ГЛАВА 20

На полпути к железнодорожной станции Лорел попала в южную часть делового района Маркет-стрит. В этот ранний час улицы города были пустынны. Было начало шестого.

Лошади никогда прежде не доставляли ей хлопот. Но эта пара оказалась необыкновенно беспокойной, то и дело испуганно шарахалась, грозя в любую минуту выйти из повиновения. В конце концов, когда лошади сбились с шага и попытались повернуть обратно, Лорел пришла в отчаяние. Крепко привязав их за каким-то магазином, она схватила дорожную сумку, клетку с Сэсси и пошла по Второй стрит в южном направлении. Скоро начнут ходить трамваи, и она может попасть на тот, который идет к вокзалу. У нее было достаточно времени, чтобы успеть на свой поезд.

Через несколько минут она была на трамвайной остановке и присела на скамейку в ожидании его прихода. Двигаться с таким грузом в обеих руках было очень утомительно. Внезапно утреннюю тишину нарушил непонятный грохот, непрерывно нараставший. Затем у нее под ногами угрожающе задрожала земля и под ней заколебалась скамейка. Перед ее испуганным взглядом широкая трещина взломала улицу, вздыбив тротуар с одной стороны. В немом изумлении она смотрела на улицу. У нее было ощущение, будто она скатывается с жуткой волны в океане, а земля ушла из-под ног.

Ужасный визг вырвался из ее горла, перерастая в неудержимый вопль, в то время как под ногами все сильнее дрожала земля. Все это произошло в одно мгновение. Воздух был наполнен ревом обвала, грохотом разрушающихся каменных строений и звоном разбивающегося стекла. Земля и все, что было на ней, сотрясалось, шаталось со скрипом и тяжелым стоном, дома раскачивались. Кирпичи, куски бетона, металла и дерева, сорванные с высоких построек, летали в воздухе, засыпая разорванную улицу. Около Лорел завалился фонарный столб. В то время как она с недоуменным страхом наблюдала за происходящим, ближайшее здание начало разваливаться на ее глазах, оседая в облаке пыли и каменных обломков.

Грохот стоял страшный, Лорел охватил беспредельный ужас. Оцепенев, она сидела, объятая парализовавшим ее страхом, вцепившись в качающуюся скамью, не в состоянии что-либо предпринять, малодушно поддавшись панике. Кто-то пронзительно кричал. Или это она сама так кричит? Господи! Что же это происходит? Может быть, наступил конец света?

Вдруг она почувствовала, что кто-то сдернул ее со скамьи и вместе с сумками втолкнул в дверной проем магазина за ее спиной. Со смутной надеждой она ощутила на себе сильные руки, прикрывающие и защищающие ее от летящих вокруг осколков. Уголком глаза она увидела, что электрические столбы ломаются как спички, повисая на искрящихся проводах. Искры от проводов разлетались во все стороны. Со страшным воплем она уткнулась лицом в синюю рубашку перед собой, с благодарностью цепляясь за предложенную ей защиту.

Казалось, грохот, шум и разрушения будут продолжаться вечно. Но, так же, как это началось, все вдруг чудодейственным образом и прекратилось. Сначала перестала дрожать земля, еще несколько минут продолжались треск и стоны поврежденных зданий, глухой звук падающих на искореженную улицу кирпичей, но оставшиеся целыми строения перестали шататься и замерли на месте.

Воцарившаяся тишина, казалось, таила в себе угрозу. Руки, удерживающие Лорел, постепенно отпустили ее, и когда ее спаситель отступил, она впервые посмотрела на него. Перед ней стоял рослый, сильный полицейский с озабоченным взглядом в зеленых глазах.

— У вас все в порядке, мэм? — спросил он.

Неосознанно, сама себе удивляясь, Лорел отметила в такой ситуации его ирландский выговор.

— Я… я… я в порядке. Спасибо.

Все случившееся опять всплыло в ее сознании, больно задев за живое, и она опять начала всхлипывать.

