Правда позже, после ужина, когда дамы уже удалились в свои комнаты, а Влад собирался выйти с матросами в город, чтобы проверить патрули, алькальд отозвал его в сторону на пять минут.
      – Понимаю, сеньор Вальдемар, что вы не можете видеть во мне надёжного друга, - начал дон Альваро не очень уверенным тоном, - Но прошу вас поверить, что я в данной ситуации всецело на вашей стороне… Если в городе начнутся беспорядки… Понимаете, это не в моих интересах… Думаю, что нам стоит сейчас объединить наши усилия… Это даже не говоря о том, что вы и ваша сестра мне глубоко симпатичны, невзирая на судьбу, поставившую нас по разные стороны…
      Было видно, что старому алькальду тяжело даются все эти слова. Влад внимательно его слушал, нахмурившись и нетерпеливо постукивая пальцами правой руки по ладони левой - была у него такая привычка, в моменты серьёзного раздумья. Наконец, он поднял глаза на испанца - тот стоял, ожидая его ответа.
      – Что вы предлагаете? - спросил Влад.
      – Предлагаю? Свою помощь, свой опыт и опыт Мартиньо, знание города и людей. Если понадобятся люди - можно взять городскую стражу. Правда, они сейчас разоружены…
      – Нет, - Влад сказал это так быстро, что алькальд вздрогнул, - Давать оружие жителям Картахены мы не будем.
      – Вы мне не доверяете… - дон Альваро вздохнул с горечью и покачал головой.
      – Нет, - повторил Влад, - Не вам. Вам я верю, но вот люди, получившие в руки оружие, могут понаделать глупостей. Хотя ваш опыт мне действительно может пригодиться.
      Дон Альваро несколько приободрился.
      – Нужно пресечь возможность мародёрства, - сказал он.
      – Я уже сделал всё возможное, - Влад не хотел сразу раскрывать свои карты.
      – И - самое главное - придётся перекрыть гавань, - продолжал алькальд.
      Влад поднял голову.
      – Вы хотите сказать, что я должен блокировать город? Полностью? А как же рыбачьи лодки? Ведь Картахена может остаться без продовольствия…
      – Да, нужно полностью блокировать гавань, - повторил дон Альваро, - Полностью. И расстреливать любое судно, которое попытается покинуть Картахену. Любое, если вы хотите избежать дезертирства.
      Влад мучительно раздумывал. В словах старого алькальда было много резона. Да, дисциплину нужно поддерживать, любой ценой. Но стрелять по своим из пушек… Этого варианта предположить он не мог. А Галка - могла бы? Подобных инструкций она Владу не оставила… Сейчас подсказчиков нет - всё придётся решать самому.
      И тут ночную тишину рассекли выстрелы и всплески огня со стороны порта. В дверь отчаянно забарабанил матрос с "Экюэля". Едва он ввалился в комнату (безо всякого этикета), как, запыхавшись, прохрипел:
      – Роджерс пытается увести людей из Картахены!
      – Мы опоздали! - алькальд, кажется, переживал подобное известие ещё острее, чем Влад.
      – Так, нужно срочно к кораблям! Всех людей, кого можно, соберите! И бегом к канонирам в форт! Чтобы открывали огонь по любому кораблю, который направится к выходу из гавани! А вы, - Влад обратился к дону Альваро, - оставайтесь дома и ни в коем случае не выходите на улицу. Ни вы, и никто из ваших домашних! Это приказ! Ещё неизвестно, как всё обернётся…
      И так, застёгивая на ходу камзол, Влад вылетел из дома алькальда и бросился вниз по улице. Вслед за ним, грохоча по булыжнику тяжёлыми матросскими башмаками, неслись два десятка людей с "Экюэля". Со стороны гавани доносились крики, шум потасовки и крики, перемежавшиеся далёким треском выстрелов.
