с Англией, я сказал Уэнделлу Уилки, что он посетил меня в момент, когда появились серьезные затруднения в этом отношении. Во всяком случае, я хотел, чтобы он знал, что мы в основном желали бы сохранить английский союз и доказали это всему миру. Я считал, что сохранение союза было также основным пунктом английской политики. Но англичанам очень трудно согласовать их локальную политику с политикой общей. Это ясно выявилось на Востоке.
      Уэнделл Уилки дал понять, что Черчилль и Гарриман вернулись из своей поездки в Москву неудовлетворенными. Они оказались перед загадочным Сталиным, его маска осталась для них непроницаемой. У меня создалось впечатление, что Уэнделл Уилки направляется в Москву, чтобы попытаться получше разобраться во всем. Но, кажется, Сталин не спешит впустить его в Россию, в ожидании Уэнделл Уилки топчется на месте.
      Заканчивая беседу, я сказал Уилки, что настоящая война с точки зрения затрат материальных средств является, по-моему, в основном войной Соединенных Штатов. Поэтому Америка несет особую моральную ответственность перед миром. Теперь добро борется со злом. И нужно чистосердечно помогать тем, кто сражается за доброе дело.
      Телеграмма генерала де Голля Рене Плевену и Морису Дежану, в Лондон
      Бейрут, 12 сентября 1942
      Ознакомился с вашими отчетами о беседах с Иденом. Прошу передать Идену от моего имени следующее сообщение.
      "Я поставлен в известность о беседах, происходивших 7 и 9 сентября между вашим превосходительством, с одной стороны, и господами Плевеном и Дежаном - с другой.
      Я пришел к заключению, что английское правительство, так же как и Французский национальный комитет, желает урегулирования франко-английских отношений на Востоке на удовлетворительных основах в соответствии с нашими соглашениями по этому вопросу и с правами Франции в Сирии и Ливане.
      С другой стороны, я принял к сведению, что английское правительство, учитывая новое положение на Мадагаскаре, намерено выполнить взятые им на себя 13 мая перед Национальным комитетом обязательства относительно острова.
      Наконец, меня не могло не тронуть пожелание, выраженное вашим превосходительством, которое явилось подтверждением полученного мною раньше послания премьер-министра, о желательности моего возвращения в Лондон для обсуждения этого вопроса с английским правительством.
      Как и вы, я надеюсь, что наши переговоры приведут к еще более тесному сотрудничеству в войне против общего врага.
      Получив любезное приглашение премьер-министра и вашего превосходительства, я намерен возвратиться в самом скором времени".
      Телеграмма генерала де Голля Рене Плевену и Морису Дежану, в Лондон
      Бейрут, 12 сентября 1942
      Сегодня отправил вам текст моего сообщения Идену.
      Я не уверен, что настойчивое желание английского правительства видеть меня в Лондоне было вызвано только намерением уладить дела Леванта и урегулировать вопрос о Мадагаскаре.
      Здесь кроется какой-то далеко идущий замысел. Наши союзники хотят, чтобы я был возле них не для консультаций, а скорее для того, чтобы контролировать меня. Однако я не думаю, что добрые намерения, выраженные Иденом относительно Леванта и Мадагаскара, были простым маневром.
      Так как дело идет о главном вопросе, я не считаю возможным отказаться от возвращения в Лондон для его обсуждения. Однако я выеду только после того, как совершу поездку по Свободной Французской Африке. 14 сентября собираюсь посетить Форт-Лами, затем Дуалу, Либревиль, Пуэнт-Нуар, Браззавиль.
      Текст франко-советского соглашения от 28 сентября 1942
      Французский национальный комитет довел до сведения советского правительства о своем желании именовать отныне "Сражающейся Францией" движение французов, где бы они не находились, не признающих капитуляции перед гитлеровской Германией и борющихся против нее за освобождение Франции. Советское правительство пошло навстречу этому пожеланию Французского национального комитета, как выражающему волю французских патриотов содействовать всеми доступными средствами совместной победе над гитлеровской Германией и над ее сообщниками в Европе. Советское правительство согласилось с Французским национальным комитетом о нижеследующих определениях:
      1. "Франс комбатант" (Сражающаяся Франция) является совокупностью французских граждан и территорий, которые не признают капитуляции и которые всеми имеющимися в их распоряжении средствами способствуют, где бы они ни находились, освобождению Франции через совместную победу союзников над гитлеровской Германией и над всеми ее сообщниками в Европе.
      2. Французский национальный комитет является руководящим органом Сражающейся Франции и единственным органом, обладающим правом организовывать участие в войне французских граждан и французских территорий и представлять их интересы при правительстве Союза Советских Социалистических Республик, особенно в той мере, в которой эти интересы затрагиваются ведением войны.