— Разрешите представиться, мэм? Сержант Райен Мерфи. — Он подал ей носовой платок и ждал, пока она вытрет слезы.

— Что это было? — дрожащим голосом спросила она, имея в виду разгром вокруг них.

— Землетрясение.

Одно это простое слово объяснило все.

— Похоже, очень сильное на этот раз, — отметил Мерфи больше для себя. — Вероятно, оно нанесло огромный урон городу, если судить по тому, что произошло здесь.

На другой стороне улицы образовавшаяся трещина поглотила три нижних этажа стоящего там здания. Огромное строение целиком опустилось на тридцать футов в землю, как будто и построено было таким образом. Часть дверей была сломана, из лопнувшей водопроводной трубы высоко в небо вырывалась сильная струя воды. Вода помогала осесть удушающей пыли, образовавшейся от развалин. Скамью, на которой прежде сидела Лорел, разбил упавший телеграфный столб.

Кровь отлила от ее и без того бледного лица. Ослабли ноги, и потемнело в глазах. Со стоном она стала падать на своего спасителя. Райен Мерфи успел подхватить ее в последний момент.

— Спокойно, мэм. Я вас держу. Сделайте несколько глубоких вдохов и задержите дыхание.

Она последовала его совету, и головокружение прошло. Когда обморок миновал, она подняла голову и посмотрела на сержанта.

— Если бы не вы, меня уже не было бы в живых! Вы спасли мне жизнь!

Впервые за это утро довольно глубокий смешок вырвался из огромной груди Райена Мерфи, и широкая улыбка смягчила суровые черты его лица.

— Это моя работа, — просто сказал он.

— Ежедневная работа? И сколько людей вы спасаете каждый день, сержант?

Оглянувшись вокруг на завалы и руины, он посуровел лицом.

— Сегодня их, может, будет много. По крайней мере я надеюсь, что многих удастся спасти. А кого-то и не удастся. Похоже, что будет адски тяжелый день!

Конечно, Лорел читала раньше о землетрясениях и несчастьях, которые они несут с собой, но никогда не думала, что ей самой придется встретиться с этой бедой. И сейчас, слушая сержанта Мерфи, она пыталась угадать, насколько велики реальные разрушения в городе? Сколько людей погибло и ранено? И сколько жилых домов и учреждений лежат сейчас в руинах?

Сержант прервал ее размышления.

— Куда вы направлялись, мэм?

Он обратил внимание на ее дорожный саквояж.

— О Господи! Я хотела успеть на шестичасовой поезд в Лос-Анджелес. Здесь я собиралась сесть в трамвай.

Мерфи с сожалением покачал головой.

— Думается, что сегодня не будет ни трамваев, ни поездов. Вам лучше вернуться домой, если сможете туда добраться. Где вы живете, мэм?

Лорел протянула ему руку.

— Меня зовут Лорел Прескотт, — сказала она прежде, чем успела подумать. Маленькая морщинка появилась у нее на лбу, когда она мысленно исправила фамилию на Бурке. Сколько времени должно пройти, чтобы она перестала считать себя женой Брендона?

— Я живу в Ноб-Хилл.

— Это довольно далеко отсюда, миссис Прескотт. Хотелось бы видеть вас дома в безопасности, но мне нужно остаться здесь; вероятно, кто-то еще нуждается в моей помощи.

До них донесся звон колокола пожарной машины. Затем, прежде чем Лорел успела сообразить, что происходит, земля под ними вновь начала содрогаться. Мерфи опять схватил Лорел, и они прижались друг к другу в дверном проеме здания. Второй толчок, хотя и страшный, был все же менее сильным и продолжался несколько секунд. Дрожащие, огромные, цвета лаванды глаза Лорел вопрошающе смотрели на Мерфи.

— А это что было?

— Толчок. Толчки, наверное, будут еще некоторое время повторяться. Самое страшное, что каждый такой толчок может вызвать дальнейшее разрушение уже поврежденных зданий.