      Роджерс - конечно, это был он - попытался было взять власть в свои руки. И ему подчинилось около десятка особенно отчаянных английских капитанов с Ямайки. Конечно, никто из французов, знающих Галку и Влада, не польстился на громкие крики и блестящие посулы Роджерса, да и англичане клюнули далеко не все. Наиболее осторожные хотели подождать и посмотреть, чем обернётся "правление" Влада: быть может, удастся сместить вездесущего братца Спарроу? Но Роджерс, видимо, предпочитал лезть на рожон. Он, правда, быстро смекнул, что в Картахене ему оставаться дальше незачем. В городе ещё оставалось немало добра. Но эта чёртова виселица, и эти чёртовы французы, и этот чёртов приказ расстреливать мародёров на месте… Несколько человек, действительно, рискнули распотрошить лавочку в торговом квартале. А результат? Двое застрелены на месте, а ещё восемь дожидаются своей участи в подвале городской тюрьмы. Нет уж, лучше отправиться следом за Шаверни и Спарроу - авось, удастся подобрать хоть что-то после драки этих гигантов. Одному отправляться было глупо: корабль Роджерса слишком мал, чтобы тягаться с "Гардарикой", а тем более, с "Генрихом". А вот стаей воронья, пожалуй, и можно покружить потом над полем боя. Если вовремя успеть, конечно. Да ничего - по шуму канонады можно будет их легко обнаружить. На уговоры ушёл целый день. Миром Влад не выпустил бы их из Картахены ни под каким видом. Братец Спарроу отнюдь не дурак, и сразу же смекнул бы, что подобная шайка отправляется отнюдь не на помощь его сестре. Да и прислал на все корабли, ещё оставшиеся в гавани, своих людей. Ну, чтобы остановить желавших покинуть негостеприимную гавань пиратов, их было всё же маловато. А вот, чтобы шпионить и передавать начальству обо всех перемещениях в порту - в самый раз. Так что волей-неволей, пришлось ждать ночи. И воду, и провизию сложили на берегу, чтобы, как стемнеет, быстро-быстро, в несколько приёмов, перевезти припасы на корабли. Реквизировали все рыбачьи лодки, чтобы доставить на борт сразу всех людей. И прорвались ведь! Сработало!
      Конечно, когда по команде пять сотен людей одновременно бросились к лодкам, в одно мгновение покидали туда мешки с сухарями и бочки с водой, и оперативно погребли к кораблям, сорок человек французов, патрулировавших пристань, ничего не могли сделать. Только стрелять да махать кулаками. Ну, остановили они три десятка неуёмных англичан. Ну, сами потеряли дюжину умников. Айкидо, оно от пули не спасает. А форт пока молчал.
      Приказ канонирам стрелять по дезертирам пришёл, увы, слишком поздно. Только и удалось, что потопить шлюп, на котором и команды-то всего было - двадцать матросов. Кое-кто из них сумел добраться до берега - и благополучно присоединился к тем, что уже дожидался утра в подвале. Но задержать Роджерса Влад не сумел. В темноте мелькнули и растаяли паруса десятка небольших кораблей. Когда, наконец, заговорили пушки на крепостной стене, пороховые вспышки осветили только бизани, да корму одного из припозднившихся шлюпов. Вот ему-то и досталось.
      В порту горели пустые уже склады, стонали раненые, лежавшие на каменной набережной. Влад приказал быстрее тушить пожар, чтобы огонь не перекинулся на соседние здания, перенести раненых в лазарет, а пленников - в тюрьму. Заменить часовых, доложить обо всех, самовольно покинувших город. Через час подробная информация о происшествии уже была у Влада в руках. Закопченный и измученный, он вернулся в дом алькальда в три часа ночи.