Его блуждающие по сторонам зеленые глаза заметили на некотором расстоянии от них дымок разгорающегося пожара.

— Отсюда лучше уйти. Я провожу вас.

Им понадобилось около получаса, чтобы добраться до ближайшего угла улицы. Приходилось обходить огромные длинные трещины, образовавшиеся на тротуаре, оборванные электрические линии, потоки воды из разорванных водопроводных магистралей. В воздухе стоял сильный запах газа. Они слышали резкие сигналы мчавшихся в разных направлениях пожарных машин.

Суровое лицо Мерфи все больше хмурилось от возраставшей тревоги. С самого основания города пожары были страшным бичом Сан-Франциско, так как до сих пор большинство жилых домов строилось из дерева, теснясь друг к другу, где только это было возможно. Пожарный департамент Сан-Франциско был одним из лучших в стране, но и он не имел достаточного опыта борьбы с огнем в такой ситуации.

— Да, им сегодня придется туго, — сурово предсказал Мерфи. — Поврежденные газопроводы, открытые камины, опрокинутые лампы и печи…

На углу Мерфи был вынужден оставить Лорел.

— Будьте осторожны и постарайтесь как можно скорее попасть домой. Сюда скоро нагрянут воры, будут грабить магазины, пока не появились владельцы. Если будут новые толчки, спасайтесь в дверных проемах. Это гораздо безопаснее, чем оставаться на открытой улице.

— Запомню. И спасибо вам.

Лорел не хотелось даже думать о том, что дальше придется идти одной, но она сознавала, что и так надолго отвлекла полицейского от его прямых обязанностей.

— Вы тоже будьте осторожны, сержант Мерфи. Вы очень хороший человек.

— Доберетесь до дому, — Мерфи даже покраснел от ее похвалы, — откройте краны и наберите как можно больше воды во все емкости. Напор воды снизится, и вы потом будете рады своей предусмотрительности. Надеюсь, у вас есть запасы провизии.

— А зачем?

— Магазины не скоро начнут работать, а если железнодорожные пути требуют ремонта, то продукты в магазинах иссякнут за несколько дней.

— Что еще вы посоветуете?

Мерфи, прежде чем ответить, переждал шум от проезжавшей мимо пожарной машины.

— Если у вас обвалился дымоход, не зажигайте огня, даже для приготовления пищи, в крайнем случае стряпайте на улице. И до наступления темноты достаньте свечи.

Он огляделся вокруг, не видно ли где признаков пожара.

— Вам лучше поспешить, миссис Прескотт. Желаю удачи!

— И вам, сержант Мерфи.

Лорел продолжала идти по Второй стрит, прокладывая себе путь среди развалин. Часто ей приходилось обходить обвалившиеся дома и завалы, преграждавшие путь. Она надеялась добраться до оставленной ею коляски, хотя не было уверенности, что потом удастся проехать по искалеченным и засыпанным улицам.

Везде Лорел видела страшные разрушения, к счастью, ей не попадались на глаза пострадавшие люди. По счастливой случайности землетрясение в Сан-Франциско восемнадцатого апреля произошло ранним утром, до того как улицы города заполнились транспортом, а в учреждениях появились служащие. Случись оно в девять часов утра или в полдень, это могло бы вызвать неразбериху и общую панику. Благодарение Богу, что прошлый вечер, когда в переполненном зале пел Карузо, закончился благополучно!

Вскоре Лорел с огорчением обнаружила, что ей нечего беспокоиться о том, как добраться до дома на лошадях. Когда она, наконец, дошла до того места, где оставила коляску, ни лошадей, ни коляски там не оказалось. Очевидно, лошади, объятые страхом, в панике умчались. Бог знает, где они сейчас!