      Дон Альваро не спал. Раздосадованный Влад рассказал ему обо всём, что случилось в гавани. Он клял себя за непредусмотрительность. Старый алькальд оказался значительно проницательнее него. Но, самое главное, теперь он страшно переживал за Галку. Мало того, что ей придётся сражаться с такими монстрами, как "Генрих" и "Принцесса", ещё и эта стая шакалов сзади налетит! Но ругался и рвал на себе волосы Влад, так сказать, мысленно, оставив реализацию этого занятия до того момента, как он сможет остаться один. С доном Альваро он старался держаться хладнокровно, и ему это удалось. Старый испанец, однако, понимал, что сейчас творится в его душе.
      – Не кляните себя, - сказал он, вставая с кресла, чтобы налить ещё немного вина себе и своему гостю (всех слуг он уже давным-давно отправил отдыхать), - Вы не могли предусмотреть всего. А я не должен был так долго тянуть, и предупредить вас сразу. Вы ещё молоды и не настолько опытны, как донья Алина. Хоть она и младше вас, насколько я понимаю. Вы ещё не привыкли командовать, но из вас может получиться очень хороший командир, я это вижу. А ваша сестра - она уникальный человек. Не сравнивайте себя с ней, иначе вас всю жизнь будет гнуть к земле её авторитет. Быть может, вы не будете столь блестящи, как она, но вы будете собой. Так что идите к себе, постарайтесь немного поспать и не терзайтесь из-за того, что уже случилось. Теперь ваша задача заключается в том, чтобы не наделать новых ошибок и удержать в руках то, что есть. Идите-идите, завтра у вас будет тяжёлый день.
      Даже помимо своей воли, Влад ощутил, как слова этого немолодого человека внушают ему спокойствие и уверенность.
      – Спасибо вам, дон Альваро, - сказал он, пожимая старику руку, - Я постараюсь сделать все, что от меня зависит. И спасибо вам за вашу помощь. Я и не мог рассчитывать на неё.
      …Думаете, так легко повесить человека? Ну, пусть даже не своими собственными руками - а просто отдать подобный приказ, думаете, легко? Одно дело - поставить на видном месте, в порту, виселицу - для устрашения, так сказать, в воспитательных целях. (И ведь срабатывало же, до поры до времени!) И совсем другое дело - воспользоваться ею по назначению. Повесить два десятка вот этих вот охламонов, у которых терпения оказалось слишком мало, а вот руки, наоборот, оказались чересчур длинными. И вот теперь они сидели в подвале городской тюрьмы - кто униженно умоляя о пощаде, кто просто угрюмо и молча глядя в стенку. Чувствовал себя Влад отвратительно. У Галки, должно быть, гораздо более крепкие нервы, или она просто сильнее него. Быть может, просто подождать её возвращения? Но подобная робкая мысль быстренько сбежала, едва Влад прикрикнул сам на себя. Какое, к дьяволу, "подождать"! Каждый час промедления сказывается на дисциплине пиратов, которые сейчас в любое мгновение могут сорваться с цепи и начать хозяйничать в захваченном городе! Нет. Он обещал, что всё будет в порядке - и всё действительно будет в порядке. Город на растерзание он не отдаст и, когда "Гардарика" вернётся в Картахену, он передаст в Галкины руки не свору распоясавшихся мерзавцев, а нормальную, боеспособную команду. Когда "Гардарика" вернётся. Если вернётся…