Лорел присела на обочину тротуара, желая немного отдохнуть. Ей хотелось кричать и плакать от безнадежности. Почему именно в это утро она нашла злополучное письмо и решила убежать? Она должна была быть дома в постели, когда началось землетрясение. Да, но что с Брендоном? Где он может быть сейчас? Дома ли он и умирает от страха за нее? А может, их дом разрушен, и там все погибли? Или он выдержал толчки и цел? Что с Брендоном?

Поднявшись, она взяла свои вещи, причем Сэсси жалобно замяукала, но у Лорел не было сил приласкать кошку. Она должна добраться до дома и найти Брендона. Ей необходимо знать, что он жив и здоров. Все тревоги, связанные с Кристалл-Сити, казались ничтожными по сравнению с тем, что Брендон может быть ранен.

С трудом тащилась она дальше. По мере того как она приближалась к Мишн-стрит, ей встречалось все больше людей. Разбуженные землетрясением владельцы магазинов спешили проверить, что сталось с их имуществом. Были и просто любопытствующие, а были и такие, как и предполагал сержант Мерфи, которые искали, где и чем можно поживиться. Часть людей спасалась от пожаров.

Когда, наконец, Лорел добралась до Мишн-стрит, она падала с ног от усталости. После первого толчка прошло уже три часа. Столько времени потребовалось ей, чтобы прямыми или окольными путями, в зависимости от обстановки, преодолеть расстояние всего лишь в несколько кварталов.

Улица была полна дыма от пожаров. Лорел стояла, оглядываясь по сторонам, не зная, в какую сторону двигаться дальше. Впереди и справа небо было черным от вздымающихся клубов дыма, между домами взвивались красно-оранжевые языки пламени. Когда же она оглянулась назад, на тот путь, по которому пришла, то увидела огромное облако черного дыма. Она с трудом сдерживалась, чтобы не зарыдать от страха. Что делать? В какую сторону идти? О Господи! Она была в панике! Если она останется на месте, то окажется между двумя надвигающимися пожарами и, скорее всего, погибнет!

— Я не хочу умирать! О Господи, я хочу жить, я хочу подержать на руках своего сына! — обезумев, в слезах причитала Лорел.

Из-за сгущавшегося дыма и завалов трудно было сориентироваться, но ей казалось, что она знает, где находится. Она начала пробираться в направлении к торговому центру; это, казалось, уводило ее от огня, но и от места, откуда она могла бы пройти к своему дому.

Она успела сделать, вероятно, несколько шагов, когда произошел новый толчок. Находясь на грани истерики, она все же ухитрилась вползти в дверной проем какого-то дома, где долго простояла, дрожа и рыдая, уже после того как толчок кончился. Сейчас она отдала бы все, лишь бы оказаться в сильных и теплых объятиях Брендона.

В это время у Брендона были свои проблемы и переживания. За несколько минут до землетрясения он и судья Генри обсуждали планы спасения женитьбы Брендона. Обшарив свои карманы, судья вдруг обнаружил, что выкурил последнюю сигару. Извинившись, он отправился за куревом.

Судья Генри только успел выйти из комнаты, как все здание затряслось. Перед затуманенным вином взором Брендона стены комнаты стали трескаться и раскалываться на части. Послышался звон разбившегося стекла в окнах. Столы и стулья запрыгали в каком-то диком танце. Люстры закачались и обрушились на пол. И сквозь грохот разрушения до Брендона донесся ужасный гул.

Услышав тяжелые вздохи и странный скрип над головой, Брендон взглянул вверх и увидел, что на него опускается потолок. Сорвавшись со стула, он бросился к двери. Последним, что запомнил Брендон, был пол, двигавшийся ему навстречу, в то время как он, стараясь увернуться от огромных обломков падающей штукатурки, споткнулся и упал, больно ударившись о дубовую стойку.

Брендон застонал и сделал попытку высвободить ноги. Безуспешно. Они почему-то не двигались. Он медленно приходил в себя. «Почему здесь так душно? Следовало бы открыть окно…» — подумал он.

Он облизал сухие губы и с удивлением почувствовал вкус извести. Его глаза были широко открыты, но взгляд натыкался только на темноту, непривычную густую темноту. Он попытался разглядеть какие-нибудь знакомые очертания, но в окружавшей его мгле не было видно ничего. Он опять сделал попытку шевельнуться и ощутил такую резкую боль в боку, что у него перехватило дыхание. Боль привела его в чувство, и он сразу же вспомнил о землетрясении. Вспомнил об обвалившемся потолке, о том, как он рванулся к двери. Что же произошло? И где он находится? Очень осторожно он решил ощупать себя, но одна рука была придавлена его собственным телом. Он попытался, преодолевая собственный вес, вытянуть ее из-под себя, но резкая боль в ребрах заставила его закричать. Позже он будет ей благодарен, из-за нее его услышали.

Какое-то время он лежал тихо, пытаясь отдышаться. Затем сквозь неистовые удары собственного сердца до него донеслись чьи-то голоса. Голоса! Не боясь причинить себе новую боль, он завопил:

— Эй, помогите! Помогите!

Затем он откинулся на спину и прислушался. Его слуха достигли скребущие звуки, тяжелые удары и глухой шум сдвигаемых тяжелых предметов. Приглушенный голос крикнул:

— Ты где, парень?

Брендон в ответ заорал что было сил:

— Здесь! Где же мне еще быть!

— Сюда, ребята! Мы на правильном пути! Ну-ка, сдвинем это бревно. Теперь осторожно! Не хотелось бы, чтобы вся куча обломков свалилась ему на голову!

«Нет, конечно, не хотелось бы», — умоляюще подумал Брендон. Он уже хорошо слышал голоса, ворчание и тяжелое дыхание людей, работавших ради его спасения. Он крепко зажмурился, стараясь защитить глаза от пыли и штукатурки, падающей на лицо. Открыв их в очередной раз, он увидел робкий луч мерцающего света. Его страшила мысль, что он ослеп, и сейчас он с большим облегчением понял, что видит.

— Как вы там? — окликнул его приветливый голос.

— Мне лучше. Я вижу свет, но у меня защемило ноги.

Опять голоса, тяжелое дыхание, света стало больше, вот раздался звук падения чего-то, затем послышалось внятное проклятие одного из мужчин, скрип. Все эти звуки чутко, с нетерпением улавливал Брендон, пока люди его откапывали.

В образовавшийся проем вдруг хлынул свет, и Брендон увидел ноги людей.

— Сюда! Я здесь! — громко закричал он.

Перепачканное грязью лицо всматривалось в него из проема.

— Итак, вот и вы! — улыбнулся человек. — Оставайтесь на месте, через несколько минут мы вас вытащим.

Брендон тоже улыбнулся, вздохнув с облегчением.

— Я никуда не собираюсь уходить. — Несмотря на сильную боль в боку, у него хватило сил пошутить.

Прошла, казалось, целая вечность, пока они вызволили его ноги. Ноги он не чувствовал, но, зажатые в течение долгого времени, они так онемели, что он не мог ими даже пошевелить.

— Осторожнее, ребята! Еще неизвестно, может, у него где перелом!

Человек, руководивший спасательными работами, взглянул на лежащего Брендона.

— У вас где-нибудь болит?

— У меня сильная боль в правом боку, что-то, кажется, с ребрами. И еще что-то с головой. Ноги понемногу отходят, но я не могу ими пошевелить.

— Не пытайтесь пока двигаться. — Он опять улыбнулся, на грязном лице ярко блеснули зубы. — Кто-нибудь еще есть здесь?

— Насколько мне известно, нет.

Один из мужчин схватил Брендона за ноги, другой под бедра, и они вытащили его из-под стойки. От боли у него закружилась голова, темнота опять затуманила сознание, но он успел мельком увидеть страшную картину разгрома в комнате.