      В общем, чувствовал себя Влад в роли нового командующего, препаршиво. Ему, ей богу, было бы гораздо легче, если бы этих новоявленных мародёров попросту пристрелили на месте преступления. Но что делать? Не в меру добросовестный дежурный отряд охраны сгрёб этих полупьяных идиотов, начавших громить лавочки и шастать по испанским домам, и доставил пред светлые Владовы очи до скорого решения. А что решать-то? Запереть в подвале да готовить виселицу. А кто вешать будет? Предыдущие исполнители уплыли вместе с Галкой. Дон Альваро даже предложил Владу картахенского палача, но Влад решительно отказался. Не хватало ещё, чтобы пиратов вешал испанец в захваченном испанском городе! Каламбур какой-то! Это было б даже смешно в любой другой ситуации! Делать нечего - пришлось искать добровольцев среди тех матросов, кто остался в городе. Но, даже несмотря на обещанное вознаграждение, желающих нашлось немного. Ладно, завтра утром, в семь часов, всё закончится. Да ещё присутствовать при казни! Прямо скажем - удовольствие небольшое. Но не пойти - значит проявить малодушие, а малодушие - признак слабости. Ох ты ж, господи! Владу, конечно же, приходилось убивать в бою, и неоднократно. Но он до сих пор помнит то чувство тошнотворной слабости, которое охватило его, когда его клинок въехал во что-то упруго-податливое, как хрипло вскрикнул испанский солдат, как омерзительно хрустнула перебитая кость и с хлюпаньем потекла кровь из открывшейся раны, едва он выдернул абордажную саблю. Время тогда растянулось - и каждое мгновение врезалось в память, отчётливое и нестираемое. Влада потом ещё долго трясло, а дядька Жак отпаивал его ромом после боя. Самый первый раз, когда вот так, лицом к лицу, всегда запоминается особенно ярко. Тут ни в какое сравнение не шёл даже тот бой на "Орфее", когда он своего врага просто застрелил… И вот теперь Влад испытывал что-то подобное, только в несколько раз сильнее. Но он будет твёрдым: он обещал. Он удержит в руках эту шальную орду, которая в руках дельного командира может стать грозной силой, а в руках хлюпика развалится до состояния неуправляемой оравы бандитов и мародёров! Этого ни в коем случае нельзя допустить! И он этого не допустит, каких бы моральных терзаний это ему ни стоило!
      И Влад это пережил. Нашёл священника, вместе с ним сходил в тюрьму на исповедь. Выслушал последние просьбы приговорённых и честно их выполнил - но к мольбам остался глух. Просто заставил себя отключиться, и всё. И во время казни держался молодцом, не отводя глаз, чем заслужил молчаливое, но подлинное одобрение стоявших рядом Кадоля и Буассонье, нового капитана "Дианы". Посмотреть на подобное зрелище явилось несколько десятков испанцев и несколько сотен пиратов - именно этого эффекта, собственно, Влад и добивался, назначив казнь на столь ранний час. Расходились молча. Приказав похоронить повешенных на матросском кладбище неподалёку от порта, Влад побрёл домой, позволив себе расслабиться только в тот момент, когда он переступил порог дома алькальда. Комната Исабель заперта - девушка, должно быть, ещё спала, впрочем, как и все остальные домочадцы. Гостиная была пуста. Молодой человек сбросил плащ и без сил плюхнулся в кресло, закрыв глаза. Некоторое время он так и сидел, неподвижно, нахмурив брови и стиснув пальцами резные подлокотники. Мерзкая тошнота постепенно отпускала. Послышался шорох и скрип осторожно приоткрываемой двери.
      – Кофе принесите мне, пожалуйста. Большую чашку, без сахара, - не открывая глаз, попросил он, решив, что это кто-то из слуг.
      Но этот кто-то продолжал нерешительно топтаться на месте. Влад открыл глаза и увидел Исабель, стоявшую в дверях.
      – Estas muy cansado? (Ты очень устал?) - тихо спросила она. В её тоне было столько заботы и участия, что Влад почувствовал, как заколотилось его сердце.
      – Poquito, - так же тихо ответил он, - Немного.
      Исабель улыбнулась и сделала то, о чём так долго он мечтал - подошла поближе и положила ему на лоб узкую тёплую ладонь. Влад извернулся и потихоньку поцеловал это руку, которая чуть заметно вздрогнула - но осталась на месте. Несколько минут тишины и покоя. Всего несколько минут - а потом Влад решительно выпрямился в кресле.
      – Мне нужно идти, - прошептал он, - Tengo que irme ahora.
      Дел было впереди ещё много.

2

3