Брендон не почувствовал, когда его положили на носилки и вынесли к приспособленному под санитарную повозку крытому фургону с матрасом на полу. И не увидел встревоженного судью Генри, который наблюдал за тем, как его осторожно укладывали в фургон. К счастью, он также не почувствовал ужасной тряски, пока его везли по искореженным улицам в Дом Техники, сейчас временно приспособленный под больницу и морг, поскольку Центральная больница была разрушена землетрясением. Брендон лежал, блаженно безучастный ко всему, что происходило вокруг него, и не подозревал о толчках, которые сотрясали Сан-Франциско еще долгих три часа.

Землетрясения случались в Сан-Франциско и раньше, но это, последнее, оказалось самым губительным за десятилетия существования города. Оно разрушило большинство деловых районов, засыпав все улицы обломками зданий. Вдали от коммерческого центра повреждений было значительно меньше, однако почти все дымоходы в Сан-Франциско обрушились. Во всем городе были выбиты стекла, осыпалась штукатурка, потрескались стены, разбились хрупкие старинные вещи.

После того как прошел шок от первого удара, люди начали оценивать ущерб и подсчитывать, что у них, к счастью, осталось. Они уже могли подшучивать над тем, как они бежали из своих трещащих домов, в ночном белье, босиком, с распущенными волосами. Рассказывали друг другу о своей первой реакции, сравнивали потери, выясняли недоразумения. Многие не представляли себе размеры разрушений в нижней части города. И уж никак не предполагали, что самое страшное еще впереди.

Когда появились первые очаги пожара, Пожарный департамент не встревожился: у него было достаточно людей и средств для тушения огня. Первую неожиданность пожарные испытали, пристегнув брандспойты к водоразборным кранам — вдруг обнаружилось, что в них нет воды. Тут-то реально осознали масштабы бедствия и подняли тревогу. Выяснилось, что все водопроводные линии разорваны землетрясением на части: резервные магистрали из озер Кристалл-Спрингс и Сан-Андре скручены и разрушены, таким образом, воды для борьбы с возникающими пожарами нет. Город оказался беззащитным перед самой грозной стихией — перед огнем!

И действительно, еще не стихли первые парализующие содрогания земли, как в нескольких районах возникли пожары. Около порта, в северном районе Маркет-стрит, уже работали пожарные, сдерживая огонь. В южной части этой улицы несколько очагов пламени угрожали слиться в один. Для борьбы с грабежами и разбоем была задействована армия. Обсуждалась возможность использовать для укрощения огня вместо воды динамит. Генерал Фанстон немедленно взял на себя командование, помогая координировать усилия в борьбе с новой грозной опасностью. Скоро на границе с пожарами установили динамитные заряды, которые, преграждая огню путь к строениям, должны были усмирить его безжалостную ярость. Любопытных зевак то и дело направляли расчищать завалы, откапывать и подбирать людей. Многие помогали доставлять раненых в госпиталь, передавали донесения, выполняя роль курьеров.

Огонь, тем не менее, бушевал, пожирая все на своем пути, перескакивая через ограждения, заставляя пожарных и армию отступать перед ним на заднюю линию защиты. Теперь уже новые очаги пожара полыхали к северу от Маркет-стрит в дальней части города, угрожая соединиться с пожарами, возникшими на других направлениях. Только чудо могло теперь спасти Сан-Франциско, но нынешний день представлялся скорее днем гибели и бедствий, чем днем чудес.

ГЛАВА 21

Лорел находилась в самом центре этого ада, с огромным трудом пробираясь на юг к Маркет-стрит. Изнуренная, ослабевшая от голода, уставшая до изнеможения, она, подгоняемая страхом, продолжала тяжело брести. На улицах было полно людей, спасавшихся от наступающего огня. Мимо проносились пожарные машины, время от времени воздух сотрясали взрывы. Все вокруг покрылось густым слоем пепла, в едком, раздражающем дыму было невозможно дышать и ничего не было видно. Летавшие в воздухе горячий пепел и тлевшая зола грозили создать новые очаги огня.

Лорел приходилось проходить мимо обрушившихся от землетрясения зданий, что было не менее опасно, чем пожары. Многие дома, под которыми сместилась земля, наклонились под углом самым умопомрачительным образом. Другие криво сидели на своих фундаментах. Один дом буквально поднялся вверх, так как земля из-под него ушла, и теперь он — совершенно невредимый — стоял посреди улицы. Ошеломленная старая женщина сидела на ступеньках следующего дома, и когда Лорел подняла глаза, она увидела, что ступеньки ведут прямо на крышу, так глубоко в землю опустился дом.

В этом районе рухнуло несколько многоквартирных домов и гостиниц, и суетившиеся спасатели неистово откапывали оставшихся в живых. Стоны и крики раненых разрывали сердце Лорел. Ей хотелось прийти им на помощь, но она сама еле держалась на ногах, пытаясь опередить надвигающийся огонь. Ее неотвязно преследовала мысль, что тот, кто не сможет спастись, сгорит заживо.

Многие дома уже были покинуты. Жители взяли с собой все, что можно было унести на плечах и в руках. Наиболее изобретательные придумывали разные способы транспортировки вещей. Лорел видела семьи, везущие по тротуару комоды или нагруженные доверху столы с привязанными к ножкам роликами. Детские коляски, баки для стирки белья — использовалось все, что можно нагрузить и везти.

На подъемах и спусках крутых улиц толпились беженцы, тащившие все наиболее ценное из нажитого добра. Двое, мужчина и женщина, которым, вероятно, пришлось долго упорно работать, чтобы приобрести пианино, теперь пытались поднять в гору этот предмет роскоши. Другая семья несла на плечах длинную приставную лестницу, привязав к ней свои пожитки. Многие, подобно Лорел, несли и вели любимых животных: кошек, собак, птиц в клетках и даже аквариумы.

Но как бы ни ухитрялись эти люди забрать как можно больше, львиная доля их имущества оставалась на волю судьбы и огня. Казалось нелепым, но то ли по привычке, то ли из предосторожности некоторые находили время запереть двери перед уходом. А там, где они были распахнуты, зияющая за ними чернота казалась символом безнадежности.

Большинство, как Лорел, шли пешком. При землетрясении погибло и было ранено очень много животных. Часть из них, поддавшись панике, ранили сами себя. Другие в испуге разбежались. Лошади были в большом дефиците. У немногих счастливых обладателей фургонов и колясок с лошадьми они быстро были реквизированы для нужд городских властей и больниц. Те же, кому удалось избежать временной мобилизации, требовали возмутительные суммы за перевозку людей и имущества в безопасные места.

Когда Лорел наконец добралась до Маркет-стрит, ее взору открылась картина абсолютного хаоса. Толпы людей заполняли улицы. При свете дня, несмотря на грозные предупреждения полиции, были разграблены магазины. Солдаты получили приказ расстреливать мародеров на месте. Но грабителям казалось, что стоит рисковать, поскольку солдаты в основном были заняты на пожаре и на охране важных объектов: банков, почты, монетного двора, и некоторые из них поплатились за это жизнью. Осторожно пробираясь среди сотен людей, Лорел вдруг заметила, как из дверей ближайшего дома стремительно выбежал молодой человек с украденными вещами в руках. Резкий звук выстрела перекрыл гул толпы. Во внезапно наступившей тишине потрясенные зрители, не веря своим глазам, увидели, как грабитель, еще сжимая в руках награбленное, падал лицом вниз на мостовую. За охапку тряпья он отдал жизнь. Лорел отвернулась, и ее сильно стошнило в водосточный желоб. Она прислонилась к фонарному столбу, ожидая, чтобы прошел приступ головокружения.

Безжалостный, прожорливый огонь приближался к Маркет-стрит. Цепочки полицейских и солдат оттесняли людей назад через северную часть улицы, которая должна была стать очередной линией защиты — здесь устанавливали динамитные шашки.